– Мы должны проявлять осторожность и не поддаваться влиянию Франции, – сказал за ужином князь Меттерних. – Талейран утверждает, что не позволит Наполеону вернуться, но я думаю, он намерен позаботиться, чтобы Франция сохранила влияние, узурпированное Наполеоном.

Гости за столом возбужденно зашумели. Стивен изо всех сил старался выглядеть заинтересованным политическими баталиями, которые носились над столом словно мушкетные пули.

Ничего нового.

Мирные переговоры шли уже несколько недель, а они все топтались на месте, поскольку никто не мог решить даже самых простых формальных вопросов. Одни считали, что в совещаниях могут участвовать все заинтересованные делегаты, другие – что решения должны принимать четыре главных союзника – Англия, Пруссия, Австрия и Россия. И пока дипломаты спорили относительно формы стола для переговоров и порядка рассаживания делегатов, все посещали бесконечные балы, вечеринки, охоты, приемы, салоны и ужины. Все это было похоже на лондонский сезон, но без перспективы окончания утомительного вихря развлечений.

Стивен с тоской взглянул на очередную тарелку, поставленную перед ним. Это было лишь четвертое из намеченных на сегодня двенадцати блюд.

А его интересовало только одно обсуждение, только одно решение.

Он признался Джулии, что любит ее. До сегодняшнего вечера он даже не подозревал, насколько глубоко его чувство к ней. Он очень испугался за нее в парке и понял – там и тогда, – что не сможет в будущем наслаждаться жизнью без нее. С дипломатической точки зрения его спонтанное и невнятное признание – не говоря уже о поцелуе – было не самым разумным планом кампании.

Он поерзал на стуле.

– Красивые стулья, но резьба врезается в спину, – сказала сидевшая рядом с ним супруга итальянского барона, заметив его движение.

Стивен улыбнулся и кивнул.

Быть может, он шокировал ее, действуя слишком напористо? Джулию, конечно, а не итальянскую баронессу. Наверное, не следовало спешить посылать ей цветы, писать стихи.

Он положил в рот кусочек телятины в винном соусе. Майор никогда еще не посылал леди цветы. Один или два раза он покупал лилии на похороны, и этим его опыт с флористикой ограничивался. И еще Стивен никогда и ни при каких обстоятельствах не писал стихов. Проекты договоров – да, поэтические произведения – нет.

– Князь Меттерних хорошо говорит, – задумчиво проговорила баронесса. – Обычно я нахожу политические дебаты скучными, но он умеет сделать их интересными. К тому же я слышала, что он пишет стихи прекрасной графине Саган. – Она потянулась к его уху и сообщила громким шепотом: – Говорят, он ухаживает за ней, хочет видеть своей любовницей.

– А как она относится к такой перспективе? – спросил Стивен.

Баронесса вздохнула.

– Кажется, она невосприимчива ни к его чарам, ни к красивым словам.

Стивен почувствовал, как его сердце упало. А дама подалась к нему еще ближе.

– Насколько я понимаю, она боится, что ему нужно от нее только одно, и когда он получит желаемое… – Баронесса выразительно пожала плечами, а Стивен ощутил нервную дрожь.

Что могла подумать Джулия? Он должен был выразиться более определенно. Она же не могла знать, что у него на уме: брак или другая форма отношений. Он проглотил мясо, не разжевав, закашлялся и схватил бокал с вином, чтобы запить. Баронесса услужливо постучала ему по спине.

А чего он хотел от Джулии? Он хотел целовать ее. Все остальное было таким же туманным и путаным, как политика на конгрессе.

– Мне это совершенно не нравится! – вскричал прусский министр, для большей убедительности вскочив на ноги.

Все взгляды устремились на него.

А Джулии понравилось, как он ее целовал?

– Да, еще, пожалуйста, – сказала баронесса, и Стивен, вернувшись к действительности, увидел, что лакей наполняет ее бокал яркой рубиновой жидкостью.

Джулия не противилась поцелую. Стивен почувствовал желание, отчетливо понимая, что возбуждение в гостиной австрийского посла – явление, мягко говоря, неуместное. Он улыбнулся, удивляясь собственной глупости, и баронесса улыбнулась в ответ. Желание моментально исчезло.

Когда принесли новое блюдо – цыпленка, хотя это могла быть и более экзотическая птица, например фазан, в соусе из ежевики, – Стивен понял, что не может дождаться встречи с Джулией. Он должен увидеть ее сегодня же вечером. В дипломатии иногда бывает целесообразно представить свое видение проблемы и ждать реакции. Дипломат должен быть терпеливым. Он нахмурился. Дипломат также должен быть готов к плохим новостям и встретить их хладнокровно.

– Терпение – самая утомительная добродетель, не правда ли, милорд? – спросила баронесса, заметив, что лакеи несут следующую перемену блюд.

– Вы не любите фасоль, баронесса? – вежливо спросил Стивен, идентифицировав овощи под толстым слоем соуса.

– Люблю, но я хочу десерт, а до него еще очень далеко.

– Еще четыре… нет, пожалуй, шесть блюд, – усмехнулся Стивен.

– Невозможно! – закатила она глаза.

Стивен был с ней полностью согласен. Он ел, не ощущая вкуса блюд, поддерживал светский разговор, не понимая смысла, и ждал, когда можно будет уйти к Джулии.