Синджон бросил книги на стол Уэстлейка.

— Мне нужно пятьсот фунтов.

Граф взглянул на заголовки.

— «Миссис Элгин. Секрет приготовления пирогов с бараниной», «Трактат об этике и правилах поведения благовоспитанных английских леди», — забормотал он себе под нос.

У третьей книги не было заголовка, и Синджон наблюдал за тем, как граф перелистывает страницы. Его брови удивленно взметнулись. Он тотчас же захлопнул книгу и отложил ее в сторону.

— Полагаю, всему этому есть объяснение?

Синджон готов был поклясться, что граф покраснел.

— Я хочу продать эту книгу. — Он указал на том в голубом переплете. — За пять сотен фунтов.

— Где вы ее взяли? — спросил Уэстлейк.

— В библиотеке Эвелин Реншо.

— Самые тихие и неприметные леди, как правило хранят самые темные тайны. Говорят ведь: «Не суди книгу по обложке». А почему вы решили, что я смогу помочь вам в этом деле?

Синджон склонил голову набок.

— Мне показалось, что вы сунули палец не в один пирог с бараниной, милорд.

Уэстлейк улыбнулся:

— Верно. Но на что вам понадобилась такая огромная сумма денег? Это имеет какое-то отношение к графине Фрейн? Насколько я понял, она нанесла своей сестре весьма странный визит третьего дня.

— Кажется, я уже упомянул, что они были любовниками.

Уэстлейк ухмыльнулся:

— Кто только не спал с Люси. Кроме нас с вами, конечно. Я просто догадался, что вы не испытали этого сомнительного удовольствия. И тем не менее у нее находится вещь мужа Эвелин. Интригующе, не правда ли? Как думаете, это подарок на память? Может быть, любовная записка? Или французское знамя?

— Она не сказала, какую именно вещь хочет вернуть, — произнес Синджон. — А теперь… что касается денег…

— Что же мог оставить своей свояченице такой человек, как Филипп Реншо? — принялся вслух размышлять Уэстлейк. — Поиски Филиппа Реншо и знамени стали делом первой важности. В России Наполеону пришлось весьма несладко, и наши источники утверждают, что он винит в своих неудачах Филиппа. Он послал еще шпионов, чтобы те разыскали наконец знамя и Реншо. — Граф подался вперед. — Если знамя хранится у Люси или Эвелин, то они в большой опасности. Если же знамя у Филиппа, то он сможет купить добрую часть Франции, продав его Наполеону. Нам необходимо знать наверняка.

Синджон вспомнил выражение паники в глазах Эвелин в их первую встречу в парке и дикий огонь в глазах француза, получавшего удовольствие от того, что выворачивает ей руку. Он сглотнул.

— Что, если Реншо вернется домой? — спросил он.

— В этом случае вам лучше держать пистолет наготове. Но не убивайте его. Просто прострелите ему ногу, чтобы не мог уйти далеко. — Уэстлейк вновь подался вперед. — Леди Эвелин его не видела? Не получала от него известий?

— Сказала Люси, что нет. Я обыскал весь дом, пристально наблюдал за Эвелин, но не обнаружил никаких признаков того, что она общается с Филиппом или совершает что-то противозаконное.

Единственной тайной Эвелин был он, Синджон, не так ли? Впрочем он не видел записки, полученной ею на балу, и ее ответы на его вопросы о муже тоже ничего не прояснили.

— А ее отношения с Крейтоном? — спросил Уэстлейк.

— Он пытается выманить у нее деньги Реншо.

Брови графа удивленно взметнулись вверх.

— У вас есть доказательства?

Синджон почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.

— Неужели вы думаете, что я мог придумать всю эту историю, чтобы отделаться от Крейтона?

Ему нужно было сохранить письмо Эвелин к воспитательнице из приюта и послание, адресованное Крейтону, и сразу же принести их Уэстлейку. А вместо этого он вынул из конверта деньги и спрятал их в библиотеке, дабы посмотреть, что за этим последует. Неужели он совершил еще одну ошибку? Синджону необходимо было доказательство того, что Крейтон обманывает Эвелин так же, как обманул многих других. Или же он хотел доказать, что Эвелин ни в чем не виновата? Путь, выстланный догадками и ошибочными предположениями, весьма опасен.

— Я хочу, чтобы его казнили за все совершенные им грехи, Уэстлейк, но не стану прибегать для этого ко лжи.

— Ну конечно. Для вас это дело чести, не так ли? Просто мести недостаточно. К тому же вам нужно, чтобы вас оправдали.

Синджон выдержал прожигающий насквозь взгляд графа. Будущее Эвелин стало ему так же важно, как и его собственное. И он не мог позволить Крейтону улизнуть от правосудия со всеми его грехами.

— Вы растеряны, капитан. Вы продолжаете бороться против Крейтона. Даже осмелились потребовать денег на свои цели. Но ведь вас послали в Реншо-Хаус, чтобы вы отыскали знамя и улики против Эвелин Реншо.

— И как это поможет снять с меня обвинения? — спросил Синджон.

— Вы уверены, что отношения Крейтона с Эвелин не стали более близкими? Может быть, они любовники? Он ее шантажирует? Возможно, знамя находится у него?

Это невозможно. Эвелин его любовница. И все же внутренний голос заставил Синджона действовать осторожнее. Он чувствовал себя мышью, за которой следит голодная змея. Одно неверное движение, одно бездумное признание, и Уэстлейк съест его на завтрак. Синджон не удивится, если узнает, что граф делает зарубки на рукоятке своей сабли — по одной за каждую жертву.

— Крейтону нужны деньги. Он много играет, но по большей части проигрывает. В Испании задолжавшие ему офицеры имели странную тенденцию погибать на поле боя, даже если сражались не на передовой. Эвелин попросила его передать письмо, в которое была вложена сотня фунтов. Деньги из письма пропали, и Крейтон заявил, что выложил вместо них пять сотен из собственного кармана. Теперь он ждет, что Эвелин…

— У вас есть это письмо?

Синджон покачал головой.

— Тогда откуда вам известно, что деньги пропали?

— Потому что я собственноручно вынул их из конверта, чтобы посмотреть, как будут развиваться события, — признался он. — Сегодня утром Эвелин попросила меня продать книгу, чтобы погасить долг. Полагаю, ей нужны деньги, чтобы заплатить человеку, доставившему по ее просьбе письмо. То есть Крейтону, — произнес Синджон, старательно обходя тему своих отношений с Эвелин. — Если вам нужны доказательства, проверьте приют, которому предназначались деньги. Спросите, получали ли они письмо Эвелин и слышали ли когда-нибудь о Крейтоне. Уверен, что не получали.

Цепь рассуждений Синджона немало порадовала Уэстлейка.

— Принимая во внимание то, что майор задолжал почти всему городу и продает фамильные ценности, чтобы покрыть долги, подобное предположение не лишено смысла. Но почему я-то должен потратить пять сотен?

— Считайте это капиталовложением.

— И во что же я вкладываю свой капитал? — поинтересовался Уэстлейк.

— В поимку Крейтона. В торжество справедливости.

В спасение чести леди. Не из-за этого ли Синджон навлек на себя столько неприятностей? Он мог поклясться, что изо рта Уэстлейка высунулся раздвоенный змеиный язык.

— Вы делаете это ради себя? Или ради Эвелин?

— Ради нас обоих.

Уэстлейк никак не отреагировал на это.

— Но капиталовложение означает, что я получу свои деньги обратно. И как же вы намереваетесь вернуть мне их? Сомневаюсь, что жалованье лакея покроет этот долг.

Синджон улыбнулся:

— Получив эти деньги, Крейтон первым делом отправится в игорный дом. И мы выиграем их у него.

Уэстлейк недоуменно заморгал.

— Мы? Он убьет вас, едва только увидит. Кроме того, есть и другие игроки, желающие облегчить кошелек Крейтона.

— Потерять целое состояние можно и на званом вечере. Например, здесь, в Декурси-Хаусе, — сказал Синджон. — Вы ведь играете, милорд?

Губы Уэстлейка дрогнули.

— Никогда. Но это не значит, что меня не учили выигрывать в карты.

— А ваша супруга? — спросил Синджон, и Уэстлейк поджал губы.

— Она отчаянно жульничает, — ответил граф. — Но не ради денег.

— Значит, найдем кого-нибудь, кто сделает это ради денег. Кого-то, от кого Крейтон не ожидает подвоха.

— И кого же?

Уэстлейк заинтересованно посмотрел на Синджона.

Молодой человек улыбнулся:

— Эвелин Реншо. Я тоже учился выигрывать. Мы научим и ее, если она не умеет, и расскажем, к каким трюкам может прибегнуть Крейтон.

Уэстлейк откинулся на кресле.

— Нечестно, но эффективно. Это ничего не докажет, зато он не получит выгоды от моих — ее — денег. Марианна сможет научить Эвелин делать высокие ставки.

Синджон тоже добавит кое-что от себя. Ведь он прекрасно изучил манеру игры Крейтона. Прежде всего, майор умел очаровывать и отвлекать внимание.

— Я скажу Эвелин, что потребуется несколько дней, чтобы продать книгу. А вы пошлете Крейтону приглашение.

Глаза Уэстлейка вспыхнули недобрым огнем.

— Это прекрасный план, но если я соглашусь с ним, то должен получить что-то взамен. — Граф внимательно посмотрел на Синджона. — Мне необходимо, чтобы вы соблазнили Люси Фрейн.

Синджона охватил ужас.

— Я? Но ведь я… — он запнулся на слове, — …лакей Эвелин.

— Нанесите Люси визит в свой выходной. Очаруйте ее. Изыщите возможность пробраться к ней в спальню и выманите информацию в перерывах между поцелуями.

— Нет.

Синджон не мог предать Эвелин подобным образом. Он совершенно не желал спать с ее сестрой. Ведь он не Филипп Реншо.

— Стоит ли мне напомнить, что палач вас уже заждался?

— Я сказал — нет. Найдите для этого кого-нибудь еще. Наверняка есть и другие люди, обязанные вам спасением или жизнью. Люси любит мужчин с деньгами, тех, кто может дарить дорогие подарки. Или вы хотите, чтобы я использовал для этого ваши пятьсот фунтов?

Глаза Синджона горели непоколебимостью, и граф увидел это. Он отвел взгляд первым, а потом взял перо и протянул Синджону чек.

— А что насчет книги? — спросил Синджон, и Уэстлейк бросил пренебрежительный взгляд на стопку книг.

— Я ненавижу пироги с бараниной, в отчаянии от нравственности благовоспитанных английских леди и не стану пачкать свою репутацию, взяв в руки последнюю книгу.

Губы Синджона дрогнули.

— И тем не менее ваша супруга играла роль сводницы в гостиной Эвелин Реншо.

Уэстлейк нахмурился.

— Она называет это сватовством.

— Она предположила, что мой брат станет идеальным любовником для леди Эвелин.

— А вы так не считаете?

Пальцы Синджона сжались в кулаки.

— Я понятия не имел, что Уильям в Лондоне.

— Полагаю, виконт Мире приехал в город подыскать себе невесту и хорошенько повеселиться, прежде чем свяжет себя узами брака.

Эта семейная новость весьма удивила Синджона. Его отец на протяжении нескольких лет уговаривал Уильяма жениться на богатой и титулованной дочери своего друга. Очевидно, этот брак так и не состоялся.

Подойдя к буфету, Уэстлейк налил в бокалы виски и протянул один Синджону. Но тот покачал головой:

— Лакеям запрещается пить при исполнении. Это официальный визит, милорд.

Уэстлейк поставил оба бокала на стол.

— Конечно. Ну и как вам жизнь на этаже для слуг?

Дверь отворилась.

— Я не знала, что у тебя посетитель, — произнесла Марианна Уэстлейк. — Вы не лакей леди Эвелин? Я узнала ливрею.

Синджон отвесил поклон, а Уэстлейк поцеловал жену в щеку.

— Здравствуй, дорогая. Наконец-то ты дома. Изобел и Финеас уехали? — спросил он.

— Да, — рассеянно ответила Марианна, разглядывая Синджона. — Какова причина этого визита? Полагаю, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз вы находитесь в библиотеке моего мужа, вместо того чтобы ждать у двери для слуг.

— Он привез книгу, дорогая. Подарок тебе от Эвелин, — произнес Уэстлейк, протягивая жене книгу с рецептом пирога.

Синджон успел заметить, как две другие книги неожиданно исчезли со стола.

На лице Марианны отразилось недоумение.

— Рецепты пирогов с бараниной? — переспросила она. — Но почему она прислала мне это?

— Леди Эвелин рекомендует обратить внимание на страницу тридцать шесть, — быстро произнес Синджон, надеясь, что на этой странице не рассказывается о том, как потрошить тушу или варить голову.

Марианна бегло просмотрела книгу.

— Пироги с яблоками, курицей и колбасками, — прочла она, сдвинув брови. — Это может быть довольно вкусно. Если не добавлять баранину…

Но потом губы графини растянулись в улыбке, она посмотрела на Синджона и рассмеялась.

— Эвелин решила так оригинально пошутить. Желтый. Ее сестры решили дать самым модным в этом сезоне оттенкам желтого цвета названия продуктов и блюд. Мы смеялись над этим за чаем на прошлой неделе. Полагаю, этот подарок — продолжение шутки. — Марианна взглянула на Синджона. — Я права?

— Совершенно верно, миледи, — произнес он, обворожительно улыбаясь.

Марианна захлопнула книгу и прижала ее к груди.

— Я должна придумать ответную шутку. Подождите немного.

Уэстлейк снова опустился в свое кресло, когда дверь за Марианной закрылась.

— Вы могли бы стать прекрасным шпионом, капитан Радерфорд. Вы быстро находите выход из ситуации. А провести мою жену очень непросто. Я боялся, что она учинит вам допрос с пристрастием и вы закончите свой день измученным до смерти человеком, без единой тайны за душой.

Он постучал пальцем по голубой обложке книги, мистическим образом снова возникшей на столе.

— Теперь я вижу, что вы такой же искусный шпион, как и… — Граф замолчал, таки не назвав имени предшественника Синджона. — Вы можете подождать ответа Марианны в холле, — произнес Уэстлейк, давая понять, что аудиенция окончена. — Надеюсь скоро услышать от вас какие-нибудь новости.

Синджон уселся в холле и вздохнул. Он — шпион Уэстлейка, любовник Эвелин Реншо, заклятый враг Крейтона и общий для всех слуга. Малейшая ошибка в исполнении одной из этих ролей грозила катастрофой.