– Позволь посмотреть, – попросила Кэролайн. Алана покружилась, показывая розовое с белым, отделанное кружевом по рукавам и подолу муслиновое платье.

Меган все еще прихорашивалась перед зеркалом, возясь с волосами.

– Вы такие хорошенькие! – прочирикала Сорча, наблюдая за сестрами, всем своим видом выказывая безразличие к тому, что слишком юный возраст не позволяет ей обедать в таком блестящем обществе.

– Софи говорит, что вы дочь графа, так же, как и мы, мисс Форестер. Нам нужно приседать при встрече с вами?

– Мама сказала, что нам следует обращаться к вам не «мисс Форестер», а «леди Кэролайн», – вставила Алана.

– Я все та же, – заметила Кэролайн и, взяв у Меган гребень, выпустила пару буколек из прически.

– Мама пригласила Броуди к ужину, – сообщила Меган. – Думаю, она наконец увидела, как я вы… – Она осеклась и покраснела: – Жаль, что у меня нет по-настоящему модного платья, как у Софи и леди Лотти.

Кэролайн расстегнула ожерелье, одолженное у Софи, и надела на шею Меган.

– Вот. Оно очень идет к твоим глазам.

Сорча наклонилась и стала изучать сверкающие камни:

– Думаю, очень несправедливо, что мне не позволено спуститься к ужину. Ведь я все время ужинаю с семьей!

– Мама говорит, что сегодня мы должны строго соблюдать правила английского этикета, – напомнила Алана. – А по этим правилам ты все еще считаешься ребенком. Дети должны ужинать в детской.

Сорча высунула язык.

– Я все равно приду туда. Стану подсматривать с галереи над залом.

– А я скажу Мойре, чтобы она нашла тебя и отослала в постель, – парировала Алана, подбоченившись.

– Мойра, скорее всего, будет рядом с ней, тоже подсматривать и ворчать на проклятых сассенахов, – отмахнулась Меган и, прижав пальцы к губам, с извиняющимся видом посмотрела на Кэролайн: – О! Простите, мисс… леди… э…

– Пора идти вниз, иначе мы опоздаем, – чопорно вставила Кэролайн и повела подопечных к двери. Глубоко вздохнув, она пожалела, что не может остаться с Сорчей. Ладошка Аланы скользнула в руку Кэролайн, и та обрадовалась столь малому утешению, хотя Алана, по-видимому, считала, что это Кэролайн ее утешает. Она смело шла навстречу гневу своего единокровного брата и презрительным колкостям Шарлотты.

При виде входивших дам джентльмены поднялись.

– Вот и вы, леди Кэролайн! Мы как раз говорили о необходимости начать поиски, поскольку дождь наконец прекратился. Но, должно быть, вы это знаете, поскольку успели обсохнуть, – воскликнул виконт Спид.

– Как вы хорошо выглядите, Каро, – заметил Уильям, сжимая ее пальцы и целуя в щеку. Он был почти незнаком ей, хотя они выросли вместе и когда-то были друзьями. Кэролайн мечтала стать его женой, хотя теперь не могла представить ничего подобного. Впрочем, она вообще не могла представить, что выходит замуж за кого-то.

Избегая смотреть на Алека, она послала Уильяму сияющую улыбку.

Брат явно ожидал, что она подойдет к нему. Лицо его побагровело, кулаки сжались. Она присела, чувствуя, как в нее впивается его жгучий взгляд.

– Ну-ну, вот и ты. И действительно прекрасно выглядишь. – сказал он таким тоном, словно его раздражал сам факт ее хорошего здоровья. – Нам многое нужно обсудить, и даже если это нелепое маленькое приключение испортило твою репутацию, у меня есть другие планы на твое будущее. Мы поговорим сразу после ужина, – приказал он. Кэролайн ощутила прилив негодования. Он действительно ожидает, что все будет, как раньше, словно ничего не случилось?

Она резко вскинула голову.

– Боюсь, после ужина мне придется укладывать леди Сорчу. Возможно, завтра, после одиннадцати, когда закончатся уроки у девочек.

Лицо Сомертона стало фиолетовым от ярости. Он поднял руку, и на секунду Кэролайн показалось, что он ее ударит. Она чувствовала взгляды Лотти и Алека, но не сводила глаз с брата. Он опустил руку.

– Какая наглость… – начала Шарлотта, но Лотти положила ладонь на руку матери.

– Возможно, нам стоит занять места за столом, – вмешалась она. – Наверное, все дело в горном воздухе, но я очень проголодалась.

– Лотти! – Шарлотта повернулась всей своей объемистой фигурой, пытаясь сорвать зло на дочери. – Леди никогда не признается в том, что голодна!

– До чего же смешно: я видел ее милость за чаем, так она поглощала пирожные одно за другим, – сказал Ангус Джорджиане. Они стояли на галерее прямо за спиной юной Сорчи, которая прижималась лицом к балясинам перил. – Я знал воинов, которые могли съесть столько же, сколько она. Но они не были такими жирными.

Он рассмеялся собственной шутке.

Джорджиана с гордостью взирала на внучку.

– Кэролайн чудесно выглядит сегодня, верно? По-моему, с того момента, как она вошла, Алек и не взглянул ни на кого в этой комнате. И мне очень нравится, как она держалась с Сомертоном. Для этого требуется немало отваги.

Алека затрясло от гнева, когда Сомертон стал угрожать Кэролайн. Он не позволит брату обидеть ее, пусть тот и является ее опекуном. Но она сумела устоять перед ним, и, как большинство хамов, он спасовал перед ее силой.

Кэролайн отвернулась и нежно воззрилась на Мирза. Она даже не смотрела в сторону Алека.

Мойра объявила, что ужин подан, и Алек, взяв Софи под руку, повел невесту к столу. Она хотела сесть слева от него, но Деворгилла знаком попросила ее сесть рядом, чуть поодаль.

– Сядьте здесь, моя дорогая девочка, между мной и Броуди. Так мы лучше познакомимся.

Софи послушалась и мягко улыбнулась Броуди. Тот хихикнул. Все в комнате косо глянули на дюжего молодого человека, который не спускал глаз с Софи, краснея, как девушка.

Меган поспешила к свободному месту рядом с Броуди. Но мать покачала головой:

– Ты должна сесть дальше. Рядом с виконтом Спидом, возможно? Алана, займи место рядом с лордом Мандевиллом.

Ангус отметил, что Меган очень огорчилась. Лорд и леди Сомертон заняли свои места, а преподобный мистер Парфитт сел рядом с виконтом Мирзом и знаком подозвал Кэролайн, которая заняла место слева от Алека, во главе стола. Он ощущал ее духи, видел, как взволнованно бьется пульс у нее на шее, слышал шелест ее платья. И понимал, что у нее перехватило дыхание. Щеки раскраснелись, и в свете свечей она была прекраснее всех остальных дам в этой комнате.

Мистер Парфитт откашлялся и монотонно прочитал молитву. Кэролайн опустила глаза, словно любуясь рисунком на тарелке. Она по-прежнему не смотрела на него. Мало того, ее губы сердито сжались. Он подтолкнул ее коленом. Она отодвинулась и продолжила его игнорировать. Виконт Мирз, сидевший по другую сторону, широко улыбнулся, когда Кэролайн задела его.

Она снова переместилась ближе к Алеку.

Виконт Спид подался вперед:

– Думаю, завтра будет прекрасный день для охоты, Гленлорн. Мирз, Сомертон, не хотите пострелять?

Алек выдавил улыбку. Он попытался представить Кэролайн женой Спида и не смог.

– Хочу кабанятины! – обрадовалась Шарлотта. – Здесь водятся кабаны?

– Увы, нет, миледи. Боюсь, они перевелись несколько веков назад, – покачал головой Алек. – Могу предложить диких гусей или оленину, если охота удастся. В озере полно рыбы, а в реке так и кишит форель.

– Обожаю, когда Мойра готовит гуся в соусе с виски, – прощебетала Алана, и Мандевилл выпрямился.

– Соус с виски? Какая бесполезная трата виски! – воскликнул он.

– Думаю, завтра, после охоты, мы просто должны заказать это блюдо! – обрадовалась Шарлотта.

– Мы тоже поедем на охоту! Нам нужен свежий воздух! – решила Софи.

– Я тоже поеду, – немедленно добавил Броуди, не сводя с нее глаз.

– Когда мы выезжаем? – спросила Меган, без улыбки глядя на своего неверного поклонника.

– Я поеду, если поедет Кэролайн, – решил Уильям, нежно улыбаясь девушке. Кэролайн улыбнулась в ответ. На взгляд Алека, Мирз выглядел таким же влюбленным, как Броуди, и Кэролайн смотрела только на него. Он ощутил болезненный укол ревности.

– Если поедут девушки, – кивнула она. – И Лотти, конечно.

– Разумеется! – воскликнул Мирз, удивленно взглянув на невесту, словно забыл о ее существовании. Алек нахмурился. Неужели между Уильямом и Кэролайн что-то есть?

Виконт принялся болтать о своей матери и о ком-то по имени Синджон, и глаза Кэролайн засверкали. Она ловила каждое его слово, не обращая внимания на Алека. Он снова толкнул ее коленом под столом. Увидел, как она залилась краской, как пальцы крепче сжали ножку бокала с вином. Она ощущала его присутствие, хотя делала вид, что не замечает. В душе у него пробудился дьявол.

Пока Мойра убирала тарелки после куриного супа с пореем и подавала второе блюдо, лососину, Алек снял туфлю. Хэмиш стал наполнять вином бокалы, а Алек тем временем нашел ногой подол ее юбки, и пробравшись через кружево нижних юбок, коснулся ее щиколотки. Кэролайн широко раскрыла глаза, приоткрыла в изумлении губы, но продолжала смотреть на Уильяма и смеяться над его шутками, делая вид, что Алека вообще нет. Ну, этого он не допустит!

Если Кэролайн не ошиблась, нога Алека в чулке ласкает ее щиколотку. Какую игру он ведет?

Ей стало щекотно, и Кэролайн попыталась отодвинуть ногу, но снова наткнулась на Уильяма, брови которого взлетели вверх. Сам он коварно улыбнулся. Посчитал, что она с ним флиртует?

Она отодвинула ноги, и Алек вновь принялся за свое.

– А ваша матушка здорова? – спросила Кэролайн Уильяма, пытаясь не замечать, как нога Алека поднимается по ее икре.

Уильям, с другой стороны, терся о ее колено своим. Кэролайн снова подвинулась, совсем близко к Алеку, и послала ему укоризненный взгляд, но он только улыбнулся и поднес к губам бокал.

– Мы только что установили, что она вполне здорова, – заметил Уильям.

Неугомонные пальцы Алека добрались до ее колена и снова пощекотали. Кэролайн проглотила смешок, спрятав его за вилкой с кусочком лососины.

– А Синджон и Эвелин? – спросила она о брате Уильяма с женой.

– Здоровы, насколько я понимаю.

Уильям подался к Кэролайн и улыбнулся, как раз в тот момент, когда пальцы Алека скользнули под ее коленку.

– Могу я признаться, что сегодня вы выглядите невыразимо прелестной? – сказал Уильям, пожирая глазами ее лицо. Когда-то она отдала бы все, чтобы увидеть этот влюбленный взгляд. Теперь же Кэролайн была в ужасе.

– Спасибо, – пробормотала Кэролайн. Ступня Алека настойчиво потирала ее колени, пытаясь их раздвинуть. Но Кэролайн упрямо их сжимала. Что это он, спрашивается, вытворяет?

– А как ваш отец? – продолжала она допрашивать Уильяма, но тут же вспомнила, что они уже это обсуждали.

Нога Алека пробралась еще выше, пальцы настойчиво сгибались там, где заканчивался ее чулок и начиналась обнаженная плоть. Кэролайн снова послала ему строгий взгляд. Он вскинул бровь и пошевелил пальцами ног. Ее подвязка щелкнула. Кэролайн подскочила.

– С вами все в порядке, Каро? – спросил Уильям, похлопав ее по спине. Его рука была очень теплой, но задержалась между ее лопатками дольше, чем позволяли приличия.

– Башня очень красива в лунном свете, не так ли? – спросил Алек. – Место свидания влюбленных на протяжении нескольких веков. Особенно в Иванов день.

Все посмотрели на живописную сцену за окном, и Кэролайн плотно сжала губы. Но Алек улыбнулся ей – медленной, красноречивой улыбкой обольстителя. Он воспользовался ее потрясением, чтобы просунуть ногу между ее коленями. Она глотнула вина, чтобы не охнуть вслух.

– Пожалуй, я останусь в замке, – решил Сомертон. – Никогда не терпел охоту. Кроме того, сырая погода мне вредна.

– Иногда здесь дует сильный ветер, – вторила Софи.

Алек ласкал внутреннюю сторону бедра Кэролайн. Она ощутила дрожь желания. Алек сидел рядом, спокойно ужинал, выполнял роль хозяина с таким видом, словно по-прежнему был в туфлях и стоял обеими ногами на полу, а не доводил ее до безумия. Она пыталась увернуться, но будет невероятной грубостью и непростительным нарушением этикета, если она вскочит из-за стола посреди ужина. Так что она в плену. Неужели у него совсем нет милосердия?

– Выедем на рассвете? – немедленно спросил Спид.

Кэролайн опустила руку под стол и впилась ногтями в его ступню. Но Алек просто коварно улыбнулся. Словно давая понять, что не намерен останавливаться. Она все же охнула, когда его ступня скользнула еще выше и нашла очень чувствительное местечко у развилки бедер. Тихий крик изумления невольно сорвался с ее губ.

– Я совершенно согласна с Кэролайн, – объявила Софи. – И считаю, что десять часов утра – достаточно рано. Возможно, даже одиннадцать.

Пальцы Алека шевелились, сгибались. Кэролайн умоляюще смотрела на него, заклиная остановиться.

– Еще вина, леди Кэролайн? – вежливо осведомился он. – Вы так разрумянились.

Разрумянилась? Да она просто горит! Он сам дьявол!

Кэролайн едва не всхлипнула, когда он снова передвинул ногу и стал осторожно дразнить…

– Мы можем выехать в полдень и устроить пикник, если погода будет хорошей, – с надеждой предложила Лотти.

– Да, и вернетесь к чаю, – кивнула Шарлотта.

Кэролайн тем временем таяла. Софи и Лотти обсуждали, что надеть и что лучше: больше подойдут амазонки или платья для прогулок. Пальцы ног Алека были чрезвычайно убедительны, требуя ответа. Дышать было почти невозможно. Кэролайн облизнула губы. Каждый раз, когда она поворачивалась к Уильяму и пыталась завести беседу, Алек шевелил пальцами. Кто знал, что мужчина способен проделывать ногой подобные вещи?

Она так старалась слушать, что говорит Уильям, отвечать на вопросы других, но, по правде говоря, сознавала только присутствие Алека и все, что он с ней делал. Это был самый долгий в ее жизни ужин.

Тем временем Ангус с галереи наблюдал, как Деворгилла о чем-то шепчется с Броуди. Она что-то сунула ему в руку! Броуди извинился и покинул комнату.

– Что он задумал? – спросил Ангус. – Не нравится мне это!

Он увидел, как Деворгилла повернулась и бросила на Алека злобный, полный лютой ненависти взгляд, но тот был слишком занят Кэролайн, чтобы что-то заметить. Девушка как-то странно раскраснелась, а глаза Алека были полуприкрыты отяжелевшими веками.

Ангус увидел, что Броуди возвращается.

Кэролайн была едва способна думать, не говоря уже о том, чтобы вести разговор. Весь ужин Алек продолжал свою сладостную пытку. Несмотря на досаду, сладостное, горячее желание текло по ее венам. Соски затвердели и терлись о ткань сорочки. Кэролайн вертела на коленях салфетку, скручивая ее все туже с каждым движением его пальцев, ласкающих крохотный бутон ее лона. Ее щеки горели. Все тело горело. Она не могла смотреть на него, зная, что если посмотрит, взорвется. И скрутила льняную салфетку еще туже, чтобы не вскрикнуть.

Наконец, последние тарелки убрали, и Кэролайн поблагодарила бога за то, что ужин и медленная чувственная пытка закончились. Теперь все поднимутся из-за стола, и она наконец избежит его порочных прикосновений. Кэролайн устала, нервы были натянуты, как тетива лука.

Хэмиш принес поднос с бокалами и графин с золотистым виски, поставил на буфет. Мойра задула половину свечей.

– Что это? – спросила Софи.

– Сюрприз, – улыбнулась Деворгилла. – Подождите и увидите.

Хэмиш и Ли открыли двери кухни и заняли места по обеим сторонам. Оба были одеты в пледы.

– Вам нравятся мужчины в шотландских костюмах? – спросил Уильям. – Никак не могу решить, нравится мне или нет. Это так отличается от английской одежды. Меня шотландские костюмы немного пугают. Живя на севере Англии, я вырос на жутких историях о восстании сорок пятого года. Моя няня говорила, что если я не засну, Красавчик Чарли придет за мной с холмов, перетащит через границу и съест. Очень долго я представлял шотландцев, как пожирателей детей, в юбках, прячущихся прямо за воротами Холлиуэлл-Холла.

Нога Алека негодующе застыла, наконец остановившись. Теперь он уберет ее, поскольку беседа принимает серьезный оборот, и Кэролайн будет свободна.

Но он и не думал убирать ногу. Вместо этого его пальцы согнулись и стали играть с ней. Кэролайн подавила всхлип.

И услышала низкий стон волынок, поднявшийся до душераздирающего звука, который наполнил комнату, когда волынщики вышли из кухни.

Меган, Лотти и Алана восторженно вскрикнули, когда появились волынщики и медленно пошли вдоль стола, играя веселую мелодию. Софи морщилась при каждой ноте.

Кэролайн резко выдохнула, не из-за великолепия древней музыки, наполнившей зал, но потому что пальцы Алека снова задвигались. Это невыносимо! Она сейчас умрет, не выдержав муки!

Она позволила глазам закрыться и тяжело дышала, не в силах ничего с собой поделать.

Пришлось стиснуть край стола. Жар лился от нежного, воспламененного бугорка. Но его пальцы не отступали, и она почувствовала, как жар поднимается по животу и грудям, пока она не осознала, что вот-вот вспыхнет пламенем.

За волынщиками шла Мойра, неся пудинг на огромном блюде, украшенном символами клана: очаг, сосна и вороника.

За ней шел Броуди с чашей лэрда в руках.

Нога Алека двигалась в одном ритме с музыкой, пульсировала, нажимала, играла, терла быстрее и быстрее – безумный рил…

Мойра коснулась пудинга зажженной свечой, и он загорелся. Все за столом вскрикнули, и громче всех Кэролайн. Алек стиснул ее руку под столом, когда ощущения унесли ее к звездам.

Она в ужасе посмотрела на него. К счастью, остальные смотрели на пудинг. Не на них.

У Алека хватило наглости улыбнуться – улыбкой, полной мужской гордости.

Кэролайн опустила вилку под скатерть и ткнула его. Улыбка Алека мигом померкла. Зато она заулыбалась во весь рот. На этот раз вой волынок скрыл его крик.

– Почему именно Броуди несет чашу? – спросил Ангус. – Это против традиций.

– Что?

Джорджиана наблюдала, как синий огонь лижет пудинг.

– Чашу должен был нести Джок, сенешаль Алека.

Ангус не сводил глаз с Броуди и поэтому увидел, как тот искоса бросил взгляд на Деворгиллу, улыбавшуюся, подобно ведьме. В ее улыбке не было ни гордости, ни радости. Только злоба, исходившая от нее, как вонь из могилы. Она кивнула, и Броуди шагнул вперед, поднося чашу Алеку. Ангус заглянул в чашу, когда она проплывала внизу, и почувствовал недоброе.

– Нет, – прошипел он. – Она не осмелится.

– Да в чем дело? – спросила Джорджиана. – Лучше взгляни на Кэролайн – она положительно светится.

– Любимая, она хочет его отравить.

Джорджиана свела брови:

– Зачем Кэролайн травить Броуди?

– Не Броуди. Алека.

Ангус в отчаянии смотрел на собравшихся. Глаза Меган засияли от гордости, когда Броуди прошел мимо нее. Софи смотрела на волынщиков так, словно желала им провалиться в ад. У Сомертона был скучающий вид. Этот глупец Алек смотрел только на Кэролайн. Как и молодой виконт, сидевший по другую сторону от нее.

– Алек! – крикнул Ангус. – Алек, не пей!

Он перегнулся через перила, слетел вниз, попытался остановить Броуди, толкнуть его, выбить из руки чашу. Но Броуди прошел сквозь него. Ангус безуспешно хватался за чашу.

Именно в этот момент Кэролайн повернулась, увидела Ангуса и приветливо улыбнулась. Должно быть, решила, что он часть этой дурацкой церемонии.

Ангус покачал головой. Теперь он был в полном отчаянии. Броуди подошел к Алеку, поклонился и протянул чашу с мерзкой улыбочкой на красном лице. Алек кивнул кузену и протянул руку, чтобы взять чашу. Кэролайн все еще смотрела на Ангуса, и тот ответил отчаянным взглядом.

– Сделай что-нибудь, девушка! – вскрикнул он. Увидел, как улыбка Кэролайн померкла, как сильно она побледнела. Она стала вставать, все еще не сводя глаз с Ангуса, нахмурившись. И уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала. Зато на глазах Ангуса она задела плечом чашу, которая вылетела из рук Броуди.

Все в комнате молча наблюдали, как сосуд летит по воздуху, как разлетаются брызги рубинового вина, как свет отражается в серебряной отделке.

Чаша упала на пол, зазвенев на камнях. Звон поднялся до самых потолочных балок, словно колокол, предупреждавший о предательстве и убийстве.

Деворгилла вскочила так порывисто, что ее стул упал и с грохотом приземлился в кроваво-красной луже. Она с тупым удивлением уставилась на ручеек, текущий к ней: очевидно, зло стремилось к своему источнику. Деворгилла едва успела поднять юбки.

Ангус взглянул на Кэролайн, которая не сводила с него полных изумления глаз. Словно она увидела призрака…

Он улыбнулся. Что еще он мог сделать? Теперь она знала, кто он.

Ангус улыбнулся ей, коснулся рукой берета и ушел в тень.

Мойра поспешила вытереть пролитое вино. Белая тряпка скоро покраснела, и тут в нос женщине ударил слабый знакомый запах. Она нахмурилась, окунула в лужу палец и лизнула. И в ужасе воззрилась на Деворгиллу, сидевшую неподвижно, с окаменевшим лицом. Деворгилла поймала ее взгляд и так злобно усмехнулась, что Мойра сделала знак, отгоняющий зло.