Бентон Уэсли сидит за столом в комнате на третьем этаже своего городского дома, той, что переоборудована из спальни в кабинет. Перед ним открытый ноутбук, и он ждет, когда Люси активирует скрытую видеокамеру, которая замаскирована под авторучку и соединена с похожим на пейджер сотовым интерфейсом. Он ждет, когда она включит высокочувствительный передатчик, замаскированный под механический карандаш. На столе, справа от лэптопа, встроенная в кейс модульная система текущего мониторинга. Кейс открыт, магнитофон и приемники в режиме ожидания.

В Чарльстоне двадцать восемь минут одиннадцатого; здесь, в Аспене, на два часа меньше. Бентон смотрит на пустой экран, поправляет наушники и терпеливо ждет. Прошло уже около часа. Люси позвонила накануне вечером и сообщила, что договорилась. Доктор Полссон очень занят. Женщине, которая ответила на звонок, Люси сказала, что дело срочное, что ей необходимо пройти медосмотр уже завтра и никак не позже, потому что срок действия медицинского свидетельства истекает через два дня. А потом пришлось объяснять, почему она тянула до последней минуты.

Обо всем этом Люси рассказала Бентону во всех подробностях, явно гордясь своей изобретательностью. Сказала, что запиналась и заикалась, изображая испуганную девчонку. Объяснила секретарше, что закрутилась в делах, не могла выкроить свободное время и спохватилась в самый последний момент, что хозяин совсем ее загонял, а тут еще личные проблемы навалились… Если не пройдет медосмотр, ей запретят летать, и тогда прощай работа, а этого она себе позволить никак не может. Женщина, принявшая звонок в офисе, попросила подождать, а потом, вернувшись после разговора с шефом, сообщила, что доктор Полссон примет ее в десять утра на следующий день, что он делает ей большое одолжение, потому как отменяет из-за нее теннис, и что ей лучше быть на месте без опозданий, поскольку такой важный и занятой человек, как доктор Полссон, идет ей навстречу.

Пока все по плану. Люси договорилась о приеме. Сейчас она в доме авиационного врача. Бентон терпеливо ждет и смотрит в окно на низкое, затянутое серыми тучами небо. Еще полчаса назад оно не было таким серым и низким. К вечеру снова пойдет снег. Бентон устал от снега. Устал от своего городского дома. Устал от Аспена. С тех пор как в его жизнь вторглась Генри, он успел, кажется, устать от всего на свете.

Генри Уолден – самовлюбленная, эгоистичная психопатка, которая знает, чего хочет, и умеет добиваться своего. Он лишь впустую тратит на нее время. Попытки вывести ее из посттравматического стресса воспринимаются Генри как недостойная внимания ерунда. Бентон пожалел бы Люси, если бы не злился на нее чуть меньше. Как можно было допустить такое! Генри поймала ее на крючок и использовала. Генри добилась своего, заполучила, что хотела. Может быть, она и не планировала то нападение в доме Люси, может быть, она еще много чего не планировала, но Генри искала Люси и нашла, а когда нашла, взяла, что хотела. И вот теперь она еще насмехается над ним. Бентон отказался от долгожданного отпуска с Кей ради того, чтобы какая-то психопатка, неудавшаяся актриса и никуда не годный агент по имени Генри Уолден насмехалась над ним, раздражала его и бесила. Он пожертвовал ради нее своим временем, отдыхом с Кей, хотя и не мог себе этого позволить. Дела и без того плохи. Теперь, может быть, все вообще кончится, и он не станет ее винить. Мысль о разрыве невыносима, но Бентон знает, что не станет ее винить. Он берет со стола похожий на полицейскую рацию передатчик.

– Ты готова?

Люси не готова и не слышит его, потому что еще не вложила в слуховой проход крошечный беспроводной приемник. Приемник практически невидим, но пользоваться им следует осторожно. Ей обязательно нужно будет вынуть его, когда доктор Полссон станет проверять уши. В общем, от Люси потребуется проявить находчивость и собранность. Бентон предупредил, что такой приемник – штука полезная, но рискованная, потому что на каком-то этапе медосмотра доктор обязательно проверит ее уши. «Я смогу говорить с тобой, но ты не сможешь говорить со мной». Она сказала, что не хочет рисковать, но он все-таки настоял на своем.

– Люси? Ты готова? – снова спрашивает Бентон. – Я тебя не вижу и не слышу, поэтому проверяю.

Монитор вдруг оживает, и экран заполняет картинка. В наушниках звук ее шагов. Бентон видит деревянные ступеньки и прыгающие вверх-вниз груди Люси – она поднимается по лестнице. Он слышит ее дыхание.

– Есть сигнал. Четко и громко, – говорит Бентон в передатчик, держа его поближе к губам. Красный огонек ожидания на приборах меняется на зеленый.

На экране появляется кулак. Люси стучит в дверь. Дверь открывается, и Бентон видит белый халат, потом мужскую шею и, наконец, лицо доктора Полссона. Он сдержанно здоровается с ней, отступает, пропуская в комнату, и просит сесть. Люси входит, поворачивается, и Бентон видит небольшой кабинет с покрытой белой бумагой кушеткой.

– Вот два формуляра. Один я испортила, а второй заполнила, – говорит Люси, протягивая ему анкеты. – Извините. У меня с ними всегда проблемы. Я и в школе анкеты плохо заполняла. – Бентон слышит нервный смешок. Доктор Полссон внимательно просматривает оба формуляра.

– Прием хороший, – говорит Бентон.

Люси проводит рукой перед камерой – условленный знак, означающий, что и она его слышит.

– Вы учились в колледже? – спрашивает доктор Полссон.

– Нет, сэр. Хотела, но… не получилось.

– Это плохо. – Он серьезен и даже не улыбается. Бентон видит маленькие очки без оправы. Фрэнк Полссон – очень приятный, даже красивый мужчина. Чуть выше Люси, стройный, в хорошей физической форме. К сожалению, Бентон видит только то, что попадает в объектив крошечной камеры.

– Ну, чтобы летать на вертолете, в колледж ходить не обязательно, – нерешительно говорит Люси. Свою роль она исполняет блестяще – неуверенная, испуганная, сомневающаяся в самой себе, обиженная на жизнь.

– Секретарша упомянула, что у вас личные проблемы, – говорит доктор Полссон, все еще изучая анкеты.

– Да… так…

– Расскажите.

– Рассказывать особенно нечего, – робко говорит Люси. – Разошлась с парнем. Собирались пожениться, да не сложилось. С таким графиком, как у меня… ну, вы понимаете. Последние пять-шесть месяцев и дома почти не бывала.

– И ваш бойфренд не перенес разлуки и сбежал, – говорит доктор Полссон и кладет обе анкеты на стол рядом с компьютером. Люси поворачивается, удерживая его в объективе.

– Хорошо, – негромко комментирует Бентон и оглядывается на дверь. Генри ушла погулять, но он все равно закрыл дверь на ключ, потому что она вполне может войти и без предупреждения. Соблюдать приличия Генри так и не научилась, и запретов для нее не существует.

– В общем, мы разбежались, – продолжает Люси. – Да я в порядке. Просто все так сложилось, одно к одному. Ничего, выдержу. Хотя, конечно, пришлось нелегко.

– Потому вы и не проходили медицинское обследование? Потому и тянули до последнего дня? – Доктор Полссон подходит ближе.

– Наверно.

– Не очень-то умно. Без медицинского свидетельства вас к полетам не допустят. Врачей по стране много, и вам следовало позаботиться об этом раньше. Представьте, что я не смог бы принять вас сегодня. Что тогда? У меня назначена важная встреча и вообще весь день расписан, но я все же сделал для вас исключение. А если бы не смог? Ваше свидетельство действительно до завтрашнего дня, если, конечно, дата указана правильно.

– Да, сэр. Знаю, глупо было так тянуть. Я вам очень признательна и…

– У меня мало времени, так что давайте перейдем к делу и закончим с вами поскорее. – Он берет со стола манжетку для измерения кровяного давления и просит закатать рукав. – Вы очень сильная. Наверное, много занимаетесь в спортзале?

– Стараюсь, – отвечает Люси дрожащим голосом. Рука доктора Полссона касается ее груди, и Бентон, сидящий в Аспене, за тысячу с лишним миль от Чарльстона, чувствует – это не случайное прикосновение. Посторонний, наблюдай он за Бентоном в этот момент, не заметил бы никакой реакции – ни блеска в глазах, ни напряжения лицевых мышц, но Бентон ощущает чужое вторжение так же остро, как сама Люси.

– Он тебя трогает, – комментирует Бентон не столько для нее, сколько для магнитофона.

– Да. – Люси как будто отвечает на вопрос доктора Полссона, но на самом деле она обращается к Бентону и в подтверждение проводит рукой перед камерой. – Да, я много занимаюсь.