С ног валились все, особенно после пережитого стресса и «поработав» санитарами и уборщиками на станциях «Мраморное» и «Южная». На одной собирали трупы вояк, на другой мутантов. К тому же выпили по сто боевых, народ разморило, спали где попало. Со стороны Спецметро угроза пока не шла, но растяжки и патруль выставили. Сверху Дух доложил, что пока все в порядке, разрозненные группы попаданцев бродят, но уходят после предупредительных трассеров в их сторону. Ночью приковыляла с кровавой повязкой на бедре Киса, устало повалилась в углу, рядом с Куполом. Олег приоткрыл один глаз, поежился:

– Нашла?

– Да.

– Отдыхай, девочка, утром работенка будет, – только и всего сказал Купол, снова погрузившись в дрему. Ему и без слов было понятно, что и как прошло у Кисы, судя по ее довольной мимике и перепачканной в крови экипировке.

Костер долго горел в центре станции, обогревая лежащие и сидящие тела, отгоняя липкий страх местных сумерек и унося в безоблачные дали воспоминаний. Не спали только трое – Ден, Грешник и Кузя. Этих парней сейчас вместе свели общие интересы, которые они без умолку обсуждали вслух, часто срываясь с шепота на повышенные тона. Интересы, а еще алкоголь из ящика, притащенного одним из парней.

– Вот ты мне скажи, Витек, – не совсем трезвый Денис протянул бутылку пива осоловевшему от алкоголя Грешнику, – континуумы, ху…нуумы, телепортация, прочая хрень… Почему я, например, не могу воспользоваться этим твоим порталом и переметнуться туда, в вашу Падь? Или мордой не вышел?

– Ты-то? – Страж пристально посмотрел на собеседника, сконцентрировал внимание, насколько позволяла туманная голова. – Не можешь. Хоть и вышел физикой. Красаучег!

– А че так? Билет не купил… это… в твой конец.

– Мой конец?

Кузя захихикал, жуя сушки из пакета, не отводя гипнотического взгляда от пламени костра.

– Иди ты… на хрен мне твой? Ты не юли… не юли… Отвечай мне.

– Не юлю я. Сказал же, е-мое, – Грешник пятерней схватил свое лицо и скомкал его, будто полотенце с хлебной корзинки снял, – тебе нельзя видеться со своим двойником, с клоном.

– Ты про Холода, что ли?

– Ага.

– А я че… с ним лобызаться собрался? Я одним глазком, так чисто… Поручкаться.

– Ты че, в натуре, собрался в Падь? – Грешник округлил глаза, уставившись на Дениса. – Тебе Армада добро дала? Или Истребитель согласовал? Ты об чем, паря?

– Значит, мордой не вышел… – Ден сморщил лоб, щепоткой из пальцев вытер губы, отхлебнул из бутылки и снова впялился рентгеновским взглядом сломанного аппарата в Стража. – Да. Я хочу в Падь. Хочу-у! Фули мне здесь-то делать? Попаданцев этих все равно уже замочили, остатки бродят… прячутся по закоулкам. Дело времени. Купол и без меня уже дальше справится. И че потом? Награды, почести от жителей? А над городом все тот же «купол», за пределы Энска не выйти, власть вернется в закрома – отберет оружие, забудет твои подвиги. Че потом? Скукота-а! А у вас там… ТАМ… Очко не расслабить, кругом суета, интересненько… Только и успевай жопу свою прикрывать от всяких гадов… Артефакты искать по Пади, уродов мочить всяких… Круто, еп!

– Слышь ты, крутой, – пробурчал от стены Репей, ворочавшийся от тарахтенья у костра, – спать ложись. Утром как стеклышки все нужны. Командир сказал. А ты бухаешь там. Да хрень всякую несешь.

– Че-е? Хлебало закрой, умник. Нашелся тут, нарво… нравоучитель. Без тебя трусишки чисты. Спи, маленький. Спи-и. Так все, мля, проспишь на свете.

Денис катнул ногой пустую бутылку, завалился на бок, выискивая очередную, полную. Кузя кинул ножку стула в огонь, проследил за искрами, таявшими под сводами метро, и шепнул:

– Так я не пойму, какой из порталов ваш, Армады, а какой не ваш. Эти мутанты и вы, Стражи, из Пади. Вы через какой портал сюда зашли? Тот, что в Спецметро?

– Ага, – кивнул Грешник, опорожняя бутылку, – так и есть.

– А фрицы и монголы откуда?

– Я хрен знаю… Оттуда.

– Не, ну серьезно?!

– Они не наши, не Падьевские. Из другого, поди, портала. Серега, че пристал?

– Ясен день, они оттуда, – встрял Ден, бренча пустыми катающимися по плитке бутылками под ворчание Репея, – не Армада же их слепила… Из того, что было… А потом и полюбила, что слепила.

– Ден, кончай пить. Спать пошли.

– Армада добрая! Она не пустит в город всякую хрень, чтобы… Чтобы… А для чего?

– Она мудрая, – поправил Грешник, закуривая и морща левый глаз от дыма, – и знает, кого, куда и когда посылать.

– Я тоже… знаю… На три буковки всегда пошлю хоть кого и когда…

– Ден, завтра поговорим серьезно и по трезвянке, – сказал Грешник, давая понять, что устал и хочет уединиться или поспать.

– Заметано, Витек! Я… я запомнил…

– Давай уложим его, а то в костер упадет, не дай бог. – Кузя встал и с помощью Грешника оттащил слабо сопротивляющееся тело в сторону, как можно нежнее уложил его на полотно оргстекла от входных дверей станции, головой на рюкзак.

– Ты давно тут по катакомбам шаришься? – спросил Страж, вернувшись к костру с Кузей.

– Да порядком уже. Изучил их как свои пять. Благо все метро Энска состоит из нескольких станций. Это не Москва и не Питер. Но и там бы походил.

– Там, и только там сейчас люди и выживают. Москва-сити да Северный форт. Их метро стало пристанищем оставшимся в живых. Немногим.

– Там тоже попаданцы?

– Нет. Эти залетные, видимо, только у вас здесь. И этот нонсенс наиболее волнует меня. Нужно доложить Армаде, пусть кумекает, откуда они и зачем. А в Пади и вокруг ее фортов только мутанты да группировки околачиваются. Но и их хватает с избытком. Проблем куча. Да еще и аномалии, и Чащоба прет как иго на Русь.

– Веришь, нет, но мне здесь, в этой темной подземке, более спокойно. Я тут свой, все знаю, никого не боюсь. Ну… или почти никого. Вас вот недавно услышал, чуть в колготки не наложил. Думал, конкуренты. Ходоки-диггеры. Ан нет. Стражи!

– Да уж! Один я остался. Нету больше Гура. С ним и мне спокойнее было. Сколькие беды миновал он, сколько ловушек прошел и врагов, а тут… Проклятые французы!

Молчали минуту. Грешник затушил окурок, осушил бутылку, аккуратно поставил ее рядом.

– А я не знаю, чему бы рад сейчас был больше, – сказал он, зажав руками колени, как ребенок перед игрушками, – то ли остаться в городе вашем, все же уголок, не тронутый Судным днем. То ли вернуться к привычному выживанию в Падь. И без того мира скучно, непривычно, и в вашем намного сытнее, радостно. Осточертела эта война! В Пади и Пустошах война, здесь война. Не пойму, как наши деды и прадеды бились четыре года с превосходящими силами противника?! Тут кирасиров-то увидел, чуть мурашками не подавился. Такой реакции от мутантов не помню. А уж встретиться лицом к лицу с верзилой фашистом с волосатыми руками и закатанными рукавами, стальной мордой и злыми глазенками… гм… как-то стремнее. Мне не в падлу всадить заряд в бочину кабана или в бошку тиирмена, но схватиться в рукопашной с гестаповцем-амбалом или с разъяренным узкоглазым ордынцем?.. Извините.

– Но парни… вот те парни, обычные недавно пацаны… Они же схватились! Они встали поперек этих попаданцев из прошлого. И сумели. Выстояли. И я жалею, – Кузя сморщился, почесал голову, – жалею, что не принял участия в этой войне. Не сражался с Куполом против врага. Не смог применить свои знания по подземке для победы над противником. Может… может, еще завтра как-то пригодятся мои навыки? Как думаешь?

Грешник внимательно посмотрел на лицо, обращенное к нему. Глаза, честно говорящие о мыслях, бушующих в голове. Рука невольно зажала амулет на груди. И он увидел, почувствовал, что парень чист и честен в своих желаниях и помыслах. Что верит в светлое будущее и готов всеми силами помочь городу, а не отсиживается в метро, боясь высунуть нос наверх.

– Конечно, Сергей, у тебя получится. И ты еще поможешь Куполу и своему городу. Вижу тебя.

Кузя облегченно вздохнул и расслабился, даже закрыл глаза, уносясь в далекие дали мечтаний и фантазий. А Страж с трудом проглотил ком в горле и отвернулся. Его привлек не храп Паровоза у стены. Он просто не смог больше смотреть на довольное лицо Кузи, потому что в корке его сознания мимолетным эскизом мелькнула смерть диггера. Нелепая и очень скорая…

* * *

Не считая того, что под утро сработала хлопушка под копытами хряка, больше никто не беспокоил отряд Купола. Разорванного мутанта рассматривали человек десять, обступив его полукругом. Сонные бойцы быстро приходили в себя, матерясь и ворча от увиденного. Саблезубая пасть кабана весом в полтонны принадлежала не акуле, но очень походила на ту. Копыта размером с каску солдата, пятак как бампер автокара, залитые кровью глаза.

– Твою мать! А если бы не растяжка, этот бульдозер укатал бы всю нашу ночлежку? – обалдел Дизель.

– Стопудово, – промямлил Репей, кисля физиономию и еще крепче сжимая автомат, – растоптал бы в котлеты. Слушайте… А он точно один был?

Все как по команде повернули головы в сторону темнеющего тоннеля, клацнули затворы, щелкнули предохранители.

– Шутник, еп! Все, разойтись, – приказал Купол, – спать дальше смысла нет – этот кабаняра взбодрил лучше ведра холодной воды. Паровоз, возьми ребят с сончаса, запали костры у дозоров и смени их.

– Есть.

– Остальным завтракать, сбор БК и выступаем через пятнадцать минут. Киса, метнись к Духу, скажи, что мы выдвигаемся к Спецметро, вояки все в ауте на «Мраморном», пусть пошлет с тобой обратно Богдо. Нам медичка не помешает. Тьфу-тьфу-тьфу. И прихватите этого… как его… Середу.

– Кто это?

– Инженер раненый. Там Богдо над ним колдует, должна на ноги поставить. Семеном зовут. Тащите сюда его. Он нам сгодится со своими знаниями по Спецметро.

Девушка кивнула и удалилась, тряхнув оружием, словно заправский спецназовец перед броском врукопашную. Котельников подошел к командиру:

– Купол, давай мы вперед пойдем, что ли? А то в конце отряда плетемся все время, как-то не айс. Хочется доброе дело сделать, принять участие в бою.

– Лады. Бери своих, с фонарями и факелами пойдете первыми. Кузя, почему света у нас нет в метро? На город же дали, в чем дело, не знаешь?

– Я не электрик, но, судя по всему, распредщиток накрылся, нужно поискать его.

– Найди. Возьми Дюшу в прикрытие. Страж?

Грешник вяло отозвался, поднявшись от туши хряка, разорванное брюхо которого он разглядывал, ковыряя его ножом.

– Приказывать тебе не могу, но попросить имею право. Помоги менту с разведкой, вы там были с напарником, нужно дойти до соседней станции и найти ваш портал. Кроме тебя и Кузи никто не знает искомой точки. Сделаешь?

– Конечно, шеф. Без проблем. Только мне нужно прихватить тело Гура.

– Зачем? Он через полдня начнет воня… гм… извини. Зачем тебе тащить труп в Падь? Что это тебе даст?

– Даст.

– Лом, Пашка? Возьмите брезент с погибшим Стражем, понесете в арьергарде.

– Труповозки?

– Лом!

– Да понял, понял я. Поможем.

– Всем остальным разбиться на звенья по пять бойцов, пойдем за разведкой ромбом…

– …Свиньей как тевтонцы? – перебил командира Репей.

– Свиньей ты пойдешь, выскочка. Все остальные ромбом.

Парни засмеялись, бросая на обиженного Репея ехидные взгляды.

– Ден, ты оклемался? Запашком своим всех мутантов распугаешь. Тебя, может, вперед пустить для отпугивания?

– И без фонарика метров сто дальше разведки, – съязвил Репей, заулыбавшись.

– Ты ща у меня один туда пойдешь, юморист, – проворчал Денис, умываясь бутилированной водой. Видно было, что с похмелья парень страдал изрядно.

– Ой-ой, страшно-о, боюсь!

– Петушки! Харэ. Быстро зубы чистить и на выход. – Купол выплюнул жвачку, обратился к Грешнику: – Если поможешь закрыть врата… то есть… портал, будем безмерно благодарны тебе.

– Звезду Героя?

– Почетного гражданина Энска обещаю. И ящик коньяка французского.

– Во-о! Это уже лучше, это по-нашему, – Грешник похлопал по плечу Купола, – согласен. Сразу бы так и говорил.

Снова улыбки, выдохнули, чуть расслабились.

– Пацаны, на самом деле, – сказал Купол громко, – поставленную задачу необходимо выполнить. Вечной жизни никому не обещаю, но поить три дня лучшей горючкой городских супермаркетов точно буду всех. И сам, блин, накочегарюсь до потери сознания. Только живите, братцы! Не лезьте в пекло бездумно. А теперь… теперь подъем, выдвигаемся. Ден, кончай на Репея быком зырить. Через час, может быть, он тебе жопу прикрывать будет. Он хоть и репенистый, но боец нормалек, парень бодрый. Поцелуйтесь, и вперед.

Ополченцы зашевелились, заголосили, обсуждая детали задания и рейда по метро. Страж кивнул Куполу, мол, молодец, все верно сказал, затем позвал Кузю, и они первыми зашагали в тоннель.

* * *

Говорят, у страха глаза велики. Кузя ощутил это на себе сполна. Никогда особо не боялся темноты и звуков подземных, а тут в штаны наложил. Ну, в переносном смысле, близком к прямому.

Страж, шедший рядом, внимательно бдел сектор впереди, мало увлекаясь его ответвлениями. Кузя наоборот, высвечивал тактическим фонариком все закоулки тоннеля. И вот в очередном коллекторе чуть не опорожнил свой кишечник, скользнув лучом по черной нише прохода.

Два огромных глаза уставились на него, сверля и гипнотизируя вертикальными зрачками. Сразу захотелось не бежать, а почему-то бросить амуницию наземь, вытянуть вперед руки и блаженным придурком шагнуть в объятия неведомого жуткого существа. Почему жуткого, если виднелись только глаза? Да потому что такие большущие зрачки могли быть только у страшилы. Явного урода из уродов.

Кузя струхнул, присел на ослабших коленях, замахнулся, чтобы бросить фонариком в чудовище, зовущее человека к себе одним лишь пристальным взглядом. Но чуткий Страж успел вовремя, спохватившись и стволом автомата преградив замах диггера.

– Тише, тише, Кузя! Не нужно делать этого. И не свети лучом в него. Он не выносит этого.

– Хто-о это-о? – еле-еле смог прошептать ошарашенный Кузя.

– Базилио.

– Че?

– Базилио из Пади. Око тьмы. Существо, живущее только в пещерах и подвалах, но очень темных и холодных.

– Охренеть! Грешник, так какого ты не палишь в него? Позади наши идут, он же их это… скушает.

– Дурак ты, Кузя. Не всякое животное – зверь, не всяк мутант – зло. Среди них встречаются уроды от искаженной в Судный день природы, но не все кровожадны и злы. Это Базилио. И он добрый. Когда его не трогают.

И в довершение сказанного Страж обратился с речью в эти ужасные глазища, чем еще больше поверг диггера в шок.

– Базилио, опусти свои веки, закрой глазки, спи-и.

Раздался глубокий томный вздох, от которого создался порыв смрадного ветерка, ударившего в лицо Кузи. Он сморщился, задержал дыхание, прищурился. Светящихся здоровенных глаз в темноте больше не было видно. Сразу тело и мозг охватила полная апатия, руки обмякли и повисли плетьми.

– Ты… ты в цирке не работал случайно… дросси… дрессировщиком, – промямлил диггер, пытаясь вглядываться в тьму коллектора.

– У нас в Пади многие ими становятся. Если патроны кончаются не вовремя. Стой тут, дождись наших, предупреди, чтобы в нишу эту не светили, а сам потом дуй ко мне. Покажешь, где здесь потайной зал Спецметро.

Кузя кивнул, начал разминать ледяные пальцы, но взгляда с места обитания Базилио не отводил. Позже, когда он догнал Стража, все еще не справившись с унятием страха, спросил:

– Слушай, Грешник, а почему Базилио? Тот, что в сказке про Буратино, кот слепой был, незрячий. А у этого чудища шары размером с обруч.

– Так и этот незрячий, – бросил Страж через плечо, шагая вдоль стены тоннеля и осматривая своды с гуляющим по ним пятном фонаря, – он не видит, но очень хорошо слышит. Его мало кто видел целиком, во всей красе. Говорят, что это жуть типа кроторога, но не столь суровое, как тот червь. Тебе повезло, что он услышал тебя заранее и первым, сразу открыл глаза. Вот если бы ты подкрался незаметно и тихо, а потом спугнул его, то последствия стали бы необратимыми. Как в твоем кишечнике после пургена. Я тоже с ним пару раз сталкивался, в горах у Восточного форта и на Плато Зеро. Но облик привычный человеческий сохранил, как видишь.

– А… а что с теми, кто не справился со страхом и внезапно увидел этого Базилио? – озабоченный Кузя шагал нога в ногу со Стражем, заглядывая ему в лицо в сумерках тоннеля.

– Заики, психи, обосранные и седые во всех местах.

– Уж лучше просто седым стать, чем остальное перечисленное.

– А это не порознь, – сказал Страж, остановившись и задумавшись, – это четыре в одном. Увидел такие глазища, поседел, обхезался, стал дико заикаться и психически неадекватен. А хуже всего, сердце не выдержало – и помер от его разрыва. Вот так, Кузя. Слышь… Давай-ка осторожнее. Если сюда ночью занесло хряка и Базилио, значит, и других могло понабежать мутантов. Нужен свет. Много света. А то идем как слепые котята. Я даже силы кристалла не ощущаю.

– Опусти свои веки, поднимите мне веки… – прошептал оторопевший и вставший истуканом диггер… – будто Вий вернулся из книги Гоголя.

– Алле, Кузя? Слышишь меня? Да забудь ты про этого Базилио. Еще и не такое встречается после Судного дня! Включаем налобные, подствольные, факел зажги – они огня боятся почти все.

– Кто?

– Мутанты, еп твою… Кузя, соберись, а.

– Ага. Черт! Вот попадалово. Зачем я подписался первым идти сюда?

– Зажигай, твою мать! Слышу че-то.

Из тоннеля раздались шелест и шорох, затем скрежет, словно ветром гофронастил пошурудило. Грешник направил АК-12 вперед, шепнул напарнику:

– Факел воткни рядом, а сам дуй обратно. Зови подмогу. У нас гости.