Бар назывался «Блиндаж» и находился в Пингвинино неподалёку от посадочной площадки аэробусов. Вероятно, владелец рассудил, что чем ближе к остановке, тем проще будет найти его заведение военным, решившим спустить некоторую сумму на выпивку. Дверь передо мной бесшумно открылась, и я вошёл в слабо освещённое помещение, довольно большого размера, имевшее бар, подсвеченный неоновыми лампами, общий зал со столиками вдоль стен и десяток отдельных кабинетов. Атмосферу создавали плакаты с изображением военной техники и солдат в различной обстановке.

Проходя вглубь зала, я незаметно для себя оказался перед барной стойкой.

— Что будете пить, молодой человек? — спросил усатый бармен лет сорока.

Я окинул взглядом столики, за которыми сидели военные. Почти на всех столах стояли кружки с разными сортами пива. Что ж. Попробуем.

— Пиво, — ответил я, усаживаясь на табурет.

— Какое? — уточнил бармен, и, видя моё замешательство, добавил. — Слабое, крепкое, светлое, тёмное?

— Тёмное, — брякнул я наугад.

До этого пиво я никогда не пил, поэтому не имел представления о его сортах. Бармен наполнил кружку элем и поставил передо мной.

— Что-нибудь к пиву? — поинтересовался он.

— Ну, дайте что-нибудь, — неопределённо пробормотал я.

Разумеется, бармен понял, что имеет дело с неопытным посетителем. Улыбнувшись, он молча поставил передо мной тарелку с горячей колбасой нескольких сортов. Расплатившись, я отхлебнул из кружки пенного напитка. Господи! И как это люди пьют! Я оглядел зал. Действительно, пьют. Я отпил ещё глоток. В этот раз пиво пошло уже лучше. Набрав в грудь воздуха, я приложился к кружке и пил сколько мог, пока в носу не закололо от пузырей. Оставшуюся половину кружки я поставил на стойку, взял вилку и ткнул ею в кусок колбасы. Бармен с интересом наблюдал за мной.

Жуя колбасу, я принялся более внимательно разглядывать посетителей. Это были сплошь военные всех родов войск. Тут были и лётчики, и десантники, и пехотинцы, и танкисты. Не было только космонавтов. Так называли офицеров и солдат космического флота. Я слышал, что флотские считали себя выше других военных и обществом «сухопутных» брезговали.

Крепкое тёмное пиво начало действовать на мой не привыкший к алкоголю организм. В голове приятно зашумело. Я заметил, что посетители сидят не как попало, а группируются по определённому признаку. Отдельно сидела кучка младших офицеров. Они ели какую-то красиво выложенную на тарелках еду и пили коньяк. Офицерское жалование позволяло. Солдаты и сержанты сверхсрочной службы сидели вперемежку, не чинясь друг перед другом, пили пиво и играли в карты. Их было больше всего. К моему удивлению в баре было изрядное количество срочников, вроде меня. Они тоже сидели группами и вертели в руках по кружке пива, не спеша потягивая свои напитки. Сказывалось отсутствие денег. Я, в отличие от них, не тратил жалование в «Армияторге» на покупку пряников и прочей ерунды, поэтому был по сравнению с другими срочниками богачом.

Облокотившись спиной о стойку бара и оглядывая зал, я заметил в дальнем углу стайку девчонок. Они сидели за столиком в количестве пяти человек и пили пиво. Солдаты срочники в такой же, как у меня форме, только с шевронами танковых войск на рукавах. Но, женского пола. Я знал, что существуют женские воинские части, но никогда раньше не видел женщину-солдата. Вернее, девушку. Время от времени кто-нибудь из солдат пытался заговорить с ними или оказать какой-нибудь знак внимания. Девчонки знаков внимания не принимали, отказываясь поддерживать беседу, но когда неудавшийся кавалер отходил от их столика, бросали на него заинтересованные взгляды и тихонечко хихикали.

Замечательные девчонки. Обычные и в то же время необычные. Жизнерадостные, смешливые, красивые. Но и мужественные. Причём эта мужественность никак не умаляла их женственности. Их нельзя было сравнить, скажем, со Светкой. Та была тупая стерва, всячески подчёркивающая свою красоту с помощью дорогой косметики и считающей себя выше всех остальных девушек. И, будучи выше других, она стремилась иметь рядом с собой парня, который, как она считала, тоже был выше других. А эти девчонки не стремились заиметь лучшего кавалера. Они были сами по себе. Независимые, сильные, свободные. И красивые. Они не принимали примитивные ухаживания. Им нужно было доказать, что ты их достоин.

Мне приглянулась одна из них. Среднего роста, смуглая, с крашенной в красный цвет причёской-бобом. Надо же. Оказывается, амазонкам разрешают красить волосы. Она сидела ко мне полубоком и о чем-то шепталась с подругами. И как я собираюсь знакомиться с ней, учитывая её недоступность?

Стоп! А с чего я решил, что с ней надо знакомиться? А вот надо и всё! Не знаю почему. Потому, что если не познакомлюсь, то перестану себя уважать и всю жизнь буду считать себя лопухом. Странно. Откуда такие мысли? Пиво что ли в голову ударило? Тонкие пальцы, грудь совсем маленькая, когда смеётся, в уголках губ появляются две маленькие складки. Она, казалось, лучится жизненной силой. Я отвернулся к стойке и принялся пить своё пиво, попутно соображая, как бы завязать общение с этой пятёркой так, чтобы они меня не отшили, как и других.

Временами я оглядывался на девушек, любуясь красноволосой красавицей, но в голову не приходило никаких идей. Зато меня заметили. Девчонки время от времени бросали на меня насмешливые взгляды. Им явно было смешно наблюдать за не решающимся подойти кавалером. А подойти кавалер не мог, потому что кавалера сразу пошлют куда подальше.

И тут меня озарило. Цветы! Девушкам нравятся цветы. Все предыдущие претенденты предлагали им выпивку или пытались завлечь армейскими анекдотами. Но это же девушки. Хоть и солдаты, но девушки. Конечно, если меня отошлют с моим веником, я буду выглядеть смешно, но другого варианта я не видел. Во всяком случае, внимание на меня обратят, а это уже что-то. Я позвал бармена.

— Где тут по близости цветочный магазин?

Бармен удивлённо поднял бровь. Подобные вопросы в этом баре ему явно задавали не часто.

— Два квартала отсюда, — ответил он.

— Спасибо.

— Лучше розы, — посоветовал мне бармен.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Я встал и быстрым шагом вышел из бара. Два квартала туда и обратно. Пока они не ушли. Надо было торопиться. Уже наступил вечер и я понятия не имел, как в этом Пингвинино ходит транспорт, поэтому просто побежал вдоль улицы, время от времени бросая взгляд на вывески. Прохожие удивлённо поглядывали на меня, не понимая, чего это солдатик носится по городу. Наверное, они думали, что я от кого-то убегаю.

Цветочный магазин, как и обещал бармен, нашёлся в двух кварталах от бара. Продавщица удивлённо уставилась на меня, широко открыв глаза, когда я, запыхавшись, ввалился в двери её заведения. Запыхался? Это ещё почему? С какой же скоростью я сюда бежал? Что со мной, чёрт возьми, происходит?

Цветов я никогда раньше не покупал, поэтому сказал просто:

— Розы.

— Сколько? — спросила продавщица.

— Не знаю, — стараясь отдышаться проговорил я. — Вот.

Я достал из кармана горсть скомканных купюр и положил на прилавок. Продавщица аккуратно пересчитала деньги и принялась собирать букет.

Когда я бежал с цветами обратно в бар, прохожие провожали меня уже не удивлёнными взглядами, а насмешливыми. Перед дверями бара я остановился на минуту, чтобы отдышаться и только после этого вошёл внутрь.

— Пошёл отсюда нахрен, пьянь подзаборная!

Истошный девичий крик заставил меня посмотреть в ту сторону, где сидели девчонки. Моя красноволосая амазонка стояла, сжав кулаки, а рядом ухмылялся вдрызг пьяный старший лейтенант.

— Не ерепенься, киска, — рожа офицера расплылась в идиотской улыбке. — Я буду с тобой нежным и ласковым.

Он протянул к ней свою руку и схватил её за талию, прижав к себе. Остальные девчонки соскочили со своих мест и попытались оторвать подругу от обнаглевшего старлея. Пара капралов, хлеставших пиво за соседним столиком, встали и подошли к старшему лейтенанту.

— Господин лейтенант, вы ведёте себя неприлично, — сказал один из них. — Отпустите девушку.

Ещё из-за одного столика встали несколько офицеров, тех самых, которые ели красиво выложенную еду, и подошли к своему товарищу, борющемуся с упирающейся девушкой.

— Идите отсюда, господа капралы. Тут всё в порядке, — сказал лейтенант, тоже изрядно поддатый.

Капралы замерли, не решаясь что-либо предпринять. Я с удивлением обнаружил, что моя рука схватила со стойки недопитую кружку пива. Моё тело подалось вперёд, а рука изо всех сил запустила кружку в голову наглого старлея. Кружка угодила офицеру точно в лоб, пиво обильно смочило красную от алкоголя рожу, а осколки стекла рассекли бровь. По его лицу побежал ручеёк крови. Он удивлённо посмотрел на меня, выпустив девушку. Это я сделал что ли? Ну, я даю.

Офицеры секунду смотрели как я тупо стою у стойки бара со своим букетом роз, а потом бросились меня бить. Меня свалили с ног и стали пинать. Сопротивляться у меня не было никакой возможности и всё, что я смог сделать, это упасть лицом вниз, прижимая к груди букет роз, и стараясь не дать его сломать. Бар мгновенно наполнился криками и отборным матом. Все сверхсрочники, и рядовые, и капралы с сержантами, повскакивали со своих мест и кинулись бить офицеров. С них мгновенно слетели оковы отношений подчинённости и они от души мутузили зарвавшихся наглецов. Офицеры перестали обращать на меня внимание, переключившись на более серьёзных противников, и я смог кое-как встать на ноги.

— Шли бы вы отсюда, ребятки, — прошептал мне на ухо усатый сержант, закатывая рукава формы. — Сейчас военная полиция набежит. Ни к чему вам светиться в таком деле.

Сказав так, он с грозным видом направился в толпу дерущихся. Девчонки выскочили из-за своего столика и побежали к выходу. Красноволосая схватила меня за рукав.

— Чего стоишь! — крикнула она и потащила меня вслед за своими подругами, уже успевшими покинуть бар.

Бармен, как ни странно, не смотря на устроенное мной побоище, помахал мне на прощанье рукой, когда мы пробегали к выходу мимо его стойки. Выскочив из бара, мы бросились догонять остальных девчонок. Пробежав пару кварталов, я и моя спутница свернули во дворы и перешли на шаг, а потом и вовсе остановились.

— Ты кто? — спросила красноволосая, оглядывая меня с ног до головы.

— Рядовой Москалёв, — ответил я, чем вызвал дружный смех всей пятёрки.

— Ты ещё честь отдай, — подколола меня одна из девушек, с погонами вице-капрала.

— Меня зовут Лиза, — протянула руку красноволосая красавица.

— Игорь.

Я взял протянутую ладонь в свою и разглядывал её не зная, что делать дальше. Пожать? Грубо. Поцеловать? Глупо. И что делать?

— Классно ты ему кружкой съездил, — сказала наконец Лиза. — Спасибо.

— Ну, это само как-то получилось, — засмущался я.

— Да ладно, Дон Кихот. Я же видела, как ты на меня поглядывал, — улыбнулась Лиза. — Явно хотел познакомиться, только не знал как. Так что можешь сказать спасибо тому тупому старлею за то, что дал тебе повод.

— Я не так хотел, — проговорил я, продолжая разглядывать руку Лизы. — Я хотел цветы подарить.

Я только теперь вспомнил, что до сих пор сжимаю в левой руке слегка потрёпанный букет.

— Вот, — сказал я, протягивая цветы самой красивой девушке на свете.

Лиза удивлённо приподняла брови. Похоже, и она обратила на цветы внимание только сейчас.

— Ого, парень. Да у тебя были реальные шансы! — улыбнулась Лиза, принимая розы.

— Голубки, — встряла вице-капрал, — мы долго тут стоять будем?

— Ой, точно, — встрепенулась Лиза. — Пойдём.

И мы пошли по ночному городу. Пройдя через дворы, мы вышли на улицу по другую сторону квартала. Было приятно гулять за руку с Лизой. Пиво почти выветрилось из головы, осталось только хорошее настроение. Странно. Рёбра болят от ударов офицерских ног, шляюсь неизвестно где, а настроение хорошее. Потому, что Лиза.

Мы гуляли по залитым светом фонарей и рекламы улицам около часа. Вечер сменился ночью. Девчонки рассказывали о службе в корпусе амазонок, я рассказывал о службе в пятьдесят шестом учебном полку. Оказалось, что они тоже новобранцы и скоро их, так же как и меня, распределят по постоянным местам службы.

— Она у нас вообще безбашенная, — рассказывала вице-капрал о Лизе. — Вечно с командирами спорит, считает, что знает больше других. За это её из вице-капралов и разжаловали. И назначили меня.

— Да ладно, — сказала Лиза. — Кому это твоё вице-звание нужно? Когда выпустимся, все будем рядовыми.

— А ты чего ночью по барам бродишь? — сменила тему вице-капрал.

Я ответил, что сбежал от бабушки. Девчонки от души посмеялись.

— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, — поддразнила меня Лиза.

— А от рыжей лисы не смог уйти, — ответил я ей в лад.

— Я не рыжая, я красная, — возразила Лиза.

— А вы почему ночью по барам бродите? — спросил в свою очередь я.

Девчонки рассказали, что их отпустили в увольнение, но живут они далеко от части, добираться до дома долго и они решили погулять вечером, на ночь вернуться в часть, а на следующий день снова поехать в город, догуливать увольнение.

— Так что мы в часть, — заключила вице-капрал. — Вот как раз и наш аэробус.

Я огляделся. Оказывается, девчонки привели меня на посадочную площадку. Я сжал руку Лизы. Вот те на! Оказывается я так и не выпустил её ладонь и мы всё время шли с ней за руку.

— Пойдём ещё погуляем, — предложил я ей.

— Куда? — улыбнулась она. — Спать уже хочется.

— Придумаем что-нибудь, — ответил я, тоже улыбаясь.

— Да вы, похоже, при деньгах, господин Дон Кихот, — заметила вице-капрал.

— Я в Донкихоты не гожусь, — возразил я. — На коне ездить не умею.

— Ну, ничего. На нашей кобылке потренируешься. Она у нас необъезженная, — поддела вице-кпрал.

Девчонки дружно захихикали.

— Дура! — воскликнула Лиза. — Не слушай её. Она у нас ненормальная.

— Ладно, голубки, — девушка вице-сержант зевнула. — Мы вас оставляем. Личный состав хочет спать, да и аэробус сейчас отправится. Или ты с нами? — обратилась она к Лизе.

Лиза хитро посмотрела на меня.

— Гуляем? — спросила она.

— Гуляем, — кивнул я.

Девушки обнялись на прощанье с Лизой, помахали руками мне и забежали в салон аэробуса. Закрыв двери, машина поднялась в воздух и унеслась прочь. Мы остались на пустой посадочной площадке. Я снова взял Лизу за руку и мы пошли по ночной улице.

Стало заметно холоднее, Лиза поёжилась. Меня тоже начал пробирать холод.

— Куда пойдём? — спросила она.

— Не знаю. Туда, где тепло.

— Ладно. Веди.

Я понятия не имел, куда её вести. Кинотеатры закрыты. Возвращаться в бар для военных было нельзя. В бар для гражданских идти не стоило, так как там могли привязаться местные. Мы прошли ещё полквартала и увидели гостиницу.

— Пойдём? — спросил я. — Ночевать всё равно где-то надо.

— Пойдём, — согласилась она. — А у тебя денег хватит?

Я пошарил по карманам и сосчитал оставшиеся деньги.

— Должно хватить, — сказал я.

— Тогда пошли, а то я уже замёрзла.

Мы вошли в небольшой вестибюль. Гостиница, судя по всему, была недорогая, но приличная. Мраморный пол, стойка, администратор. Увидев двух военных, он уставился на нас. Видимо солдаты срочники не были обычными постояльцами гостиниц. Мы подошли к стойке и я сказал:

— Номер на двоих.

Администратор назвал цену. Я протянул ему остаток денег. Всё. Наличных у меня оставалось только на то, чтобы добраться до части. Администратор протянул мне ключ. Мы поднялись на второй этаж и вошли в номер. Чисто. Спальная комната, ванная, туалет, балкон. Головизор, журнальный столик, пара кресел. Шкаф для одежды и небольшой сервант с чайным сервизом.

Лиза первым делом достала из серванта простенькую вазу, налила воды и поставила в неё розы.

— Чтобы не засохли, — сказала она. — А теперь я в душ. Хочу погреться.

Она ушла в ванную комнату, а я включил головизор и уселся в кресло. Показывали комедию. Актёр, исполнявший главную роль, делал невероятные ужимки, мимикой давая понять, что зрителям от этих ужимок должно быть очень смешно. Я не обращал на него внимания, думая о том, как странно сложился сегодняшний вечер. И я был рад, что он сложился именно так. Лиза. Похоже, я влюбился.

Лиза вышла из душа завёрнутая в большое полотенце. От неё шёл пар и она улыбалась.

— Не хочешь тоже в душ? — предложила она.

А что? Я два с половиной месяца мылся в холодной воде. Можно и в душ.

Войдя в ванную комнату, я разделся и встал под горячие струйки воды. Кайф. Я и забыл, что такое нормально помыться. Поплескавшись минут десять, я взял второе полотенце, висевшее тут же, обернул его вокруг пояса и вышел в комнату.

Увидев меня, Лиза ахнула.

— В чём дело? — спросил я, не понимая, чего это она ахает.

— Это они тебя так? — спросила Лиза. — Вот сволочи!

Она бросилась в ванную и достала из стенного шкафчика аптечку. Я осмотрел себя. Мама дорогая! По всему телу красовались кровоподтёки и ссадины. Офицеры отделали меня хорошо.

— Сейчас, погоди, — сказала Лиза, смачивая комок ваты дезинфицирующим раствором.

— Да брось, — отмахнулся я. — Ничего страшного. Пройдёт.

— Я тебе пройду! — огрызнулась она. — Подними руки.

Я вздохнул и послушно поднял руки вверх. Она протёрла дизраствором мои ссадины и строго посмотрела на меня.

— Ложись. Отдыхай.

— Есть, господин рядовой, — шутливо ответил я и завалился в кровать.

Она убрала аптечку и легла рядом.

— Есть охота, — сказала она, глядя в головизор.

— У меня деньги кончились, — с сожалением ответил я.

— У меня ещё есть немного. Давай закажем еду в номер.

— Заказывай.

Денег её хватило на две порции пельменей и кофе.

Поужинав, мы принялись болтать. Я рассказал о том, как попал в пехоту, подменив лист в личном деле, о том, как ходил в сомоволки только для того, чтобы меня оставили в покое, о своих друзьях Васяне и Ерохе, о стукаче Подцонове и сыне юриста Худовском. Лиза заливалась смехом, слушая мой рассказ. Отсмеявшись, она сказала:

— А ты у меня, оказывается, герой.

— Да, — скромно согласился я. — Немного.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, а потом неожиданно обняла за шею и поцеловала. Я машинально обнял её за талию. Карие глаза, понимание и возможность довериться. Вот оно оказывается какое, счастье.

Мы проспали до обеда. Денег у нас почти не оставалось и нам пришлось обойтись бутербродами в местном фастфуде. Днём мы встретились с подружками Лизы, продолжившими догуливать своё увольнение и до вечера бродили по улицам болтая о том, о сём. Они завидовали её букету, который она взяла с собой. Мне это было приятно. Потом я проводил девчонок на посадочную площадку аэробусов и отправил их обратно в часть. Прощаясь со мной, Лиза чмокнула меня в щёку. Она дала мне свой адрес и номер домашнего телефона. Распределяли нас одновременно и мы договорились встретиться перед отправкой в новые части. Дверь аэробуса закрылась и он начал взлетать. Девчонки расселись по сиденьям, а Лиза осталась стоять у двери из прочного стекла и махала мне рукой. Я, конечно, махал в ответ.

Мне тоже ждать долго не пришлось, мой аэробус прибыл почти сразу. Всю дорогу я улыбался, как слабоумный. Лиза.