Синджон предполагал, что Эвелин ждет его. Она назначила место и время их первого свидания, но спальня была пуста, когда в полночь он отворил дверь.

Синджон мучился весь день, представляя обнаженную Эвелин, ждущую его в постели. Он представлял, как приоткроются ее губы, когда она с готовностью приподнимется ему навстречу, откинув простыни и явив его взору…

Синджон поставил свечу на прикроватный столик. Волна нахлынувшего на него разочарования была такой же холодной, как и простыни на пустой кровати.

Спальня напомнила ему Эвелин. Такая же опрятная, правильная и изысканная. Трудно было представить ее тайным убежищем любовников, но именно таким местом предстояло ей стать.

Синджон представил себе эту комнату и ее хозяйку после того, как они займутся любовью. Чистые простыни смяты и влажны от пота, подушки разбросаны по полу. Воздух наполнится ароматами плотских утех. Волосы Эвелин спутаются, щеки покроются румянцем, а в глазах вспыхнет огонь удовлетворенной женщины. Ведь под маской равнодушной ко всему леди скрывалась страстная натура. Синджон видел это и даже успел попробовать на вкус.

Сегодня в этой просто обставленной комнате он сдернет с Эвелин все светские приличия, все притворство, скрывающее самые потаенные ее желания. Сегодня она будет полностью обнажена для его рук, губ и тела.

Синджону хотелось видеть лицо Эвелин, возносящейся на вершину страсти, вновь и вновь сводить ее с ума, доставить ей ни с чем не сравнимое удовольствие и насладиться ее красотой и свежестью.

Синджон расстегнул сорочку, отбросил ее в сторону и, оставшись в одних бриджах, лег на кровать.

Он все еще удивлялся смелости Эвелин. Да, слова застряли у нее в горле, но глаза горели желанием. Мысль о том, что Эвелин предпочла всем остальным именно его, казалась Синджону весьма лестной и возбуждающей.

Эта же мысль очень его удивила. Эвелин была крайне сдержанна и преисполнена чувства собственного достоинства. Она была связана правилами этикета и благопристойного поведения. Она сильно рисковала, выбрав в качестве любовника простого лакея. Синджон улыбнулся, а потом нахмурился. Что сказала бы Эвелин, узнав его тайну?

Жена предателя спит с преступником.

Но это не имело никакого значения, поскольку Синджон покинет этот дом до того, как Эвелин узнает его настоящее имя. И оставит после себя только приятные воспоминания. У нее будут еще любовники, но каждый раз она будет вспоминать его, Синджона, и понимать, что лучше его все равно никого нет.

Тихо скрипнули половицы в коридоре, и Синджон насторожился. Приподнявшись на локте, он замер и ждал решения Эвелин. Скорее всего, она уйдет прочь. И это вполне разумный поступок, только Синджон с дрожью в сердце надеялся, что страсть все же пересилит разум.

Дверь отворилась, и Синджон медленно выдохнул, предвкушая встречу.

Сначала появилось трепещущее пятно света. Эвелин вошла в спальню, даже не взглянув на Синджона, и деловито заперла за собой дверь. Она стояла к нему спиной, напоминая призрак, и судорожно сжимала задвижку.

— Вы останетесь?

Эвелин развернулась, и ее взгляд скользнул по обнаженной груди Сэма. Глаза Эвелин округлились, рот приоткрылся от удивления, а с губ сорвался вздох.

Сэм, не двигаясь, смотрел на вошедшую в спальню женщину. Она была так красива в тусклом свете свечи, несмотря на то что надела строгую, глухо застегнутую на груди ночную сорочку. Влажные губы слегка приоткрыты. Пламя свечи отражалось в глазах Эвелин, и краска смущения на ее лице была видна даже в полумраке. Свеча дрожала в ее руке, и расплавленный воск капал на выглядывающее из кружевного рукава запястье. Эвелин охнула от боли и поставила свечу на стол.

Сэм протянул руку, без слов приглашая ее к себе.

Эвелин подошла. Взяв ее руку, Сэм осмотрел ожог и осторожно снял с покрасневшей кожи застывший воск. После этого он поднес руку Эвелин к губам и запечатлел поцелуй на покрасневшей отметине. Он попытался усадить ее на кровать, но она упорствовала.

Вскинув брови, Сэм ждал. Неужели она собралась строить из себя девственницу? Он думал о ней лучше.

— Я должна вам сказать… право, мне следовало сказать это раньше, но… — Эвелин закрыла глаза. — Я не… — Ее голос дрогнул. — У меня не такой уж большой опыт. Так что вам придется научить меня тому, как лучше доставить удовольствие.

— Вы хотите доставить удовольствие мне? — переспросил Сэм.

Обычно леди заводят любовников не для этого.

— Конечно, — ответила Эвелин, подняв наконец глаза на своего лакея. — А вы думали, что я лишь…

Она замолчала и густо залилась краской.

— Мы выясним, что доставит удовольствие нам обоим. Идите сюда, — тихо позвал Сэм.

Эвелин села на краешек кровати, прижавшись бедром к Сэму. Он лег на бок, обвив женщину своим телом и наблюдая за тем, как ее лицо и шея вновь заливаются краской. На этот раз Эвелин не отстранилась. Сэм дотронулся кончиками пальцев до ее лица, чтобы понять, действительно ли ее кожа такая теплая и шелковистая, какой кажется.

Эвелин наклонила голову, вложив подбородок в ладонь Сэма. Ее веки опустились, а губы слегка приоткрылись.

Теперь ее никак нельзя было назвать неопытной или сдержанной. Если простое прикосновение произвело на нее такое впечатление, значит, она горит желанием так же, как и ее любовник.

Сэм притянул Эвелин к себе и поцеловал. Это было всего лишь легкое касание губ, ибо он все еще опасался, что она передумает. Но Эвелин осталась. Находящиеся в дюйме от лица Сэма губы ждали очередного поцелуя.

— Вам нравится, как я вас целую? — спросил Сэм.

— Да, — выдохнула Эвелин. — Еще, — приказала она, и Сэм улыбнулся.

Стало быть, она хочет сама контролировать ситуацию, не так ли? Собственное тело давно уже мучило Сэма различными требованиями, поэтому сейчас ему хотелось лишь одного — подмять Эвелин под себя и дать ей то, чего она так страстно желала. Но удовольствие окажется более полным и чувственным, если он станет действовать медленно.

Ведь из них двоих именно он обладал опытом.

Сэм нахмурился. Странно, но он совсем не чувствовал себя опытным. Ну почему, когда дело касалось Эвелин, все ему казалось новым и неизведанным? Вот и теперь он чувствовал себя так, словно понятия не имел, как заниматься любовью с женщиной. Эвелин вела себя робко и вместе с тем распутно. Она была очень красивой, страстной и совершенно необыкновенной.

И вот теперь верховодила она, прижав Сэма к матрасу и обучая его искусству поцелуев, словно только она знала, как это делается. И Сэму казалось, что так оно и есть. Он никак не мог насытиться ее губами, языком, вкусом, нежным ароматом духов и трепещущими пушистыми ресницами, обрамлявшими отяжелевшие веки. Со своими прежними любовницами Синджон никогда не замечал этих мелочей. Он дарил женщинам удовольствие, получал удовольствие, и этого было достаточно. Но теперь все складывалось иначе, совершенно по-новому.

Синджон попытался сосредоточиться. Ведь свидание продлится не один час. Он намеревался обласкать каждый дюйм тела Эвелин, но попытка умерить пыл лишь сильнее разжигала бушующую в душе страсть. На этот раз не он был главным, не он выступал в роли учителя. Синджон судорожно втянул носом воздух и слегка отстранился от Эвелин, хотя она прижалась к нему всем телом и буквально преследовала его губы своими.

Пламя свечи делало ее сорочку совсем прозрачной, являя жадному взору Синджона очертания высокой груди и изящной талии. Исходящий от тела Эвелин жар завораживал и лишал рассудка. По спине Синджона потекли струйки пота, и он глухо застонал. Что еще ему оставалось? Лишь отдаться на волю подхватившей его волны страсти.

Эвелин никогда не пила слишком много, но поцелуи Сэма пьянили ее, вызывая, подобно шампанскому, легкое головокружение и необычайное возбуждение. Все существо Эвелин переполняла такая радость, что ей хотелось смеяться. Она могла целовать Сэма до бесконечности. Нежные прикосновения, поглаживания языком — она училась, совершенствовалась, смелела. Охваченное огнем тело двигалось по собственному разумению, угадывая малейшее желание хозяйки и ее партнера.

Эвелин положила ладони на обнаженную грудь Сэма и легонько нажала на нее, вынуждая его откинуться назад. Кожа мужчины оказалась теплой и шелковистой, а мускулы — тугими. Эвелин ощущала под своими ладонями биение его сердца. Она легонько царапнула ногтями грудь Сэма, и он ошеломленно охнул.

— Мне остановиться? — спросила Эвелин, хотя совершенно не желала этого делать, и провела пальцами по восхитительно сильным и широким плечам Сэма.

— О Господи, конечно, нет, не останавливайся!

Сэм откинулся на подушки, позволив Эвелин изучить его тело, и она принялась водить кончиками пальцев по шрамам, видневшимся на ребрах, и белой полосе, обезображивавшей шею.

Эвелин нахмурилась, и Сэм перехватил ее руку, неверно истолковав выражение ее лица.

— Война оставляет свои отметины, Эвелин. Мои шрамы внушают тебе отвращение?

Господи, ну как он мог такое подумать?

— Нет. — Наклонившись, Эвелин поцеловала глубокий шрам на шее Сэма. — Меня расстраивает причина их появления. Поэтому ты вернулся в Англию?

— Отчасти, — натянуто произнес Сэм. Он немного отодвинулся и сел на постели в попытке скрыть от взора Эвелин изуродованную шрамами часть своего тела. — Может, ты хочешь погасить свечи?

Эвелин представила, как занимается с Сэмом любовью в темноте, лишенная возможности видеть его. Точно так же Филипп… Нет, Эвелин выбросила из головы воспоминания о муже. Ему здесь не место.

— Нет, я хочу, чтобы было светло.

Сэм расслабился и вновь откинулся на подушки, заложив руки за голову и скрестив ноги. Он чувствовал себя вполне легко и вольготно, в то время как Эвелин все еще сидела на краешке кровати, точно испуганная птичка. Взгляд Сэма скользил по ее телу — томный и чувственный.

— Распусти волосы.

Негнущимися пальцами Эвелин принялась неуклюже расплетать косу. Золотисто-каштановые волны заструились по ее плечам, легонько коснулись щек, и огонь в глазах Сэма запылал еще ярче. Он поймал один локон и пропустил его меж пальцев. Желание — горячее и сладостное — озером разлилось по животу Эвелин.

— Как красиво, — прошептал Сэм.

Он погрузил пальцы в каштановый шелк и принялся гладить, притягивая Эвелин к себе и целуя ее со всей страстью, которую старательно сдерживал до этого момента. Были ли виной тому распущенные волосы, или Сэмом двигало нечто другое? Но Эвелин не хотела задумываться над этим. Она ответила на поцелуй, и их с Сэмом языки встретились в чувственной схватке. Руки Эвелин блуждали по спине Сэма, его плечам и рукам.

Сэм тоже не оставался в долгу. Сквозь тонкую ткань сорочки Эвелин ощущала прикосновения его теплых ладоней. Одежда вдруг показалась ей слишком тяжелой и в то же время слишком тонкой. Эвелин хотела освободиться от нее, чтобы в полной мере насладиться прикосновениями обнаженной кожи Сэма к своей.

Она еще никогда не лежала в постели полностью обнаженной. Да и не хотела этого. До сегодняшнего дня.

Эвелин развязала атласные тесемки на воротничке и принялась сражаться с непослушной верхней пуговицей. Сэм же покрывал поцелуями каждый обнажающийся дюйм ее тела. Эвелин охнула, когда он прошелся языком по пульсирующей жилке у основания ее шеи, и едва не сошла с ума от желания, когда он принялся целовать ключицы. А затем его язык с обжигающей неспешностью скользнул вниз по холмику груди.

Но вот пуговицы закончились, и Эвелин застонала от разочарования.

Но Сэма это ничуть не смутило. Он обхватил ладонью упругую грудь и коснулся губами соска, втянув его вместе с тканью сорочки. Эвелин выгнулась, схватила Сэма за голову, прижимая его к себе и постанывая. Она желала ощутить его губы, руки, язык везде.

А Сэм тем временем ласкал ее тело, бедра, ноги, дюйм за дюймом приподнимая подол сорочки, обнажая ставшую слишком чувствительной кожу.

Эвелин охватила паника при воспоминании о том, как срывал с нее сорочку своими ледяными руками Филипп.

Но руки Сэма источали тепло, а его прикосновения были нежными и возбуждающими. Он гладил внутреннюю поверхность ее бедер, ягодицы, и Эвелин нетерпеливо заерзала, желая большего.

Сэм стянул с нее сорочку и отбросил в сторону. Эвелин уже хотела прикрыться руками, но выражение глаз Сэма удержало ее от этого.

— Господи, Эвелин, какая же ты красивая, — глухо произнес он.

— Дотронься до меня, — взмолилась Эвелин.

— Где?

Сэм словно вознамерился немного помучить ее.

— Везде.

— Скажи, чего ты хочешь.

Сэм принялся покрывать шею Эвелин дразнящими, сводящими с ума, мучительными поцелуями. А она хотела ощутить его руки и губы на своей груди. Хотела, чтобы он взял ее, уложив на мягкую перину. Сэм действовал медленно и осторожно, в то время как Эвелин мечтала о безумной страсти, взрыве эмоций.

— Я хочу… все! — выпалила она, не зная, чего просить сначала.

Она ударила Сэма по плечам и оседлала его бедра, смело взирая на него сверху вниз. Его восставшая плоть пульсировала совсем рядом, натягивая ткань бриджей. Эвелин принялась расстегивать пуговицы, и Сэму пришлось стиснуть зубы и вцепиться в простыни, когда ее рука скользнула по сосредоточию его желания.

Он застонал, когда Эвелин принялась ласкать его, изучая. Ей доставляло огромное удовольствие дотрагиваться до него, видеть его реакцию на то, что она с ним проделывает. Жилы на шее Сэма натянулись, и Эвелин, прижавшись к нему всем своим обнаженным телом, прикоснулась к ним губами. Она ощутила солоноватый привкус пота и жадно вдохнула пряный мужской аромат. Эвелин терлась о Сэма, восхищаясь шелком его кожи и прикосновениями своих затвердевших сосков к его груди. Она ощущала пульсацию его разгоряченной плоти, упиравшейся в ее живот.

Она ненавидела интимную составляющую брака, боялась ее. Но не сейчас, не с Сэмом.

Он что-то шептал Эвелин на ухо, пока его руки скользили по ее телу. Она ошеломленно охнула, когда его пальцы нашли ее разгоряченное лоно и скользнули внутрь.

— Сэм! — выкрикнула Эвелин, и мужчина на мгновение замер внутри ее.

— Син, — пробормотал Синджон. — Син.

Эвелин ничего не поняла. Как можно называть грехом столь божественное действо? Но она не стала задумываться. Пальцы Сэма вновь пришли в движение. Они дразнили, уговаривали, подталкивали к действию. Эвелин со стоном подалась вперед, моля о большем.

Наступившая вскоре развязка удивила и ошеломила ее. Она, конечно, и раньше слышала о подобном. Ведь она была замужней женщиной, да к тому же имела очень опытную и болтливую сестру. Только вот Эвелин и представить себе не могла, что большего наслаждения, чем это, нет на земле.

Сэм слегка приподнял Эвелин и со стоном вошел в нее, вырвав из горла очередной крик. Он был таким горячим, таким сильным и восхитительным. Эвелин нетерпеливо заерзала, желая продолжения, и Сэм повиновался, подавшись вперед с удовлетворенным рычанием.

Эвелин почувствовала, как на нее надвигается новая волна наслаждения, и начала приподниматься в унисон с движениями Сэма. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, не хотела останавливаться. Эвелин громко вскрикнула, ощутив, как очередная жаркая волна окатила ее с головы до ног. Она почувствовала, как Сэм вошел в нее в последний раз, а потом со стоном выгнулся, приближаясь к развязке.

Эвелин упала ему на грудь и прижалась всем телом. Сэм откинул с ее лица влажные волосы и погладил по спине. Эвелин слышала, как бьется его сердце, и улыбнулась. Сэм заставлял ее чувствовать себя защищенной, заставлял испытывать чувства и эмоции, о существовании которых она даже не подозревала.

Эвелин хрипло запротестовала, когда Сэм попытался приподнять ее со своей груди. Он соскользнул с кровати, и Эвелин нахмурилась. Ее кожа сразу же остыла в том месте, где ее касалось тело Сэма. Она вспомнила о том, что он все еще не до конца раздет, когда Сэм стянул с себя бриджи и отбросил их в сторону.

Он стоял перед Эвелин полностью обнаженный, и его кожа отливала золотом в трепещущем свете свечи. Он был величественнее, чем древние итальянские статуи, красивее и желаннее мужчин, изображенных в книгах Филиппа.

— О… — выдохнула она. — О Боже!

Под ее взглядом плоть Сэма вновь затвердела и восстала. Эвелин протянула руку, чтобы поласкать его, и Сэм судорожно втянул носом воздух. Следуя порыву, Эвелин наклонилась и поцеловала самый кончик. Мускусный аромат мужского тела дразнил ее ноздри и сводил с ума. Эвелин посмотрела на своего лакея и увидела, как потемнели от желания его глаза. По ее телу пробежала дрожь, и она улыбнулась, чувствуя себя распутной и могущественной — богиней рядом со своим богом. Эвелин откинулась на подушки, раскрыла объятия, и Сэм не замедлил в них очутиться.

Эвелин заглянула в его глаза, когда он мучительно медленно вошел в нее. Она обхватила ногами бедра Сэма и закрыла глаза.

Если это и грех, то она готова грешить вечно.