Олег Петрович возвращался домой. Работа с будущими дипломниками-энергетиками и занимала время, помогая отвлекаться от навязчивых мыслей о «неуловимом мстителе», и позволяла сводить концы с концами в смысле денег.
Доставая, как обычно, газеты из почтового ящика, Олег Петрович увидел снова то, чего так боялся: письмо – без обратного адреса, а на этот раз и без штампа. Кольцо сжималось, а с ним, казалось, сжимается и душа… С трудом переведя дыхание, он поднялся на лифте домой.
– Дед, что с тобой?
– Ничего такого…
– Да на тебе же лица нет!
– Ну, устал, наверное. И, говорят, магнитная буря сегодня…
– Ну, ну… Я пойду, позанимаюсь. Обед на кухне, как обычно, – и внучка ушла в свою комнату.
Олег Петрович уже допивал чай, как в дверь позвонили. На пороге стояла тётя Феня.
– Олег Петрович, простите меня, грешную, никак со стиралкой управиться не могу!
– С чем?
– Да с машиной этой стиральной! Такой гром – на всю квартиру!
– Гром?
– Ну, дребезжит, как чумная!.. Редко с ней связываюсь, да уж больно часто надо на внучку стирать! Коля-то редко сюда забегает, всё ему некогда, – вот я и маюсь…
– Я поднимусь к вам, тётя Феня, только прихвачу инструмент.
– Ой, спасибо! – тётя Феня, поправив на голове платок, поспешила домой.
Перед выходом из квартиры Олег Петрович, доставая ключи из кармана плаща, выдернул и злополучное письмо, которое упало на пол. Однако свет в прихожей был уже выключен, и Олег Петрович, ничего не заметив, захлопнул дверь и быстро поднялся к соседке.
– Ну что, тётя Феня, будем разбираться? – он прошёл в ванную. – Сначала всё отключим, правильно? А потом развернём этого зверя…
– Да уж точно, словно зверь ревёт! – тётя Феня была очень довольна отзывчивостью соседа и заранее благодарна.
– Боже мой, так вы же контр-гайки даже не убрали!
– Какие гайки?
– Да которыми панели скрепляют и всё остальное, чтобы при перевозке ничего не сместилось и тем более не сломалось.
– Значит, эти контры совсем не нужны?
– Вот именно, – засмеялся Олег Петрович. – Не все убрали, вот и причина.
– Дак это уж Николай. Всё бегом да впробеги. Всё впопыхах. Так и живёт…
– Ну вот, сейчас ничего громыхать не будет, машина-то ещё новая. Так что будьте спокойны.
– Олег Петрович, спасибо большущее! Может, стопочку пропустите? Ей бог, от души предлагаю!
– Стопочку не надо…
– Ну, тогда хоть чайком со мной побалуйтесь! Скучно одной-то! Правда, Николай должен сегодня Светку подкинуть, внучку мою. Какие-то у них дела опять.
– Ладно, чашечку пропущу, – Олег Петрович оглядывал комнату. Подошёл к большой на комоде фотографии.
– Муж?
– А кто же ещё? Он самый, ненаглядный. Три года и успели пожить-то всего. Три года! А счастья на всю жизнь хватило.
– Вот, даже так бывает… А этот бравый морячок – кто?
– А это Колька и есть! Баламут мой!
– Почему баламут?
– А Бог его знает. Как-то у него всё быстро получается, но… не основательно, что ли… После флота и жениться успел, и внучку мне подарить, а работы настоящей всё никак не найдёт! И жена – хорошая, ничего не скажешь, а в делах тоже не очень успевает. Словом, два сапога – пара.
– Так нынче и специалисты многие без работы, не только молодёжь. Заводы и заводики – всё наполовину стоит, сами знаете.
– Ой, не говорите! Один только, что стекловату делает, и дышит, чёрт бы его побрал. Говорят, экология от него страдает. А город-то небольшой, где работать?
– Да вроде и Москва недалеко.
– Так вот и мотаются туда в переполненных электричках. Так и там – то фирма лопнет, то хозяин разорится, то ещё что… Надёжные-то места давно заняты!
– А как же молодые ваши концы с концами сводят?
– Да вы угощайтесь, вон, вчера печенья вкусненького купила, не стесняйтесь.
– Это, небось, для внучки.
– Да хватит и нам. И внучку уж не обижу, конечно… А насчёт концов с концами – так я и свожу! То есть, пенсия моя. И сама всю жизнь работала, и доплаты есть кое-какие: я ведь не только вдова фронтовика, но и дочь репрессированных родителей. Так что стабильная зарплата во всей семье – это моя пенсия. То и дело бегут занимать.
– И отдают?
– Да ну, какое там… Откуда? Жизнь-то вон какая дорогая, я же понимаю. Внучку – ту давно уже и одеваю, и подкармливаю чем повкусней.
– Ну, хорошо, пока…
– Пока жива. А там – и подумать страшно, как они будут!.. Господи, вроде наверху немало умных голов, да почему-то ничего не меняется! Одни бои да распри… Правда, хоть пенсию вовремя стали платить…
– Ну ладно, тётя Феня, спасибо за угощение, я пойду.
– Вам спасибо! Вот ведь, не погордились, помогли соседке! Не все нынче такие…
– Да что вы, тётя Феня, – Олег Петрович стоял уже в дверях.
– А что скрывать, очень мы Вас уважаем!
– Спасибо. Это кто же – мы?
– А жильцы наши! Хоть и редко общаемся, а всё равно видно, кто есть кто.
– Ну ладно, спасибо на добром слове. До свиданья.
Олег Петрович спустился по лестнице и чуть не столкнулся с выходящим из его квартиры мужчиной.
– Здравствуйте, – сказал тот и быстро прошёл к двери напротив, где жил умерший недавно Григорий Гаврилович.
– Ой, дед, только закрыть хотела, – встретила его Лена.
– Кто это был?
– А сосед новый, Павел Евгеньевич. Спрашивал расписание электричек на Москву. Такой внимательный, пристально очень смотрит…
– Пристально? Ведь чужой человек! А ты впускаешь!..
– Да ладно, дед, скоро мама будет звонить. Пошли, отдохнём немного, а то всё дела…
Олег Петрович, вспомнив тут же о письме, схватился за карманы, осмотрел всю прихожую. Конверта не было. И не похоже, что Лена в курсе. Он почувствовал, как что-то едкое и тревожное снова подкатывает к сердцу…