Оранжевое зарево полыхало в беззвездном небе, отгоняя ночную тьму. Иан гнал пони к деревне, сердце трепетало у него в груди. Сэнди разбудил его там, где Иана сморил сон, – в библиотеке, куда он зашел посидеть с книгой. Долгие часы он вышагивал по своей комнате в башне, так и не сумел успокоиться и принялся блуждать по замку. Он думал об Алане, ее поцелуе, ее стройном теле, ее лице и чувствовал, что сходит с ума от вожделения. Некоторое время он стоял в коридоре возле ее двери, гадая, что будет, если он откроет ее и войдет в спальню.

Если бы он остался в башне, или в соляре, или же в своей прежней постели, то сразу заметил бы пламя. А так Сэнди потерял драгоценные минуты на поиски хозяина. Судя по тому, как высоко взвивалось пламя, предотвратить беду уже не удастся.

Деревенские жители – Макгилливреи, Макинтоши и Фрейзеры, мужчины, женщины и дети – ждали его прибытия. К нему навстречу они бросились сквозь дым, полуодетые, перепуганные, с испачканными копотью лицами. Пони шарахнулся, напуганный толпой и ревом пламени, Иан спешился и огляделся.

При виде происходящего у него упало сердце. Горел не только амбар – ветер отнес искры к коттеджам, где они принялись стремительно пожирать соломенные кровли, окрепли и породили пламя, а оно начало сметать все на своем пути. Горело уже четыре коттеджа, и остальным грозила опасность.

Амбар, похожий на птичью клетку, в которую заперли огонь, пропал. Иан огляделся в надежде, что какие-нибудь припасы удалось спасти – может, мешки с зерном или бочки с солониной, – но его надежды были напрасны. По крайней мере, коров и овец успели вывести. Животные жались в тени, блеяли, пугаясь дыма и жара, в ужасе косили глазами, показывая белки. Собаки носились вокруг отары, неумолчным лаем усиливая какофонию.

Женщины стояли в снегу, ошеломленные и оцепеневшие от потрясения. Дети плакали, надрывались от крика младенцы. Иан сосчитал людей, пытаясь понять, кто здесь и кого нет: Логан, Шона, дети… Новорожденного Шона прижимала к груди, остальные цеплялись за ее юбки. Старая Лотти зажимала рот ладонью, пламя отражалось в дорожках слез на ее щеках: она смотрела, как в огне исчезает дом, где прошла вся ее жизнь.

– Что будем делать, лэрд? – спросил Логан. – Амбар?..

Иан покачал головой.

– Слишком поздно. Заливайте коттеджи! – крикнул он мужчинам, поднимающим ведра из колодца, и указал на дома, ближайшие к амбару. От него веяло невыносимым жаром. Бросив взгляд на замерзшее озеро, Иан мысленно проклял морозы. – Пробейте во льду прорубь! – велел он. – Несите еще ведра!

Люди поспешили исполнить приказ, немного успокоившись оттого, что лэрд с ними и знает, что надо делать.

Прогоревшая крыша амбара с грохотом провалилась, послышались испуганные крики. Обернувшись, Иан увидел, как огромные балки, прослужившие несколько веков, сдались под напором пламени. Отовсюду слышались всхлипы, молитвы, проклятия на гэльском. Нет, амбар уже не спасти. Иан скатился с обледеневшего берега озера, схватил ведро, наполнил, передал дальше по цепочке, взял другое, наполнил и его и понес к ближайшему коттеджу, чтобы намочить соломенную кровлю, а потом снова вернуться к проруби. Его товарищи по клану последовали примеру.

Впереди мелькнул красный плащ, хрупкая фигурка в толпе тех, кто смотрел, как огонь приканчивает коттедж Лотти. Алана? На миг Иан ощутил прилив страха, который тут же сменился яростью. Он бросился к Алане. Ей здесь не место. Неужели она рассчитывала, что он снова спасет ее, вынесет из огня так, как вынес из сугроба? С поврежденной ногой она легко может споткнуться, упасть, получить ожоги или даже погибнуть. Иан вполголоса выругался. Некогда ему за ней присматривать. От него зависит жизнь десятков людей. Подбежав к Алане, он схватил ее за плечо.

– Алана, что вы здесь делаете? Живо возвращайтесь в замок и… – Повернув ее лицом к себе, он увидел под капюшоном красного плаща Аланы побелевшее лицо Лотти Макгилливрей. К ней жались внуки, прячась под подолом плаща.

– Какая-то девушка отдала нам плащ, лэрд, и ушла помочь Шона, – объяснила Лотти, указывая на один из горящих коттеджей.

Иан вздрогнул.

– Лотти, бери моего пони, сажай на спину столько детей, сколько поместится, и вези в замок, – велел он и побежал к коттеджу. Неподалеку от него, под защитой низкой каменной ограды, сидела Шона, прижимая к себе орущего младенца и остальных детей. На Иана они уставились огромными от страха глазами. Заметив, что дети не одеты, он сорвал с себя куртку и укрыл их.

– А где Алана? – спросил он. – Лотти сказала, что она где-то здесь.

– Была здесь, – ответила Шона. – Помогла мне увести сюда детей, – и Шона принялась суетливо пересчитывать свой выводок, касаясь каждой темной головки, притягивая детей ближе к стене, каким бы жалким ни было это укрытие.

Значит, и здесь Аланы нет. Страх сжал его сердце.

– Отправляйся в замок вместе с Лотти, Шона, уведи детей с холода, – приказал он. – В какую сторону ушла Алана?

Шона покачала головой, в ее глазах стояли слезы.

– Не знаю… Она убедилась, что нам не грозит опасность, и поспешила на помощь остальным.

Чем могла помочь на пожаре хрупкая девчонка вроде Аланы, да еще с больной ногой? О чем она только думала? Чертыхнувшись, Иан огляделся, надеясь высмотреть ее.

Но Аланы Макнаб нигде не было видно.

Сердце Аланы чуть не выскочило из груди, когда она увидела, сколько бед уже натворил огонь. Дым клубился над горящими коттеджами, отбрасывал зловещие тени, огонь царапал снег, словно длинными когтями.

Жители деревни плакали и молились. Алана отдала свой плащ какой-то старушке, но, кроме нее, еще многие нуждались в помощи. Вдалеке она заметила Иана, отдающего приказы. Он руководил людьми так умело, как будто находился повсюду сразу, помогал тушить пожар и в то же время следить, чтобы огонь не перекинулся на соседние коттеджи. Но ветер раздувал пламя, подгонял его, а тучи сгущались все сильнее, предвещая новый снегопад.

Кое-кто из деревенских так и не осмелился покинуть свои дома, несмотря на опасность. А их следовало вывести. Алане уже случалось повидать большие пожары, она знала, какой угрозы от них можно ждать.

Она помогла Шона отвести детей в безопасное место, подальше от ветра и огня. У матери всего две руки, и одной она должна прижимать к себе новорожденного младенца. Две руки Аланы пришлись очень кстати, дети охотно послушались ее, и вскоре нашлось безопасное место.

– Спасибо вам, миледи, – повторяла Шона. – Бедная ваша нога…

Алана сжимала зубы, стараясь не обращать внимания на боль в колене. Боль и вправду была почти терпимой. От холода колено онемело, а ей сейчас требовались две здоровых ноги, трезвый ум и смелость. Она вспомнила пожар в Гленлорне: тогда сгорел всего один коттедж, но все, кто находился в нем, погибли. Она огляделась. Четыре – нет, уже пять коттеджей полыхали, а над шестым поднимался дым, значит, и он скоро должен был пасть жертвой огня. А люди, таскавшие ведрами воду, ничего не замечали. Алана схватила попавшееся ей пустое ведро, наполнила водой и захромала к коттеджу. Она плеснула водой на пламя и услышала злобное шипение: вода замедлила продвижение огня, обезвредила его, но лишь на время.

Из коттеджа донесся жалобный крик и басовитое ворчание. Там кто-то есть! Алане казалось, что ее сердце вот-вот вырвется из груди. Бросившись к двери, она распахнула ее.

– Эй! – позвала она. Комнату наполнял густой дым, и хотя пламени еще не было видно, для спасения оставалось всего несколько минут.

– Сюда!

Оглядевшись, Алана увидела стоящего на коленях старика, обнимающего простертую фигуру, закутанную в одеяло. От едкого дыма у старика слезились глаза.

– Это моя Несса, не желает уходить, и все тут, – плачущим голосом объяснил он. – Не любит она холод, отказывается выйти из дому.

Алане живо представилась дряхлая старуха, жена старика, упрямая и напуганная, отказывающаяся покидать родной дом и признавать, что ей грозит опасность.

– Надо уговорить ее, – решила она.

– Ох, да она упряма, как всякая женщина! Помогите мне лучше обвязать ее веревкой, – попросил старик.

Алана растерялась. Веревкой?.. Она заморгала, пытаясь разглядеть в дыму женщину. Укутанная одеялом незнакомка хрипло зафыркала.

– Несса! – Алана встала на колени и положила ладонь на широкую спину. – Надо уходить! Ваш коттедж горит.

Несса протестующе взвизгнула.

– Ну же, Несса, не упрямься. Пойдем скорее, – вмешался старик.

Он протянул Алане конец веревки и сдернул с Нессы одеяло.

Алана изумленно застыла: на полу коттеджа лежала огромная, тяжело отдувающаяся свинья. Злобно поглядывая на Алану маленькими глазками, животное наотрез отказывалось сойти с места.

– Она нипочем не согласится, ведь она видит вас впервые, – объяснил старик. – Так что лучше вам познакомиться с ней.

Алана бросила быстрый взгляд в дальний угол комнаты, где сгущался дым. Искры уже начали проедать солому, пробивая себе дорогу внутрь. Времени осталось совсем мало. В глазах старика стояли слезы.

– Надо уходить, – решительно повторила Алана.

Он покачал головой.

– Без Нессы я никуда не пойду.

Алана сглотнула. Оставшись здесь, он погибнет, и свинья вместе с ним. Она повернулась к животному.

– Несса, я Алана Макнаб, – сообщила она, гадая, пожать свинье копыто или сделать реверанс. Свинья не выказала никакого радости от знакомства, зато старик вскинул брови.

– Девушка лэрда! – воскликнул он. – Так это вы заблудились в снегопад!

– Да, – подтвердила Алана, хоть и не считала себя девушкой лэрда. Несса хрюкнула и села, с любопытством уставившись на Алану. Старик живо накинул веревку на голову свиньи и обвязал вокруг толстой шеи.

– А я – Донал Макгилливрей, здешний волынщик, а это моя Несса, – объяснил он.

– Рада знакомству с вами обоими, но нам пора уходить отсюда, – поторопила Алана, заметив, что густой дым в углу уже чернеет.

Донал заковылял к двери, волоча за собой на веревке Нессу.

Свинья подняла рыло, принюхалась, испугалась то ли холода, то ли запаха пожара и наотрез отказалась переступать порог.

Донал изо всех сил тянул веревку, но не мог справиться с любимицей. Алана зашла сзади и попробовала протолкнуть Нессу в дверь. В дверях свинья снова села и закрыла глаза, загораживая выход.

Утирающий слезы Донал перестал тянуть за веревку и покачал головой.

– Не могу я уйти без Нессы и моей волынки, – твердил он и тряс головой. – А вы бегите, спасайтесь. Мне без них не жить.

Алана закашлялась.

– Где ваша волынка? – выговорила она. Дым вы-едал глаза, колено разболелось снова.

– В сундуке, у дальней стены. Мне мимо Нессы не пройти, а она выходить не желает, так что никуда мы отсюда не уйдем, – упрямо заявил старик.

Оглянувшись через плечо, Алана почувствовала, как ее охватывает страх. Сундук стоял там, где огонь уже глодал солому. В кровле образовалась дыра, искры разъедали неровный край, придавая ему сходство с кружевом. Достаточно любого порыва ветра, чтобы пламя с ревом пробудилось к жизни.

Посмотрев по сторонам, Алана вдруг поняла, что оказалась в ловушке в этом тесном коттедже. Несса надежно загораживала выход.

В груди Аланы взметнулась паника. Если свинья так и не сдвинется с места или если перелезть через нее с больной ногой не удастся, ей грозит смерть. На этот раз в огне, а не в снегу. Что хуже? В отчаянии она ударила кулаком по крупу Нессы, но свинья даже не шевельнулась. Алана уже слышала треск огня, хозяйничающего на крыше над ее головой.

…– Смотрите! Сейчас коттедж Донала загорится, – крикнула Шона Иану, указывая вперед. – А я что-то не видела ни его, ни Нессу, а вы ведь знаете, без Нессы он никуда не пойдет.

Иан бросился к узкой улочке, ведущей к коттеджу волынщика. Крыша уже дымилась, в соломе зловеще мерцали искры. Еще немного – и огонь соберется с силами, чтобы приняться за очередную добычу. У – Иана в запасе было лишь несколько минут, чтобы разыскать Донала. Непрочная соломенная кровля обрушится почти сразу. Страх сжал сердце Иана. Если старый волынщик все еще в доме…

Он прибавил ходу. Донал стоял у дверей коттеджа и отчаянно махал ему.

– Лэрд, слава богу, вы пришли! Девчонка ваша там, внутри, и Несса тоже!

Девчонка? Алана в доме? Иан отодвинул Донала с дороги.

– Алана! – крикнул он в дым. – Вы где?

– За свиньей, толкаю ее, – откликнулась она сиплым от дыма голосом.

Приподнявшись на цыпочки, Иан наконец разглядел ее за огромной свиной тушей. На черном от копоти лице Аланы глаза казались огромными. Она напрягала все силы, решив вытолкнуть из дома проклятую – свинью.

– Тяни за веревку, – велел Иан Доналу, схватил свинью за ноги и выволок из коттеджа. Очутившись в снегу, свинья развизжалась, но Донал набросил на нее одеяло, упал на колени в снег рядом с ней и прикрыл своим тощим телом от ветра. К удивлению Иана, Алана не вышла следом за свиньей.

– А девчонка?.. – начал было Донал, но Иан уже ринулся в самую гущу дыма, и как раз в этот момент пламя на крыше с жадным ревом окрепло и взвилось.

– Алана!

Адский отблеск огня озарил комнату. Набрав побольше воздуха, Иан кинулся вперед. В густом дыму он никак не мог разглядеть Алану.

– Какого черта вы здесь делаете? – закричал он, наконец высмотрев ее. По стенам гуляли языки пламени, тянулись к Алане, а она упрямо пробиралась в противоположную от двери сторону.

Схватив с постели изъеденный молью плед, она закутала им голову.

– Алана! – Иан схватил ее за плечо, но она вырвалась и метнулась к пламени, а не от него.

Упав на пол перед большим сундуком всего в нескольких дюймах от горящей стены, она словно не замечала, что вокруг сыплются смертоносные искры. Откинув крышку сундука и кашляя, она рылась внутри, потом вдруг вскрикнула, и Иан, рванувшись к ней, обхватил ее за талию и оттащил от сундука, успев в последнюю минуту. Огонь с ревом обрушился вниз по стене, потянулся к Алане. Она испустила сдавленный вопль, потом протяжно застонала, но Иан, не слушая никаких возражений, понес ее прочь из коттеджа.

– Как вы? – спросил он, поставив ее на снег. Вместо ответа она затрясла головой, согнулась и закашлялась. Жуткий стон повторился.

– Моя волынка! Вы спасли мою волынку! – воскликнул Донал и выхватил свой инструмент из рук Аланы. Он прижал волынку к себе, отполз под бок к свинье и уставился на горящий дом. – Теперь пусть горит. Самое ценное при мне. – Он посмотрел на Алану, и Иан увидел в глазах старика слезы. – Премного вам благодарен, девушка.

Алана выпрямилась и улыбнулась волынщику. Но Иан заметил, как дрожит рука, которой она отвела прядь волос, упавшую на покрытый копотью лоб. Отсвет пламени позолотил ее кожу, отразился в потемневших глазах. Иану стало трудно дышать. Заметив, что наконец пошел снег, Алана запрокинула голову и заморгала, глядя на снежные хлопья.

Люди тоже останавливались, привлеченные снегопадом. Амбар и коттеджи еще догорали, но снег усиливался, и пламя сдавалось, злобно шипя. Теперь ветер был на стороне людей и не разносил, а гасил улетевшие искры.

Иан обвел взглядом сгоревшую деревню. Его товарищи по клану, усталые, грязные и полуодетые, растерянно смотрели на руины своих домов. Сердце Иана сжалось, он чувствовал себя совершенно беспомощным и молча злился. Сгорела чуть ли не вся деревня, простоявшая на этом месте сотни лет. А он даже не сможет помочь заново отстроить ее – долг призывает его покинуть эти места. Кто же поможет местным жителям?

Он повернулся к Алане, охваченный желанием сорвать злость хоть на ком-нибудь.

– Вы в своем уме? Я же велел вам остаться дома! Вы хоть когда-нибудь слушаете, что вам говорят?

От удивления она ответила не сразу.

– Да, лэрд, я слушаю то, что мне говорят. Притом всегда. По крайней мере, слушала до сегодняшнего дня. – Она с вызовом скрестила руки на груди и вскинула голову. – Но так мне нравится больше.

Ну и что это значит? Иан растерянно смотрел, как Алана обошла его и направилась к Доналу.

– Донал, вы не могли бы поиграть на волынке прямо сейчас?

Донал выпятил грудь, тугую, как сумка его волынки.

– Само собой!

– Тогда поиграйте, пока клан идет в замок, – попросила она. – Людям нужен приют, место, где можно согреться.

Иан смотрел на нее разинув рот. Алана перепачкалась, ее волосы были покрыты копотью и снегом и встрепаны, как после беспокойного сна. Но она стояла прямо и гордо, кутаясь в вытертый до дыр и обгоревший плед Донала. Она повернулась к Иану и добавила:

– Разумеется, если лэрд позволит.

Иан проглотил вставший в горле ком. Раньше эта девушка казалась ему просто прелестной. Но теперь она, спокойная, несмотря на весь ужас положения, с блестящими глазами на грязном и закопченном лице, стала для него прекраснейшей из женщин, каких он когда-либо видел. Такое же восхищение читалось в глазах Донала и даже на морде проклятой свиньи. Свинья с тяжелым вздохом попыталась было привалиться к ногам Аланы боком, но Иан, помня о поврежденном колене девушки, схватил ее за руку и оберегающим жестом отвел в сторону. Потом он кивнул Доналу.

– Передай Энни: пусть накормит всех и поможет согреться.

– Ладно, лэрд. А как быть с Нессой, с коровами и овцами? – спросил Донал.

– Посадите на них детей, пусть едут верхом, – предложила Алана.

Иан смотрел на нее: этой девушке не нужен спаситель, она сама способна спасать.

– Дельная мысль, – согласился он. Алана наклонилась почесать Нессу за ухом, словно преданную собаку, потом помогла Доналу обвязать веревку, к которой была привязана свинья, вокруг пояса, чтобы он мог идти и играть на волынке.

– Пойдем же, Несса, – позвал Донал и приложил игровую трубку волынки к губам. Инструмент издал первые пронзительные звуки, словно рассекающие шум ветра и снегопада. Люди оборачивались и смотрели на волынщика, а он зашагал между еще тлеющих коттеджей, преследуемый по пятам огромной свиньей.

Вскоре жители деревни цепочкой потянулись за Доналом, Иан сажал детей на спину Нессы. Мужчины гнали следом овец и коров, и наконец вся деревня направилась через пустошь к замку.

Иан с горсткой мужчин остался среди обгорелых развалин и огляделся. Спасать здесь было уже нечего. Снег валил все быстрее и гуще, таял на еще горячих углях, положив конец краткому господству огня.

– Что будем делать, лэрд? – спросил Логан. Остальные мужчины стояли позади, измученные и встревоженные, но уверенные, что у Иана на все найдется ответ, что он каким-то чудом все исправит, сделает как было прежде, позаботится о них. Иан невольно стиснул кулаки. Он лэрд Крейглита и граф Пембрук, на его плечах лежит огромный груз ответственности. Его долг – позаботиться обо всем, чего бы это ему ни стоило. Весной он уедет отсюда и впредь будет разрываться между Шропширом, Лондоном и Крейглитом, напрягая все свои силы. Тяжесть свалившихся на него обязанностей словно выбила воздух из его легких. Все сомнения, которые одолевали его в последние месяцы, после того как он унаследовал английский титул, вновь вернулись к нему, и он уже не знал, что ответить людям, с тревогой ждущим его решения. И вправду, как им теперь быть? Зима в самом разгаре. Сгоревшие дома не отстроить заново, пока не сошел снег, вдобавок надо найти замену потерянным запасам зерна и сена. А весной для сева понадобятся семена.

Алана держалась в тени, наблюдая за ним. Совсем недавно она посадила последнюю деревенскую малышку на спину коровы и отправила в замок.

Ее взгляд он ощущал телом, как прикосновение. Алана стояла неподалеку, не сводя с него глаз и гордо распрямив плечи. В ее взгляде не было ни сомнений, ни страха – только уверенность, ободрение и надежда, как будто она знала, что и с этой бедой он справится, и верила, что ему все по плечу.

Иан выпрямился и обвел взглядом лица жителей деревни.

– Сейчас уже ничего не поделаешь. Пойдем в замок, согреемся, а утром посмотрим, что будем делать дальше.

– Утро уже наступило, лэрд, – хмуро напомнил Логан. – Сдается мне, мы ничего не сможем поделать до самой весны.

И вправду, на горизонте занималась заря – серая и унылая, как изнуренная старуха.

– Что нам нужно, так это чудо, – произнес Найалл Макгилливрей, качая головой и разглядывая почерневшие руины своего коттеджа.

– А время чудес как раз начинается, верно? – произнесла Алана так громко, что ее услышали все.

На нее уставились, будто она вдруг заговорила на неизвестном языке. Она ободряюще улыбнулась, в ее глазах светилась надежда.

Логан Макгилливрей улыбнулся в ответ.

Найалл вздохнул с явным облегчением.

Уилл Фрейзер расправил плечи.

– Точно, – пробормотал он.

Иан ощутил прилив сил.

– Идем, – позвал он, и все собравшиеся зашагали к замку.

Подойдя к Алане, он предложил ей руку.

– Как ваше колено?

– Все хорошо, – ответила она, хотя сжимала челюсти, чтобы не стучать зубами от холода. Иан заметил под ее глазами темные круги, оставленные отнюдь не копотью.

– Вот, возьмите, миледи, – сказал Логан, протягивая ей свой плед. Иан набросил его на Алану поверх пледа Донала и подхватил ее на руки.

– Когда вернемся в замок, вы пойдете отдыхать, – заявил он.

Она строптиво нахмурилась.

– Нам предстоит много дел. Еда, постели…

– И купание, – добавил он, глядя на размазанную по ее щекам копоть. Алана густо покраснела.

– Не смущайтесь, вы прекрасно выглядите, – добавил он. Она заглянула ему в глаза, потом ее взгляд упал на его губы. Иан заметил, как она беспокойно сглотнула, словно собираясь вновь поцеловать его. Только об этом он и мечтал. И слегка наклонил голову, чтобы приблизить губы к ее губам.

Она отвернулась.

– Нельзя, – сказала она. – Пенелопа…

Он вздохнул. Пенелопа.

– Ее здесь нет, – возразил он. Ни здесь, ни в его сердце, ни в мыслях. Место в них уже занято.