Сделав остановку в Попасной, 9 апреля правительство Донецкой республики прибыло в Луганск, идеологический и организационный оплот Клима Ворошилова. Хотя и в этом «оплоте» было неспокойно. По воспоминаниям Селявкина, который командовал одним из бронепоездов, сопровождавших ценные грузы из Харькова, «в городе бесчинствовали анархисты и эсеры, наводя панику на население». Он даже утверждает, что в Луганске была совершена попытка вооруженного нападения на эшелоны: «Пронюхав, что мы эвакуируем большие ценности, анархисты решили захватить их и под прикрытием трех автобронемашин напали на комендатуру. Команда бронепоезда, стоявшего вблизи здания комендатуры, открыла огонь из скорострельных пушек и рассеяла бандитов».

Дореволюционный Луганск

На тот момент центральное советское руководство уже приняло решение об организации обороны Донбасса. Какурин пишет: «В это время в южной части Донецкого бассейна образовалась довольно плотная группировка красных

благодаря сосредоточению здесь отрядов, отошедших с екатеринославского направления и откатившихся от Харькова. К этим силам надо еще прибавить до 2000 человек местных формирований, из которых пытались образовать 5–ю армию. У красного командования возникла мысль ударить этими силами с юга на противника, двигающегося от Харькова на Купянск». С этой целью еще 3 апреля, то есть до приезда правительства ДКР, в Луганске был создан мобилизационный штаб Красной Армии, который объединил прибывшие туда мобилизационные отделы Киевской, Полтавской, Черниговской губерний и военный отдел самого Луганска.

Руководство ДКР моментально по прибытии в свое новое месторасположение произвело реорганизацию собственного состава, вызванную несколькими обстоятельствами — часть наркомов республики была задействована на фронте, «оппозиционеры» выбыли из состава, да и присутствие в Луганске требовало включить в состав правительства местных политиков.

Обновленный состав правительства выглядел следующим образом:

председатель и нарком иностранных дел — Ф. Артем — Сергеев;

заместитель председателя, комиссар без портфеля — Ю. Лутовинов;

управляющий делами Совнаркома — А. Повзнер;

нарком военных дел — М. Рухимович;

нарком финансов — В. Межлаук;

нарком контроля — А. Каменский;

нарком труда — Б. Магидов;

нарком продовольствия — И. Алексеев;

нарком управления — Якимович;

нарком юстиции — А. Червяков;

нарком народного образования — Я. Истомин;

нарком земельных дел — Ханзон;

нарком общественного имущества — Пузырев;

нарком путей сообщения — Котов (он же называется и нар комом профсоюзов);

нарком госпризрения — Молдавский;

нарком почт и телеграфов — А. Осипович.

Довольно короткий луганский период деятельности Совнаркома ДКР, как и биографии некоторых его членов, пока что малоизучен. Исследователям даже неизвестны инициалы некоторых из наркомов, кооптированных в правительство, не говоря уже об их деятельности. Зато известно, что стремление Артема создать наконец многопартийное правительство в Луганске было осуществлено: Повзнер принадлежал к меньшевистской партии, а Ханзон — к левым эсерам. Из присоединившихся к правительству ДКР луганцев достаточно изучены лишь биографии местных большевиков Лутовинова, Алексеева — Кума, Червякова.

Вне зависимости от вклада каждого из означенных персоналий правительство ДКР, находясь в Луганске, сосредоточило в своих руках значительный объем работ, связанных с организацией обороны республики. В первых числах апреля в Никитовке состоялось заседание военных отделов «районов республики Донецкого бассейна», на котором было принято решение «немедленно поднять население, распределить участки линии борьбы и приступить к устройству оборонительных позиций». Расширенное заседание Совнаркома ДКР постановило объединить все вооруженные силы республики в одну армию и создать Главное командование советских войск в регионе, пока не занятом немцами.

15 апреля Клим Ворошилов по согласованию с Совнаркомом ДКР принял предложение возглавить 5–ю советскую армию, приняв командование у Сиверса. 16 апреля правительство Донецкой республики на совещании в присутствии Антонова — Овсеенко вынесло лаконичное постановление: «Советом народных комиссаров Донецкой республики назначается командующим 5–й армией т. К. Ворошилов». Руднев стал начальником его штаба, расположенного тогда в районе Купянска. Именно в эту армию влилось большинство сохранившихся советских отрядов, которые были сформированы в Донецкой республике. Собственно 5–я армия, затем воспетая советской пропагандой, прошла до Царицына и вернулась обратно в 1919 году. Несмотря на то что в нее затем вливались новые силы на Дону и на Волге, костяк армии Ворошилова постоянно составляли рабочие Донбасса и Харькова, мобилизованные под руководством Донецкой республики.

Все действия по мобилизации и обороне руководство ДКР осуществляло в непосредственном контакте с центральным руководством советской России. 16 апреля, к примеру, состоялся прямой телефонный разговор наркома ДКР Каменского со Сталиным. Из Луганска сообщали: «Я нарком Донецкой республики Каменский… Сегодня мы с Ворошиловым направляемся на фронт». Каменский одновременно поддерживал контакт с Серго Орджоникидзе, который в эти дни находился в Ростове.

Сталин от имени Ленина в этом разговоре передал указания «о необходимости отстаивать Донбасс до последней возможности, превратить весь Донецкий бассейн в единый боевой военный корабль, мобилизовать все силы на его оборону, создать мощные укрепленные районы и опорные пункты и опоясать ими весь Донбасс, превратить Луганск и Юзовку в главные центры всего бассейна».

Следует особо подчеркнуть: все назначения в 5–й армии, все оборонительные работы, все переговоры с Москвой велись исключительно от имени Донецкой республики. Никаких упоминаний о советской Украине, о таганрогской Цикуке, о Скрыпнике, как бы обязанных руководить координацией обороны республик Юга, уже нет и в помине! Никто не вспоминает и о решении ЦК РКП(б) по поводу «автономного статуса» ДКР в составе Украины. Сталин ведет переговоры со своим хорошим знакомым Каменским, представляющимся наркомом Донецкой республики — и это также не вызывает в Москве никаких возражений. Из чего можно сделать однозначный вывод: советская Россия признавала Донецкую республику и после пресловутого Всеукраинского съезда Советов в Екатеринославе.

Хотя один раз в ходе «луганского периода» деятельности ДКР представители Цикуки напомнили о себе. В 10–х числах апреля в Луганске вдруг попытался раздавать какие — то команды Григорий Разживин, представлявший мобилизационный отдел ЦИК Украины. На эти его действия была получена довольно жесткая и более чем ясная телеграмма от Антонова — Овсеенко: «Совет народных комиссаров Донецкого бассейна заявил недавно, что Донецкий бассейн и часть Криворожья составляет независимую от Украины часть Российской советской республики. В Донецком бассейне над формированием Красной армии давно работает Центроштаб в Юзове. Во главе всего формирования новых войсковых частей мною поставлен тов. Рухимович. Ввиду всего этого, предписываю немедленно выделить желающих работать в контакте с Центроштабом и тов. Рухимовичем, а остальных удалить. Из выделенных образовать отдел Центроштаба, обязав строгой отчетностью перед ним. Об исполнении донести срочно».

Этот документ красноречиво свидетельствует о том, что по состоянию на середину апреля 1918 г. ДКР не просто существовала, она признавалась полномочными представителями центральной российской власти как «независимая от Украины часть Российской советской республики». И никто в этот момент — ни в Москве, ни в Луганске — не вспоминал ни о грозных директивах ЦК по поводу принадлежности Донбасса Украине, ни тем более о решениях забытого уже всеми Екатеринославского съезда.

Правительство ДКР находилось в Луганске недолго — с 9 по 28 апреля 1918 года. Само собой, эти три недели не были переломными в судьбе фронта и Луганска как такового. Говорить о серьезных преобразованиях, которые за это время могло бы совершить правительство Донецкой республики, не приходится. Практически все усилия имели три основных направления — организация обороны, продолжение масштабной эвакуационной кампании и пропаганда, которая обеспечивалась изданием газеты «Луганский революционный вестник» (такое название получил орган местных большевиков «Донецкий пролетарий» буквально накануне приезда в Луганск СНК Донецкой республики).

Ситуация на фронте представлялась критичной. Немцы взяли Купянск, тем самым целенаправленно отрезая пути сообщения, связывающие с центральными губерниями России отряды Донецкой армии (командующий — Геккер) и 5–й армии Ворошилова. Попытка советского контрудара на изюмском направлении провалилась. Главной целью немецкого наступления стала станция Чертково, находившаяся уже за пределами Харьковской губернии, в Области Войска Донского. Отрезав от этой станции Красную армию, немцы оставляли ей единственный путь отхода — на восток, через территорию, в основном контролировавшуюся враждебно настроенными к большевикам донцами.

В этой связи 20 апреля в Никитовке по призыву Совнаркома Донецкой республики состоялось Вседонецкое совещание представителей Советов и военных организаций, на котором был принят план эвакуации Донецкого бассейна. Совнарком ДКР был назначен ответственным за осуществление этого плана. Сам Артем, лично руководивший данным совещанием, поставил задачу: «Ни одного гвоздя немецким грабителям».

Правда, и эти координирующие усилия не ликвидировали бардак в управлении военными силами ДКР. Центроштаб, сформированный в Донбассе, продолжал автономные действия и обвинялся Антоновым в «сепаратизме». 23 апреля в Луганске на совместном совещании Совнаркома ДКР и штаба Антонова — Овсеенко было решено объединить все мобилизационные усилия в прифронтовой зоне, после чего Центроштаб с немаленьким красногвардейским отрядом в количестве 1500 бойцов, с пулеметами и артиллерийскими орудиями внезапно снялся с линии фронта и отбыл в Новочеркасск, ослабив оборонительные позиции непосредственно под Луганском.

В Межлаук перед строем красноармейцев (май 1919 г.)

В этих условиях властями ДКР даже предпринимались попытки начать переговоры с немецким командованием и с Центральной Радой. Взялся за это глава ЮОСНХ В. Бажанов, который пытался убедить немцев остановить наступление хотя бы на старых административных границах Екатеринославской губернии — с тем, чтобы оккупанты не переходили Кальмиус и не вторгались в Макеевку и дальше. И хотя Бажанову не удалось убедить немцев остановиться, по словам Антонова — Овсеенко, эта миссия несколько придержала наступление на Иловайск и Таганрог. Воспользовавшись этой задержкой, большевики успели отправить бронепоезд и эшелон с особо ценными грузами из Харьковского отделения Госбанка на север, в район ст. Лыски. Сопровождал эти ценности нарком ДКР В. Межлаук, за что его лично поблагодарил сразу по прибытии в Москву Ленин.

Все это время Артем непосредственно руководил эвакуационными работами. В Донбассе скопилось неимоверное количество эшелонов с грузами и людьми, эвакуируемыми из Харькова и всей Донецкой республики. Станции были загружены, а двигаться эшелонам было фактически некуда — линии с центральными регионами России были уже фактически перерезаны немцами, а регионы восточнее ДКР представляли собой донскую вольницу, через которую ценные грузы можно было перемещать лишь под серьезным вооруженным контролем.

Эвакуировались целые заводы. 24 апреля правление Луганского паровозостроительного завода решило закрыть предприятие «в связи с вывозом с завода всех ценных, необходимых для производства материалов», а только что построенные паровозы были использованы для вывоза грузов. Артем лично выезжал на станцию Лиман с целью наведения там порядка, а 22 апреля отдал приказ грузить ценности в вагоны без бюрократических процедур, связанных с их учетом, — было уже не до того.

Нельзя точно оценить, сколько всего грузов стратегического назначения было эвакуировано усилиями Артема и членов правительства ДКР. Известно, к примеру, что с 12 апреля по 5 мая 1918 г. только через станцию Лыски со стороны ДКР проследовало 572 паровоза, 7134 груженых вагона, 2073 пассажирских и товарных вагонов, в общей сложности — примерно 116 млн кг грузов. Лишь за короткое время пребывания правительства ДКР в Луганске было вывезено 60 паровозов и более тысячи вагонов оборудования и сырья. Рабочие Луганского патронного завода отправили на восток более 200 вагонов латуни. Кроме того, эвакуации подлежали многие рабочие, члены семей бойцов Красной Армии и партийного актива. По приблизительным подсчетам, из Донбасса было эвакуировано до 35 тыс. человек. Сам Артем писал, что при отступлении на Царицын «почти сто паровозов, самых крупных, самых мощных, везли народное имущество колоссальной боевой ценности». В условиях полного разложения и бардака на железных дорогах эти цифры не могут не впечатлять.

Неудивительно поэтому, что, зная об этих колоссальных усилиях местных советских властей, немцы так стремились поскорее перерезать железнодорожную линию на участке Миллерово — Чертково. Артем и Ворошилов сообщили в письме Ленину: «Эшелонами и ценными грузами забиты совершенно Зверево, Лихая, Царицын. Немцы и гайдамаки стремятся занять Чертково, хотят отрезать нас от Севера». В день рождения Ленина, 22 апреля, на заседании всероссийского Совнаркома под непосредственным руководством именинника было обсуждено чрезвычайное сообщение, переданное Орджоникидзе об угрозе захвата немцами станции Чертково. В 11 часов вечера того же дня Ленин подписал срочную телеграмму следующего содержания: «Предложить Военному Комиссариату принять незамедлительно все зависящие от него меры для обороны восточной границы Харьковской губернии, особенно же станции Чертково, занять которую стремятся немцы и гайдамаки для перерыва железнодорожного сообщения с Ростовом. О деталях переговорить со Сталиным».

В результате армии Донецкой республики завязали серьезнейший бой с немцами на линии Родаково — Меловая. Этот бой во многих советских источниках назван чуть ли не первой крупной победой советских войск на Юге в годы Гражданской войны. Две немецкие дивизии были впервые во время австро — германского наступления не просто задержаны, но и отброшены назад. Бои длились в течение трех дней — с 24 по 26 апреля 1918 года. В результате контрудара армия Ворошилова захватила две немецкие артиллерийские батареи, 20 пулеметов и даже сбила 2 самолета. Тем самым немецкое наступление на Луганск было на короткое время остановлено (см. цветн. вкладку).

Как писал Антонов — Овсеенко, под Родаково «красноармейцы показали, что у них начинают отрастать “клыки”». «Этот эпизод уже предуказывал героев “царицынского сидения”», — считал главковерх.

Но этот успех не помешал немцам продвинуться на основной линии своего наступления — станция Чертково была ими взята. Как пишет Какурин, «таким образом, красные силы Донецкого бассейна были отрезаны от прямых путей сообщения с Великороссией, а в их распоряжении для выхода из грозившего замкнуться перед ними кольца оставалась лишь железная дорога Лихая — Царицын и кружная магистраль Ростов — Тихорецкая— Великокняжеская — Царицын».