Ночной Полис был тих. Боевые действия с наступлением темноты прекратились. Луна на небе скрыта низко висящими тучами, не слышно обычных пьяных песен у кабаков и криков о помощи, собаки похоже не вышли на свою ночную ловитву, не слышно азартного взлая погони, все вымерло и только остовы зданий поскрипывают под поднявшимся ветром и слышен приглушенный стук копыт нашего Ворона.

Мы не разговариваем, а при нужде общаемся жестами, дед Максим идет впереди нас метрах в двухстах, совмещая функции разведчика и проводника. Мы не торопимся, проявляя разумную предосторожность, так как в любой момент можно ожидать появление боевой группы Паука. По нашим расчетам они уже должны подтягиваться к усадьбе Марата. Прошли не менее двух верст, пока не пересекли дорогу, ведущую к крепости Паука. За дорогой начиналась узкая расщелина между пологих холмов осыпчатой щебенки и бетонных осколков. Укрывшись от возможного наблюдения с дороги за крутым поворотом расщелины, я притормозил Ворона. Так, теперь подготовимся: вымазали лица сажей, попрыгали, вроде ничто не гремит. Потом провели короткое совещание, где я напоминал план действий каждого:

– Значит так, Сапер, ты минируешь дорогу перед постом, но так, чтоб взорвать любую из уцелевших групп на отходе. Митька садится в засаду у подземного хода, я кормлю собачек колбаской, а дед Максим проводит через ловушки Сапера, ну а дальше действуем по обстоятельствам…

С трудом поднялись на гребень холма, я вглядываюсь в открывшуюся перспективу. С гребня холма открывался вид на обширный двор, окруженный металлической оградой, на территории двора находились три массивные постройки и еще какие-то подсобные строения.

– Центральное здание, это дворец Паука, слева – казарма, а самое большое здание склад, – шепотом объяснял мне Максим.

– Сейчас я тебя проведу, а ты Митя дожидайся меня, стой на месте, кругом ловушки. Степан, иди за мной след в след, иначе пропадешь.

Легко сказать след в след, я в общем-то, и сам знаю, как ходить по такой местности, но когда вес груза соответствует твоему, то трудно удержаться на осыпающейся горке, но ничего прошли мы до удобного места для засады, правда, два раза я чуть не попал в волчью яму, и разок чуть растяжку ногой не подцепил. Но все, дед пошел выводить на позицию Митьку, а я занялся собаками. Подхожу, значит, к воротам, а они уже меня поджидают, не рычат, ждут, когда я буду форсировать препятствие. Но мне это не нужно, просто покидал колбасу через ограду и пошел на свою позицию, АГС готовить к бою. Пока суть да дело, смотрю, собачки с аппетитом поели, штук семь их было, я даже боялся, что кому-нибудь из них нашего угощения не досталось…

В это время подрулил запыхавшийся Сапер, принесший вместе с Матвеем остаток мин, и мы опять спустились вниз, ставить мины нажимного действия у самых ворот. В усадьбе по-прежнему было тихо, лишь собачки поскуливали, но не громко, а потом и они стихли. Сапер совсем заморился, и теперь сидел, прислонившись к ограде, отдыхал. Как я его через ограду перекину, да еще с таким грузом? Впрочем, поступим так:

– Давай, дед, мне на плечи забирайся, – сказал я, присаживаясь, старик, кряхтя и опираясь рукой об ограду, взгромоздился сапогами мне на плечи. Ну и запашок! Интересно, чем дед сапоги смазывает, дегтем или смальцем?

Вот такие глупые мысли лезут в голову в самый ответственный момент. На посту, расположенному невдалеке от ворот, послышалось какое-то шевеление, часовые меняются, наверное, но сколько бойцов в карауле определить было трудно, маскировались они прекрасно. Как там дела у деда? Тишина… Значит все нормально. Удивительный старик, ему уже около семидесяти, а ловкость до сих пор не потерял, впрочем, после катастрофы, выживали именно такие. Перебросил я ему веревку, он осторожно начал перетягивать мины, прикрепленные к ней, нет, не за один раз, куда там! Общий вес взрывчатых веществ не позволял, а так, потихоньку в три приема, практически бесшумно переправили. Я крадучись переместился на свою позицию и стал ожидать старика, вот как только Сапер будет выбираться назад? Об этом я что-то не подумал, но может старик спрячется на территории усадьбы? А может и ворота изнутри на засов закрыты и Сапер выскользнет наружу. Впрочем, что сделано, то сделано, мне остается только ожидать событий.

Прошло, наверное, не меньше получаса, на востоке небо уже посветлело, когда ворота, издав слабый скрип, приоткрылись, и в образовавшуюся щель проскользнул старик. Видимо шум привлек внимание караульщиков, находящихся на внешнем посту, я заметил смутный силуэт, приподнявшийся из укрытия у поста, и тихий голос неуверенно окликнул старика. В это время раздался отдаленный взрыв, и еле слышная стрельба донеслась со стороны усадьбы Марата. Из помещения, в котором отдыхал сменный наряд, выскочило трое (ага, значит по логике, на посту всего шестеро), и они заняли позиции, тихо перекликаясь между собой. Из темноты вынырнула фигура Сапера, старик дышал так тяжело, что я даже испугался, что караульщики услышат. Впрочем, теперь это все равно…

На крыльцо дворца Паука вышел охранник и, посматривая в направлении усадьбы Марата, успел сделать три поступательных движения, после чего его тело разлетелось мелким фаршем по окрестностям. Дом Паука вздрогнул. С крыши посыпалась черепица. И наконец, фасад здания просто рухнул, обнажив в разрезе расположение комнат дворца, которые через мгновение заслонило облако поднявшейся пыли. Из соседнего здания начали выскакивать полуодетые бойцы, но тут прогремел второй взрыв и во дворе наступил полный хаос. Кто-то метался по двору, кто-то бежал к воротам, не решаясь впрочем, покидать территорию усадьбы. Бетонная пыль стояла столбом, мешая определить количество уцелевших. Наконец, раздались властные команды, но в это время караулка за воротами вдруг превратилась в груду деревянных обломков. В бой вступили бойцы Марата. В течении трех минут огненный шквал поливал позиции поста, казалось после такого налета никого в живых на посту не останется.

Маратовские бойцы так и посчитали, кинувшись толпой к воротам, но ошиблись, один автомат все же заработал. Позиция уцелевшего бойца находилась несколько в стороне от дороги, и он выдал пару длинных очередей, что заставило бойцов Марата уткнуться носом в пыль, все ж они этого охранника кончили, выстрела из гранатомета не пожалели…

К этому моменту СБ-шники успели организовать оборону, залегли за бетонный парапет ограды и как начали шмалять по маратовцам! Те, в свою очередь в долгу не остались, и ответили огнем гранатометов и крупнокалиберного пулемета, ну и менее серьезные стволы без дела не остались. В воздух полетели куски бетона, железа и человеческого мяса. Заметив, что огонь у обороняющихся ослаб, около сотни оставшихся бойцов Марата перешли в наступление, но добежать до ворот с маху не смогли, заработал ПК (пулемет), установленный на крыше склада, его поддержали огнем уцелевшие СБ-шники. Но и тут маратовцы, используя более совершенную мощь своего оружия, подавили остатки сопротивления, казалось все, победа, ан нет! Голубчики, кинувшиеся к воротам, нарвались на поставленные нами мины, и в живых их после этого осталось не более тридцати – сорока деморализованных бойцов. Значит, теперь наш ход.

Не ожидавшие флангового огня бойцы совсем растерялись, а я расстреливал их с двухсотметровой дистанции из АГС, и Сапер не остался без дела, лупил длинными очередями из автомата со сдвоенными рожками. Короче, у нас обошлось практически без потерь, только Саперу шальная пуля ухо отстрелила, да и мне осколками щебня лоб посекло. Похоже, потеря уха не очень расстроила Сапера, он только морщился, когда я перевязывал его свежей тряпицей. О себе я тоже позаботился, лоб первачом из своей походной фляги протер. Сидим, оглядываем двор, пока вижу только несколько раненых, пытающихся отползти под защиту стен, ну нет, ребята, так дело не пойдет. Взял автомат Сапера и одиночными выстрелами перестрелял их. Наверное, можно выходить, и мы осторожно двинулись к воротам. Сапер присел, разряжая не сработавшие мины, а я вошел во двор.

Да, пейзажик еще тот. Обломки дерева, железа и бетона перемешались с остатками человеческих тел. Фасады казармы и дома Паука были снесены начисто, крыша склада наполовину обрушена, мелкие деревянные постройки тлели неярким пламенем… Светало, и двор под утренним солнцем выглядел жутковато…

Я направлялся осмотреть «дворец» Паука, когда из-за дальнего холма раздались выстрелы. Автоматная очередь, затем заработал винторез Митьки. Выстрел, второй и все смолкло. Так, спокойно, Степа, подождем… Я сместился с открытой площадки, укрывшись за остовом казармы. Стою, вдыхаю воздух, а пахнет он, между прочим, скверно, гарью, цементной пылью, испражнениями и человеческой кровью. Так проходит минут десять и из-за холма появляется Митька, несет какой-то кожаный мешок, спускается так осторожно, ну еще бы, в ловушку и днем можно угодить.

– Что это у тебя? – мы, с подошедшим Сапером, с любопытством смотрим на мешок. Митька разжимает руку и из опрокинутого мешка выпадают три человеческие головы. Митька улыбается, довольный произведенным эффектом.

– Ты совсем свихнулся!?

– Нет, ты подумай, Степ, счас на колья головы насадим, и у центрального рынка на память городским оставим, что б помнили, кто к нам с мечом, того мы хреном по спине.

Вот так не очень складно, но вполне убедительно… В этом весь Митька… Простой, жестокий. Сапер ничего не сказал, только крякнул, высморкался и сплюнул, выразив, таким образом, весь спектр своих эмоций.

– Старик, ты за дорогой присматривай, твоя первая закладка мин еще может пригодиться, там и находись, хочешь первача для поднятия духа? – сказал я, протягивая флягу Саперу.

Старый замотал головой, мол, на работе не пьет, ну и ладно, а мы с Митькой слегка глотнули, и нам похорошело на голодный желудок.

– Пойдем, осмотрим помещения, – это я Митьке. Головы опять были уложены в мешок, перед тем как положить их туда я взял заинтересовавшую меня в руки. Выразительное лицо, все в морщинах с седой бородой и лысым крутым лбом.

– Вот и все для тебя закончилось, Паук, – подумал я, и зашвырнул голову в мешок.

В первую очередь мы осмотрели личные апартаменты Паука. Полуразрушенные стены, простая койка в углу, громадный припорошенный пылью стол красного дерева, бумаги… Вот бумаги возьмем, – подумал я, приглядываясь к стоящему в углу, приоткрытому железному шкафу.

– Ты тела обыскивал?

Митька утвердительно покивал, доставая из-за пазухи объемистый кошель, доверху набитый прозрачными как стекло камнями. Я потрогал грань камня, острая, ну ладно, потом разберемся, в чем их ценность. А теперь бумаги из сейфа и вниз в подвал. За осмотром я совсем забыл о своих мужиках, которые должны подойти с Максимом, и когда он нарисовался в проеме подвала, я даже вздрогнул. Кстати, внизу ничего интересного не было, так, бочки с вином и коньяком. Но по совету Максима мы, с помощью мужиков выкатили три бочки с коньяком, деревенских порадуем. Митьку я отослал в помощь Саперу, приказав взять с собой уцелевший крупнокалиберный пулемет с двумя лентами патронов (мой АГС все гранаты выплюнул), и наказал пропускать только возчиков, а там действовать по обстановке. Вдруг Марат с остатками своей банды уцелели? Или еще кто в гости пожалует. Вообще-то надо грузится побыстрее, и сматываться из города, где же эти возчики? – С этой мыслью я, сбив замок с ворот склада заглянул внутрь. В огромном помещении царил порядок, слегка попорченный рухнувшими частями крыши. Ряды стеллажей были заполнены какими-то ящиками, так вскроем один, что там у нас? Ага, золотые монеты с чеканным профилем усатого вождя. Махнул рукой мужикам, мол, выносите, и проверяю следующий… Всего «золотых» ящиков оказалось пятнадцать штук, а в других находилось оружие, запасные части для него. Этого добра нам не нужно, своего хватает. Дальше шли ткани в аккуратных рулонах, тоже возьмем штук десять, зеркала, ну парочку для баб захватим. Еще мы брали мыло, особо качественное холодное оружие, кремни заводского изготовления и еще много полезных вещей. В это время, наконец, появились возчики, и сходу пошла погрузка трофеев на телеги. Возчики сами за погрузкой не следили, а начали выбирать себе приглянувшиеся вещи, и грузить на пригнанные сверх запрошенного телеги, и я не возражал. В углу склада дед Максим обнаружил лестницу, ведущую в подвал, и мы осторожно ступая и подсвечивая себе факелом, взятым из крепежа в стене, спустились вниз… Пахло нечистотами, людским застарелым потом и кровью. По обе стороны подвала тянулись клети из железного прута, и почти в каждой клетке сидели люди, где по двое, где и по пять человек. В дальней стороне подвала стоял стол, и какие-то приспособления, очевидно служащими орудиями пыток.

– Максимыч, позови мужиков, пускай берут ломы, и замки с клетей сшибают…

– Вы не бойтесь, – это я пленникам, – сейчас всех освободим, и кто захочет, пойдет с нами. Мои мужики, сами позавчера только были пленниками, а сейчас уже свободными людьми будут жить у меня в селе, но я вас не неволю. Кто хочет пусть остается в городе. Хотя, я думаю, оставшиеся никому не нужны будут и через некоторое время угодят в рабство, у меня же рабов нет, и жрут все от пуза, правда только, те, кто хорошо работает.

Только я закончил свой монолог, а мужики стали сворачивать замки, как с дороги послышались пулеметные очереди. Я выскочил наверх, и подхватив автомат, помчался к месту боестолкновения. Возчики, понимая, что они теперь тоже в доле, подхватились за мной. Внезапно пулемет смолк и бойцы Марата (а это были именно они, как я позже узнал) бросились вперед, а мы заняли позицию у остатков оградного парапета. Воинов Марата было немного, всего человек двадцать пять, но атаковали они с каким-то отчаянием, а впереди всех несся сам предводитель.

Надо ж, уцелел, ну это мы сейчас поправим, и только я первой очередью уложил двух бойцов, как раздался общий взрыв заминированной площадки. Марата и двух его бойцов, бегущих впереди, вынесло прямо на нас и они тяжелыми камуфлированными жабами растянулись метрах в двадцати от наших позиций. Когда осколки, обломки и пыль осели, я подошел к лежащим. Бойцы были «готовы», а вот сам Марат еще шевелился, стараясь перевернутся на спину. Это ему удалось, и мне представилась обезображенная маска сгоревшего лица, и только глаза еще яркими точками сверкали на обугленной голове. – А это ты… – прошептал Марат, пытаясь улыбнуться, и с последним словом: – Недооценил… – умер.

Дальше, дальше вперед, где Митька? Ага, вот лежит, шевелится вроде. Так, что у него? Рана на левом боку, ничего брат все нормально, от таких ран не умирают, да тебя контузило еще, ну ладно, сейчас, сейчас на чистое место перенесем. Возчики подхватили Митьку и уложили на незаполненную еще добычей телегу. Кто-то из умелых, со знанием дела разорвал чистые тряпицы и попросил принести из подвала Паука чистой воды и спирта… Я оглянулся, так, там все так и делается… Дальше, дальше, где дед? Воронка от минного взрыва, дорогу придется щебнем засыпать, где дед? И тут я увидел его, или вернее то, что осталось от Сапера. Старик попал под собственный взрыв, то ли силу заряда не учел, а может пулей огнепроводный шнур перебило, и он полез поджигать по новому, а потом не успел отползти в сторону. Кто знает… От деда осталась только оторванная нога в вонючем сапоге.

Все, некогда, сейчас всякая шелупонь сюда попрет. Думаю так, а ноги не идут, как будто парализовало меня, тут ко мне Лешка Седой – бригадир возчиков и подходит. – Все, телеги загружены, – говорит, а товарища твоего лучше в городе оставить, у старшины в доме отлежится. – Да, да, я сейчас, – забежал на склад, а там мои мужики с бывшими пленниками оружие подбирают, – Все, выходите! Кто едет со мной – строиться во дворе, в колонну по трое, – и я направился к ящикам с боеприпасами, закрепил в одном из них гранату, продернул через кольцо длинный кусок капронового шнура и, выбежав из склада, заорал дурным голосом:

– Все от стен, быстрей сейчас рванет! И отбежав метров на двадцать, дернул за шнур. Ну, рвануть не рвануло, но взрываться ящики с патронами и другими боеприпасами начали здорово.

– Вперед, дети атлантов! (и откуда во мне это берется?)

Телеги медленно двинулись, объезжая воронку, оставленную минным взрывом и «дети атлантов» зашаркали вслед возам.

Головы я закреплял сам, на кольях, но не у рынка, как хотел Митька, а при выезде из Полиса на наш юго-восточный тракт. Надпись оставил такую, которую он пожелал – «Кто, к нам с мечом, тому…» – ну и так далее… Народ, посмеиваясь, бодро пылил вслед возам, а бывшие пленники плевали в отрубленные головы, кстати, решившихся поменять Полис на сельскую местность набралось двадцать человек. Да еще моих мужиков двенадцать и вот теперь я всех наших холостых девок обеспечу мужиками. Кстати, среди пленников с нами шли две бабы. Я их не рассматривал, что их грязных, после каталажки разглядывать, вот придут в село, тогда и посмотрим. Тут мне бац по темечку: «А где я их селить-то буду?» Домов лишних в Степаново не осталось, ну ладно, что-нибудь придумаем, Митькину жену и семью химика переселим на хутор временно, а там всех плотников в срочном порядке, на постройку новых домов кинем. Так шагали до самого вечера без привалов. А ночью подошел ко мне Егор, вроде как лидер он среди бывших пленников, и говорит:

– У нас пятеро совсем обезножили, завтра или останавливаться на дневку или что-то еще делать нужно.

– Хорошо, я поговорю с возчиками, возможно, перераспределим груз.

Но особо перераспределить не удалось, и мы закопали часть товара с одной телеги. Я попросил Седого забрать по случаю товар и привезти к нам, ну или хотя бы на Ярмарку, пообещав расплатиться солью.

Лежу я у костра и думаю, как мне разделиться на две половинки, эх Митька, как не вовремя тебя подранили! Часть товара необходимо отвезти в село, а восемь телег уйдут по моей задумке, к дяде Изе. И вот к Изе-то и придется мне ехать. Провожу наших через ловушки, до родного поселка, и назад к Изе поверну, то-то жена обрадуется, не приехал со всеми… А собственно, с кем со всеми? Сапера разнесло в клочки, Митька раненный в Полисе остался, пускай она радуется, что я целехонек остался… Я невольно почесал запекшуюся кровь на своем лбу, у-у, блин… потекла живица…

Ну все, пора спать, ночью встать, проверить часовых надобно.