– Поднимем бокалы за прелестных невест? – спросил мистер Парфитт, когда все собрались к ужину, в вечер накануне двойной церемонии бракосочетания.

– Сначала я хочу кое-что сказать, – объявила Лотти.

Алек затаил дыхание, ожидая слезливой романтической речи от застенчивой невесты, хотя Лотти выглядела сегодня на удивление решительной, особенно когда принялась снимать с пальца обручальное кольцо.

– Уильям, я передумала.

Софи в ужасе ахнула. Кэролайн молча наблюдала за кузиной. Уильям Мирз покраснел до корней волос и кончиков ушей.

Графиня Шарлотта нахмурилась:

– Только не говори, Лотти, что все же решила выйти замуж в Лондоне или Сомертон-Парке.

– Собственно говоря, мама, я вообще не желаю выходить замуж. По крайней мере, не желаю выходить замуж за Уильяма.

Вопль Шарлотты, вторивший рыку ярости Сомертона, заставил Мойру, Джока и Ли примчаться с кухни, где они, очевидно, успели схватить все, что могло сойти за оружие. Мойра размахивала смертоносной вилкой для поджаривания тостов, у Джока в руках была скалка, а Ли с безумными глазами тащил пирог, готовый швырнуть его во врага. Он прибыл как раз вовремя, чтобы смягчить падение графини Шарлотты, лишившейся чувств. Пирог покатился по полу. Мойра завизжала.

– Возьмите, – сказала Лотти, отдавая кольцо Уильяму, который выглядел положительно ошеломленным. Он тупо уставился на кольцо. Лотти сунула руку в карман и вынула пузырек с нюхательными солями, как раз в тот момент, когда то же самое сделали Уильям и Кэролайн, очевидно, готовые к реакции графини.

– Я подумала, что нам это понадобится.

Лотти наклонилась над распростертой на полу Шарлоттой и поводила пузырьком у нее под носом, а Кэролайн тем временем поднесла флакон к носу Ли, который все еще был придавлен телом Шарлотты. Уильям продолжал изучать кольцо на своей ладони.

Первой, кого увидела очнувшаяся Шарлотта, была Кэролайн. Поэтому она снова завопила и принялась плакать, громко и шумно.

– Я тону, – предупредил Ли, задыхаясь под ее объемистой фигурой. Мистер Парфитт бормотал молитвы и тянул графиню за руку, пытаясь поднять.

– Это ты виновата! Ты ее на это подбила! – всхлипывала Шарлотта, излучая ненависть и злобу.

– Нет, мама, все это не имеет никакого отношения к Кэролайн. Я просто решила, что брак с Уильямом не то, чего я хочу.

– А чего ты хочешь? Представляешь, какой разразится скандал? Мирз – абсолютно порядочный человек, – вмешался Сомертон. – Есть кто-то другой?

Лотти втянула в себя воздух:

– Есть Джордж. Мой брат Джордж. Видите ли, я хочу приключений. Я намерена поехать с Джорджем в кругосветное путешествие.

Шарлотта снова завизжала, а Ли застонал, безуспешно суча ногами под графиней. Но все попытки выбраться на волю не увенчались успехом. Алек наконец пожалел беднягу и помог мистеру Парфитту и Джоку поднять убитую горем графиню и усадить в кресло.

– Я этого не допущу! – протестовала графиня. – И твой отец тоже.

Но Лотти и бровью не повела.

– Со мной поедут Кэролайн и моя горничная, а также Джордж, его наставник и камердинер. Все будет вполне прилично. К тому же, если разразится скандал из-за моей разорванной помолвки, не лучше ли мне будет уехать на некоторое время?

Алек удивленно воззрился на Кэролайн. Она на мгновение встретилась с ним глазами, прежде чем отвести взгляд. Щеки ее горели.

– Европа! – воскликнула Меган. – Как чудесно! Могу я поехать с вами?

– Я не стану ждать вас, Лотти, – предупредил Уильям, все еще державший кольцо на вытянутой руке. Софи сидела рядом, на диванчике, и ободряюще гладила его по плечу, одновременно сердито глядя на Лотти.

– Я и не ожидаю этого, – пожала плечами Лотти и грустно улыбнулась. – И желаю вам всяческого счастья, Уильям. Правда желаю. Только не со мной.

Алек снова поискал глазами Кэролайн, но она уже выскользнула из комнаты.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Софи.

– Завтра. Как можно раньше.

– Сразу после свадьбы? – уточнила Софи.

– Скорее, еще до свадьбы, – ответила Лотти.

Внутри у Алека все замерло. Кэролайн уезжает на рассвете. Уходит, убегает. Собиралась ли она попрощаться, или он, проснувшись завтра, обнаружил бы, что ее здесь нет?

– Невилл, мы тоже уезжаем, поскольку нет смысла оставаться и минутой дольше, – решила Шарлотта. – Прикажи запрячь коней и немедленно собрать вещи.

– Как насчет ужина? – спросила Мойра.

Уильям покачал головой:

– Я не голоден.

– В таком случае я тоже, – поддакнула Софи.

– Мне нужно собраться, – вставила Лотти.

Шарлотта рассматривала руины пирога на полу, раздавленные ягоды и тесто, разбросанные по полу, как осколки разбитого сердца.

– Возможно, вы могли бы прислать поднос в мою комнату. Я поем, пока горничная складывает вещи. Сделайте это прямо сейчас.

Алек, не потрудившись постучать, ворвался в комнату Кэролайн. Он с такой силой распахнул дверь, что та с грохотом ударилась о стену. Девушка сидела за письменным столом с пером в руке, и когда он влетел в комнату, приподнялась со стула, широко раскрыв глаза, в которых блестели слезы. Но предпочел не заметить ее грусть.

– Ты хотя бы намеревалась попрощаться? О, не со мной, конечно! Но как насчет девочек, Мойры, деревенских детишек? И давно ты узнала, что уезжаешь завтра?

Кровь снова бросилась ей в лицо.

– Я писала тебе письмо, – пробормотала она.

– Объявляешь, что увольняешься?

Она покачала головой.

– Не так ли поступают трусы! У тебя и для Софи есть письмо? Она, по крайней мере, заслуживает лучшего. У нее здесь нет родственников, никого, кроме тебя и Лотти…

– У нее есть ты! – яростно выпалила Кэролайн, печаль которой сменилась гневом. Алек увидел в ее глазах боль и ревность. И ощутил, как та же боль пронзила и его.

– У нее есть я, – подтвердил он.

– Можешь взять письмо сейчас, – сказала она и, перебежав комнату короткими шажками, протянула ему листок бумаги. Он просмотрел письмо.

– Не понимаю, – бросил Алек, почувствовав, как по телу распространился жар: – Какого дьявола это означает?

– Это дарственная на Лаллах-Грейндж, свадебный подарок. Я вчера обнаружила, что унаследовала дом от бабушки. Не могу его оставить себе.

– Почему? – вырвалось у него.

Кэролайн смело встретила его взгляд, хотя достоинство боролось со слезами:

– Дом будет тянуть меня сюда.

Алек не мог представить Гленлорн без нее:

– А как же девочки? Ты сказала им о своем отъезде? Они обожают тебя.

– Они так взволнованы предстоящей свадьбой, что я не решилась им сказать. Возможно, успею утром. Если они не будут заняты, помогая Софи или Мойре.

Алек провел рукой по волосам.

– О, я вижу, свадьба будет роскошной, и все будут рыдать или по крайней мере те, кто уехал.

– Она прекрасна, Алек. Из нее выйдет чудесная жена.

В голосе Кэролайн, в ее глазах стыло прощание. Его сердце разрывалось.

Алек сжал ее плечи:

– Оставь себе Грейндж, Кэролайн. Пусть он приведет тебя назад, через год, два года, пять – только обещай, что вернешься ко…

Но Кэролайн остановила последнее слово «мне», прижав палец к его губам. Ее кожа была прохладной, и он сходил с ума от желания поцеловать ее.

– Так лучше. Быстро и решительно, – вздохнула она. – Ты еще полюбишь Со…

В открытых дверях появилась Софи:

– О, Кэролайн, мне необходим твой совет насчет завтрашней прически… Леди Шарлотта приказала всем горничным помочь ей собраться, а я не могу просить Лотти теперь, когда она разбила сердце Уи…

Она осеклась, увидев Кэролайн едва ли не в объятиях Алека.

Алек увидел, как широко раскрыты глаза невесты, уловил внезапное озарение в светло-голубых глубинах.

– О… – выдохнула она, прижав руку к груди. – О…

Кэролайн отступила от него и выдавила улыбку:

– Я отдала Алеку свой свадебный подарок. Лаллах-Грейндж.

Софи поджала губы, все еще переводя взгляд с Алека на Кэролайн и обратно. И не протянула руки, чтобы взять дарственную, которую пыталась отдать ей Кэролайн. Ее щеки побледнели так, что напоминали слоновую кость, и тут же почти побагровели.

– В таком случае мне следует поблагодарить тебя.

Алеку явно было не по себе. Софи держалась сухо, улыбка была натянутой Напряжение, подозрения и печаль так ощущались в этой комнате, что всем дышалось с трудом.

Софи была отнюдь не глупа и прекрасно поняла увиденное. И вряд ли забудет… Ничего не скажешь, чертовски неприятное вступление в супружескую жизнь!

Она встряхнулась, улыбнулась Кэролайн и попятилась в коридор.

– Думаю… мне пора спать, – пробормотала она, удаляясь.

– Софи, – начал Алек, но она снова ослепительно улыбнулась и покачала головой:

– О нет. Плохая примета, когда жених видит невесту до свадьбы, очень плохая. Спокойной ночи.

Он проводил ее взглядом. Прислушался к стуку удалявшихся шагов, шороху вечернего платья из тафты… и повесил голову.