– Мне необходимо… с вами поговорить, – запинаясь, начал Стивен, и Джулия, обернувшись, устремила на него вопросительный взгляд.

Обитатели дворца на Миноритенплац, так же как и представители других делегаций, уже привыкли обсуждать личные и секретные дела только на прогулке, чтобы никто не подслушал. Они часто собирались в парке. Одни тихо переговаривались, другие вытягивали шеи, чтобы услышать чужие разговоры.

Сегодня людей в парке было меньше – судя по пасмурному небу, еще до вечера должен был пойти или дождь, или снег. Все сплетни и интриги были отложены до улучшения погоды. Тем не менее несколько групп тепло одетых членов делегаций прогуливались по дорожкам и негромко беседовали. Менее закаленные индивиды катались в закрытых экипажах.

Джулия чувствовала, как холод проникает сквозь ее тонкие ботиночки, пока они медленно брели по кедровой аллее, но ей нравились прогулки на свежем воздухе. Она ждала, когда Стивен начнет разговор, но он упорно молчал. Быть может, он чем-то расстроен? Она что-то сделала не так? Она всячески старалась совместить свои обязанности компаньонки Доротеи и шпионскую деятельность. Она искоса взглянула на Стивена. Он был погружен в глубокую задумчивость.

– Вас беспокоит, что доктор Боуэн проводит так много времени с Доротеей? – спросила она, подумав, что он тревожится о здоровье сестры. Почему она не поправляется и все еще нуждается во врачебной помощи, хотя после передозировки прошло уже несколько недель? – Не стоит волноваться. Он считает ее состояние стабильным, но мы подумали, что еще несколько дней в его компании – хорошее прикрытие: если кто-то начнет задавать вопросы, почему он ходит к ней так часто. Наилучшее объяснение – видимость дружбы между ними.

Стивен резко остановился, испуганный и шокированный.

– Значит, это ваша идея, чтобы доктор Боуэн подружился с Дороти?

Джулия никак не могла понять, в чем дело.

– Да. И доктора Боуэна, конечно, тоже. – Она взглянула в лицо Стивену. – На прошлой неделе записки от леди Каслри поступали одна за другой. Она желала знать, почему Боуэн проводит с Доротеей так много времени, если она уже давно должна была выздороветь. Ее светлость предложила, чтобы Доротею осмотрел другой доктор и удостоверился, не подхватила ли она какую-нибудь инфекцию. Доротея, разумеется, пришла в ужас – и от мысли, что она, может быть, заразна, и от перспективы визита другого доктора. Ей нравится доктор Боуэн. И мы подумали – доктор Боуэн и я, что дружба будет хорошим прикрытием для продолжения его визитов.

Джулия понимала, что говорит слишком много и слишком быстро, но ничего не могла с этим поделать, а Стивен смотрел на нее словно на незнакомку – легкомысленную, болтливую, раздражающую незнакомку.

– А что будет, когда Доротея поймет, что его визиты к ней – это не настоящая дружба, а лишь прикрытие для меня, вас и всей чертовой английской делегации? Что есть только политика, а вовсе не дружба? Вы не помогаете ей. Это жестокость.

Улыбка исчезла с лица Джулии. Стивен всегда защищал свою сестру. Он был добр, деликатен, и Джулия восхищалась этим. Но почему ему не понравилось, что Доротея наслаждается простой дружбой с мужчиной? Доктор Боуэн был искренне рад поводу продолжать свои визиты к Доротее, ему нравилось ее общество. Разве Стивен не должен радоваться, что Доротея нащупывает путь к новой жизни, к новой любви? Неужели он считает, что Питер Боуэн – неподходящая партия для Доротеи, вдовы виконта, сестры барона?

– Вы заметили, какой счастливой стала Доротея последнее время? – спросила она. – Даже если она не может пойти в парк с Питером, то гуляет со мной или с горничной…

– Вы называете его Питером? – Стивен нахмурился.

Джулия почувствовала, что ее лицо горит, несмотря на холод. На что он намекает?

– Доктор Боуэн разрешил мне.

– Вы часто встречаетесь с ним, чтобы обсудить состояние моей сестры?

Боже правый, да что это с ним сегодня? Он обводил взглядом парк, но смотрел на все и на всех, кроме нее. Его тон был холодным и раздраженным. Стивен остановился в центре дорожки, сцепил руки за спиной и застыл. Над их головами пролетел голубь, и Джулия подумала, что он вполне может опуститься на него, перепутав со статуей. Майор прикрыл подбородок шарфом, но его щеки и нос покраснели от холода.

Джулия вздернула подбородок.

– Нет. Он один раз навещал Джейми по моей просьбе. У малыша режутся зубки, и я боялась, что его плач может беспокоить окружающих. – Она уже много ночей провела на ногах, укачивая сына, и ложилась в постель только под утро, когда он наконец успокаивался. – Питер – доктор Боуэн – сам упомянул о записках леди Каслри и ее опасениях относительно здоровья Доротеи. – Теперь ее поза тоже была напряженной, под стать собеседнику. – Возможно, мне следовало сказать, что доктор Боуэн пригласил Доротею сегодня на симфонический концерт. Будут исполнять Бетховена. Дирижер – сам маэстро. Доротея с нетерпением ждет возможности послушать музыку. Но если вы считаете, что она должна остаться в своей комнате, поговорите с ней.

Стивен поднял голову – высунулся из шарфа, словно обозленная черепаха из панциря.

– Я так и сделаю. Никто не смеет использовать Дороти как пешку, мисс Лейтон. Что с ней будет, когда Боуэну наскучит ее компания? Он устанет от нее, и что потом? Моя наивная сестрица принимает за чистую монету его ухаживания и позволяет себе какие-то надежды!

Джулия почувствовала, как потеплело на сердце, и улыбнулась.

– Но это же прекрасно, разве нет? – Однако Стивен продолжал хмуриться.

Наконец он снова двинулся вперед – широкими быстрыми шагами, так что Джулия едва поспевала за ним.

– Доротея – хрупкое и ранимое существо. Боуэн не знает ее так, как знаю я. Всего лишь год назад она лишилась всех, кого любила. Неужели вы думаете, я буду стоять в стороне и позволю кому-то снова разбить ей сердце?

Джулия взяла майора за руку.

– А если вы ошибаетесь? И потом, она потеряла не всех. У нее остались вы.

Стивен опять остановился, всмотрелся в лицо Джулии, и его глаза наконец смягчились.

Возможно, он вспомнил, что год назад и ее мир рухнул, что она тоже лишилась всего. Если бы не ее сила воли и не эта работа, где бы она была сейчас? Видя, как воспряла духом Доротея, как она счастлива и снова исполнена надежды, Джулия позволила надежде пробудиться и в своей душе. Но если Стивен не одобряет, что его сестра снова нашла счастье, то вряд ли решит, что это приличествует Джулии. А кто подумает иначе? Вероятно, ей на всю жизнь останутся только воспоминания об одной безумной ночи.

Джулия убрала руку и пошла вперед. Он двинулся следом – судя по звуку его шагов по гравию. Наверное, ей не стоит надеяться на искупление грехов. Ведь она не просто потеряла все – многие решат, что она все выбросила своими руками. А значит, не заслуживает второго шанса. Вот и Стивен Айвз так думает и всегда будет помнить о ее позоре.

Она взглянула на серые голые ветки деревьев, почувствовала, как глаза наполняются слезами, и быстро заморгала, стараясь не дать им пролиться. Сейчас не время для жалости к себе. Интересно, если бы она могла вернуться назад и все изменить, стала бы она это делать?

Она никогда не забудет, с каким восхищением смотрел на нее Томас Меррит. Он впервые позволил ей почувствовать себя женщиной. После той ночи она бы не смогла выйти замуж за Дэвида, даже если бы не забеременела. Они бы не сделали друг друга счастливыми и даже не смогли бы уважать друг друга. Одна ночь страсти лучше, чем целая жизнь скуки и безразличия.

Джулия часто размышляла, какой каприз судьбы привел Томаса Меррита тогда в парк, а потом на бал, посвященный ее помолвке. А что если, как и у Доротеи и доктора Боуэна, нашедших счастье после столь ужасного начала, ее встреча с Томасом была своего рода спасением?

Она слышала, что Стивен идет за ней.

– Джулия, подождите, пожалуйста, я не об этом хотел с вами поговорить, – сказал Стивен, и она зажмурилась. Да, подумала она, если ей представится шанс полюбить кого-нибудь другого, она не упустит его. Она мечтала, чтобы появился мужчина, который полюбит ее, станет отцом для Джейми. В конце концов, она не хотела прожить всю жизнь одна.

– Джулия, простите, я не хотел причинить вам боль.

– Вы этого и не сделали. Но если вы будете уничтожать любой шанс на счастье, который выпадет вашей сестре, вы причините ей боль, неужели непонятно?

Несколько секунд он молчал.

– Думаю, я должен…

Если он собирался извиниться, то ему не позволили этого сделать.

Тишину разорвали стук копыт и громкие крики. Неподалеку остановился экипаж. Точнее, его остановила группа всадников, одетых в черное.

– Стоять! – выкрикнул кто-то по-немецки, и Джулия тихо ахнула, увидев, как солнце отражается от ствола пистолета, нацеленного на экипаж. Человек, державший пистолет, был в маске, тоже черной. Сверкали только темные глаза. Женщина в экипаже громко закричала, и конь под бандитом нервно затанцевал.

Два всадника вырвали поводья из рук кучера. Третий, державший пистолет, распахнул дверцу экипажа и наставил пистолет внутрь. Женщина завизжала еще громче. Она стала плакать и причитать, но разбойник злобным окриком призвал ее к молчанию.

Другие бандиты нацелили оружие на гуляющих в парке.

Стивен схватил Джулию за плечи и толкнул себе за спину. Он нащупал рукоятку шпаги, вытащил ее из ножен, но скрежет металла привлек внимание бандитов, и один из них наставил пистолет на Стивена.

– Руки вверх! – завопил он по-английски.

Стивен подчинился, уронив клинок.

– Джулия, не шевелитесь, – тихо проговорил он.

– Деньги! Драгоценности! Все! – приказал первый грабитель, и бедняжка, сидевшая в карете, принялась молить его о снисхождении.

Ограбление? Джулия во все глаза смотрела на разворачивающееся перед ней действо – пистолеты, маски, испуганные лица прохожих и суровые глаза грабителей. Она вздохнула. Вот уж повезло так повезло. Грабители здесь, в центре Вены, в самом красивом городском парке, где в числе других гуляют Джейми с няней, Доротея с Питером Боуэном… Горожане с удовольствием проводят здесь время, наслаждаясь красивыми видами. Она покосилась на пистолет, нацеленный в грудь Стивену, заглянула сквозь рваные прорези в маске в злые глаза бандита. Интересно, будет ли он стрелять? Да, похоже, будет.

Женщина в экипаже снова взвизгнула, а прохожий, сделавший попытку вмешаться, рухнул наземь – один из всадников нанес ему сильный удар. Бандит, державший на прицеле Стивена, на секунду отвлекся. Пистолет в его руке ходил ходуном, палец на спусковом крючке дрожал. И Джулия разозлилась. Проклятый идиот вполне может пристрелить кого-нибудь, случайно или с перепугу. Это не спектакль и не любимый Доротеей готический роман. Это реальность, причем смертельно опасная. Джулия огляделась по сторонам и увидела вокруг только насмерть перепуганные лица. Они ничего не сделают – не смогут ничего сделать – без риска для собственной жизни. Джулия покосилась на дорогу. Никто не спешил на помощь. Дама в экипаже молила о пощаде, пока с нее срывали драгоценности. Грубый мужской голос потребовал, чтобы она сама сняла обручальное кольцо, иначе ей отрежут палец.

Джулию охватило негодование. Надо было что-то делать.

Прячась за спиной Стивена, она достала из сумочки пистолет, отданный ей когда-то майором на случай, если нечто подобное произойдет во время их путешествия. Она до сих пор носила его с собой, опасаясь встречи с лордом Стюартом или другим любителем легкой добычи.

Ей и в голову не могло прийти, что она когда-нибудь столкнется с настоящим бандитом – даже семью бандитами. Ей не было страшно. Ее переполняла злость. Как посмели эти негодяи подвергать риску мирных людей, запугивать, грабить? Такого не должно быть!

Джулия почувствовала в руке тяжесть пистолета. Холод металла проникал даже сквозь кожаную перчатку. Вздохнув, она выступила из-за спины Стивена и прицелилась в ближайшего всадника.

Все произошло одновременно. Стивен выкрикнул ее имя, она нажала на спусковой крючок, а он нагнулся за шпагой, протянув другую руку к ней. Она услышала, как закричал разбойник, и увидела кровавый туман, поднявшийся в воздух, когда пуля попала ему в ногу. Лошадь грабителя встала на дыбы, и он с большим трудом удержался в седле, болтаясь словно мешок с мукой. Его пистолет покатился по земле.

Джулия упала в траву. Стивен стоял над ней со шпагой в руке, выкрикивая приказ сдаваться. Вокруг все пришло в движение. Джентльмены стали вытаскивать из ножен оружие, а бандиты, пришпорив коней, устремились прочь, опасаясь преследования.

Джулия наблюдала за хаосом, чувствуя боль в руке от сильной отдачи. Человек, которого она ранила, держался за простреленную ногу, одновременно пытаясь повернуть коня и последовать за дружками. Один из его сообщников схватил лошадь раненого за поводья и потянул. Прошло несколько секунд, и они скрылись за деревьями.

– Вы ранены? – спросил Стивен, помогая Джулии подняться на ноги.

Она покачала головой.

– Леди в экипаже, – начала она, и Стивен, кивнув, побежал к открытой дверце и заглянул внутрь.

Вокруг Джулии толпились люди. Они заглядывали ей в лицо, что-то говорили, прикасались к ней, но она не слышала ни слова.

Стивен помог выбраться из экипажа тучной особе в отделанном мехом плаще. По ее покрасневшему лицу текли слезы. Шея была ободрана – сорванное ожерелье оставило следы. За ней шла истерически рыдающая горничная с разбитыми губами и окровавленным носом. Неприятное зрелище заставило заплакать еще нескольких женщин, которые только сейчас осознали, какая опасность им грозила.

Джулия окинула взглядом пистолет, потом кровь на земле и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. У нее закружилась голова, но она усилием воли сохранила сознание. Ее поддержала чья-то крепкая рука и увлекла к скамейке.

– Сядьте, – сказал мужчина по-французски. Она подчинилась, и он приложил к ее губам фляжку. – А теперь выпейте.

Джулия послушно сделала глоток и закашлялась, когда огненная жидкость потекла по горлу, но зато по всему телу сразу разлилось благословенное тепло. Он похлопал ее по спине.

– Прекрасно, мадемуазель, просто замечательно. Если бы не вы, все могло кончиться намного хуже, – констатировал он. – Не будь вы англичанкой, я сравнил бы вас с Жанной д’Арк.

Она подняла глаза на господина, опиравшегося на резную трость. На нем был тяжелый плащ, подбитый пышным мехом. Одним взглядом его проницательные глаза охватили все: ее лицо, волосы, одежду.

– Мерси, месье, – молвила она и отдала ему фляжку. Почему-то ее голос звучал тихо и хрипло.

Он поджал губы.

– Вы благодарите меня? – Незнакомец огляделся. – Теперь, когда волнения позади, я, пожалуй, вернусь домой и выпью чашечку чего-нибудь горячего с изрядной долей коньяка. Предлагаю вам сделать то же самое, мадемуазель. – С этими словами он поклонился и ушел, тяжело прихрамывая.

Подошел встревоженный Стивен.

– Я в полном порядке, – проговорила она. – А остальные…

– Все обошлось, и только благодаря вам. – Он осмотрелся. – Пятеро из этих людей – австрийские полицейские, отправленные вынюхивать секреты. Судя по всему, ни на что другое они не пригодны. – Он протянул руку Джулии, и она, поднявшись, с удивлением поняла, что едва держится на ногах. Стивен крепко взял ее под руку и улыбнулся. Джулия прочла в его глазах восхищение и покраснела. – Дама из экипажа хочет вас поблагодарить.

– В этом нет никакой необходимости, – поморщилась Джулия. – Я просто хочу… – Ей хотелось вернуться домой, обнять сына, поцеловать его шелковые кудряшки, уложить рядом с собой на кровать и уснуть, наслаждаясь чувством безопасности. Она покосилась на Стивена: – Вы не пострадали?

Его рот скривился в невеселой усмешке.

– Нет. Вы были очень храбры.

– Правда? Скорее во мне больше глупости, чем храбрости.

– Именно так поступил бы Джеймс, окажись он здесь, – сказал Стивен, внимательно глядя по сторонам. – Судя по всему, я имею честь присутствовать при рождении второго героя из семейства Лейтон.

– Джеймс? – У нее сжалось сердце.

Им навстречу двинулся ливрейный лакей.

– Миледи, графиня вам безмерно благодарна, – сказал он по-английски с сильным акцентом.

Слуга во все глаза смотрел на Джулию, словно на одно из чудес света.

Как Джеймс.

– Она просит вас назвать сумму вознаграждения, – продолжил лакей, достал блокнот, обломок карандаша и застыл в готовности.

Джулия уставилась на карандаш. Вероятно, он ждал, что она перечислит количество рубинов, изумрудов и бриллиантов? И еще золота? Разве не того же требовали бандиты? Она покачала головой:

– Мне ничего не надо.

Слуга от удивления раскрыл рот.

– Но это воля супруги баварского посла.

На серой ноябрьской траве кровь казалась необычайно красной, яркой, как розы.

Глаза Джулии наполнились слезами.

– Человек, которого я подстрелила, он… – Стивен и слуга синхронно повернулись и посмотрели в том направлении, где скрылись бандиты.

– К сожалению, им удалось бежать, – сказал слуга. – Но их ищут. Не бойтесь, миледи.

– Я не боюсь, – буркнула она, испытав большое облегчение. Значит, она никого не убила. На ее совести нет человеческой жизни. – Я должна идти, – сообщила она Стивену. Меня ждет Доротея. И еще много дел. – Она повернулась и пошла прочь, несмотря на слабость и дрожь в коленях.

Стивен ее быстро догнал.

– Вы бледны как бумага. Вы себя нормально чувствуете?

– Да, – рассеянно ответствовала она. – По крайней мере думаю, что да. Я еще никогда ни в кого не стреляла.

Стивен усмехнулся.

– А что вам сказал князь Талейран? – спросил он.

Джулия подняла на него удивленный взгляд.

– Кто?

– Джентльмен с тростью. Это французский министр иностранных дел. Лорд Каслри называет его Старым Лисом.

Джулия молча воззрилась на своего спутника. Баварская графиня, министр Франции… В этом парке, похоже, собрались все вельможные гости Вены. Разве что русского царя не было.

Она сглотнула, ощутив послевкусие крепкого напитка.

– Он поблагодарил меня, дал выпить коньяку и пообещал, что это успокоит мои нервы.

Стивен вел ее домой в молчании. Судя по всему, он был слишком ошеломлен событиями, чтобы обсуждать повседневные вещи.

Очень скоро перед ними возник дворец – выступил из синих сумеречных теней. Она войдет, попросит приготовить ей горячую ванну, повидается с сыном и займется повседневными делами. Доротея спрашивала модный журнал из Парижа. Еще она хотела заказать сдобу из кафе, где пила кофе с Питером Боуэном. Джулия покосилась на идущего рядом Стивена Айвза, почувствовала исходящее от него тепло, прислушалась к звукам их шагов. Они ступали в ногу. Интересно, это она подстроилась под его шаг или наоборот? Как марширующие солдаты. Так он, должно быть, ходил с Джеймсом. Вдруг она вспомнила, что майор так и не сказал ей того, что хотел: не позволило разбойное нападение на супругу баварского посла, – а ведь они отправились в парк именно для приватной беседы. Джулию вдруг разобрало любопытство.

– Что вы хотели мне сказать, милорд? – спросила она, когда они подошли к ступенькам дворца. Она даже затаила дыхание, надеясь, что речь пойдет о задании, которое отвлечет его от сегодняшних событий, о чем-то повседневном и скучном…

Стивен повернулся к спутнице. Уже начинало темнеть, и его глаза оставались в тени.

– Я… – начал он и громко сглотнул. – Я хотел сказать… проклятье!

Он сгреб ее в объятия и приник губами к ее рту. Его губы казались очень теплыми, почти горячими, когда касались ее выстуженной ветром кожи. Удивленная, она не сопротивлялась, ощутив в его поцелуе облегчение – противоположность страху. Теплое дыхание, превращавшееся на холодном воздухе в пар, окутало их кисейным покрывалом. Стивен целовал ее, пока они не услышали звуки приближающихся шагов, и только тогда он неохотно отступил. Она смотрела на него, слишком потрясенная, чтобы даже кивнуть прохожему, при взгляде на которого Стивен коснулся рукой полей шляпы. Она поднесла затянутую в перчатку руку к губам. Что это значит?

Он проводил взглядом одинокую фигуру, скрывшуюся в сумерках.

– Нам лучше зайти внутрь.

Она поспешно взбежала вверх по ступенькам и порадовалась теплу вестибюля. К ним сразу подошли слуги, чтобы взять верхнюю одежду.

– Я должен увидеться с Каслри, – сказал Стивен, – доложить о происшествии. Идите наверх и отдохните. Увидимся за ужином. – Он сделал шаг в сторону и тут же остановился. – Нет, подождите, сегодня у меня вечер занят. Может быть, позже? Или за завтраком?

Стивен выглядел по-мальчишески возбужденным, его глаза, щеки и губы горели – от холода и поцелуя.

Джулия молча кивнула. Она не слишком доверяла себе и не была уверена, что ее голос не дрогнет. Всему виной стресс, последствия ужасных событий в парке. Он просто хотел успокоить ее, поблагодарить. Именно шок заставил его поцеловать ее, и ничто больше.

А теперь он, должно быть, в ужасе от того, что зашел так далеко – поцеловал падшую женщину. Служанку.

Но встретившись с ним глазами, она прочла в его взгляде желание целовать ее снова и снова. В его глазах была нежность и такая тоска, что у нее перехватило дыхание. Стивен приказал слугам немедленно приготовить чай и херес и отнести все это наверх, в ее комнату. Только после этого ушел в сторону кабинета министра.

– На улице холодно, мисс? Повар говорит, что сегодня пойдет снег. Его суставы никогда не ошибаются, – сказала горничная и засмеялась.

Разве на улице холодно? Ей, пожалуй, было жарко. Или стало жарко только сейчас, после того как ее поцеловал Стивен?

В доме царил покой, в точности так же, как два часа назад, когда они уходили на прогулку. Как такое возможно?