История свидетельствует, что общий прогресс человечества достигается через огромные лишения и страдания больших масс населения: общество часто делает правильные выводы, только пройдя через эти страдания. Хотя применительно к России правильнее, наверно, будет сказать – не общество, а ее центральные и местные правители, те власть имущие, тщеславные, самоуверенные и часто алчные, которые не прислушиваются к отдельным провидцам, к общественному мнению, к чаяниям и желаниям народа. Свидетельством этому может быть колхозная история моей деревни. Мои земляки всю жизнь (несколько веков) трудились в лесу и на полях, и были времена, когда достигали неплохих результатов. Но наступили 1930-е годы, с их раскулачиванием и коллективизацией, о чем следует поговорить более подробно.

Коллективизация – одна из крупнейших политических акций Коммунистической партии на рубеже 1920–1930-х годов, которая коренным образом изменила экономические основы сельскохозяйственного производства в стране, классовый состав сельского населения, жизненный уклад деревни. В условиях начавшейся индустриализации проблема продовольственного снабжения растущего населения городов решалась путем максимального кооперирования мелких сельских производителей с одновременной экспроприацией собственности у наиболее зажиточных элементов деревни. Изъятие «излишков» зерна в деревне на фоне хлебных затруднений 1928 года переросло в радикальную политику ликвидации так называемого кулачества, что вызвало ожесточенное – вплоть до вооруженных восстаний – сопротивление значительной части крестьянства. В нашей области коллективизация имела свои особенности и в разных регионах осуществлялась по-разному.

На европейском Севере в конце 1920-х годов проживало менее 3 млн человек, из них более 90 % – в сельской местности, в основном (75 %) в южных районах региона. Южная часть области – плотно населенная территория с развитым земледелием и молочно-мясным животноводством. В то же время на севере области – малонаселенный регион (менее 1 человека на 1 кв. км), где сельское хозяйство носило подсобный характер, а преобладали различные промыслы. Восстановление сельского хозяйства Северного края после Первой мировой войны, революционных событий и Гражданской войны в основном завершилось в 1926–1927 годах.

Что же такое раскулачивание? Раскулачивание – это политическая репрессия, применявшаяся в административном порядке местными органами исполнительной власти по политическим и социальным признакам. В конце 1929 года была провозглашена, а в начале 1930 года закреплена законодательно новая политика государства в отношении кулачества. Однако проведение практических мер по ликвидации кулацких хозяйств в северной деревне началось раньше – в ходе налоговой и заготовительной кампании летом – осенью 1929 года. Руководством Северного края было принято решение об обложении налогом 23 % северных крестьянских хозяйств не по нормам доходности, как все остальные, а в «индивидуальном порядке». Различными видами налогов у хозяйств в разных районах края изымалось от 40 до 250 % годового дохода. Проведение кампании по взысканию налога сопровождалось массовым раскулачиванием. В 1928 году в архангельских северных деревнях бедняки составляли 34,2 % (в 1914 году – 69 %), середняки – 61,7 % (32,4 %), кулаки – 4,1 % (0,6 %).

2 декабря 1927 года открылся ХV съезд ВКП (б), на котором выносится решение о коллективизации – «О расширенном наступлении против кулачества». Вновь устанавливаются твердые цены на хлеб, к отказывающимся выполнять эти условия применяется ст. 107 УК «О конфискации по суду излишек хлеба у кулаков и спекулянтов». Например, Президиум Черевковского РНК решил: «Определить для каждого хозяйства норму 150 пудов до нового урожая. Сверх этой нормы считать излишками. К умышленно укрывающим хлеб применять ст. 107Ж, т. е. конфискацию…»

Начиная с 1928 года прекращается продажа крестьянским хозяйствам сельхозмашин. До 1929 года богатое крестьянство притеснялось только экономически. Действовали повышенный налог, ограничение землепользования законом о земле, ограничение размера хозяйства законом о применении наемного труда. Залогом стабильности таких хозяйств служил запрет на раскулачивание. В 1929 году все это отменяется. Более того, разрешается конфискация имущества, скота, машин и другого инвентаря раскулаченных в пользу создаваемых колхозов.

Техника раскулачивания достаточно проста. По решению группы бедноты (эти группы создавались из самой люмпенской части крестьянства с 1926 года) хозяйство признается кулацким, и на него накладывается индивидуальный налог (1928 год), который использовался в качестве средства, побуждавшего крестьян продавать излишки хлеба. Однако для зажиточных хозяйств он был повышенным не на 30–35 %, как обычно, а в 2–3 раза, иногда в размере стоимости всего хозяйства. В то же время, если налог не выплачивался, то хозяйство продавалось с торгов и передавалось в колхоз. Сами же хозяева лишались избирательных прав, иногда подвергались высылке.

Первая волна раскулачивания, кроме разорения особенно крепких, в том числе действительно кулацких хозяйств, изобилует большим количеством дел так называемых «раскулачивание из-за дома». Порой такие раскулаченные, кроме дома и сельхозинвентаря, ничего в своем хозяйстве не имели. Вот только некоторые выдержки из решений группы бедноты одного из сельсоветов Красноборского района: «Имеет большой дом. Хранит кулацкое добро», «От отца-торговца остался дом», «Ничего нет, один дом да дети, а бывший псаломшик и эксплуататор».

Не последнюю роль играло желание скупить по дешевке вещи раскулаченных на торгах, переселиться в их крепкие дома. Вот и ложились на столы сельсоветов доносы на соседей. Подобные доносы были и в нашей деревне.

Кроме индивидуального налога, существовало еще наложение «твердого задания». По принятому 2 мая 1929 года ВЦИК и СНК Постановлению «О расширении прав местных Советов в отношении содействия выполнению общегосударственных заданий и планов» местным органам разрешалось налагать на отдельных хозяев, не выполняющих решений и уклоняющихся от сдачи хлеба, штрафы в административном порядке, в пределах до пятикратного размера стоимости подлежащего сдаче хлеба, с применением, в случае необходимости, продажи с торгов имущества…». Возбуждается также судебное преследование по ст. 61 УК (срок заключения – 1–2 года). По твердому заданию человек обязан был или сдать зерно, сено и т. д., или в местных условиях выполнить норму на сплаве или вывозке древесины (заведомо невыполнимые).

В создававшихся условиях выходом было либо ждать раскулачивания, либо бежать в другие места. И многие все бросали и убегали. Так было и в нашей деревне. Многие молодые люди уезжали из деревни в Карелию, Коми и другие районы европейского Севера. Учитывая создавшуюся ситуацию, было принято решение о запрете на переселение без разрешения райисполкома (1930 год). Если кто-то самовольно бежал, то имущество его подвергалось конфискации, или хозяин с семьей должен был вступать в колхоз.

Беднейшие, ничего не имеющие шли в колхоз с удовольствием – ничего своего нет, а за счет соседа, который был побогаче, можно пожить. Потому первые колхозы не имели ничего – ни инвентаря для обработки полей, ни помещений для скота. Тут-то и подоспело раскулачивание. Не случайно уже к маю 1930 года у половины колхозов по стране кулацкое имущество составляло 324 % неделимых фондов.

Подобная картина была и в нашей деревне Новошино. В деревне жило несколько семей, которые были отнесены к середнякам, к категории кулака – ни одной семьи. Середняки имели хороший дом, держали корову, лошадь, овец. Имели кое-какой инвентарь: сани, телеги, соху, борону, косы, вилы, лопаты и другой мелкий инвентарь. Насколько мне известно, таких хозяйств в нашей деревне было около 10.

Знаю только одно, что большой дом Михаила Федоровича Рогатых был конфискован и передан под сельсовет и избу-читальню, а дом моего деда Петра Киприяновича Корнякова передан под правление колхоза, а дед до конца жизни проживал в боковой зимней избушке. Водяная мельница, кузница были построены колхозом.

У некоторых жителей имелись гумна (сараи), в которых обрабатывалось и хранилось зерно и солома. Они позже тоже были добровольно переданы в колхоз. Большинство жителей деревни добровольно передали в колхоз своих лошадей. Колхозной конюшни не было. Лошадей держали в частных крестьянских дворах. Не было и колхозного скотного двора, и колхозный скот держали в частных дворах.

Для складов приспосабливали амбары крестьян. Все члены семьи работали ранее в своем личном крестьянском хозяйстве. Став колхозниками, они должны были работать в колхозе, особенно в весенне-летнее время. Позднее установили минимум выработки трудодней взрослыми мужчинами, женщинами и подростками. Вот интересный факт 1959 года, когда в колхозах устанавливался минимум трудодней: «Установить для членов колхоза к выполнению в год обязательного минимума трудодней:

– для мужчин – 300 трудодней;

– для женщин без детей, до 40 лет – 250 – "-

– для женщин от 40 до 55 лет – 220 – "-

– для женщин, имеющих детей до 8 лет – 200 – "-

– для подростков от 14 до 16 лет – 50 – "-

– для подростков от 16 до 18 лет – 200 – "-

Следует отметить, что в нашей деревне до 1934 года были и единоличники. А к 1935 году они уничтожены, частное землевладение отменено. Крестьян загнали в колхоз.

В архивном отделе Красноборского района (ф. 2101, оп. 1 д. 4, л. 1) мне удалось найти интересные документы тех лет. Например, комиссия по рассмотрению жалоб и заявлений при Черевковском райисполкоме (в то время наша деревня относилась к Черевковскому району) рассматривает жалобу от 9 ноября 1933 года:

«СЛУШАЛИ п. 29:

Заявление гражданина Новошинского сельсовета Ананьина Михаила Васильевича о сложении штрафа по постановлению сельсовета от 29 августа 1933 года за уклонение от биржевых работ в сумме 300 рублей, середняк-единоличник (такую категорию граждан отправляли на биржевые работы. – К. К.).

ПОСТАНОВИЛИ:

Исходя из того, что в тот момент, когда сельсовет требовал выхода на лесобиржу Ананьина, у последнего как видно из представленной справки врача была больная жена, которая требовала за собой ухода, имеется ребенок 1,5 лет и что самообязательства у Ананьина по биржевым работам не было, штраф полностью сложить» (т. е. освободить от штрафа. – К. К .).

Или вот еще архивный документ:

«Протокол № 5 от 19 августа 1934 года заседания президиума Черевковского райисполкома по разбору жалоб и заявлений.

СЛУШАЛИ п. 2:

Заявление гражданина Новошинского сельсовета Ананьина Ивана Александровича – единоличник. О сложении штрафа, наложенного сельсоветом в сумме 150 рублей, взыскано 70 рублей за невыполнение плана лесозаготовок его дочерью.

ПОСТАНОВИЛИ:

В ходатайстве гражданину Ананьину отказать. Взыскание штрафа в сумме 70 рублей считать правильным. (Причины в протоколе не указаны. Следует полагать, что семья единоличника. – К. К .)

СЛУШАЛИ п. 3:

О пересмотре решения Президиума райисполкома от 5 апреля 1934 года протокол № 4 «Об утверждении хозяйства Илатовской Марии Афанасьевны» и отнесена в группу кулацких хозяйств».

Как видим, возникали проблемы коллективизации и в 1934 году. К 1 марта 1930 года в Северном крае были вовлечены в колхозы 45,1 % всех хозяйств. К июню 1930 года в Черевковском районе образованы 19 колхозов и 3 коммуны, на 75 % они состоят из беднейших. В Красноборском районе 5 мелких бедных колхозов, две коммуны: «На перевале» (Алексеевский сельсовет) и «Вперед» (Пермогор-ский сельсовет). Все это преподносилось как «торжество новой жизни». А в деревнях Новошино и Шадрино было создано три колхоза: «Красный труд» (в январе 1958 года переименован в «Зарю коммунизма»), «Имени Сталина» и «Красный маяк» (в феврале 1962 года объединили в колхоз «Искра», а в 1964 году переименовали в колхоз «Заря», а в 1965 году – в Новошинское отделение совхоза «Пермо-горский»), (ф. 2101, оп. 1 д. 4, л. 1).

Крестьяне, не желая отдавать заработанное тяжелым трудом, портят постройки, инвентарь, семена. Из зерна гонят самогон, скот режут поголовно (все равно отберут). По Северному краю крестьяне вырезали в короткий срок больше 20 % крупного рогатого скота, оказавшись, таким образом, на уровне 1922 года. Не лучше ситуация была и в наших районах. Например, на 4-й внеочередной партконференции Черевковского района (ноябрь 1929 года) отмечалось, что только за год по району было вырезано свыше 1000 голов крупного рогатого скота. Доходило дело до прямого противодействия. Страна оказалась под угрозой голода. 14 марта 1930 года ЦК ВКП (б) издает постановление «По борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», а И. В. Сталин в своей статье «Головокружение от успехов» обвиняет низовых исполнителей.

Изучая Книгу памяти жертв политических репрессий (МЕМОРИАЛ), я обнаружил, что двое жителей нашей деревни были репрессированы:

Ананьин Иван Павлович, 1889 года рождения, уроженец д. Новошино, арестован 18 октября 1941 года. Военным трибуналом Северной железной дороги 23 ноября 1941 года по ст. 58–10 ч. 2 УК РСФСР незаконно осужденный к лишению свободы сроком на 10 лет с поражением в правах на 3 года. Полностью реабилитирован 30 декабря 1992 года.

Рогатых Михаил Федорович, 1883 года рождения, уроженец д. Новошино. Арестован 5 августа 1937 года. Тройкой УНКВД по Северной области 15 сентября 1937 года по ст. 58–10 ч. 1 УК РСФСР незаконно лишен свободы сроком на 10 лет. Полностью реабилитирован 13 октября 1956 года.