Синджон сел на кровати, когда увидел, как к нему подходит Эвелин, одетая лишь в прозрачный кружевной пеньюар.

Она была прекрасна с ее нежной молочной кожей и распущенными по плечам волосами. Синджон протянул ей руку. На этот раз он не станет играть в благородство и не остановится, когда ее губы коснутся его губ. Он хотел Эвелин так, как не хотел еще ни одну женщину на свете.

— Эвелин, — прошептал Синджон, желая, чтобы она поторопилась.

На соблазнительных губах женщины заиграла улыбка — дразнящая, манящая, чувственная, сводившая Синджона с ума.

Внезапно рядом с ней оказался Крейтон. Он схватил Эвелин за руку, притянул к себе и накрыл своими отвратительными губами ее нежный рот. Синджон увидел, как Эвелин закрыла глаза, отдавшись поцелую.

— Нет! — закричал Синджон, хватаясь за саблю, но Эвелин развернулась в объятиях Крейтона и улыбнулась.

А потом исчезла, и вместо нее возникла Каролина. Потом Синджон услышал женский крик и увидел жену Д’Аграмана, отбивавшуюся от Крейтона, разрывающего кружевной лиф ее платья. Синджон рванулся к ним, но обнаружил, что запутался в простынях.

Он проснулся в темноте своей крошечной каморки рядом с кухней, с отчаянно бьющимся сердцем и покрытой потом спиной. Он сбросил с себя душившие его простыни, откинулся на подушку и прислушался к мерному стуку дождя за окном.

Черт бы побрал Эвелин. Ему необходимо поспать, а он не может выбросить из головы воспоминания о том, как она стояла в библиотеке и смотрела на него, приоткрыв рот в ожидании поцелуя. Синджону стоило огромного труда сделать шаг назад, отойти от Эвелин.

Эвелин Реншо слишком опасная женщина для обычной интрижки.

Синджон привел ее в замешательство, разозлил, ну и правильно. Он потер рукой лицо. Иногда благородные поступки причиняли ужасное неудобство. Синджон перекатился на живот, упершись восставшей плотью в матрас.

Он закрыл глаза, и перед ним вновь возникло лицо Эвелин, ее призывно приоткрытые губы…

Синджон перевернулся на бок. Он по-прежнему представлял ее горящие страстью глаза, два соблазнительных зеленых озера, в которых можно было утонуть. Даже сейчас Синджон слышал сладкую песню сирен, живущих в этих изумрудных глубинах. Он накрыл голову подушкой.

Эвелин — жена лорда Филиппа Реншо и… кто? Подруга, хорошая знакомая, любовница Крейтона? От мысли об этом все перевернулось в душе Синджона.

Необходимо рассказать Уэстлейку, что Эвелин дает Крейтону деньги. Или же коварный майор просто-напросто обманывает жену предателя, как обманул уже многих других? Синджон снова и снова думал над этим. Он никак не мог представить Эвелин злодейкой и уже начал опасаться, что его влечение к ней не позволит ему рассуждать объективно.

К сожалению, время слуги ему не принадлежит. Очень сложно уйти из дома, чтобы навестить Уэстлейка, и еще сложнее выполнять его поручения. А на этой неделе у Синджона и вовсе не будет выходного. Он нужен Эвелин, чтобы сопроводить ее на бал к Сомерсону.

По собственному опыту Синджон знал, что на этом балу соберутся все важные люди Лондона, а также те, кому удалось каким-то образом добыть приглашение. Синджон и сам выиграл свое первое приглашение на бал в карты.

Внезапно в его затуманенном желанием мозгу родилась мысль, давшая надежду на то, что он все еще способен рассуждать трезво. Уэстлейк ведь тоже будет на балу, не так ли?

Имя графа наверняка стоит в первых строках списка, ведь его жена — внучка герцога и сестра маркиза, а сам он давний приятель короля и советник принца-регента.

Синджон встал с постели, оделся и отправился в библиотеку. Там он написал короткую записку и сунул ее в карман. Она точно заинтересует Уэстлейка.