Он сидел в кресле, когда Дельфина вошла в библиотеку. Стивен был свежевыбрит, одет в жилет с галстуком, бриджи и сапоги. Рука по-прежнему покоилась на перевязи. У нее перехватило дыхание от его вида. Потом, улыбнувшись ему, она расправила складки муслинового платья, прежде чем вспомнила, что он не видит ее. Ощущение счастья в груди померкло совсем ненадолго. Он ждал ее, молча, сосредоточенно глядя перед собой.

Дельфина внимательно оглядела Стивена, чего никогда не позволила бы себе, будь он зрячим. Его глаза по-прежнему были ясными, серыми, в них светился ум. Лицо сохранило красоту. Ссадины и синяки, полученные во время сражения, постепенно исчезали. Еще оставались небольшие шрамы, но скоро и они будут незаметны. Дельфина зажала пальцы в кулак, чтобы побороть желание дотронуться до этих отметин. Ему все так же больно? Она содрогнулась, вспомнив, каким его привезли на виллу – почти бездыханным.

– Леди Дельфина? Это вы? – Стивен повернул голову в ее сторону и слегка нахмурился.

Она сделала несколько шагов вперед.

– Доброе утро, милорд. – Дельфина села рядом с ним за стол красного дерева.

– Что нового произошло в мире за это время? – спросил он. – Надеюсь, Наполеон по-прежнему находится под неусыпным надзором британцев.

– Все так. Правда, герцог Рэндуик с компанией своих друзей подплыл на лодке к «Беллерофону» и потребовал, чтобы их допустили на борт. Ему, видите ли, захотелось испить чаю с Наполеоном. Он вышел из себя, когда капитан Мейтланд отказал ему в этом.

– И правильно сделал, – заметил Стивен. – Наполеон – наш пленник, а не почетный гость.

– Уже опубликовали карикатуру, на которой его светлость угрожает капитану пистолетом. А тот наставляет на герцога корабельное орудие.

Ее слова были вознаграждены улыбкой. На щеках Стивена обозначились ямочки.

– А какие новости из Парижа?

– Король Людовик назначил Талейрана своим министром иностранных дел и премьер-министром заодно. Король настаивает, чтобы тот не привлекал в государственный совет никого из родственников, даже своего сына-наследника.

Дельфина видела по лицу Стивена, какие эмоции владели им, пока он обдумывал ее слова: интерес, недовольство, разочарование. Она легко представила его там, в Париже или Вене, дипломатическим представителем, свидетелем этих величайших исторических событий. Он был бы в гуще жизни, если бы не ранение.

– Вы хорошо знакомы с французским министром иностранных дел? – спросила Дельфина, заметив его реакцию на упоминание Талейрана. – Говорят, он очень хитрый противник. Мне показалось, что на мирном конгрессе в Вене он добился больше, чем заслуживал.

Она замолчала, вспомнив, что Стивен тоже участвовал в тех переговорах. Ее мнение могло показаться ему глупым и ни на чем не основанным, однако лицо его выразило удивление, но не пренебрежение.

– Верно, он большой хитрец. И чрезвычайно обаятелен. Благодаря этому и добивается всего. Осмелюсь предположить, что Веллингтон найдет его неуступчивым партнером. Его светлость в первую очередь солдат, а уж потом дипломат.

– Но ведь он понимает, что сейчас ему нужно соединить в себе и то и другое, – заметила Дельфина.

– Безусловно. Он талантливый военачальник, который предугадывает поступки противника и опережает его. Он читает поле боя как газету, применяя мудрость, интеллект и присущую ему храбрость для принятия решений, – горячо заявил Стивен. – Веллингтон осуществляет свою стратегию молниеносно и решительно. Талейрану будет нелегко приноровиться к его тактике и перемене правил игры.

– Как ведут себя дипломаты, которые участвуют в таких великих событиях?

– Мы слушаем, собираем информацию и проявляем большую осторожность в движениях.

Подперев щеку рукой, она принялась разглядывать его. Сейчас он показался ей еще красивее. Его взгляд стал острым, лицо оживилось. Подвинувшись вперед, он слегка наклонился к ней, постукивая пальцами здоровой руки в такт своим словам. Она положила руку на стол в дюйме от его, совсем рядом. Их пальцы почти соприкасались.

– Вы вздыхаете, миледи. Я вам наскучил? – Дельфина отодвинула руку. – Расскажите, как бы вы вели себя с такими людьми, как Талейран, если бы были дипломатом.

Она задумалась.

– Наверное, я для начала понаблюдала бы за ними, изучила бы их. Я представляю себе, что дело заключается не в том, чтобы потребовать от них поступать так, как вам хочется, и вы не рассчитываете, что ваши оппоненты сразу согласятся с вами. Вы должны поставить себя на их место, если так можно выразиться. В процессе общения может возникнуть масса ошибок и недопонимания, разве не так? Выражение глаз может быть истолковано совершенно ошибочно, как и вздох, например, или нахмуренные брови, или фырканье…

Дельфина глянула на него, ожидая его реакции. Ему скучно с ней, или, наоборот, она позабавила его своей наивностью? Он отворачивался от нее тогда, несколько месяцев назад. Дельфина затаила дыхание – отвернется ли он от нее сейчас?

– Продолжайте, – сказал Стивен. – Что потом?

Действительно, что потом? Если бы ей пришлось обхаживать какого-нибудь злюку герцога, чтобы склонить его принять точку зрения отца, или отвадить назойливого поклонника, как бы она поступила?

– Я бы очаровала их, – пробормотала она. – Надо дать им понять, что вы готовы предоставить им все, чего они хотят: пускай думают, что взяли над вами верх. Не надо умничать! И как только им покажется, что вы у них в руках, предложить компромисс. Нет, согласиться пообедать с ними – это вещь совершенно неприемлемая, но вот пообещать танец в самом конце вечера – вполне возможно. Прогулка в парке предпочтительнее поездки в замкнутом пространстве кареты… – Она заболталась! Дельфина прижала руку ко лбу, ожидая, что он сейчас равнодушно усмехнется, продемонстрировав вежливую скуку.

Вместо этого он еще ближе наклонился к ней и улыбнулся.

– Абсолютно верно! Нужно блеснуть перед ними всеми своими гранями и при этом скрыть самое сокровенное, – подхватил Стивен.

Именно так он и поступает?

– Да, – подтвердила Дельфина. – Точно так же приходится вести себя в обществе. Это тоже проявление искусства дипломатии.

– А не политики, где сила против такта?

Он над ней издевается? Дельфина вздернула подбородок.

– Мой отец – видный член парламента. Говорят, в один прекрасный день он станет премьер-министром. Из меня воспитали женщину, которая сможет оказать поддержку политическим воззрениям мужа. Конечно, они должны совпадать с мнением моего отца.

Тут крылась маленькая неправда. У нее имелось собственное мнение по самым разным поводам, которое не совсем совпадало с точкой зрения Эйнзли.

– И вы до сих пор еще не вышли замуж. Тори настолько слабы в коленках?

У нее сжалось сердце. Неужели он не понимает? «Ты сам показал мне, кем я могу стать, кто я такая! Ты сам отвратил меня от того человека, за которого родители собрались меня выдать!»

– Да, так и есть, – бросила Дельфина.

– Правда? – Стивен вскинул брови.

– Правда заключается в том… – Она нервно сглотнула. – Правда заключается в том, что я до сих пор не нашла человека, за которого захотела бы выйти замуж.

– А кто вам нужен?

«Ты», – подумала Дельфина и зажмурилась. Но он отвергал ее, и если сейчас заикнуться об этом, то они оба окажутся в неловком положении. Она не нашлась с ответом.

– Вы еще здесь? – спросил Стивен. – Это так трудно сформулировать?

– Возможно, со мной совсем не просто или я очень упряма. А вы? Почему вы еще не женаты?

Он опять улыбнулся, сверкнув белизной зубов.

– О, из вас получился бы отличный дипломат – легко меняетесь ролью со своим оппонентом, заставляете его говорить, не открывая себя. Просто отлично! Дело в том, что я стал свидетелем того, как моя сестра переживала потерю мужа и ребенка. Ее это чуть не убило. Я солдат, и для меня велик шанс погибнуть в бою. Очень не хочется становиться причиной великой скорби для женщины, оплакивающей гибель любимого. Однажды я подумал… – Стивен покачал головой, и ей стало интересно, вспомнил ли он о Джулии, вышедшей замуж за другого. Его рука, лежавшая рядом с ее, сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели.

– Наверное, стоит рискнуть, чтобы добиться счастья. – Она подавила в себе желание прикрыть ладонью его руку.

– Да, – согласился Стивен, нахмурив брови. – Но если вы теряете… – Он проглотил комок. – Лучше бы нам поговорить о чем-то более веселом.

Сидя рядом, она увидела выражение острой боли на его лице.

– Тогда о чем мы побеседуем? Я много чего знаю. Мы можем обсудить законы об экспорте и импорте зерна, если захотите, или опять вспомним герцога Рэндуика, который недавно приехал на бал графини Ленмор мертвецки пьяным. Потребовалось четыре лакея, чтобы отнести его назад в карету. А еще можем поговорить о последней моде или французском искусстве. Кстати, по-французски, если вдруг вздумаете. Я говорю бегло. Это все были обычные темы ее бесед – политика, слухи, безделицы и глупости.

Вот теперь он отвернулся. Легкий ветерок зашевелил занавеси на распахнутых окнах, коснулся его волос. Стивен повернулся в ту сторону.

– Сегодня солнечный день? – спросил он.

– Сегодня прекрасный день. – Дельфина встала и подошла к окну. – Розы в цвету. Вы не хотите прогуляться?

Ноздри его затрепетали, он вцепился в подлокотник кресла.

– Думаю, нет. Если вы намерены отправиться на прогулку, я могу подождать вас здесь.

– Мне нужен провожатый.

– Вы издеваетесь надо мной, миледи? Я вряд ли смогу соответствовать…

– Напротив, милорд. Мне хочется пройтись по саду. Как джентльмен, вы обязаны составить мне компанию, не так ли?

– В обычных обстоятельствах я бы так и поступил, не сомневайтесь, – напряженно проговорил он.

– Сейчас утро вторника, погода отличная, розы цветут. Не могу представить более обычных обстоятельств.

– Может, Браунинг отведет меня на террасу? Вы дадите знать, если вдруг что-то случится. Оттуда я услышу и пришлю его вам на помощь. – Она уловила нотки сожаления в его голосе.

– Браунинга сейчас нет: я отправила его с поручением в соседнюю деревню, – так что могу рассчитывать лишь на вас, а вы – на меня. Не вижу никаких причин, почему бы вам не предложить мне руку и не позволить стать вашими глазами. – Дельфина подошла к камину и взяла кочергу. Протянула ее Стивену и, отважно взяв его за руку, положила ладонь подопечного на ручку из кованого железа. Он ухватился за нее. – Воспользуйтесь ею как тростью, если не доверяете мне.

– Я себе не доверяю, – проговорил он тихо.

Дельфина преувеличенно громко ахнула.

– Милорд! Я польщена вашими чувствами, но не позволю вам никаких вольностей…

Стивен нахмурился, но тут же расхохотался.

– Миледи, я убедился, что вас невозможно сбить с толку. Да, из вас получился бы искусный дипломат.

Дельфина вспыхнула в ответ на его комплимент и приободрилась, но он не мог этого видеть. Стивен протянул ей руку и встал.

– Тогда ведите меня, а я постараюсь держаться бодро.

Она перевела дыхание и, положив руку на его рукав, ощутила дрожь удовольствия и сделала первый шаг к открытым французским окнам.

Стивен почувствовал, как солнечное тепло коснулось его лица. Он зашаркал по плитам террасы, медленно и неуверенно. Две ступеньки отделяли их от лужайки. Он нащупал их импровизированной тростью, прежде чем сделать шаг. Стивен полностью сосредоточился на этом, пытаясь выбросить из головы то, что рядом с ним идет женщина, и то, что он цепляется за нее из последних сил. Она держалась уверенно, заботливо и терпеливо. На минуту Дельфина предстала перед ним такой, какой он увидел ее первый раз: интересной, очаровательной, умной молодой леди. Стивен был полностью покорен ею в ту же минуту, как Николас познакомил их. И испытывал восхищение ровно до того момента, как она оставила его ради более высокопоставленной компании. Стивен наблюдал, как Дельфина принялась обхаживать герцога, беззастенчиво флиртуя и заливисто смеясь. Тогда он решил, что кокетство – это и есть суть Дельфины, но сейчас, как и в Брюсселе, подумал, что ошибался.

– Впереди ступенька, – предупредила Дельфина.

Стивен еще крепче схватился за нее, почувствовав нежность муслина и силу ее руки под материей, а потом – как она невзначай коснулась грудью его плеча. Он слишком давит на нее, и это неприлично – находиться в такой близости к юной леди. Не лучше ли остановиться, отодвинуться, замереть на месте и дождаться Браунинга? Грудь сдавило словно обручем, сердце билось где-то в горле, но Дельфина шла рядом, все такая же спокойная, словно под покровительством настоящего защитника. И Стивен сделал шаг, потом еще один… Его нога задевала за ее юбки, она пыталась приноровиться к его походке. Он все-таки смог сделать это – выйти в сад. И при этом никак не мог понять: он самый слабый мужчина на земле или самый счастливый?

Потом ощутил траву под ногами, мягкую и густую. Аромат роз стал ярче, жужжание пчел – громче.

– Там, за стеной, стадо овец, – сказала Дельфина. – Они похожи на белые облака, рассеянные по лугу.

– У них черные морды? – поинтересовался он.

– Нет, морды у них белые. Это бордерлейстерская порода – овцы тучные, с мягкой, словно пух, шерстью и с крючковатыми, как у лорда Веллингтона, носами.

Стивен засмеялся.

– Вы говорите как специалист по бордерлейстерским овцам.

– Мой дед по материнской линии, герцог Обри, всерьез занимался разведением овец. Когда мы приезжали к нему, он настаивал, чтобы Себастьян запоминал все, что касается пород и их качеств, потому что, в конце концов, именно ему придется контролировать сельскохозяйственные работы в поместье.

– С трудом могу представить, чтобы лорд Себастьян Сент-Джеймс занимался разведением овец, – сказал Стивен.

Дельфина вздохнула.

– Он и не занимается. Я приобрела знаний больше, чем братец. И могу рассказать вам, какая порода самая трудная для разведения, какая – молочная, какая – мясная, а какая дает шерсть наилучшего качества.

Он склонил голову набок.

– Политика и овцеводство. Редкое сочетание. – Счастливцем окажется тот, кому удастся добиться руки леди Сент-Джеймс.

Она засмеялась. Смех прозвучал мягко, шелковисто.

– Разве так уж сильно отличается одно от другого? На пастбище стадо следует за самым сильным бараном. Или я все упрощаю?

– Уверен, вы имеете право на свою точку зрения.

Повеяло прохладой – значит, они вошли в тень.

– Мы добрались до розовой беседки. Тут есть скамья, – сообщила она. – Присядем ненадолго?

Стивен подождал, пока Дельфина опустится на скамью, потом сел рядом. Он оказался слишком близко к ней, и это шло вразрез со всеми правилами приличий, даже притом что скамья была узкой для двоих. Но Дельфина не отодвинулась. Он знал, что ее рука лежит совсем рядом, поверх юбок между ними, а ее туфелька почти касалась его ноги, обутой в сапог. Стивен представил ее лицо, слегка раскрасневшееся на жарком солнце, ее ясные глаза, смотрящие вдаль, на луга со стадами овец. Она, должно быть, немного наклонилась вперед, ее губы, слегка влажные и очаровательно розовые, изогнулись в улыбке, манящей и жаркой, как сегодняшняя погода.

Он почувствовал, как что-то коснулось его лица, и вздрогнул. Дельфина, успокаивая, положила свою руку на его. Рука была без перчатки. Стивен сжал ее пальцы.

– Мы сидим как раз под розовым кустом. Это лепестки слетают на вас, – объяснила она. – Вы весь покрыты ими.

Дельфина отняла руку, и он почувствовал, как ее легкие пальцы прошлись по его волосам, как ее тихое дыхание коснулось его лица. Стивен поднял руку и дотронулся до ее щеки. Она оказалась нежнее розовых лепестков.

– Простите меня, – пробормотал Стивен. – Я слишком бесцеремонен. Мне стало интересно, как вы выглядите. Понимаю, что это абсолютно против всех правил приличия.

Она взяла его руку и прижала к своей щеке.

– Я думаю, что обычные правила неприложимы к этой ситуации, милорд.

Стивен представил, как она подняла на него глаза. Что он прочитал бы в ее взгляде, вернись к нему зрение? Восхищение, жалость, веселье? А что она читает в его лице? Его мысли и чувства были недоступны ей.

– Да, вы правы, неприложимы, – согласился Стивен, потом взял ее руку, поднес к губам и с благодарностью поцеловал. Или это была не просто благодарность? Ему стало трудно дышать, желание овладело им.

– Пора возвращаться, – задыхаясь, проговорила она. – Скоро позовут на ленч.

Он положил ее руку на свою, согнутую в локте. И ему это понравилось.

– Тогда – в обратный путь!