Развод Дэна и Жаклин состоялся через две недели после их знаменательного разговора. И все прошло не так ровно и гладко, как надеялся Уайтхорн — старший. Выяснилось, что за многие годы в их совместной жизни появились подводные камни. Прежде чем были подписаны все документы о разводе, Дэн перечувствовал и пережил столько, что думал — голова его вот-вот разорвется. Жаклин словно решила отомстить ему за причиненную ей боль. И имела на это полное право. Но он не хотел признавать за ней это право. Он не желал понимать и принимать ее боль. Жаклин стала для него прошлым уже в настоящем. Ведь Дэн уже жил будущим — Джессикой. Ему было наплевать, как отнесется Максвелл Колфилд к его идее быть с Джессикой. Он просто шел напролом к своему счастью, которое когда-то так опрометчиво упустил. Дэн старательно убеждал себя, что Жаклин, вернувшая его к жизни, не безразлична ему, что она по-прежнему дорога ему, хоть он и не может больше жить с ней под одной крышей. Возможно, если бы в день годовщины смерти своего отца он не встретил бы Джессику на кладбище, то так и жил бы с Жаклин, не собираясь ничего менять в своей жизни. Но эта встреча произошла. И Дэн просто не имел права жить как прежде.

Вот только Жаклин не хотела его отпускать. Дэн обещал ей, что обеспечит ее до конца жизни, но не ожидал, что она потребует так много. В качестве компенсации она стала претендовать на его имущество, которое Дэн никогда не собирался отдавать кому бы то ни было. Когда Уайтхорн узнал от адвоката своей жены, что она хочет взамен на развод, он был в шоке. Жаклин требовала всего ничего — дом на берегу океана, который всю жизнь принадлежал Дэну и его отцу, и квартиру на Хайд-стрит. Когда он встретился с ней, чтобы попробовать отговорить ее от этой абсурдной идеи, Жаклин категорично заявила:

— Ты отнял у меня мою жизнь. Я же хочу совсем немногое — то, что в твоей жизни принадлежит Джессике.

Этот ответ обескуражил Дэна. Он и не представлял себе, насколько Жаклин ненавидит Джессику, как сильно обозлена на него. Он говорил с ней — долго и упрямо. Ему не хотелось отдавать то, что так дорого его сердцу. Он даже пытался убедить ее передумать с помощью Роберта Монтгомери. Но и Роберт ничем не смог помочь. Когда Дэн возмущался потом итогами разговора Боба и Жаклин, Монтгомери сказал ему раздраженно:

— А чего ты, собственно хотел?! Чтобы Жаклин благословила тебя и Джессику? Ты изменил ей, и она это видела. Вот теперь и расплачивайся за свое право на счастье. Я сделал все, что мог. На твоем месте я не стал бы препираться с Жаклин. Лучше уступи ей.

Дэн думал долго. Ежедневно и еженощно он переваривал все, сказанное Жаклин и в итоге пришел к выводу, что она действительно требует не так уж много. Если это все, что она хочет взамен на развод, что ж, он согласен на это. В принципе, не так уж много за право на счастье, как сказал Роберт. Он готов заплатить эту цену. Дэн много лет шел к возможности провести остаток жизни рядом с любимой женщиной. Если это единственное оставшееся препятствие на пути к счастью, пусть будет так, как хочет Жаклин. Она получит и дом, и квартиру, как бы ни хотелось Дэну расставаться с ними.

Подготовка документов заняла три дня. Все это время Жаклин ходила по дому с таким видом, словно победила в битве при Ватерлоо. Дэна пугало ее отношение к разводу. Он с трудом верил, что Жаклин могла так перемениться за годы их совместной жизни. Из милого, домашнего котенка, которого она ему всегда напоминала, она превратилась в разъяренную, озлобленную тигрицу. Дэн задавался вопросом: чем заслужил такое отношение? Ведь жена сделала его персоной нон-грата в его собственном доме. Да, он изменил ей, да, поступил подло, совершив это прямо у нее под носом. Он уже сотню раз признал свою вину перед ней, но ни капли не пожалел о содеянном. Жаклин всегда знала, что Дэн любит Джессику. А теперь ведет себя с ним так, будто он виноват во всех смертных грехах. Скорее всего, его главная вина перед ней — в том, что он спал с ней после приема. Тогда они будто с ума сошли. Жаклин — от обиды, гнева и ревности, а Дэн… Он и сам не знал, что на него нашло.

Дэн переваривал все эти мысли, пока Жаклин снова не шокировала его, отказавшись подписывать бумаги о разводе. Он думал, что с ним инфаркт случится от такого ее заявления. Скандал в доме был страшный! Они ругались и орали, Жаклин едва не перебила все дорогие безделушки, стоявшие на каминной полке, которые Джефферсон Уайтхорн в свое время привозил из разных стран мира с самых известных аукционов. Кто знает, к чему привела бы эта война, если бы не Чарли, который пытался остановить их по-хорошему, но это ни к чему хорошему не привело. Они не слышали его. Тогда он от злости швырнул телефон об стеклянный журнальный столик. Столешница разлетелась вдребезги, зато родители, наконец, обратили на него внимание.

— Хватит! — В звенящей тишине закричал на них парень. — Мне надоело ежедневно выслушивать ваши пререкания и скандалы. Ругаясь, вы ни к чему хорошему не придете.

Дэн и Жаклин ошалело смотрели на сына. Из всей семьи он единственный оказался самым здравомыслящим человеком. Он прекратил их ссору их же способом.

— Уходите оба! — Прикрикнул он на них. — Куда хотите, но чтобы я не видел вас под одной крышей в ближайшие два дня!..

Казалось странным, что сын вот так реагирует на их сложные взаимоотношения. Они никогда не думали, что его так волнует их развод. Оба полагали, что раз он стал взрослым, семейные переживания теперь мало его касаются. И вообще в последнее время он был совсем далеким и чужим, будто жил в каком-то своем, недоступном никому мире. А здесь Чарли вдруг начал кричать на них, как на нашкодивших малышей, швыряться вещами, да еще при этом выгонять их из дома. С ним явно творилось что-то не то.

Дэн и Жаклин изумленно переглянулись. Они до сих пор не могли прийти в себя от поступка сына. После их собственных криков тишина в доме была оглушающей — как на похоронах. Это начинало действовать им обоим на нервы. Захотелось куда-нибудь уйти.

"Чарли прав, — думала Жаклин, — нам точно надо прекратить эту ссору, пока мы не убили друг друга, и разойтись. Дэн наверняка побежит к Джессике. Он всегда использует любой удобный случай. А куда идти мне?.."

— Ладно, все! Хватит! — Подал голос Дэн. — Я пойду прогуляюсь.

Он поднялся наверх, чтобы взять ключи от машины и переодеться. Когда мать и сын остались наедине, Чарльз сказал:

— Прости, мам, что накричал на вас. Но это было вынужденной мерой.

— Знаю, сын, — проговорила Жаклин, с трудом сдерживая подступивший к горлу комок. — Не надо больше об этом.

Она сейчас взорвется слезами — ей-богу. А Чарли не должен их видеть. Он должен думать, что она сильная и может выдержать все. Он никогда не должен узнать, что Жаклин делала все это, чтобы удержать Дэна возле себя хоть ненадолго — любым путем. Ей была просто невыносима мысль, что она теряет его навсегда, что он будет счастлив вдали от нее. Она так привыкла к нему за эти годы, так сильно влюбилась в него, что не могла допустить мысли, что однажды он уйдет из ее жизни. Вот Жаклин и использовала на полную катушку идею об обмене дома и квартиры мужа на развод. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она станет такой лицемерной — будет делать то, что ей не по душе? Если бы двадцать два года назад в Кинг-Риверз кто-нибудь сказал ей, что она будет жить в самом дорогом и шикарном городе штата Калифорния, будет женой миллиардера и, разводясь с ним, пойдет на низкий, подлый шантаж, она покрутила бы пальцем у виска, глядя на этого человека. Господи, как бы ей хотелось вернуться домой — в Кинг-Риверз — в ее прежний дом, где она жила с родителями, тайком бегая на свидание к Николасу Стенхоупу. Как бы ей хотелось, чтобы Дэн Уайтхорн никогда не появлялся ни в их доме, ни в ее жизни. А теперь ей нет места даже там — дома, хотя бы потому что она стала совсем другой. Родители умерли шесть лет назад, после чего Дэн уговорил ее продать дом в Кинг-Риверз. Наверное, это было символично, что дом и землю купил Николас Стенхоуп, расширяя свои и без того огромные уже на то время владения. Хотя это было больше похоже на шутку судьбы. Оба мужчины, игравшие важную роль в ее жизни, как бы вытеснили ее из прошлого и настоящего, не оставив ничего взамен. Много лет Жаклин не принадлежала самой себе, отдавая свою душу, сердце, тело по капле мужчинам, которых безумно любила. А теперь, когда на горизонте показалась свобода, она просто не знала, что с ней делать. Жаклин разучилась быть самой собой, жить для себя. Ей было страшно вступать в эту новую жизнь без Дэна. Она знала, что с ума сойдет от одиночества. Жаклин всю свою жизнь привыкла любить мужчин, которых выбирала сама — Ник, Дэн, теперь ее сын Чарльз. Ник давно в прошлом, так что о нем даже вспоминать не хочется. Дэн одно время был смыслом ее жизни, но он же и поломал ей жизнь. А Чарли стал совсем взрослым и очень независимым мужчиной. Ему вряд ли нужно такое бремя, как материнская любовь. Нельзя ему слишком навязываться в своем одиночестве.

Ладно! Хватит хныкать! Похоже, что через жернова любви к Дэну Уайтхорну здесь прошла не только она одна. Взять, к примеру, Клер Стефенс. Жаклин дружила с ней уже семь лет. Просто удивительно, что они подружились — ведь они были такими разными. Жаклин, глядя на свою подругу, удивлялась, как можно после Дэна Уайтхорна полюбить другого мужчину. После него даже мира нет на земле. Разве бывает после него другая любовь?.. Клер уверяла ее, что бывает. Странно, что она вдруг вспомнила о Клер в свете своей последней ссоры с мужем.

Она все еще стояла в гостиной среди многочисленных осколков разбитого журнального столика, когда увидела, как Дэн спускается вниз. Он переоделся в белые брюки и голубую рубашку — явно собирался на свидание к Джессике и наверняка уже позвонил ей. У Жаклин даже дух захватило от его красоты. В голове мелькнула мысль о том, что он навсегда останется таким бесподобно красивым, как греческий бог. Хорошо бы запомнить его навсегда вот таким — невозмутимым, будто ничего не произошло, спокойным, точно его и не коснулась буря их ссоры, сильным и защищающим, каким он был когда-то для нее, мечтательным и романтичным в предвкушении свидания — с ней он таким никогда не был. Жаклин уставилась на мужа голодными глазами, чувствуя, что сейчас стоит ему только попросить, она сделает для него все. Почувствовав на себе ее взгляд, Дэн, не останавливаясь, проговорил:

— Если передумаешь, позвони…

И стремительно вышел из дома, даже не сказав ей банального "Пока!". Жаклин стиснула зубы, чтобы не заплакать. Чем она заслужила такое безразличие? Она, всю свою душу отдавшая ему на растерзание, всю жизнь свою пожертвовавшая на его благо? Неужели она в чем-то провинилась перед ним, что он наказывает ее своим безразличием? А ведь для женщины безразличие действительно самое страшное, самое жестокое наказание, какое только может придумать мужчина. К женщине можно относиться по-разному — она все стерпит, все переживет. Для нее это даже будет в радость, потому что все действия и чувства мужчины будут вертеться только вокруг нее. Но безразличие… Когда женщина становится безразлична мужчине, мир перестает существовать. Вот и Жаклин сейчас чувствовала себя так, будто вокруг нее была пустота. Ощущение было таким, словно она находилась в пустой комнате посредине бесконечного нигде. Дэн ушел, и, казалось, с ним ушел весь мир. А Жаклин ничего не могла с этим поделать. Не в ее силах вернуть себе весь мир. Или все же в ее? Ведь однажды у нее уже получилось. Однажды она уже смогла вернуть себе свою вселенную, смогла отдалить ее крушение на ближайшие семнадцать лет. Почему у нее не должно получиться сейчас? Тем более, что сейчас она совсем другая — по крайней мере, не та наивная девчонка, по уши влюбленная в своего мужа, какой была когда-то. Сам того не заметив, Дэн дал ей последний шанс заполучить его сейчас и навсегда. И она его использует. Особенно теперь, когда на карту поставлено все ее будущее рядом с любимым мужчиной. Пусть Жаклин сейчас безразлична Дэну, пусть он ищет и использует любой повод — лишь бы удрать от нее. Скоро она будет ему не безразлична. Скоро она будет значить для него больше, чем весь мир, больше, чем следующий вздох. Надо только найти способ. Хотя она, кажется, уже знает, как обратить на себя внимание мужа.

Когда Дэн вечером вернулся домой, она встретила его в столовой и сказала:

— Я подпишу все документы после того, как ты проведешь со мной ночь в том доме на берегу океана. Учти, дорогой, я хочу получить свидание по полной программе. После этого ты получишь развод. Это мое окончательное решение.

Жаклин с удовольствием смотрела, какое впечатление произвели на него ее слова. Дэн опешил на какое-то мгновение и сейчас больше напоминал рыбу, выброшенную из воды на берег. Он был беспомощен, он не знал, что сказать, у него не было выбора. Она понимала, что после этого Дэн, наверное, возненавидит ее, но ничего не могла с собой поделать. Ей было наплевать на его чувства. Зато миссис Колфилд узнает, каково это, когда любимого мужчину уводят прямо из-под носа.

Она не дала ему ничего сказать — демонстративно вышла из столовой, оставив его наедине с самим собой — переваривать услышанную информацию. А Дэну даже показалось, что все это ему привиделось. Жаклин не могла такое сказать. Она просто не способна выкинуть нечто подобное. С трудом верилось, что она сделает то, что говорит. Ведь она ведет себя сейчас хуже Клер Стефенс в годы своей юности. Даже Клер в то время никогда не стала бы выманивать у него ночь "любви" с помощью шантажа самого низкопробного пошиба. А Жаклин стала. Вот уж от кого он не ожидал подобного! Поистине эта женщина страшна в своей ненависти к нему! Что ей еще от него нужно?! Она забрала у него квартиру, в которой он прожил полжизни, загородный дом, в котором он провел столько незабываемых моментов с Джессикой. А теперь хочет отравить воспоминания о том доме — воспоминания о счастье? Неужели Жаклин так сильно ненавидит его? Неужели не понимает, что никогда не сможет заставить его насильно полюбить ее? Ей же самой будет противно (если она, конечно, не железная), заниматься любовью с ним в доме, где он был безумно счастлив с Джессикой. Жаклин знает, что все в доме принадлежит Джессике не властью, данной законом, но властью, данной его сердцем.

И тут Дэна осенило. Жаклин ненавидит Джессику! Именно из ненависти к ней, а не к нему она пошла на все это. Жаклин всеми способами стремится причинить боль Джессике, а не ему. Она хочет отомстить ей, заставить ее испытать то, что сейчас испытывает сама — хоть на несколько мгновений. Она прекрасно знает, что в этой боли нет никакого смысла. Даже эти ее выходки с разводом бесполезны. Но Жаклин в этом никто не сможет переубедить, пока она сама этого не поймет.

Дэн вздохнул, провел пальцами по волосам, размышляя, что делать дальше. У него мелькнула мысль позвонить Роберту, спросить у него совета. Но что он может посоветовать? Дэн и сам прекрасно знал, что у него нет выбора. Боб мог посоветовать ему только одно — следовать указаниям Жаклин, потому что просить ее передумать, пытаться переубедить — бесполезная трата времени. Его сейчас больше всего на свете волновал совсем другой вопрос: говорить ли о требовании Жаклин Джессике. Она знала, что Дэну пришлось "подарить" дом и квартиру жене, так как они были первым и главным на то время условием развода. Но как он скажет Джессике, что будет заниматься любовью с Жаклин в доме, где все — от фундамента до булавки — принадлежит Джессике?! Как он скажет, что будет заниматься любовью с Жаклин? Ведь это равносильно измене, пусть и не по его воле. Однажды он уже оказался в одной постели с Жаклин и после этого потерял Джессику на семнадцать лет. Что будет, если он только заикнется об этом Джессике?

Его охватила паника при одной только мысли о разлуке с любимой женщиной на целую вечность. Нет, этого совершенно нельзя допустить. Только не сейчас, когда он так близок к своему счастью. И Джессика близка. Ведь она тоже обещала поговорить с Максвеллом о разводе. Но почему молчит? Почему не рассказывает ему о результатах этого разговора? Дэн улыбнулся своим мыслям. Он так и стоял в столовой, забыв, зачем сюда пришел. Но мысли его приняли сейчас такое приятное направление, что это было уже не важно. Он точно знал, с кем ему необходимо встретиться. И эта встреча сейчас была важнее даже его развода.

Вечером того же дня Максвелл Колфилд пришел домой немного раньше обычного и случайно услышал, как его жена с кем-то разговаривает по телефону. Он поначалу не придал этому разговору значения, решительно прошел по коридору в их спальню, но вдруг остолбенел. Одно имя, произнесенное Джессикой, буквально пригвоздило его к месту. Теперь никакая сила не заставила бы сдвинуться его с места. Джес разговаривала с Дэном Уайтхорном. В ее голосе звучала такая нежность, такая глубокая страсть, каких он сам не испытывал с ее стороны за всю их совместную жизнь. Это была банальная беседа ни о чем, но Джес не могла говорить с Дэном иначе. Максвелл знал это. Невыносимо было слушать это, но он стоял и напряженно слушал. Дверь в спальню была приоткрыта, так что жена не могла видеть его. Он слушал звуки ее голоса, и сердце его взрывалось вулканом ревности. Джессика то говорила спокойно, и в голосе ее он мог слышать улыбку, то заливисто смеялась, то переходила на шепот — обжигающе страстный, полный такого жгучего желания, что Максу хотелось заткнуть уши, сбежать от этого наваждения, но он не мог. Пытка! Самая настоящая пытка!..

Среди сумбура мыслей, беспорядочно роившихся в его голове, отчетливо мелькнула одна. Как давно Джессика изменяет ему с Дэном? Эта мысль потащила за собой другую — где они успели встретиться?.. Колфилд абсолютно точно знал, что после того памятного приема у Джефферсона Уайтхорна Джес и Дэн вовсе перестали встречаться. Может, между ними было нечто недозволенное на приеме, наверняка они встречались в течение нескольких дней после приема. Но Макс надолго запомнил тот день, когда Джессика вернулась вечером домой — неестественно спокойная и странно молчаливая. Никто из домочадцев так и не смог добиться от нее более вразумительного ответа на вопрос "Что случилось?". Она отнекивалась всеми правдами и неправдами, тщательно избегала любого общества, а когда ему удавалось застать ее врасплох, он видел, как он украдкой вытирала слезы. Это была очень резкая перемена в поведении жены, особенно если учесть, что Джессика после приема буквально светилась от счастья. Еще бы! Ведь любовь всей ее жизни — всемогущий Дэн Уайтхорн — был живым и невредимым! И он по-прежнему любил ее, хоть и был женат. Ей, похоже, тогда было наплевать на чувства его жены и своего собственного мужа, который изнывал от ревности и с ума сходил от любви к ней. Ясно было, что эта сладкая парочка снова вместе. А здесь — такая перемена. Джессика угасала, как тающая свеча, но упорно продолжала хранить молчание. Максвелл пришел к выводу, что лишь один человек на свете мог так внезапно изменить поведение Джессики — Дэн Уайтхорн. Максвелл понял, что Дэн совершил нечто такое, что Джессика ему простить не смогла. Колфилд ликовал! Он знал это; когда-то давно он предупреждал Джес, что этот человек причинит ей боль, что они никогда не смогут быть вместе. Дэн, по-видимому, причинил ей боль даже дважды. Наверняка и Джессика помнила его слова, вот и продолжала упрямо или из гордости молчать, не желая выслушивать его "А я же тебя предупреждал…"

С тех пор прошло семнадцать лет. Дэн Уайтхорн больше не беспокоил их. Джессика относительно спокойно жила в браке с Максвеллом, не подозревая о его многочисленных изменах. Страсти по Дэну, казалось, ушли в прошлое. Джессику теперь интересовала только семья. Она полностью посвятила себя дочери, мужу и отцу. Они жили, казалось, лучше многих семейных пар долгие годы. И вот все началось заново. Джессика так ничему и не научилась. Она снова нашла Дэна. Или он нашел ее. В общем, они снова вместе. А Максвелл опять должен беситься от ревности и терпеливо наблюдать, как эти двое водят его за нос? Ну, уж нет! Не бывать этому никогда! Он не допустит! Ревность снова закипела в крови, на этот раз готовая вот-вот взорваться вулканом на полную катушку.

Колфилд распахнул дверь и решительно шагнул в спальню как раз в тот момент, когда Джессика, счастливо улыбаясь, говорила Дэну "Я люблю тебя". Она совсем не ожидала такого раннего прихода своего мужа, поэтому испуганно вздрогнула, выронив трубку.

— Ты?! — Испуганно спросила женщина.

— А ты ожидала кого-то другого? — Саркастически вопросил Макс, пристально глядя ей в глаза.

Под его взглядом Джес опустила глаза, чувствуя, как пылают ее щеки. Ей казалось, что взгляд мужа вот-вот прожжет ее насквозь.

"Чего он так на меня уставился? — Раздраженно думала она. — Ей от такого взгляда начинало казаться, что ее застали врасплох на месте преступления. — Неужели он понял, что я говорила с Дэном? Как давно он дома? Много ли слышал из нашего разговора?"

Мысли испуганными птицами кружились в ее голове. Она не могла спросить у Макса напрямик, поскольку не хотела спровоцировать очередной скандал с его стороны. Хотя его, похоже, и провоцировать не надо. Он и так вот-вот взорвется ревностью. Не нужно быть слишком проницательной, чтобы понять это. Достаточно посмотреть в его пылающие гневом глаза. На какое-то мгновение Джессика струсила. Захотелось смягчить его напряженное лицо где-то разговорами, где-то нежностью, где-то лаской. Пусть все это будет неискренним, но зато, возможно, Макс успокоится сам и оставит в покое ее. Много лет они жили вполне счастливо в браке, который по сути своей был фиктивным. Джессика знала, что муж ей изменяет, подолгу не встречаясь ни с одной женщиной. Ее устраивало подобное положение вещей, ведь она могла спокойно работать и предаваться воспоминаниям о Дэне. И вот все начинается сначала. Макс, без сомнения, понял, с кем она разговаривала. Однако долго терпеть приступы его бешеной ярости Джессика не собиралась. То, что она хотела сделать сейчас, ей надо было сделать много лет назад. Уходя от Дэна Уайтхорна, надо было уйти и от Максвелла Колфилда. Ну и что, что люди сплетничали бы об ее дочери. Любителей позлословить вряд ли можно было чем-нибудь остановить. Может, Дэн и узнал бы о Джулии. Что в этом такого? А так, получилось, что пока она горевала о "смерти" любимого мужчины, Максвелл попросту воспользовался ее апатичностью и беспомощностью. Вот теперь и приходится расхлебывать ту кашу, которую они сами и заварили.

— Нет, — смело сказала женщина, заставив свою трусость убраться туда, откуда она пришла. — Просто я не ожидала, что ты придешь так рано.

— И решила воспользоваться моментом? — Напористо спросил Максвелл.

— Каким моментом? — Джессика постаралась сделать невинное лицо.

— Не прикидывайся дурой! — Резко бросил он. — Ведь ты говорила с Уайтхорном?

Джессика похолодела от ярости и ненависти, с каким ее муж произнес имя Дэн. Пора было бы привыкнуть к этому за двадцать лет их брака, но она никак не могла.

— Да, с ним! — Едва ли не вызывающе ответила она. — А что? Не имею права?

— Нет! — Был ответ.

— Ну, почему же… — Продолжала Джессика. — Выходит, я не имею права даже поговорить с Дэном, а ты спокойно так себе можешь встречаться со своими любовницами. Как-то это все не складывается…

Она знает! А ему все равно! И, наверное, она давно знала, если так равнодушно говорит об этом. И с чего ей ревновать, если она по-прежнему "страдает" по Дэну Уайтхорну? Да и ему не все ли равно?! Много лет назад Колфилд убил бы Джессику только за то, что она посмотрела в сторону этого пижона. Когда она пришла с приема — такая невероятно счастливая — он сразу понял, что эти двое спали вместе прямо в доме Джеффа. Совсем обнаглели! Только что не прямо в гостиной на виду у всех гостей! Хотя, наверное, последние были бы не против подобного зрелища. В ту ночь он едва с ума не сошел от ревности. Он готов был убить обоих! Руки у него так и чесались врезать как следует Уайтхорну. А Джессика… Она и сейчас совсем не отрицает своей связи с Дэном. Сидит и, улыбаясь, смотрит ему в глаза, не испытывая чувства вины или стыда. Максвелл же ничего не мог с этим поделать. Или, может, не хотел? Может, ревность его стала привычкой? А любовь к Джессике давно иссякла?

Максвеллу не хотелось сейчас искать ответы на эти вопросы. Наверное, он и разлюбил Джессику, но упорно продолжает цепляться за свою ненависть к Уайтхорну, сам не зная, почему.

— Сейчас это не имеет значения, — ответил Колфилд. — Речь не обо мне.

— Ах, вот как! — Едко проговорила Джессика. — Максвелл, по-моему, ты забываешься. И очень давно! Дело не во мне и даже не в тебе. Дело в нас с тобой. То, что было между нами уже давно прошло. Так не лучше ли нам оставить прошлое в прошлом и разойтись по-хорошему?

— Ты серьезно или шутишь? — Вопросил Максвелл, будто действительно хотел получить ответ на свой вопрос.

Он знал, что рано или поздно она захочет от него освободиться. Но от всей души надеялся, что это произойдет не по вине Дэна Уайтхорна. Возможно, если бы она захотела уйти не к нему, а сама по себе, Колфилд и отпустил бы ее, потому что всегда знал — она его никогда не любила. Попроси она развод хотя бы год назад, все было бы совсем иначе. Но теперь, когда она собралась уходить к Уайтхорну, — нет! Тысячу раз нет! К нему он ее не отпустит!

— Я серьезно, Макс, — произнесла женщина. — Я хочу развода. Когда-то ты говорил мне, что отпустишь меня, если я попрошу. Ну, так что Макс? Отпустишь меня?

— К Дэну — нет! Никогда!

— Почему ты решил, что я ухожу к Дэну? — Спросила Джессика, стараясь выглядеть при этом как можно более естественно. Я что-то не слышала, что он собирается разводиться, — нарочито задумчиво проговорил Макс. — Или у тебя другая информация?

— Ой, Джес, только не надо мне нагло врать! — Возмутился Колфилд. — Минуту назад ты не отрицала, что говорила с ним по телефону, а теперь делаешь невинное лицо и уверяешь меня, что хочешь развестись со мной не из-за него. Давно вы с ним встречаетесь?

Джессика помолчала немного, поджав губы. Сарказм Макса и его ненависть к Дэну пугали ее до дрожи. Казалось, он настолько иногда терял контроль над собой, что готов был даже ударить ее. Все эти годы она жила в постоянном страхе, что он выкинет нечто такое. Но шло время, Максвелл ни разу не поднял на нее руку, хотя его бешеный темперамент постоянно напоминал о себе. Он ни разу не подрался с Дэном публично, ни разу не устроил ему скандал даже на том приеме у Джефферсона Уайтхорна, хотя перед ним намекал на что-то подобное. Кроме той памятной драки в квартире у Дэна, когда все только начиналось, Макс (надо отдать ему должное) больше не позволял себе распускать руки. Джес отлично понимала, что за все эти годы в нем скопилось столько обиды, что ее с лихвой хватило бы на десяток публичных скандалов. Но он держал свои эмоции под контролем. И слава богу!.. Поэтому лучше сейчас не изводить его правдами и неправдами относительно ее связи с Дэном. Правда его выведет из себя, а ложь только разозлит.

— Дэн разводится со своей женой, — сказала, наконец, Джессика. — Нам лучше быть честными с вами — с тобой и с Жаклин.

— Честными?! — Почти выкрикнул мужчина. — И это ты называешь честностью?! Вы оба решили быть честными с нами? Не смеши меня, моя дорогая! Вы водили меня за нос двадцать три года! Ты обманывала меня с тех пор, как начала с ним встречаться. Он обманывал Клер Стефенс. Просто удивительно, как после всего этого она смогла снова влюбиться да еще в Дерека Стефенса. Этот тип еще тот фрукт! Что он, что Уайтхорн — два сапога пара, одного поля ягоды. Ты изменила мне прямо на приеме, едва ли не на виду у всех гостей! Я ничего не стал предпринимать только потому, что после этого вы расстались. Хотя Уайтхорну стоит надрать задницу за все, что он сделал с тобой! — Его голос сорвался на крик, и он умолк, переводя дыхание.

— Ничего он со мной не сделал! — Упрямо возразила Джес.

— Джесс он перед вашей свадьбой отправился в полет, хотя должен был быть с тобой. Он не вернулся и пропал на пять лет, а ты все это время оплакивала его, думая, что он погиб. Потом он, как ни в чем не бывало, возвращается с женой и ребенком, хотя должен был вернуться к тебе. И это ты называешь любовью?!.

— Макс, ты не понимаешь! Он был болен. Он не хотел никому причинять боль.

— Ты еще оправдываешь его?!! — Взревел макс. — Да он самый большой эгоист в мире!

— Нет!!!

— Да!!! Ты так ничему и не научилась, Джес! — Устало проговорил он, плюхаясь в кресло. — Ведь он снова причинит тебе боль. Ты снова будешь кричать и плакать от него.

— Любовь и боль неразлучны, — пожала плечами женщина. — Неужели ты никогда этого не знал?

— Мне ли этого не знать… — Проговорил Колфилд. — Ты действительно этого хочешь, Джес? Ты хочешь построить свое счастье на моей боли?

— Ты же пытался построить свое счастье на моей боли… Ну, и как? Получилось? — Джессика спросила его с таким видом, словно действительно хотела получить ответ на свой вопрос.

Колфилд усмехнулся, мотнул головой, отгоняя какие-то свои мысли. Потом надолго замолчал. Джессика терпеливо ждала его ответа, отчаянно надеясь на успешный исход своего предприятия. Чтобы хоть как-то убить время, она занялась своим мобильным телефоном. Проверила электронную почту и обнаружила очередное письмо от Дэна, полное неуемной страсти и сводящего с ума желания. И когда он успел его написать?.. Они же только что разговаривали. Щеки ее покрылись легким румянцем, когда она читала письмо. Она так увлеклась, что совсем забыла о своем супруге. Поэтому, когда он заговорил, она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Ладно, Джес! Мы разводимся. Подавай документы…

— Правда? — Ошарашено спросила Джессика.

Она совсем не ожидала, что он сдастся так быстро. Ведь минуту назад Макс буквально был готов растерзать ее только за то, что она разговаривала с Дэном по телефону. Тут что-то не так.

— Правда, Джес, — ответил мужчина. — Я устал от твоей лжи. Лучше, наверное, дать вам свободу, чтобы вы попробовали быть счастливыми. Иначе вы так и будете мучить близких вам людей.

Джес так подозрительно посмотрела на мужа, что он не выдержал и рассмеялся. Но в смехе его прозвучал такой сарказм, что она невольно поежилась, как если бы на нее повеяло могильным холодом. Но с другой стороны, надо было в спешном порядке воспользоваться моментом, пока есть такая возможность. И почему бы не использовать отличный шанс, который судьба предоставила им с Дэном, одновременно смягчив сердца Максвелла и Жаклин?..

— Спасибо, Макс, — дрогнувшим голосом проговорила она, все еще не веря своему счастью. — Я очень ценю все, что ты делаешь для меня и для Дэна.

Колфилд поднял на нее глаза, и от гнева, полыхнувшего в них, Джессике на мгновение стало страшно — вдруг он передумает. Голос его прозвучал, как пощечина, когда он сказал:

— Я делаю это ни для тебя, ни тем более — для Дэна. Я делаю это исключительно ради себя. Вот такой я эгоист, Джес! Я устал от боли, которую вы мне причиняли из года в год, и от вашей беспардонной лжи.

— Прости меня, — виновато смутившись, прошептала миссис Колфилд. — Видит бог, я хотела тебя полюбить, но сердцу не прикажешь.

— Знаю. Никто тебя в этом не винит. Глупость сделал я, когда предлагал тебе руку и сердце. Вернее, это была даже не глупость, а ошибка. Но в то время я был безумно влюблен и от всей души надеялся, что смогу заменить тебе его. Как видишь, не смог.

— Макс, я… — Начала было Джессика, испытывая жгучее чувство вины.

— Все, Джес! — Оборвал он ее. — Хватит! Давай поставим на этом точку, — добавил Колфилд, поднимаясь с кресла. — Я больше ни минуты своей жизни не собираюсь тратить на это. Пока будем разводиться, я поживу в отеле.

— Не стоит! — Остановила его Джессика. — Лучше я перееду к отцу.

— Как знаешь… — Бросил он, выходя из комнаты.

— Куда ты? — Торопливо спросила она.

— А тебя это так интересует? — Насмешливо спросил Макс и вышел вон, не дожидаясь ее ответа.

Жаклин все- таки добилась своего. Дэн скрепя зубами и кляня ее про себя на чем свет стоит назначил ей свидание в своем загородном доме. Это был тот самый дом, о котором, как полагалось раньше, знали лишь он, его отец и мать. Со временем о нем узнала Джессика — Дэн сам привез ее туда, ведь ему хотелось подарить ей не только всего себя целиком, без всяких тайн, но и весь мир. Потом о доме узнала Жаклин. В этом была исключительно его вина; надо было держать язык за зубами. Но встретив Джессику после длительной разлуки, обнаружив, что она до сих пор его любит, он был так счастлив, что готов был делиться своим счастьем со всеми окружающими, даже если эти окружающие не очень-то хотели принимать его. Вот он и получил то, что хотел. Не даром говорят, что молчание — золото. Дэн понял это только теперь, когда ехал в своем "Лендровере" за город. Жаклин должна была приехать полтора часа позже. Он объяснил ей, как туда добраться. Сначала она настаивала, чтобы поехать вместе с ним, будто боялась, что он не сдержит слово и сбежит. Но Дэн категорически отказался. После всего, что она устроила, еще и ехать с ней в одной машине!.. Ему даже жить с ней под одной крышей не хотелось. После той памятной ссоры, когда Чарли наорал на них, Дэн переехал в отель. Можно было, конечно, напроситься в гости к Роберту Монтгомери, использовав многолетнюю дружбу. Но Дэн не хотел. Он все еще злился на него за то, что в этой истории с разводом Боб принял сторону Жаклин. Эти двое вообще были неразлучны в последнее время, что бесило Дэна до крайности. В отеле у него появились другие проблемы. Клерки и горничные искоса смотрели на него, только что не шушукались за его спиной. Большего им было не позволено. Но довольно быстро распространились слухи о том, что миллиардер Дэн Уайтхорн из своего знаменитого особняка переехал в отель. Это могло означать только одно: он разводится со своей замечательной женой. Слухи и сплетни распространялись по городу со скоростью тайфуна, и очень скоро газеты и журналы буквально пестрели статьями о неладах в нерушимом клане Уайтхорн, во главе которого теперь стоял Дэн.

Задумавшись об этом, Дэн пропустил нужный поворот, и теперь, чтобы вернуться к нему, ему пришлось разворачивать машину. Выехав на нужную дорогу, он раздраженно подумал: "Черт бы тебя побрал, Жаклин Каннингем! Черт бы побрал меня с моим благородством! Ну, кто бы мог подумать, что все так обернется? Отец никогда ничего подобного не допустил бы. Ох, папа! — Вздохнул Уайтхорн. — Прости меня! Я же говорил тебе, что никогда не смогу быть таким, как ты… У тебя получалось все, к чему бы ты ни прикоснулся. А я все только испортил. Ославил нашу семью на весь свет. Теперь на Чарльза Роберта будут показывать пальцем, а он ни в чем не виноват. Виноват здесь только я!.."

Дэн свернул на подъездную дорогу и вскоре увидел свой бывший дом, от неувядаемой красоты и уюта которого у него защемило сердце. Теперь он больше ему не принадлежит — ни ему, ни Джессике. Вряд ли Чарли когда-нибудь привезет сюда свою любимую девушку. Жаклин ни с кем не захочет делиться тем, что, как он считает, она отняла у Джессики.

Он очень удивился, увидев, что возле дома припаркован ярко-красный "Порше" — новая машина его жены. Очередной ее каприз на фоне развода. Сразу, как началась вся эта история, она продала свой "Лотус", подаренный ей Дэном, и купила дорогущий "Порше" вызывающе красного цвета. Дэн только усмехнулся этой ее выходке. Жаклин приехала слишком рано. Ведь они договорились на девять вечера, а сейчас только половина восьмого. Ему еще надо было все приготовить к этому "свиданию". Ее присутствие только все испортит. Неужто она станет стоять у него над душой, пока он будет готовить ужин и накрывать на стол? Уайтхорн невольно поморщился при мысли об этом. Это, пожалуй, будет не свидание, а жалкая пародия на него. Насмешка над чувствами Жаклин и Дэна.

Тем не менее мужчина припарковал машину и, вынув ключ из зажигания, вышел из нее. На него сразу пахнул чудесный запах океана, смешанный с ароматом цветов, растущих возле дома. Это был свежий, ни с чем несравнимый запах, который Дэн помнил с детства. Он с удовольствием вдыхал его, думая о том, что за много лет пристрастился к нему, как к некоему наркотику. И вот теперь его лишили этой замечательной возможности — чувствовать себя свободным, но не лишили зависимости от нее. Как он будет жить дальше без этого дома, Дэн не представлял. Всю жизнь, сколько он себя помнил, дом был частью его — символом счастья и благополучия, душевного покоя и равновесия. Хотя с другой стороны, если только потеряв дом, он сможет быть рядом с Джессикой, что ж, ради нее он пойдет на все. Ради нее он душу дьяволу продаст, даже если этим дьяволом вдруг оказалась Жаклин.

Дэн вздохнул и пошел в дом, чтобы выяснить, почему жена приехала так рано, и, в конце концов, приготовить этот чертов ужин. В доме Жаклин не оказалось. Он прошел все до единой комнаты, побывал на балконах, но нигде ее не обнаружил. Об ее недавнем присутствии говорил лишь терпкий аромат ее духов, витавший в доме. Уайтхорн позвал жену:

— Жаклин! Где ты?!

Ему никто не ответил.

— Где ты, черт бы тебя побрал? — Пробормотал он, спускаясь по лестнице.

Взгляд его упал в одно из окон, выходивших на другую сторону дома с видом на утес и на океан. Сердце его ухнуло в пятки. Жаклин стояла на самом краю обрыва, и порывы ветра трепали подол ее летнего платья и волосы, распущенные по плечам. Он бросился к черному входу, чувствуя, как бешено колотится его испуганное сердце. Что, черт возьми, она еще задумала?! Она, что, решила окончательно свести его с ума?! Жаклин не слышала, как он подошел к ней сзади. Дэн осторожно ее позвал, чтобы, не дай бог, она ненароком не свалилась с обрыва.

— Жаклин…

— Да, Дэн, — спокойно отозвалась женщина.

— Что ты здесь делаешь? — Спросил он, следя за тем, чтобы голос его был ровным и не напугал Жаклин.

— Наслаждаюсь видами, — неестественно спокойно ответила миссис Уайтхорн. — У тебя чудесный дом. В нем столько счастья, что я никогда не осмелюсь в нем жить. Он никогда не будет моим.

Что-то было пугающе не так. Дэну стало страшно. Так страшно ему еще, наверное, никогда не было. Ему очень не нравилось, что жена стояла на самом краю обрыва. Очень. А еще ему не нравилось ее олимпийское спокойствие, от которого мурашки бежали по коже.

— Может, ты все-таки отойдешь оттуда? — Не удержался он, понизив свой голос почти до шепота.

— Страшно, Дэн, да? — Усмехнулась Жаклин. — Да не бойся ты! Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством среди всей этой красоты. Я же не сумасшедшая. Я еще жить хочу.

Теперь она повернулась к нему лицом. Дэна поразил ее взгляд. Что-то в ней изменилось, только он не мог понять, что именно. Она была другой — это точно. Правда, он никак не мог понять, почему в ней произошла такая перемена. Наконец, женщина сделала шаг ему навстречу. И он с облегчением протянул ей руку. Пальцы ее были странно ледяными, и Дэн задался вопросом, сколько времени она простояла вот так на ветру.

— Пошли в дом, — решительно сказала она. — Нам надо поговорить.

Дэн не стал возражать и покорно повел жену в дом. Ему так только кажется или у Жаклин поменялись планы? Неужели она задумала очередную выходку? Он весь напрягся, выжидая, что она что-нибудь скажет по дороге в дом. Но женщина продолжала упорно молчать. Дэн беспокойно смотрел на ее, но она ни разу не сказала ни слова, ни разу не посмотрела в его сторону. В доме, в уютной гостиной, она лишь коротко бросила:

— Садись.

Потом подошла к своей сумке, лежавшей в одном из кресел, достала из нее какие-то документы в папке. Дэн изумленно следил за каждым ее движением.

— Держи, Дэн, — сказала миссис Уайтхорн, протягивая ему папку.

— Что это? — Непонимающе спросил он.

— Документы на твой дом и твою квартиру.

— Не понимаю, — начал он, — я же подарил их тебе, как мы договаривались. Это было одним из твоих условий перед разводом. Ты, что, передумала?! — Спросил мужчина, чувствуя, как от такого поворота событий его начинает душить злоба.

— Нет, Дэн, не передумала, — коротко улыбнувшись, проговорила она. — Вот бумага о разводе с моей подписью. Тебе осталось только подписать ее, и мы разведены. Дом и квартира по-прежнему остаются твоими.

Не веря своим глазам, Уайтхорн стал внимательно изучать все три документа. Сердце его бешено колотилось о грудную клетку, словно хотело разорвать ее. Шло время, в небольшой гостиной царила тишина, но Дэну казалось, что биение его сердца заглушило все звуки. Пока он читал, Жаклин не произнесла ни слова, он не слышал от нее ни звука. Он и не знал, что все это время она стояла у окна, выходившего на океан, и беззвучно плакала. А когда Дэн заговорил, она поспешно вытерла слезы и, подойдя к нему, села в то самое кресло, в котором раньше лежала ее сумочка.

— Все документы действительны? — Деловито осведомился он, не понимая, что для Жаклин этот вопрос был, как пощечина.

— Да, — ответила она. — Их оформлял мой адвокат. Если не веришь, можешь проверить у своего.

Дэн вскинул на нее внимательный взгляд, до сих пор не конца понимая всей сути происходящего. Он ожидал от нее какого-то подвоха, каких-то больно ранящих слов, но ничего такого не было и в помине. Теперь Уайтхорн вспомнил, кого именно она напоминала ему своим жестоким, непрощающим и беспринципным поведением. Она была похожа на Клер Стефенс в молодые годы. Похожа, но не была таковой на самом деле. Дэн знал, что Жаклин никогда и не будет такой. Это не в ее характере. Она всегда была нежной, щедрой, доброй, отзывчивой, покладистой, уютной. Рядом с ней согревалась душа; рядом с ней все становились такими же, как она, и нисколько не жалели об этом. Все, что происходило во время развода, — все эти скандалы, ссоры, условия, дерзкие выходки — все это была не Жаклин, не его милая, дорогая Жаклин, которой он был бесконечно благодарен и которую все же по-своему любил. Это была ее обида на него, ее ревность к Джессике, ее зависть к ней и ее любовь к нему. Больше всего — ее любовь к нему. Она и сейчас его любила, иначе не сделала бы того, что сделала.

— Зачем ты это сделала? — Спросил мужчина, не удержавшись.

Он почти догадывался о причинах, толкнувших ее на этот поступок, но Дэн хотел услышать ответ от нее.

— Я устала лицемерить, Дэн. — Моя ложь ни к чему хорошему не приведет. В первую очередь я делаю больно себе.

Он замолчал, глядя на вытканный узор на ковре. Опять Жаклин заставила его испытать чувство вины. Ни одной женщине до нее не удавалось сделать этого — ни Долорес, ни Клер, ни Джессике. Что-то было в Жаклин такое, что выворачивало его душу наизнанку; только она умела это делать, может быть, даже сама этого не зная. Со всеми женщинами в своей жизни он расставался легко, без оглядки и сожаления, но не с Жаклин. Дэн смотрел на документы, которые должен был подписать, и с трудом верил, что одним росчерком ручки можно перечеркнуть все, что они с Жаклин пережили вместе. Ни с одной женщиной он не испытывал подобных чувств. Вся его жизнь с Жаклин, начиная с того момента, как он пришел в себя в доме Каннингемов и заканчивая сегодняшним днем, который должен был превратиться в свидание, была неповторимой, и он ни о чем не жалел — ни об одной минуте.

Дэн заметил, как подбородок Жаклин задрожал от сдерживаемых слез, и она порывисто встала с кресла, надеясь, что он ничего не заметил. Но он заметил, и ему тоже было больно. Ему хотелось провалиться сквозь землю от боли и стыда, однако он также знал, что прошлого не вернуть. Он, конечно, добился своей цели — его жена согласилась на развод, поправ свои чувства. Но оттого, что одной ногой Дэн был на свободе, он чувствовал себя каким-то потерянным, беспомощным и неуверенным в себе и в правильности своих поступков. Уайтхорн и теперь не знал, что делать с этим внезапным решением Жаклин. Она совсем выбила его из колеи, и ее слезы беспрестанно терзали его душу. Надеясь хоть как-то успокоить ее, он встал и подошел к ней сзади, накрыл ладонями обнаженные плечи своей пока еще жены. Жаклин вздрогнула от его неожиданного прикосновения, порывисто всхлипнула и, испуганно отступив от него, не оборачиваясь, произнесла:

— Дэн, пожалуйста, не надо..!

— Жаклин, я всего лишь хотел… — Начал он и умолк, не зная, что сказать. — Я…

Слова застряли у него в горле, и Дэн в отчаянии уставился на загоревшую спину Жаклин, молясь в душе, чтобы она повернулась к нему лицом и избавила от этих мучительных признаний. Женщина, кажется, услышала его молитвы и, наконец, посмотрела на него. Но от душевных страданий избавления не последовало. Напротив, сказанные ею после этого слова произвели на него какое-то странное действие — его словно парализовало — и духовно и физически.

— Больше никогда не прикасайся ко мне!!!

Он не мог произнести ни слова, сделать хоть шаг в сторону или пошевелить рукой. Казалось, все до одной мысли исчезли из его опустевшей вдруг головы, и сердце внезапно перестало биться. Он словно умер на мгновение. Жаклин убила его единственным оружием, которое у нее было, — своей любовью.

— Нет! — Вырвалось у него. Он сжал ее плечи так, что ей стало больно. — Я не хочу расстаться вот так.

— Зато я хочу! — Яростно отозвалась Жаклин. — Отпусти меня! Мне больно!

— Нет! Только не сейчас!

Дэну казалось, что если он сейчас отпустит Жаклин, то навсегда останется ее самым главным врагом. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Со всеми остальными женщинами ему было все равно, но не с Жаклин. Ведь она была ему далеко не безразлична.

Он судорожно вздохнул… и вдруг опустился перед женщиной на колени. Крепко обнял ее за ноги, уткнувшись на мгновение лицом в складки ее легкого летнего платья. Жаклин, не ожидавшая ничего подобного с его стороны, ошалело уставилась на его темноволосую с чуть посеребренными висками голову, беспомощно разведя руки в стороны, как бы спрашивая, что ей с этим делать. Бежали секунды молчания, оглушающей тишины. Сердце женщины постепенно оттаивало, и вскоре ее ладони легли на голову Дэна, тонкие пальцы осторожно, словно опасаясь чего-то, зарылись в его густых волосах. По ее лицу катились слезы бессилия и отчаяния. Дэн победил.