На следующее утро Стивен размешивал сахар в чае, чувствуя себя бодрым и энергичным, хотя не сомкнул глаз всю ночь.

Она держалась великолепно! Даже Чарльз Стюарт был впечатлен, хотя и старался не показать этого.

Джулия очаровала принца Линя и еще дюжину мужчин. Они сочли за счастье знакомство с прелестницей. Под утро, когда гости стали разъезжаться, она получила кучу приглашений на чай и на ленч, которые не приняла, но и не отвергла. Когда джентльмен просил разрешения навестить ее, она только вежливо улыбалась и меняла тему разговора. Стивен вывел свою даму из зала под руку, пока другой член делегации сопровождал Доротею, и чувствовал спиной завистливые взгляды.

Ему еще предстоит поразмыслить над тем, как Джулии все это удалось, хотя он внимательно наблюдал за ней весь вечер, страхуя от ошибок. Она больше слушала, чем говорила, очаровательно улыбалась и к месту вставляла остроумные замечания – только на английском языке. Все так, как и должно быть? Или в Джулии Лейтон есть что-то особенное? Понятно, что опыт общения, изысканные манеры пришли к ней с воспитанием, но ведь не одно это. Ах если бы только она… Стивен нахмурился.

Он не был женат по большей части потому, что не встретил женщину, которая смогла бы его заинтересовать.

Вздохнув, он наколол на вилку кусочек сосиски и стал жевать, поймав себя на том, что глупо улыбается, глядя в тарелку. Английский лакей, чувствуя себя неуютно, переступил с ноги на ногу.

Когда они вернулись домой после бала, Стивен отвел Джулию к лорду Каслри. Она присела на край дивана и поведала виконту, что некоторые делегаты чувствуют себя уязвленными условиями, которые им предложили австрийцы, равно как и установленным регламентом встреч и ассамблей. Она не сказала этого прямо, поскольку это не ее дело, но деликатно намекнула, что доброе слово или предложение помощи от британских дипломатов могло бы склонить менее значимых делегатов на сторону Англии в дискуссионных вопросах.

Каслри поручил Стивену заняться этим вопросом, потом поблагодарил Джулию и пожелал ей доброй ночи.

– Возможно, – сказал он, – вы могли бы посоветовать леди Доротее продолжить дружбу с племянницей князя Талейрана. Она выполняет функции хозяйки на его приемах.

Стивен рассмеялся в голос, вспомнив, как Джулия сделала реверанс его светлости и пообещала, что приложит все усилия. Лакей вздрогнул и подобрался.

– Еще чаю, майор?

Тот рассеянно кивнул.

Если Джулия сумеет очаровать коварного французского министра, это будет большая победа. Талейран – кладезь тайн.

Стивен погрузил ложку в воздушное сырное суфле и задумался. Нет, он не сомневался, что никогда не встречал женщины, похожей на Джулию Лейтон. Поступив на службу в армию, он отложил на неопределенный срок матримониальные планы, потом сделал это еще раз, убедив себя, что обязан спасти сестру. Но втайне Стивен понимал, что все это – удобные отговорки, и, возможно, ему уготована участь старого холостяка, который будет баловать племянников и племянниц, занимать их историями о войне, а после этого возвращаться в свой одинокий дом. Нет наследников, нет проблем. Но теперь…

Он положил ложку и нахмурился.

– Что-то не так с суфле, майор? – спросил лакей.

– Нет, все в порядке. – Он с недоумением уставился на стоящую перед ним тарелку. Она была почти пустой, но он не помнил, проглотил ли хотя бы кусочек.

Что это на него нашло? Он никогда не сможет жениться на Джулии Лейтон. Стивен добавил ложечку сахара в чай, размешал его, попробовал и поморщился. Напиток оказался невероятно сладким.

В одном он был уверен: Джулия Лейтон совершенно не подходит Темберлею. Он несколько раз встречался с Дэвидом и нашел его настолько же скучным и лишенным эмоций, насколько его брат был экстравагантным и дерзким. Он вспомнил, что Николас даже сделал предложение Джулии, когда вернулся с войны, чтобы принять титул брата, и обнаружил ее, беременную и отверженную семьей. Тогда Стивен не понял, с какой стати новый герцог решился на такой глупый, хотя и, безусловно, благородный поступок. Но это произошло до того, как он познакомился с Джулией. Она отказала Николасу, решив найти свой собственный путь в жизни.

Он полил густыми сливками позднюю ежевику и с удовольствием ощутил во рту ягодную свежесть.

Интересно, сожалеет ли Джулия о своих опрометчивых поступках? Скучает ли о прежней жизни? Она могла стать герцогиней, но взяла на себя роль компаньонки, причем сделала это с достоинством королевы. Он задумчиво улыбнулся, и покрытая сливками ягода скатилась с его ложки на безупречно белую скатерть. И он и лакей несколько секунд взирали на ягоду в полном изумлении.

Похоже, накануне вечером Джулия искренне наслаждалась всем происходившим. Ее лицо светилось, глаза сверкали. Стивен был очарован, даже зная ее неприглядную историю.

Теперь он мог признать: она красива, очаровательна, элегантна и умна.

Разумеется, она еще и страстная женщина. Она доказала это не только своей ошибкой, но и беззаветной преданностью Доротее, своему сыну и новым задачам, поставленным перед ней.

Стивен почувствовал желание и проглотил ягоду целиком. Ежевика на мгновение застряла у него в горле. Возможно, есть другой выход.

У него никогда не было любовницы. Во-первых, для этого не хватало времени, а во-вторых, он еще не встречал женщину, которая привлекла бы его настолько. Он представил себе, как укладывает Джулию в постель, потом будит и наслаждается беседой с возлюбленной.

Он поерзал на стуле и добавил в чай еще ложечку сахара.

Дипломат не может путешествовать с любовницей. Это недопустимо.

Он отложил ложку. Но если Дороти и дальше будет ездить с ним, а Джулия останется ее компаньонкой, все будет выглядеть пристойно. На пути домой после бала Доротея прямо-таки веселилась. Она с удовольствием рассуждала о модах, музыке и угощении. Когда он спросил сестру, понравился ли ей бал, она порывисто обняла его, а желая доброй ночи, поцеловала в щеку. Можно надеяться, она захочет сопровождать его и в будущих миссиях, а значит, поедет и Джулия.

Дверь в столовую распахнулась. Стивен поднял глаза и, улыбаясь, встал навстречу Джулии. Но при виде ее испуганного бледного лица его сердце пропустило удар.

На Джулии было то же самое голубое муслиновое платье, в котором она танцевала на балу, но теперь оно оказалось мятым и грязным. Глаза покраснели, в них стояли слезы.

– Что случилось? – спросил он, отшвырнув салфетку.

– Милорд, Доротея приняла слишком большую дозу лауданума.