Утром в офисе Хабита раздался звонок. Хозяин нехотя поднял трубку.
– Ну, кто там ещё?!
– Это Глеб Глебович. Сегодня суббота, большой православный праздник. Я договорился с отцом Геннадием, что мы придём…
Хабит взорвался: – Ты договорился? А меня спросил? У меня земля под ногами горит, ты понимаешь, чёртов боров?
– Я бы попросил… полегче. Я тут не один.
– А мне наплевать! Почему не предупредил заранее?
– Так я и сам не очень в этих праздниках… ориентируюсь. Но другого случая долго ждать. Будет немало народа, телевидение я уже позвал…
Хабит чуть поостыл: – Ладно. Только я не один буду. С дамой.
– А это ещё лучше! Лиричнее, так сказать.
– Ладно. Всё, – Хабит положил трубку.
* * *
Без двадцати двенадцать Хабит и Маргарита входили в праздничную церковь. Пока отец Геннадий знакомил с историей церкви, основными по значимости здесь иконами, деревянным резным иконостасом, сработанным два века назад, сверху, с хоров, лилась негромкая музыка, а потом и зазвучали голоса… Маргарита подняла голову кверху, застыла в восхищении, поневоле обратив на это и внимание Хабита. Отец Геннадий предложил им сесть на боковую, тоже резную, скамью, и отдаться душою прекрасным духовным песням…
Маргарита, которая давно не бывала в церкви, почти забылась – в той высокой гармонии, что лилась сверху. И Хабит, вспомнив что-то очень далёкоё, но дорогое сердцу, поддался этому настроению, почувствовав, как тёплый и мудрый свет обвевает его всего, и прежде всего душу…
А это память на мгновение вернула его в детство, когда мать возила его в свой родной Ленинград, и после недолгой экскурсии по городу они зашли в небольшую, но очень красивую внутри церковь, где пелись такие же удивительные песни… И от всей с матерью поездки – в памяти, её самых тайных уголках, – осталась эта церковь и эта музыка, которую навек впустило в себя детское чистое сердце… Он не заметил, как по щекам покатились слёзы… Маргарита прикрыла его лицо широким рукавом плаща, поднесла к глазам платок… Началась служба…
И вдруг Хабит испугался, что выйдет отсюда совсем другим человеком, не готовым к той борьбе, на которую подвигла его судьба; что он станет слабым и ранимым в этой борьбе. А такого он позволить себе не мог.
Он нащупал в кармане пачку долларов, протянул Маргарите:
– Отдай это кому нужно. Я подожду тебя на улице.
И вышел из церкви.
Холодный воздух почти «отрезвил» его от божественной благодати, но сердце не хотело расставаться с чем-то очень дорогим и истинным…
Подошла Маргарита. Они молча сели в машину и уехали на дачу к Хабиту.