– Вот здесь оно и было... – крестьянин кивнул головой в сторону большого ивового куста. – Как раз тут мы с ними и встретились... До сей поры трясет, стоит только вспомнить! Как живым ушел, и как от страха не помер – не знаю!

Надо сказать, что мужичонка крепко напуган, впрочем, не он один. Позади нас находится еще с десяток местных жителей, и все они стараются держаться ближе друг к другу. Ну, в подобном поведении нет ничего удивительного – так обычно бывает, когда люди сталкиваются с чем-то необъяснимым.

В деревушку под названием Залучье мы приехали несколько часов назад – нас послали разбираться с появлением очередной нежити, хотя лучше бы дали нам хоть немного отоспаться после бессонной ночи – пока доставили нашего пленника в здание, где располагалась Святая Инквизиция, пока объяснялись что к чему... Вдобавок ко всему отец Наумий устроил нам с Себастьяном форменный допрос – мол, уж очень многие хотят побеседовать с вами, молодые люди, с чего бы это?.. Вам не кажется странным все происходящее, и что вы думаете по этому поводу? Да о чем тут можно думать, и без того ясно, чем все интересуются – желают знать, что именно Грег нашел в тайнике деревенского дома. Отчего-то все уверены, что я должна это знать, причем во всех подробностях, и ведь никому не докажешь, что бывший напарник мне ничего не сказал!

Долгий разговор с инквизитором закончился тем, что в итоге нас отправили в Залучье – дескать, вчера оттуда примчался верховой с письмом, срочно требуется помощь Патруля, вот и отправляйтесь в ту деревушку, занимайтесь тем, что и должны делать, а то что-то появилось уж очень много желающих побеседовать с вами наедине. Как бы вам тут головы невзначай не свернули, ищи потом новый Патруль... Может, когда назад из Залучья вернетесь, то что-то из произошедшего станет понятным – мастера по выяснению истины у нас хорошие... Хм, кто бы сомневался!

Нам же пока ясно только одно – мы вынуждены были отправиться в дорогу после бессонной ночи, совсем не выспавшимися. Оставалось надеяться только на то, что в этом самом Залучье удастся отдохнуть пару-тройку часов. Хорошо еще, что вместе с нами отправился тот верховой, что и привез в инквизицию письмо с просьбой о помощи – так хоть по дорогам блуждать не придется, разыскивая это селение, находящееся невесть в какой глухомани. Заодно по дороге мужчина рассказал нам, по какой причине потребовалась наша помощь.

Оказывается, в Залучье уже несколько дней люди не знают покоя – по ночам на кладбище стали бродить скелеты, что, естественно, пугает людей до дрожи. И хотя эти самые прогуливающиеся кости не покидают пределы кладбища, все одно местные жители крепко напуганы, а с наступлением темноты носа на улицу не высовывают, ведь кладбище от деревни отделяет всего лишь небольшое поле. Больше того – сейчас в сторону кладбища даже днем стараются не ходить.

Дорога до места заняла немало времени, и когда мы оказались в Залучье, до наступления сумерек оставалось всего несколько часов. Не страшно, сейчас лето, дни долгие, все успеем. А деревня не ахти какая большая, дворов с полсотни будет, не больше, но народу тут хватает – ясно, молодых семей полно, значит будут ставить новые дома, а деревня понемногу начнет расширяться...

Естественно, на нас высыпали поглазеть все здешние жители, как говорится и стар и млад. Не знаю, как Себастьян, а я к таким испуганно-любопытным взглядам уже привыкла, и просто не обращаю на них никакого внимания. Не стоит отвлекаться понапрасну, да и время поджимает, а вопросов у нас много. Что же касается здешнего старосты, то у него при виде нас просто с души отлегло: кажется, этот крепкий бородатый мужик с трудом удержался, чтоб на радостях не сгрести приезжих в объятия – судя по всему, нас тут ждали едва ли не как избавителей от бед и страхов.

Как оказалось, эти страхи в деревне начались сравнительно недавно, когда один из здешних крестьян припозднился на работе в поле, и затемно возвращался домой, и не пешком, а на телеге, груженной сеном. Внезапно лошадь, немного не доходя до кладбища, не захотела идти дальше, захрипела, попятилась назад, норовя броситься прочь. Никакие понукания на нее не действовали, а потом потрясенный до глубины души возница увидел, что со стороны кладбища к телеге стали подходить скелеты. Более того – они попытались перегородить дорогу. Думаю, нет нужды описывать состояние мужчины, который был близок к обмороку, но тут лошадь захрапела и понеслась, причем она бежала не просто в деревню, а куда глаза глядят, и совладать с ней возница никак не мог. Телега пронеслась по ночному селению, причем остановить лошадь не было никакой возможности, и телега помчалась дальше. Неизвестно, куда бы могло прибежать насмерть перепуганное животное, но, на счастье, у телеги соскочило колесо, и, протащив телегу еще какое-то расстояние, лошадь остановилась.

Надо сказать, что в рассказ мужичка поначалу никто особо не поверил, особенно если принять во внимание, что этот человек считался здешним балагуром, а всю эту историю выдумал, потому как сам телегу по неосторожности сломал и лошадь едва не запалил... Однако уже на вторую ночь история повторилась, но уже с другим человеком – опять ночь, дорога возле кладбища, скелеты... Разница была лишь в том, что обезумевшая лошадь, захрапев, рванулась прочь, разломав оглоблю и крепко поранившись при этом. Бедное животное сумели отыскать только на следующий день, и хотя ее с трудом привели домой, хозяину лошади с того времени впору хвататься за голову: на бедную лошадку словно порчу навели – почти ничего не ест, то и дело дрожит, из конюшни ее хоть вытаскивай, потому как сама выходить отказывается! А уж про то, чтоб в телегу ее запрячь – о том и речи быть не может, она просто не дает это сделать.

Надо сказать, что в этот раз бродящие скелеты заметил и кое-кто из местных жителей, тем более что с окраины деревушки кладбище хорошо видно. Можно представить, какое впечатление все это произвело на здешних обитателей. Правда, здешние мальчишки, пытаясь показать друзьям свою отвагу и храбрость, ночной порой решили подойти к кладбищу, но увидев в темноте ходящие меж могил скелеты, задали такого стрекача, что и с собаками не догонишь. Вполне естественно, что встревоженные родители, и без того обеспокоенные отсутствием детей дома в столь опасное время, едва ли не сходили с ума от беспокойства. Увидев своих перепуганных детушек, и узнав, куда их носило, и что они видели, родичи от души всыпали дорогим дитяткам по мягкому месту не только хворостиной, но еще вожжами. И правильно – нечего рисковать ради глупой удали, и шляться там, где не положено.

Понятно, что с того времени обитатели Залучья в сторону кладбища только смотрели, но даже проходить подле этого места боялись, а ведь как раз та дорога, что проходит вдоль погоста, ведет на поля – надо помнить, что сенокос идет вовсю, каждый день дорог. И потом, кто их знает, что этим бродящим надо – может, через какое-то время и в деревню заявятся, и что тогда будет – о том только Небесам известно!

– Понятно... – вздохнул Себастьян. – Нам надо бы сходить на то кладбище, посмотреть, что к чему...

– Так мы вас враз до места проводим!..

Как нам и говорили, далеко идти не пришлось – всего-то от околицы через поле. Ну, на первый взгляд это самое обычное деревенское кладбище посреди леса. Подобных мест вечного упокоения за последние годы я видела уже сколько, что и не пересчитать. Большая поляна, на которой находятся небольшие холмики с крестами, некоторые из которых уже покосились, а часть могил уже едва ли не сплошь поросла травой. Кое-где начинает расти кустарник, в нескольких местах растут вишни и березки – их посадили горюющие родственники на могилах своих близких. Тишина, лишь комариный звон, жужжание слепней и оводов, да голоса птиц... Люди сюда обычно приходят только по праздникам, или же чтоб помянуть усопших, а еще неуемная детвора нет-нет, да и забежит в солнечный день на погост.

– Ладно, мы тут пока пройдемся, осмотримся... – Себастьян огляделся по сторонам.

– А мы?.. – подал голос мужичок, тот самый, что и привел нас на кладбище.

– Как хотите. Можете здесь оставаться, можете по своим делам идти...

Мы с Себастьяном обошли все кладбище, но я не заметила ничего особо подозрительного, если не считать взрыхленной земли и смятой травы на кое-каких старых могилах из числа тех, которые находились уже едва ли не вровень с землей. Впрочем, судя по лицу Себастьяна, ему многое стало понятно. Правда, я его ни о чем не расспрашивала – что надо, сам скажет. Такое правило было заведено у нас с Грегом, и менять его я пока что не собиралась.

Как и следовало ожидать, никто из тех местных жителей, кто пришел сюда вместе с нами, уходить не собирался. Крестьяне смотрели на нас во все глаза, ожидая того, что им скажут патрульные, и, судя по их лицам, ни на что хорошее они уже не надеялись.

– Ну, чего скажете?.. – поинтересовался все тот же мужичонка.

– Пока ничего... – пожал плечами Себастьян. – Мне бы лошадей увидеть, тех самых, которые так напугались при ночных встречах возле этого кладбища...

– А зачем вам на них глядеть?.. – не унимался крестьянин.

– Раз прошу – значит надо... – чуть повысил голос Себастьян.

– Это мы вас быстро отведем...

Как и говорил здешний староста, обе лошади, хотя и принадлежали разным хозяевам, вели себя совершенно одинаково – дрожали, испуганно жались к стене и наотрез отказывались выходить из стойла. Более того – они даже хозяев не хотели к себе подпускать, были готовы ударить копытом любого, кто хотел к ним приблизиться. Впрочем, Себастьяна сумел успокоить лошадей, и когда мы уходили, то каждая выглядела куда спокойней.

– Вот что, хозяева, я вам скажу... – сказал напарник, когда мы вновь оказались на дворе. – С ваших лошадей сполох я снял, так что по этому поводу вам беспокоиться не стоит. Вы их три дня подряд чистой водой поите, и пусть они на поле пасутся, сил набираются. Ну, а потом и запрягать их можно будет.

– Через три?.. – разочарованно протянул один из мужчин. – А нам же работать надо, дни стоят вон какие золотые, самая страда, и как же без лошади обходиться?

– Три дня как-нибудь перебьетесь... – отмахнулся Себастьян. – И не стоит возмущаться понапрасну – можно подумать, вам без лошади заняться нечем, и вся работа будет стоять на месте! Если хотите, чтоб ваши лошади были здоровы, то делайте так, как я вам говорю. Надеюсь, все понятно?

– Да... – крестьянин подавил вздох. – А с этими как же, ну, с теми, что по погосту бродят?

– С ними ночью разбираться будем... – Себастьян подавил зевок. – Только поспим немного, потому как после долгой дороги глаза сами собой закрываются...

... Нас разбудили через несколько часов – наступила ночь, и нам пора было отправляться на кладбище. Делать нечего, пришлось безропотно вставать и умываться холодной водой, чтоб прогнать сон. Нет, делайте со мной что хотите, но перед обратной дорогой я намерена отоспаться, как следует.

Все еще стряхивая с себя остатки сна, и прихватив заранее приготовленные осиновые колышки, мы с Себастьяном направились на кладбище. Так, надо быстро приходить в себя – сейчас будет не до сна.

– Алана, а что ж ты меня не спрашиваешь, кто там гуляет по погосту ночной порой?.. – поинтересовался Себастьян.

– Просто я достаточно долго проработала с Грегом, а он не относился к числу любителей поговорить. Привыкла ждать, когда он скажет мне то, что сочтет нужным. Вот и сейчас я нахожусь в ожидании, когда вы, господин хороший, соизволите мне что-то пояснить.

– Да, согласен, надо было раньше поделиться с тобой своими предположениями. Думаю, те, с чем нам сейчас предстоит иметь дело – это костомахи. Вам с Грегом ранее доводилось с ними встречаться?

Костомахи, значит... Если честно, то что-то подобное я и предполагала – просто однажды, лет пять назад, нас с Грегом вызывали в отдаленную деревню по такому же поводу. Помнится, бывший напарник тогда быстро навел порядок. Он тогда еще говорил мне, что толковый маг может легко управиться с этой нежитью, и особо бояться ее не стоит. Что ж, надеюсь, что хотя бы сегодня все обойдется без проблем.

Кто такие костомахи? Это давным-давно умершие люди, которые к нынешнему времени уже давно стали скелетами. Иногда по непонятным причинам они ночами выходят из своих могил и бродят по кладбищу. По счастью, костомахи, как правило, не покидают погосты, и далеко от них не отходят, однако эту нежить куда больше привлекают дороги, что пролегают рядом с кладбищем. При появлении на дороге людей или телег, костомахи выходят к ним и пытаются окружить тех неосторожных, кто решился ночной порой проехать этим местом. Трудно сказать, что этой нежити нужно от людей – естественно, любой, кто видит идущие на него скелеты, мчится от них так, что только пятки сверкают. Впрочем, эту нежить боятся не только люди: хоть звери, хоть животные – все бегут от костомахи со всех ног.

Однако особый страх при виде этой нежити испытывают лошади – они отступают с храпением, и несут всадников невесть куда, не разбирая дороги. Если же костомахи выходят к телегам или каретам, то лошади бьются, ломают оглобли и другие части телег или карет, путают постромки, калечат себя и людей, а потом уносятся, и когда их удастся остановить, то отныне с несчастными животными справиться нелегко. Они частенько перестают узнавать хозяев, становятся пугливыми, а то и могут брести неведомо куда, блуждают, словно потерявшие разум люди... Ну, тут думай – не думай, а все понятно: костомахи каким-то образом воздействуют на окружающих, и ничего хорошего от того воздействия ожидать не приходится. Все понятно: нежить – она и есть нежить, ведь не просто же так костомахи при свете дня не показываются.

– Да, было дело, однажды мы с Грегом тоже гоняли эту нежить... – вздохнула я. – Только это происходило достаточно давно.

– Верно, костомахи в наших местах встречаются нечасто – можно сказать, единичные случаи, но вот в южных странах подобное происходит не так редко... – кивнул головой Себастьян. – Тут, главное, под их влияние не попасть, а не то потом не один день маяться будешь, места себе не находить... Я, конечно, нам с тобой защиту поставил. И вот еще что: ты без дела мечом не махай, оружие применяй только в самом крайнем случае. Что же касается костомахи, то этих существ надо просто загнать назад, в могилы.

– Да знаю я, что мне надо делать – ты их гонишь в могилы, а я должна следить за тем, чтоб ни один из остальных бродячих скелетов к тебе и близко не подошел.

– Извини, я совсем упустил из виду, что тебе уже доводилось встречаться с ними.

– Если б и не встретилась с этими бродячими костями, то особо расстраиваться никак бы не стала. Помнится, я тогда хотела спросить Грега о том, почему эти скелеты надо обязательно загонять назад, в их могилы, а, допустим, не сжечь...

– Конечно, можно порубить их на мелкие куски, свалить в одну кучу и спалить – кстати, так поступают многие маги, если этих ходячих скелетов вокруг оказывается уж очень много, и нет возможности возиться с каждым их них по-отдельности. Сама понимаешься – если они навалятся на тебя всей кучей, то последствия могут быть непредсказуемыми, да и из костяных объятий вырваться весьма сложно, а обычному человеку и вовсе не под силу. Тем не менее, предпочтительней отправлять скелеты к местам их упокоения – это считается наиболее правильным решением, все же раньше они были людьми, и потому поступать с их бренными останками надо по-доброму, без зла.

– Это если получится так с ними обойтись....

– Да, верно – если получится. Кроме того, есть еще одна, куда более веская причина для захоронения этой нежити: если на каком-либо кладбище отправить всех костомахи назад, в землю, то вновь на этом погосте ходячие скелеты уже никогда не появятся. Правда, тут есть одна тонкость: при этом каждый костомахи должен оказаться именно в той могиле, в которой когда-то и был похоронен.

– Ты как думаешь, отчего эти бродячие скелеты постоянно пугают людей?

– Мне кажется, тут дело вовсе не в стремлении кого-то напугать, все куда проще и печальней. Костомахи сами когда-то были людьми, вот их невольно и тянет к подобному, только к живому. Естественно, рассуждать костомахи не могут, и подобные прогулки – это нечто бессознательное. А то, что встреча с нежитью пагубно сказывается на здоровье что человека, что животного – об этом, думаю, тебе говорить не стоит...

– Я слышала о том, что до Харгальдской войны такого разгула нечисти никогда не было. Люди жили тихо – мирно...

– Да, я тоже слышал, что именно после тех кровопролитий по миру стало расползаться зло, которое сложно контролировать... – согласился Себастьян. – Конечно, насчет прежней тихой и мирной жизни я не уверен, но в том, что именно Харгальдская война стала причиной разгула нежити на земле – в этом у меня сомнений нет. Должен тебе сказать, что в нашем государстве с нечистью все относительно спокойно, а вот в кое-каких южных странах самых разных темных созданий, и верно, слишком много... О, а вот мы и пришли!

Все верно, сейчас нам было не до разговоров – прямо на нас шел скелет, и не просто шел, а вдобавок еще и руки в нашу сторону протягивал. Надо же, какая у него твердая походка, да и при жизни этот человек был немалого роста, и зубы во рту целы все до единого... Наверняка погиб молодым... Ладно, сейчас не до лирики или ненужных предположений – следует смотреть во все глаза, тем более что в нашу сторону направляется второй костомахи, а вон бредет и третий... Сколько же вас здесь, а?! Помнится, крестьяне упоминали о том, что бродячих скелетов тут видимо-невидимо, но верить на слово перепуганным людям не стоило – как известно, у страха глаза велики. Впрочем, сколько бы их тут ни было, но нашу работу никто не отменял, а все эти скелеты надо каким-то образом упокоить.

Еще раз огляделась по сторонам, окидывая взглядом окружающее. Н-да, довольно-таки неуютно: кладбище, ночь, могилы, ходячие скелеты... Сколько же этих костомахи здесь находится? Пожалуй, десятка полтора, не меньше, так что провозимся мы долго. Невольно подумала о том, что окажись на моем месте какая-нибудь капризная барышня из числа тех, которых называют кроткими и хорошо воспитанными – они бы уже давно лежали в глубоком обмороке. Впрочем, если в подобной ситуации окажется и куда более крепкий, но должным образом не подготовленный человек, то и он может потерять сознание от страха, и осуждать его за это не стоит... Ой, ну что за чушь мне в голову лезет?!

Тем временем Себастьян движением руки остановил того костомахи, что подошел к нему ближе всех, а я, в свою очередь, вытащила из ножен свой меч с серебряными насечками – надо удерживать подошедшую нежить на расстоянии от Себастьяна. Что ж, судя по количеству окруживших нас скелетов, крутиться мне придется немало. Теперь все зависит только от того, как быстро мой напарник сумеет справиться с первой нежитью.

Прошло, наверное, минуты полторы или две, пока Себастьян и костомахи стояли друг напротив друга, при этом напарник по-прежнему держал вытянутую вперед руку и при этом что-то шептал. Правда, особо рассматривать их мне было некогда – без остановки отгоняла скелеты, которые выстроились вокруг нас едва ли не кольцом, и все время норовили подойти к нам ближе – как Себастьян и говорил, их тянет к живым людям... По счастью, от серебряных насечек меча они шарахались, словно от огня, так что мне удавалось держать эти бродячие кости на должном расстоянии от нас. Тем не менее, я едва не упустила момент, когда костомахи, стоящий напротив Себастьяна, повернулся и поплелся куда-то вглубь кладбища, а мой напарник, не переставая что-то шептать, отправился за ним. Естественно, все остальные скелеты тоже побрели вслед за нами. Так, значит, дело понемногу стало продвигаться.

Костомахи дошел почти до противоположного края кладбища, и остановился там возле взрыхленного холмика, а потом и вовсе улегся на него. Понятно, это и есть могила, где ранее находился этот самый скелет человека, и теперь Себастьяну осталось вновь отправить его туда, хочется надеяться, уже навсегда. Занятая своим делом, я лишь краем глаза смотрела на то, что лежащий на взрыхленной земле костомахи стал погружаться в землю, словно в воду, а через мгновение и вовсе пропал из вида. Себастьян что-то еще негромко говорил, накладывая заклятие на могилу, а потом воткнул в землю осиновый колышек – так оно все же будет надежней. Что ж, с одним разобрались, теперь очередь другого, а потом еще и еще... Да уж, ночка нам предстоит долгая!..

Управились мы только к рассвету, причем вымотались настолько, что не хотелось даже шевелиться, потому как костомахи на этом старом кладбище, и верно, оказалось немало. Усевшись на небольшую деревянную лавочку возле ухоженной могилки, мы какое-то время молча сидели, слушая голос птиц и наблюдая за тем, как светлеет небо над вершинами деревьев.

– День сегодня хороший будет... – сказала я, глядя на небо без единого облачка.

– Похоже на то... – согласился Себастьян. Затем, посмотрев на меня, он улыбнулся. – Ты лихо управляешься с оружием, поглядеть любо-дорого, во всяком случае, ни одна из той нежити меня не коснулась, а ее тут хватало.

Если честно, то не ожидала, что мне будет так приятно услышать подобную похвалу. Грег был немногословным человеком, и считал, что мы и без того при выполнении задания должны полностью выкладываться, а потому нечего заниматься ненужными похвалами – куда важнее разбирать возможные ошибки, если мы таковые допускали.

– Да ладно, ты тоже не сплоховал!

– Верно, мы с тобой оба молодцы... – Себастьян вздохнул. – Конечно, сейчас можно о чем-то лирическом поговорить, приятном для души, благо обстановка располагает – уединение, тишина, размышления о вечном...

– Нет, я сейчас плохой собеседник... – усмехнулась я. – Если даже вздумаешь читать стихи, то опасаюсь, как бы мне под них не уснуть.

– Ну вот, как всегда, никакой романтики, один приземленный прагматизм... – хмыкнул Себастьян. – Что ж, раз такое дело, то нам с тобой надо в деревню идти – спорить готов, что тамошние жители нас с тобой уже давно ждут. Некоторые наверняка и спать не ложились, желают узнать, чем дело закончилось.

– Ага, и уже наверняка к встрече подготовились.

– В каком смысле?

– Увидишь.

Как я и ожидала, на околице нас встретила едва ли не половина мужского населения этой деревушки, и про их нахмуренные брови и недовольные взгляды можно не упоминать. Еще у них было припасено едва ли не полное ведро святой воды, которое мужички держали мертвой хваткой, а в воздухе просто-таки витала некая напряженность. Ну, ничего нового, обычный хм... комитет по встрече, я на своем веку таких уже видела столько, что и не упомнишь. Сейчас нас еще до начала разговора начнут едва ли не обливать святой водой – а то как же, мы всю ночь провели на кладбище, так вдруг под нашей личиной какая нечисть в село заявилась!? Ладно, пусть хоть с головы до ног окатят святой водицей, лишь бы успокоились и перестали бояться! К тому же сейчас лето, так что этот душ можно пережить.

После того, как мужички убедились, что перед ними люди из плоти и крови, а не ходячие скелеты, все враз повеселели, проводили нас к дому старосты, засыпая вопросами. Вернее, меня, как обычно, мало кто расспрашивал – баба она и есть баба, пусть и с оружием, что с ней разговаривать?!, зато Себастьяну пришлось отдуваться за двоих. Лично меня подобное вполне устраивало, потому что хотелось только одного – помыться и отправиться на боковую, а уж никак не вступать в долгие разговоры.

Меж тем люди и не думали нас отпускать, и едва ли не главным среди любопытствующих был здешний староста.

– Так значит, мы теперь можем не беспокоиться?.. – этот вопрос он задавал Себастьяну уже в пятый раз.

– Говорю же – все в порядке!.. – кажется, у напарника выдержка будет покрепче, чем у меня – я бы уже давно стала выходить из себя, в который раз отвечая одно и то же. – Обещаю, что отныне этих ходячих скелетов вы больше не увидите! На всякий случай, а заодно и для вашего спокойствия, мы сегодня еще ночь на кладбище отдежурим, и только для того, чтоб убедиться, все ли в порядке.

– А если не все?

– Тогда поправим, если что не так.

– Вот уедете вы, а вдруг эти снова объявятся?

– Не объявятся – в этом у вас сомнений быть не должно.

– А вдруг? В жизни всякое может случиться! Вон, мужики и без того едва своих коней не потеряли! А если такое снова произойдет? В хозяйстве остаться без лошади – жуткое дело!

– Вот что я вам скажу... – Себастьян поднял руку. – Хотите при встрече с такой вот нечистью избежать опасности? Этого можно сделать, перевернув на шкворне переднюю ось телеги так, чтоб колеса поменялись местами – правое должно занять место левого и наоборот. Подобное помогает едва ли не от любой нежити, и потому каждый должен делать так заранее, если предполагается проезжать мимо кладбища ночной порой. Надеюсь, все ясно? Ну, если кому-то хочется меня еще о чем расспросить, то подходите вечером – тогда и побеседуем, а сейчас и вам работать пора, и нам отдохнуть, так что хватит лясы точить.

Крестьяне с неохотой стали расходиться – как видно, поговорить им еще хотелось, но в то же время работа ждать не будет. Ну да ничего страшного, можно и вечерком переговорить, тем более что приезжие намерены на денек задержаться. Что касается меня, то умывшись, я сразу же отправилась спать, потому как встречи с нежитью крепко выматывают как телесные силы, так и душевные.

Не знаю, сколько бы проспала, но меня разбудил Себастьян.

– Вставай...

– Что, уже пора?.. – протирая глаза, я посмотрела в сторону окна. Хм, возможно, я что-то не понимаю, но до вечера еще, по меньшей мере, несколько часов. – Слушай, какого нечистого ты меня будишь так рано, а?!

– Ай-яй-яй, как можно так выражаться даме, состоящей на службе Святой Инквизиции?

– Если наши святоши не сумеют выспаться, или же их кто-то разбудит не вовремя, то вряд ли эти достопочтенные господа будут выражаться лучше меня. Ну, говори, чего надо?

– Дело есть.

– Какое еще дело?

– Да тут нас помочь просят, и просьба эта не совсем обычная...

– А что случилось?

– Оказывается, помимо бродячих скелетов тут есть еще одна проблема...

Дело в том, что деревенька Залучье, как и почти каждая другая, расположена подле реки. Место удобное, вода в реке на диво чистая, рыбы хватает – казалось бы, живи и радуйся, только вот в летнее время молодые женщин в одиночку стараются к реке не подходить. Причина этому только одна – баламутень, который живет в этой воде. Правда, иногда его еще называют баламутником. Кто такой баламутень? Это водяной человек, очень похожий на водяного, и в случае опасности он может превратиться в рыбу или рака. С водяным баламутень, как правило, живет более-менее спокойно, потому как, если можно так выразиться, у каждого из них свои интересы.

Надо сказать, что особой красотой этот водяной человек, мягко говоря, не отличается – маленький, пузатый, с зеленой бородой. Баламутень обитает почти в каждой большой речке – рыбу гоняет, сети рвет, водовороты крутит, воду баламутит. Хулиган, в общем, потому как добра он никому не делает, только вредит. Казалось бы – ничего страшного, но... Баламутень – вечный холостяк, но очень любит женщин, и потому частенько прячется в тех местах, где женщины стирают белье или купаются в воде. Именно тогда он и присматривает себе красотку, за которой потом начинает самую настоящую охоту. Как правило, он дожидается, когда приглянувшаяся ему женщина придет стирать белье, незаметно опрокидывает в воду корзину с одеждой, и часть этой одежды перегоняет на другой берег, где цепляет ткань за топляки и коряги. Если у женщины хватает толку прийти за уплывшим добром, то баламутень показывается из воды, напускает на женщину сильнейшие любовные чары, после чего та покорно идет за ним...

Правда, в оправдание баламутня можно сказать, что он никогда не брал себе женщин навсегда – через некоторое время она возвращалась домой, не помня ничего о произошедшем. Еще следует упомянуть о том, что в будущем такие женщины не могли утонуть, причем даже в том случае, если бы вдруг захотели это сделать.

Основная проблема была в другом: те женщины, что возвращались в деревню, побыв какое-то время у баламутня, считались... ну, скажем так, несколько испорченными. Что касается замужних красавиц – это одно дело, так сказать, семейное, пусть супруги сами разбираются между собой, хотя пребывание у баламутня, как правило, навсегда вбивало трещину в отношения между супругами. Зато когда дело касалось незамужних девиц, то в этом случае все обстояло куда сложнее: от них здешние кавалеры впоследствии воротили свои носы, и у несчастных девчонок, если они не хотели до конца своих дней оставаться старыми девами, был только один путь – выйти замуж за вдовца с кучей ребятишек.

Как видно, здешний баламутень уже настолько допек жителей Залучья, что староста, дождавшись, когда Себастьян проснется, только что не пал тому в ноги – мол, выручите нас, господа хорошие, милости от вас просим! Конечно, за избавление от ходячих скелетов мы вам навек благодарны, но вы уж проявите милость, еще в одном деле нам пособите! Понимаем, что вы приехали сюда по совсем иному делу, но этот паразит баламутень нас уже допек до того, что сил никаких больше нет! Ведь каждый год себе невесту берет, а то и двух, причем выбирает-то самых красивых да пригожих! Теперь девицы поодиночке у реки гулять боятся, и если купаться собираются, то только днем, под присмотром, причем у самого бережка, а уж вечерней порой к реке и близко не подходят! Да разве ж это дело, а? Здешние мужики, дескать, давно уже баламутня поймать пытаются, чего для этого только не придумывали, да все без толку! Вон, уж который день подряд опять свои шутки заводит – воду мутит, пока женщины белье стирают, сбрасывает их с мостков, в воде за ноги щиплет... А в воде-то его, паразита, не разглядеть, как ни старайся, потому он и шуткует без боязни! Того и гляди, снова кого к себе уведет! Да и как нам с ним справится, с этой нечистью?! Не откажите нам в просьбе, вся деревня нам в ноги кланяется, тем более что не за себя просим, а за наших несчастных баб да девок, которым этот паршивец жизнь поломать может! И без того уж у многих судьба наперекосяк пошла...

– В общем, я согласился им помочь... – закончил свой рассказ Себастьян. – Надеюсь, ты не станешь возражать? Что ни говори, но защита людей от нечисти – это и есть наша работа.

– Вообще-то я и не возражаю... – пожала я плечами. – Только вот с баламутниками я никогда дела не имела, и не видела их ни разу. Так, кое-что слышала от Грега, но вскользь, так что в памяти ничего не отложилось.

– Не ты одна – я тоже только в теории знаю, как с ними можно бороться, а вот на практике никогда не сталкивался, ведь баламутень встречается далеко не в каждой реке. Некоторые из магов вообще считают, что кое-какую нечисть в природе стоит сохранить – мол, мир без них станет совсем иной, потому как именно эти создания и поддерживают естественный баланс сил между людьми, небом и землей.

– Все это, конечно, интересно... – согласилась я. – Только вот умные теории следует оставить ученым людям, а мы с тобой имеем дело с горькой прозой жизни. Лучше скажи, как ты намерен вытащить на белый свет баламутня? Вряд ли это простое дело.

– Ну, насколько мне известно, при солнечном свете он никогда не показывается, а вот по вечерам может выходить из воды.

– И каким же образом ты намереваешься его ловить в сумерках?

– То есть как это – каким? На живца, конечно!

Пожалуй, можно не спрашивать, кого из нас двоих Себастьян намеревается пустить живцом. Вернее, наживкой. Ладно, не стоит удивляться, все же я далеко не в первый раз выступаю в роли приманки.

Уже через час я плескалась в реке, на мелководье, сразу же за деревней. Как нам сказали, именно здесь чаще всего можно встретить баламутня, и потому деревенские жители нечасто ходят на это место. День сегодня был жаркий, вода теплая, а искупаться мне явно не помешает, особенно после посещения кладбища и общения с нежитью. Вообще-то надо бы искупаться и Себастьяну, потому что именно текущая вода смывает с человека все наносное, плохое, то, что мы можем невольно подцепить, сами того не ведая.

Мне было строго-настрого велено не удаляться далеко от берега, но я и не собиралась это делать – так оно надежней, а рисковать без особой на то нужды у меня не было ни малейшего желания. Конечно, не было никакой уверенности в том, что баламутень поведется на одинокую женщину, пусть и купающуюся в одной короткой рубашонке, а потому я занималась еще и тем, что стирала рубашку Себастьяна. Ничего, какое-то время напарник обойдется и без нее. Сейчас Себастьян прячется в зарослях густого кустарника, что растет подле берега. Ох, сколько же там комаров, отмахиваться устанешь! Не сомневаюсь и в том, что не так далеко отсюда спрятались, по меньшей мере, с десяток обитателей деревни, хотя им было велено пока что и близко к этому месту не подходить. Ну, мы им можем запрещать что угодно, только вот извечная крестьянская основательность все одно возьмет свое, и к тому же некоторые не поверят чужим словам до той поры, пока не увидят происходящее своими глазами. Правда, сейчас мужики, без сомнений, глазеют не на реку, а исключительно на меня, потому как прилипшая к телу мокрая рубашка, которая к тому же не ахти какая длинная – это и есть вся моя одежда. Ничего, пусть посмотрят, за погляд деньги не берут, а на свою фигуру и ноги мне жаловаться грех.

Не знаю, сколько точно прошло времени с того момента, как я залезла в воду, но понятно, что немало. Хотя вода на мелководье теплая, но часами плескаться в ней все одно не будешь. Я уже стала подумывать о том, что вскоре надо выбираться из воды – вечереет, а нам надо собираться на кладбище. Мы обещали здешним жителям, что проверим, не появятся ли вновь скелеты, бродящие по погосту. Ладно, еще четверть часа побуду здесь – и пора уходить...

В этот момент я почувствовала, как рубашку Себастьяна, которую я усиленно полоскала, кто-то словно потянул в сторону, а потом и вовсе едва не вырвал ее из моих рук. Конечно, можно было бы предположить, что в рубашку вцепилась какая-то большая рыбина вроде сома, но я предпочла выпустить из рук мокрую ткань и кинуться к берегу, благо он был достаточно близко. Теперь оставалось ждать, что будет дальше.

По счастью, ожидание не затянулось, и уже через несколько секунд над водой показалась чья-то голова. Судя по тому описанию, что нам дали здешние жители, это и есть баламутень.

– Красавица, что ж ты добро-то свое в воде бросаешь?.. – раздался булькающий голос, чем-то напоминающий кваканье лягушки. – Подобрала бы, а не то унесет одежку водой...

Ой, ну и рожа! Одутловатое лицо землистого цвета, глаз почти не видно, бороденка и жидкие волосы на голове отливают зеленью... Понятно, что по своей воле к такому страхолюдине не пойдет даже самая захудалая бабенка, для этого нужно напустить настоящий колдовской дурман. Как видно, сильные чары у этого образины, раз женщины так покорно идут за ним. По счастью, Себастьян поставил мне защиту, так что водный страшила вряд ли сумеет задурить мне голову. Сейчас мне надо выманить баламутеня на берег – до той поры, пока этот речной житель находится в своей стихии, справиться с ним сложно.

– А ты кто такой?.. – я и не думала заходить в воду.

– Лучше скажи, кто ты такая... – побулькал баламутень. – Я тебя ранее не видал.

– Конечно, не видел, я ж недавно приехала сюда. Будь добр, принеси мне рубашку, которую я в воде оставила, я не то ее течением унесет.

– Так зайди в воду и забери.

– Э, нет... – я шагнула назад, подобрала с земли свою одежду и стала одеваться. – У меня нет никакого желания встречаться с тобой – извини, но мне другие парни нравятся, покрасивей тебя.

– Боишься меня, что ли?

– Скажем так – опасаюсь. Я ж не знаю, кто ты такой, и что тебе в голову придти может. Так что оставайся в воде, а я тут побуду, на бережку – мне так спокойней. Что же касается рубашки... Не хочешь мне ее давать – не надо, можно и новую купить.

– Да ты, никак, уходить собралась?.. – в квакающем голосе послышалось удивление.

– Ну не с тобой же тут о жизни разговаривать... – усмехнулась я. – Тоже мне, собеседник нашелся! Можно подумать, ты хоть кому-то нужен...

– А ну, постой!.. – и баламутень поднялся во весь рост и направился ко мне. Тьфу ты, он еще более неприятный, чем могло показаться на первый взгляд – высокий рост, огромный живот, тонкие кривые ноги, длинные руки с крючковатыми пальцами... Да уж, такой ночью приснится – в холодном поту проснешься.

– Не командуй!.. – я отступила еще на пару шагов назад, прикидывая, что между кромкой воды и мной сейчас расстояние шагов пять-шесть... Пожалуй, надо сделать еще пару шагов назад – и хватит, дальше уходить не стоит, а не то этот уродец вряд ли выйдет из воды.

– Чем же это я тебе не глянулся?.. – баламутень все же соизволил оказаться на берегу, направился ко мне и внезапно застыл на месте, не в силах сделать шаг. Вон, на его роже появилось нечто похожее на удивление – видимо, пока еще не может понять, в чем тут дело. Все просто: как только он оказался обеими ногами на земле, в тот же миг Себастьян спеленал его по рукам и ногам, так что назад в воду баламутню пока что хода нет.

– Ты не только нам не глянулся – ты всю деревню разозлил... – Себастьян вышел из кустов. – И что теперь с тобой делать прикажешь? Твои проказы никому жить спокойно не дают. Это тебе веселье, а другим – горе да беда. Понимать должен, что ничего хорошего тебя не ждет.

– Так вы меня в ловушку заманили?.. – возмущению баламутня не было предела.

– Сам напросился... – развела я руками. – Лучше вспомни, как ловушки женщинам устраивал.

– Никак, расправиться со мной хотите?

– Есть такое дело... – не стал отпираться Себастьян. – Сам виноват – сколько можно людям жизнь портить? Рано или поздно, но отвечать придется.

– Отпустили бы вы меня, а не то хуже будет...

– Ну, хуже, чем тебе, нам вряд ли будет... – я достала их кустов припрятанный там меч с серебряными насечками.

– Постойте!.. – было заметно, что при виде серебра баламутень всерьез струхнул. – Может, договоримся разойтись по-хорошему? Что вы с моей смерти поимеете? Ничего! А у меня, меж тем, на дне кое-какое добро припрятано, из числа того, что вы, люди, так любите! Там и золото есть, и камушки блестящие...

– Раз припрятано, так пусть там и лежит.

– Если отпустите, то я из этих мест уйду и никогда сюда не вернусь! Могу в том клятву дать!

– Ага, отсюда уйдешь, вскоре отыщешь другое место, где народ обитает, и там будешь продолжать свои проказы, верно?.. – усмехнулся Себастьян. – Нет, не пойдет.

– Тогда... – баламутень на мгновение замолк. – Тогда можно по-другому договориться: вы меня отпускаете, а я вам жизнь спасаю.

– Что?.. – я даже оторопела от такой наглости.

– Я, считай, всех деревенских в лицо знаю, а вас сейчас впервые увидел – значит, вы приезжие...

– И что с того?

– А с того, что чужаки в эти места редко заглядывают, а сегодня за излучиной незнакомые люди появились. Много их. Прячутся и кого-то поджидают – ясно, что не для добра. Договоримся так: вы меня отпускаете, а я вам то место показываю, где пришлые затаились.

– Мы-то тут при чем?.. – вступил в разговор Себастьян. – Ну, остановились там люди на отдых, так что с того?

– Так поджидают они как раз бабу с мужиком, которые сюда приехали, но скоро назад отправятся. А дорога тут только одна...

– Ты в воде постоянно обитаешь, откуда можешь знать про каких-то чужаков? И с чего вдруг решил, что они кого-то поджидают? Еще скажи, что они тебе всю подноготную о себе выложить! Тоже мне, хитрить с нами вздумал...

– Так ведь река-то большая, а я на одном месте не сижу! Там люди коней поили, и разговоры промеж себя вели – они ж не знали, что я все вижу и слышу! Много чего они тогда наговорили... Я вам все их пересуды поведаю, и место, где они спрятались, покажу, но вы меня за это отпустите. Лады?

Себастьян ничего не успел ответить – в этот момент просвистела стрела и вонзилась баламутню точнехонько между глаз, а через мгновение и вторая ударила ему в глаз, после чего баламутень тяжело осел на землю. Это что еще такое?! Впрочем, через мгновение все стало – оказывается, среди спрятавшихся в кустах крестьян было несколько охотников, которые заранее принесли с собой луки и стрелы. Как видно, они дождались, пока баламутень полностью вылез из воды, чтоб стрелять наверняка. Просто удивительно, что нам с ним позволили переговорить – видимо, надеялись, что мы ему сейчас же голову с плеч снесем, но раз баламутень до сей поры жив и здоров, то крестьяне решили взять это дело в свои руки. Наверное, решили, что он и нам головы задурманит, после чего вновь уйдет в воду... Вон, сейчас все, кто прятался по кустам, бегут к нам, и едва ли не у каждого в руках колья или крепкие дубины. Понятно, что отпускать на волю жутковатого речного обитателя люди не собираются. Хорошо еще, что мы успели переговорить с этим водным человеком.

Меж тем раненый баламутень пополз к воле, благо до нее и всего-то было пара шагов, но не успел – крестьяне возле него оказались раньше, и первый, кто добежал, изо всей силы ударил баламутня дубиной по спине, а еще через секунду упавшего окружили крестьяне, и нам были слышны только удары......

– Погодите!.. – Себастьян попытался, было, остановить разгневанных людей, но все было бесполезно. Крестьяне яростно забивали баламутня, и в этой ситуации мы ничего не могли сделать – злость просто переполняла присутствующих, и в какой-то мере этих людей можно понять. Конечно, при необходимости я могла бы легко разогнать всех, кто сейчас выбивал дух из баламутня, только вот делать что-либо подобное не стоило – в этой глуши свои законы, и нам в них вмешиваться не стоило.

– Чего ждать-то, господа хорошие?.. – оглянулся на нас какой-то парень. – Здесь к баламутню у каждого свои счеты! У меня братишка был, пацаненок совсем, и отправился он как-то рыбу ловить. На небе ни облачка, погода тихая, и вдруг на ровном месте лодку стало крутить, такой водоворот появился, что и не выбраться! Братишка за борт упал, а этот его на дно затянул, и вода враз успокоилась! Я с той поры только и думал о том, как бы с этой нечистью посчитаться!..

Переглянувшись, мы с Себастьяном отступили – у местных жителей тут свои дела, и нашу защиту баламутня сейчас никто не поймет.

Вечером в деревне был праздник – а то как же, наконец-то избавились от всей нечисти, которая мешала жить! Разумеется, звали и нас, но мы с Себастьяном вежливо отклонили предложение принять участие в общем веселье – мол, извините, вы сами просили проверить, все ли теперь в порядке на кладбище, вот мы и отправляемся туда на дежурство, а под хмельком заниматься такими делами ни в коем случае не стоит. Доводы были серьезные, так что возражать нам никто не стал, и с наступлением темноты мы отправились на все то же деревенское кладбище.

Дежурство – это дело святое, мы от него не отпираемся, но сейчас нам требовалось кое-что обсудить, причем так, чтоб это не донеслось до чужих ушей. Итак, незнакомые люди прячутся в укромном месте, поджидая нас... Нужный вывод тут напрашивается сам собой. То, что баламутень сказал нам правду – в этом сомнений нет, ему такое просто не придумать. Значит, не исключено, что вслед за нами из Северина отправился еще кто-то, а если принять во внимание, что о нашем отъезде знали только в Святой Инквизиции, то, получается, что некто из святош пускает погоню по нашему следу. Вначале я подумала, было, на отца Наумия, но почти сразу же выбросила подобное предположение из головы – если бы он имел отношение ко всей этой истории, то еще заранее послал бы людей, чтоб нам устроили засаду в то время, когда мы только направлялись в Залучье. Сейчас же кто-то ждет нашего возвращения, и вряд ли только для того, чтоб просто пожелать счастливой дороги.

Делать нечего, нужна проверка того, что сказал нам баламутень. Значит, он видел чужаков за излучиной... Конечно, хорошо бы самим добраться до того места, где будто бы остановились приехавшие вслед за нами люди, но не зная местности, да еще и в темноте, делать это не стоит. Зато незнакомцы (если, конечно, таковые имеются) ночной порой сами могут подойти к деревне, вернее, они просто обязаны это сделать, чтоб убедиться, что мы все еще в Залучье. Если же им известно и о том, за какой надобностью мы здесь оказались (а иначе зачем кому-то ехать вслед за нами?), то кто-то из них должен обязательно заглянуть на кладбище – так сказать, чтоб лицезреть нас воочию. Нападать на нас здесь вряд ли станут – все же меня так просто не взять, в любом случае будет шум, могут остаться свидетели, что нежелательно, а если даже каким-то чудом нас удастся скрутить тихо, то у здешних жителей вызовет недоумение, куда это пропали патрульные. Куда проще и надежней устроить нам засаду при возвращении: а что, патрульные закончили свои дела, выехали и пропали без следа... Такое, к сожалению, случается не так и редко, ведь известна далеко не вся нечисть, что прячется по лесам...

Ответа на вопрос долго ждать не пришлось. Не прошло и четверти часа, как появились двое. Конечно, в любое другое время эти люди вряд ли рискнули бы пойти к кладбищу прямо по дороге, но пробираться ночью по незнакомому лесу не будет ни один здравомыслящий человек – хотя летом ночи достаточно светлые, в лесу все одно сплошная темень, так что можно легко переломать не только руки-ноги, но и шею свернуть ненароком. Если говорить точнее, то эти двое шли по самой обочине дороги, но рассмотреть их мне не составило труда, тем более что я притаилась в самом подходящем месте, среди кустов смородины, росших на небольшом пригорке возле кладбища. Ну, то, что передо мной не здешние крестьяне – это стало понятно уже по их походке, а чуть позже я рассмотрела и оружие, что было у этих двоих. Почти с уверенностью могу сказать, что это наемники, а раз так, то баламутень сказал нам правду. Ну, будем считать, что за свою жизнь он сделал хотя бы одно доброе дело.

Меж тем эти двое не нашли ничего лучше, как подобраться к тому пригорку, на котором затаилась я. В этой ситуации мне оставалось только досадовать про себя – надо было с самого начала сообразить, что не мне одной это место покажется самым удобным для наблюдения. Теперь незнакомцы находились от меня на расстоянии всего лишь нескольких шагов, и, присев за раскидистым кустом, эти двое смотрели на Себастьяна, который ходил по кладбищу. Внешность мужчин я не видела, но зато голоса были слышны хорошо.

– Интересно, баба где?.. – хрипловатым шепотом спросил один из мужчин.

– Да кто ее знает? Ходит где-то... – отозвался второй. – Наверное, вокруг кладбища круги нарезает... Слава всем Богам, кроме этого мужика, больше по кладбищу никто не ходит и под землю живых людей не утаскивает, а то уж нас пугали всякими страхами!

– И охота им таким делом заниматься!.. – только что не сплюнул на землю хрипловатый. – Хоть и говорят, что патрульные с нечистью борются, только я считаю, что они свою душу продали Темным Небесам! Ночами по кладбищу ходить, с всякой нежитью дело иметь... Смотреть тошно! И жутковато...

Страшно им... Вот были бы здесь вчерашней ночью в окружении ходящих скелетов, которые вовсю пытались заключить нас в свои объятия – это, и верно, было страшновато, а сейчас я не вижу ничего особо ужасного. Помнится, несколько раз мы с Грегом попадали в такие передряги, по сравнению с которыми бродячие скелеты можно считать всего лишь небольшой неприятностью...

– Не у тебя одного с души воротит при взгляде на все это... – проворчал второй. – Делай со мной что хочешь, но ближе я не подойду – мало ли что!..

– Думаешь, мне хочется тут оставаться?.. – надо же, а хрипловатый заметно нервничает, что неудивительно – такие вот кладбища в ночном лесу, освещенные лишь лунным светом, поневоле вызывают страх даже у смелых людей. Не сомневаюсь в том, что в бою эти двое были бы достойными противниками, только вот страх перед неведомым сидит в душе каждого из нас, а тут еще и все окружающее внушает невольный трепет. – Но уж раз мы с тобой жребий вытянули, то поневоле... Ох!

В этот момент мы услышали уханье совы, а чуть позже она сама низко пролетела над пригорком, потом вернулась и пролетела снова, ухая без остановки. Лично я ожидала чего-то подобного, но вот мужчины здорово струхнули.

– Слышь, пошли отсюда!.. – заговорил один из мужчин. – Нутром чую – это не просто птица, тут что-то не то! И голос у нее какой-то не такой, странный...

– Да вижу я!.. – огрызнулся второй. – И слышу тоже! Сам бы уйти не прочь, только что мы своим скажем? Что один по кладбищу ходит, а вторая неизвестно где шляется? Ох, знать бы, когда они в Северин собираются вернуться?

Так, пожалуй, мне уже можно уходить. Главное я узнала, а остальное и так понятно. Что касается двух неизвестных, то пусть здесь еще побудут, наши разговоры послушают... Осторожно отползла назад, а потом и вовсе скрылась в лесу, стараясь двигаться как можно более бесшумно. Впрочем, если даже эти двое и услышат в стороне какой-то шорох, то вряд ли подумают на меня, а вот волна холодного страха по их спинам точно пробежит.

К Себастьяну я подходила с противоположной стороны кладбища, причем шла неторопливой походкой. Надеюсь, тем двоим меня хорошо видно.

– Ну, чего там?.. – поинтересовался Себастьян.

– Все в порядке, никого в округе нет, ты всех еще вчера в землю загнал... – зевнула я. – Так, шастает вокруг погоста кое-какая нечисть, духи неуспокоенные и тому подобная дрянь, но нам с тобой этого можно не опасаться – ты же защиту поставил. Походим еще с часок, и если ничего не изменится, то в деревню отправимся. Мы свое дело сделали, так что можно и отдохнуть. Не знаю, как ты, а я что-то устала за эти два дня.

– Да уж...

– Сегодня в деревне был праздник, так что и мы с тобой, когда туда вернемся, можем выпить немного. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Не знаю, что тебе и сказать...

– Да ты мне уже говорил о том, что тебя после выпитого всегда в сон клонит. Ничего, проспимся, а в Северин можно отправиться не с утра, а несколько позже, скажем, ближе к полудню. В Северин, конечно, приедем поздно, но в этом ничего страшного нет.

– Вообще-то я не против...

– Вот и договорились.

Через какое-то время мы покинули ночной погост и направились в деревню, благо идти было недалеко. Когда мы немного отошли от кладбища, Себастьян негромко сказал:

– Я, грешным делом, боялся, что тебя обнаружат...

– Как ты узнал о посторонних? И о том, что они прятались на том же пригорке, что и я?

– Все просто: с той стороны я поставил что-то вроде магического сигнала – он показывает, что некто теплокровный появился возле кладбища. Так я узнал, что к погосту приблизилось несколько живых существ. Четверо из этих созданий были совсем небольшими – очевидно, лисы, зайцы или нечто похожее, да и задерживаться возле кладбища они не стали, зато два существа и размерами были побольше, и уходить никуда не собирались, да еще и спрятались неподалеку от тебя! Не надо быть гением, чтоб понять, кто это такие.

– Потому и сову наслал, чтоб внимание отвлекала?

– А то как же! Я еще и напугал ее крепко, вот она и кричала не своим голосом!

– Своей цели ты достиг – те двое, что там прятались, всерьез струхнули. В общем, если коротко: баламутень нас не обманул, по нашим следам, и верно, пришли люди. Правда, на наше счастье, сюда идти они не хотят, но желают узнать, когда мы отправимся назад, чтоб встретить нас должным образом.

– Засада?

– Без сомнений. Будь я на месте наших преследователей, то поступила бы просто – в подходящем месте накрыла обеих сетью, после чего вряд ли кто-то из пойманных людей сумеет оказать должное сопротивление.

– Интересно, что им от нас надо?

– Мы с тобой в последнее время – просто нарасхват, все желают с нами пообщаться, едва ли не в очередь выстраиваются для встречи с нами. Ранее мне и в голову не приходило, что могу быть столь интересной собеседницей.

– Что предлагаешь?

– В Школе Элинея нас учили, что не каждый раз надо ввязываться в драку, иногда победой может считаться уклонение от схватки. Сейчас перевес сил не на нашей стороне, да и знаем мы о противнике немного – лишь предположительное место засады, количество нападающих нам неизвестно, какое у них оружие – тоже не ведаем. При таком положении вещей просто неразумно принимать бой с превосходящими силами противника, а то, что их куда больше, чем нас – в этом нет ни малейших сомнений. Да и те двое, которых я видела на пригорке – это наемники, тут все ясно... Понимаешь, к чему я все это говорю?

– Кажется, да.

– Считается, что в здешних местах только одна дорога – та, по которой мы приехали сюда. Пусть так, но мне все одно плохо верится в то, что нет каких-то тропинок в лесу или чего-то подобного...

– Предлагаешь улизнуть от засады?

– Вернее, обойти ее стороной. К тому же у нас с тобой есть небольшой задел во времени – мы дали понять тем двоим, что уж очень рано в дорогу отправляться не станем.

По счастью, на этот раз при возвращении с погоста нас святой водой не обливали – видимо, перестали опасаться. А еще с рассветом все жители Залучья отправляются на работу, так что к этому времени веселье в деревне почти сошло на нет. По счастью, староста еще не спал, и, выслушав нашу просьбу, озадаченно почесал в затылке.

– Вообще-то дорога до тракта здесь только одна, других нет. Тропинки, конечно, имеются, но по ним верхом не проберешься, по лесу только пешком идти надо, да и путаные они, эти тропинки. К тому же с лошадью там не везде пройдешь.

– А по ту сторону реки тоже нет никаких дорог?.. – поинтересовался Себастьян.

– Хм, а ведь что-то похожее там имеется!.. – староста себя только что ладонью по лбу не хлопнул. – Если на ту сторону перебраться, пару верст по лесу пройти, то окажешься на дороге, которая ведет прямо на тракт.

– Ну вот, а говорили, что иных дорог нет...

– Так там же совсем другая деревня, места не наши... А зачем это вам нужно, господа хорошие?.. – удивился староста. – Наша-то дорога куда лучше, чем та!

– Просто надо бы еще кое-что в лесу проверить.

– Опять, что ли, кого искать будете?

– Еще не знаем.

– Чем можем – поможем... – вздохнул староста.

– Вы нам кого-то из сельчан не могли бы дать в сопровождающие?.. – попросил Себастьян. – Ну, я имею в виду, чтоб с утра пораньше нам помогли перебраться на другой берег и показали, как добраться до дороги. Мы у вас все дела закончили, надо назад возвращаться. И еще просьба: чем раньше мы окажемся на том берегу, тем будет лучше.

– Вам, гости дорогие, ни в чем отказа не будет!

Ранним утром, как староста и обещал, двое парнишек лет шестнадцати не только помогли нам пересечь реку на небольшом плоту, но и провели нас почти заросшими лесными тропками до дороги. Как мы поняли из слов парнишек, эта дорога вела в какую-то небольшую деревеньку, но направляться туда мы, естественно, не собирались.

Распрощавшись с мальчишками и вручив каждому за труды по серебряной монете (что по здешним меркам было просто-таки царской наградой), мы двинулись в путь. За те несколько часов, что пришлось добираться до тракта, нам встретилась всего одна повозка да троих пеших. Хм, здешние места никак не назовешь оживленными, хотя это мы поняли еще пару дней назад, когда только направлялись в Залучье. Тем не менее, я была настороже до того времени, пока мы не выехали на тракт, и не припустили коней, стараясь оказаться как можно дальше от этих мест. Если честно, то я не чувствовала никаких угрызений совести, не ввязавшись в драку с неизвестным противником. Скажете, что со стороны наше поведение может показаться трусостью? А вот я считаю, что в нашей ситуации это самый верный выход.

В Северине мы оказались во второй половине дня, и прямиком направились к отцу Наумию. По счастью, он оказался на месте, и даже более того – ждал нас. А еще мне показалось, что он был рад нас видеть, и это меня несколько удивило.

Выслушав наше повествование, инквизитор благосклонно кивнул:

– То, что в Залучье порядок навели – это хорошо, а вот насчет остального... Боюсь, мне вас порадовать нечем.

– Это связано с Грегом?

– Скорее, с теми сообщениями, которые он направил своим друзьям... – поправил отец Наумий. – Мы сумели разговорить великого грешника – Тайпа, дружка Грега. Так вот, в своих посланиях, адресованных знакомым, Грег Тайдерман дал только намек на те огромные богатства, которые можно получить, но своему приятелю пообещал, что когда они окажутся на Черном Континенте, то осыплет того алмазами с головы до ног. Увы, но когда тайну знает больше, чем один человек, то это уже не тайна, и сведения о послании Грега расползлись куда дальше, чем тот предполагал. Кое-кто из ловких людей сумел разговорить Тайпа, дружка господина Тайдермана, вернее, заплатил ему, чтоб тот дословно передал им все то, что Грег говорил своему приятелю. Ну, а умным людям не составит труда сложить два плюс два, и придти к более или менее верному выводу, а гора необработанных алмазов может задурить даже очень умные головы. Естественно, что все заинтересованные лица жаждут подробностей, для чего и желают поговорить с госпожой Аланой.

– Но я же ничего не знала!

– Увы, но Тайп, дружок Грега, всем любопытствующим советовал обращаться за подробностями к вам – мол, она все время была с Грегом, должна что-то знать, и потому может ответить на все интересующие их вопросы...

Тайп, чтоб тебя! Это ж надо меня так подставить! Теперь за мою жизнь никто и медяшки ломаной не даст! Отныне что бы я не говорила, как бы не утверждала обратное, но никому не докажу то, что ничего не знала о планах Грега! Когда речь идет о таком огромном куше, как куча алмазов, то некоторые пойдут на что угодно, лишь бы добиться своего!

– Кроме того... – продолжал отец Наумий. – Кроме того, каким-то образом стало известно, что вы оба вновь ездили в Сельцы, ту самую деревню, после посещения которой Грег и сообщил знакомым, что отыскал там нечто интересное, сулящее в будущем огромные деньги. Вполне естественно, что некоторые считают эту поездку напрямую связанной все с тем же посланием Грега. Так что отныне вы оба представляете немалый интерес для многих. Увы, но слух о том, что у кого-то есть план, на котором изображено место, где спрятана невероятно ценная вещь, распространился уже достаточно далеко. Все это выяснилось только вчера, и, говоря откровенно, я всерьез стал опасаться, что вы можете не вернуться из Залучья. Скажу больше: если бы вы не возвратились в Северин сегодня, то завтра на ваши поиски были бы отправлены другие люди.

Мы с Себастьяном переглянулись: теперь можно не сомневаться, кто устроил нам засаду на дороге – некто из таких вот желающих разбогатеть. То, что мы сумели уйти – это, конечно, хорошо, но что нам делать дальше? Кроме того, мне очень не понравились слова отца Наумия о том, что кого-то намеревались отправить на наши поиски. С чего вдруг такая забота? Мне все больше и больше не нравилась вся эта история.

– А тот, второй мужчина, которого мы задержали в своем доме?

– С ним еще интересней. Наемный убийца, которого давно ловили, и который в последнее время стал усиленно постигать колдовство под руководством некоего Орро. Увы, но ваш пленник почти ничего не сказал, и умер во время допроса.

– Отец Наумий... – я не могла скрыть своего удивления. – Отец Наумий, что-то я крепко сомневаюсь в том, что ваши костоломы...

– Попрошу больше уважения к слугам Господним!.. – инквизитор повысил голос.

– О, прошу прощения, ваши дознаватели... – поправилась я. – Никогда не поверю, что они ничего не смогли узнать у допрашиваемого!

– Верно, произошла небольшая накладка... – неохотно отозвался отец Наумий. – Этот человек каким-то образом сумел освободиться от цепей и пытался напасть на дознавателя. Невероятно, но это у него почти получилось. Пришлось принимать крайние меры.

Ну, какой смысл Святая Инквизиция вкладывает в понятие « крайние меры» – об этом можно не спрашивать, и так ясно.

– А этот Орро...

– Его пока что не нашли, зато отыскали место, где он ранее прятался – оказывается, этот колдун долгое время собирал вокруг себя последователей и учеников. Торговый поселок неподалеку от южных границ... Там оказалось самое настоящее змеиное гнездо ереси и черного колдовства, которое Святая Инквизиция в настоящий момент выжигает под корень. Сейчас разбираются с теми, в чьи обязанности входило следить за порядком и чистотой помыслов людей, живущих в том торговом поселке. Заодно необходимо должным образом наказать тех, кто просмотрел тот рассадник зла, что находился у них под носом.

– Можно поинтересоваться, как отыскали этот поселок?

– Не думаю, что имеет смысл скрывать от вас подобное... – чуть пожал плечами отец Наумий. – Кстати, это единственное, за что я благодарен Грегу Тайдерману. Помните, он говорил о том, что племянник бабки Сташи упоминал, что приехал из тех мест, где есть замечательное пиво, стреляющее изюминками? Оказывается, в нашей стране только одна семья варит такое пиво, и продается оно лишь немногим любителям... Выяснить остальное было несложно... Все, не будем больше говорить об этом.

Вообще-то у меня осталось немало вопросов, только вот вряд ли господин инквизитор будет на них отвечать.

– Теперь что касается вас двоих... – продолжал отец Наумий. – В тот дом, где жили раньше, вам идти не стоит. Отвезем вас в другое место.

– А потом? Как я понимаю, сами того не желая, мы влезли в это дело по самые уши?

– Грубовато, то близко к истине... – инквизитор перебирал четки.

– Что за другое место, куда нас намерены отправить?.. – отчего-то у меня стало тошно на душе.

– Узнаете завтра. Я сообщил вам то, что счел нужным. Об остальном вы узнаете в самое ближайшее время. Могу сказать вам только одно: вы оба состоите на службе Святой Инквизиции, и потому обязаны выполнять все, что вам будет приказано. Все, на сегодня разговор закончен.

Когда мы остались одни, я спросила Себастьяна:

– Что скажешь? Вся эта история мне очень не нравится.

– Мне тоже... – Себастьян с досадой махнул рукой. – Могу лишь высказать свое предположение. Нам собираются дать какое-то серьезное задание, и, возможно, для его выполнения придется покинуть страну.

Самое неприятное в том, что мне не хочется спорить с Себастьяном. Все, что я могла в тот момент – это послать Святую Инквизицию далеко и надолго. Увы, сделать подобное я могла только мысленно...

Через день мы сидели в закрытой карете, только куда направлялась карета – это нам было неизвестно. Ну и ладно, хоть отосплюсь в пути.

Первую же остановку сделали далеко за полдень, остановившись на большом постоялом дворе. Надо было сменить лошадей, да и нам не помешало бы перекусить.

В этом месте ранее я никогда не бывала, в отличие от Себастьяна, так что предоставила ему полную свободу в выборе еды. Мы сидели, разговаривали о какой-то ерунде, а я, сама не знаю почему, вдруг внезапно ощутила, что у меня в душе словно царапнуло острым коготком. Странно, все вроде спокойно, ничего подозрительного, так отчего же мне так не по себе? Я привыкла доверять своим инстинктам, и надо было срочно выяснить, в чем тут дело. Вновь оглядела зал, и мой взгляд задержался на почтенной семье, расположившейся за столом подле стены. Вроде ничего особенного: отец – явно бывший военный, с чванливым выражением на лице, тип довольно-таки неприятный, рядом с ним четверо детей разного возраста, подле них мать, все еще достаточно красивая женщина... Стоп! В ней все дело, вернее, в том, каким жестом она поправляет свои волосы, а этот жест я запомнила навсегда, и именно он сейчас и привлек мое внимание.... Не может быть! Хотя почему не может? В жизни всякое случается...

– Ты куда смотришь?.. – поинтересовался Себастьян.

– Да так... – я не могла отвести взгляд от женщины.

– Вроде обычные люди, почтенное семейство... – Себастьян проследил мой взгляд. – Никакой магии, в этом я совершенно уверен.

– Погоди, мне у той дамы кое-что спросить надо...

Подошла к женщине, которая в этот момент что-то говорила детям, а те смеялись в ответ. Надо же, какая идиллия...

– Простите... – обратилась я к женщине. – Вас звать не Тайли?

– Да... – женщина перевела на меня взгляд. – Тайли Ватал. Мы знакомы? Простите, я вас что-то не припомню...

– Меня звать Алана. Алана Риман.

Кажется, в первое мгновение женщина не поняла, что я ей сказала, а потом стала бледнеть прямо на глазах. Я могу ошибаться, но она, кажется, смертельно испугалась, и никакой радости от встречи на ее лице я что-то не заметила. Не знаю, что женщина намеревалась мне ответить, но тут подал недовольный голос глава семейства:

– Тайли, откуда ты ее знаешь?

– Я... Я ее не знаю... – выдохнула женщина. – Извините, милая, вы ошиблись. Мы с вами никогда не встречались.

Мне только и оставалось, что посмотреть на ситуацию со стороны: сидит почтенное семейство, чинно откушивает, ведут свои разговоры, и вдруг возле них появляется девица, обвешанная оружием... Эта грозная особа настолько не вписывается в устойчивый и спокойный мир этой семьи, что ни о каком общении не может быть и речи.

– Да, сейчас я и сама вижу, что ошиблась. Извините за беспокойство... – мне только и оставалось, что повернуться, и пойти к выходу, кивнув Себастьяну – мол, уходим. И зачем я решила подойти к этой женщине?! Ведь ясно же было, что ничем хорошим наш разговор не кончится. Надеюсь, к этому времени нам уже запрягли новых лошадей, потому что оставаться здесь я больше не хочу ни минуты.

– Ты с кем разговаривала?.. – Себастьян догнал меня у самой кареты.

– Со знакомой... – буркнула я. – Поехали дальше...

– Погодите!.. – раздался женский голос. Ну, так оно и есть – от дверей к нам почти бежала та самая женщина. – Погодите минутку!..

Ладно, минутку можно и подождать, все одно за это время ничего не изменится.

– Алана... – женщина стояла подле меня. – Алана, я никак не ожидала тебя увидеть... К тому же в таком виде... Ты что, в армии?

– Я тебя, мама, тоже никак не ожидала встретить... – в горле стоял сухой комок, но я старалась говорить спокойно. – А насчет вида... Так в Тупике было правило – каждый выживает, как умеет.

– Да, конечно... И куда же ты направляешься?

– Больше ты меня ни о чем спросить не хочешь?

– Думаешь, я вас тогда бросила, много лет тому назад?

– А разве нет?

– Я оставила вас на отца! Думала, что ради вас он пить бросит!

– Да отец о себе-то не мог позаботиться, не говоря уже о нас! После того, как ты нас бросила, из запоя он уже не выходил.

– Пойми же ты – я больше не могла жить той жизнью, в этом страшном Тупике! Когда у меня появилась возможность его покинуть, я ею воспользовалась! Да, когда-то я была очарована его стихами, вышла за него замуж, и как печально все это закончилось! Знала бы ты, сколько я слез пролила, вспоминая о вас!

– А тебя не интересует, сколько слез мы пролили, вспоминая тебя?

– Ты так изменилась... Я бы тебя никогда не узнала!

– И неудивительно – все же двадцать лет прошло. Хорошо, что хоть мое имя вспомнила...

– Не смей меня осуждать! Я поступила так, как считала разумным! У меня сейчас совсем иная жизнь, иные интересы, а прошлое я вспоминаю с ужасом! Я хочу забыть все, что было раньше! Мои дети, рожденные в новом браке, ничего не знают о моей прошлой жизни, и мне бы хотелось, чтоб они о ней ничего не узнали! Ее, той жизни, просто не было!

– И о нас ты забыла, как об ужасе прошлого. Нас тоже не было, да? Ты даже не спросила, что случилось со всеми нами, как мы жили, и живы ли сейчас те дети, которых ты когда-то бросила... Сейчас ты честная, благородная женщина, образцовая мать, пример для подражания, верно?.. Все, хватит, наш разговор закончен! Себастьян, нам пора...

Мать еще что-то говорила, но я не слушала. Нам пора уезжать, а ничего нового мы друг другу не скажем. На душе настолько паршиво, что дальше некуда. Встретилась с мамашей, называется, а ведь раньше я об этой встрече мечтала, слова нужные подбирала...

Карета тронулась, а у меня впервые за долгие годы на глаза навернулись слезы, и я уже готова была зарыдать, но тут Себастьян негромко произнес:

– Знаешь, у моей матери в жизни было тоже много неприятностей и бед, но в таких случаях она всегда говорила одно: если у тебя беда, то голову подняла, плечи расправила, и гордо пошла по этой гребаной жизни!

Хм, что-то похожее говорили и в Тупике...