— Я хочу попросить вас еще об одном одолжении, — произнес Синджон.

— Вот как? — удивился Д’Аграман, наливая в бокал гостя еще яблочного виски. — Уверен, что письменное свидетельство сержанта О’Нила вам поможет. Он отказывается возвращаться в Англию до тех пор, пока не увидит Крейтона мертвым или заключенным в тюрьму.

— Я надеюсь, что так оно и будет. Спасибо за то, что сохранили ему жизнь, но я кое-что привез с собой, — сказал Синджон и развернул знамя.

От удивления полковник на мгновение лишился дара речи.

— Mon Dieii, Радерфорд, где вы его взяли? Оно считается пропавшим, и мне кажется, наши войска проигрывают сражение за сражением именно из-за его отсутствия. — Он разложил знамя на столе и, сдвинув брови, воззрился на Синджона. — Почему вы решили вернуть его мне? Ваша армия могла бы использовать знамя в своих целях. Ну, хотя бы для того, чтобы напугать французов.

— Полагаю, кое-кто в Англии так и собирался поступить. Филипп Реншо украл его. Я нашел.

Д’Аграман покачал головой:

— Я человек не суеверный, но это священное знамя, которого касались руки Карла Великого и Жанны д’Арк. Его место в Реймском соборе, а не на поле боя. Спасибо за то, что вернули Франции ее реликвию. Обещаю вам, что это знамя никогда не будет использовано в военных интересах.

— Где сержант О’Нил? — спросил Синджон, поднимаясь с кресла. — Я хочу его поблагодарить.

Д’Аграман улыбнулся:

— Я полагаю, в саду. Он постигает секреты приготовления яблочного бренди. Он все еще боится, что его арестует французский патруль или что Крейтон разыщет его и убьет. Я попрошу кого-нибудь привести его.

Звук шагов на лестнице заставил обоих джентльменов вскочить. Синджон с нетерпением ждал появления Эвелин, но вместо нее на пороге возникла Мариэль.

— Где Эвелин? — спросил Синджон.

— Она сказала, что хочет прогуляться в саду. Ее очень расстроила рассказанная мной история…

Следом за Мариэль в комнату, прихрамывая, вошел человек, в котором Синджон сразу же узнал сержанта О’Нила, несмотря на ужасный шрам, обезобразивший его шею и подбородок.

— Полковник, боюсь, случилась беда, — срывающимся голосом произнес он. — Из ворот только что выехал экипаж с мужчиной и женщиной. У мужчины был в руках пистолет!

— Это Крейтон? — спросил полковник.

О’Нил печально покачал головой:

— Я бы его узнал. Этот мужчина был старше и такой отталкивающий…

— Реншо! — прорычал Синджон, выбегая из комнаты.

Экипажа, на котором приехали они с Эвелин, во дворе не было.

Д’Аграман спешил за ним, отдавая приказания.

— Если это действительно Реншо, то они направились в замок Эленуар. Это в нескольких милях отсюда. Я вызову полицию.

— А я поскачу вперед и постараюсь задержать экипаж, — сказал Синджон, когда из-за угла дома появился грум, ведущий под уздцы оседланного коня полковника.

— Полковник, верните мне на время знамя. Простите за то, что снова отбираю его у вас, но оно может остановить Филиппа и спасти жизнь Эвелин.

— Я не могу подвергать его риску, капитан. Ведь это святыня. Должен быть другой выход.

Мариэль положила ладонь на руку мужа.

— Жан-Пьер, отдай ему знамя. Он спас меня для тебя, так помоги ему спасти женщину, которую он любит. Пусть знамя послужит наконец любви, а не войне.

— Все не так, — возразил Синджон. — Просто она в опасности. Ее муж опасный человек.

Мариэль улыбнулась:

— Я вижу любовь в ваших глазах. И в ее глазах тоже. Возьмите знамя и спасайте ее.

Синджон не стал спорить. Он сунул знамя за пазуху и пустил коня в бешеный галоп.