I

Галя вызвалась помогать систематизировать отчеты ребят о наколдованных мирках. Германа, кстати, все больше коробил этот стихийно появившийся термин, поскольку уже было очевидно, что миры, с которыми Остров соединялся через сквозняки — не менее реальны, чем их привычная действительность. Он наскоро переписал реестр и отдал Гале вместе с отчетами, чтобы она сопоставляла время прохождения через центральный портал с временем и описанием мирков. Работы было достаточно, и Галя расположилась в зале центрального портала, у пульта, где для нее установили отдельный стол. Сначала к ней пожелала присоединиться Аля, но быстро устала от бессмысленных с ее точки зрения действий и стала допускать ошибки. Галя вовремя глянула ей через плечо.

— Ты что, это же совсем другой день. И не Ася, а Тим.

— Да какая разница? — шепотом отмахнулась Аля.

Галя выразительно посмотрела на сидевшего тут же Юру и провела большим пальцем поперек шеи. Поскольку он не понял, она написала крупными буквами на чистом тетрадном листе: «Забери свою куклу» и продемонстрировала лист Юре вместе со зверским выражением лица. Юра, которому уходить совсем не хотелось, сделал вид, что ничего не заметил. Галя дописала: «А не то она тут все испортит, и я ее задушу» и сунула страницу ему в нос. Юра тяжело вздохнул и позвал Алю обедать.

Герман, наблюдавший всю пантомиму, спросил у Гали:

— Может, кого-нибудь другого попросить?

Галя мотнула головой.

— Нет, тут лучше одному все делать, от и до. Не очень много получается.

— Данных мало, — согласился Герман. — Нужны разведчики. Несколько ребят, которые постоянно собирали бы сведения о мирках, нигде не задерживаясь. Что об этом думаешь, Капитан-Командор?

Капитан-Командор отозвался, отвлекаясь от реестра:

— Очень хорошая мысль. Я предложу ребятам из гарнизона и с «Мистификатора». Но вообще-то лучшие разведчики — Ася и Денис, они очень быстро мимикрируют в новой обстановке и создают контакты. Только увлекаются.

— Абсолютный рекорд, между прочим, у Дениса — около семидесяти миров, — вставила Галя, продолжая работать. — За Асей — чуть меньше пятидесяти. Я могла бы стать разведчиком. Ася научила меня дару знания языков, и защититься, в случае чего, я сумею.

— Сумеешь… — задумчиво проговорил Капитан-Командор.

— Что такое дар знания языков? — нахмурившись, спросил Герман. — Это же что-то из христианства?

Галя поняла, что выдала чужой секрет, и на мгновение замерла. С другой стороны, Ася не говорила ей, что это секрет, и вполне даже охотно поделилась своим талантом.

— Ну, она так называет способность быстро осваивать незнакомую речь, — стараясь на всякий случай сказать поменьше, объяснила Галя.

Но Герман уже не на шутку заинтересовался.

— Какая-то специальная техника? Этому можно научиться?

— Этому может научить Ася, — уже злясь на себя, ответила Галя. — Это лучше получается, когда она рядом. Не знаю, в чем дело, может, практиковаться больше надо, а может, она своей энергетикой помогает, — в общем, когда я попробовала без нее, это оказалось сложнее.

— Но все-таки получилось? — уточнил Герман.

Галя кивнула и поднялась из-за стола.

— Да. Я пойду, тоже пообедаю.

Герман и Капитан-Командор остались вдвоем.

Герман, на самом деле давно этого ждавший, сказал, невидящими глазами просматривая результаты Галиных трудов:

— Ася видит во сне твоих братьев.

Капитан-Командор помрачнел. Ставить диагноз ситуации было излишне, откуда что взялось, и так ясно. Он только сказал:

— Бедный волшебный котенок. От некоторых эпизодов моей прошлой жизни я сам деревенею. Как она это переносит?

Лицо Германа исказилось.

— Не знаю. Вроде плохо. У них какой-то междусобойчик с Денисом.

Почувствовав на себе испытующий взгляд, он нехотя посмотрел на Капитана-Командора.

— Не нужно из-за этого портить свое отношение к ним обоим, — произнес Капитан-Командор и увидел, что лучше не стало. Придется сказать. Вроде, он никого этим не подведет, Герман бесконечно надежен. — У них есть какая-то одинаковая мутация, которой обусловлены некоторые исключительные для человека способности. Вследствие этого они испытывают переживания, свойственные только им двоим. Поэтому они важны друг другу. Так у меня с братьями: нас мало, и мы представляем друг для друга большую ценность. Когда меня еще в очень раннем возрасте забрали с родной планеты, а через несколько лет обнаружилось, что это по недоумию сделали Великие Магистры, уже успевшие к тому времени приспособить меня под свои интересы, Белый Капитан поставил им достаточно жесткие условия, а Черный дал понять, что его поддерживает. Они очень мало меня знали, но тем не менее берегли, потому что я, несмотря на разницу в строении организма — такой же, как они. Одиночество — тяжелая штука. Только Денис сейчас может понять то, что чувствует Ася, только он способен правильно расценить ее поступки, только ему в некоторых случаях под силу ей помочь. И наоборот. Но они не привязаны друг к другу.

Все равно легче не стало. Герману причиняли боль эти «только», связывающие Асю с Денисом.

— Тогда почему Денис меня ненавидит? — угрюмо спросил он.

— Потому что ты отказываешься от нее, и этим ее обижаешь, — усмехнулся в ответ Капитан-Командор. — Он воспринимает твое поведение как агрессию против их маленькой расы. Когда ты… как это сказать… соединишься с ней, его ненависть исчезнет. Он даже хочет этого — ради нее и потому, что это должно быть очень красиво, а он способен оценить такие вещи. Вы еще можете стать друзьями.

Герман помотал головой.

— «Соединиться с ней» — исключено. Когда я думал, что она умирает, то чуть не сошел с ума. Я вообще раньше не знал, что может быть настолько больно. У меня нет права обрекать ее на такое испытание… Ей не надо находиться в зависимости от меня, когда я буду умирать.

Капитан-Командор с трудом, но вовремя сдержался, чтобы не сказать ему. Откровенности есть предел, и если Ася не сказала сама, то и он не должен раскрывать ее тайну. Но почему она не сказала? Неужели такой может быть месть? Как же у этих землян все сложно.

Как всегда, у Германа, когда чувства зашли в тупик, начал активно работать разум.

— Что за мутация? — спросил он, и в его голосе промелькнула интонация азартного игрока.

— Не знаю. Что-то с кровью, выработкой гормонов и действием ферментов.

— Так! Кровь у нее абсолютно ненормальная, это видно просто под микроскопом. Я был вынужден спрятать образцы от Тима и Сереги. Значит, у Дениса кровь такая же? Почему же? Посмотреть бы его через диагност…

— Это вряд ли. Добровольно он тебе не дастся. Не забывай, в определенном смысле вы враги. И приказать ему, как с отчетами, я не смогу. Начни с ее братьев.

— Уже начал. Осмотрел Диму при подозрении на перелом ребра. Ничего общего. Ни одного гена. Они даже не дальние родственники, хотя считаются близнецами.

— Как такое может быть?

— Ну… наверное, что-то могла бы объяснить их мама, но сомневаюсь, что мне следует спрашивать ее об этом.

— Ты не думаешь, что Асе самой нужно знать о своих аномалиях?

Герман в раздумье оперся затылком о стенку пещеры. Стало ясно, что этот вопрос звучит для него не впервые.

— И как ей сказать? Братья и без того умудрились внушить ей комплекс неполноценности, и эту новость она воспримет, как ее подтверждение. Тем более, что, если говорить все до конца, она действительно в одном моменте неполноценна…

Сверлящий взгляд Капитана-Командора заставил продолжить. Герман через силу объяснил:

— В ее организме не предусмотрен аппарат воспроизводства. То есть, он какой-то незаконченный. Не думай, я не считаю, что это хоть сколько-то важно, но у женщин бывает на этом зацикленность… Ей, кажется, нравятся дети.

 

II

Раздались шаги, и в проеме входа в коридор остановился Тим. Его лицо было достаточно красноречивым.

— И долго еще вы напару собирались в этом вариться? — спросил он, медленно переведя тяжелый взгляд с Германа на Капитана-Командора.

— Ты давно там стоишь? — оторопело поинтересовался Герман. Слава богу, что это Тим, к необходимости посвящения которого он и сам уже склонялся. Не Толя и не Сашка.

— Начиная с фразы «Ася видит во сне твоих братьев». После этого меня парализовало, и я не мог сдвинуться с места. И хорошо, так как оказалось, что ваши тайны мадридского двора касаются двоих небезразличных мне людей.

Тим говорил четко, с нескрываемой злостью. Он выступал против Капитана-Командора со всеми возможными последствиями, но при этом интуитивно чувствовал необходимость своего вмешательства. Концентрация таинственного превысила допустимые пределы. Капитан-Командор промолчал. Он тоже считал, что Тим, с его способностью понимать и оправдывать, а также стремлением решать задачи ко всеобщему благу, пришел вовремя.

— Как я понимаю, — обреченно сказал Герман, — у тебя есть собственное мнение, как решить проблему?

— Которую? — огрызнулся Тим. — Их тут несколько. Ты собрался умирать — раз. Хотя уже и от этого можно запаниковать. Денис и Ася мутанты — два. Вы с Денисом враги — три. Ася одинока — четыре. Не она тебя парит, а ты ее — пять… да-да, это тоже проблема, ведь ей приходится терпеть не только твое оскорбительное поведение, но и общественное порицание, а она, что бы там ни было с ее «аппаратом воспроизводства» — женщина до костного мозга, и ты нарываешься на очень неслабую ненависть с адекватной местью, — в этот момент от Тима не укрылось, как Капитан-Командор многозначительно поднял бровь, но он закончил: — Капитан-Командор вспомнил свое доземное прошлое — шесть.

— Это не проблема, — вяло перебил Капитан-Командор.

— Это самая большая проблема, задвинутая в тень и забросанная мусором, — резко поправил Тим. — Что это за братья у тебя, те, которые тебя опекают и ставят условия? Как ты оказался на Земле? Что ты оставил на другой планете? Для чего мы все тебе нужны? Может, расскажете все с начала?

Капитан-Командор вздохнул.

— Если бы я знал тебя чуть меньше, то решил бы, что ты гонишь меня с Земли. Остынь. Так получилось, что о некоторых вещах мы с Германом узнали одновременно. Согласись, не так просто рассказать о таком кому-нибудь еще. От тебя никто не собирался ничего скрывать, кроме, разумеется загадки про особенности Асиного организма — но ведь это слишком интимно.

— Тогда почему Герман сказал о ней тебе? — Тим, прирожденный врач, к подобным «загадкам» относился ревниво.

— Потому что между мной и Асей существует какая-то связь, очевидная для некоторых… богов и духов, и Герман пытался ее выявить.

Тим потер лоб ладонью и сел в кресло.

— Каких богов и каких духов?

Герман с Капитаном-Командором посмотрели друг на друга.

— Пять лет назад я очнулся на этой планете, — начал Капитан-Командор. — На Острове. Я ничего не помнил, даже не знал, кто я, и на каком языке говорю. У меня была разбита голова и сломаны некоторые кости. Что-то здесь мне помогало, подавая знаки, как поступать, потом оказалось, что это Королева. Она переправила меня через сквозняки в современный Владивосток, где я, выглядевший больным подростком, попал в больницу к твоему, Тим, отцу, Даниилу Егоровичу, который смог придать мне человеческий вид и адаптировать к своему обществу. Там я получил земное имя и познакомился с тобой. До сих пор не понимаю: он не распознал во мне инопланетянина или Королева его заморочила? Он относился ко мне, словно я нормальный человек.

— Распознал, — откликнулся Тим. — И Королева не морочила. Просто папа — такой. Он, кстати, единственный взрослый, который все про нас знает. Продолжай.

— Пожалуйста. Через полгода, когда медицина больше ничем не могла мне помочь, Королева вернула меня на Остров. Здесь меня уже ждали отстроенный форт и двухмачтовая шхуна на рейде. Вот тогда Королева — достаточно могущественный дух, нематериальная сущность, как ты и сам знаешь, — мне представилась, показала порталы, объяснила, как они работают, и предложила набрать команду. Я, естественно, пригласил тебя. Наверное, неосознаваемыми остатками памяти почувствовал, что ты похож на парней из гвардии Ветров. Ты позвал своих друзей по клубу, из разных точек огромного материка. Тут и пригодился «Мистификатор» с его способностью проходить через порталы. Недавно, благодаря Жадному Богу и Асе, я избавился от занозы в мозгу и вспомнил, откуда здесь взялся. Но прошло пять лет. Все прежние связи утрачены, и даже братья не знают, где меня искать.

— Что за гвардия Ветров? — безжалостно спросил Тим.

Капитан-Командор помолчал, подбирая слова.

— Команда личной охраны правительства союза планетарных колоний. Великий Магистрат — подходящее сокращенное наименование. Базируется на маленькой одноименной планете, в охране особо не нуждается, поскольку не очень кому-то нужен. Это так, «для красоты» и от излишнего апломба. Для начала они забрали меня с моей планеты, Ледниковой Звезды, когда я еще только сформировался…

— Что?! — в один голос переспросили Тим и Герман.

— Ну, получился… как еще сказать? Мы не рождаемся, как вы, нас «лепят» звезды, сгущая свою энергию, когда договорятся о необходимом результате. Сначала — в виде младенцев, потом, по мере роста, что-то добавляют, в зависимости от того, что нужно получить. У нас «пластичные» организмы, они могут на протяжении всей жизни меняться, подстраиваясь под среду обитания. Живем мы, кстати, долго. Мои двое братьев пережили не по одному поколению своих армий. Мы по ряду параметров идеальные воины, нас хотят получить для своей защиты разные сообщества и все по-своему пытаются заинтересовать… Великие Магистры меня забрали, не спрашивая, и растили, как считали нужным. Они сразу подобрали будущую гвардию, похищая подходящих с их точки зрения детей с разных планет. Больше с Земли. Мы росли вместе, я — сразу как командир, они — Ветры, моя команда. Несколько лет. Потом обо мне узнали Белый и Черный Командующие, такие же, как я, продукты творчества Ледниковой и Каменной звезд, они выяснили, что натворили Великие Магистры, и заставили их снять с меня все ограничения свободы. С того момента я уже редко бывал в Великом Магистрате. Вселенная огромна и прекрасна. Однажды я отправился на Землю… Находясь в сжатом пространстве, обнаружил, что важнейшая часть моей машины испорчена, устранить поломку не успел. Вот так. Что касается бога…

Тим заметил, что его бьет озноб, и, подняв руку, мотнул головой. Такая информация даже для него, давно не отличавшего удивительное от обыденного, оказалась чрезмерной. Герман, которому тоже стало не по себе, разжег огонь под чайником. Он понимал, насколько трудно Тиму вместить в себя эти новости сразу, ведь даже его привычный к восприятию нового мозг подал сигнал «хватит!». Капитан-Командор послушно молчал. Он видел, что несколько болезненное состояние его друзей вызвано не страхом или отвращением, а лишь информационной перегрузкой, и ждал, пока они восстановят равновесие.

— Потом продолжим, — сделав несколько глотков, предложил Тим. — А то как бы еще кто-то неподготовленный не подслушал. Уйдем куда-нибудь.

Герман кивнул и вызвал из форта Кирилла с Артемом, время дежурства которых еще не подошло.

— Где твоя машина? — снова спросил он.

— Не знаю, — ответил Капитан-Командор. — Когда я вернулся из Владивостока, ее уже нигде не было. Наверное, Королева спрятала.

— Кстати, — проглотив обжигающий чай, заметил Тим, — все завязано на Королеву. Наш микромир организовала она. Что она думает о твоих воспоминаниях?

Герман посмотрел на Капитана-Командора. Тот пожал плечами.

— Она не выходит на контакт. Со дня землетрясения в Багровом Каюке. Я думаю, что ее нет на Земле.

Чай допивали в тишине, ожидая прихода Гали, а потом ребят.

 

III

Галя, войдя, почувствовала напряжение и молча села за свой стол, снова разложила тетрадные странички и приготовилась кодировать. Подошли Артем с Кириллом.

— Так, — произнесла Галя, разглядывая очередной листок. — Что это за три икса вместо описания мирка?

Тим изменился в лице и подтолкнул друзей к выходу.

— Оставь так, — борясь одновременно с хохотом и смущением, бросил Артем. — Кому надо, поймут.

Герман обвел своих парней грозно-недоуменным взглядом, но до того, как успел хоть что-то сказать, был выпихнут из зала Тимом.

Сначала шли молча. Капитан-Командор поднимался на самую высокую гору, не объясняя, зачем. Галино невинное замечание хорошо встряхнуло Тима, и по дороге он думал явно не об иных цивилизациях.

— Ну зачем ты посадил за кодировку Галю? — наконец простонал он. — Так неудобно получилось!..

— Я понятия не имел, что у кого-то здесь такие интересы, — резонно ответил Герман.

— Ну да, ты же убежденный девственник, — ядовито парировал Тим и наткнулся на остановившегося Капитана-Командора, который про них обоих словно забыл.

— Вовсе нет, — возмутился Герман. — Мне нужна одна-единственная, конкретная девушка, другие просто не привлекают.

— Угу, но эта девушка еще маленькая… Постарайся ничего ей не сломать, когда наконец до нее доберешься, и вообще оставить в живых. А то у тебя слишком много энергии накопится к тому времени, и как бы тебя самого не порвало…

— Ничего у меня не копится.

— Рассказывай это тому, кто у тебя в каюте ни разу не был!

— Тим, хватит оправдываться.

— А что в каюте? — рассеянно спросил Капитан-Командор. Выпрямившись во весь рост, он оглядывал территорию Острова.

— Рисунки, — ответил Герман.

— Ася во всех видах, — погрустневшим тоном добавил Тим. — Может, скопируешь на борт «Мистификатора» тот, где она в золотом платье сидит на драконе? Глаз не отвести… Хотя нет, остальные девочки обидятся.

Герман лишь улыбнулся, сразу простив Тиму все его нападки, и решил выяснить:

— Андрей, а почему вы — мужчины? Если вы не рождаетесь, то вам ведь не нужна половая дифференциация?

Капитан-Командор пожал плечами.

— Мы не родились. На Земле первые люди тоже, наверное, не родились, ты как думаешь? А вот почему у нас нет женщин… Ну, спрошу как-нибудь у мамы с папой.

Тим и Герман озадаченно сопели.

— А с другими расами вы как? — осторожно спросил Тим. — Есть у тебя племянники или племянницы-полукровки?

— Не интересовался вопросом. Не до того было.

— Ну кто-то из наших тебе нравится?

Герман вспомнил меланхоличное «бедный волшебный котенок» и решил перевести разговор на другое:

— Чего мы ждем? Ой. Что у тебя с глазами? Как это получается?

— Я так лучше вижу второй и третий слои картинки. Глаза меняются, да? Ничего удивительного, их ведь надо иначе фокусировать.

Капитан-Командор горизонтальными щелочками зрачков рассматривал одну из бухт у скалистого побережья Острова, самую глубокую.

— Машина там, — уверенно произнес он, показав на бухту рукой. — Затоплена. Но… странно, почти полностью восстановлена. А, она ведь немного живая. Океан ее вылечил.

И начал быстро спускаться по тропинке к берегу.

— Значит, ты можешь снова выходить в Космос? — крикнул, спеша за ним, Тим.

— Нет! — резко ответил Капитан-Командор.

— Почему?!

— Это другая часть истории, — на бегу пояснил Герман. — Про бога. Готов?

Тим напрягся и кивнул.

 

IV

Жили-были два брата-акробата…

Ох уж мне эти родственные узы. Может, как-нибудь без них? Нет, я ведь уже знаю, что они братья. Если придумать, что это не так, я сама себе не поверю. Что там еще такое, что обязательно надо включить в сказку для достоверности? Физиономии у них больно воинственные.

Жили-были два брата-генерала. Старший был главарем огромной космическо-пиратской организации. Он всегда носил космические доспехи белого цвета, которые очень шли к его пепельным волосам. Звали его… что попроще-то? Иван Петрович, что ли? С его внешностью не вяжется. Ян-Натан. У него была резиденция в роскошном дворце на маленькой живописной планете, с которой много лет назад он выбил нафиг всех колонистов. В резиденции базировался весь пиратский штаб, а на рейде, ой, на орбите планеты находились пиратские корабли и защитные орудия. У самого Ян-Натана в личном пользовании был флагман всей эскадры — огромный белый корабль с новейшим вооружением, жилыми отсеками и научными лабораториями. В периоды перемирия он навещал свою родную Ледяную планету, на которой никто другой находиться не мог, поскольку ее атмосфера для жизни непригодна. Там он напитывался энергией и отдыхал. И в одиночестве продумывал планы пиратских нападений…

Младший брат, Дан-Натан, служил в армии какой-нибудь космической или галактической конфедерации. Самым главным военачальником. Он был настолько крут, что на конфедерацию давно никто не нападал, и ему было нечего делать. Его родина… Янтарная планета, мало того, что для жизни непригодна, да еще и сейсмически беспокойна. В общем, на ней тоже, кроме него, никто жить не мог.

Ну и как же они братья? Родились даже не на одной планете. О! они вообще не родились!

Их сделали сами планеты. Они перворожденные! Нет, красивее, если их сделали звезды… они объединяли потоки своей космической энергии, уплотняли ее до твердого агрегатного состояния, и так у них получились живые существа… И даже так: звезды создали планеты, чтобы потом на них поселились их дети! Только детям дома стало скучно, и они подались к другим людям. Ну правильно, кто ж по одному детей делает? Как положено перворожденным, они воплощали все мечты своих родителей: были очень сильными и красивыми, могли выживать в любых условиях… почти в любых условиях, легко воспринимали и анализировали информацию, запоминали тоже, и органов чувств у них было несколько больше, ну, там, улавливали они электромагнитное и радиоактивное излучение, прочие, до которых на Земле еще не додумались, сами могли чего-нибудь излучать.

Когда сказка-то начнется? Мне ж ее до вечера сочинить надо!

Вот. Однажды Дан-Натан упал на Землю. У него корабль сломался, флагманский. Нет, не сломался, его подбили враги. Такие, про которых еще никто не знал, что они враги — некая негуманоидная и даже небелковая раса, серые облачка с синими глазами, которые решили подчинить себе все остальные разумные расы Вселенной. Они задумали напасть на конфедерацию, и для начала вывели из строя главнокомандующего ее армией. Но что поломка флагманского корабля подстроена, никто сразу не понял. Народу там немного было, они завершали какую-то научную экспедицию, поэтому в основном экипаж состоял из ученых-ботаников, в смысле, биологов, химиков и физиков. Корабль совершил аварийную посадку, допустим, в огромном-густом-труднопроходимом лесу, и там стал чиниться. Пока он чинился, Дан-Натан со своим молодым и красивым помощником исследовал Землю. Не выходя из корабля. Он улавливал телевизионные трансляции. И тут случилось страшное. Из-за неполадок во внутренней защите освободились эвакуированные с других планет хищные животные, и принялись пожирать обслуживающий лабораторию персонал…

Стоп. Это я ужастиков в детстве слишком много смотрела. Так я от ночных кошмаров не избавлюсь. Сказка должна быть про любовь! Супергерой должен полюбить девочку, маленькую и наивную. Это трогательно и так… знакомо. Про это хочется увидеть сон.

Из лаборатории разбежались милые и веселые прирученные животные, снаружи отвратительные, но добрые внутри. А нечто полосатенькое с тремя красными глазками вообще таскалось по пятам за Дан-Натаном и, мурлыча, терлось о его ноги. Он привык, даже подсаживал его к себе на плечо иногда. А гигантский птеродактиль вырвался на свободу, улетел, но через три дня вернулся, таща в зубах добычу, которую с почтением положил на порог рубки. Добычей оказалась девочка четырнадцати лет, дочка владельцев ближайшей от леса фермы, по имени…

Я иногда скучаю по Шарлотте, дочке фермеров, к дому которых как-то раз вышла из огромно-густого-труднопроходимого леса. Я провела с ней всего неделю, но ближе подружки у меня ни до, ни после этого не было. В доме, большом, светлом и уютном, вместе с ней, такой же светлой и уютной, я тогда отдохнула не хуже, чем на девчачьем курорте, куда нас с Галей потом отправил Капитан-Командор.

…Лотти. Птеродактилю сделали внушение, чтоб людей больше не носил, а девочку оставили для изучения. Так она и поселилась на ремонтирующемся корабле, среди разнообразных инопланетян и всяческих зверюшек, стараясь держаться поближе к Дан-Натану и его помощнику. Дан-Натан наблюдал за ней, испуганной и беспомощной, помогал, как мог, справиться с потрясением, и в один прекрасный день его сердце дрогнуло.

На сегодня достаточно. Тяжело сочинять, все-таки. Забавный получился винегрет из прочитанных книг и увиденных фильмов, но воображение цепляет… Всё, что орало мне в уши на разных галактических языках, оделось в аккуратненькие белые лабораторные халатики, а то, что извивалось, шипело, царапалось или просто пугало — превратилось в плюшевые игрушки. Кроме серых теней с синими глазами. Но ничего, мы их еще победим. Да что они нам сделают, бестелесные твари? В чем они, за неимением рук, оружие держать будут?

 

V

Ночью Денис явился с гамаком под мышкой.

— Кровать у тебя слишком узкая, — объяснил он, вворачивая предусмотрительно захваченные крюки в стены. — Ну, как успехи в сочинительстве?

— Имеются, — ответила я. — Пока не пристроены только привидения.

Он через плечо с уважением покосился на меня желтым глазом.

— Чего только не шарашится на просторах Вселенной. Как ты назвала главных героев?

— Дан-Натан и Ян-Натан.

— Нормально. Хотя я бы назвал Захаркой и Прошкой.

Он уселся возле двери, скрестив ноги, и задумчиво посмотрел на меня.

— И кто тогда наш Капитан-Командор?

— Его нет, — удивилась я. — Это же сказка. Реальный человек не может быть героем сказки. Ну, с ним я не могу, даже в воображении, поступать как заблагорассудится!

— Хорошо, — согласился Денис. — И так сойдет.

Мы рассматривали друг друга «фильтрующим» зрением. Среди размытых очертаний твердых предметов паучок на шее Дениса выглядел четким и ясным. К нему сбегались все яркие светящиеся дорожки, короткие и длинные, — вероятные жестокие бои и любовные приключения, красивые стратегические многоходовки и молнии над океаном. За ним зияла пустота.

— Отдай обратно, — попросила я. — Тебе-то зачем умирать вместо него?

Денис сомкнул веки. Его лицо было безмятежным, а с кончиков длинных пальцев, нависающих над полом, по одной срывались золотисто-оранжевые капельки.

— Ни за что и никогда, — ответил он. — Я не собираюсь умирать, и не позволю умереть тебе. Я буду биться. Подумаешь, судьба от бога!.. Мы не марионетки, и боги, заметь, это знают.

Он открыл глаза, зрачки в которых уже приняли нормальные размеры.

— А ты напрасно думаешь, что спасешь его своей смертью. Он не будет жить без тебя.

Меня разобрал невеселый смех, и «фильтрующее» зрение сбилось.

— Он легко без меня обходится. А вы все, верящие в любовь, просто еще не повзрослели.

— Про любовь я знаю гораздо больше, чем ты. Я ею занимаюсь, — грубовато отшутился Денис. Потом посерьезнел: — Ты видишь то, что он тебе демонстрирует, и чувствуешь то, что он не может сдержать. Это противоречие обостряет твое восприятие и сбивает тебя с толку. А правду видят все остальные, кому он ничего не демонстрирует, так как незачем: он не может обойтись без тебя, и ты всегда с ним, в его мыслях и памяти — пока жива и так же безрассудна, пока в тебе есть это…

— Что? — удивилась я.

— Не знаю, — рассмеялся он. — Но что-то в тебе есть! Не понимаю, на кой черт он так все запутал… Действительно, вам сложно было бы вместе, ведь у вас совсем разные интересы, но кого и когда это останавливало? Возможно, дело в «роке», и он не считает нужным начинать историю, обреченную на трагический финал… Но это тоже глупо. Не верю, чтобы не было ни одного шанса.

— В том-то и дело, — заметила я. — Он ведь ученый, если бы шансы были, он их уже использовал бы. Прими это: шансов мало, может быть — нет. Отдай. Чтоб не умирать вместо другого, который тебе даже не нравится.

Денис отрицательно покачал головой.

— Нет. В случае твоей гибели я смогу жить без тебя, но плохо. Я себе не прощу, если не попытаюсь тебя спасти. А Герман… знаешь, как бы я к нему не относился, он стоит того, чтобы за него умереть.

— Почему? — спросила я. Мне хотелось поговорить о Германе.

Денис с нехорошей улыбкой, по-кошачьи грациозно, поднялся с пола и наклонился надо мной.

— Прошлой ночью я узнал о тебе интересную вещь, — проникновенно сообщил он. — Я теперь знаю, как ты засыпаешь…

Он обхватил одной ладонью мой затылок, а другую положил на глаза. В тот же миг я уснула.

 

VI

Мне снились Лотти, ласковый птеродактиль и влюбленный инопланетянин со взглядом Германа. Один раз в моем сказочном сне чуть не случилась катастрофа: вроде как незаконченный ремонтом корабль вдруг помчался в открытый космос, и все резко стали замерзать и задыхаться, но голос Дениса за кадром уверенно произнес: «Этого не может быть», — и вся конструкция тут же вернулась в уютные непроходимые земные дебри.

Тем не менее, проснулась я с тоской в душе. Не надо было сочинять сказку про любовь. Я раздразнила себя тем, что никогда не получу.

Однако тосковать мне пришлось недолго. Едва я открыла глаза, как в незакрытую дверь тихонько постучали, и в комнату вошел Тимка. Или Димка. Спросонья не разберешь.

— Привет, еще спишь? — с порога поинтересовался не понятно кто.

— Привет, просыпаюсь, — откликнулась я.

— Мама с папой возвращаются из рейса. Нам нужно собираться домой…

Некто Единоутробный сделал шаг вперед и остановился, как вкопанный. В лучах утреннего солнца стало возможно опознать в госте Тиму. Проследив за его угрюмым взглядом, я увидела свесившуюся из гамака мускулистую руку с очень уж характерным длинным шрамом. Я нарвалась на братскую ревность? Таких чудес не бывает.

— А как же Герман? — грустно спросил мой братишка.

— Германа здесь нет, — размышляя над неожиданной новостью, ответила я.

— Да и полночь не близится, — ехидно донеслось из гамака.

— Тебе что, ночевать больше негде? — поинтересовался Тима.

Денис потянулся в гамаке и ненатурально изобразил обиду:

— И чем это я тебя не устраиваю?

— Тем, что слишком часто ночуешь дома у разных девушек, — буркнул Тима. Ситуация очевидно представлялась ему неприятной: ссориться с Денисом — маразм, но и делать вид, что ничего не заметил — неправильно, не по-братски.

Денис, напротив, наслаждался моментом:

— А я темноты боюсь, — нагло заявил он.

— А, тогда все ясно, — с облегчением подвел итог Тима. Умница!

— Когда приезжают родители? — спросила я.

— Через две недели. Но ехать надо прямо сейчас. В школе еще много чего утрясать. Да, и еще: нам придется отправиться в летний лагерь. Настоящий. Запупыристый. Родителям за какие-то заслуги вручили путевки на троих. Так что не отвертеться. Ладно, собирай вещи.

Гамак неритмично затрясся — в нем что-то безудержно веселилось. Я минуты две, призвав всю свою порядочность через благодарность, боролась с желанием воткнуть что-нибудь вроде вилки в его самую низкую часть, Тимка, судя по лицу — тоже. Видимо, почувствовав нависшую угрозу, Денис прекратил смеяться и спросил:

— Капитану-Командору уже сказали?

— Димка сейчас к нему пошел. А что?

— Интересно, кто будет командовать шхуной. Если не я, то поехал бы с вами. Мне тоже нужно в школу.

С этими словами он вылез из гамака.

— Ну, сам у него спроси, — сказал Тима. — Ты, Ася, подходи в форт часика через два, тогда уж точно все ясно будет. Пока!

Он ушел, и следом за ним, кивнув на прощание, ушел Денис. Я встала с кровати. Детский лагерь! После тренировочной базы террористов — зарядочка по утрам, тихий час и четырехразовое питание! После демонстрации возможностей сатаны — конкурс талантов! После клуба принцесс крови — дежурство по палате! Надеюсь, смена будет короткой…

Легко сказать — собирай вещи. По наколдованным миркам, что ли? От моего прежнего гардероба только штаны и остались. Да еще рубашка с шортами и сандалии. Что я скажу маме?

Да! Зато я наконец-то увижу маму. Как же я соскучилась!..

 

VII

Денис понял, что не сможет безопасно объяснить родителям происхождение нескольких шрамов, и рылся в сумке, пытаясь найти какую-нибудь рубашку или футболку с длинными рукавами. Надо будет попросить Асю их разгладить. У нее самой имеется труднообъяснимый круглый рубец на спине и крестообразный — напротив него, на груди. Их скрыть проще, но вряд ли они ее радуют. Может быть, она научит его убирать такие дефекты кожи?.. Хорошо, что впереди еще полтора дня плавания. Гитару он решил оставить на Острове. Дома, у отца, вроде что-то такое есть.

В его камеру вошел Алеша. Вид у него был то ли разочарованный, то ли усталый. Они кивнули друг другу, и Алеша спросил:

— Что происходит?

Денис лишь приблизительно мог предположить, о чем начат разговор. Видя это, Алеша терпеливо объяснил:

— Я видел, что ты вышел утром из Асиного домика. Тимка сказал, что ты у нее ночевал. Почему? Зачем?

Ого. Правду отвечать нельзя. С какой стати? Опять же, Лёшка — не посторонний.

— Я не лезу в твои с Леной дела, — спокойно сказал Денис. Это ответ.

— Ты видишь, что незачем, — отбил Алеша. — Или тебе все равно.

Последняя реплика была лишней. Он дал Денису повод повернуть разговор против себя.

— А тебе нет? — сузив глаза, спросил Денис. — Я хотел у тебя спросить: где ты был, когда она теряла сознание от боли, лежа у себя дома, с опасной раной? Со мной похожее случалось, и я знаю, что самое страшное в таком беспомощном состоянии — одиночество. Но достаточно, чтобы кто-то просто держал за руку, и с болью уже легче справиться. Ты ведь знал, что ей плохо. Толя запретил к ней приближаться? А потом он организовал облаву, и уж в этом-то вы все охотно поучаствовали.

Атака подействовала. Алеша заметно побледнел.

— Я заходил к ней, несколько раз, — начал оправдываться он. — Я не знал, что быть рядом важно. Я думал, она справляется сама. И при чем тут Толя? Он не меньше других за нее боялся.

Денис иронично скривил губы. Алешка пришел в себя.

— Ладно, считай, что до нее мне нет никакого дела. Меня волнует честь семьи. Я не хочу, чтобы мою сестру считали легкодоступной.

«В каких мирках они болтались?» — подумал Денис, — «Наверное, ему не все равно».

— Твоя сестра абсолютно недоступна, — заверил он.

— Я в этом уверен! — рявкнул Алеша. — Но что могут решить те, кто видел тебя выходящим от нее? Или ты чего-то не знаешь о своей репутации?

«У меня есть репутация?» — удивился Денис, — «Вот черт!»

— Слушай, — приступил он к собственно объяснениям, соображая, чем бы посильнее задеть Алешку, который достаточно его разозлил, — всем здесь известно, что я ее единственный друг. Мы знаем, чего ждать друг от друга, и никогда друг друга не обижаем. Какая бы репутация у меня ни была, у нас всегда ровные отношения, и в любом случае ближе меня у нее никого нет.

Он попал, куда целился. Не пришлось даже перефокусировывать зрачки, чтобы увидеть… много чего. Слишком много жгучей боли слишком ясно проступило не только в глазах, но и во всем Алешкином облике, а с нею — еще и стыда.

Денис выругался сквозь зубы и понял, что Алешка ждет удара. Но это было не то, что он внезапно захотел с ним сделать — засунуть головой в сугроб или ледяную воду, подержать там секунд пять, а потом вытащить. И снова засунуть. Он очень ясно себе это вообразил, чувствуя жалость, какой раньше ни к кому не испытывал.

Алешкины ресницы покрылись инеем.