Вернувшись обратно в клинику, Чарльз Роберт разыскал доктора Юма. Тот был в своем кабинете — вел прием пациентов. Сейчас у него было затишье — Чарльзу просто повезло, что он мог спокойно поговорить с кардиологом. Парень вежливо постучался и спросил, открыв дверь:

— Здравствуйте, доктор! К вам можно?

Врач снял очки и с некоторым удивлением взглянул на молодого человека. Потом ответил:

— Да, конечно. Входите, сэр. Прошу, садитесь.

Чарльз нетерпеливо сел и представился:

— Меня зовут Чарльз Роберт Уайтхорн. Я сын вашего пациента — Дэна Уайтхорна.

— Ах, вот оно что! — Произнес доктор. — А я-то думал, что такому молодому человеку, как вы, нужно от кардиолога…

— Я хотел узнать, как себя чувствует отец. Что с ним?

— Инфаркт миокарда. Можно сказать, что наши реаниматологи совершили чудо — вытащили вашего отца с того света.

— Господи, неужели все так серьезно? — Выдохнул Чарли.

— Да, к сожалению.

— И что будет с ним дальше?

— Дальше? — Переспросил доктор Юм. — А дальше, мистер Уайтхорн, только покой и никаких сильных эмоций. Иначе сердце вашего отца не выдержит таких нагрузок.

— А когда ему можно будет вернуться домой?

— Не раньше чем через две недели, и то при условии, если и дома ваш отец будет соблюдать режим и наши рекомендации.

— О, это у него вряд ли получится, — усмехнулся парень.

— Ваша мать, миссис Уайтхорн обещала за этим проследить. Если хотите, мы можем предложить вам услуги медсестры.

— Поверьте, сиделок у него будет достаточно, — как-то зло проговорил Уайтхорн — младший, так что доктор снова удивленно взглянул на него. Заметив этот взгляд, Чарли быстро перевел разговор на более важную для него тему: — Как себя чувствует отец сейчас? К нему можно?

— Мистер Уайтхорн еще не пришел в себя. Состояние его стабильно. Но теперь его здоровье зависит только от него самого.

— Можно к нему? — Настойчиво повторил свой вопрос парень.

— Вообще-то, я сегодня никого из родственников к нему не пустил. Даже вашу мать, — ответил врач. — Мало будет толку, если каждые полчаса к нему будут ходить по очереди все члены вашей семьи.

— Пожалуйста, доктор, — попросил Чарли. Вид у него при этом был такой несчастный и затравленный, что доктору стало не по себе. — Мне очень нужно увидеть отца. Понимаете, я военный летчик, служу на авиабазе в Чикаго. А через несколько дней мне надо возвращаться к месту службы. Я просто не знаю, когда увижу его в следующий раз.

Доктор Юм замолчал на некоторое время. Его терзали сомнения. Вспомнилось, что когда "Скорая" привезла Дэна Уайтхорна, его сын был вместе с ним в состоянии, близком к обмороку. А потом куда-то неожиданно исчез. Все это было очень странно. Ведь обычно близкие и родные не оставляют человека, пока не станет известно, что жизни и здоровью его ничто не угрожает. Однако сейчас было видно, что парень говорит правду. Так почему бы не позволить ему повидаться с отцом? Вдруг пациенту от этого станет только лучше?..

— Что ж, ладно, мистер Уайтхорн, — сказал, наконец, кардиолог. — Вы увидите своего отца сейчас. Но! — Он угрожающе поднял указательный палец, — предупреждаю: никаких душещипательных признаний, истерик и сцен. Если вы не хотите убить своего отца окончательно. Пятнадцати минут вам будет достаточно?

Чарли обрадовано кивнул, не веря своим ушам.

— Тогда идемте. Я провожу вас…

Чарльз осторожно, почти со страхом, вошел в палату отца. Он почему-то отчаянно боялся, что увидит Дэна в полном сознании и почти во здравии. Когда Чарли ехал к доктору, то думал только об одном: ему необходимо поговорить с отцом. Ему было просто недосуг думать, о чем он с ним будет говорить. Ведь все, что он думал ранее, он сказал ему тогда — в кабинете президента "Уайтхорн Интерпрайзис". О чем ему было сейчас говорить с отцом? Просить прощения за то, что едва не убил его? Доктор сказал никаких эмоций. Тогда зачем травить душу и себе, и ему?..

К его необыкновенному облегчению, Дэн лежал тихо и неподвижно, почти не подавая никаких признаков жизни. Доктор Юм был прав: отец еще не пришел в себя. Однако пугающая смертельная бледность исчезла с его лица; на щеках даже появился легкий румянец. Казалось, он просто спит. Бесшумно Чарли сел на стул. Это даже хорошо, что так получилось, что отец сейчас не может видеть его лица. Ему надо собраться с мыслями. Слишком много всего произошло, а он до сих пор не может это переварить. И, наверное, никогда не сможет…

…- Кто здесь? — Спросил Дэн, с трудом разлепляя сомкнутые веки.

Он пришел в себя, но чувствовал себя скверно. Все тело было будто парализовано, и первые секунды он с ужасом думал, что действительно парализован. Но потом понял, что это не так. Во рту стояла такая сухость, что ему даже говорить было плохо.

— Дайте мне воды… — Попросил Дэн.

Он знал, что в палате кто-то есть, только еще не мог понять, кто. Когда Дэн напился, то почувствовал себя лучше и смог, наконец, взглянуть на человека, находившегося в палате. Это был его сын.

— Чарли?

— С возвращением, пап! — Улыбнулся тот. — Я очень рад, что тебе лучше. Как ты себя чувствуешь?

— А что со мной случилось? — Удивленно спросил Дэн.

В голове его кое-что начало проясняться, но многое он совсем не помнил — а самое главное, почему он оказался в больнице.

— Ты не помнишь? — Осторожно поинтересовался Чарли. — Мы… разговаривали, а потом тебе стало плохо с сердцем. Ты нас всех жутко напугал.

— Кого — всех? — Уточнил Дэн.

— Меня, маму, дядю Дерека, Роберта Монтгомери, тетю Клер и эту женщину… Я забыл, как ее зовут.

— Джессика? — Вскинулся Дэн тревожно. — Она здесь? Где она?

— Успокойся, пап, — настойчиво проговорил Чарльз, помня о предупреждении доктора Юма. — Тебе нельзя волноваться. Сейчас здесь никого нет, кроме меня. Все разъехались по своим делам. Доктор все равно никого к тебе не пустил.

— Почему? Что со мной не так? — Требовательно вопросил Дэн. И, видя, что сын отводит глаза, потребовал: — Отвечай!

— С тобой уже все в порядке, раз ты так себя ведешь, — улыбаясь, заметил Уайтхорн — младший. — Просто у тебя был инфаркт, и врачи чудом спасли тебе жизнь.

— Если это шутка, Чарли, то очень плохая, — предупредил его Дэн.

— Это не шутка, пап, — серьезно ответил парень. — Если хочешь, спроси у доктора Юма.

Дэн нахмурился, осмысливая сказанные сыном слова. Все это очень походило на правду, если бы не одно "но": однажды врач из больницы в Солт-Лейк-Сити уже вынес ему приговор, едва не сломав ему жизнь, тем самым вынудив прожить жизнью другую, на которую он совсем не рассчитывал. Жаклин спасла его от этого. Больше он не желает наступать на одни и те же грабли. Больше он не верит никаким врачам. С него хватит выслушивать весь этот бред!

— Не буду я ничего ни у кого спрашивать, — категорично заявил Дэн. — От этого доктора мне нужно только одно — выписать меня из больницы, так как я не намерен больше здесь оставаться. Я и без этого слишком много времени здесь потерял.

— Ты добьешься того, что доктор приставит к тебе сиделку, как к беспомощному старику, — сказал Чарльз так же решительно, как и его отец минуту назад. — Лучше выслушай его, а потом решай, как быть.

Уайтхорн — старший внимательно всмотрелся в лицо сына. Что бы там между ними сегодня не произошло, Чарльз прав. Сиделка ему ни к чему. Не хватало еще, чтобы вся родня втихомолку посмеивалась над ним. И потом, Джефферсон Уайтхорн был таким же непослушным пациентом, как его сын. У него было два инфаркта; второй оказался смертельным, а все потому, что Джефф отказался следовать рекомендациям врача. Только тайком глотал таблетки, стимулирующие работу сердца, а потом так же тайком умер в своем кабинете в особняке на Грин-стрит. Может, и у него, Дэна, это наследственное?..

— Ладно, — поморщившись, проговорил он, — не надо мне никакой сиделки. Я потом сам поговорю с этим доктором… Как ты сказал, его зовут?

— Юм… — Напомнил в ответ Чарльз Роберт, а затем спросил: — Ты прямо сейчас собираешься с ним разговаривать?

— Нет, — задумчиво отозвался Дэн. — Потом поговорю. Сейчас я что-то уже устал.

— Ну, ты отдыхай, пап, — заботливо сказал его сын, чувствуя, что просто не может говорить сейчас с отцом на волновавшую его тему. — А я к тебе еще потом зайду. Вот только мне через четыре дня уже надо возвращаться в Чикаго.

— Ты так и не объяснил мне, почему так неожиданно приехал, — напомнил Дэн. — Что-нибудь случилось на службе?

Чарльз как-то неопределенно хмыкнул, пожал плечами и ответил:

— Да что там еще может случиться? Я еще и полгода не прослужил. Даже толком не летал ни разу. Просто очень хотелось домой — вот и выпросил две недели в счет будущего отпуска.

Он не лгал, но и полной правды не говорил. Сколько времени он уже живет в таком подвешенном состоянии — между правдой и ложью? Три дня, неделю, месяц, год, вечность? Время потеряло свое значение.

— Ладно, я пойду. Я ведь даже еще не успел заехать в военный комитет.

— Что-то ты мне не нравишься, сын, — заметил Дэн. — Раньше ты никогда не был таким рассеянным.

— Все в порядке, пап. Просто раньше у тебя никогда не было инфарктов, — в тон ему ответил Чарльз Роберт. — И, надеюсь, что больше никогда не будет.

— Обещаю, — твердо ответил Дэн, улыбаясь. Но когда Чарли уже открыл дверь, чтобы уйти, остановил его: — Чарли, подожди!..

— Да? — Обернулся тот.

— У меня к тебе большая просьба. Обещай, что выполнишь ее, — начал Уайтхорн — старший. — Я понимаю, тебе она может показаться странной и почти не выполнимой, но все же пообещай…

— Хорошо, отец, — поспешил заверить его сын, чувствуя, что Дэн начинает волноваться.

— Найди Джессику Колфилд. Пусть она как можно быстрее приедет ко мне.

— Но я… — Начал было парень от неожиданности растерявшись и не зная, что сказать в ответ.

— Я дам тебе номер ее сотового и рабочего телефонов, — торопливо перебил его Дэн. — Позвони ей, прошу тебя.

— А ты сам?

— Мой сотовый остался в офисе. А отсюда доктор мне вряд ли сейчас разрешит позвонить. Сделаешь это для меня? Пожалуйста!

Чарльз еще никогда не видел отца таким растерянным, подавленным, беспомощным и… больным. Но главное, что поразило его (он только сейчас это понял) — Дэн очень постарел. Ему стало страшно при мысли о том, что будет, когда отец вспомнит их разговор в его кабинете. И он от всей души пожелал, чтобы этого не случилось никогда.

— Хорошо, пап! — Согласился он, отводя глаза. — Я найду ее и привезу сюда. Ты, самое главное, выздоравливай скорее.

Он сдержал свое слово и выполнил просьбу отца. Как ни претила ему встреча с этой женщиной, он почти сразу позвонил ей. Ведь еще страшнее была бы очередная встреча с Джулией. Вот он и искал себе самые разнообразные занятия, чтобы потом не врать ей о том, почему он не приехал или не позвонил. Чем реже он будет видеться с ней, тем лучше для них обоих. Рядом с Джулией Чарльз забывал о том, что она его сестра, а подобная забывчивость была чревата последствиями. Чарльз Роберт нашел бывшую миссис Колфилд в офисе "Афродиты". В этом они оказались похожими: оба старались занять себя делами и не думать о плохом в тревожные времена.

Когда секретарша доложила Джессике о визите молодого человека, та очень удивилась и даже переспросила:

— Мэри, а ты правильно записала имя? Это действительно Чарльз Уайтхорн?

— Да, мэм, — ответила ей девушка. — Я еще спросила у него, правда ли, он сын того самого Дэна Уайтхорна. И он ответил утвердительно.

— Странно, — пробормотала Джессика. — Что ему от меня нужно?

— Может, примите его и узнаете?

— Да, конечно. Пригласи его, пожалуйста.

Когда Чарли вошел в ее кабинет, она была поражена его уставшим и измотанным видом. В их последнюю встречу (а это было на том самом рождественском семейном ужине) он казался счастливейшим человеком на свете; сам весь буквально светился счастьем, точно рождественская елка. А что с ним произошло теперь? Неужели болезнь отца так его подкосила?..

— Добрый день, миссис Колфилд, — неуверенно начал Чарльз.

— Здравствуйте, Чарльз. Садитесь, — предложила Джес. — Что привело вас ко мне? — Спросила она, когда он расположился в кресле напротив.

— Отец, — коротко ответил парень.

— Дэн? Что с ним?! — Встревожилась женщина, даже привстав со своего места. — Ему стало хуже?!

Чарльз горько усмехнулся, глядя на Джессику. Господи, они даже ведут себя одинаково. Совсем недавно отец вот так же вскакивал с кровати и порывался бежать к Джессике, едва услышал ее имя. Они безумно любят друг друга — так же, как он любит Джулию. Но почему тогда Дэн женился на его матери, черт возьми?!! Женился бы на Джессике; они жили бы долго и счастливо до глубокой старости; у них родилась бы Джулия. А ему, Чарльзу Роберту Уайтхорну, лучше бы не появляться на свет; лучше бы не терпеть тех адовых мук, которые он терпит сейчас!..

— Нет, нет, — остановил ее Чарли. — Не волнуйтесь. С отцом все в порядке. Ему уже лучше; он пришел в себя. Выглядит вполне бодрым, ведет себя абсолютно адекватно. Сегодня даже собирался потребовать от доктора Юма выписать его из больницы.

Джес улыбнулась радостной, почти сияющей улыбкой, от которой у Чарльза почему-то стало светлее и теплее на душе. Впервые за все короткое время их знакомства у него не было неприязни к ней. Ведь если она так переживает за его отца, значит, действительно, любит его. А если отец любит ее, значит, она заслуживает его любви…

— Это так на него похоже, — заметила Джессика. — Значит, он уже на пути к выздоровлению.

— Вы давно знаете моего отца? — Вдруг спросил Уайтхорн — младший.

— Мы познакомились в начале 80-х, — пожала плечами женщина, — на дне рождения у Роберта Монтгомери.

— Вездесущий дядя Роберт, — усмехнулся Чарли. — Похоже, ни одно мало-мальски важное событие в нашей семье не обходится без него.

— О да! — Согласилась Джессика порывисто.

— Меня назвали в его честь. Дед рассказывал…

— Не понимаю, — нахмурившись, начала Джес, — как…

— Мое второе имя — Роберт — мне дал отец в честь Роберта Монтгомери.

— Вот как! — Удивленно произнесла она. — Я и не знала, что у вас двойное имя.

— Я просто не люблю, когда меня называют моим полным именем. Звучит, как имя наследного принца крови. Но ведь я не принц… — Парень замолчал на некоторое время, потом продолжил: — Однако я приехал к вам по очень важному делу — отец просил меня передать, что очень хочет видеть вас в самое ближайшее время.

— Правда? — Просияла Джессика. — Но ведь доктор Юм запретил нам в ближайшие два дня даже приходить в больницу.

— Если вы очень хотите увидеть отца, то, думаю, мы что-нибудь обязательно придумаем, — улыбаясь одними губами, сказал Чарли.

— Хорошо, я только возьму сумочку, — отозвалась она. — Вы не против поехать на моей машине?

— Я знаю более быстрый способ, — загадочно ответил Уайтхорн — младший.

Когда Джессика вошла в палату Дэна, ей все еще не верилось, что она сделала это. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь в свои 46 лет она сядет на мотоцикл вместе с сыном Дэна. У нее до сих пор дыхание перехватывало, когда она вспоминала об этой невероятной поездке. Первые пять минут ей было страшно до дрожи в коленках, так что она судорожно вцепилась в Чарльза и до слез боялась, что мотоцикл вот-вот рухнет под креном собственной скорости. Джес и не представляла, что можно так виртуозно, как Чарли, управлять мотоциклом. Они миновали несколько пробок, в которых непременно простояли бы, если бы поехали на ее машине. А на мотоцикле добрались до клиники быстрее, чем она рассчитывала. И потом, в больнице, Чарльзу невероятно каким чудом удалось убедить доктора Юма разрешить Джессике поговорить немного с Дэном. Уже стоя под дверью палаты, Чарльз Роберт сказал Джессике восхищенно:

— Теперь я понимаю, почему отец на протяжении стольких лет любит вас!..

Она так смутилась, особенно после того, как он поцеловал ей руку. Раньше ей казалось, что только Дэну присуща эта неповторимая галантность.

— Чарльз, я не знаю, как вас благодарить за все, что вы для нас сделали. Я даже начинаю немного завидовать своей дочери…

Парень так резко переменился, что она испугалась. Улыбка мгновенно слетела с его лица.

— Нечему здесь завидовать, миссис Колфилд, — почти холодно ответил он. — Я только надеюсь, что вы всегда будете любить отца и никогда не предадите его.

— Я… — Начала Джес, беспомощно разводя руками и не понимая, что случилось.

Секунду назад ей казалось, что они стали почти друзьями, а тут вдруг он — сама холодность и ни с того ни с сего говорит о предательстве. Разве она что-то не то сказала? Что произошло у него с Джулией?

— До свиданья, миссис Колфилд, — коротко проговорил он. — Мне уже, к сожалению, пора.

— До свиданья, Чарльз, — удивленно пробормотала женщина.

Потом озадаченно пожала плечами и вошла в палату Дэна. Он спал и не слышал ее тихих осторожных шагов. Джессика некоторое время с болью в душе всматривалась в черты любимого лица. Как же он ее сегодня напугал! Одно мгновение ей даже казалось, что у нее дыхание остановилось, когда неожиданно к ней приехала Клер и рассказала о случившемся. Это было почти так же страшно, как тогда — после авиакатастрофы. Сначала Джес до полусмерти перепугалась, что Клер не договаривает самого страшного и захотела умереть вместе с ним; потом начала упрекать себя в том, что ее не было рядом в тот самый момент, когда она больше всего была нужна ему. А сейчас наступила реакция, и ее начинало немного трясти, на глазах выступили слезы и покатились по щекам. Джессику охватило острое чувство отчаяния и безысходности. Она крепко зажмурилась, прижала ладонь к губам, надеясь таким нехитрым способом заставить себя прекратить реветь, как дура, которая плачет не во время того, что случилось, а после того, как все закончилось хорошо. Но слезы и не думали ее слушаться. По-видимому, это была всего-навсего необходимая разрядка после нервного перенапряжения. Сегодня она едва не потеряла Дэна навсегда, а все из-за собственной гордости и беспросветной глупости. Он ведь бесчисленное количество раз просил ее стать его женой, а она каждый раз находила самые разнообразные причины для отказа или вообще уходила от прямого ответа. И вот дождалась! Он едва не умер, а ее не было рядом. Если подобное повторится еще раз, Дэн больше ее не простит, потому что некому будет больше ее прощать.

— И долго ты будешь так стоять плакать? — Спросил Дэн, который так же неожиданно проснулся, как уснул, и теперь с щемящей нежностью наблюдал за ее безутешными слезами.

Открыв глаза и торопливо утерев слезы, Джессика удивленно уставилась на Дэна, не зная, что сказать в ответ.

— Я думала, ты спишь, — оторопело проговорила она.

— Я всего лишь задремал ненадолго и слышал, как кто-то вошел, — отозвался Дэн. — Иди сюда, — позвал он ее, похлопав ладонью место возле себя на своей кровати. — Как тебе удалось так быстро приехать? — Спросил он, когда она села и легонько поцеловала его в полураскрытые губы. — Я думал, что отправил за тобой Чарльза час назад. Или я, правда, заснул и не заметил, как быстро пролетело время?

— Твой сын привез меня на своем мотоцикле, — просто отозвалась женщина таким тоном, как будто каждый день разъезжала на мотоциклах. — Если бы не он, я до сих пор стояла бы где-нибудь в пробке посреди города.

Ей казалось, что Дэн удивится ее невероятному приключению, но он сурово нахмурился, чем необыкновенно напомнил ей Джеффа, и сказал:

— Вы оба сошли с ума! Сколько раз я уже жалел, что подарил Чарльзу этот дурацкий мотоцикл. Как ему могло в голову прийти предложить тебе поехать вместе с ним?! И как ты могла на это согласиться?

— Прекрати! — Шутливо отмахнулась Джессика. — Я просто хотела как можно быстрее увидеть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке. А Чарли, между прочим, хотел нам с тобой помочь.

— Ну, ладно, — буркнул Дэн. — Я с ним еще потом поговорю. Он вообще какой-то странный ходит. Да еще этот неожиданный его приезд… Что-то здесь явно не так.

— Не выдумывай, — успокаивала его миссис Колфилд, — мальчик соскучился по дому и родителям; вот и выпросил в счет отпуска несколько дней. Джулия будет этому только рада.

Пытаясь таким образом успокоить Дэна, Джессика все делала только наоборот. Ее последние слова произвели на него почти ошеломляющее впечатление. Ему словно бы нужно было вспомнить что-то очень важное, почти жизненно необходимое, что он пока не мог вспомнить. О чем они разговаривали с Чарльзом в офисе "Уайтхорн Интерпрайзис"? Это имеет непосредственное отношение к делу. К какому делу? Дэн не помнил — просто не мог вспомнить — пока не мог.

— Как же я рад, что ты приехала! — Сказал Уайтхорн, взяв тонкую ладонь Джессики в свои руки. — Я очень по тебе соскучился.

— Знаешь, а ведь доктор Юм запретил нам приходить к тебе в ближайшие пару дней.

— Доктор Юм, доктор Юм! — Проворчал Дэн. — Этот пресловутый доктор Юм не Господь Бог, чтобы запрещать мне видеть женщину, которую я люблю. Пусть только попробует мне что-нибудь запретить, я уйду из клиники.

— Шшш… — Прошептала Джессика, приложив свои нежные пальчики к его губам. — Не горячись так! Ты только подумай, что сегодня я во второй раз едва не потеряла тебя навсегда. Я не хочу переживать это в третий раз.

Он пронзительно посмотрел в ее глаза и сказал с улыбкой:

— Не хочешь?

— Да, не хочу и очень этого боюсь. Поэтому, пожалуйста, будь добр, потерпи немного и слушайся рекомендаций врача.

— Боюсь, что один я с этим не справлюсь. Мне нужна твоя помощь.

— Я сделаю все, что смогу; все, что в моих силах. Я всегда буду рядом, — пылко отозвалась женщина.

— Так уж и всегда? — Хитро сощурив глаза, поинтересовался Дэн. — Чтобы всегда быть рядом, нам нужно пожениться. Мое рождественское предложение, кстати, до сих пор в силе.

— Это шантаж, — улыбаясь, произнесла она.

— Так, "да" или "нет"?

— Да!

Известие о помолвке Дэна и Джессики окончательно добило Жаклин и Чарльза Роберта. Жаклин понимала очень отчетливо, что как только Дэн и Джессика поженятся, ее саму уже перестанут называть миссис Уайтхорн. До этого момента она, пусть и не по-настоящему, все еще как бы оставалась женой Дэна так или иначе. Возможно, это было не так; скорее всего, Жаклин самой больше всего на свете хотелось в это верить. И она верила, цепляясь за эту обманчивую веру, точно за свою единственную соломинку, оставшуюся ей в этой жизни. Конечно, она знала о многочисленных предложениях руки и сердца, которые Дэн делал Джессике и на которые она отвечала отказами. Благодаря им в ней еще теплилась слабая надежда на то, что Дэн не женится на этой женщине, однажды прозреет и оценит ее, Жаклин, заслуги. Об этих своих мыслях Жаклин никому никогда не говорила, даже Роберту (тем более ему), хотя встречалась с ним уже достаточно долго, чтобы быть достаточно с ним откровенной. Ей было страшно и стыдно признаться ему в том, что Дэн еще дорог ей. Жаклин было удивительно легко скрывать подобные мысли от Боба, поскольку оба почти уверено могли сказать друг про друга, что тема Дэна Уайтхорна для них благополучно закрыта. Но когда стало известно, что Дэн Уайтхорн сделал очередное предложение своей пассии едва ли не на больничной кровати, Жаклин вдруг отчетливо поняла: на этот раз Джессика приняла это предложение, и Дэн потерян для Жаклин навсегда. Предотвратить предстоящую свадьбу было уже не в ее силах. Она уже не имела на это никакого морального права. Дэн давно уже был ей не муж, их отношения давно прекратились, все вопросы, связанные с разводом, давно были решены. А строить козни им после того, как Дэн едва не умер от инфаркта, было бы жестоко в глазах всей семьи. Ей оставалось только смириться с этим.

Но она не желала мириться с подобными обстоятельствами, лишь еще больше возненавидела Джессику и ее счастье, и ни разу не пожалела о том, что сказала Чарльзу… правду. Ей было уже наплевать на то, что ее родной сын, плоть от плоти ее, страдает, что, возможно, он получил такую душевную рану, которая не заживет всю оставшуюся жизнь и которую он никогда ей не простит, даже если узнает настоящую правду. Она не собиралась ничего менять, ничего никому объяснять. Что сделано, то сделано. Жаклин только надеялась, что к тому времени, когда Чарли узнает, что она солгала ему просто из ненависти к женщине, которую всю жизнь любил ее муж, ее уже не станет. Она знала, что ее болезнь постоянно прогрессирует, но если раньше она всеми фибрами своего существа боролась с ней, то теперь перестала бороться. Ей стало все равно, ведь жить стало больше незачем. Вот она и угасала, словно тающая свеча. Никто не знал, почему и что с ней происходит. Она худела и бледнела, под глазами появились пугающие темные круги, от чего глаза стали совсем черными и, казалось, занимали все лицо. Взгляд ее потух, и, глядя в эти два бездонные омута, можно было подумать, что смотришь в пустоту. Жаклин будто разом перестала что-либо чувствовать. Ненависть к Джессике и к собственной жизни съедала ее изнутри. Ее мучили такие острейшие головные боли, что она часами могла лежать неподвижно в полумраке собственной спальни с наглухо занавешенными шторами даже среди яркого солнечного дня.

Из-за этого ее отношения с Робертом Монтгомери зашли в тупик. Он полагал, что она переживает болезнь Дэна, но не желал с ней об этом говорить, а лишь тихо бесился от ревности и в тоске по Жаклин завалил себя работой. Она не делала никаких попыток сблизиться, поскольку знала, что это бесполезно без откровенного, обнажающего самую душу их обоих, разговора. А говорить о Дэне Уайтхорне Жаклин не хотела ни с кем. Наверное, она даже самой себе не желала до конца признаваться в том, что все еще любит и ревнует своего бывшего мужа. Поэтому и смаковала она свою боль в себе, создавая благодатную почву для своей болезни. Получался какой-то замкнутый круг, выбраться из которого было невозможно.

Чарли страдал не меньше и буквально считал дни до своего возвращения в Чикаго, надеясь от всей души, что там, где рядом не будет ни отца, ни матери, ни Джулии, ему будет легче пережить свою боль. Он почти так же, как мать, забросил всех друзей, забыл о том, что у него есть отец и мать, тщательно избегал встреч с Джулией. Единственным человеком, с которым он мог полноценно общаться, была Ангель Эвинг. Она одна знала всю правду о нем и не шарахалась от него в ужасе; она не напоминала ему о боли, не задавала лишних, ненужных вопросов, но по одному взгляду ее зеленых, как изумруды, глаз было ясно, что она будет с ним до самого конца, что бы он ни задумал. Это удивляло и поражало Чарльза до глубины души, и порой ему даже казалось, что Ангель до сих пор любит его. Чарльз как-то однажды не выдержал и спросил ее напрямик:

— Ангель, скажи честно, почему ты со мной?

— То есть как с тобой? — Не поняла она.

— Сейчас, когда я совсем один, когда мне даже жить тошно, ты рядом, — пояснил парень. — Когда я рычу на всех подряд, ты спокойно выносишь мои вспышки ненависти и просто находишься рядом. Почему?

— Ты мой друг, именно поэтому я рядом, — ответила девушка, пожав плечами. — Друзья для того и нужны, чтобы помогать пережить любую боль.

— О, нет, — возразил Уайтхорн. — Не каждый друг вытерпит то, что терпишь от меня ты. Иногда мне кажется, что ты до сих пор меня любишь, иначе давно прогнала бы меня.

— Конечно, люблю, — ответила Ангель, — но не в том смысле. Если бы я любила тебя, как раньше, то давно увела бы тебя у Джулии. И ты сейчас не мучился бы так, словно чувствуешь себя виноватым во всех смертных грехах.

— Мне нужна твоя помощь кое в чем, — задумчиво проговорил Чарльз Роберт.

— Вот с этого давно и надо было начинать, — улыбаясь, сказала мисс Эвинг. — Рассказывай, что я должна сделать?

Несколько минут она спокойно слушала то, что говорил Чарли. Он все всматривался в ее глаза, по взгляду или по выражению лица надеясь понять, как она относится к тому, что он задумал для себя и для Джулии. Но лицо ее оставалось непроницаемым, хотя, может, это и он был так взволнован, что плохо воспринимал что-либо. Ведь Чарльз, по сути, придумал самую настоящую пытку для Джулии, но больше — для самого себя. Он прекрасно понимал это, знал, что подобное трудно выполнимо, но в данной ситуации просто жизненно необходимо. И когда, наконец, он смолк и посмотрел на Ангель, ожидая ее решения, то увидел ее напряженный взгляд и плотно сжатые губы. Это выражение было ему знакомо: она была напряжена, она думала, но не находила решения. Он знал, что ей нужно дать время подумать и решить, но беда была в том, что времени не было. Решать надо было сейчас или никогда. Чарльз Роберт застыл в ожидании, устало уронив голову на руки и закрыв глаза. Он почему-то только сейчас понял, насколько устал. Усталость навалилась на него, будто придавив плечи. Потом, когда все кончится, и он уедет в Чикаго, он сможет отдохнуть. Тогда у него уже не будет ни жены, ни родителей, которые порушили его жизнь навсегда, но тогда у него не будет и Ангель рядом, чтобы помочь пережить его одиночество. К тому времени он останется совсем один и, может быть, попробует построить свою жизнь заново где-нибудь там, где никто не знает, какое отношение он имеет к семье Уайтхорн.

— То, что ты предлагаешь, невыполнимо, — заговорила, наконец, мисс Эвинг, продолжая размышлять вслух.

Чарли вздрогнул, с трудом подняв на нее глаза, потом сказал:

— Значит, ты не хочешь мне помогать? — Голос его звучал устало. — Я понимаю, вы с Джулией близкие подруги, и ты не хочешь ее потерять.

— Не во мне дело, — категорично заявила Ангель, глядя прямо в глаза Чарльзу и чувствуя, что с каждой минутой ей все труднее говорить: в горле застрял комок слез.

— Ты хочешь создать ад для себя и для нее, но больший ад, чем ты переживаешь сейчас вряд ли можно представить.

— Я не знаю, как еще можно отдалить ее от меня, не рассказывая ей всей правды, — хмуро произнес Чарльз Роберт, — ведь правда убьет и ее, и нашего ребенка, как едва не убила меня и моего отца.

— Подумай, ты только хочешь причинить ей хотя бы часть той боли, какую испытываешь сам.

— Знаю. Она, конечно, будет страдать, но не так, как я.

— Почему именно я? — С отчаянием в голосе спросила Ангель, надеясь избежать неотвратимо наступавших событий.

— Если бы на твоем месте была любая другая девушка, она бы мне не поверила. Между мной и Джулией настолько сильная связь, что она всегда откуда-то знает, что я чувствую в тот или иной момент, знает, искренен я или лгу.

— А со мной она поверит?

— Ты самая ее близкая подруга, — просто ответил парень, пожав плечами. — К тому же она знает, что когда-то у нас с тобой был бурный роман.

— Ох, Чарли! — Воскликнула Ангель, уже почти плача. — Ты толкаешь меня на подлость и предательство!

— Знаю. Прости. Но мне больше не к кому было обратиться за помощью, — глухо пробормотал он, пряча лицо в ладонях, потому что ему было стыдно смотреть в эти горящие изумрудными слезами глаза.