Волны с мягким шелестом накатывали на берег. Солнце почти скрылось за горизонтом, прощаясь с нашей поредевшей компанией.

Я сидела на камне, опустив в воду босые ноги, и думала. Наверное, с Ларсом уже все хорошо. Даже если время в моем мире и в Фейриленде течет не одинаково, даже если им не сразу удалось позвать на помощь. Все равно все должно было стать хорошо.

А теперь вам собою следует заняться, Дарья Ивановна. Или сложите лапки и будете полуночи ждать?

Я глубоко вздохнула и, запустив пальцы в волосы, энергично помассировала кожу головы. Придется мириться с венцом, другого выхода у меня нет. Без него я инициацию не пройду.

На плечо спланировал Пак.

— Как там дела?

— В принципе никак. Есть хочешь? Анна что-то предлагала из запасов.

— Не хочу, — вздохнула я. — Вообще ничего не хочу. Надо опять надевать венец, выслушивать подсказки, которые мне на том свете дали…

— А ты время тянешь. Понятно… А вот мне еще интересно, почему Господин Зимы до сих пор с нами?

Я пожала плечами:

— Куда ему спешить? Переместиться в мой мир он в любой момент может.

— Кстати, ты заметила, он Джоконде за работу не заплатил? Скопидом!

— И не говори… — Тут меня посетила еще одна мысль, никак с предстоящей инициацией не связанная и оттого показавшаяся крайне важно и неотложной. — Ларсу он тоже должен.

Я поднялась на ноги, отыскивая взглядом валяющиеся неподалеку ботинки.

— Айда долги выбивать, Пак!

Зеленый поддержал меня с обычным азартом:

— Не нужно нам этих прецедентов с неуплатами! Один не заплатит, другой… Такими темпами все сообщество вольных охотников без заработков останется.

Мы поднялись по крутому склону к месту стоянки. Господин Зимы о чем-то беседовал с Эмбером, как будто еще несколько часов назад светлый принц не пытался его заколдовать до смерти. Нос светлейшего альва уже принял предназначенный ему природой размер и направление. Я, поверхностно позавидовав чужой способности к регенерации, строго произнесла:

— Если мне будет позволено о чем-то спросить у Господина Зимы…

— Ну спрашивай, хамка, — улыбнулся темный фейри.

Возраст, в котором он сейчас пребывал, шел ему невероятно. Сорокалетний, уверенный в себе, холеный мужчина. По сравнению с ним Эмбер выглядел мальчиком-моделью для глянцевого журнала — асексуальным и слегка андрогинным.

— Мои друзья, которым пришлось спешно отправиться в другой мир, поручили мне закончить с вами расчет.

— Врешь, — вздохнул Господин Зимы. — Пустоголовая сирена не могла думать о таких мелочах, когда есть… дельфи-и-ны!

Он так похоже передразнил Джоконду, что даже я прыснула.

— Но я расплачусь. Это дело принципа.

Он порылся в складках плаща. Эмбер вытянул шею, любопытствуя. Я просто ждала, опустив руки и спокойно дыша.

— Вот, — сообщил альв. — Это — ледяной кинжал, который был обещан твоему мужу за услугу.

Я с поклоном приняла небольшой клинок, небрежно вытесанный из куска какого-то кристалла.

— Осторожно. Он очень хрупкий. Если собираешься носить при себе, лучше во что-то обернуть.

Я согласно кивнула, завернула кинжал в свой носовой платок и засунула за голенище ботинка.

— А что вы обещали Джоконде, господин?

От хохота темнейшего владыки море грозило выйти из берегов.

— А твоей глупой подруге…

Господин Зимы вскочил на ноги, взмахнув плащом, и приблизился. Его нечеловеческие равнодушные глаза были настолько близко, что я попятилась.

— Ей я обещал поцелуй альва. Передашь?

Я сглотнула. Сейчас из-за ближайшего валуна появится Анна-Руби, и первой по голове огребу именно я, а потом она уже примется возлюбленного на запчасти разбирать. Я бабу Нюру знаю, за ней не заржавеет. А потом, может быть, мне будет позволено объяснить, что Джоконда, поставив такие странные условия, хотела молодости и долголетия. А я вообще тут ни при чем — так, по глупости влезла. А за глупость ведь не бьют, правда?

— Что-то вы развеселились, дядюшка, — спас меня от позора Эмбер. — Какая, в сущности, разница, чей поцелуй будет передавать эта хуманская дева? Позвольте мне?

Дядюшка?!

Пак, занимающий стратегическую позицию в моих волосах, многозначительно хмыкнул.

— Я предпочту, чтобы Джоконда получила этот поцелуй лично, — пробормотала я, отчаянно покраснев.

На меня никто почему-то не обиделся. Мужчины вернулись к прерванному разговору. Я осталась стоять — дура дурой.

— Для сохранения равновесия Руби нужна в резиденции Лета, — неторопливо говорил Эмбер. — Если это невозможно, то хотя бы амулет.

— Так почему ты не притащил с собой пару-тройку девственниц? Можно было бы попробовать сменить носителя.

— Я не мог. Надо было держать все в тайне. Янтарная Леди еще не знает, что наша реликвия уже почти нам не принадлежит.

— Эх, будь я помоложе, — вздохнул Господин Зимы, — заставил бы вас волосенки ваши светлые на головах рвать. Но я стар и добр…

Альв рассеянно посмотрел в мою сторону и поманил рукой:

— Иди сюда, дева. Тебя же, кажется, Дарья зовут?

Я кивнула и приблизилась.

— Руби хочет ее — за то, что согласилась мне помочь. А ну, повернись, пусть племянник тебя со всех сторон рассмотрит.

Приказ я проигнорировала. Нашли тут еще призовую болонку.

— Даже вы не сможете отдать то, что вам не принадлежит, — криво улыбнулся принц. — Мы с вами не знаем, к какой расе относится эта дева и, соответственно, к какому Дому принадлежит.

— Но я же пообещал! И теперь это… — на песок обрушился град драгоценных камней, — обещание держит меня здесь.

— Ты поняла? — прошептал Пак. — Теперь, пока Анна не простит ему долг, он будет с ней.

Я улыбнулась. Вряд ли баба Нюра планировала эту ситуацию с самого начала.

Эмбер тронул пальцами свой подбородок. Я мало что могла прочесть на неподвижном лице принца, но, кажется, он концентрировался. Молчание затягивалось.

— Отдай ее мне, — наконец проговорил Господин Зимы, — эту хумановскую деву. Я подарю ее Руби, и ты сможешь забрать обеих в свою резиденцию.

— Каким образом? — Принц тщательно подбирал слова, а его яркие желтые глаза блестели в наступающих сумерках.

— …! Какая необразованная нынче молодежь пошла! Ты владеешь сидом из людей Льда. Сид является пандан-супругом этой самой Дарьи, поэтому формально она тоже принадлежит тебе.

У меня сердце чуть из груди не выскочило, честное слово. Я развернулась на каблуках, отыскала свой вещмешок, достала оттуда венец и скомандовала Паку:

— Уходим!

— Оставайся на месте, — велел Эмбер.

В три коротеньких слова он вложил столько садистского предвкушения, что моя кожа покрылась липкими мурашками.

— Ты с ним спала? — зашептал Пак.

— С кем?

— С Ларсом. Вы с ним любовью занимались?

— Нет, — отмахнулась я. — Как будто у нас на это время было. Прекрати чушь нести.

Мой пикси сделал неожиданный финт, завис перед альвами и сдернул с головы шапочку.

— При всем уважении, лорды… Моя хозяйка, Дарья Кузнецова, не может принадлежать ни одному из вас, так как де-факто не стала женой Ларса по прозвищу Хитрый Лис.

— Ах ты…! — выразил всю гамму чувств Господин Зимы. — Святоша! Убирайся!

Я повертела в руках венец и удалилась в сторону моря. Величественно, как могла. Анна сидела над обрывом, тихонько глядя на затухающий закат. Я присела рядом. Пак прожужжал чуть дальше. Видимо давая нам возможность посекретничать.

— Мужчины, — пробормотала фея с непередаваемыми баба-Нюриными интонациями. — Ты ради них жизнь кладешь, а они этого даже не замечают.

— Да признайся ему уже наконец, — посоветовала я.

— Я через гордость свою не переступлю! Пусть не надеется. У тебя что? Готова?

— Почти, вот еще с духом собраться надо. А как у Джоконды инициация проходила? — с интересом спросила я.

— Да нам с берега особо и видно ничего не было. Нырнула. Потом выплыла метрах в ста (она и без хвоста неплохо плавала). Ну и все… А чего она там на дне увидала? Самой любопытно.

Я вспомнила безумные глаза сирены и поежилась.

— Баб Нюр, если я в такую же сирену обращусь, ты меня, пожалуйста, не бросай.

— Не брошу, — серьезно пообещала соседка. — Только кажется мне, что твоя инициация совсем по другим канонам пойдет.

«Конечно, по другим, — подумала я невесело. — Ну хотя бы потому, что плаваю я как… Как что-то, что плавать совсем не приспособлено. То есть на воде, конечно, продержусь, и даже смогу преодолеть метров двадцать — изящным стилем по-собачьи. А вот на что-то большее не способна. И нырять тоже не умею. Чтобы добраться до дна, мне придется какой-то груз с собой брать…»

— В этом я тебе как раз смогу помочь — скрипуче сообщил венец.

Надо же, а я и не заметила, когда его на голову надела.

— Каким образом?

— Я могу перехватить контроль над твоими двигательными функциями, проплывешь, как ловец жемчуга.

— Хорошо… Что там мои подсказки с того света? Изучил? Может, своими словами перескажешь? А то на их канцелярит уже никаких сил не осталось.

Венец согласился слишком легко. Мы оба делали вид, что ничего между нами недавно не произошло, никто никому не угрожал. Такое шаткое перемирие перед лицом общих трудностей.

— Там анфилада под водой, — сообщил венец. — Мы должны будем оказаться у ее начала и последовательно преодолеть каждый элемент — не отвлекаясь и ни разу не показавшись на поверхности. Потом… У меня немножко поврежден блок информации, я не могу полностью восстановить… Какой-то хоровод, который надо… Оживить? Раскрутить? Расхороводить? И наконец, ты должна найти голову, которой я достоин. Как только она будет найдена, возродится Третий Дом.

— Чудненько! — фальшиво восхитилась я. — Какой подробный план ты мне только что предложил! Жаль, что в нем ничего не сказано о том, как мне, именно мне, пройти инициацию.

— Извини, — смешался артефакт. — Она произойдет именно в хороводе. Слушай, ты, наверное, чем-то насолила чиновникам, они прислали тебе абсолютно негодную инструкцию.

Я пожала плечами. Вполне может быть, — мелкая месть мелкого клерка. В эту картину еще вполне логично укладывается украденное у меня время.

— Как долго будет длиться наш заплыв? Сейчас, наверное, около девяти вечера. Трех часов нам на поиски хватит?

— Да.

— Черт! — Я стукнула себя по лбу. — Ведь темно совсем, и под водой, наверное, вообще ничего не видно!

— Я смогу усилить твое зрение, — успокоил венец. — Достаточно изучив функции твоего организма, я постараюсь также контролировать дыхание, чтобы тебе хватило воздуха на все время пребывания под водой.

— Ну что ж… — Я поискала возражения, но план выглядел простым и логичным, поэтому, задавив червячка сомнения, я поднялась на ноги. — Пора начинать?

— Я тебя провожу. — Анна, все это время тихонько сидевшая рядом со мной, тоже поднялась.

— Альвов звать? — Пак был деловит и полон энергии. — Или ну их, сами справимся?

— Ну их, — решила я. — Идемте. Как вы только смогли определить, где этот Арканкам находится! Ни одной же вехи — море и море. Кстати, я передумала. Пак, метнись в лагерь, позови Господина Зимы.

Зачем? Я и сама этого толком не понимала. Просто неожиданно захотелось, чтобы древние глаза альва увидели мое превращение.

Пикси послушно улетел. Интересно, а когда я передам венцу контроль над своим телом? Как это будет выглядеть?

Мы подошли к самой кромке воды. Я пружинно потянулась, подняв руки к черному небу, потом расстегнула молнию куртки, стащила ее с плеч, отбросила в сторону. Двигалась я как автомат. В конце концов, пусть будет, что будет. Потому что самое страшное — это ожидание. Раньше сядешь — раньше выйдешь, и не боги горшки обжигают.

— И что такого интересного может здесь произойти? — раздался недовольный голос Господина Зимы. — Предлагаете, затаив дыхание, гадать, выплывет девка или не выплывет? Может, еще ставки сделать?

Пак что-то почтительно жужжал в ответ, но было понятно, что идея с тотализатором нашла в его сердце живейший отклик.

Эмбер, чьи желтые глаза мерцали в темноте, подобно кошачьим, шел немного позади темного альва с видом туриста на прогулке. Между нами оставалось метров двадцать.

Я наклонилась к ботинкам, под водой они могут здорово помешать. В руку скользнул кинжал Льда — единственное оружие, которое способно убить альва.

— Даша! — обернулась ко мне Анна.

Я протянула свободную руку, схватила массивную витую цепь, на которой висел медальон Скольжения Душ, и резко дернула. Цепь звякнула и разорвалась. Анна, споткнувшись, навалилась на меня.

— Что у вас там происходит? — встревоженно спросил Пак. — Дашка, ты в порядке?

— О! — Я рассмеялась скрипучим смехом. — В полном!

Медальон валялся где-то на земле, но сейчас он меня интересовал меньше, чем его бывшая владелица. Я заломила руку Анны, разворачивая корпус. Она пыталась сопротивляться, но любое движение причиняло ей боль. Острие волшебного клинка уже плотно прижималось к ее шее, туда, где билась, перекачивая кровь, сонная артерия. Фея замерла. Одно неверное движение, и тело непорочной Руби умрет навсегда.

— Что-то ты раньше времени спятила, девка, — протянул Господин Зимы.

Я поудобнее перехватила кинжал.

— Ты искал свою женщину, альв? Свою единственную любовь?

— Я обязан отвечать?

— Нет, не обязан. — Я опять рассмеялась. — Но если ты не остановишь светлейшего Эмбера, который пытается сейчас обойти меня слева, я воспользуюсь кинжалом.

— А мне-то что? — спокойно проговорил Господин Зимы, но шорох слева прекратился.

— Как ты думаешь, почему непорочная Руби явилась к тебе сама, почему согласилась сопровождать к чародейским утесам, почему ее вторым именем оказалось Анна? Ты же умный, лорд. Сложи два и два.

Серые глаза альва недобро блеснули. Анна дернулась, слева на шее показалась дорожка золотисто-зеленой крови.

— Я хочу поговорить с ней наедине, — тихо произнес Господин Зимы. — Хотя бы несколько минут.

— О да-а! Пару минуточек я тебе обеспечу. Отдай мне книгу! Быстро! И можешь говорить с твоей любимой хоть до конца света.

— Книгу? — Альв удивленно приподнял брови.

— Книгу Смерти — главный артефакт Дома Зимы. Она с тобой. Она всегда с тобой. В конце концов, она и есть вся власть, что у тебя осталась. Отдай, или я убью Анну. Как ты ее раньше называл? Аня? Нет, Нюра. Точно, ты звал ее Нюра. А она, представь себе, всю жизнь ждала только тебя. А ты все не приходил. Она успела состариться в ожидании, а ты…

По моей руке потекло что-то влажное. Это были горячие слезы Анны.

— Выбирай, лорд. Твоя власть или твоя женщина. Я считаю до трех!

Но считать мне не пришлось. Господин Зимы опустил руку на пояс.

— А знаешь, это не вполне равноценный обмен, — проговорил он весело, держа что-то на ладони. — Моя любовь важнее всего в этом мире, может, даже важнее мира. Держи!

Я оттолкнула обмякшую Анну и схватила артефакт свободной рукой. Книга была крошечной, как брелок для ключей, и занимала примерно четверть моей ладони.

Господин Зимы обхватил за плечи свою возлюбленную, заглянул ей в глаза… Последний романтик Фейриленда!

Больше не обращая ни на кого внимания, я быстро наклонилась, подняла с земли амулет Скольжения Душ, выдернула из ботинка шнурок и продела его в петельку амулета. Он был почти пуст, — видимо, давно не подпитывался свежими душами. Осторожно, пытаясь не задеть венец, я надела медальон на шею. Что еще? Одежда! В считаные мгновения я стянула ее с себя полностью. Ледяной кинжал, в котором больше не было необходимости, я бросила поверх кучи тряпья и сразу же про него забыла.

— Я один не понимаю, что сейчас происходит? — раздался звонкий голосок Пака.

— Что это значит, лорд? — спросил Эмбер.

— Это значит, что безумцы бывают очень хитры, — спокойно ответил Господин Зимы. — Вот видишь, любезный племянник, кого-то секретность не остановила девственницу в Арканкам притащить. Учись, пока жив. Хотя, подозреваю, это ненадолго.

Я поискала, куда спрятать книгу, и не придумала ничего лучше, чем взять ее в рот. В конце концов, разговаривать в ближайшее время мне не придется.

— Вы хотите сказать…

— Он наверняка планировал это не одну сотню лет. Венец такой же безумный, как и вассалы его разоренного Дома…

Я не стала слушать дальше. Подняв руки вверх, я сделала четыре небольших шага, подпрыгнула и, вытянувшись в полете, вошла в воду почти без брызг. Девять и семь баллов в открытом судействе минимум.

Глаза обожгло соленой водой, но я упорно моргала, пока тело не привыкло к боли. Дно было песчаным, кое-где поросшим кустиками водорослей. Я водила головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть анфиладу. Из моего рта вырвалась гроздь воздушных пузырей. Я запрокинула голову. Сквозь толщу воды луна казалась голубым воздушным шаром. Анфилада! Где? Флуоресцентные голубоватые линии лунной дорожки расчерчивали поверхность моря. Я сместилась вправо, так, чтобы первый из мерцающих сегментов оказался прямо над моей головой, и начала движение. Легкие горели, я выпускала воздух понемножку, но его явно не хватало. Гребок, другой… Я извивалась всем телом. В голове стоял туман, но я упорно преодолевала лунную анфиладу. В какой-то момент я перестала думать о воздухе, и дело пошло быстрее. Вдали показалась группа придонных камней. Мой путь лежал именно туда. Я приблизилась. Камни оказались скульптурами белого мрамора — большими, почти в рост человека. Прекрасные белоснежные девушки с рыбьими хвостами, держась за руки, образовывали хоровод. Я проплыла в самый центр его и, преодолевая сопротивление воды, опустилась на дно.

— Дева! Ты пришла поиграть с нами?

Блестящие рыбки, действительно похожие на миниатюрных дельфинчиков, окружили меня со всех сторон.

— Смотри, как я умею! А я!..

Мне что-то эта сцена напоминала, что-то из моего прошлого. Крошечные создания, наперебой пытающиеся мне понравиться. Только у тех, кажется, были крылья? Ах, не важно!

Я дернулась, одна из рыбок ощутимо укусила мочку уха. Я махнула рукой, отгоняя ее, но сразу же ощутила еще один укус — в голень. Я заметалась, отмахиваясь от мельтешащих рыбок, пока не поняла бесполезность сопротивления. У малышей не было зубов, и их щипки никакого ущерба мне не причиняли.

— Ты поиграешь с нами, сестра? — не умолкал серебристый гомон. — Поплыли!

— Нет, нет… Она не может с нами играть! Смотрите, у нее нет хвоста!

— У нее есть хвост!

— Это неправильный хвост, она не сможет с ним плыть!

Рыбки встревоженно заметались, натыкаясь на мраморные статуи. Мне показалось, что голова ближнего изваяния слегка повернулась.

Нужно разбудить хоровод! Раскачать! Расхороводить!

Я повела рукой, создавая течение. Несколько рыбешек, попавших в него, унесло вправо, по часовой стрелке. Я возобновила движение, и уже через несколько мгновений вокруг меня крутилось и поблескивало чешуйчатое и гомонящее рыбье колесо.

В какой момент моя рука перестала быть рукой, я не заметила. Потому что круг рыбок, расширяясь, зацепил статуи, те ожили. И прекрасные белоснежные девы поплыли, танцуя и извиваясь.

Дно беззвучно треснуло, выталкивая наверх сложную мраморную колонну.

Я ахнула, хлебнув воды, и уцепилась когтями за мраморный завиток капители. Меня вынесло на поверхность в считаные секунды. Море сияло мягким голубоватым светом.

Но волшебство на этом не закончилось. Из-под воды вознеслась еще одна колонна, потом еще одна, вслед за ними — точно в середине образуемого колоннами треугольника — площадка с огромным мраморным троном. На троне кто-то сидел. Мне было видно только его макушку — мраморную волну густых волос и плечи, прикрытые складками плаща.

Я посмотрела на берег. Он оказался неожиданно близко и был соединен с площадкой узким мостом с изящными перильцами. По мосту, медленно и осторожно, ко мне приближались какие-то люди. Захотелось крикнуть. Я вытолкнула языком книгу, попыталась подхватить ее рукой, но руки не было. Я закричала — громко, пронзительно, взмахнула крыльями, вызывая резкие порывы ветра. В кого же я превратилась, мамочки?

В памяти всплыли слова старинной книги: «И тело у нее птичье, венчается человечьей головой, и ликом она печальна и прекрасна…»

Потом вспомнился старческий надтреснутый голос: «Это у вас, нехристей, сирены, а у нас — Сирины». Зачесался нос, я потерла им о плечо. Перья были мягкими и пахли сандалом. Наверное, случайностей просто не бывает. Каждый наш выбор, каждое сказанное слово вплетены в тугое полотно судьбы.

«…Мы будем называть вас леди Сирин… Леди Сирин Энского уезда…»

Книга лежала у моих лап, я подцепила когтем крошечную страницу. От прикосновения книга начала расти, пока не превратилась в огромный старинный фолиант. Страницы шелестели, переворачиваясь.

— Мы можем это как-то остановить? — спросил один из подошедших, рослый широкоплечий блондин.

Мне очень не понравился его взгляд на мои груди — слишком интимный, слишком возбужденный. Я зашипела на пришельцев.

— Нет, мы не сможем, — ответил второй мужчина, брюнет, обнимающий за плечи стройную золотоволосую девушку. — Книга открыта, обратной дороги нет.

Его спутница смотрела на меня с ужасом. Это мне тоже не понравилось.

Неожиданно амулет на моей груди ожил, наливаясь золотистым светом. Книга, будто в ответ, замерцала голубым.

— А она вообще кто? — писклявый голосок принадлежал крошечной крылатой рыбке, зависшей над плечом блондина. — К какому Дому принадлежит?

— Это как раз самое любопытное, — ответил брюнет. — Она не из нашего мира. Я даже не уверен, существует ли ее мир до сих пор. Это совсем другой пантеон — вещая птица Сирин. Кажется, где-то еще должна обитать ее сестра — Алконост.

Я одобрительно кивнула, умные мужчины мне нравились.

— Обитает она в самом саду райском, но, когда спускается на землю, начинает песни петь. И оттого перестает себя ощущать, — проговорила я низким контральто. — И ежели живой человек ту песнь услышит, то от жития отлучится в тот же миг, душа его покинет бренное тело.

Смысла фраз я не понимала, но звучание доставляло мне удовольствие.

— Дашка, ты что, петь собралась? — пискнула рыбка.

Брюнет повернулся к своей подруге:

— Прощай, любовь моя… Я буду искать тебя всегда, в любом воплощении. Ты просто жди.

Женщина спрятала лицо на его груди.

— Вот жизнь, даже обняться не с кем напоследок! — Рыбка повела из стороны в сторону вихрастой головой, остановила взгляд на блондине. — Ну, это было бы слишком…

А мужчина вообще смотрел только на меня — на мои яркие золотые крылья, изящные лапы со смертоносными когтями, на высокую большую грудь… Мне начинало это нравиться. Я склонила голову и нежно зашипела.

— Пора петь! — раздался в голове резкий приказ.

— Я не хочу, — ответила я мысленно. — Мне нравится этот мир.

— Ты будешь!

Виски сдавило нестерпимой болью, медальон на груди пульсировал, обжигая. Я опустила влажные от слез глаза вниз, к фолианту. Убористые строчки складывались в слова, наполненные мощью и страхом.

— Пой!

И я запела — громко и протяжно, прощаясь в душе с этим прекрасным миром.

Колонна подо мной качнулась.

— Что ты делаешь? — раздался встревоженный крик в моей голове. — Это не та песня!

Сидящий внизу на троне запрокинул голову, глядя на меня в упор. Глаза у него были без зрачков — безумные и страшные.

— Прыгай, Дашка! — донеслось откуда-то издалека. — Быстрее!

Я взмахнула крыльями, поднялась над площадкой, поймав под крыло воздушный поток.

— Продолжай петь!

— Только шнурки поглажу! — проорала я весело, перевернувшись в полете и стряхнув венец вниз, к трону.

Артефакт Третьего Дома упал точно на мраморную макушку сидящего изваяния, а я, поднимая тучи песка, приземлилась на берег.

— Вот и нашлась достойная голова для тебя, старый ворчун, — громко подумала я и закрыла глаза.