Лучше бы она надела желтое. Взгляды присутствующих концентрировались на Эвелин, и среди них не было ни одного дружеского или ободряющего. В своем зеленом платье она выделялась точно куропатка в стае канареек.

Эвелин гордо вздернула подбородок, когда объявили ее имя и по залу пробежал ропот. На лицах гостей Шарлотты отразилось любопытство, смешанное с негодованием и насмешками. А потом с возмущением захлопали раскрываемые веера, и Эвелин показалось, будто ее враги дали предупредительный залп. Она крепче сжала свой собственный веер и решительно двинулась вперед.

Вокруг послышался свистящий шепот, словно Эвелин вдруг окружил рой озлобленных шершней.

Эвелин огляделась в поисках сестер, но те мало чем могли ей помочь. Элоиза стояла с открытым ртом и выпученными от ужаса глазами. Глаза Шарлотты наполнились слезами, как у самого жалкого существа. Хозяйка бала поняла, что ее мероприятие обречено на провал. Люси, одетая в ярко-желтое платье с неприлично глубоким декольте, вообще сделала вид, будто не заметила сестру, и сосредоточила все свое внимание на стоявшем рядом с ней джентльмене.

Эвелин присела в реверансе перед сестрой и ее мужем. Взгляд Сомерсона скользнул по ее более чем скромным украшениям, оценивая их стоимость. Эвелин едва сдержала улыбку. Этих украшений ему показалось недостаточно, ведь он знал истинный размер состояния Филиппа, однако жемчуг принадлежал Эвелин, и она гордилась этим.

— Мои гости делали ставки относительно того, осмелитесь ли вы появиться сегодня на балу или нет, — произнес зять Эвелин.

— Надеюсь, вы в выигрыше, милорд? — поинтересовалась Эвелин со сладкой улыбкой, хотя все внутри ее кипело от негодования.

Сомерсон поджал губы.

— К сожалению, нет, но уверен, ваши сестры рады видеть вас. — Он повернулся к Шарлотте. — Полагаю, пора начинать танцы, пока не разразилась настоящая катастрофа.

Шарлотта подняла на сестру полные слез глаза.

— О, если бы ты только надела желтое! — произнесла она, следуя за мужем.

Раздались первые звуки музыки, и большинство гостей отвернулось наконец от возмутительницы спокойствия, сосредоточив внимание на танцующих. Эвелин вздохнула с облегчением.

— Добрый вечер, леди Эвелин. — Эвелин обернулась и увидела рядом с собой лорда Крейтона. Он галантно поклонился. — Могу я надеяться на честь потанцевать с вами сегодня?

Желудок Эвелин болезненно сжался. Она не собиралась танцевать. Это лишь привлечет к ней еще больше внимания и вызовет очередной шквал сплетен. Раз вдовам танцевать не положено, то и жена предателя не должна развлекаться.

Но ведь смысл ее появления на балу и состоял в том, чтобы показать всем: ей нечего стыдиться. Так почему же тогда не насладиться балом? По крайней мере необходимо сделать вид, что ей действительно очень весело. Эвелин подумала, что стала настоящей актрисой.

— Я буду счастлива потанцевать с вами, милорд, — ответила она майору. Он оказал огромную любезность, пригласив ее. Ведь никто больше не собирался сделать это. — Может быть, следующий танец? Сюда идут мои сестры. Полагаю, им хочется поговорить со мной.

— Конечно.

Майор широко улыбнулся и отошел в сторону, когда мимо него проплыли, точно идущие в атаку фрегаты, Элоиза и Люси. Мрачное лицо Элоизы не предвещало ничего хорошего, и Эвелин приготовилась отбить нападение.

— О, Эви, как ты могла? Это платье просто…

Губы Элоизы беззвучно зашевелились, подыскивая нужное слово.

— Слишком строгое? — подсказала Люси.

— Слишком зеленое! — огрызнулась Элоиза.

— Оно подходит к моим глазам лучше, чем желтое, — возразила Эвелин, заметив, как в светло-карих глазах сестры вспыхнул гнев, но Элоиза была слишком возмущена, чтобы ее услышать, а Люси, чья пустая голова была украшена желтыми перьями, слишком глупа.

— Это с лордом Крейтоном ты разговаривала? — спросила Люси. — О, как бы мне хотелось посмотреть, что находится под этим алым мундиром! Да и какая леди устоит перед таким героем? Говорят, он голыми руками поймал в Испании опасного шпиона и спас тем самым тысячи людей!

Элоиза зацокала языком.

— Не переводи разговор, Люси. Мы обсуждали тот факт, что Эви — наша собственная сестра — пришла на самый значительный бал в году почти в лохмотьях.

Эвелин гордо вздернула подбородок. Она помнила выражение глаз Сэма в тот момент, когда спускалась по лестнице. Жаль, что он не стоял сейчас за спиной Элоизы, не дразнил Эвелин и не лишал жала язвительные замечания ее сестер. Он ждал ее на улице, как и полагалось лакею. Но это не приносило успокоения.

Элоиза взяла одну руку Эвелин, а Люси другую.

— Идем в дамскую комнату. Я найду для тебя желтую ленту или хотя бы пару перчаток. Еще не слишком поздно.

— Боюсь, поздно, — возразила Эвелин, стараясь как можно мягче освободиться от сестер. — Меня все уже видели. Будет странно, если я вдруг переоденусь.

— Все поймут, что ты одумалась! — взмолилась Элоиза. — Негоже, чтобы ты стояла здесь весь вечер… противопоставляя себя всем!

— Со стороны все выглядит именно так, Эви, — промямлила Люси. — Может быть, мы сможем немного приспустить лиф твоего платья или приподнять грудь, чтобы она выглядела более соблазнительно. Если людям хочется смотреть, так пусть будет на что. Так я всегда говорю.

— Эвелин! — Сквозь толпу пробиралась Марианна. Ее теплая улыбка была подобна спасательному кругу. Единственная искренняя улыбка за весь вечер. — Как чудесно вы выглядите сегодня! Какой прохладный и свежий оттенок зеленого! — многозначительно произнесла Марианна.

Ее стройный стан облегало платье из бледно-голубого шелка, а на шее поблескивало восхитительное колье из бриллиантов, аметистов и сапфиров. Величественная графиня, с которой считались все без исключения.

Эвелин заметила, как открыли рот ее сестры, завидев Марианну. Однако у них не хватило дерзости сказать что-либо по поводу ее платья.

— Здравствуйте, Элоиза, Люси. Вы обе тоже прекрасно выглядите, — произнесла Марианна. — Я слышала, что в этом сезоне каждый оттенок желтого имеет свое название. Так как же называется цвет вашего платья?

Элоиза зарделась от удовольствия.

— Перчатки и туфли цвета карамели, платье — цвета миндаля, а оттенок ленты на лифе носит название «оршад».

Эвелин склонила голову набок.

— Оршад? Как напиток, что подают в «Олмаке»?

— Именно так, — ответила Элоиза и поджала губы.

Марианна повернулась к Люси.

— А как называется цвет вашего платья, графиня Фрейн?

Однако Люси пожирала взглядом танцующих мужчин, поэтому Элоизе пришлось предостерегающе сжать ее локоть и повторить вопрос.

— О, мне кажется, оно называется «поджаренная лепешка», — ответила Люси.

Марианне стоило большого труда удержаться от смеха. Ее фарфоровая кожа даже покрылась румянцем от напряжения. Эвелин же деликатно прикрыла растянувшиеся в улыбке губы рукой.

— О, посмотрите, сюда вновь идет лорд Крейтон, — выдохнула Люси и потянула за платье, чтобы опустить декольте еще на несколько дюймов.

Но майор смотрел только на Эвелин.

— Полагаю, это наш танец, — произнес он и, галантно поклонившись, протянул Эвелин руку.

Эвелин с мгновение колебалась, но потом положила свою руку на ладонь мужчины и позволила вывести себя на середину зала. Странно, но когда ее руки касался Сэм, она ощущала головокружение и нехватку воздуха. Однако рядом с лордом Крейтоном она не чувствовала ровным счетом ничего. Более того, ей хотелось отстраниться.

— Как съездили в Линкольншир, сэр? — вежливо поинтересовалась Эвелин, когда заиграла музыка, и они с майором заскользили в танце.

Лорд Крейтон сдвинул брови, и Эвелин обеспокоенно взглянула на него, стараясь сконцентрироваться на шагах.

— Вы, случайно, ничего не забыли, когда писали письмо, леди Эвелин?

Эвелин споткнулась, но сильная рука майора поддержала ее.

— Что вы имеете в виду, сэр? — спросила она.

Неужели она по рассеянности поставила подпись или смазала чернила?

На лице майора отразилось сожаление.

— Вы не вложили в письмо деньги, что весьма озадачило наставницу.

Эвелин замерла.

— Но я помню, как вложила…

Майор отвел Эвелин в сторону.

— Уверен, вы хотели сделать это, но не сделали. Да и неудивительно: на вас так много свалилось за последнее время. Но ничего страшного. Я сделал щедрое пожертвование из своего собственного кошелька. А вы просто вернете мне эти деньги, когда вам будет удобно.

Эвелин ошеломленно смотрела на майора, но его улыбка казалась теплой и искренней.

— Благодарю вас, милорд. Я пришлю кого-нибудь завтра с деньгами, — произнесла Эвелин, гадая, что еще можно продать, чтобы возместить пропавшую сумму. — Могу я спросить, сколько я должна?

Майор отвел взгляд, как если бы ему было неловко обсуждать с леди такой низменный предмет.

— Я дал наставнице пятьсот фунтов.

Эвелин побледнела. Лорд Крейтон вновь поддержал ее за руку, и ее кожу неприятно закололо в том месте, где коснулись его пальцы. Эвелин отошла в сторону, убрала руку, и брови майора удивленно взметнулись.

— Этой суммы недостаточно?

Эвелин показалось, что ее сердце колотится где-то в горле.

— Нет-нет, все хорошо, — пробормотала она и быстро присела в реверансе. Ее колени дрожали, а к горлу подкатывала тошнота. — Прошу прощения, милорд. Я много месяцев не танцевала и, боюсь, немного устала с непривычки.

С этими словами Эвелин развернулась и направилась к Марианне, не зная, что теперь делать.

Марианна взяла подругу за руку, только на этот раз улыбка сошла с ее лица.

— Эвелин, вы так бледны! — обеспокоенно воскликнула она. — Что-то случилось?

Эвелин заставила себя широко улыбнуться и покачала головой.

— Я не привыкла танцевать, — повторила она то же, что сказала майору.

Марианна что-то ей протянула.

— Кто-то передал мне записку для вас, пока вы танцевали. Может быть, еще одно приглашение на танец!

Эвелин недоуменно разглядывала незнакомый почерк. Она вспомнила о планах Элоизы подыскать ей любовника. А что, если в этой записке содержалось приглашение на тайное свидание?

Эвелин смотрела на собственное имя, размашисто начертанное лиловыми чернилами на листке бумаги.

— Вы должны непременно рассказать мне, что в этой записке, особенно если она от тайного поклонника. Нет, сегодня определенно вечер таинственных записок и любовных посланий. Адам тоже получил одну такую, — сообщила Марианна.

Эвелин взяла записку, и от страха волосы встали дыбом на ее затылке.

— Не прочитаете, что там? — спросила Марианна.

Эвелин судорожно сглотнула. Какая же она глупая! Она взяла записку из рук Марианны, развернула ее и прочитала единственную фразу: «Ты обворожительна в зеленом. Прими мои комплименты. Ф.Р. Chevalier, Comted’Elenoire» [6]Шевалье, граф д’Эленуар (фр.).
.

Инициалы Филиппа, его французский титул, добытый с помощью предательства. Эвелин в панике оглядела зал. Ее взгляд не пропустил ни одного уголка, ни одной утопающей в тени ниши. Нет, Филипп не осмелился бы прийти сюда. И тем не менее она держала в руке записку от него. Строчки расплылись у Эвелин перед глазами, и почерк постепенно начал приобретать знакомые очертания.

По коже Эвелин побежали мурашки, как если бы муж сейчас смотрел на нее, дотрагивался до нее своими отвратительными руками, стоял рядом. Кто-то жестоко подшутил над ней, но к горлу подкатила тошнота, а по спине заструился холодный пот.

— Марианна, кто дал вам эту записку?

Марианна нахмурилась.

— Один из слуг Сомерсона. А почему вы спрашиваете? Что в ней?

Но Эвелин уже смяла записку.

— Кто именно? Вы можете мне его показать?

Марианна огляделась по сторонам.

— Я его не вижу. Наверное, вернулся на кухню.

Воспоминания о французе в парке наводнили сознание Эвелин.

— Вот он! — Марианна указала на одетого в ливрею слугу, разносившего гостям шампанское. — Или нет? У Шарлотты все лакеи на одно лицо.

Эвелин стало трудно дышать. А что, если за ней сейчас наблюдают — француз из парка или Филипп — и ждут, когда она запаникует?

Но она не доставит им такого удовольствия.

Она оглядела зал с широкой насмешливой улыбкой на устах, давая своим мучителям понять, что они проиграли. Затем повернулась к Марианне, ожидающей объяснений.

— Проблемы дома. Одна из служанок заболела, — спокойно произнесла она. — Мне необходимо уехать.

На самом деле Эвелин страшилась вернуться домой, боялась того, что встретит там Филиппа.

Зато на улице ее ждал Сэм. Он защитит ее. В этом она почему-то ни капли не сомневалась. Мысль о Сэме придала ей сил, и Эвелин пересекла танцевальный зал с беззаботным выражением лица, хотя на самом деле ей хотелось бежать без оглядки.

Прохладный ночной ветерок коснулся ее пылающих щек. Со всех сторон к Эвелин подступали тени, и она замерла на верхней ступеньке, не решаясь сделать ни шагу.

Кто-то выступил из тени, в ожидании остановился у подножия лестницы, и у Эвелин перехватило дыхание.

Сэм. Его худощавая фигура противостояла зловещей темноте и всем тем, кто в ней прятался.

С рыданиями Эвелин бросилась вниз по лестнице и, споткнувшись, упала в его объятия.