Томас подъехал к грязному постоялому двору на окраине города. Из дома доносились вопли Донована: ему как раз вынимали из ноги пулю. Его доблестный слуга послал за хозяином девчонку из таверны, которая сообщила нечто совершенно неразборчивое, присовокупив напоследок, что ирландец умирает.

Оказалось, что пуля всего лишь испортила сапоги Донована и застряла в икроножной мышце, не задев ни кость, ни сухожилия. Раненого положили на стол и, не церемонясь, извлекли пулю.

– Пинту рома, половину на рану, половину внутрь, – велел хирург, и хозяин заведения хрипло засмеялся.

– Слушайте Ганса, он лучший ветеринар в округе.

– Ветеринар? – простонал Донован и лишился чувств.

Томас поморщился, глядя, как рану щедро полили ромом и забинтовали.

– Чем, проклятье, он был занят? – спросил Томас, глядя на невыразительные лица мужчин, сидевших вокруг импровизированного операционного стола.

Из темноты в пятно света вошел еще один человек. Его лицо было гладко выбритым, одежда – чистой: орел среди стервятников.

– Ограбление в парке не удалось, – сказал он. Таким же тоном он, вероятно, сообщил бы, что ребенок упал и разбил коленку.

Он протянул руку Томасу.

– Меня зовут Эрик. Рад знакомству, герр Меррит, даже при таких обстоятельствах. Я уже несколько недель жду возможности поговорить с вами, но вы неизменно отклоняли все мои приглашения. Жаль, что поводом для нашей встречи послужила эта небольшая неприятность. – Он взглянул на бесчувственное тело Донована, распростертое на столе, без малейших признаков сожаления.

Томас почувствовал неприятное покалывание в затылке. Он должен был узнать этого человека по рассказам Донована. Перед ним предстал король венских воров, а с ним – его веселые ребята, хотя ни один из мужчин, сидящих за столом, в данный момент не выглядел хотя бы оживленным. Все они больше напоминали побитых собак. Томас и не подумал пожать протянутую ему руку.

– Насколько я понял со слов несчастного Донована, вы и есть тот самый Робин Гуд. И вы решили, что лучший способ привлечь мое внимание – подстрелить моего камердинера?

Губы Эрика дрогнули, словно Томас сказал что-то смешное, но глаза разбойника оставались холодными. Он повторил фразу по-немецки, и его сообщники вяло хохотнули.

– Я в него не стрелял. Это сделала женщина в парке. У нее в сумочке оказался пистолет. Английские леди имеют обыкновение носить с собой оружие? – Он указал на стул: – Садитесь. Выпейте.

Томас снова почувствовал отвратительное покалывание.

– Она англичанка?

Эрик пожал плечами.

– Она была с английским офицером, поэтому я решил, что англичанка. У вас есть предположения?

Томас нахмурился. Может ли леди, владевшая часами – милым сентиментальным знаком любви, – носить в сумочке пистолет? Едва ли. А сама леди Каслри постоянно находится под охраной, и пистолет ей не нужен.

– Нет.

Донован пошевелился и застонал.

– Дайте ему крепкого, – велел ветеринар и сам сделал изрядный глоток из своей фляжки.

Девчонка, прибегавшая к Томасу, подняла голову раненого и стала поить его ромом.

– Меррит. Ты пришел. Я не был уверен, – пробормотал Донован. – Я должен вас представить друг другу? – Его физиономия была бледной и постоянно кривилась от боли. По подбородку стекала струйка рома.

– Мы уже познакомились, – буркнул Томас. – Чем, черт побери, ты занимался? Ты ведь даже не знаешь, из какого конца пистолета вылетает пуля.

Донован криво усмехнулся.

– Человек как-то должен зарабатывать себе на жизнь. Тебе Эрик все рассказал?

– Что он мне должен был рассказать? Что ты сменил ливрею на бандитскую маску? Тебе не идет, Патрик.

Донован слабо улыбнулся, услышав свое имя.

– Значит, мы опять друзья? Ты со мной почти не разговаривал последнее время, и это в благодарность за то, что я все устроил как ты хотел.

Томас настороженно прищурился.

– Что, интересно, ты устроил?

– Вы искали некую английскую леди, – пояснил Эрик. – Донован сообщил, что вы хотите ей что-то вернуть.

Томас одарил бандита самым холодным аристократическим взглядом, на который только был способен, желая показать, что ему не нравится дерзость уличного громилы. Но его сердце тревожно билось.

Эрик ухмыльнулся, всем своим видом олицетворяя злорадство, и Томас заподозрил, что они сейчас выволокут несчастную англичанку из задней комнаты, окровавленную и сломленную. Вместо этого Эрик встал напротив него по другую сторону стола. Теперь они сверлили друг друга взглядами, а Донован лежал между ними как живая граница между миром добра и зла. Томас не мог с уверенностью сказать, в каком из миров сейчас находится раненый.

– Сядьте и выпейте, – снова предложил Эрик, но Донован остался стоять.

Эрик щелкнул пальцами, и служанка принесла ему стаканчик шнапса. Он осушил его одним глотком, и та сразу налила еще.

– Я расскажу вам, что мне известно, – проговорил Эрик. – Все английские дамы, приехавшие с посольской миссией, живут на втором этаже дворца на Миноритенплац. Министр и его супруга занимают третий этаж, а на первом расположены кабинеты и комнаты для переговоров. Эти сведения вам помогут?

Томас постарался, чтобы его лицо ничего не выражало.

– Вовсе нет. Как они могут мне помочь?

– Часы. Ты говорил, что хочешь вернуть их даме, – напомнил ему Донован, словно хозяин был клиническим идиотом. Надо полагать, ром подействовал. – Значит, она живет на втором этаже. Тебе придется забраться туда ночью. Эрик подумал, что во дворец можно проникнуть через окно на втором этаже.

Лезть в окно?

– Зачем мне это? – спросил Томас.

У Донована уже явственно заплетался язык.

– Потому что ты не можешь войти через парадную дверь и потребовать свидания с дамой, которая потеряла часы с чертовски крупным бриллиантом на крышке, тем более что бриллианта там давно нет, что, безусловно, вызовет неприятные вопросы. Кстати, там обитает и лорд Стюарт: ты помнишь его? – друг твоего брата и еще более близкий друг его жены.

Томас почувствовал, что у него подгибаются колени, и, наконец, сел. Заметив, что все взгляды устремлены на него, принял независимый вид. Стюарт. Он знал, что этот негодяй мог приехать в Вену. Донован прав: уже одного этого факта было достаточно, чтобы обходить дворец на Миноритенплац, – но часы оставались в его кармане и требовали действий.

Эрик продолжил свою речь, как будто Томас уже согласился на все его условия.

– Там есть терраса. Она опоясывает весь второй этаж. На нее можно взобраться сзади, где нет стражи. При соблюдении некоторой осторожности в темноте вас никто не заметит. – Эрик ухмыльнулся. – Вы умеете быть осторожным? Донован утверждает, что вы первоклассный вор.

Нет. Ничего не выйдет. Он забирался на деревья и горы, но никогда – на стены. Томас скрестил руки.

– Продолжай.

– Проникнув внутрь, можно найти даму или оставить часы там, где их найдет кто-то другой и передаст владелице, – сказал Эрик. – Тогда, возможно, вину за пропажу бриллианта возложат на слуг. Потом придется соблюдать осторожность.

– Потом? – переспросил Томас.

Эрик холодно улыбнулся.

– Услуга за услугу, герр Меррит. Я дал вам то, что вы хотите, а вы взамен должны мне дать то, чего хочу я. Англичане охраняют свой дворец, как будто там находится достояние английской короны. Если так, я хочу, чтобы вы его вынесли.

Томас уставился на Эрика, не веря своим ушам. Он мог очаровать даму и украсть у нее серьгу или в пылу разыгранной страсти снять с пальца кольцо, но он никогда не был взломщиком. Томас попытался испепелить взглядом Донована, сообразив, что слуга изрядно преувеличил его мастерство. Ирландец пожал плечами и сморщился от боли.

– Они хотят орден Подвязки, которым леди Каслри украсила свою прическу к императорскому балу, – сказал он.

– Тиару, – поправил его Томас. – Я понятия не имею, где или даже как…

Эрик рассмеялся. Его смех был низким и не сулил радости.

– Но вы англичанин, выросший в аристократической семье. Вы знаете, в каких местах английские лорды имеют обыкновение прятать ценные вещи. Разве нет?

– Конечно, он знает, – вклинился Донован. Слуга с болезненной гримасой сел, но почти сразу рухнул на спину – от боли или слишком большого количества рома. – Это будет проще простого. Парни Эрика отвлекут внимание, ты проникнешь внутрь, оставишь часы и возьмешь шляпку… или как там ее. Сущие пустяки!

Ну да. Повешение – это тоже милый пустячок.

– А если я не соглашусь?

Эрик вздохнул, достал пистолет и положил на грудь Доновану.

– Нам придется подстрелить вас, мой друг. Мы выстрелим вам в ногу, как Доновану, а потом оставим там, где вас легко обнаружат власти. Баварский посол ищет преступника, напавшего на его супругу. Выдан ордер на арест человека с пулей в ноге. За его поимку, кстати, назначена неплохая награда. Думаю, он не слишком огорчится, если схватят не того человека. На этом проклятом мирном конгрессе все делается исключительно напоказ. На истину и правосудие всем плевать. А поскольку вы не говорите по-немецки и не сможете себя защитить… – Он пожал плечами и сильно нажал рукой на рану Донована. Тот громко заверещал. – Пока суд да дело, герр Донован останется в нашем полном распоряжении.

– Боже мой, Меррит, сделай, как он хочет! – Донован схватил Томаса за руку и испачкал ее.

Запятнан, подумал Томас, глядя на оставленную на его коже отметину. Теперь он один из них.

Томас встретил холодную улыбку Эрика и почувствовал, как по спине потекла струйка пота. Он не мог позволить, чтобы Донован погиб, пусть даже по собственной глупости. Когда – если – они выберутся из всего этого, он…

Что он сделает? Выгонит идиота без рекомендаций?

Взгляд Эрика прожигал дыру в его лбу. Наказание Донована подождет. Сначала надо спасти его от погибели.

– Завтра ночью, – сказал он, чувствуя, что сидит на песчаной отмели в наводненной змеями реке.

– Полагаю, сегодняшняя ночь подходит лучше, – изрек Эрик. – Нет луны.

Томасу нечего было возразить. Он кивнул. Эрик протянул руку, и на этот раз у Томаса не оставалось выбора. Пришлось ее пожать.