Целую неделю Иван Петрович с Бимом дежурили на даче Марии. Гостя, как и предполагалось, в эти дни не было. Зато Иван Петрович мало-помалу привёл внутренность дачи в порядок: молоток и рубанок ещё держать не разучился. В субботу, как и договорились, Мария нарочито громко сказала в администрации рынка, что выручку сдаст в банк в понедельник, так как сегодня уже не успевает.
Ближе к вечеру на дачу приехал Олег Петрович, главный диспетчер «операции». Изольда тоже не смогла усидеть дома. Вскоре подоспела Мария, сварила для гостей картошку в мундире, открыла консервы.
Подкрепились в непривычной тишине…
– Иван Петрович, а вы обещали рассказать, как работу искали, – попросила Изольда.
– Да, Иван, что там интересного было?
– Да уж, пожалуй, интересно… Сначала я подался аж в швейцары в одном модном московском ресторане. Костюм мне выдали – с разными прибамбасами под золото, рассказали, что к чему… И вот стою я, такой большой и важный, у шикарных дверей, все внимание обращают, иномарки останавливаются… Щёлкают на фото все, кому не лень.
– Представляю, Иван Петрович! – поддержала с улыбкой Изольда.
– Да… Так вот, это парадная сторона, приятная, ничего не скажешь. К вечеру солидный народ собирается, дамы в туалетах импортных, некоторые даже здороваются, в том числе иностранцы…
– И что же вас не устроило? – даже Мария отключилась от своих тревог.
– А вот что! Не зря говорят, что вино в голову ударяет. Некоторые вываливались поутру почти в свинском состоянии, ну, и вели себя соответственно, особенно нувориши наши. Могли ни с того ни с сего и оскорбить, и руки распустить…
– Вот хамы! И вы терпели, Иван Петрович? – пытала Изольда.
– Увы, однажды и сам вмазал одному зарвавшемуся, а тот депутатом оказался…
– Неприкосновенным! – воскликнули друзья.
– Вот-вот, да не просто депутатом, а директором чего-то там значительного…
– Ну и что?
– А то, что налетела на меня его обслуга вооружённая, чуть в котлету меня не превратила. Хорошо, администратор, бывший учёный, увидел и милиции просигналил.
– Да… И вы решили уйти, конечно?
– Ну да, но за меня ещё раньше решили.
– Проще говоря, выгнали? – уточнил Олег Петрович.
– Точно. И даже не заплатили за работу. Дескать, сам виноват.
– А куда смотрят профсоюзы? – воскликнула возмущённо Изольда.
Все дружно рассмеялись.
– Решил я не мудрить, пошёл чернорабочим на стройку, – продолжил Иван Петрович…
– Но вы же классный бухгалтер! – напомнила Мария.
– Ну и что? В моём возрасте – и классные не очень нужны! Тут надо быть компаньоном, уметь скрывать-замазывать, чтобы налоговая не прищучила… А у меня не тот характер. Да и не по возрасту такая химия, такой риск…
– Ну, и что дальше?
– А дальше… Неделю на стройке проработал, а потом – прямиком в рабы…
– Господи, до чего дожили! – возмутилась Изольда.
– Да уж… Словом, привезли нас, несколько человек, на строительство дачи нашего начальника. То есть, то ли дом, то ли замок был уже в основном готов, оставалось коммуникации довести до ума. Экскаватор нарыл вгрубую траншеи – и уехал. А нам надо было уже к трубам всё приспосабливать.
– Ну и что? – Олег Петрович, поглядывая на двери, торопил рассказчика.
– А то, что, когда стемнело, хозяин куда-то уехал, – может, к крале своей, а о нас забыл. И мы в ловушке оказались. Пошёл дождь, стало скользко, из траншеи выбраться не можем, – голодные, холодные и злые. А и выскочи, так у него всё на охране: и сам дом, и забор, что тебе китайская стена. И где-то рядом собаки рычат, как тигры. Вот так и провели ночку.
А утром «бай» приехал, услышал крики, бросил лестницу. Выбрались мы, а он – не то что согреть и накормить, – даже не извинился. Вызвал шофёра и отправил в город.
– Вот сволочь! – Мария аж кулаки сжала. – Ну, и что дальше?
– А… ушёл я оттуда! К чёртовой матери такую работу… Хотя, с другой стороны, – может, зря? Может, просто гордость заела? Платили-то исправно…
– Ну уж нет! Как можно такое терпеть? В конце концов, мы же люди…
– В общем, преподаю сейчас на курсах бухгалтеров. Один знакомый посодействовал. И работы не очень много.
Незаметно стемнело, а «гостя» всё не было. Свет зажигать не стали.
– А давайте-ка я вас повеселю немного – после всех этих грустных историй! – предложила Изольда.
– А вот это правильно! – поддержал Олег Петрович.
– Я с этим маленьким рассказом давно уже выступаю. Итак, слушайте.
Недавно еду в электричке, скучаю, а рядом соседка – лет этак шестидесяти – возьми да и выпали: «Ну и чудеса, ну и Капитоновна!» Я, понятное дело, поворачиваюсь к ней, показывая, что вся – внимание. Подогреваю: «А что за Капитоновна»?
– Да кто её не знает!
– Ну, я, к примеру…
– Ну разве только вы…
– Расскажите же! – уже торопила я собеседницу, зная лукавую привычку некоторых деревенских потянуть-таки за душу, довести любопытство до кипения, после чего уже любая история примется как дар небесный. Но тут тебе не лавочка у крылечка, можно и перестараться, и потерять благодарного слушателя на ближайшей остановке.
– Так вот, пошла наша Капитоновна мыться в баню. И говорит мне – мол, управишься с делами, приходи тоже, пару хватит на обеих. «Конешно, – отвечаю, – только не перестарайся с паром-то, через три дня девяносто отмечать будем, как-никак! А то пропадёт мой заказ на торт юбилейный. Целых пятьдесят тысяч содрали, черти проклятые!.. Ну, топай, может, и я попоздней соберусь».
Баню Капитоновна истопила к обеду, дала выстояться, собралась и двинула туда честь по чести, как и делала это всю свою сознательную жизнь. Бывало, шутя говаривала: «Уж если и умирать – так в бане. Тепло, сухо, дух – горячий да берёзовый – голову кружит и пятки щекочет… Рай, да и только. Без всяких там особых судов и пропусков в небесное царство…» Само собой, умирать никому не охота, но и впрямь думаешь: а ведь дело говорит! И вообще, Капитоновна – баба умная, чуть не век за спиной, было время и покумекать – в отличие от нас, торопыг. Как-то у неё всё сходилось, и не только на словах. Есть же такие люди.
Ну вот, управилась я со скотиной, темно уже, небо осеннее вызвездилось, думаю – вот и баню заработала. Смотрю – в избе у Капитоновны темно. Значит, ещё там… Захожу в предбанник – бельё её на месте. Одурела старая совсем. Сколько это часов парится?! Открываю другую дверь – и застываю в страхе: на широкой лавке лежит Капитоновна, скрестив на груди руки… «Эй!»– на всякий случай окликаю, а у самой поджилки трясутся: это тебе не байки на завалинке! Капитоновна – ни звука, ни движения. А лицо такое светлое, ясное – никак, уже в раю соседка! Вот ведь, как предсказала, так и есть… Спохватилась: ну и дура, нашла время рассуждать!.. А подруга-то дорогая умерла, не будет её больше рядом!
Выскочила я на улицу и заголосила. Из окон люди выглядывают: что да как?… Перво-наперво я избу её закрыла, мало ли чего пропадёт, хоть и бедная старуха. Потом побежала к сестре советоваться. Решили до утра не тревожить Капитоновну, пусть освоится в раю, а уж утром поедем в село, сообщим куда надо.
Наревелась, с грехом пополам заснула. А ночь уже кромешно-чёрная, всё-таки октябрь… И привиделась мне Капитоновна, говорит: «До чего же баско в раю!» И рассказывает о всяких хороших вещах… Разбудил меня стук в окно. Встаю, не знаю, то ли снится всё, то ли наяву… Подхожу к окну, а там – Капитоновна. Всё, думаю о себе, – сошла с ума, – и падаю как сноп на пол… Говорят, часа два меня отхаживали от шока. Могла бы и не очухаться, между прочим. И в рай попасть куда раньше соседки, которая, как оказалось, перепарилась, ослабла вовсе и на всякий случай приготовилась отплыть в райские кущи…
Ночью, когда полегчало, Капитоновна выбралась из бани, а дом закрыт. Пошла меня будить и напугала чуть не до самой смерти. Слава богу, обошлось всё. Я ведь тоже не молоденькая, всякое бывает. А людям смешно, конешно. Два дня вся деревня хохотала. Вот, за тортом тем самым в посёлок еду… Ещё попляшем с Капитоновной. Говорит, в следующий раз напугает лет через сто… Ну и старуха! Куда мне до неё!..
– Да и нам всем – тоже! – смеясь, резюмировал Олег Петрович.
– И то: не в деревне живём, условия совсем другие, – согласился Иван Петрович.
– Олег Петрович, с этой стороны есть выход на террасу, пойдёмте, подышим воздухом, – предложила Мария.
– И я с вами! – поднялась Изольда.
Иван Петрович уселся наискосок от двери, прислонил к шкафу ружьё…
На улице было уже прохладнее, большая луна выкатилась почти на середину неба… Редкие птичьи голоса ещё тревожили почти ночную тишину.
Олег Петрович взял Марию за руки.
– Да вы дрожите! – и накинул ей на плечи пиджак.
– Мне не холодно. Боюсь я…
– Да что вы! Вон, целая бригада вас охраняет! А какая ночь!.. Изольда, прочтите что-нибудь…
– Сейчас…что-то к случаю надо… А, вот!
– Спасибо, Изольда, даже легче стало, – Мария дотронулась до подруги, но не шелохнулась, не желая потерять хотя бы частицу той силы и того тепла, что исходила от Олега Петровича, приобнявшего её, дабы не соскользнул пиджак…
И в тот же миг в доме раздался выстрел.
Вбежавшие друзья, включив свет, увидели Ивана Петровича, в отчаяньи зажавшего голову руками и повторявшего:
– Сергей, мой сын… Сергей…