Темноты она никогда не боялась, но именно в эту ночь радовалась тусклому свету полной луны. Она шла одна вдоль берега, зажав в руке подол юбки. Нежные волны моря омывали ей ноги. Лунный свет скользил по воде, переливаясь, словно пятно разлившейся нефти.

«А что? Была не была!» Одним быстрым движением она сняла через голову платье и, бросив его на песок, зашла в воду по пояс. Подняв руки вверх, она подпрыгнула и нырнула, как делала это бесчисленное количество раз. Но в этом ее ночном заплыве появилось что-то другое, новое, и этого нельзя было не заметить. Всю ночь она не спала и бесцельно бродила по тропкам, где когда-то училась ходить, а потом бегала на пляж и обратно во время каникул. Дафна знала, бессмысленно пытаться заснуть после того, что сказала ей бабушка, – что ей не стоит выходить замуж за Стивена. Якобы кипарисы нашептали ей, что она должна отменить свадьбу.

Под водой она, как обычно, открыла глаза, но на этот раз смотреть было не на что. Дафна знала, что рыбы и другие подводные твари по-прежнему там, на глубине, но в темноте их не видно. «Они здесь, прямо передо мной, но я их не вижу. Как и множество вещей, связанных с островом и моей жизнью».

Она вынырнула и, продолжая плыть, сделала глубокий вдох. Ночь баловала ее тишиной и прохладой. Дафна оттолкнулась ногами и сделала сильный гребок, разворачиваясь в сторону открытого моря. Ей казалось, ритмичное биение волн о берег совпадает с ее дыханием. По обеим сторонам бухту ограждали камни, и, хотя в темноте их почти не было видно, Дафна знала, что они есть, и чувствовала себя в безопасности. Сейчас она очень в этом нуждалась.

Она перевернулась на спину и позволила течению подхватить ее и потянуть за собой. Подняв глаза к темному небу, она мечтала о том, чтобы ее унесло далеко отсюда. Как хорошо было бы плыть так вечно, как морская нимфа из старых мифов, беспечная и уверенно чувствующая себя в воде, подальше от той участи, которая неизбежно ждет ее на земле.

Как это могло случиться? Почему она не предусмотрела такого поворота событий? И что, черт возьми, ей теперь делать?

Больше всего на свете Дафна любила погружаться в мир, который бабушка придумала для нее. Yia-yia полагала, что это самый наглядный и действенный способ преподать ребенку уроки жизни, рассказать о тщеславии, жадности, ревности, мести. Но сейчас она столкнулась с труднейшим выбором. Для них обеих, Дафны и ее бабушки, черта, отделяющая сказку от реальности, всегда была зыбкой, размытой. И все же на этот раз Дафне казалось, что она не только пересекла эту черту, – но черта эта исчезла, и ее больше не существует. Конечно, хорошо предаваться мечтаниям и верить в выдумки, но сейчас как взрослая женщина, которой нужно платить по счетам, выплачивать зарплату сотрудникам, растить ребенка и планировать свое будущее, Дафна отчетливо понимала, что ей нельзя давать волю фантазии.

Неизбежность принятия такого решения висела над ней грозовым облаком с того самого дня, как погибли Mama и Baba. Но сейчас она уже взрослая, ответственная женщина, Amerikanida. И, несмотря на постоянные бабушкины заверения, что она никогда не покинет свой дом и свой остров, Дафна понимала, что придет тот день, когда станет небезопасно и неразумно оставлять ее здесь одну. Она боялась прихода этого дня, как боялась думать о похоронах, которые неизбежно ждут ее в будущем. Прошлой ночью она поняла, что время пришло. Фантазии затмили собой реальность и заглушили голос рассудка. И снова ей придется все взвалить на себя.

Осознав, сколько всего ей предстоит сделать, Дафна расплакалась. Течение уносило ее все дальше и дальше в море, но ей было все равно. Ей очень хотелось раствориться, сгинуть во тьме, как слезы, которые стекали по ее щекам. Сейчас, зная о том, что ей предстоит, Дафна чувствовала, что это место уже никогда не будет для нее прежним. Остров перестанет быть ее убежищем. С этого дня и до конца жизни он будет напоминать ей о несбывшихся мечтах переселенцев и о разбитых сердцах. «Я справлюсь, ведь это к лучшему». Дафна перевернулась на живот и поплыла к берегу. «Длинные сильные гребки. Длинные сильные гребки». Ее руки методично рассекали воду. Она должна быть сильной. Ради всех.

«Бабушке придется оставить этот остров и поехать со мной. Другого выхода нет».

Дафна приняла решение: бабушке пора переехать в Нью-Йорк к ней, Эви и Стивену, и она будет на этом настаивать.

Пути назад нет. Когда-то Yia-yia спасла Дафну от монстров, которые жили в ее воображении и преследовали ее в снах. Теперь очередь Дафны спасти бабушку от мстительных богов, которые выбрались из книг и проникли в их жизнь.

Наконец Дафна ступила на берег и оделась. Платье быстро намокло и теперь прилипало к телу. Ей было холодно и неуютно, с каждым шагом в предрассветной прохладе она все больше мерзла, но ни на секунду не пожалела о своем неожиданном ночном заплыве. Ведь, качаясь на волнах в темноте, она смогла смириться и принять неизбежное. Это решение потребовало всех ее душевных сил и далось ей непросто, но теперь у нее зато был план. В последнее время она всегда лучше себя чувствовала, если знала, что будет делать дальше. Возможно, сказывалось влияние Стивена с его прагматичным подходом к вещам.

Подсвечивая себе фонариком, она пошла по знакомым тропинкам в сторону города. Дафна шла к порту, крутила кольцо на пальце и размышляла, сколько сейчас может быть времени.

«Боже, скорее всего, ночь в самом разгаре. Даже рыбаки еще не проснулись! Я встречу в порту восход солнца и пойду в гостиницу будить Стивена!» Таков был ее план на утро.

Дафна шла вдоль моря, разглядывая качающиеся на воде лодки. В лунном свете их белые мачты прорезали темноту, словно ряд тонких пальцев, устремленных в небеса. «Средних пальцев», – подумала Дафна, чувствуя, что тоже могла бы выставить вверх средний палец, ведь Небеса снова несправедливы к ее семье. В остальном в порту было тихо, только волны беспрестанно стучали о борта лодок. Остановившись на полпути, Дафна наслаждалась спокойствием этих предрассветных часов.

– Ты или рано встала, или еще не ложилась? Я угадал? – неожиданно раздалось у нее за спиной. Дафна вздрогнула, но нисколько не удивилась, поняв, кто нарушил очарование ночи.

– Янни! – Она напрягла глаза, пытаясь разглядеть его в темноте. – Уже пора забрасывать сети?

– Вот и ответ на мой вопрос. Выходит, ты не спала всю ночь?

– Ты прав.

– Что ж, судя по всему, ты неплохо повеселилась, – усмехнулся он и спустился с палубы вниз. Тут же в небольшой каюте зажегся свет. – А где же твой жених? Только не говори мне, что он не смог выдержать такой напряженный ритм и уже ушел спать?

– Он в гостинице у Нитцы и конечно же спит.

– Я бы счел это плохим предзнаменованием перед брачной ночью, – он снова хмыкнул, но быстро закрыл ладонями рот, изображая притворный ужас. – Ты понимаешь, что я шучу, да?

Дафна покачала головой и улыбнулась ему. Да, теперь она понимала, что это всего лишь шутка.

– Можно задать тебе вопрос? – спросила она, приблизившись к kaiki.

– Да, конечно, все, что угодно.

– Как тебе Yia-yia в последнее время? Тебе не показалось, что она изменилась? Мне важно знать, что ты об этом думаешь.

– Изменилась? Конечно же! Она еще никогда не была такой счастливой, как сейчас, когда вы с Эви здесь, на острове. Она как будто помолодела.

Дафна снова ощутила чувство вины. Сейчас, пока они с Эви здесь, бабушке лучше, но что будет, когда они уедут?

– Думаю, мне хотелось бы знать…

Янни протянул ей руку, и Дафна без сомнения оперлась на нее. Шершавые пальцы обхватили ее кисть, и он помог ей перешагнуть в лодку. Оказавшись с ним лицом к лицу на палубе kaiki, она подняла подбородок повыше и закончила вопрос:

– Мне хотелось бы знать, не замечал ли ты в поведении бабушки чего-нибудь необычного? Я беспокоюсь за нее, мне кажется, она теряет… Пусть даже не так быстро…

– Теряет что?

Дафна втянула в себя воздух:

– Теряет рассудок, Янни! Я боюсь, что она постепенно сходит с ума.

Они стояли молча, пока он размышлял над ее словами. Наконец он открыл рот, но сказал совсем не то, что ожидала услышать от него Дафна:

– А ну, в каюту! Немедленно! – Он схватил ее за руку и потянул за собой. Дафна от неожиданности пошатнулась и упала Янни на грудь. Только этого ей не хватало! Она отругала себя. Поверила этому рыбаку! Она уперлась в него руками. Но он обхватил ее за талию и снова потянул за собой. – Пойдем со мной, сейчас же! – Его голос звучал требовательно, и Дафна не на шутку занервничала.

«Что со мной такое? О чем я только думала?» Она почувствовала слезы в глазах. Какой же она была наивной! Подумать только, она решила, что может ему доверять!

– Что ты делаешь? Отпусти меня!

– Я прошу тебя… – Он придвинулся к ней еще ближе, и его горячее дыхание обжигало ей лицо. – Это последнее предупреждение, Дафна! Пойдем со мной в каюту!

– Нет, нет, – прошептала она. – Я никуда с тобой не пойду! – Она освободилась и кинулась вон. На этот раз он ее отпустил.

– Отлично, иди! Но как ты думаешь, что подумают рыбаки, когда увидят, что ты сбегаешь отсюда в середине ночи? И эту догадку, как ты понимаешь, подтвердят их жены, когда принесут сию историю вместе с рыбой домой нынешним утром. Ничто не освежает так в летнюю жару, как свежие сплетни. А ты, Дафна, со своим упрямством сейчас станешь причиной самых оживленных сплетен за последние несколько лет!

Она замерла, стоя одной ногой на причале, другой на палубе. С противоположного конца порта до них доносились тихие голоса, и Дафна поняла, что Янни прав. Верные жены рыбаков, не знающие, чем занять себя целыми днями, не преминут обсудить женскую добродетель. А репутация заехавшей в гости американки – и вовсе лакомый кусочек. Сейчас, когда у нее и без того масса проблем, ей меньше всего хотелось попасть на языки местным сплетницам. Уставившись в темноту, она протянула руку за спину и, снова ощутив на запястье шершавые пальцы Янни, позволила ему помочь ей вернуться на палубу и быстро укрыться в каюте.

– Прости, мне показалось…

– Да… – Он жестом попросил ее присесть на кушетку. – Да, пожалуйста, поведай мне, Дафна, что же такое тебе показалось? – Это прозвучало скорее не как вопрос, а как приказ.

Дафна тут же вспомнила рассказ Нитцы о Янни и Софии, которые, крепко обнявшись, уходили из гостиницы после обильных возлияний. С того дня эта история не выходила у нее из головы.

– Мне показалось, что… – пробормотала она, не зная, как лучше выразиться. – Хорошо… я решила, что ты меня домогаешься. Хочешь воспользоваться мной.

– Домогаюсь тебя? Чужой невесты?

– Да! – кивнула она и ощутила горький привкус во рту.

– Потрясающе, Дафна, великолепно! – Он вскипел от ярости и сжал кулаки.

– Ну, насколько я знаю, для тебя в этом нет ничего необычного! – заявила Дафна в попытке выбраться из глубокой ямы, которую сама для себя вырыла. Но этими словами она лишь ухудшила свое положение.

– О чем это ты говоришь? – Глаза Янни расширились.

Дафна не могла определить, какие чувства он испытывает: сомнение или ярость, а возможно, и то и другое одновременно.

– Я все знаю о Софии и о том, что происходит, когда вы напиваетесь в гостинице. Поэтому я и подумала, что ты так же ведешь себя со мной. – Она попыталась расправить все еще мокрое платье, но у нее ничего не получалось. Попытка объясниться тоже с треском провалилась.

Янни смотрел на нее во все глаза:

– Amerikanida, я думал, что ты умнее. Как ты можешь верить всем этим россказням?

– Честно говоря, я уж не знаю, чему и верить. Но да, я слышала, что это правда.

– София одинока и от этого иногда позволяет себе выпить лишнего. Я не раз помогал ей дойти до дома, даже в кровать укладывал, когда она уже на ногах не стояла. И да, за мои усилия она часто меня вознаграждала! – Его глаза блестели от ярости. – Да, Дафна, София благодарила меня много раз за то, что я доводил ее до кровати.

Дафна, вскочив, попятилась. Yia-yia ошибалась в своей оценке Янни так же, как ошибалась, говоря о Стивене и о женских голосах, которые доносит ей ветер. Сейчас она хотела лишь одного: выбраться из этой каюты, из паутины лжи и как можно быстрее оказаться подальше от Янни.

Он смотрел, как она мелкими шажками идет к лестнице, и, отступив в сторону, чтобы дать ей пройти, закончил мысль:

– Она кормит меня, Дафна. Конечно, ее стряпня не сравнится с твоей или бабушкиной, но это единственное, что она когда-либо предлагала мне и что я готов принять от нее. Еду, а не секс. Я знаю, та история, которую тебе рассказали, гораздо занятнее, но я говорю правду.

Всей душой Дафна чувствовала: Янни не лжет. Она обхватила голову руками:

– О!

Какой стыд. Краска медленно заливала ее лицо. Она подняла на него глаза. Что-то будто перекрыло ей горло:

– Мне очень стыдно.

– Я знаю, – ответил Янни, и по его лицу стало ясно, что он уже не злится. Он даже усмехнулся: – И не слушай этих гарпий, ты выше этого.

Голоса на причале звучали теперь очень громко, и Янни задернул шторы. Наполнив briki водой, он поставил ее на электрическую плитку.

– А теперь скажи мне, почему ты беспокоишься за тетю Евангелию?

За стенами каюты стало светлее: ночная темнота начала отступать.

Дафна тяжело опустилась на стул, радуясь, что Янни, судя по всему, простил ее.

– Я… Я хотела спросить, не заметил ли ты что-нибудь в ее поведении? И не думаешь ли, что есть какие-то изменения к худшему…

– Честно говоря, мне кажется, сейчас к ней вернулись силы. Такое впечатление, что она запасала энергию для вас с Эви. После вашего приезда у нее как будто открылось второе дыхание.

– А как насчет рассудка? Янни, мне кажется, она теряет связь с реальностью. – Дафне очень хотелось довериться ему и рассказать обо всем, но она не могла заставить себя повторить то, что сказала ей бабушка о Стивене и их свадьбе. Она не сомневалась, Янни любит Евангелию и действует только из лучших побуждений – но никак не могла разобраться, как он относится к ней самой.

– Ты вся дрожишь. Держи! – Он бросил ей плед, разлил кофе по чашкам и сел к столу. – Что заставляет тебя думать, что с Yia-yia не все в порядке?

– Янни, она говорит очень странные вещи! Я знаю, она всегда верила, что остров с ней разговаривает и что она слышит шепот, который приносит ей ветер. Но сейчас все иначе. Понимаешь, одно дело гадать на кофейной гуще и предсказывать кому-нибудь удачу или хороший улов, и совсем другое – верить всем эти легендам! А она действительно верит, что остров обращается к ней и подсказывает, как правильно поступить. – Дафна уставилась в чашку.

«Подсказывает, как мне правильно поступить».

Он отставил чашку и придвинулся к ней:

– Откуда ты знаешь, что это не так?

Дафна поперхнулась, горячая жидкость обожгла ей горло.

– Ты снова шутишь, да?

– Нет, не шучу, – ответил он твердо, и ни один мускул не дрогнул на его лице. – Дафна, я приехал на этот остров лишь для того, чтобы выполнить предсмертное желание моей бабушки. Она постоянно рассказывала мне о Евангелии и мечтала снова встретиться с ней, посидеть у огня и услышать одну, последнюю, историю. Она просила, чтобы я отвез ее на Эрикусу, и я обещал, что когда-нибудь обязательно поеду с ней к Евангелии, но никак не мог выкроить время. Погрузившись с головой в книги, я был поглощен прошлым и ни разу не сделал паузу, чтобы подумать о настоящем или о будущем.

Теперь Дафне многое стало яснее. Наконец-то она поняла, почему он так на нее сердился, что она не приезжала на остров. Чему тут удивляться? Он сам когда-то разбил Доре сердце, совершил ту же ошибку, что и она: слишком долго отсутствовал.

– Узнав, что Дора при смерти, я наконец-то оторвался от своих штудий, но было уже слишком поздно. Она покинула нас до того, как мой самолет коснулся родной земли, и я не успел сказать, как сильно люблю ее, поблагодарить за то, что она сделала, и в последний раз отвезти ее к Евангелии. Я предал единственного человека, который никогда не просил меня ни о чем и любил меня бескорыстно. Она сделала все, чтобы наш род не прервался. Дора так страдала, а я был настолько эгоистичен, что не выполнил ее единственной просьбы. – Янни отвернулся, хотя мог и не делать этого. Слезы блестели у него на щеках в первых лучах восходящего солнца.

Еще во время их поездки на kaiki Дафна почувствовала, что Янни измучен болью, и сейчас, слушая его рассказ, она поняла, что в нем живет чувство вины.

– И тогда я решил, что, раз Дора никогда больше не сможет сесть у огня рядом с Евангелией, я займу это место и сделаю это ради нее. Приехав на остров, я в тот же день нашел Евангелию и остался с ней. Мы выпили кофе, а потом она перевернула мою чашку и взглянула на донышко. «Твои искания заканчиваются здесь», – сказала она. Тогда я подумал, что милая старушка развлекает молодого заезжего гостя. Через некоторое время я вернулся в университет, в Афины, чтобы закончить научную работу. К тому моменту я уже переехал из Америки в Грецию. Я, как одержимый, был увлечен исследованиями, у меня были сложные отношения с заведующим кафедрой, и в любой момент я мог вылететь из университета за безответственную попытку переписать историю, как они называли это. Но мне было все равно – я не сомневался, что смогу доказать свою теорию.

– Какую теорию? – Дафна снова ничего не понимала: какое отношение научная работа Янни имела к Евангелии?

– Я был тогда одним из самых дотошных студентов на выпускном курсе, – продолжал он, пятерней откинув со лба спутанную густую гриву, – очарованный красотой Древнего мира и его историей. И все мои мысли занимал образ Пифии. Я размышлял, как это женщине удалось получить над мужчинами такую власть, что она могла заставить их развязать войну или принести в жертву то, что им дорого. Но, роясь в книгах, я начинал понимать, что об оракуле можно узнать гораздо больше, чем написано в исторической литературе.

– А какое отношение это имеет к моей бабушке? – Дафна недоумевала, и ее терпение заканчивалось вместе с предрассветными сумерками.

– Среди исследователей Античности давно циркулируют разговоры, что еще с древних времен в мире где-то есть забытый оракул. Якобы это женщина, с очень чистыми помыслами, а почитали ее настолько, что само ее существование держалось в секрете. Ее необходимо было уберечь от судьбы Пифии, предсказания которой в итоге покупались и продавались. Об этом загадочном оракуле много спорили, но доказательств, что такой есть, не было. Столько лет! Столько исследований! Но великие классицисты так и не смогли опереться ни на что, кроме слухов, которые по сути ничем не отличались от ваших островных историй. А это смущало всех: университеты, ученых и в основном ретроградов-профессоров, которые уверенно заявляют, что знают об античной цивилизации все, однако их гораздо больше заботит их собственный гибрис, нежели любой классический текст. Но я не оставлял поисков – это место и эти женщины действительно существуют, я в это верю. Много лет назад один историк предположил, что ответ нужно искать в «Одиссее» Гомера, но это не было доказано, к тому же на пути к Пенелопе он делал слишком много остановок.

При упоминании Одиссея Дафна сразу же вспомнила, как ребенком, почти каждое лето, гуляя, она представляла себе, как он когда-то ходил по этим тропинкам.

– И вот, когда я как-то сидел рядом с Евангелией, она начала рассказывать мне, как моей семье удалось выжить, и о голосах, которые надоумили ее забрать мою мать и бабушку в безопасное место. Она говорила, что всегда заранее знала, когда Доре и девочкам нужно было прятаться, а потом она погадала мне на кофейной гуще… И только много недель спустя, когда я снова листал старые манускрипты, меня прошибла одна фраза, я осознал… «Твои искания оканчиваются здесь», – сказала она. И вот тогда я понял, что Евангелия была права.

– Янни, да ладно тебе, перестань! – Дафна вскочила и, забыв, какой низкий потолок в маленькой каюте, ударилась головой о деревянную перегородку. Стены дрогнули. – Вот черт! – не сдержалась она. – Черт, черт! – Дафна потерла ушибленное место. Крови не было, лишь острая боль. Через пару секунд она стала пульсировать в такт биению волн о борт лодки.

– Сядь, – сухо уронил он. Дафна снова повиновалась. – Я понимаю, это звучит глупо.

– Это и есть глупо.

– Почему, Дафна? Почему ты так говоришь и не хочешь допускать, что в этой теории есть зерно истины?

– А ты не перегрелся на солнце? – Дафна снова вскочила, намереваясь уйти, но Янни опередил ее, перегородив узкий проход между скамьей и стеной. – Мне нужно идти.

– Позволь мне задать тебе вопрос! Только один! – сказал он и жестом остановил ее. – Просто ответь мне. Ты ведь веришь в Бога?

– Да.

– Ты христианка и веришь в Иисуса, правильно?

– Ну да… я…

– И святой Спиридон… Ты и в него веришь?

– Конечно, верю.

– Знаю… Я видел, как ты молилась у его саркофага в тот вечер на Керкире, а твой жених озирался по сторонам, не понимая, куда он попал.

«Я тоже тебя видела».

– Итак, чтобы верить, тебе не нужны доказательства. Ты ведь чувствуешь! – Он взял Дафну за руку и поднес ее к своей груди. – Вот то самое место, где живут чувства. – Дафна сквозь рубашку ощутила, как бьется его сердце.

– Доверься мне, Дафна! Я прошу тебя лишь начать верить мне! Поверь нам обоим!

В эту секунду сердце Дафны бешено заколотилось, и она испугалась, что Янни услышит его удары. Ей вдруг показалось, что в каюте не осталось кислорода. На воздух! Скорее! Немедленно сбежать, вдохнуть полной грудью… «Это какое-то сумасшествие. Пора убираться отсюда». Она извернулась и боком протиснулась в свободное пространство, задев бедрами Янни. «Это все мокрое платье! Нужно поскорее переодеться во что-то сухое», – твердила она себе, чувствуя, что ее всю трясет, как от удара электрическим током.

Янни окликнул ее, когда она взбежала на палубу:

– Дафна, а ты никогда не задумывалась, что проблема не в Евангелии? Это твои мысли кургузые и ограниченные!

Она не стала останавливаться и ему не ответила. Только на последней ступени обернулась и взглянула на Янни – тот стоял внизу возле узенькой лестницы, глаза его потемнели от ярости.

– Дафна, ты совершаешь ошибку.

«Было бы хуже, если бы я осталась здесь хотя бы еще на минуту». Дафна внимательно огляделась, нет ли кого поблизости. Но все рыбаки уже вышли в море. Выпрыгнув на причал, она со всех ног понеслась к отелю.