Спустя что-то около часа мы оказались возле мрачного здания тюрьмы, куда нас доставила закрытая наглухо небольшая карета. Перед отъездом из лавки Тритона нам еще раз доходчиво разъяснили: или вы узнаете у вашей бабуси где она отыскала спрятанное Мард'дуухом золото, или же… Ну, смысл такой — в этом случае из тюрьмы вам выходить не стоит, да и незачем…

И еще Киссу было сказано: делай, что хочешь, но только чтоб твоя психованная баба там лишний раз не визжала, к себе лишнее внимание ни привлекала. Может, в другом случае твое присутствие там бы и не понадобилось, но… Ты сам виноват — распустил свою девку до того, что она без твоих окриков никого не слушает! Вот теперь и следи за ней во все глаза, и учти, что там, в тюрьме, вовсе не раззявы служат — если им что покажется подозрительным, то враз скрутят. Так что вся ответственность за эту истеричную бабу — на тебе. И отвечать, в случае чего, за ее ляпы тоже придется тебе. Причем отвечать будешь своей головой. Так что гляди за ней во все глаза, пока они еще при тебе…

Пока мы ехали по городу, к нам даже сквозь плотно закрытые двери и наглухо завешенные окна доносился крики и шум с улиц, запруженных толпой. Ну да, конечно: сегодня же первый день празднеств в честь Великого Сета. Как мне сказали, вскоре на улицах Сет'тана начнется праздничное шествие, а вечером на площади перед главным храмом начнется обряд принесения человеческих жертв во славу Великого Сета… Это мерзкое зрелище будет проходить по вечерам, при свете факелов — подобное больше впечатляет, да и зрелищность ночью на порядок выше. А жертвы будут приноситься все три дня праздников, и десятком-другим человеческих жертв дело не ограничивается. Счет пойдет на сотни, а то и тысячи человек… Кроме того, как сказал Кисс, там будет много такого, о чем мне лучше не знать…

Человека, сопровождавшего нас в карете, я раньше не видела, но этого и не требовалось: всю дорогу он бдительно присматривал за нами, а потом высадил из кареты в нужном месте, и быстро исчез вместе со своим экипажем.

Оказывается, мы стояли неподалеку от входа в тюрьму. Несмотря на яркий солнечный свет, вблизи темная громада тюрьмы смотрелась не менее жутко, чем издали. Огромное черное здание, поражающее своей мощью и силой. Такое впечатление, что жаркий солнечный день был сам по себе, а тюрьма жила особой жизнью, которой не касались веселье и яркий дневной свет.

Обычно на этой площади было довольно малолюдно. Оно и понятно: это место никак не располагало к прогулкам — тут, на тщательно охраняемой и просматриваемой со всех сторон площади, находятся и тюрьма, и цитадель колдунов. Жутковатое соседство, от которого любому здравомыслящему человеку следует держаться как можно дальше.

Однако сегодня здесь народу хватало — все же главные праздники года… Кроме зевак и немалого числа стражников, здесь полно и торговцев, которых в обычный день на эту площадь ничем не заманишь. Сейчас они торговцы предлагали людям свой нехитрый товар — пирожки, сладости, напитки, в том числе и весьма крепкие. Хватало и прочих, тех, кто в обычные дни не жаловал Нерг своим присутствием — артистов, циркачей фокусников, короче, всех, кто развлекал народ. Что ж, в праздничный день простому люду не грех выложить из своего кармана монету-другую, и особенно здесь, на этой площади, имеющей столь жуткую славу, и поневоле притягивающую к себе людей в те дни, когда на ней, на этой самой площади, можно безбоязненно находиться. Все же подобное соседство цитадели колдунов и страшной тюрьмы щекочет нервы простому человеку, и ты будто возвышаешься в собственных глазах. Еще бы: купить у уличного разносчика пирожок, и с удовольствием жевать его, поглядывая на парочку страшных зданий, зная при этом, что в одном из тех зданий томятся люди, а в другом творят свои жутковатые дела те, при встрече с которыми обыватели стараются скашивать свои глаза в сторону…

Долго смотреть на площадь нам не дали. Почти сразу же после того, как отъехала карета, к нам подошел какой-то человек в военной форме, и, сунув нам в руки какие-то бляхи и бумагами, почти что проводил до дверей тюрьмы. Сам, правда, при этом отошел немного в сторону, и сделал вид, что не имеет к нам никакого отношения. Что ж, с самого начала было понятно, что внутри этого мрачного здания нам придется полагаться лишь на себя и на свои силы. Если сейчас что пойдет не так, или же мы сию секунду вздумаем удрать отсюда как можно дальше, то этот человек сразу же применит против нас оружие, но, скорей всего, убьет нас сразу. Если что, у него будет оправдание: эти двое показались ему подозрительными, вот он и достал свое оружие… А что, на подобное он имеет полное право.

Если честно, то, стоя перед высокими дверями из крепкого дерева, мне внезапно стало немного жутковато. Ладно, бояться начнем потом, если дела у нас пойдут не так, как нам бы того хотелось.

Взялись за большое железное кольцо, вделанное в двери, несколько раз ударили им…

— Чего надо? — в распахнувшемся небольшом окошке показалось недовольное лицо.

— Мы к вам. Вот… — протянул Кисс в окошечко лист бумаги.

— Погодите. Офицера позову… — и окошко с треском захлопнулось.

Я же тем временем осматривалась. Крепкие стены, сложенные из плотно подогнанных монолитных глыб, крохотные щели-бойницы, начинающиеся на уровне трех человеческих ростов, дверь из мореного дуба, да еще и окованная железными полосами… Да, такая дверь выдержит очень многое, ее и тараном не проломить и не выбить. Нет, выбить ее, конечно, можно, только вот сколько на подобное уйдет времени и сил!.. Что ж, тут все сделано основательно. Эта тюрьма выдержит осаду целого войска…

Ждать пришлось недолго. Несколько минут ожидания, и тяжелая дверь чуть приоткрылась.

— Заходите.

Не очень приятное чувство, когда за твоей спиной с лязгом захлопывается дверь, отделяя от светлого дня и солнечного света. Впрочем, мне не впервой — уже испытывала разок подобное ощущение, правда, в прошлый раз это было в моей родной стране… Там было как-то полегче, а здесь непонятная тяжесть на душу давит с того самого мгновения, как переступаешь порог этой тюрьмы.

Солнце осталось там, за тяжелыми дверями, а мы оказались в мрачном квадратном помещении, сразу же за которым начинался каменный коридор с постепенно снижающимся сводом, причем ни здесь, ни в том коридоре не было без единого окна. Надо же, какая разница: яркий свет за стенами, и полумрак тут… Весь свет исходил только от горящих факелов, укрепленных на стенах. И еще здесь довольно прохладно, несмотря на то, что за стенами был жаркий летний день.

Тут же, у входа, находятся несколько вооруженных стражников, которых, судя по взглядам, куда больше интересовала я, чем кто-либо другой из присутствующих. Перед нами стоял немолодой офицер, держа в руках ту самую бумагу, которую мы только что передали стражнику.

— Ничего не понимаю! — офицер оторвал взгляд от листа бумаги. — То чуть ли не подчистую всех снимают с пятого витка, то туда новых людей направляют! В толк не возьму — с чего это вдруг такая щедрость?.. Вы оба откуда? Я вас раньше никогда не видел.

Я тем временем оглядела помещение. На одной из стен развешено оружие, здесь же находится нечто вроде полок, на которых лежат цепи, кандалы, еще какое-то железо… Неподалеку от стены, в больших ведрах стоят незажженные факелы.

— Мы из Западной крепости — Кисс говорил то, что ему было велено сказать. — Прибыли вчера. Нам сказали, что теперь мы будем служить здесь.

— На каком основании?

— Не могу знать. Приказ сверху. Сказали — отныне на одном месте никому нельзя будет задерживаться. Чтоб ненужными связями не обрастали. Людей часто будут переводить с места на место. Вот с Западной крепости и начали… У нас начало службы здесь — с сегодняшнего дня.

— Ох уж эти мне новомодные веяния… — в голосе офицера было слышно плохо скрытое раздражение. — А почему вы не подошли к началу смены?

— Ждали, когда нам направление на руки дадут. И бляхи нам не выдавали — все велели погодить. Дела, мол, какие-то все, то одно, то другое… Да, просили передать, что приказ о нашем переводе прибудет позже, ближе к концу дня. Сейчас нет кого-то из тех, у кого печать находится.

— В праздники вечный бардак!.. — с плохо скрытой досадой в голосе ругнулся офицер. — Вначале чуть ли не оголяют три витка из шести, а потом на один из них присылают совершенно новых людей!.. Ладно, давайте ваши бляхи.

Два металлических кругляша по очереди приложили к бумаге в руках офицера. Видеть я, конечно, не могла, но догадывалась, что при прикладывании кругляша к бумаге подпись внизу того самого направления каждый раз наливалась красным цветом. Так, бляхи подлинные, да и приказ пришел сверху. Интересно…

— Что ж, все верно — офицер убрал бумагу и бляхи в какой-то ящик в стене. — Значит, так: вы оба будете находиться в этом здании до тех пор, пока не придет подтверждающий приказ. Если даже этот самый приказ придет после окончания праздников — до того времени вы все равно не сможете покинуть тюрьму. Вам все ясно? Замечательно. Должен заметить: судя по направлению, у вас просто-таки блестящие характеристики! А уж рекомендации!.. Можно сказать — сегодня в наши двери постучалось само совершенство.

Офицер чем-то недоволен, или же просто хорошо играет свою роль. Вон, какое ехидство в голосе!.. Почти не сомневаюсь: это именно он и есть тот человек, что должен проследить за нами. Хотя…

Тем временем офицер продолжал под насмешливые ухмылки остальных:

— Ладно, поглядим позже, каковы вы на деле. Сейчас направляйтесь на свой пятый виток, и там у вас появится прекрасная возможность применить на практике ваши знания. Чуть позже и я к вам загляну. Хриплый! — офицер махнул кому-то рукой. — Хорошо, что ты здесь. Проводи этих двоих до места, и поясни им, что к чему. Да и сам посмотри…

Может, мне показалось, что у этой фразы двойной смысл? Ничего, разберемся. Только вот почему молчит Койен? Не понимаю, отчего он не дает о себе знать, хотя для этого у него должно быть серьезное основание…

Невысокий пожилой охранник, косо глянув на нас, молча пошел по коридору, а мы послушно направились вслед. Вроде пока все идет без сучка-задоринки, но у меня осталось непонятное чувство. Уж очень легко пропустили новых охранников в тюрьму, особо не проверили, да еще и до нужного места с провожатым сразу отправили… Что-то не вяжется меж собой… Похоже, Кисс думает так же. А может, у них так принято? Да нет, вряд ли…

И все же… Если этот человек, Хрипун, должен всего лишь довести нас до места, то где же тот, что должен быть рядом с нами во время разговора с Маридой? Ведь не просто так нас сразу отправили на тот самый пятый виток! И нашу возможную беседе с бабушкой тоже не должны оставить без пристального внимания… Так и подумаешь: тут что-то не то…

Я никак не могла избавиться от ощущения, что во всем этом есть какая-то неправильность. Конечно, многое можно отнести на то, что сейчас праздничные дни, часть охранников снята с дежурства и отправлена в город, а наши бумаги подлинные, да только мне отчего-то плохо верилось в столь благостное для нас решение. Ну да все одно дать задний ход у нас не получится при всем желании, так что пока остается лишь одно — смотреть, что будет дальше…

Пока мы шли до того самого пятого витка, я не раз пожалела тех, кто заключен здесь, за этими глухими стенами. Длинный коридор с множеством запертых дверей, низкий свод, мрачные стены, сложенные из тяжелых каменных блоков, никаких окон, редкие факелы, дающие неяркий свет… Как тут можно находиться долго — я просто не понимаю! Никак не скажешь, что за этими стенами сейчас жаркое солнце — здесь даже не прохладно, а промозгло! Не знаю отчего, но я постепенно стала мерзнуть. Надо же, я даже предположить не могла, что здесь может быть нечто подобное!

И еще этот тяжелый воздух… Им трудно дышать, и он так пахнет… Не знаю, как сказать точнее, но, по-моему, так пахнет несвобода. Тошно…

Иногда мне казалось, что до нас доносятся чьи-то крики… Что ж, подобное вполне возможно. Не знаю отчего, но у меня было такое впечатление, что здесь даже камни насквозь пропитаны болью и безысходностью. Интересно, сколько же людей сейчас сидит за этими наглухо закрытыми дверями? Склонна думать — очень много. И, как мне сказали, часть этих заключенных будет принесена в жертву на праздниках…

И этот коридор, кажущийся бесконечным…Я уже знала, что он идет вдоль всего здания тюрьмы, витками опоясывая его с первого этажа по шестой, незаметно переходя с этажа на этаж. Недаром здесь этажи назывались витками, и считалось, что внутри тюрьмы не было лестниц. Правда, кое-где в стене бесконечного коридора были небольшие темные ответвления, но я старалась даже не думать о том, куда они могут нас привести. И еще кое-где в сводах потолка были видны острые клинья железных решеток… Помню, тот охранник говорил, что они, эти решетки, опускаются в том случае, если будет объявлена тревога.

Да, отсюда так просто не выбраться… И не сбежать. Это самый настоящий каменный мешок, пусть и очень большой. Да еще и запоров внутри хватает… Одна надежда — на Кисса. Он, перед тем как сжечь схему тюрьмы, начерченную охранником, хорошо ее запомнил. Можно не сомневаться в том, что парень ничего из увиденного не забудет. Что бы я не говорила, но надо признать: память у Кисса — замечательная, куда лучше, чем у большинства людей.

Не знаю, где именно находится тот пятый виток, но судя по лицу Кисса, пока что мы шли в нужном направлении. Да и сигнала о том, что мы идем не туда, он не подает.

Несколько раз на нашем пути попадались охранники, которым мы представлялись их новыми товарищами. У этих мы подозрений не вызвали, правда, они отпускали довольно скабрезные шутки в мой адрес, и обещали сегодня же заглянуть на пятый виток с проверкой. А может, и в гости. Для знакомства, и чтоб ознакомить нас с местными порядками. Ну-ну…

Не скажу точно, сколько мы шли до того самого пятого витка, но мне показалось, что очень и очень долго. Ой, — внезапно подумалось мне, — куда же мы зашли?! И как мы будем возвращаться назад — ума не приложу! Боюсь, что наш первоначальный план тут не годится. Как бы не пришлось воспользоваться запасным вариантом… Интересно, чем мы оба думали, когда принимали решение пойти сюда?! Впрочем, сейчас не до того, чтоб гадать о том, есть у каждого из нас голова на плечах, или нет: ведь если сейчас что пойдет не так — ее там точно не будет! И что-то очень долго мы идем до этого самого пятого витка… Или это мне только кажется?

Наш проводник как раз сворачивал в какой-то небольшой темный коридор, когда Кисс внезапно споткнулся на, казалось бы, совсем ровном месте.

— Что тут у вас за дрянь пролита на полу? — недовольно спросил он. — Поскользнулся и едва ногу не подвернул…

— Вроде все сухо должно быть — проворчал наш сопровождающий. А голос у него, и верно, хриплый, будто он никак не может прокашляться. — Под ноги смотреть надо, а не по сторонам… Ну, долго еще стоять будем?

— Так тут темно… Слушай, а куда мы идем? Коридор вроде прямо, а ты…

— Куда велено, туда и идем.

— И все же… Ты уж извини, но я тут в первый раз…

— За мной идите — нашего провожатого никак не назовешь словоохотливым человеком.

— А разве нам не прямо надо? — Кисс стоит, ногу растирает, и в его голосе нет ничего, кроме вполне объяснимого любопытства.

— Я сказал — не болтайте попусту, за мной идите — повернулся к нам спиной человек. — И не отставайте…

В то же мгновение Кисс одним прыжком оказался возле охранника, и своей сильной рукой прижал его к стене.

— Ты чего?.. — дернулся охранник.

— Так куда ты нас ведешь, Хрипун?

— Куда надо, туда и веду.

— Да мы уже стоим у пятого витка, а ты свернул в боковой коридор. Куда он ведет?

— Ты, как я погляжу, знаешь много…

— Это ты нас пытаешься отвести куда-то не туда!

— Да ладно ломаться-то передо мной! А то я не вижу! Никакое вы не охранники. И не служивые. И не те, за кого себя выдаете. И вообще — не нравитесь вы мне. Оба.

— Чем же мы тебе не глянулись?

— Я всю жизнь здесь пробыл, и уже шкурой чую, кто есть кто. Это до офицера не дошло, а я…

Мне внезапно вспомнились слова мужчины в лавке Тритона, что, дескать, у него в тюрьме есть человек, который печенкой ложь чует… Так речь шла об этом человеке, Хрипуне? Но почему тогда Хрипун хотел отвести нас в этот боковой коридор?

— А ты нас хотел запереть, так? — тем временем продолжал Кисс. — Пройти мы еще немного вперед по этому боковому коридору, и уперлись бы в тупик? Мне отчего-то кажется, что там, впереди, нас ждет неприятная неожиданность: ты б нас туда привел, и сразу же после того, как только мы границу того тупика перешагнули, ты решетку опускаешь, чтоб мы не вышли… А сам бы в это время с другой стороны решетки оказался… Этот боковой коридор — ловушка. Верно?

— Хоть бы и так!

— Но… зачем?

— Вот и я пытаюсь понять — зачем вы сюда заявились? — прокашлял Хрипун.

— Да я…

— Погоди! — остановила я Кисса. Прошлась по сознанию мужика, хотя отчетливо понимала, что сейчас лучше не рисковать — в этой тюрьме полно ловушек, отслеживающих даже малейшее применение магии или хоть чего-то подобного… — Погоди… У него было задание: нас в том тупичке запереть, во избежание возможных неприятностей. Так? И допрашивать нас так удобнее. А потом бы туда нашу… бабушку привели — дескать, говори всю правду, а не то мы с ними такое сотворим… Верно?

— Ну… Сидели бы вы у меня за железной решеткой, и не пикнули… И бабка бы ваша все сказала… Только вы все одно не те, за кого себя выдаете. Все врете. Не скажу точно, в чем у вас неправда, но все одно — врете. Думаю, вы ничего и никому не скажете ни о каком кладе — просто нечего вам говорить. Я так и офицеру скажупередам. Пусть он потом с вами сам разбирается.

— А чего же раньше офицеру не сказал, что мы у тебя подозрение вызвали? Еще там, внизу, когда нас увидел?

— Я тогда еще не понял, кто вы такие — все же это не сразу доходит… Да и приказ насчет вас двоих у меня уже заранее был — посмотри, сказали, на них, и определись… У меня глаз — алмаз! Вот и отвел вас туда, куда было велено… За решеткой вам — самое место.

— Говорливый ты…

— А вам все равно отсюда никуда не деться.

— Ключи давай!

— Ага, как же, ключи им подавай… К вашему сведению, я человек осторожный, и оттого их внизу оставил, у офицера. Вот он их и принесет, и бабку вашу выведет, если сочтет нужным. Только он мужик осторожный, сам вас в свободную камеру затолкает и допросит, как положено…

Так, офицер в курсе — подумалось мне. Эти двое — офицер и Хрипун, они и есть те самые доверенные люди, о которых говорил тот самый мужчина в лавке Тритона, те, при которых нам и следовало разговорить бабулю насчет того, где находится клад… Все верно, большее количество людей не стоит посвящать в свои игры, а этих двоих вполне хватит, чтоб потом расправиться с нами…

Хрипун тем временем продолжал:

— Время от времени бывает, что такие, как вы, пытаются сюда проползти. Кстати, уже давненько ничего похожего не случалось. Ну, проходить в тюрьму — проходили, было такое, только вот назад еще не выполз никто.

— Ключи давай!

— Говорят же тебе — их у меня нет! Не для того я их внизу оставлял…

— А ты давай тот, что открывает хранилище с оружием!

— Знаешь ты, как я погляжу, много. Откуда вот только, интересно… Ну да ничего, на допросе из тебя все вытряхнут.

— Ключ давай!

— Нет его у меня, хоть обыщи! Говорю же — внизу оставил, причем как только вас увидел. Не глянулись вы мне. Причем не глянулись оба. Я ж говорю — у меня опыт!..

— Что ж, раз ты у нас такой честный служака… — и Кисс мгновенно ударил по шее охранника сложенными пальцами, а когда тот стал оседать на землю, быстро обшарил… Не страшно, отметила я про себя, удар, конечно, сильный, но не смертельный.

— Ну?

— Увы, не обманул. Ключей, и верно, у него с собой нет… Ладно, не страшно. Я предполагал подобное. Ты, давай, оттащи Хрипуна в темноту, и дай ему еще разок по шее, чтоб пришел в себя как можно позже, а я пока другим займусь… Так, где тут это самое хранилище?

Как сказал нам тот охранник, которому я несколько дней назад свернула голову — здесь на каждом витке находилось что-то вроде небольшого склада с оружием. На случай возникновения чрезвычайной ситуации. Оружие положено иметь — все же это тюрьма, в которой заперто множество людей, а человек всегда стремится на волю… Да и охранникам тяжело ходить, если ты с ног до головы увешан железом. Именно по этой причине на каждом витке тюрьмы находились небольшие хранилища, где, надежно запертое, хранилось кое-какое оружие для усмирения на случай возможного бунта заключенных, или же прочих неприятностей. Но главное — в том хранилище вместе с оружием были и запасные ключи от камер.

Кстати, случайному или стороннему человеку это самое хранилище было обнаружить сложно, почти невозможно. Хорошо, что мы знали, где искать — не просто же так Кисс так долго выспрашивал того охранника… Так, где же оно, то хранилище? Ведь должно быть совсем рядом! Кажется, от этого самого бокового коридора чуть правее…Ага, вот! То самое, что мы и искали — небольшое круглое отверстие в камне.

В руках Кисса, как по мановению волшебной палочки, появились железные штырьки и крючочки. Пока он орудовал ими в нешироком отверстии, я оглядывала коридор. Пока тихо, Хрипуна не видно — я оттащила его подальше в темноту… Но не стоит рассчитывать на то, что все это будет длиться долго — без сомнения, вскоре сюда кто-то заявится…

Ну, Кисс, ну, поторапливайся! Без оружия нам тут делать нечего: хоть что-то, да надо заиметь. В здешних местах появиться с голыми руками — значит заранее обречь себя на поражение. Все же тюрьма — это не то место, откуда можно уйти спокойно и без проблем. В лавке Тритона нам, понятно, никакого оружия не дали, к тому же тюремные охранники по улицам ходили без оружия. Так что единственное, что у нас было — только собственные руки. Конечно, это немало, только вот нам все равно — хоть каким-то оружием, но следует обзавестись обязательно.

А вот Койен… Единственный момент, когда он внезапно отозвался, был тогда, когда я прошлась по сознанию Хрипуна. Тогда предок мне сказал одно — не стоило тебе, мол, это делать… И снова пропал. Не понимаю…

— Готово.

Я обернулась. Кисс открывал дверцу. Надо же, обычная дверца на петлях, но как же умело здесь все сделано: в дверцу с наружной стороны вделан камень, неотличимый от стены… Не зная точно, где находится это самое хранилище, его и не отыщешь, и не подумаешь, что в этой стене может быть спрятано хоть что-то! Прекрасно: пока все идет именно так, как и рассчитывал Кисс.

Так, быстро забрали ножи, кинжалы, боевые цепи, еще кое-какую мелочь… Кисс прихватил меч. А вот и кхитайские шары! Надо же, как повезло! Очень хорошо, что они здесь есть, а то, как говорил все тот же охранник, которого я отправила на Небеса, эти самые шары хранятся не на каждом витке… Если честно, то я на такую удачу и не рассчитывала! Только надеялась, что они, эти самые шары, тут окажутся… Прекрасно!

Я забрала все четыре кхитайских шара, что находились в хранилище — два мерцающих и два ослепляющих. Тоже, скажу я вам, далеко не самая безопасная вещь на свете. Кандалы и цепи нас не особо интересовали, да и не стоило таскать с собой такую тяжесть.

Что было куда важнее — так это связка ключей, находившаяся в хранилище. Запасные ключи от камер… Все верно, как и говорил тот охранник — на каждом витке, в хранилищах, находится запасной комплект ключей от всех камер, находящихся на этом самом витке. На тот самый всякий случай…

Замечательно, ключи есть! То, что надо!

Пошли по коридору, осматривая каждую из дверей по обе стороны. По словам все того же охранника, упокой Небеса его темную душу, над дверью в камеру Мариды один из каменных блоков по цвету куда более светлый, чем все остальные. Просто как пятно на стене. Надо сказать, неплохая примета. Так, кажется, вот эта самая дверь…

Кисс быстро перебирал ключи. Вставил первый, второй, третий… Все не то! А у меня все больше появлялось ощущение нереальности происходящего. Непонятное чувство… Другое дело, что нам уже некуда отступать…

Четвертый по счету ключ подошел, и дверь распахнулась почти беззвучно. Что ж, — невольно подумалось мне, — что ж, надо похвалить тех охранников, что работают на этом витке: за порядком следят, все петли и замки смазывают вовремя.

Крохотная камера, во всю длину которой была протянута узкая лежанка из плохо обструганных досок. Впрочем, лежанка была единственной мебелью в этой камере. В углу — отверстие для стоков, под потолком — узкая щель, через которую в камеру приникал воздух и солнечный свет.

Старая женщина, сидевшая на лежанке, повернулась в сторону открываемой двери, подслеповато щурясь и чуть прикрыв глаза рукой от света факела, слишком яркого после полутемной камеры…

В первый момент я не узнала в этой изможденной, чуть живой старухе прежнюю Мариду, ту, которую помнила, и у которой хватало сил и бодрости на многое. А сейчас передо мной сидела невероятно исхудавшая, совершенно седая женщина, можно сказать, древняя, бабка. Но вот то, как она прикрыла свои глаза от света факела…Это жест был мне хорошо знаком: Марида всегда держала ладонь чуть наискосок, и к тому же на тыльной стороне ее ладони была белая полоса от старого шрама…

Однако и старая ведунья в первый момент не узнала меня.

— Марида!..

— Кто это? — а голос у нее, хоть и надтреснутый, но все еще твердый.

— Марида, это же я, Лия! Неужели ты меня не узнаешь?

Я присела перед ней, и женщина внимательно всмотрелась в мое лицо. Я увидела, как ее зрачки расширяются от удивления.

— Лия?! Всеблагой… Нет… Не может быть…

— Еще как может!

— Погоди…

— Да я это, я!

— Но… Как же это… — кажется, бывшая королева никак не могла поверить тому, что видит меня перед собой. — Как ты тут оказалась?!

— Марида, ты идти можешь? Пошли!

— Куда?

— Как можно дальше отсюда! Так ты идти можешь?

— Да, пожалуй… Лия, это действительно ты? — судя по голосу, старая королева была потрясена до глубины души. И еще в ее голосе были отчетливо слышны нотки недоверия.

— А кто же еще? Вставай, пошли! — я пыталась было взять женщину за руку, но та отвела мою ладонь в сторону.

— Погоди немного…

— Что такое? Марида, нам надо торопиться! Время дорого!

— Лия, помнишь ту рубашку, что сшила мне этой зимой?

— Марида, какая рубашка, о чем ты говоришь?! Нам надо быстрей уходить отсюда!

— Та самая, которую ты сшила мне на праздник перелома зимы. В этом году… Вспомни, какого она была цвета? Мы с тобой еще из-за названия поспорили…

— Высокое Небо, при чем тут это?!.

— Ответь!

— Ну, ты, помнится, назвала этот цвет коралловым, а я… Бред какой-то!

— Еще одно… Мы с тобой этой весной говорили о цветах…

— Марида!..

— Погоди… Что я тебе тогда сказала? Ну, когда мы заговорили о цветах?

— Да разве все упомнишь?! Мы с тобой много о чем говорили! Да что такое с тобой?!

— Вспомни: тогда мы с тобой говорили о весенних цветах, о том, как они пахнут…

— А, ты про это… Да, было такое… Ну, кажется, я тогда сказала, что больше всего мне нравится запах купавок, то есть купальницы. А ты говорила о том, что с запахом лесного ландыша не сравнится ничто… Разве только этот… как его… а, вспомнила — нарцисс! Потом я тебя еще спросила, как он выглядит, этот самый нарцисс, а ты…

— Лия! — Марида обхватила меня руками, и я почувствовала, как они дрожат. — Высокое Небо, это действительно ты!

— Конечно я, кто же иной!

— Девочка моя, откуда ты здесь взялась?! Что ты тут делаешь, в этом страшном месте?! Как…

— Марида, потом, все потом! Пошли!

— Куда?

— Подальше отсюда! Быстрей!

— Ты что, сумела пробраться сюда одна?!

— Нет, разумеется. Одной мне здесь делать нечего.

— Тогда ты с кем? Кто с тобой?

— Потом все расскажу! Пошли! Время дорого. А с кем я сюда пришла… Сама увидишь!

Марида с трудом встала с лежанки, неуверенно сделала шаг вперед и тут же качнулась в сторону. Высокое Небо, да она же едва держится на ногах! И, чувствую, голова у нее кружится… Как бы сознание не потеряла! Вон, стоит у стены, боится лишний шаг сделать… Да, в твоем нынешнем состоянии, Марида, сейчас далеко не уйдешь! И уж тем более отсюда…

Ничего не поделаешь — придется вливать в нее часть своей силы. Иначе никак… Ладно, Койен, не ругайся — я все одно уже разок правило нарушила, по сознанию Хрипуна магически прошлась. До того ты мне уже один раз дал понять, что здесь, в тюрьме, будет лучше, если ты, мой дорогой предок, не подашь голоса, а я ни разу не воспользуюсь магией. Тут кое-где поставлены магические ловушки, которые вполне могут уловить, что некто применяет магию, а заниматься этим делом в тюрьме могут лишь колдуны. Кстати, подобное, и верно, постоянно отслеживается — у них с этим делом строго. А я собираюсь заняться запрещенным делом уже во второй раз… Ну, одним нарушением больше, одним меньше…

Влила в Мариду столько сил, чтоб ей, без сомнения, хватило их на ближайшее время. Мало будет — еще добавлю. Но на старую ведунью мои действия произвели настоящее потрясение.

— Лия, ты…

— Да, я умею это делать.

— Но… как же…

— Марида, потом все расскажу… Пошли! Быстрей! — и, схватив женщину за руку, потащила ее за собой.

Мы едва успели перешагнуть через порог камеры, как я остановилась. Опасность…

— Кисс, что происходит?

— На первый взгляд, все тихо… — парень стоял рядом, всматриваясь в темноту. — Только вот поверь мне: сюда кто-то идет. Причем не один человек… А вы копаетесь долго. Можно было бы и побыстрей шевелиться!

— Кто это? — повернулась ко мне Марида.

— Друг…

— Это что — все?! — растерянно повернулась ко мне Марида.

— Что — все? — не поняла я.

— Вас что, всего двое?

— Ну да, двое. Сколько есть. Извини, но полк для твоего освобождения сюда пригнать не смогли!

— Но как же мы отсюда выберемся?

— Как сумеем…

— Лиа, — перебил нас Кисс — Лиа, сюда кто-то идет!

— Слышу…

Причем не только слышу, но и знаю — сюда идет тот самый офицер, который говорил с нами внизу, причем идет не один, а с несколькими охранниками. Ну, лично мне все понятно: Хрипун вовремя не подал нужный знак офицеру, и теперь тот сам поднимается наверх, да еще с собой на всякий случай прихватил пятерых охранников. Теперь с ним будет шестеро против нас двоих — Мариду я в счет не беру. Самое неприятное в том, что, проходя виток, они за собой опускают решетку… Плохо дело! Получается, что тем путем, каким мы пришли сюда, назад нам никак не выбраться, хотя расчет был именно на это. Что ж, у нас есть и запасной вариант отхода, правда, такой, о котором еще совсем недавно и думать бы не хотелось. Но увы, похоже, придется воспользоваться именно этим самым запасным вариантом…

Офицер… Не знаю, что думает по этому поводу Кисс, но мне было понятно другое, и я, в отличие от Кисса, уже знала, что первоначально хотел предпринять этот немолодой офицер. А он был намерен ненадолго оставить своих людей в отдалении, а сам, вместе с Хрипуном, намеревался вытряхнуть из нас, запертых в тупике, координаты точного места, где зарыт тот самый призрачный клад… Потом от нас всех разом бы избавились (или, как сказал бы Визгун, сразу же грохнули), как вражеских лазутчиков, за какой-то нуждой тайно пробравшихся в тщательно охраняемую тюрьму, и вовремя опознанных охраной…

Э, да в погоню за богатством пристраиваются все новые бегуны! Вот этого обстоятельства Тритон со своим приятелем в расчет не брали. Не им одним хочется хорошо и богато жить. Вряд ли тот мужчина в лавке Тритона мог предположить, что прикормленный им тюремный офицер пожелает участвовать в забеге за золотом, причем на равных основаниях с теми, кто включился в этоу гонкут забег много раньше! Судя по всему, офицер на пару с Хрипуном тоже возжелали нагреть свои руки на слухах о немыслимых богатствах, зарытых в тайном месте. Как видно, офицер тоже решил, что для него выпал тот единственный шанс, о котором мечтают многие. Аппетиты разгорелись не только у больших людей, но и у маленькой сошки, также пожелавшей урвать свой кусок пирога. Золото манит многих, и оттого офицер намеревался любым путем вытряхнуть из Мариды и нас точное расположение того места, где находится клад…Ну да, конечно: узнать, где находится клад, сразу же убрать всех нас, а спустя какое-то время отправиться в указанное место и забрать то, что там припрятано… Ну, начинается драка из-за призрачного золота.

А вот что возможного недовольства касается тех самых больших людей, если они не узнают, где именно закопан клад… Если бы с нами что случилось, все тот же офицер потом придумал бы для своего начальства какую-нибудь отмазку — дескать, оба внезапно померли еще до того, как мы смогли у старухи правду узнать… Впрочем, никто бы и шуметь не стал: все же в руках офицера осталось наше письменное направление сюда и бляхи — недаром офицер из так тщательно спрятал! Есть чем шантажировать больших людей…

Ну и народ здесь подобрался! Интересно, это амбиции у офицера сыграли, или же он просто решил рискнуть, и одним разом сорвать большой куш? Так сказать, отхватить себе вспомоществование на старость… Что ж, не стоит недооценивать мелкую сошку — хорошо жить всем хочется! да и крупная рыба тоже вырастает из мелочи…

Н-да, это их интересы, а лично мне (если смотреть со стороны) все это напоминает схватку пауков в банке: кто кого первым загрызет, или же кто первым добежит до вожделенной цели… Ну, господин офицер, с вами за подобные мечты и поползновения хозяева позже разберутся, а вот нам-то сейчас что делать?!

— Эй, Хрипун, ты где? — раздался голос офицера.

Что касается Хрипуна, то он не сможет подать свой голос еще с полчаса, а то и дольше. Ну, а до того времени старый охранник будет лежать в отключке. И офицер, как видно, понял, что дела складываются совсем не так, как он ожидал — все же этот человек слишком давно служил в тюрьме, и умел неплохо держать но по ветру…

— Эй, вы, двое, отзовитесь! — послышался сильный голос офицера. — А ну, приказываю обоим стоять на месте, что одному, что другому! И не двигайтесь! Я сказал: все стоят, не шевелясь, до нашего прихода! Вам все понятно? — и сразу же после этих слов по коридору разнеслась громкая трель свистка. А звук, между прочим, сильный, и разносится очень далеко. Плохо дело: офицер сзывает своих подчиненных. По сути, это — сигнал тревоги, после которого на каждом из витков опускаются все без исключения решетки, и к месту, откуда раздался звук свистка, идет помощь.

Офицер играет наверняка: не вышло с кладом — можно изобразить пресеченную попытку бегства или похищения кого-то из заключенных. Сейчас к нему охранники подбегут, причем это будет не только та пятерка, которую офицер оставил в отдалении, и которая уже мчится к нему со всех ног. Прибегут и те, которые находятся внизу, причем будут двигаться, поднимая решетки и опуская их за собой… Спустятся на наш виток и те, что дежурят на шестом витке… Единственное, что может нам дать хоть какую-то фору во времени, так только то, что каждую решетку надо поднимать отдельно… Правда, времени на это уйдет немного.

Но даже не это было самым неприятным. Внезапно кольнувшее чувство опасности заставило меня оглянуться. С той стороны, где начинался шестой виток, послышался чей-то властный голос:

— Что тут у вас происходит?

Я обернулась. С противоположной стороны из темноты коридора показалась темная фигура, закутанная в черный плащ. Нет, только не это!.. Высокое Небо… Однако по тому, как Марида сжала мою руку, я поняла, что не ошиблась — это один из колдунов. Заявился… Но что он здесь делает? Ведь сегодня первый день празднеств, и все колдуны должны быть в цитадели, участвовать в торжественной процессии, которая вскоре прошествует по улицам столицы. Очевидно, был в тюрьме, задержался тут по каким-то своим делам, и сейчас уловил в одной из ловушек следы магии. Вот отправился выяснять, в чем дело, и кто балуется магией… А тут еще свисток офицера…

— Господин, кажется, на виток пробрались посторонние — проблеял этот служака. Вот сейчас, при виде темной фигуры, здорово господин офицер струхнул… — Мы их обнаружили, и пытаемся арестовать…

Приближающаяся опасность и с одной, и с другой стороны, охранники и колдун… По уму, любому другому, оказавшемуся на нашем месте, следует незамедлительно падать на колени и поднимать вверх руки, надеясь на милость победителей. Только вот милости ни от кого из них все одно не дождешься…

Колдун, величественно шествующий к нам… Надо же, он даже не подумал магически спеленать никого из нашей троицы — как видно, подобное ему даже в голову не пришло. Не счел нужным, да и зачем? Когда ты обладаешь тайными знаниями, находишься в городе колдунов, а под боком еще и колдовская цитадель, то никому из властвующих никак не может придти в голову, будто некто может хотя бы попытаться противодействовать тебе… Хотя этот человек все же немного удивился, когда понял, что я прикрыла нас троих защитным пологом. Ну, слегка удивился, и не более того. Все же вокруг их территория, на которой они были полновластными хозяевами, и то, что какая-то козявка вздумала было показывать им свои когти — подобное могло только вызвать презрительную улыбку. И напрасно.

Я уже не в первый раз замечаю, что в своем презрении и высокомерии к людям колдуны нередко совершают ошибки. Это понятно — чего им бояться? Вон, и сейчас, смешно сказать: стоят трое, причем перепуганная старуха чуть ли не в стенку вжалась, парень вот-вот от растерянности за оружие схватится, а баба головой вертит из стороны в сторону… Людишки, вояки…

Незаметно вытащила запал у одного из ослепляющих шаров. Нужно подождать немного, хотя бы несколько ударов сердца. Мерцающие и ослепляющие шары — это страшное оружие из далекого Кхитая. Действие мерцающих шаров я уже видела, когда мы удирали из Нерга — очень впечатляюще, надо признать… Разрушения там были такие, что жутковато вспоминать. Так что на меня эти шары произвели нужное впечатление, и для себя я сделала такой вывод: использовать их, без сомнений, можно, но только с осторожностью.

Оружие, кстати, очень опасное, и без крайней нужды с ним лучше не связываться: если что пойдет не так, то и тому, кто эти шары использовал, придется невесело. В армии, конечно, признавали разрушительную силу этих игрушек, но лишний раз старались держаться от них подальше: шары иноземные, непонятные, а о том, как с ними обращаться, знают далеко не все. Оно, это самое оружие, изготовлялось в Кхитае, и принцип действия всех шаров был абсолютно одинаков: выдергивай запал, подержи шар в ладонях, чтоб он набрал силу, а уж затем — бросай, и моли Небеса, чтоб после взрыва не задело тебя самого… Говорят, тех противников, кто во время боя попал под действие таких вот ослепляющих шаров, берут в плен без боя, как слепых котят. Ничего не скажешь, хорошо работает голова у кхитайцев, умелую штуку придумали…

— Слушайте — негромко сказала я, так, чтоб меня слышали только Кисс и Марида. — Я выдернула запал из ослепляющего шара. Сразу же после того, как брошу шар, вы оба сразу же зажмуриваете глаза, да еще и закрываете их ладонями.

— Понятно…

А Марида ничего, держится, помалкивает, только на нас посматривает удивленно. Видимо, пытается понять, что мы будем делать дальше.

До нас осталось несколько шагов офицеру с солдатами, да и колдун на подходе. Идут не торопясь, растягивая удовольствие. Как же: кошки поймали прошмыгнувших внутрь мышей, и сейчас могут вытряхнуть из них душу, причем проделывать такое позволительно долго и с удовольствием… Все, пора, больше медлить нельзя, все одно им осталось дойти до нас всего лишь несколько шагов…

Взрыв был не очень громким, по сути даже взрыв, а хлопок, но зато когда полыхнуло, то ярко-белый свет пробился даже сквозь ладони, прижатые к закрытым глазам. Еще через мгновение раздались крики и проклятия… Еще бы: всех ослепил немыслимо-яркая вспышка белого цвета. Несколько последующих мгновений даже я почти ничего не видела, да еще и перед глазами стояли какие-то белые пятна, которые, к счастью, быстро растаяли.

А вот тем, кто не успел прикрыть глаза ладонями — вот этим людям и вовсе не позавидуешь! Осколков и разлетающихся камней при взрыве ослепляющего шара нет, но зато есть невыносимо яркий свет, который на некоторое время выводит людей из их нормального состояния, слепит до того, что какое-то время человек становится практически незрячим, и совершенно ничего не видит. Конечно, через полчаса-час зрение у людей восстановится, но за это время можно понаделать столько дел… Мало того: в нашем случае свет от взорвавшегося шара еще и усилен тем, что взрыв произошел в замкнутом пространстве.

Вот и получилось, что кто-то из людей, попавших под вспышку, сидит на полу, слепо шаря руками вокруг себя, другие лихорадочно терли свои глаза, надеясь вернуть зрение, а двое растерянно побрели по коридору, вытянув вперед свои руки… Понимаю: никто из них сейчас ничего не видит. Ничего, переживете. На то они и ослепляющие шары, боевое оружие, которое пусть и не убивает, но на какое-то время выводит людей из боя. Вон, даже колдун спрятал лицо в ладонях — он тоже ненадолго ослеп… Этот человек никак не ожидал от нас такой пакости — вон, как головой трясет!

Да что говорить про этих людей, если даже мы, зная, что должен рвануть ослепляющий шар, зажмурились, но все равно зрение стало хуже! Об охранниках и колдуне уже не говорю — из них сейчас вояки вообще никакие. Вот когда в себя придут, и зрение восстановится… Ну, в этом случае никому из нас возле этих людей и близко показываться не стоит.

— Не зеваем! Пошли! — и Кисс, схватив меня и Мариду за руки, потащил за собой по коридору. И верно — не стоит терять понапрасну драгоценное время!

Когда мы пробегали мимо колдуна, то этот мерзавец попытался было колдовать. Не особо церемонясь, с размаха ударила его ребром ладони по шее, и тот безвольно осел на пол. Тут дело не в том, что я хотела кому-то причинить боль — просто не стоит оставлять за своей спиной опасного и сильного врага. Ничего, отлежится, а через часок-другой в себя придет. А может, и раньше… Зато будет потом с большей опаской и уважением относиться к людям.

Несмотря на мелькавшие перед глазами мушки и расплывающиеся белые пятна, мы бежали с места нашей схватки, причем не вниз, как намеревались сделать вначале, а дальше, туда, где начинался шестой виток. Удивительно, но там, в одном из небольших ответвление, находилась лестница, ведущая вниз, туда, где начинался подземный ход, соединяющий тюрьму и цитадель колдунов.

Когда нам рассказал о том ходе охранник, мы вначале даже не поверили. Казалось бы, какой тут может быть подземный ход, и при чем тут эти два здания — тюрьма и цитадель? Оказывается, все очень просто: в этой тюрьме некоторые из камер были превращены колдунами в нечто вроде небольших лабораторий, в которых заключенные подвергались, так сказать, определенным экспериментам, и те особые камеры располагались именно на пятом и шестом витках. Наверное, тот колдун, что сейчас на какое-то время ослеп, просто задержался дольше, чем намеревался, в одной из камер, отведенных для экспериментов, и торопился вернуться в цитадель до начала торжественного шествия…

А бывает, заключенных просто отводили по этому подземному ходу прямо в цитадель, и обратно они уже, естественно, не возвращались. В общем, тюрьма — это было нечто вроде источника постоянного материала для колдунов цитадели. А почему все же был сделан подземный ход? Ну, мало ли кого надо доставить из тюрьмы в цитадель, причем так, чтоб их никто не видел! Все же в тюрьме находились разные люди, в том числе и довольно значимые фигуры, причем те, которых лучше не засвечивать перед посторонними даже на короткое время… Например, та же Мейлиандер, бывшая королева Харнлонгра…

Хорошо, что нам не пришлось долго идти. Ответвление, ведущее к лестнице, было совсем недалеко отсюда. Десяток шагов — и мы свернули в небольшой коридорчик. Конечно, в другое время мы бы к этому месту и близко не сунулись, но сейчас у нас просто-напросто не было другого выхода. Призрачная возможность вырваться на свободу была только одна — спуститься по лестнице вниз, дойти подземным ходом до цитадели колдунов, и уже оттуда попытаться выйти наружу…

В конце короткого ответвления была закрытая дверь. Ручка повернулась легко…

— Погодите! — ахнула Марида и с неожиданной силой удержала мою руку. — Туда нельзя! Ни в коем случае! Там же…

— Мы знаем, что там! Тайный ход в цитадель колдунов.

— Тогда зачем…

— А куда еще идти? Другого выхода все одно нет. Надо попытаться пройти туда, и уже оттуда, из…

— Вы что, с ума сошли?! И как вам подобное в голову пришло?!

— Надеемся, что такой наглости от нас никто не ожидает.

— Я ничего не понимаю… Послушайте меня, олухи! Куда вы идете?! Меня туда на допросы водили, и я…

— Марида, сейчас для нас тот подземный ход — единственный выход из тюрьмы. Только лишь оттого туда и направляемся.

— Но…

— Пошли скорей! А не то могут объявить общую тревогу — вот тогда будет совсем худо! И вообще — что нам терять?

— Два идиота… — Марида шагнула вперед, и сама распахнула дверь. — Причем полных идиота. И я не умней…

— Постой, ты куда? — попыталась было я удержать женщину.

— Я вам уже сказала: этим ходом меня уже водили в цитадель, так что я знаю, куда иду… — ого, а голос у старой королевы вновь обрел прежнюю силу. — Раз такое дело, то до конца лестницы я пойду первой, а вы — за мной… Не отставайте!

— Как можно…

За этой дверцей начиналась винтовая лестница, ведущая вниз, прямо к началу подземного хода. Что ж, недаром точка между пятым и шестым витком в тюрьме считалась особой. В случае необходимости нужного пленника всегда можно было доставить отсюда по лестнице, и дальше по подземному ходу в цитадель — все же далеко не каждого человека можно выводить за пределы тюрьмы на глазах у посторонних, некоторых могут случайно опознать… В случае нужды в человеческом материале по этому туннелю из тюрьмы доставлялись и заключенные для исследований в страшных лабораториях колдунов.

Вначале, когда мы только ступили на винтовую лестницу, я опасалась за Мариду — как бы у старой женщины голова не закружилась. Спускаться по таким крутым виткам… Но все обошлось. Не знаю, кто в свое время делал эту самую лестницу, но надо признать — это был мастер своего дела. Хотя мы и спешили, спускаясь вниз, едва ли не сбегая по пологим ступенькам, но, тем не менее, никто из нас не только не споткнулся, но даже не испытал легкого головокружения.

Повезло еще и в том, что, спускались по лестнице, мы никого не встретили. А, впрочем, кто сейчас тут будет ходить? Все же сегодня праздник…

Лестница заканчивалась на мощеной камнем площадке, в одной из стен которой и открывался высокий полукруг подземного хода. Туннель, который вел почти что в темноту… Значит, здесь начинается тот самый подземный ход, соединяющий тюрьму и цитадель колдунов. Ой, ну до чего же мне надоели эти самые отверстия в камне!..

Да, маленьким этот туннель не назовешь. По нему можно идти, не пригибаясь, по меньшей мере, рука об руку двоим… Надо сказать, что здесь все сделано так же основательно, как и в тюрьме: стены подземного хода также аккуратно выложены камнем, и кое-где в стенах вделаны держатели для факелов. Правда, самих факелов в том туннеле совсем немного, и расположены они на большом расстоянии один от другого, но для неяркого освещения их огня вполне хватает.

— Здесь он и начинается, этот самый ход… — Марида чуть поежилась. — Неужели пойдем туда?

— Увы.

— Ну, если у вас появилось желание поиграть с собственной жизнью… Тогда следует хотя бы придать нашей маленькой группе достоверный вид. Поступим так: молодой человек пусть идет впереди, я — за ним, а Лия замыкает. Если даже нам кто-то встретится на пути, то в полутьме и впопыхах могут посчитать, что кого-то ведут в цитадель. Это совершенно обычное дело… А вообще-то у вас обоих с головой все в порядке?

— В последнее время я сама в этом далеко не уверена… — мне стало смешно.

— Оно и заметно… — а в голосе Мариды я с радостью уловила нотку когда-то привычного мне легкого ехидства.

— Сколько времени занимает дорога отсюда до цитадели? — в отличие от нас, Кисс куда более собран.

— Точно не скажу, но минут семь-десять наверняка…

Уже когда мы шли по туннелю, Марида продолжала:

— Вы, двое нахалов, хотя бы поясните мне, на что рассчитываете? Зачем по этому ходу пробираемся? Думаете, там, в цитадели, с самого начала не поймут, кто мы есть?

— Марида, сегодня же первый день праздников в честь Великого Сета!

— Вот как? Возможно… Надо же, как я в камере отупела — нить времени стала терять… Только нам-то с вами какой прок с того праздника великой змеюки?

— Прок в том, в этот праздник ворота в цитадели почти не запираются! Много гостей, шествия, приемы и все такое прочее. Много чего, в общем. Может, и нам под шумок удастся просочиться за ворота…

— Но это все ваши фантазии…

— У тебя есть другие предложения? Если так, то говори.

— Нет у меня никаких предложений. Зато я все еще в себя придти не могу… Ну вы и наглецы!

— Что есть, то есть…

— Погодите! А если нам кто встретится по дороге?

— Придумаем что-нибудь…

— Ненормальные… — Марида, кажется, все еще никак не могла придти в себя от всего происходящего. — Точно: вы оба ненормальные…

— Какие есть. Другим тут делать нечего.

— Это точно! — не удержавшись, вновь съязвила женщина.

— На выходе охрана есть? — перебил Кисс наш разговор.

— Нет. Да и зачем она там нужна?

А и верно — зачем? По этому туннелю колдуны свободно ходят в тюрьму, здесь же к ним водят людей, так что вряд ли хоть одному нормальному человеку придет в голову такая дурная мысль — самому заявиться в гнездо колдунов…

Несколько минут мы шли по туннелю в полном одиночестве, но затем до нас донесся звук шагов: кто-то быстро шел нам навстречу. Так, надо создать хотя бы видимость того, что ведем арестованную… Вроде не должны вызвать подозрений: с опущенной головой и сложенными назад руками плетется арестованная, а спереди и сзади — двое охранников… Но, на всякий случай, второй ослепляющий шар положила так, чтоб его в случае чего можно было достать одним движением руки…

Навстречу нам шло пять человек в полном вооружении. Серьезные ребята… Так и знала, что мимо не пройдут, обязательно нас остановят.

— Вы из тюрьмы? Что там происходит? К нам пришел сигнал тревоги…

— Не знаем — недоуменно пожал плечами Кисс. — Когда спускались, все вроде было тихо.

— А куда это вы направляетесь? Сейчас же все будут участвовать в процессии…

— Сами удивляемся! Внезапно нам было приказано доставить в цитадель эту женщину. Вот и ведем…

— Понятно… Вы что, недавно служите? Я вас не знаю.

— Нас совсем недавно из Западной крепости сюда перевели.

— Значит, вам повезло. Вырвались из провинции… Ладно, потом встретимся. Надо будет познакомиться поближе — не мешает знать, с кем служим.

— Без проблем. Самим тут еще непривычно — все же мы провинциалы, а тут столица… Нам, и верно, обзавестись друзьями не помешает…

Пошли дальше. Когда смолк звук их шагов, я спросила:

— Марида, а куда выходит туннель?

— Выход находится совсем близко от комплекса зданий, где находятся лаборатории колдунов. Но я внутри тех зданий не была, так что ни о них, ни о том, что там находится — ничего сказать не могу. Меня водили в совсем другое место.

— А куда мы можем пойти дальше?

— В голову ничего не приходит… Лия, я все еще никак не могу поверить в произошедшее!

— Ущипни меня… Или себя…

— А меня щипать не надо! — хмыкнул Кисс. — Не люблю я это дело. Но если вам, уважаемая госпожа, это необходимо, тот я целиком к вашим услугам!

— Ребята, — покачала головой Марида, — ребята, что мы с вами делаем, а?! Куда идем?! Из цитадели нас может вывести только чудо!

— Марида, сегодня же в Нерге праздник этого самого Сета, что он сдох! Будем считать, что в такой день происходят чудеса!

— Одно из этих чудес я уже вижу перед глазами… Лия, хоть верь, хоть нет, но я тебя совсем не узнаю!

— Об этом поговорим потом…

Хм, отчего-то мне вспомнился Вен с его вечным «потом»…

Перед выходом на поверхность нам встретилось еще с десяток стражников, торопливо направляющихся в глубь тоннеля. По счастью они почти не обратили на нас особого внимания, лишь несколько человек бросили на меня свой заинтересованный взгляд. Но, понятно, что им сейчас не до нас — торопятся выяснить, что такое происходит в тюрьме. Очевидно, оттуда все еще идет сигнал тревоги… Интересно, долго нам еще будет так везти?

Свет солнечного дня впереди манил к себе, и когда мы, наконец, вышли из туннеля, то едва не закричала от счастья. Как хорошо вновь очутиться под голубым небом, по солнцем, оставив позади каменный мрак подземелья…

И пусть сейчас перед нашими глазами виднелась только часть внутреннего двора цитадели, но нам хватило и этого. Здесь везде, куда ни кинь взгляд — сплошной камень, даже на мощеной земле нет ни единой травинки. Хотя, нет: чуть в стороне виден край коновязи, и вот там лежит несколько охапок свежего сена. Правда, лошадей у той коновязи сейчас не было. Куда не кинь взгляд — он всюду натыкается на высоченные стены, отделяющее внешний мир от внутреннего пространства цитадели… Нескольких огромных зданий с множеством дверей… Отчего-то я не сомневалась, что в тех зданиях было немало подземных этажей — цитадель росла вниз…

Широкая площадь перед воротами была прямо-таки запружена людьми, большая часть из которых была одета в черные плащи. Даже при ярком свете дня эти плащи выглядели как пятна на солнце. Кроме того, здесь хватало роскошных повозок, лошадей, богато отделанных носилок; тут же было и множество стражников, которые, однако, старались держаться подальше от темной толпы. А, да, — вспомнилось мне, — ведь вот-вот должна начаться торжественная процессия…

Хорошо бы попасть в нее, в эту самую процессию, и попытаться затеряться среди тех людей, только вот как это сделать? Ведь там не было ни одного человека в форме охранников из тюрьмы, так что в своем нынешнем виде нам туда и близко соваться не стоит. К тому же стражники, хоть и пытались держаться на почтительном расстоянии от темной толпы, но, тем не менее, за порядком и здесь следили профессиональным взглядом. Пока что мы, вышедшие из тоннеля, не привлекали к себе внимания — ну, привели еще кого-то из тюрьмы, для допроса, или очередной объект для исследования — эка невидаль… Это дело столь же привычное для обитателей цитадели, как доставка дров. Но только пока. Нас должны вычислить — это просто вопрос времени. А сейчас мы выглядели как люди, которые доставили заключенную из тюрьмы в цитадель, и стоят, привыкая к свету дня после темноты подземелья…

Нам следовало как можно скорей убраться от входа в тоннель, а заодно и с чужих глаз — вдруг Мариду кто узнает! Все же это бывшая королева, и некоторые из присутствующих вполне могли видеть ее раньше.

— Тут что, вход в лаборатории? — кивнул Кисс головой в сторону ближайших дверей одного из высоких зданий.

— Да. Но, повторяю — я там ни разу не была…

— Пошли туда Все одно больше идти некуда…

Несколько шагов — и мы вошли внутрь. Длинный узкий коридор с множеством дверей. Совсем как в тюрьме… Но здесь, конечно, куда светлей. Хорошо, что коридоре пуст, в нем пока никого нет. Но вполне может кто-то открыть одну из этих дверей, или же просто спуститься с верхних этажей… Надо бы спрятаться… Дернули одну дверь — заперто, вторую — то же самое… Открылась лишь третья по счету, куда мы и заскочили, прикрыв за собой дверь.

Стеллажи, стоявшие вдоль стен, были сплошь уставлены стеклянными сосудами самых разных размеров, и в каждом из этих самых сосудов были заспиртованы непонятные существа. Вернее, настоящие уроды. У меня сжалось сердце, когда в одной из банок я увидела крохотного человечка с тремя головами, рядом — застывшая в прозрачной жидкости змея с головой собаки, а рядом нечто, состоящее, кажется, из одной пасти с острыми зубами… Ужас какой! Да что же тут такое, а?!

— Да иду я, иду! — раздраженно сказал какой-то невысокий человек, стоящий к нам спиной, и застегивающий на себе черный плащ. Он даже не обернулся на звук открываемой двери — как видно, ждал кого-то. — Знаю, что опаздываем! Что за дурная привычка — входить без стука! Отвратительно! Ты бы еще… — и тут он замолк, получив от Кисса тычок под ухо сложенными пальцами, а в следующее мгновение мужчина безвольно опустился на пол.

Через минуту мужчина был крепко связан, и с кляпом во рту засунут в один из самых дальних уголков своей лаборатории. Добавили ему еще разок под ухо, для надежности: извини, милок, но такого, как ты, не стоит оставлять просто так за нашей спиной, а от подобного удара ты в себя придешь не скоро. Все же чем дольше человек пробудет в отключке, тем будет лучше для нас. Хорошо, что мы его вовремя спеленали, хотя этот колдун не из числа сильных, но, без сомнения, он кое-что умеет. Возможно, и с нами бы справился, хотя, как сказала Марида — перед нами, скорей всего, исследователь. То бишь ученый.

Ничего себе исследователь! Он тут что, монстров плодит? Или в банках результаты его, с позволения сказать, научных исследований? Ну, не знаю, что думает о себе этот ученых мужик, а я скажу проще: все, что находится здесь, в этой комнате, можно назвать только одним словом — жуть!

Такое впечатление, что мы видим перед собой собрание всевозможных уродцев. Из стеклянных сосудов на нас глядели мертвым взглядом непонятные, страшные существа, многие из которых могут присниться лишь в ночных кошмарах. Я не верила своим глазам, и было отчего! Боги просто не могут создавать таких существ, один вид которых вызывает внутренний протест у любого, кому они могут попасть на глаза.

А это что? На столе, распотрошенное весьма безжалостным образом, лежало непонятное существо, нечто вроде птицы с головой жабы. Потрясающие по красоте серебристо-золотые перья особенно подчеркивали уродство безобразной головы с острыми клыками… Это еще что такое за непонятное глумление над природой? Как видно, человек занимался вскрытием существа, но вынужден был оторваться от дела, чтоб принять участие в праздничной процессии. Оттого и наложил на разрезанное существо заклятие нетления — судя по всему, после возвращения колдун вновь собрался продолжить свое дело, которое он на время вынужден был оставить.

— Что это? — кивнула я головой на сосуды с заключенными в них уродцами.

— А это, милые, перед вами настоящая лаборатория черных колдунов — устало присела на табурет Марида. Кажется, ее уже не держали ноги. — И тот, кто все это сделал, сейчас вашими стараниями вон в том углу валяется, с кляпом во рту. Ну, может, все это делал не он один, а с учениками. Похоже, экспериментирует по скрещиванию… Изготовление новых животных.

— Но зачем?

— Для каких-то своих целей.

— Но они же делают жутких уродов! Как можно!.. Эти люди… Даже я понимаю: они берут обычных животных, и…

— Эволюция наоборот…

— Чего? — не поняла я.

— Да ничего хорошего… Спалить бы тут все, да только так просто эту проблему не решить… Молодой человек, что вы делаете?

— Одежду нам ищу. Точнее — плащи.

— Простите?

— У нас есть всего один черный плащ, тот, что мы сдернули с этого человека. Плащ праздничный, из дорогого шелка. Я отыскал еще один, довольно потрепанный, судя по его виду — рабочий, повседневный, в котором ходят постоянно… Но все равно, их уже два. Нужен еще один… Лиа, что ты расселась, как курица на насесте? Отдыхать вздумала? Рановато расслабилась, дорогая! Поищи вон там: может, где еще один плащ отыщется! Всякое может быть… Я пока здесь покопаюсь…

— А воды тут нет? — спросила Марида. — Пить хочется…

Пить, и верно, очень хочется. Есть тут питьевая вода? А, вот она. Большой кувшин с чистой водой и кружка стояли на угловом столике, в отдалении от стеллажей с банками. Вода, кажется, нормальная, без примесей, так что мы потратили еще немного драгоценного времени, но выпили всю воду, до капли. Фу, чуть полегчало…

А я все равно не могла не смотреть на стеклянные сосуды. Надо же, а ведь банки с заспиртованными в них существами стоят не просто так, а в определенной последовательности, и уродцы в них подобраны по происходящим в них изменениям. Вон, в той банке, с края, находится просто кошка, правда, с очень большой головой. В следующей банке — очень похожая кошка, но только с перепонками между лап, и почти без ушей — на их месте дыры, прикрытые тонкой пленкой… Еще банка — там у кошки, вдобавок ко всем изменениям, уже появилось нечто, смахивающее на рыбий хвост, а шерсть куда больше напоминает шкуру нутрии… Дальнейшие изменения еще хуже…

— Лиа! — Кисс говорил очень резко — Лиа, тебе же было сказано — хватит пялиться по сторонам! Теряешь время, а у нас его и так, считай, нет! Быстрей делай то, что было велено! Впрочем, некогда… Дамы, одевайте! — и парень протянул нам два плаща.

— А как же ты?

— Постараюсь пройти так. Все же на мне форма… Дамы, время, время!..

— Но форма — она же обычная, повседневная… Тебя враз высчитают! На тех стражниках, что находятся в цитадели, сегодня надета праздничная…

— Быстрей, я сказал!

Застегнула плащ на себе, помогла справиться с этим делом Мариде, долго возившейся с застежками. Старая королева держится неплохо, но подобное долго продолжаться не может — слишком большое потрясение за короткий срок для немолодой женщины. Она держится только на душевном подъеме и, кажется, в глубине души все еще боится поверить в происходящее.

В этот момент кто-то, находящийся со стороны коридора, подергал ручку двери. Это еще кто заявился? Надеюсь, не по наши души…

Обнаружив, что заперто, в дверь постучали, а затем раздался мужской голос:

— Учитель, я пришел за вами, как вы и просили…

Мы переглянулись. Этого еще не хватало! А голос продолжал:

— Учитель, вы здесь? Вновь увлеклись работой и забыли о времени? — и ручка у двери вновь задергалась. Еще несколько мгновений — и с той стороны кто-то попытался вставить ключ в замочную скважину. Очевидно, подобное было принято между колдуном и его учеником — если тот не открывает дверь, то ученик заходит сам. А у нас ключ в замке торчит…Как видно, поняв, что дверь закрыта с внутренней стороны, ученик снова принялся стучать.

— Учитель, откройте! Мы опаздываем! Процессия уже выходит! Вас ждут…

Делать нечего, надо открывать, а не то ученик заподозрит неладное, и поднимет шум до небес! А ведь подобное вполне возможно… Сделав нам с Маридой знак — отойдите, мол, в сторону, Кисс повернул ключ в замке, и сам отпрянул в сторону.

Молодой мужчина в черном плаще с откинутым капюшоном вошел в комнату без опаски, и тут же хорошенько получил по голове. Как обычно, Кисс ударил умело, и мужчина мягко осел на пол, а я успела захлопнуть дверь. Кажется, в это время по коридору никто не проходил… Ничего не поделаешь: нам сейчас не до долгих увещеваний, а от такого удара люди в себя приходят довольно быстро. Да и сотрясения у тебя, парень, нет, поэтому давай без претензий… Но главное, во всем случившемся есть и хорошая сторона: у нас появился недостающий плащ! Если это не милость Богов, то не знаю, как назвать подобное!

Кисс расстегивал застежки плаща мужчины, когда тот внезапно открыл глаза, да еще и попытался вцепиться Киссу в горло… Надо же! Не ожидали… Понадобилось еще несколько сильных ударов по шее и под ухо, прежде чем мужчина вновь на какое-то время потерял сознание. Да, у этого парня заметно снижен болевой порог, да и сил у него куда больше, чем у обычного человека. Что, учитель и своего ученика чему-то там подвергает, каким-то улучшениям? Не удивлюсь, если так оно и окажется на самом деле. Связать бы его, этого парня, покрепче, да рот заткнуть, только вот веревку искать некогда, да и рот затыкать нечем… Дали молодому человеку еще разок по шее, только вот, боюсь, надолго этого не хватит, ученик колдуна быстро в себя придет, и время понапрасну терять не станет…

Теперь уже из лаборатории вышли три человека в низко опущенных на лицо капюшонах, и, заперев дверь, пошли во двор. В коридоре по-прежнему никого нет, наверное, все уже там, на дворе, где сейчас собрались колдуны…

Выйдя на залитый солнцем двор, мы направлялись к воротам цитадели, к тем, которые вели на площадь. Праздник уже начался, так что из ворот уже вышла большая часть людей, до того находящихся во внутреннем дворе цитадели. Если я правильно поняла, то во главе этой самой праздничной процессии находились те, кто стоял во главе конклава, затем шли колдуны пониже рангом… Их всех — идущих и едущих, со всех сторон окружали солдаты, они же должны были сопровождать собравшихся на площадь перед главным храмом Великого Сета, туда, где должны будут прочитать торжественную молитву…

Мы шли к выходящей из ворот процессии быстрым шагом, с трудом сдерживая себя, чтоб не перейти на бег. Впрочем, с Маридой мы вряд ли сумеем бежать — она достаточно измотана заключением, даже вливание сил поможет ненадолго. Просто кожей ощущаю: наше бесконечное везенье вот-вот закончится… Не знаю отчего, но я держала в обеих руках по кхитайскому шару, благо рук у меня было не видно под широким плащом. В случае чего всегда успею выдернуть запал…

Успели подойти к процессии до того, как она вышла за ворота, и оттого пристроились едва ли не самыми последними в той колонне. Следом за нами шли только стражники. Единственное, что радовало, так это то, что никто из людей в черных плащах, к которым мы подошли, не сказал нам ни единого слова. Как видно, не было особого желания разговаривать. А может, у них вовсе не принято особо общаться друг с другом. И наши низко опущенные капюшоны тоже были обычным делом — некоторые из колдунов так же прячут свои лица от солнечного света, идут с низко опущенными капюшонами…

Побыстрее бы покинуть это проклятое место! Ну отчего так медленно движется процессия?! Нам и всего-то надо выйти за ворота проклятой цитадели, а уж там…

Отчего-то мне только сейчас пришло в голову, что в этой процессии должен быть и Адж-Гру Д'Жоор, чтоб его… Не нарваться бы на эту сволочь! Впрочем, он вряд ли пойдет в хвосте процессии — все же по возрасту он куда старше многих, несмотря на внешнюю молодость, да и опыт у него накоплен немалый. Хотя насчет внешности… Сейчас я далеко не уверена, что проклятый колдун выглядит так же молодо и свежо, как при нашей первой встрече — тот нож сделал свое дело…

Ну надо же, здесь еще, оказывается, не одни ворота! Впрочем, чего-то подобного следовало ожидать… Прошли первые ворота, сделанные из какого-то крепкого темного дерева… Дальше шагов пятнадцать внутри высокой каменной арки до вторых ворот, которые и выводили из ворот цитадели на ту самую площадь, обычно довольно пустынную, но сейчас полностью запруженную народом. Беда в том, что толпа начиналась не у самой цитадели, а шагов через двадцать от нее. Там стояла редкая цепочка стражников, но ее вполне хватало, чтоб сдерживать шумную толпу.

Еще шаг, другой… Я почти ощущала, как течет время. Мы перешагнули линию вторых ворот, шагнули на площадь… Быстрее бы, а не то у меня внутри чувство опасности не просто бьет в гонг, а гремит. Отойти бы от ворот еще немного, дойти до линии стражников, пройти еще совсем немного… А там уж мы сумеем каким-то образом выйти из колонны, смешаться с толпой…

Но по-настоящему это предчувствие опасности забилось у меня в голове, когда позади, в воротах раздался непонятный тонкий свист, просто-таки хлестнувший по нервам. И в этот момент я поняла: в цитадели что-то произошло. Вернее, там подняли тревогу. И шум в цитадели я не услышала, а почувствовала. Все, наше время вышло, и сказочное везение подходит к концу. Надо срочно уходить, но вот как? От ворот цитадели мы отошли всего на несколько шагов, до линии стражников, сдерживающих толпу зевак, еще шагов десять, а то и больше…

Не колеблясь, выдернула запал из второго ослепляющего шара. Пусть пока в ладонях силу набирает, все одно в запасе у нас нет даже минуты. А вот насчет мерцающего шара… С ним подождем, бросить его всегда успеем.

Негромко сказала пространство, не сомневаясь, что Кисс и Марида меня слышат:

— Когда я скажу «все», опять закрывайте глаза руками. Опять брошу шар…

— Поняли…

Итак, впереди площадь, запруженная людьми, мы, идущие в колонне, позади — целый отряд стражников… А солдаты в цитадели, надо признать, вымуштрованы с помощью магии — не люди, а идеальные воины, полностью послушные приказам, и без раздумий выполняющие все, что им было приказано. Эх, нам бы успеть сделать еще хоть десяток шагов — вон, линия стражников, сдерживающих толпу, совсем близко… А сзади раздается шум, и стражники взяли оружие наизготовку…

Сделали еще несколько шагов… Все, нас вычислили.

— Попрошу вас остановиться — внезапно перед нами появился офицер, молодой человек с суровым взглядом. М-да, этот не станет колебаться.

— В чем дело? — подал голос Кисс.

— Попрошу вас вернуться в цитадель.

— Прямо сейчас?

— Да. Прошу вас подчиниться приказу.

— В чем дело?

— Там вам все объяснят.

— Хорошо…

Так, все, больше тянуть не стоит, да и пытаться сопротивляться — тоже. При желании нас в секунду спеленают так, что мало никому не покажется — все же нас сейчас окружают сильнейшие колдуны Нерга. На наше счастье, они пока в беседу не вмешиваются — может, пока не поняли, в чем дело, но, скорей всего, считают ниже своего достоинства вмешиваться в чужие разговоры… К тому же краем глаза я отметила, что и от входа в тюрьму к нам бегут люди. Отсюда не видно, кто именно, но и так понятно, что это не святые угодники… Ясно, подмога из тюрьмы поспешает, еще чуть-чуть, и нас возьмут в клещи — не вырвешься. Времени не осталось…

— Все…

Глубоко вздохнув, выронила на землю шар с выдернутым запалом, пинком направила его в сторону, мгновенно отвернулась и закрыла глаза рукой, заметив боковым зрением, что Кисс и Марида делают то же самое…

Вновь полыхнуло ослепительно-белым, только в этот раз свет сопровождался испуганным криком множества людей. Даже ничего не видя, можно не сомневаться: свет от взорвавшегося шара высоко взвился над площадью. Наверное, его видели даже в отдаленных от площади местах. Недаром вокруг раздался крик, едва ли не одновременно вырвавшийся из множества глоток. Ну да, взрыв такого шара ослепляет даже при свете солнца, так что нам остается только надеяться, что наши преследователи тоже попали под это нестерпимо-яркое сияние…

Почти сразу же раздался вопль множества глоток. Через несколько бесконечно долгих мгновений открыла глаза. Как и ожидалось, рядом с нами царил полный кавардак. Люди кинулись кто куда. Вокруг стоял страшный шум, кричали почти все, кто был на площади. Одни кричали от страха, другие от неожиданности… Часть людей была ослеплена вспышкой, часть испугана, и почти все кинулись бежать отсюда как можно дальше. Офицер и солдаты, стоявшие подле нас, тоже трясли головой, пытаясь придти в себя. Ладони к лицу прижали даже колдуны — это понятно, все же подобный свет лишает зрения даже таких людей, пусть и на недолгое время.

Тем не менее, из ворот цитадели выбегали люди… Ах, да, там же длинный переход, и оттого свет от шара мог задеть далеко не всех. И в процессии кое-кто из колдунов задет не очень сильно… Нужно немедленно уносить отсюда ноги, пока колдуны не очухались!

Не сговаривая, мы с Киссом схватили Мариду за руки, и побежали с ней в огромную шумящую толпу, благо наши преследователи доже держались за глаза. Вернее сказать, мы успели ввинтились в эту перепуганную толпу еще до того, как колдуны сумели хоть что-то предпринять против нас. Еще недавно спокойная площадь в мгновение ока превратилась в бурлящий котел, а в галдящей и беснующейся толпе можно чувствовать себя в относительной безопасности. Здесь слишком много шума и растерянных людей, и слишком мало порядка. Ничего не понимающий, испуганный народ с криками, воплями и ругательствами, безбожно расталкивая друг друга локтями, бежал куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этих мест, тем более, что многие после действия ослепляющего шара ничего не видели. Толпа их, можно сказать, несла…Так что мы без проблем смешались с людским потоком. На бегу расстегнули застежки черных плащей, и скинули их на землю, где по ним сразу же прошлись десятки ног… Этого святотатства, кажется, никто не заметил — люди бегут, толкаясь, не оглядываясь, не смотря по сторонам, а некоторые и вообще ничего не видят. Что ж, одной приметой стало меньше, и пока что мы и сами бились в этой страшной давке, кричали, не слыша друг друга…

Да, можно не сомневаться: такого в Сет'тане давненько не было, и уж тем более никогда и ничего подобного не происходило во время праздников. Мне не хочется даже думать о том, какой длинный перечень наших прегрешений накопился у колдунов за то короткое время, что мы провели в Нерге… А уж если (не приведи того Высокое Небо!) нас в здешних местах поймают, то платить по этим счетам мы будем так, что по сравнению с этим медленное поджаривание на костере может показаться детской забавой и царской милостью…

Мы с Маридой, наверное, долго барахтались бы в бешеном людском море, если б не Кисс. Он, крепко держа нас за руки, умудрился проталкиваться в этой монолитной вопящей толпе по направлению к одной из улиц, выходящих с площади, и, что самое удивительное, это у него получалось. Через какое-то время людской поток вынес нас на ту самую боковую улицу, к которой мы и пробивались. Впрочем, не только эта, но и все остальные улицы, выходящие с площади, были забиты бегущими и вопящими людьми. Да и мы тоже как только почувствовали, что можно более-менее свободно передвигаться самим, так сразу же кинулись как можно дальше от площади.

Несколько раз оглядывались, но погони за нами, кажется, не было. Впрочем, в такой толпе тебя может потерять и опытный сыщик. Слишком много вопящих, шумящих, мечущихся людей, которые все еще не могут придти в себя от страха. Сейчас людское воображение дорисует невесть какие ужасы, творящиеся перед цитаделью, ну, а дальше слухи пойдут гулять по городу, обрастая все новыми и новыми подробностями… Но это будет потом, а сейчас люди, убежавшие с площади, пусть уже и не неслись сломя голову невесть куда, но шли очень быстро, стараясь отойти как можно дальше от тех мест — мало ли что, вдруг снова невесть откуда рванет непонятным ослепляющим светом…

Так, от площади мы сумели отойти, пусть и не очень далеко, но, главное, покинули то опасное место. Можно немного сбавить быстрый шаг, пойти чуть медленнее. Но расслабляться не стоит — понятно, что это только временная передышка. За нами не могут не пустить погоню… Наверное, охранники со стражниками уже проталкиваются сквозь толпу в том направлении, куда мы ушли. Теперь все зависит от нас, и в первую очередь надо подумать о том, что мы будем делать дальше.

Марида, спасибо за то Высокому Небу, пока что держится, и даже довольно бодро, но долго на подобное рассчитывать не стоит. Все же ведунья — женщина довольно преклонных лет, и к тому же та жизнь, что была у нее несколько последних месяцев, легкой никак не назовешь.

— Кисс, куда мы идем? — запыхавшись, спросила я.

— Пока еще есть силы, надо успеть спрятаться. Через некоторое время у нас уже не будет этой возможности — забиться в какой-то норке. Все щели заткнут…

— Может, пойдем к воротам Сет'тана? Вдруг нам удастся выйти за них, и тогда…

— Не мели чуши! — раздраженно бросил мне Кисс. — Не сомневаюсь, что сейчас вовсю строчатся приказы о том, чтоб закрыть все ворота в город! Погоди, вот-вот почтовые голуби начнут летать над городом во все стороны, как твои стрекозы у реки…

— Но ведь сейчас они голубей еще не послали! Когда им было…

— Пошлют через несколько минут… В любом случае, птицы долетят до ворот куда быстрее, чем мы сможем туда добежать. И учти: наши приметы в тех письмах будут указаны довольно точно. К тому же в наших карманах пусто, так что в любом случае стражникам дать на лапу мы тоже не сумеем. И потом, не думаю, что наша новая спутница может долгое время идти наравне с нами, а то и бежать… Прошу госпожу не обижаться за резкие слова.

— Да какие там обиды! — Марида с трудом перевела дух. — Мне, и верно, нужен отдых, а не то свалюсь. Пока что держусь, правда, не знаю, и на чем…

— Тогда что будем делать? — бесцеремонно перебила я женщину.

— Прежде всего — поторапливаться — Кисс и сам шел быстро. — Тут совсем немного мест, где можно спрятаться, но, боюсь, при хорошей облаве нас отыщут в любом углу. Впрочем, искать нас начнут уже сейчас. Вернее, уже начали.

Да, это еще тот вопрос — куда нам пойти, чтоб можно было отсидеться в относительной безопасности несколько дней? Когда Кисс придумал, как можно попытаться вытащить Мариду из тюрьмы, мы не задумывались над вопросом, что будем делать дальше. Почему не подумали об этом? Просто мы были вовсе не уверены в том, что сумеем живыми выбраться из того мрачного заточения. Конечно, имелось одно место, где, как нам казалось, можно будет попытаться отсидеться незаметно Вот его мы себе и наметили, а больше о том думать не стали. Решили: если все сложится удачно, то вот тогда и будем решать этот вопрос по ходу дела, а пока не стоит загадывать так далеко… И потом, неизвестно, где именно мы могли выйти из тюрьмы колдунов, и, главное, когда…

Итак, удрать из тюрьмы — это полдела. Теперь вторая половина, не менее сложная — уйти из города, и суметь добраться до Харнлонгра. Задача, между прочим, ничуть не легче всего того, что мы уже сделали. Для начала надо хотя бы покинуть Сет'тан, что, судя по всему, сделать будет весьма и весьма непросто.

— Кисс, и все же — куда нам теперь пойти?

В этих вопросах парень соображает куда лучше меня. Там, где мы хотели отсидеться первоначально — туда идти не стоило. Если пойдут облавой — возьмут сразу же, а те, кто окажутся поблизости, стражникам еще и помогут.

Кисс подумал о том же.

— На ту площадь на окраине, где расположилась большая часть паломников, нам идти смысла нет. С самого начала не стоило рассчитывать на это место — попытаться спрятаться там можно было в любое другое время, но не сейчас. Перетряхнут все, и осмотрят всех… Мы наделали слишком много шума, и просто так подобное спускать никто не намерен. Это, считай, прямое оскорбление конклава. Думаешь, это забудут? Как бы не так! В самое ближайшее время город должны оцепить, закрыть все ворота, а людей выпускать из столицы только после тщательной проверки. А у нас внешность запоминающаяся: твои синие глаза, и очень светлые мои — одна из тех примет, на которые сразу обращают внимание в этой стране, где подавляющая часть людей — темноглазые… Народу в столице из-за праздников сейчас, конечно, много, но и стражников хватает. Раздадут им всем наши приметы, и, без сомнений, нас отыщут к вечеру. Самое позднее — к утру.

— Что-то сроки нашей поимки у тебя уж очень короткие.

— Боюсь, что даже излишне длинные. Но сейчас надо учитывать и то, что нашей даме нужен отдых.

Я взглянула на Мариду, благо при свете дня ее можно рассмотреть куда лучше. Старая ведунья, и верно, пытается изображать из себя бодрячка, только вот у женщины, которой перевалило за семьдесят, это плохо выходит. Не знаю, на сколько еще хватит сил у бывшей королевы. Еще там, в тюрьме, она показалась мне ослабевшей и измученной, но сейчас, при свете беспощадного солнца, выглядела и вовсе ужасно.

За то недолгое время, что мы не виделись, Марида здорово сдала. Бледная, с растрепанными седыми волосами и ввалившимися щеками, измученная, все в морщинах… За то недолгое время, что мы с ней не виделись, она постарела на десяток-другой лет. На лицо — настоящая старуха, пока в ней почти ничего не осталось от той сильной и властной женщины, которую я знала на протяжении более чем восемнадцати лет. Да, плен и заключение не красит людей, а уж оказаться в тюрьме у колдунов!.. Сейчас передо мной была не прежняя ведунья, пусть и немолодая, но полная сил и жизни, а измученная старуха.

К тому же одежда на ней была такая… Не скажу, что одни лохмотья, но что-то вроде того — просто убийственная для любой женщины, а уж тем более — для бывшей королевы. По виду — настоящая старая нищенка, хоть руку за подаянием протягивай… Понятно, что ей намерено не давали другой одежды: для женщины с тонким вкусом и аристократическим воспитанием, к услугам которой раньше были лучшие портные Харнлонгра, та одежда, что сейчас на ней — один из способов унижения…

Но вот осанка бывшей королевы никуда не исчезла, да еще голос… Сейчас он звучит чуть надтреснуто и устало, но в нем по-прежнему пробивались те властные нотки, слушая которые Мариде не осмеливались перечить даже самые горластые мужики и бабы Большого Двора. И еще ее глаза… Пусть они чуть выцвели, но тем не менее все еще походили на темно-коричневую торфяную воду…

Без сомнений, нам надо где-то отсидеться некоторое время, обождать, подождать, пока нас не перестанут искать, или пока поиски не перенесутся в иное место. Да и старой королеве нужен отдых. Что бы Марида не говорила, но, похоже, она едва держится на ногах.

— Так что ты предлагаешь? — я продолжала наседать на Кисса.

— Спрятаться там, где нас будут искать в последнюю очередь.

— И где же это место?

— В одном из храмов Сета. И, желательно, чтоб тот храм был из числа тех, что побольше размерами.

— Где?!

— Дорогая, нам с тобой наглеть не впервые, и подобное предложение вряд ли может тебя удивить. А вот что касается того, где именно прятаться… Тут у нас с тобой выбор небольшой. К тому же чем быстрей мы дойдем до нужного места, тем быстрей сумеем предоставить отдых нашей даме. То есть тот храм должен находиться как можно ближе от этого места…

В этот момент торговец фруктами, шедший впереди нас с тяжелой корзиной на голове, споткнулся (или же его просто кто-то толкнул), упал и уронил на землю свою корзину… По грязной мостовой рассыпались яблоки и груши, которые народ тут же стал расхватывать под горестные причитания незадачливого торговца.

— Хватайте, сколько сможете! — крикнул нам Кисс. — Все одно что-то надо есть, а у нас в кармане ни медяшки! К тому же они, эти фрукты, нам еще пригодятся!

На троих успели ухватить с десяток яблок. К тому же Кисс подобрал с земли большой осколок от разбитого глиняного горшка и сунул его в руки Мариды.

— Несите…

— Но зачем? — искренне удивилась женщина.

Вместо ответа Кисс положил в тот осколок несколько яблок. Молодец! Теперь, если кто посмотрит на Мариду со стороны, то решит, что перед ним полубезумная старуха, несущая свой бедный дар в храм Великого Сета. Сегодня многие небогатые люди поступали именно так — несли хоть что-то божеству в призрачной надежде на то, что тот не оставит нуждающихся своей милостью… Что ж, надо признать: для Мариды это прекрасная маскировка. Ни у кого не отложится в памяти старуха с яблоками… Замечательно! Ну, а оставшиеся яблоки мы сунули себе в карманы — пригодятся.

Храм Великого Сета оказался совсем недалеко. Когда мы вышли на площадь, запруженную толпой, над которой высилось серое здание храма, я в первый момент растерялась. Это же… В растерянности повернулась к Киссу:

— Но…

— Знаю. С противоположной стороны этой площади находится тот самый дом, где нас в засаде поджидал Табин. Ну, допускаю, что может он ждал и не нас, а любого, кто придет… Но, повторяю, этот дом находится на противоположном конце площади, и уж он, если даже сегодня еще высиживает там, вряд ли хоть что-то сумеет разглядеть в такой толпе.

А народу-то здесь, народу!.. Все верно, вскоре здесь ждут появления процессии, правда, боюсь, она несколько задержится. Мы не привлекали к себе ничьего внимания, и Марида — тоже. На праздниках охранники следят за порядком вместе стражниками, так что в это время меж ними не делали никакой разницы. К тому же большинству из тех, кто приехал в столицу из провинции, нет никакой разницы в том, кто стоит перед тобой и следит за порядком. Главное — форма и оружие, а то и другое у нас было. А Марида… На ней сторонний взгляд даже не задерживался — обычная нищенка, чуть ли не из последней бедноты, с благодарностью идущая на праздник, который ей, недостойной, посчастливится увидеть…

Серая громада храма высилась над площадью. А вот этого помоста здесь не было — это я хорошо помню. Надо же, такой большой деревянный помост сумели сделать за пару дней! Однако этот же помост не давал никому возможности незаметно пройти в храм — был расположен как раз напротив входа, а место рядом охранялось стражниками. Да и чужих глаз хватает — все же большинство находящихся на площади людей смотрит в сторону входа… Через главные ворота в храм незаметно не войти — это даже не обсуждается…

Однако Кисс повел нас не к входу, как я думала, а стал обходить храм, направляясь к задней стороне этого большого здания.

— Мы куда?

— Там, с задней стороны храма, должен быть вход.

— Откуда знаешь?

— В прошлый раз, когда мы с тобой оказались на этой площади, и вынуждены были тянуть время… Я тогда не просто так ожидал, когда народ сбежится к храму, но еще и внимательно поглядывал по сторонам. В том числе присматривался и к самому храму, и к тому, что находится подле него. Не думал ни о чем плохом, скорее, просто отмечал для памяти. Подобный осмотр — это, скорей, выработанная годами привычка: мало ли куда удирать придется, так что желательно заранее представление о том, где находишься, просчитать пути возможного отхода…

— И что же ты там высмотрел?

— В тот памятный день, когда мы посетили это место и торчали неподалеку от входа, я заметил, что пару раз к храму подъезжали груженые телеги, только вот они направлялись не к главному входу, а уезжали за стены. Вполне естественно, что в храме есть еще один вход, задний. Вот мы сейчас и пойдем туда.

— Опасно…

— А оставаться здесь — безопасно?

— Ладно, уговорил…

— Не дождусь того счастливого момента, когда ты будешь соглашаться со мной во всем…

Позади храма, и верно, оказалась дверь, и не только она одна. Судя по коновязи, и большой площадке для лошадей, расположенной неподалеку, этим входом часто пользуются. Народу позади храма тоже хватало — а где их сейчас нет в Сет'тане? а та самая дверь, к которой мы так стремились, была заперта. Впрочем, чтоб это понять, не нужно было в нее стучать. То, что дверь на запоре — это мы поняли, как только увидели стоящих перед дверью нескольких человек, судя по их виду и одежде — мастеровых, держащих в руках какие-то большие сумки: похоже, они принесли в храм что-то, необходимое для праздника — то ли свечи, то ли цветные огни, то ли что-то еще… Один из тех мастеровых громко барабанил в дверь, ожидая, когда ее откроют.

Особо не торопясь, мы подошли к крыльцу и остановились неподалеку. На нас пока что никто не смотрел: подумаешь, охранники обходят двор, следят за порядком, да еще возле них нищенка какая-то отирается… Обычная картина.

Ждать нам пришлось недолго, в отличие от мастеровых, которых стало раздражать вынужденное ожидание. Вскоре в замке заскрежетал ключ, дверь распахнулась, и из нее выглядывал обычный храмовый служка. Ой, замечательно, просто как по заказу! Этот служка — парень совсем молодой, магией совершенно не владеет, да к тому же очень внушаем, легко поддается воздействию извне… И тех мастеровых, что громко стучали в двери храма, я на всякий случай тоже проверила — ничего опасного, и ни малейших следов магического воздействия. Так что мне хватило самого легкого воздействия, даже без нажима, а в нашем случае сильнее и не надо — мало ли кто в храме заметит лишнее…

Мастеровые, подхватив свои сумки, пошли за служкой, недовольно ворча… А он, между прочим, дверь за собой запирать не стал — дескать, все одно вошедшие вскоре уйдут назад, так что стоит ли дверь лишний раз открывать-закрывать… Хорошо, парень, все идет так, как я тебе и велела — не оглядываться и не запирать за собой входную дверь… Теперь надо, чтобы служка отвел посетителей подальше от входа и задержал их там хотя бы на несколько минут.

Выждав несколько мгновений, мы тоже двинулись туда же, в дверь, вслед за вошедшими…

Те мастеровые, что вошли в дверь перед нами — сейчас они дружно направились вслед за служкой прямо по коридору, а мы, ступая как можно более бесшумно, стали подниматься по неширокой боковой лестнице, ведущей наверх, да еще и засланной дорогим ковром. Ну надо же, ковер-то из очень дорогих! Вон, нога просто-таки утопает в ворсе… Интересно, для кого устроена подобная роскошь? Похоже, что сверху находятся комнаты для важных особ… Впрочем, сейчас для нас это не имеет особого значения — главное, чтоб никто из мастеровых (и из тех, кто был на дворе) не оглянулся нам вслед…

Так, площадка между первым и вторым этажами, и там двое дверей… Подергали обе за ручки — заперто. Может, стоит подняться повыше? Нет, не надо: с площадки второго этажа до нас доносятся чьи-то голоса. Чуть прислушалась…Там, на повышенных тонах, беседуют двое, и тот разговор, надо признать, довольно резкий, даже грубый, собеседники в выражениях не стесняются, и не слышат никого, кроме себя. Оттого они, наверное, и не обратили особого внимания на то, что кто-то поднимается по лестнице… Скорей всего, они даже не слышали наших шагов.

Значит, у нас только одна возможность — спрятаться за одной из этих двух дверей. Но которую из них открыть? А, некогда выбирать, попробуем открыть первую.

Кисс наклонился к замку, и в его руках вновь появились уже привычные мне штырьки. Несколько движений — и замок открылся. Быстро парень управился…

С опаской заглянули в приоткрытую дверь… Похоже, это что-то вроде храмового чулана или склада, только вот это подобие чулана состоит из двух комнат, да еще и с небольшими окнами, что лично для меня весьма непривычно — окна в кладовой. Правда, надо признать, что порядка здесь куда больше, чем в обычных кладовках и чуланах. А, была — не была, можно спрятаться и здесь — все одно это место не лучше и не хуже других!

Едва успели зайти в этот склад старых вещей (или что это такое), а Кисс только-только вновь запер дверь, как откуда-то сверху раздался чей-то раздраженный голос:

— Кто там? — и я не услышала, а почувствовала шаги спускающегося вниз человека.

Дверь тонкая, к тому же не очень плотно примыкает к косяку, и оттого сквозь нее хорошо слышно все, что происходит на лестнице. Вон, и Кисс поднял руку — стойте, не двигаясь, и не говорите ничего!

Естественно, на вопрос мужчины никто не отозвался, и тот, оказавшись на нашей площадке, дернул ручку соседней двери, а затем потянул и ту, за которой сидели мы. Убедившись, что здесь все в порядке, человек стал спускаться вниз, и почти сразу же заругался: дескать, что это за безобразие, почему входная дверь нараспашку?! Ну, нараспашку она, положим, не была — мы прикрыли ее за собой, когда вошли внутрь храма, но гневающемуся человеку возражать, конечно, не стали. На наше счастье почти сразу же объявился тот самый служка, что открывал двери мастеровым. Как мы поняли из путаных объяснений мальчишки, он только что впустил в эту дверь людей, которые принесли недостающие огни для фейерверка, а затем просто ненадолго отвлекся и забыл закрыть дверь. Но нечего ругаться — вот ведь они все здесь, эти люди, и уже уходят, просят не забыть осенить их своей милостью…

Общее благословление уходящим именем Великого Сета, звук поворачиваемого в замке ключа… Э, да служке, кажется, отвесили хороший подзатыльник! За невнимательность и ротозейство. Извини, парень, я-то знаю, что входную дверь ты не запер не по собственной забывчивости, а оттого, что я приказала тебе это сделать, но у нас просто не было иного выхода.

Вновь раздались шаги, только в этот раз человек не спускался по лестнице, а поднимался по ней. Добравшись до площадки мужчина вновь (видимо, по многолетней устоявшейся привычке) подергал за ручки дверей. Удостоверившись, что все в порядке, и что все двери по-прежнему на запоре, человек вновь стал подниматься вверх.

Фу-у, кажется, у нас появилась возможность перевести дух. Кажется, наступило время долгожданной передышки.

Еще раз осмотрелись. Две комнаты, причем первая из них была забита самой разной мебелью, а во второй были аккуратно сложены занавеси, ковры, подушки… Что-то вроде чулана, или кладовой, куда складывают ненужные вещи, или же в которых пока нет нужды. Свободного места тут немного, но нам хватит. Ну, без сомнений, в той, второй комнатке, нам куда удобней и лучше отсиживаться, чем в первой. Туда и пошли, стараясь ступать как можно тише.

Забрались в тот угол, который не просматривался от входа. Там, за кипами ткани и мешками с чем-то мягким, да еще и большой горой из подушек, вполне можно было прятаться, и остаться незамеченными какое-то время. И более того — можно довольно удобно устроиться: если сядем на пол, прижавшись спиной к стене, то нас никто не заметит, если даже войдут в кладовку за какими-то вещами.

Ой, как хорошо, что можно спокойно сесть на пол! И как же мы устали!.. Но все одно не помешает лишний раз повнимательней осмотреться по сторонам.

— Кисс, — негромко сказала я, — обрати внимание: мебель тут хорошая, не ломаная… Да и ковры с подушками молью не побиты… Тоже место для тех, кто прячется, не очень — мало ли что и кому тут может понадобиться! Сюда вполне могут придти за кое-какими вещами — все же сейчас праздники, много добра достают из кладовых… Но, увы, другого места, чтоб укрыться, все одно нет. Одна надежда на то, что во время праздников не очень много переломают или раздерут, а не то все тот же служка заявится, чтоб кое-что забрать отсюда… Марида, ты что?

Старая королева плакала, уткнувшись в мое плечо. Я никак не ожидала того, что эта женщина может лить слезы — она всегда казалась мне крепкой и очень выдержанной. Видимо, в ее душе давно копилось многое из того, чему она раньше не могла дать выход, и вот наконец все прорвалось наружу… Понятно, это у нее что-то вроде разрядки после перенесенного. Помнится, Вен в схожей ситуации хохотал, пока не успокоился.

— Ну, Марида, перестань! Все хорошо, мы ушли из тюрьмы… Хотя если тебе от этого станет лучше… Тогда поплачь немного — негромко заговорила я, обняв женщину и поглаживая ее спутанные волосы. Но та, чуть ли не вцепившись в меня, продолжала плакать. Ну, это пройдет… — Главное — ты на свободе, а с остальным мы как-нибудь справимся.

— Лия, — сквозь всхлипывания прошептала старая ведунья, — Лия, я думала, что никогда не выйду из-за тюремных стен! Это же Нерг, а вы ради меня пришли сюда… И что теперь будет?

— Что будет, спрашиваешь? Теперь мы втроем будем думать о том, как нам смыться отсюда. Я имею в виду не только Негр, но и Сет'тан, а вместе с тем и этот самый храм, который ты вот-вот зальешь слезами.

— А у нас это получится? Уйти из Нерга…

— Как постараемся…