Едва Дафна открыла калитку, на нее набросилась Эви:

– Мамочка, где ты была?

– Привет, дорогая! – Она крепко обняла дочь. – Мне нужно было ненадолго сходить в отель. – Дафна опустила Эви на землю и взяла ее маленькую ручку в свою. – И я не хотела будить тебя.

Они вошли в кухню. Бабушка уже стояла у стола, смешивая теплую воду с дрожжами. Поверх черного платья она надела белый передник, платок висел на спинке стула, и седые волосы, заплетенные в косы, спускались до пояса.

– Koukla mou, я по тебе скучала! Заходи, садись, выпей кофе. Я делаю loukoumades для Эви, и ты тоже обязательно должна их попробовать.

Дафна выдвинула стул и села. Эви уже не было рядом, с громким криком она носилась по веранде, играя, как всегда, с домашней живностью и жуками. В такие моменты оживал весь дом, и на лице Эви появлялась счастливая улыбка.

– Я видела Попи в гостинице.

– Попи? В такой ранний час? Она же ложится спать с петухами.

– Она была со Стивеном!

Yia-yia молча продолжала заниматься тестом, и Дафна, которой было некомфортно в тишине, принялась рассказывать дальше:

– Стивен помогает Попи открыть свое дело. Ему очень понравилось то, что она придумала, и он хочет помочь ей.

– Я рада за нее, она хорошая девочка и заслуживает этого.

Дафна обратила внимание, что Yia-yia похвалила Попи, а не Стивена.

– В Нью-Йорке, бабушка. Попи едет в Нью-Йорк.

– А, в Нью-Йорк! – Yia-yia не удивилась. – А ты так и не ложилась, да? – Она быстро сменила тему, добавляя разведенные в воде дрожжи в муку вместе с изюмом и щепоткой мускатного ореха. Потом долила еще немного теплой воды и, замесив тесто, накрыла миску чистым посудным полотенцем и поставила ее в печь.

– Нет, не ложилась, – ответила Дафна, когда Yia-yia села рядом с ней за стол. Она понимала, что не может солгать бабушке, так как никогда не делала этого и не собирается начинать сейчас. – Разве я могла уснуть?

– Тебе нужно прилечь.

– Я не хочу. Мне нужно поговорить с тобой. – Потянувшись через стол, она ладонью накрыла ее руки. – Я не понимаю, зачем ты сказала это вчера вечером. Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, koukla mou! – Yia-yia покачала головой и от тяжести обвинений внучки прикрыла глаза. – Никто не желает тебе счастья больше, чем я. – Взяв со стула платок, она покрыла им голову и завязала узел под подбородком.

«Еще одна вдовья традиция», – подумала Дафна, глядя, как бабушка скрюченными пальцами разглаживает черный треугольник на голове. «Носи черное, ходи с покрытой головой, плачься о своем горе и даже не пытайся снова выйти замуж».

– Yia-yia, сейчас многое изменилось.

– Дафна, в человеческой жизни ничего не меняется. Только молодые думают, что все совсем не так, как было раньше. Но они ошибаются. Одно поколение сменяется другим, но все остается по-прежнему.

– Но, Yia-yia, мы могли бы начать все заново. Я, Эви… и ты. – Говоря это, Дафна не могла смотреть бабушке в глаза. Она знала, что ей скоро придется рассказать о своем решении: Yia-yia должна уехать с Эрикусы в Нью-Йорк вместе с ними ради ее же блага. Скоро, но не сейчас. Им нужно со многим разобраться, прежде чем открывать эту полную драматизма страницу в жизни.

– Да, но как ты можешь быть уверена, что это твой путь? Почему ты считаешь, что это правильный выбор и ты сможешь начать все заново, Дафна mou? – Yia-yia погладила внучку по голове.

– А почему ты уверена, что нет? – Дафна пришла в ужас, подумав, что бабушка откуда-то знает, что она почувствовала вчера, прикоснувшись к Янни.

– А стоит ли тебе добиваться исполнения твоей американской мечты, моя девочка, если ты идешь по жизни с закрытыми глазами?

Дафна ничего не ответила.

Yia-yia помолчала, положив руки на стол перед собой и всем телом опираясь на них.

– Я знаю, что этот мужчина предложил тебе, и понимаю, насколько это соблазнительно. Но вы очень разные. Мы не такие, как они.

«Мы не такие, как они. Они не похожи на нас. Ты должна беречь культуру и традиции своего народа. Береги свое наследие, твоя кровь должна остаться чистой». Как часто в детстве она слышала эти слова, сидя на кухонном столе и наблюдая за тем, как Mama готовит пончики, или, качаясь на ноге у Baba, пока он читал греческую газету. Но это было очень давно, и Дафна даже представить себе не могла, что прошлое не оставит ее и она услышит эти слова уже во взрослом возрасте, когда будет принимать решение по поводу своей жизни и будущего, своего и своей дочери.

– Yia-yia, но я ведь не такая, как ты! – вырвалось у Дафны. Слова прозвучали жестче, чем она рассчитывала. – Не надо приговаривать меня к вечному одиночеству после смерти Алекса. Я же не виновата, что так случилось. И достаточно настрадалась. Теперь я хочу начать новую жизнь.

– Вот как ты это видишь, оказывается! Ты считаешь, что традиции значат для меня больше, чем твое счастье? И я против твоего замужества, потому что ты вдова? – Взгляд бабушки стал тяжелым, а глаза покраснели и наполнились грустью.

– А разве нет? – прошептала Дафна.

– Нет, koukla, это не так. Никто не желает тебе счастья больше, чем я. Ни один человек. Неужели ты забыла об этом за те долгие годы, что была вдалеке от меня?

Дафна молча покачала головой. Сердцем она понимала, что Yia-yia говорит правду. Она всегда была уверена в бабушкиной преданности и ненавидела себя за то, что усомнилась сейчас.

Не говоря больше ни слова, Yia-yia поднялась и пошла к печке. Она выглядела очень уставшей, едва отрывала ноги от пола и держалась рукой о стол. Открыв печку, она достала миску, подняла полотенце и заглянула туда. Кухню наполнил кисловатый запах дрожжевого теста.

Дафна осталась за столом и, скрестив руки и положив на них подбородок, наблюдала за бабушкой. Yia-yia отщипнула кусочек теста и бросила его в горячее масло. Масло тут же запузырилось, значит, пора было начинать жарить пончики. Дафна встала и подошла к бабушке. В последнее время она редко позволяла себе такие нарушения в диете, как жаренное в масле тесто. Но, даже несмотря на то что после тяжелой ночи у нее не осталось ни физических, ни моральных сил, она не могла упустить возможность посмотреть, как ловкие бабушкины руки формуют идеальные подушечки теста. Когда она была маленькой и счастливо и беззаботно прыгала по этой кухне, ей казалось, что в жизни ей не нужно ничего, кроме бабушкиных рук.

Дафна села на стол, откуда ей хорошо было видно, как бабушка опускает руку в миску с тестом и, поднимая ее, медленно сжимает и разжимает кулак, чтобы слепить пончик. Затем она быстро подхватывала его другой рукой и, положив в ложку, опускала в кипящее масло. Пока влажный шарик крутился в масле, она бросала к нему другие, и вот вся кастрюля заполнилась маленькими круглыми кусочками теста, которые, плавая в масле, постепенно меняли цвет. Когда они были готовы, Yia-yia доставала их ложкой-шумовкой и клала в большую миску на кухонное полотенце, чтобы избавиться от излишков масла.

Yia-yia молча продолжала свое занятие и, наконец, достав последний круглый шарик из горячего масла, посыпала пончики сахаром. Она знала, что Дафна не любит традиционный способ подачи – с медом. Потом она воткнула в теплый шарик зубочистку и, протянув пончик Дафне, вытерла руки о передник.

– Дафна mou, я вижу, ты пытаешься понять, что происходит. Мне очень не хочется расстраивать тебя, и я не стану этого делать. Я по твоим глазам вижу: ты считаешь, что мой разум помутился. Но я не обижаюсь на тебя, дорогая. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и всегда только этого хотела!

– Но Yia-yia…

– Нет, все в порядке. Ты сама найдешь свой путь, так же, как это сделала я.

– А как же твои слова о шепоте кипарисов и о том, что они сказали тебе? О нас со Стивеном?

– Сейчас, Дафна mou, они молчат, уставшие, как и я. Думаю, они отдыхают и считают, что мне тоже нужно отдохнуть.

– Я очень хочу, чтобы ты радовалась за меня, – Дафна почувствовала близкие слезы. – Мне нужно, чтобы ты благословила меня.

– Koukla mou, я обычная старуха, которая тебя любит. И я готова отдать тебе все, что у меня есть, даже свою жизнь. Но не в моей власти решать, благословлять тебя или нет. Это выше моих сил.

Дафна спрыгнула со стола и обняла бабушку. Какая несправедливость: сейчас ей нужно было лишь ее одобрение, а Yia-yia не могла или не хотела его ей дать.