— Сюда доставили человека, с которым нам необходимо поговорить, — объяснил Адам. — Он прибыл через Ла-Манш с документами, из которых следует, что действия против короля Людовика начнутся быстрее, чем мы предполагали. Прости, что пришлось помешать тебе. Его необходимо немедленно допросить.

Адам говорил спокойно, официально и, судя по голосу, не испытывал ни малейших сожалений.

— Ты же понимаешь, почему я тебе помешал, верно? — спросил он чуть позже с ноткой раздражения в голосе. — И это не говоря о том, что в каких-то двадцати ярдах оттуда моя жена давала бал, а мой сын спал наверху.

— Ты сейчас говоришь, как мой дед, — отозвался Финеас.

— Это она? Твоя таинственная леди в маске?

Губы Финеаса покалывало после поцелуев, тело жаждало больше, и он не желал делить ее ни с кем, в особенности с Адамом, но знал, что тот будет настойчиво продолжать спрашивать.

— Да. Это она.

Адам вздохнул.

— Хорошо. По крайней мере теперь ты знаешь, кто она такая.

Финеас не рискнул ничего ответить на это. Он знал, что она не замужем. Знал, что сзади на шее у нее есть небольшая родинка. Знал, что она любит вишни — и его. Но ее имя осталось тайной, которую он уже разгадал бы, если бы не чертово вмешательство Уэстлейка.

— Ну? Так кто она?

— Ты ее видел. Узнал? — парировал Финеас.

— Я видел ее каких-то пятнадцать секунд, пока ты не уволок ее с собой. На ней была маска и парик. Помимо этого, я заметил только… — Он замолчал, и Финеас мгновенно ощетинился.

— Что? — сердито спросил он, заранее зная ответ, но желая, чтобы Адам произнес это вслух. И уже сжал кулак, ожидая только повода, чтобы ударить, — любого повода.

— У ее костюма слишком низкий вырез.

Финеас едва не набросился на зятя, но тут Адам захохотал.

— Что, дьявол тебя забери, такого смешного?

— Ты. В жизни не видел, чтобы ты так запал на женщину. Это завораживает.

— О, правда? Полагаю, с тобой такого никогда не случалось, ты, чопорный, бесчувственный…

— Конечно, случалось, — мягко ответил Адам, не обращая внимания на гнев Финеаса. — В тот самый миг, как я увидел твою сестру.

Финеас снова упал на сиденье, как будто ему дали под дых. Он не из тех мужчин, кто влюбляется, и, несмотря на приказ деда, не из тех, кто женится. Может, завтра утром он проснется и поймет, что сыт таинственной Ясминой по горло, и ее чары побледнеют.

Да только упрямо восставшее естество подсказывало, что этого не случится.

Они прибыли к Хорсгардз, и карета остановилась. Финеас не стал ждать, когда лакей откроет дверку.

— Финеас! — Адам схватил его за рукав.

Он обернулся так резко, что едва не сшиб зятя с ног.

— Что?

— Просто помни, что ты не знаешь, кто она такая. Она может быть шпионкой, или куртизанкой, или еще кем-то, кому совершенно не подобает стать маркизой. Не теряй ради нее разум или хладнокровие. Только не сейчас.

Финеас посмотрел в глаза Адаму жестким взглядом, говорящим любопытному ублюдку, что это не его дело. И вообще он, как всегда, полностью владеет собой. А вернувшись в оранжерею, Финеас уж позаботится, чтобы она ответила на все его вопросы.

Финеас повернулся и начал подниматься по ступенькам.

— Пойдем. Давай покончим с этим.

Освещенный единственной свечой и скудным пламенем жаровни, в подвальной камере сидел мужчина, привязанный к деревянному стулу. Содержимое потертой кожаной сумки — распечатанные письма, нож, пистолет и несколько личных вещей — лежало на столе.

— Это что, такая шутка? — по-английски воскликнул мужчина, разглядывая костюмы Финеаса и Адама. Не обращая внимания на вопрос, Финеас внимательно на него посмотрел. Одет, как обычный английский рыбак, вплоть до тяжелых, покрытых соляной коркой сапог.

— Ты француз, — спокойно заключил Финеас.

Тот нахально окинул своих тюремщиков взглядом.

— Никак не пойму, что вы за щеголи такие. В жизни не видал таких нарядов. Почему меня тут держат?

— Он Генрих Восьмой, а я сэр Уолтер Рэли. Более английских англичан и найти нельзя, — сказал Финеас. — Нам нужно знать, зачем ты прибыл в Англию. Кто тебя послал, и кого ты дожидался?

Ухмылка пленника слегка подувяла, но он ничего не ответил, просто отвел взгляд от лица Финеаса и уставился на вышитые туфли Адама в виде медвежьих лап.

— Мне нравятся твои туфли, лапочка, — насмешливо произнес он. — Как я уже говорил тем ублюдкам, что на меня набросились, в той таверне я искал себе шлюху. Может, ты сойдешь? Мне как раз недурно заплатили за улов селедок.

Адам даже глазом не моргнул. Он уселся и скрестил ноги так, словно был обут не в эти нелепые туфли, а в превосходные гессенские сапоги.

Финеас начал перебирать вещи, выложенные на столе. Зашифрованные письма сложены, но не запечатаны. Пистолет заряжен, на ноже нет ни пятнышка. Еще на столе лежал небольшой кошель с монетами. Финеас взял в руки носовой платок, смотревшийся среди остальных вещей неуместно, как герцогиня среди бродяг, сшитый из тонкого льна, отороченный кружевом. В углу монограмма в виде единственной буквы М, вышитой в центре бутона розы.

— Где ты это взял? — спросил Финеас.

— Подарок жене.

— Видимо, скоро она станет вдовой, — бросил Финеас по-французски и заметил, как дрогнул взор пленника. — Если мы не выясним, что тебе известно.

— Ничего я не знаю, — буркнул пленник настороженно.

Финеас взял письмо и пробежал его глазами, делая вид, что понимает зашифрованный текст.

— Посмотри, Уэстлейк. Это вполне может привести его на виселицу, как предателя.

Он протянул листок Адаму. Тот глянул.

— Или как французского шпиона.

— Нет! — выкрикнул пленник. — Я не шпион!

— Тогда объясни вот это, — произнес Финеас, взяв второе письмо и поднеся его к лицу пленника. Тот побледнел, как молоко. Финеас поднял пистолет и взвел курок.

— Это не мое, — торопливо сказал пленник. — Я нашел сумку на берегу.

Финеас ухмыльнулся, глядя на Адама.

— Обожаю, когда они начинают врать.

Он пристроил пистолет на запястье и прицелился прямо в длинный галльский нос пленника.

— Что это у тебя на рубашке? Кровь? — спросил пленник. Голос его прозвучал на октаву выше. Финеас глянул на пятна вишневого сока, испачкавшего гофрированный воротник, и усилием воли заставил себя отогнать мысли о губах, сомкнувшихся на сладкой ягоде в его пальцах, о деликатно прикусивших их зубках, о брызнувшем из вишни соке…

— Да, — подтвердил он. — Твой напарник не пожелал рассказать мне то, что я хотел, и получилось немного грязно. — Он говорил так, будто они обсуждали погоду.

Пленник заерзал на стуле, веревки, удерживавшие его на месте, натянулись, но не порвались.

— Он мертв? — осведомился Адам у Финеаса, подхватывая игру.

Финеас просто улыбнулся. Зубы его сверкнули, но глаза остались холодными, напоминая мертвые пятна тени. Пистолет в его руке не шевельнулся.

— Слушайте. Я всего лишь рыбак, — сделал еще одну попытку пленник, но его английский акцент внезапно пропал.

— Он говорит, что просто рыбак, — насмешливо повторил Финеас.

— Я бы сказал, что он друг лорда Филиппа Реншоу! — отрезал Адам.

— Кого? — Пленник в самом деле пришел в замешательство.

— Или, возможно, Роберта Мейтленда, покойного графа Эшдаун? Или его братца Чарлза?

Пленник зажмурился, собираясь с мыслями.

— Послушайте, там, возле Хита, больше дюжины имений и не меньше сотни богатеньких лордов. Я никого из них не знаю!

— На это может уйти вся ночь, — вздохнул Адам.

— Ничего подобного, — хладнокровно отозвался Финеас, прицелился и выстрелил. Пленник заорал, стул вместе с ним перевернулся. Алые капли крови попали на каменную стену, заблестели там в отблесках пламени и струйками потекли на пол, подобно вишневому соку.

Адам вскочил на ноги.

— Что, черт возьми, ты наделал, Блэквуд?

— У меня нет на эту ерунду времени, — пробормотал Финеас, схватил кувшин с водой и выплеснул на залитое кровью лицо пленника. Плюясь и фыркая, тот пришел в себя. Финеас поднял стул и поставил его на место. Левая мочка пленника исчезла, рубашка из грубой ткани была залита кровью.

— Ты меня застрелил! — взвыл пленник.

— Вообще-то я промахнулся. Считай, что виновата выпивка, — произнес Финеас и передал пистолет Адаму. — Окажи мне услугу, перезаряди его, старина, хорошо?

— T’es fou! Ты чокнутый! — заорал пленник. Взгляд его метался от Финеаса к Адаму и обратно.

Финеас взял заряженный пистолет и почувствовал, что Адам на мгновение крепко сжал его руку, предостерегая. Он посмотрел прямо в глаза зятю.

— Я не собираюсь торчать тут всю ночь. Если он ничего не знает, так зачем зря терять время?

Финеас опустил пистолет, прижав его к виску пленника. Тот захныкал, едва холодный металл прикоснулся к его вспотевшей коже. Финеас медленно взвел курок. Механизм щелкнул удовлетворенно, неумолимо.

— Ты хочешь передать какие-нибудь последние слова лорду Филиппу, или Наполеону, или еще кому-то, кто отвечает за идиотское поручение, о котором ты ничего и знать не знаешь?

Пленник взвыл. Резкий запах мочи наполнил комнату — от ужаса он обмочился.

— Это не лорд Филипп! — завопил он.

— Тогда кто? — настойчиво спросил Финеас, вдавливая дуло пистолета в его щеку. — Мне нужно имя!

— Это не мужчина! — визжал пленник по-французски. — Это женщина, ради Господа Бога! Английская женщина!

— Кто она? — требовательно спросил Адам, хватая его за воротник. — Как ее зовут?

— Не знаю, клянусь! — рыдал пленник. Взгляд его метнулся к столу, но из-за пистолета он боялся шевельнуть головой. — Платок — это пароль. Я должен был отдать его человеку в таверне, и он бы заплатил мне за письма. Это все, что мне известно, клянусь! Я плотник из Нормандии, живу в Гренвилле. Меня спросили, не хочу ли я подзаработать деньжат. Моя жена ждет ребен-ка, и я…

По спине Финеаса пополз липкий холодный страх. Он чувствовал, что Адам пристально смотрит на него.

— Фин, — произнес Адам. — Это она, твоя леди в маске? Кто она такая, черт возьми?

Финеас не отводил взгляда от пленника.

— Ясмина! — прорычал он. — Это тебе о чем-нибудь говорит?

Француз с несчастным видом помотал головой.

Двадцать минут спустя они снова оказались в Корси-Хаусе. Гости в основном уже разошлись, Финеас и Адам направились прямо в оранжерею. Их сопровождали четверо лакеев с фонарями, вооруженные пистолетами.

Мягкий свет зари пробивался сквозь стеклянную крышу. Финеас обошел все тенистые закоулки, но ничего не нашел и посмотрел на Адама. Тот стоял с мрачным видом. Каждый из лакеев тоже отрицательно покачал головой.

Финеас впился пальцами в ствол вишни, глядя на раскиданные по полу плоды, и вдруг наклонился и поднял бутон розы, выпавший из ее парика. Точно такая же роза была вышита на носовом платке.

— Милорд? — Лакей уронил что-то в ладонь Адама. Тот посмотрел и протянул Финеасу. На порванной цепочке болтался маленький портрет.

Финеас поднес его к свету.

— Это ребенок. Джейми?

— Нет, это принадлежит не Марианне, — ответил Адам. — Кроме того, у Джейми светлые волосы, а у ребенка на портрете каштановые. Или рыжие. Трудно даже понять, мальчик это или девочка.

Финеас сжал маленький портрет в руке.

— Она сказала, что не замужем.

— Финеас, мы должны ее найти, — серьезно произнес Адам.

— Я знаю, — отозвался он.

На этот раз дело не только в личном интересе к интригующей его любовнице. Если она шпионка, то чертовски хорошая: она обвела его вокруг пальца, дважды одурачила и ускользнула. Теперь ради Англии и собственного здравого рассудка Финеас обязан отыскать восхитительную Ясмину и перехитрить ее.