Резкий толчок, и тупая боль разлилась по ноге. Роман, шипя, ощупал западню —капкан, скорее всего волчий, расставленный умело, со знанием дела, аккурат за поворотом да под правую ногу. Именно мысль о том, что он угодил в ловушку на известной столь не многим подземной стежке, и заставила его подавить рванувшийся в первую секунду крик. Западня была рассчитана явно на него, и тот, кто ее поставил, вполне мог поджидать свою «дичь» за ближайшим поворотом. А значит, следовало действовать быстро и тихо. Рома рывком вскрыл поясную аптечку, достал АЭВку. Стянув зубами защитный колпачок с иглы, сделал инъекцию в бедро. Боль почти сразу же стихла смытая холодом обезболивающего, нога ниже колена потеряла чувствительность, на ближайшие часы, уподобившись неуклюжему деревянному протезу. С такой ногой, конечно, не побегаешь, но попытаться скрыться по-тихому можно. Вернее было бы можно, если бы не донесшийся из-за спины звук – кто-то ни черта не боясь, насвистывал бодрый мотивчик и неотвратимо приближался. Мысли в голове пронеслись огненным хороводом. Роман поудобней перехватил АКМ – как бы там ни было, а просто превращаться в жертву, он не имел никакого желания. Даже если он стал дичью, то дичью все же зубастой.

По стене заплясал луч фонаря, указывая, что идущий уже за ближайшим поворотом. Роман вскинул автомат, только сейчас сообразив, что следовало бы отцепить, чертов капкан с ноги, ибо огромная железяка напрочь лишит его маневренности. Хотя затуманенный АЭВкой мозг тут же отмахнулся, какая к лешему маневренность в туннеле шириной в погонный метр. Если пришелец вооружен, а вооружен он наверняка, то промахнуться тут почти невозможно. А значит, все решит первый выстрел… ну или очередь. Звук шагов, отдаваясь от стен многократным эхом, обрушивался со всех сторон поистине адским барабанным грохотом. Судя по всему, новоприбывший был обут в подкованную обувку или нарочно печатал шаг, словно солдат на плацу. Секунды замедлили свой беспрестанный бег, Роман медленно выдохнул, готовясь изрешетить щедрой очередью любого рискнувшего показаться из-за угла, и вдруг понял. Последнюю минуту звук шагов не приближался вовсе, этот неизвестный топальщик судя по всему стоял за углом и ждал. Чего? Роман зло сплюнул, уже не таясь, произнес в голос:

– Ну и долго ты там притопывать будешь?

– Могу и не топать, просто не хотелось, чтоб ты с горяча кинулся меня отверстиями новыми украшать, что вовсе даже с жизнью несовместимые, – коротко хохотнул неизвестный.

Роман хмуро про себя согласился с логикой невидимого собеседника. Медленно произнес:

– Назови себя.

– Что в имени тебе моем, – пропел баритоном незнакомец и глухо каркнул, не то прокашливаясь, не то смеясь, представился – Олег Дубов. В прошлом гвардии сержант, а сейчас хрен знает кто, в близь лежащем городке прозвали – Корявнем. А с кем имею честь?

– Роман Тигренко, кодовое имя: Тиграш, военнослужащий. Капитан.

– Ну, вот и познакомились, – добродушно произнес Корявень, – стрелять не будете, а, товарищ капитан?

– Не буду, медленно выходи… и так чтоб я руки видел.

– Ну тогда выхожу… – помолчав, добавил, – ты все таки не шмальни с перепугу, очень тебя прошу.

Роман едва заметно улыбнулся.

– Не шмальну, выходи, давай.

Луч фонаря качнулся золотистым пятном по стене и устремился вверх, – незнакомец осветил себя. Роман оценивающе осмотрел могучую фигуру нового знакомого. Ростом Дубова бог не обделил, судя по всему метр девяносто с копейками, широкоплеч. На вид, лет сорока, но темные курчавые волосы с уже заметными следами седины. Шикарная борода, на какую обзавидовался бы любой боярин Петровских времен. Одет бывший гвардии сержант был в армейский бушлат, армейские же камуфлированные ватные штаны. Новенькие, явно еще не разношенные кирзачи, заляпанные болотной грязью, указывали, что пришел он не со стороны гор, а пер как и сам капитан через топи. Старенькая ушанка с блестящей лакировкой кокардой, времен еще великой и могучей, лихо сдвинута на затылок. В левой руке, стволом вниз то ли автомат, то ли пистолет-пулемет. За плечами приторочен огромный рюкзак. Взгляд цепкий, живой. На полных потрескавшихся губах застыла напряженная полуулыбка. В общем, не дать ни взять – партизан времен Великой Отечественной.

– Ну что, – прогудел Дубов, – доволен? Или мне еще под прожектором покрутиться, словно модели какой французской?

– Можешь и покрутиться, коли желание есть. – Роман хмыкнул, опуская автомат. Зажмурился когда луч фонаря осветил его – невысокого, но по-военному подтянутого. Короткий ежик светлых волос цвета пыли едва виден из-под капюшона. Световой луч упал на ноги, осветив берцы.

– О! Вот оно как, – прогудел Корявень, разглядывая зажатую в капкан ногу Тиграша. – А я то гадал, чего ты тут застрял… подумал даже, что специально на меня засаду устроил. Гранатой хотел шваркнуть.

– То есть ты тут не впервой? – Роман присел, рассматривая механизм стальных челюстей.

– Нет конечно, – Олег снял шапку, ей же вытер пот со лба и взгромоздив ее снова на затылок, продолжил – я вообще думал, что мне одному известен этот схрон.

– Интересные дела, – Тигренко наконец-то справился с фиксатором и створки капкана с тихим щелчком разошлись освобождая многострадальную ногу. – Мы… я примерно тоже самое думал… постой-ка, но если капкан поставил не ты…

– Значит либо «нас» уже кто-то ждет в гости, либо этот охотник скоро сам заявиться – продолжил его мысль бывший сержант, и хмуро ухмыльнулся, – ну что капитан, попала бабка в переплет и не назад, и не вперед?

Роман поднялся, медленно перенес вес тела на поврежденную ногу, сделал пару шагов, отметив про себя, что могло бы быть и хуже. Стальные зубцы конечно порвали мышцы, но кость осталось невредимой, да и сухожилия вроде целы. Если бы на нем были сапоги, как на новом знакомом, нога и вовсе бы не пострадала, а вот берцы лишь немного смягчили удар, да не дали зубцам глубоко влезть в мясо. Ладно, укол его поддержит ближайшие часа четыре, да и в аптечке еще пара АЭВок найдется. Осталось решить на что это время тратить. Глянул на Дубова скептически наблюдающего за его действиями.

– Ну, что порешим, а, гвардии сержант?

– А чего тут решать, выбраться я тебе помогу, не бросать же тебя… да и в случае чего, два ствола всяко лучше одного.

– Ты стихи не сочиняешь? – улыбнулся Роман, – уж больно красиво краснобайствуешь.

– По молодости писал, ну а кто не писал… а сейчас не до этого. Куда двинем, наружу или?

– Вообще-то, до твоего появления, я собирался по-тихому скрыться, подозревая засаду впереди. Но учитывая, что на поднятый тобой шум так никто и не явился, предлагаю все же добраться до складов.

Олег кивнул, вмиг став собранным и двинулся первым по темному коридору, подсвечивая дорогу походным фонарем.

– Выключил бы ты свой маяк, – проворчал ковыляющий за ним Роман.

– Ага, чтоб так же вот как ты влететь в следующую ловушку, и хорошо, если будет очередной капкан, а если растяжка…

Тигренко вздохнул, но спорить не стал, своя логика в словах Корявня была. Миновали последний поворот и остановились перед стальной дверью, изукрашенной по углам ржавчиной. Олег отключил фонарь, и, вложив его в ладонь Тиграша, прошептал:

– Как дверь открою, сразу садись. Если что, лупи патронов не жалея… если же все тихо, то я иду до генератора включать аварийное освещение, а ты опять-таки остаешься тут, следить, чтобы какой энтузиаст мне не помешал.

– Как ты без фонаря-то?

– Не первый раз тут, и даже не пятый… дорогу до генератора по шагам заучил. Ну что, готов?

– Готов.

– Ну, с богом…

Дубов крутанул огромное дверное кольцо, и распахнул створки настежь. К удивлению Романа они открылись тихо, почти беззвучно, без ожидаемого девичьего повизгивания ржавыми петлями. Прохладный, чуть сыроватый воздух рванулся навстречу. И ничего более, тишина стояла такая, что ломило в ушах. Олег, коснувшись его плеча, бесшумно скользнул в проем. Потянулись долгие секунды ожидания, перерастающие в еще более долгие минуты. Наконец где-то недалеко зашелся кашлем дизельный генератор, и в следующую секунду коридор перед Тиграшем осветился красноватым светом аварийных ламп. Через минуту и бравый сержант объявился, вынырнув из неприметного прохода меж двух заваленных всяким хламом стеллажей.

– Ну что, капитан, живой, – усмехнулся Корявень.

– Живой, – коротко, не разделяя веселья, ответил Роман. Поднявшись с колена, перехватил автомат. – Дверь надо бы закрыть, а то еще кто-нибудь к нам на огонек забредет.

– Не вопрос, – кивнул Олег, берясь за одну из створок, – блокирующий механизм только на замке не работает, ну да можно ломиком заклинить.

Роман, прикрыв вторую створку, отметил сноровку с которой Дубов вставил ломик, извлеченный из хлама со стеллажей, в пазы ранее использующиеся электронным запором. Для проверки Олег пару раз дернул двери, те едва двигались, и удовлетворившись, по-видимому, достигнутым эффектом обернулся к Тиграшу. Роман кивнул, выражая молчаливое согласие, что лучше и не придумаешь.

– Ну что, обойдем по периметру вверенные угодья?

Роман снова кивнув, подошел к столу, не иначе ранее используемым дежурным караулом, и расстелил на нем извлеченную из нагрудного кармана карту. Дубов удивленно присвистнул.

– Откуда это?

– Что? – переспросил Роман не отрываясь от изучения карты

– ЭТО, – Корявень, подойдя, ткнул пальцем в план бункера.

– Выдали на базе, – Тигренко сдвинул руку сержанта с бумаги, не поднимая головы спросил: – Кстати, сержант, не знаешь, переходы на нижние ярусы целы?

– А чего с ними станется-то… только я бы туда не лез, ну их к лешему.

– Это почему?

– Черт его знает, что там могло за последние-то десять лет завестись… да и зачем тебе туда?

– Задание, – ответил Тиграш подмигнув. – А приказы, как известно не обсуждаются, тем более со штатскими.

– Ты что, серьезно?

– В каком смысле? – Роман недоумевающе посмотрел на Дубова.

– Ну что ты военный? И на задание к тому же?

– Конечно, – Тигренко позволил себе улыбнуться, – а что не так?

Дубов крякнул, и упиревшись руками в столешницу, помотал головой, будто отгоняя наваждение, бормоча:

– Не может быть… нет, не верю…

– Что с тобой? Что не так-то?

– Знаешь я сколько уже по тайге блукаю… долго, очень долго… а оказывается, что еще не все так хреново, как я думал.

– А ведь ты не уходил из армии…

– Точно, – Дубов согласно кивнул. – Я как раз в отпуск ехал, к матери под Саратов, когда грянула вторая волна треклятого Торнадо… на каком-то полустанке поезд задержали, всех срочным делом эвакуировали. Мне поступило распоряжение срочно возвращаться. Я двинулся назад… многое повидал пока добирался… куда не сунешься везде разруха и паника… кто уцелел, тот словно бы с ума сошел… повсюду стрельба, кровь… к своей части вышел через неделю… а нет ее… кратер огромный на ее месте и все… потом встретил каких-то более-менее вменяемых, узнал что оказывается все – трындец!

– Н-да… – Роман с уважением посмотрел на Корявня, пережить все это и не свихнуться не каждому дано. – Могучий ты мужик, Олег.

Тот лишь, молча, кивнул, но видно уж очень хотел выговориться, так бывает когда долго носишь горечь в себе, потому как уже в следующую секунду продолжил:

– Первую пару лет, прожил с двумя стариками на каком-то хуторе. Третью зиму встретил уже в одиночестве. Похоронил отцов и понял, что нужно двигаться хоть куда-то, а то рехнусь. По весне набрел во время охоты на караван тропошников, да с ними и остался. Года два за кормежку в охране ходил от деревни к деревне. Пару раз даже с бандитами стрелялись. В последний раз меня и зацепило в ногу, пришлось остаться в ближайшем селении. А как поправился, огляделся и определился на местности, понял, что несказанно мне повезло. Как оказалось места эти мне знакомые: тут с одним лейтенантиком браконьерничал, еще до Торнадо. Он-то мне как-то раз по пьянке обоюдной про эти склады засекреченные и проговорился, да еще рассказал как к ним через болота прошмыгнуть, чтоб не утопнуть. Правда, то ли он не точно все рассказал, то ли я не все вспомнил, но когда первый раз шел, провалился-таки в трясину… насилу выбрался.

Последние лет пять наладился торговать с ближайшими поселениями и проходящими караванами, благо о складе этом больше никто не знал, и не претендовал соответственно. А теперь вот появляешься ты…

Дубов устало замолк, прикрыл рукой глаза. Роман аккуратно сложил карту, спрятал ее в карман и, подойдя к Корявну, похлопал по плечу.

– Давай устроим обход по периметру, а потом и о прошлом поговорим…

– Хорошо. Но потом, расскажешь мне кто ты и откуда, договорились?

– Договорились. Но и ты мне тоже расскажешь, как узнал что я в туннеле…

Шахта лифта, встретившая их за первым же поворотом, представляла собой жалкое зрелище. Покосившиеся створки поржавевших снизу дверей, с потемневшей от сырости краской стали прибежищем красной плесени. Странно, но буйно разросшись на дверях, она абсолютно игнорировала стены. Будто отмечая какую-то невидимую людям границу. Роман покосился на подземную экзотику, но полное спокойствие с каким прошел мимо Корявень, лучше всяких объяснений указывало на значимость этого радиоактивного пиницелина.

– Что это?

– А хрен его, знает, главное руками не трогать, – Дубов усмехнулся, видя как испуганно отдернул руку Тиграш, – ожоги оставляет почище кислоты. Я когда ее первый раз увидел, тоже полез руками мацать. Да… а кожа на ладонях только месяца через два зажила. Так что капитан, смотреть смотри, но руками не тронь.

– Ясно, – Роман еще раз внимательно оглядел столь опасного представителя флоры. Паутинообразные волоски-щетинки венчались маленькими головками, не более игольного ушка. То и дело по поверхности пробегали еле заметные волны, будто кто-то огромный и невидимый нежно гладил эту поросль.

– Капитан, ты часом не влюбился? – Произнес улыбаясь Дубов и, вдруг, враз изменившимся голосом взревел, – Стоять! Смирно!!!

Тигренко обернулся к уже порядком отдалившемуся Дубову, чертова пульсация затягивала сознание, гипнотизировала. С запоздалым ужасом отметил, желание секунду назад овладевшие им – кинуться в теплоту и ласку красной плесени, едва не осуществилось. Не окрикни его Олег, он бы сейчас корчился в болезненных судорогах на грязном полу заброшенного военного склада. Показав кровожадному гипнотизеру дулю, в два прыжка нагнал спутника. Глянул вопросительно, и Дубов не выдержав смущенно улыбнулся.

– Я тоже в тот раз только полюбоваться хотел, и сам не заметил, как уже начал ее гладить… думаю, не будь я пьян, даже боли не почувствовал бы, пока меня эта дрянь не растворила бы окончательно.

– Пьян?

– Ну да… я тут как раз, набрел на залежи медицинского спирта… ну вот и отмечал столь славное событие, увлекся значит и… потянуло меня на прекрасное, вот и присел полюбоваться… и значит, руки-то в эту гадость запустил, и так мне хорошо стало, так приятно… а тут, организм мой, потребовал вдруг немедленного избавления от излишек алкоголя… сильно потребовал, это и спасло.

Роман в голос захохотал, даже остановился, уперевшись в стену рукой. Дубов тоже, похохатывая, остановился.

– Ай да, сержант… – сквозь смех произнес Тигренко, – ай да сукин сын… ты значит ее аммиаком в ответ траванул…

– Не-не-не… – замотал головой Дубов, – я… на нее… срыгнул…

Роман вновь согнулся в приступе смеха.

Где-то за поворотом звякнул металл, тонкий словно перелив колокольчиков звук, врезался в смеющихся, словно ножом снял шелуху веселости. Тигренко мгновенно присев на колено, вскинул автомат к плечу, рядом, совершив очень похожий маневр, присел Корявень. Не отрывая напряженного взгляда от прохода, Тигренко едва слышно прошептал:

– Что там?

– Служебные кабинеты, были, – почти не разжимая губ ответил Дубов.

Капитан кивнул и медленно, в полуприсяде, двинулся вперед. Дойдя до поворота, замер на несколько секунд, прислушиваясь, затем быстро выглянул. Коридор, стены изрезаны дверными проемами, по пять на каждой стороне. Следующий поворот не освещен, скорее всего, перегорела лампа или же кто-то специально ее разбил. Обернулся к Олегу, тот вопрошающе приподнял бровь, мол: что там? Тиграш пожал плечами в ответ: а хрен его знает. Коротко ругнувшись, Корявнь, не разгибаясь, добежал до застывшего капитана, оттер плечом от края стены, выглянул. По-видимому, потухшая лампа и у него вызвала подозрения.

– В прошлый раз тот поворот ярко освещен был…

– Может лампа перегорела?

– Могла конечно и перегореть. Но что-то не верю я в это.

– В общем-то я тоже… – Тиграш, передернул затвор, – Значит так: твои кабинеты слева, мои справа.

Дважды повторять бывшему сержанту не пришлось, он молниеносно переместился к противоположной стене и замер напротив первой по ходу двери. На секунду выжидающе замер, готовый в любой миг метнуться назад, под прикрытие спасительного угла, но все оставалось спокойно. Рывком распахнув дверь он скрылся в темноте. Секунды отмерили минуту, начали отсчет новой, когда в дверном проеме показалась могучая фигура Дубова. Тиграш кивнул, крадучись вышел из-за угла, замер напротив первой двери со «своей» стороны. Бросил быстрый взгляд за спину, хмурый и собранный сержант задрал тупорылое дуло своего необычного автомата кверху, готовый в любую минуту обеспечить огневую поддержку или прикрытие. Рванул дверь на себя, и стремглав кинулся в густую темноту помещения. Зацепил ногой перевернутый в спешке, кем-то давным-давно, стул и растянулся на грязном полу, глухо клацнув автоматом о бетонное покрытие. Рот заполнила теплая соленость, разбил при падение губы. Сплюнув кровь, тихо матерясь, поднялся, уже абсолютно не страшась, если бы кто и хотел его убить, то нашпиговали бы свинцом что колбасу шпиком, благо, валяясь на полу мишенью был отличной. Подождал, пока глаза немного привыкнут к темноте, осмотрелся. Дубов был прав, обычное служебное помещение, по-армейски строгое, лишенное всяких украшательств – чистый практицизм и эргономичность: стеллаж с канцелярскими принадлежностями, стол в компании пары стульев, в дальнем углу массивный сейф, у противоположной стены ящики картотеки. Если бы не беспорядок и сантиметровый налет пыли, создавалось впечатление о том, что база покинута просто в целях учебной тревоги, и что с минуты на минуту по коридорам потечет волна людей, и в этот кабинет, как и в другие, впрочем, заявиться какой-нибудь лейтенант или прапорщик и вновь примется за текущие дела. Выйдя в коридор хмуро кивнул Дубову, тот позволил себе мимолетную улыбку – разглядел разбитые губы. И двинулись с проверкой дальше.

Уже осматривая последний кабинет, Роман вдруг осознал, что же неуловимо тревожило его все это время, – полное отсутствие компьютеров. Вообще любой оргтехники, мог конечно Корявень все подрастащить, но верилось в это с трудом, уж больно специфичный товарец. В общем, отметив для себя еще один пункт вопроса своему новоявленному знакомому, Тиграш вышел из кабинета. Сержант уже занял позицию перед поворотом, и на его появление среагировал лишь мимолетным косым взглядом. Спросил, едва разжимая напряженные губы:

– Тихо?

Роман в ответ кивнул, чувствуя свербящее напряжение. Ткнул себя в грудь пальцем, мол, пойду первым. Но Дубов покачал головой, также жестами объяснив, что лучше знает, что за поворотом, а значит Тигренко отводиться роль прикрытия. Секунду они смотрели в глаза друг другу, затем Роман сново едва заметно кивнул. У стены остался стоять огромный заплечный баул сержанта, Тигренко привалился к стене, почти полностью укрывшись за необъятным рюкзаком. Дубов поудобней перехватил оружие и сделал кувырок в темноту. Секунда растянулась уподобившись товарняку, затем следующая, но никто так и не выстрелил. И замершее на мгновенье сердце учащенно застучало. Из темноты донесся удивленно напряженный голос Олега:

– Капитан, а ведь была все-таки засада!

Роман устало поднялся, схлынувшее напряжение сменила опустошенность. Повернув за угол, не сразу разглядел сидящего на коленках сержанта перед перевернутым металлическим столом. Нержавеющая полированная сталь, поблескивала даже в темноте. По ту сторону стола было что-то определенно интересное, не спроста же Корявень пыхтит, словно заправский паровоз, ворочая что-то.

– Что там? – Спросил, подходя Роман и, вдруг, разом осекся. Рассмотрел. Человек лежал, свернувшись калачиком, словно огромный кот. Рядом с правой рукой пистолет или, что скорее, автоматическая «трещотка».

– Не пойму, капитан, он, по-моему, жив еще… – Корявень не поднимаясь глянул на подошедшего Тигренко, – шея, правда, замотана не долезешь так сразу. Но рука теплая и вроде как пульс проскакивает…

Роман опустился рядом с Дубовым, взял руку лежащего. Сержант был прав, совсем теплая, рука живого. Попытался нащупать пульс, но безрезультатно. И уже убирая руку, почувствовал пальцами слабый толчок – сердце незнакомца билось, медленно и очень слабо, но билось.

– Берем его и бегом на свет, – Тиграш не знал, почему решил во что бы то не стало попытаться спасти умирающего, вполне возможно встретившего их, будь он в сознании смертоносным свинцовым дождем. Дубов не стал спорить, подхватил бесчувственное тело за ноги. Неизвестный оказался на удивление легким. Но даже этого хватило, чтобы напомнить капитану о раненой ноге, ранки вновь открылись, начали кровоточить.

Едва они выскочили на освещенный участок, как смутное подозрение Тигренко подтвердилось, найденыш оказался женщиной – совсем еще юной девушкой, лет двадцати. Дубов лишь крякнул, видимо, тоже самое предполагал. Уложив «умирающую» на стол в первом же кабинете, бегло осмотрели: одежда более всего походила на арабскую – шаровары, какой-то балахон с жилетом. На голове нечто вроде платка или шарфа. На широком армейском поясе самодельный нож-тесак, фляжка, какая-то сумка с травами и прочей мишурой. Пистолет, заботливо прихваченный аккуратным сержантом, при неспешном осмотре оказался надежной машинкой – модернизированный ПП-95. И никаких следов повреждений, ни пулевых ранений, ни рваных ран или переломов.

Тигренко поднял удивленный взгляд на напарника:

– Какие будут предложения?

– Раздеть бы ее…

– Сержант! – голос Романа завибрировал от ярости.

– Нет-нет, – замахал руками Корявень, – я говорю осмотреть чтоб как следует… глядишь и найдем чего.

Секунду Роман размышлял над услышанным, а в следующую уже принялся стаскивать с девушки сапоги. Через десять минут незнакомка лежала перед ними абсолютно обнаженная. Худая, истощенная до такой степени, что даже с расстояния в несколько метров можно не напрягая зрения пересчитать ребра. Уже не девочка, о чем говорила вполне сформировавшаяся грудь и округлость бедер. Руки и ноги настолько худощавы, что вызывали в голове только ассоциации с птичьими лапками. Лицо неизвестной с остреньким подбородком и маленьким клювом носа навевало мысли о присущей природной хитрости, а четкое очертание розовых губ и вовсе делало его схожим с кошачьим. Тигренко поймал себя на мысли, что непроизвольно любуется ею, и, выругавшись про себя, отвернулся. Дубов, будто прочитав его мысли, хмыкнул и продолжил внимательно изучать грязное тело. Через минуту, притащив из коридора свой баул, достал из его необъятных недр аптечку. Глянул через плечо на Тигренко, произнес:

– Капитан, у нее, по-моему, обычный обморок. По крайней мере, ран точно нет. Так что или обморок или отрава какая… нашатырь бы. А так, у меня только АрмСтим13.

– Коли выбирать не из чего, к тому же если обморок, то он никак не повредит, а вовсе даже наоборот…

– А если сердечко не выдержит?

– Сам сказал ничего другого нет, а АЭВку тратить смысла нет… может и не привести в норму…

– Ну, значит, была – не была, – отломав носик у ампулы, произнес Корявень. Набрал в шприц мутно фиолетовый раствор, и с завидной сноровкой сделал инъекцию в вену лежащей девушки.

Роман меж тем присел перед сваленными в кучу вещами незнакомки. Еще раз все внимательно проверил, и вовсе не зря. В небольшой сумочке-планшетке явно что-то прощупывалось под подкладкой. Тигренко без зазрения совести потянул нож из набедренного чехла, но воспользоваться им не успел.

Незнакомка, придя в себя, зашлась в диком крике. Дубов не осторожно наклонившись, тут же получил серию хлестких ударов по своей бородатой физиономии. Скоординировался, правда, сержант быстро и в следующую секунду уже навалился на извивающуюся фурией женщину, подставив под удары могучую спину. Разбрызгивая кровь из разбитого носа, прохрипел:

– Да успокойся ты…

Но словно не слыша его, девчонка, перемежая удары отборным матом начала трепыхаться с утроенной силой. Капитан поднялся, ойкнув – раны на ноге вновь стали кровоточить, и поднял автомат. Уперев дуло в висок неизвестной, произнес:

– Спокойно, мы не причиним тебе вреда, если ты будешь вести себя подобающе.

Видимо холодный металл оружия подействовал успокаивающе, взгляд так и остался лютым, но брыкаться юная воительница перестала. Дубов боязливо повернул голову, щекоча бородой немытое лицо девушки, прогудел шмыгая:

– Отлупить бы тебя коза… я на тебя стимулятор потратил, а ты мне в лицо кулаками сучить вздумала.

– Веник свой от лица убери, Айболит!

Тиграш коротко хохотнул.

– Острая на язык попалась коза, а Дубов?

«Коза» что-то пробурчала в ответ, неразборчивое и явно нецензурное.

– Ладно-ладно, не коза, а кто?

– Одеться дайте… и оружие верните.

Дубов, капая кровью на плечо и шею пленницы, ухмыльнулся.

– Ну, зачем тебе «трещотка» сейчас? А касаемо наготы, нас она нисколько не смущает, – он подмигнул капитану. – Да и не замерзнешь особо.

– Что, насиловать будешь? – девушка впилась яростным взглядом в голубые глаза сержанта.

– Значит так, – Тигренко отодвинул дуло автомата от виска девушки. – Внесем некоторую ясность, никто тебя насиловать не будет. Убивать, скорее всего, тоже, нет у нас такой необходимости. Скорее всего, свяжем, да и оставим здесь. И не сверкай столь грозно глазами, ну вот не страшно как-то… Ну что, устраивает тебя такой вариант?

– А что есть выбор?

Тиграш медленно кивнул.

– Выбор есть всегда. Второй вариант: ты нам честно отвечаешь на все вопросы, и мы уже все вместе решаем, что делать дальше.

– А где гарантия твоих слов?

Тигренко закинул автомат за спину. Стараясь не нагружать больную ногу, доковылял до валяющегося у стены стула. Перевернул, сел и спросил:

– Какие гарантии тебе нужны?

– Верните мои вещи, объясните кто вы, что вам нужно, как вы здесь оказались… отстегните магазины от автоматов или верните мне мое оружие, устраивает?

Дубов глянул на задумавшегося Романа, уловив едва заметный кивок, аккуратно поднялся с распластанного тела плененной. Отошел на два шага назад, держа автомат дулом вниз, произнес:

– Одевайся, только медленно, без резких движений и прочих выкрутасов, – хищно улыбнувшись продолжил, – я, видишь ли, нервный и как-то так сложилось не гуманный вовсе к вооруженным незнакомцам. Пусть они даже и являются симпатичными незнакомками.

Девчонка проворно скатившись со стола, первым делом метнулась не к одежде вовсе, а к валяющемуся отдельно пистолет-пулемету. Дубов крякнув, схватил чертовку за волосы сзади, без усилия швырнул на ворох одежды.

– Сказано же оденься сначала.

На глазах незнакомки навернулись слезы, но взгляд стал и вовсе уж злым, диким. Тигренко поймав ее взгляд, враз понял еще чуть-чуть и она сломается, кинется ополоумевшей фурией, и пресекая истерику, произнес:

– Сержант, да пускай забирает свою «трещотку», ну не спокойно девочке без оружия в этом опасном мире, – внимательно глядя в глаза девчонки, продолжил:

– Ты только «пукалку» свою не пытайся в ход пустить, а то все закончиться весьма печально.

Девчонка коброй метнулась к оружию, мимо отступившего в сторону Корявна. Едва схватив пистолет, развернулась, вскидывая оружие, и замерла. Большой тупорылый ствол Дубовского автомата едва не упирался ей в переносицу. Олег, с натянуто-вежливой улыбкой, медленно произнес:

– Ну, вот чего ж ты такая неугомонная, просили же без резких движений. Давай, ставь свою игрушку на предохранитель и одевайся! А то, не ровен час, доиграешься. Сдадут у меня нервишки, и появиться в твоей очаровательной головке и вовсе даже ужасная дыра, а скорее даже несколько.

Видимо, то что, ее не убили до сих пор, успокоило неизвестную и, махнув на все рукой, кинулась в спешке одеваться. Затянув ремень, развернулась к мужчинам: Роман так и сидел на табурете у стены, Дубов истуканом застыл посредине кабинета. В нее никто не целился, правда, здоровяк не опустил свой кургузый автомат, а лишь отвернул дуло чуть в сторону.

Роман кашлянул, дыханье то и дело сбивалось, препарат, судя по всему, прекращал свое воздействие. Неудержимо хотелось спать, но, превозмогая навалившуюся слабость, поднялся, опираясь о стену. Поглядел на застывшую сжатой пружиной девчонку, на напряженного Дубова и тут мир качнулся, обрушиваясь калейдоскопом смутных образов. Уже погружаясь в темноту, отрешенно подумал: «Они же ведь обязательно перестреляют друг друга… обязательно».