Сомертон отбросил салфетку и поднялся.
– Если вечерние празднества закончены, мне нужно тихое место, где я смог бы поговорить с Кэролайн с глазу на глаз.
Алек увидел, что она напряглась, но кивнула.
– Конечно, – ответил он. – Мой кабинет в вашем распоряжении.
Он все еще не совсем понял, что именно случилось. Броуди бросился на кухню, а Мойра и Деворгилла смотрели друг на друга так злобно, словно кошки, готовые подраться. Зеленовато-коричневые глаза Кэролайн были круглы, как блюдца. Она не сводила глаз с темного угла зала. Возможно, он зашел слишком далеко, когда ублажал ее за ужином в то время, как напротив сидел ее брат.
Алек снова глянул на Уильяма Мирза, который взирал на Кэролайн так, словно сам получил наслаждение. Интересно, насколько хорошо она знала его. Возможно, несколько украденных поцелуев или даже глубокая дружба. Испытывал ли Уильям к ней то же самое, что и Алек? Вряд ли.
Он смотрел вслед удалявшимся Сомертону и Кэролайн, пожирал взглядом ее покачивавшиеся бедра, отмечал идеальную осанку. Минуту назад он дразнил ее, но сам сгорал от желания, такого, от которого сводило внутренности. Он совершил еще одну серьезную ошибку. Как теперь удержаться от того, чтобы ночью не взбежать по лестнице в башню?
Ему нужна холодная ванна или долгое купание в ледяных водах озера.
Когда компания разошлась, он поднялся наверх, переоделся в удобный плед и выскользнул в темную ночь. Воздух после дождя был сладким и прохладным. Пахло сосной и вереском.
Алек услышал рыдания сестры прежде, чем увидел, как она согнулась на каменной скамье у стены, подняв колени и обхватив их руками. Меган походила на призрак с разбитым сердцем.
Алек сел рядом и прижал ее голову к своему плечу, дожидаясь, пока всхлипы сменятся икотой.
– Что случилось? – спросил он.
– Я думала, Броуди меня любит.
– Возможно, так и есть, – заметил Алек.
– Почему же он весь вечер не сводил глаз с Софи? Почему не смотрел на меня? С той минуты, как она приехала, он и двух слов мне не сказал.
Как ее не понять? Стоило Мирзу поглядеть на Кэролайн – Алек сходил с ума от ревности. Но если бы Броуди схватил Софи в объятия, уложил на стол и овладел во время ужина, Алек бы не почувствовал ничего, кроме легкого изумления по поводу того, что парень все делает не вовремя. Не то чтобы он позволил случиться такому неприличию после того, как они поженятся, но чувства сестры отражали его собственные по отношению к Кэролайн.
– Броуди очень молод. Как и ты, девочка. Он никогда не уезжал дальше Гленлорна. А Бен-Харди всего в десяти милях отсюда и далеко не так величествен, как Гленлорн. Видела ожерелье, которое было сегодня на Софи? Возможно, Броуди смотрел на него. Каждый бы залюбовался.
– На мне тоже были драгоценности, – шмыгнула носом Меган, показав красивый цветок на шее. Фиолетовые и синие камни сверкали в свете свечей, струившемся из окон.
– Где ты это взяла? – спросил Алек.
– Леди Кэролайн одолжила. Думаю, это принадлежит леди Лотти. Леди Кэролайн собиралась надеть его сегодня, но, увидев, что я хочу выглядеть особенно красивой для Броуди, отдала мне. Разве она не добра, Алек? Она чудесный человек. Я слышала, как графиня Шарлотта говорила, что собирается держать ее под замком до конца жизни или выдать замуж за бродячего жестянщика.
Алек неловко заерзал, услышав это. Сестра положила руку на его рукав:
– Ты не должен позволять им сделать это! Люди должны слушаться тебя, потому что ты лэрд, верно? Она может остаться здесь. Жить с нами.
Алек прикрыл глаза.
– Лорд Сомертон – ее брат и опекун. Он хочет ей только добра, – пояснил он, но сам услышал, как неуверенно звучит собственный голос. И снова сердце сжалось от угрызений совести. Он не должен был писать Сомертону.
– Знаю, ты не любишь ни его, ни графиню Шарлотту. Неужели ничего не можешь сделать для Кэролайн? Не будь ты уже помолвлен с Софи, мог бы жениться на Кэролайн. Как жаль, что Софи вообще приехала! Она хочет все изменить.
– Я думал, мы говорим о Броуди, – попытался уклониться от темы Алек.
– Полагаю, что так. Ты не мог бы приказать ему жениться на мне?
Алек погладил себя по подбородку:
– Мог бы, наверное. А если он откажется, я его казню, – пошутил он, но Меган не улыбнулась. – Неужели, милая, ты хотела бы, чтобы человек женился на тебе по приказу? Ты еще молода. Поезжай в Лондон на сезон, посмотри город, познакомься с людьми и тогда…
– Только не говори, будто хочешь, чтобы я вышла за англичанина! – ахнула Меган.
Он покачал головой, щелкнул ее по носу и снова задался вопросом, куда девались ее веснушки.
– Я хочу, чтобы ты вышла за человека, которого полюбишь и который полюбит тебя.
Меган, немного подумав, поцеловала его в щеку.
– Я и не знала, что ты так сентиментален, Алек.
– Погоди немного. Мужчины взрослеют медленнее женщин. Оставь Броуди в покое на год-другой, посмотри, останется ли в твоем сердце любовь.
– Спасибо, Алек. Ты очень мудрый. Хорошо, что именно ты стал лэрдом Гленлорна. Теперь все будет хорошо, правда? Ты все уладишь. – Она встала: – Я хочу поговорить с Лотти. Она сказала, что знает в Англии всех, с кем стоит познакомиться, и будет счастлива вывезти меня в свет. К тому времени сама она, конечно, будет уже замужем.
Алек остался сидеть, провожая ее взглядом. Если бы только все сердечные проблемы было так легко решить!
Он смотрел на холмы, на старую башню, на крошащиеся стены, в которых было столько дыр, что сквозь них виднелись звезды. Может, они – символ вечного пребывания клана на этих землях? Или олицетворение людей, таких же сломленных и отчаявшихся, как эта башня?
Она стояла четыре сотни лет, выдерживая ветер, дождь, снег и даже войну. Она была здесь всю его жизнь, и все же Алек почти не замечал ее до того дня, как увидел здесь Кэролайн. Воспоминания о том, как он нашел ее, как любил под разрушенной крышей в канун Иванова дня, заставили его плоть мгновенно затвердеть снова. Сколько пройдет времени, прежде чем он ее забудет? А что, если она останется здесь, как предложила Меган?
Алек не мог представить Гленлорн без Кэролайн. Каждое утро он ждал встречи с ней. Пытался увидеть, как она идет к деревне или поднимается на холм, чтобы полюбоваться видом. Клан давно признал ее своей, даже Мойра – редкая честь для сассенаха.
Между Алеком и башней сверкало озеро, а ветер деловито убирал с неба последние дождевые облака. Алек глубоко вздохнул и неожиданно понял, как сильно любит Гленлорн. Совсем как в детстве, когда был жив дед.
Алек здесь тоже ожил. Он больше не прячущееся от стыда в тени создание, каким был в Лондоне. Ангус Макнаб всю жизнь был ворчливым и мрачным. Но при нем клан был в безопасности, чувствовал себя защищенным. Сможет ли и Алек добиться того же?
Он представил себя в окружении семьи, в счастливом доме: деревня перестроена, школа стоит, на склонах холмов пасутся жирные овцы и крепкие горные коровы. И любимая жена, конечно. Софи.
Софи. Единственная деталь картины, которая казалась фальшивой. И она – единственная ему нужна. Только вместе со своим состоянием, разумеется, чтобы эта картина стала реальной…
– О чем, черт возьми, ты думала? – донесся до него через открытое окно резкий голос Сомертона. – Неужели хоть на минуту не вспомнила о моем положении? О том, какой позор навлечешь на семью?!
– Ты сказал людям, что я больна и уехала в деревню. Сколько бы прошло времени до того, как ты объявил о моей смерти? Похоже, ты нашел весьма приемлемое решение, – парировала Кэролайн.
– Не смей дерзить! – прогремел он.
Алек услышал тяжелые шаги Сомертона, пересекавшего комнату, и мгновенно вскочил. Распластался по стене и заглянул в открытое окно, готовый помешать Сомертону ударить Кэролайн. Она стояла перед братом с высоко поднятой головой.
Алек снова отступил в темноту. Подслушивание – полезное искусство, которое он изучил на службе у Уэстлейка.
– Ты не ударишь меня, Невилл. Люди увидят следы. Я не хотела причинять тебе неприятности. Просто не было иного выхода.
– У тебя был прекрасный выбор! Два достойных поклонника…
– Я не любила никого. И не могла их полюбить, – выдохнула Кэролайн.
– Любовь? Ты говоришь совсем как твоя мать. Она твердила, что любит моего отца, но сама была просто охотницей за состоянием. Любовь для людей нашего класса не имеет ничего общего с браком. Браки среди аристократов заключаются из финансовых или политических соображений, ради земель или родословной. Я выбрал поклонников, отвечавших всем этим требованиям. Любовь ко всему этому не имеет никакого отношения. Тебе несказанно повезло, что ты вообще получила предложения. У тебя не было сезона. Тебя не представляли ко двору. Я говорил и со Спидом, и с Мандевиллом. Они по-прежнему готовы жениться на тебе, даже с твоей испорченной репутацией. Если бы ты проделала такое в Англии, никто бы даже не взглянул на тебя. А сейчас… тебе чертовски повезло, что я все еще могу скрыть твои… похождения.
– Я не чувствую никакого везения, – спокойно возразила Кэролайн. – И не готова выйти замуж ни за одного из этих джентльменов.
– В таком случае ты вообще не выйдешь замуж, – пригрозил он. – Я твой опекун, и если не подчинишься мне, отвезу тебя в Старберри-Мэнор. Останешься там и будешь каждый день желать себе смерти. У тебя нет иного выхода.
– Есть еще один, Невилл, – тихо ответила она.
Кэролайн стояла перед ним, сжав руки. Свет падал на два красных пятна на ее бледных щеках, но голова по-прежнему была высоко поднята.
– Значит, ты сделаешь, как приказано, и выйдешь замуж за того, кого тебе укажут?
– Нет, – тихо, но твердо ответила она.
– Нет?
Сомертон был готов взорваться.
– Я подпишу бумагу и отдам тебе все, чем владею. Получишь мое приданое.
Сомертон недоверчиво уставился на нее:
– Что?! Ты останешься нищей!
– Я прекрасно осведомлена о последствиях. Насколько я поняла, у меня довольно большое приданое. Отпусти меня, Невилл, и можешь оставить деньги себе. Это куда лучший договор, не так ли? Ты желал видеть меня замужем за тем, кто готов жениться на мне. Но при этом должен выплатить жениху мое приданое. А так ты его оставишь себе, да еще избавишься от меня.
Сомертон молча обдумывал предложение.
Алек неотрывно смотрел на нее. Леди Кэролайн Форестер, единокровная сестра одного из самых могущественных людей в Англии, отказывается от всего, лишь бы получить свободу. Разве он не поступил так же, когда ушел из дома и поклялся отплыть на Цейлон, сколотить там состояние и никогда не возвращаться? Но ничего не получилось. Его избили и ограбили в тот день, когда он попытался покинуть Лондон. Если бы Уэстлейк не подобрал его в сточной канаве, к этому времени Алек, возможно, был бы уже мертв. У Кэролайн не было такого защитника, не было никакой надежды, и все же она стояла, расправив плечи, высоко подняв голову и ясным взглядом смотрела на брата, уверенная в том, что делает.
– Прекрасно. Если ты этого хочешь, я напишу бумагу.
Она покачала головой:
– Нет. Я хочу, чтобы договор составил отцовский поверенный из Йорка. Он также имел дело с завещанием матери. Нужно, чтобы все было по закону, так, чтобы ни ты, ни я не смогли потом говорить, что нас обманули.
– Я граф Сомертон. Он напишет все, что я ему прикажу.
– Возможно, и так, но он знает меня и знал мою мать. Я настаиваю на этом условии.
– Ты не в том положении, чтобы на чем-то настаивать, – напомнил Сомертон.
– Если попытаешься удерживать меня, это будет стоить дорого, и не важно, выйду ли я замуж или проживу жизнь в уединении в Старберри. Подумай, ты получишь деньги, а потеряешь всего лишь единокровную сестру.
Алек увидел, как она пошла к двери.
– Куда ты? Я не давал разрешения! – завопил Сомертон, брызгая слюной.
Кэролайн повернулась к брату.
– Я сказала все, что хотела. Зачем оставаться? Прошу извинить меня, я по-прежнему здешняя гувернантка и должна посмотреть, как там девочки.
– Ах ты… – начал Сомертон, но осекся, поняв, что она выскользнула из комнаты и он попусту сотрясает воздух.
Алек почти рухнул на скамью и попытался обдумать услышанное. Она храбра и умна, знала, как победить Сомертона, даже если это стоило ей всего приданого. Она прекрасно понимает, что делает, это видно по ее глазам. Ее свобода, ее честь, ее независимость, сама жизнь стоили дороже денег.
Он откинул голову и мысленно рассмеялся.
Она прекрасна, храбра – тигрица, сражающаяся с драконом.
Его так и подмывало пойти, найти ее, сжать в объятиях и…
Алек застонал, поднялся и пошел по тропинке, ведущей к озеру. Ему нужно окунуться в холодную воду и поплавать подольше.
– Видела ее? – спросил Ангус Джорджиану, когда Кэролайн вышла из комнаты. – Сначала она спасла жизнь Алека, потом поставила на место этого мерзкого ублюдка Сомертона. Она великолепна!
– Но все-таки уедет, – вздохнула Джорджиана. – Она не может остаться.
– Почему нет? Алек сумеет ее защитить, – возразил Ангус. – Он человек чести. И поступит, как подобает джентльмену.
Джорджиана сложила руки на груди:
– Я бы сказала, она более чем способна сама о себе позаботиться. Алек помолвлен с Софи. Если Кэролайн останется здесь, какая жизнь ее ждет? Печаль и сердечные муки! У нее своя гордость и честь! Она никогда не сможет вести жизнь любовницы твоего внука!
Ангус ответил негодующим взглядом:
– А девочки? Они ее полюбили. И жители деревни тоже! Сомневаюсь, что они полюбят Софи! Место Кэролайн в Гленлорне, а Софи навсегда останется чужой!
Он смотрел на возлюбленную, сознавая, что она тоже стала бы чужачкой в Гленлорне. Ненавидимой кланом только за то, что была дочерью врага.
– Ты ни за что не осталась бы со мной тогда, много лет назад. Верно?
Она грустно улыбнулась:
– Думаешь, я не обладаю мужеством Кэролайн? Да, тогда это было невозможно… но я бы попыталась. Ангус, я вынесла бы все, лишь бы остаться с тобой. Провести свою жизнь здесь. Как ты можешь даже спрашивать об этом?!
– Как я могу не спрашивать! Это невозможно даже сейчас!
– Если веришь этому, значит, проклятие никогда не рассеется, – печально ответила Джорджиана и растаяла в темноте.
Ангус сидел на берегу озера, наблюдая, как Алек плавает в ледяной темной воде. Он пробыл там достаточно долго, чтобы промерзнуть до костей, и все же не торопился вылезать на берег. Мускулистое тело разрезало неподвижную поверхность с такой силой, словно Алек пытался спастись с тонущего корабля.
Ангус продолжал ждать, даже когда Алек наконец вышел и плюхнулся на берег, рядом с пледом. Ангус прекрасно понимал, почему он здесь. Все дело в Кэролайн. Он сам провел много ночей в ледяной воде, пытаясь забыть Джорджиану. Но тело было так же упрямо, как его разбитое сердце. Он не мог расстаться с ней навсегда. Отныне Алек тоже будет проводить здесь ночь за ночью.
– Парень, тебе нужно все исправить, – пробормотал Ангус, хотя понимал, что Алек не может его слышать.
– Как, черт возьми, я должен это исправить? – пробормотал Алек, обращаясь к берегу.
– Это загадка. Знаю, тебе нужны деньги.
– Софи, – вздохнул Алек.
– Да, денег у нее полно, но дело не только в деньгах. Я всю жизнь прожил без любви, каждую ночь переплывая чертово озеро, потому что не мог ее забыть.
– Кэролайн! – прошептал Алек.
– Джорджиана, – прошептал Ангус. – Пойми, я не мог жениться на ней. – Он стащил берет и раздраженно швырнул на землю. – У меня не было выхода, а у тебя есть, но я все понимаю, парень, правда, понимаю. Нужно выбирать между желаниями сердца и долгом лэрда.
Алек смотрел на башню, не слыша ни слова, и Ангус проследил за его взглядом.
– Да, парень, у меня тоже есть история, связанная с этой башней. Я хорошо знаю, что любовь может свести мужчину с ума. Хотелось бы, чтобы все было по-другому.
Алек не двигался.
– О, неужели я ничему тебя не научил? Обязанности, долг – этому я тебя точно учил. Возможно, сидя прямо на берегу. На первом месте клан. Тогда я в это верил. Но мне следовало бы все объяснить о любви. Потеряв Джорджиану, я женился на деньгах. Пришлось, особенно после Каллодена. Семья твоей бабки была верна короне. Они сохранили земли и состояние и помогли охотиться на бедных глупцов, которые сражались за Чарли. Но женитьба на ней позволяла сохранить Гленлорн, а тогда для меня это значило все. Я не мог поехать за Джорджианой, она уже была замужем за Сомертоном. Для нас было слишком поздно. Но у тебя еще есть шанс сделать выбор, и надеюсь, ты сделаешь его, пока не станет слишком поздно.
Алек вытер мокрые волосы пледом, безразличный к словам деда.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Сам провел слишком много ночей, пытаясь забыть, – продолжал Ангус, улыбаясь в пространство. – О, она была такой милой, совсем как Кэролайн…
Алек встал, обернул бедра пледом и стянул поясом. Он не позаботился надеть рубашку. Повесил через плечо и направился к Гленлорну.
Ангус проводил его взглядом и с новой силой ощутил муки потери…