Ленка примчалась в школу пораньше. Уселась на скамейке недалеко от входа и принялась высматривать сероглазого. Народ стекался к зданию со всех сторон. Среди опечаленных ранним подъёмом сонных особей встречались одинокие, но целеустремлённые фигурки бандерлогов. Они, замечая Ленку, светлели мордочками и бежали здороваться, заодно вводя в курс последних достижений своей насыщенной школьной жизни.

Она энергично перенаправляла деток в сторону крыльца, ссылаясь на заповедь «не опоздай к уроку своему», всё время мониторя пространство, чтобы не пропустить Дубинина. Ведь он мог подумать, что она занята с подшефными, и деликатно не подойти. Он такой, с умилением вздыхала она, не побеспокоит. И становилось так тепло-тепло внутри, что хотелось плакать.

Когда до начала урока осталось десять минут, ей вдруг подумалось, что Олег мог прийти ещё раньше и, наверное, уже давно сидит в кабинете, поджидая её. Ленка сорвалась со скамейки и помчалась в школу. В коридоре с трудом умерила торопливость, перейдя на мелкий шаг, и с умным видом разглядывала унылые стенды, как будто их содержимое неожиданно показалось ей невероятно занимательным.

Но в кабинете Олега не было. Ленка озадаченно уселась на подоконник в коридоре, страшно удручённая таким открытием. Ведь как-то само собой предполагалось, что сероглазый должен был прибежать очень рано и караулить её где-нибудь у школы. А как иначе? Речь же шла о первом свидании.

А вдруг с ним что-нибудь случилось? Она тут же представила несколько трагических финалов с участием скорой, падением кирпича и прочими непредвиденностями. Нет, замотала головой Ленка, так нельзя. С Олегом всё нормально. Мало ли, может быть, просто проспал, а она без толку себя изводит.

И тут он появился. Ленка торопливо сползла с подоконника и, радостно заулыбавшись, чуть не заполоскала ладонью в приветствии. Но нежданно обрушившийся на неё столбняк лишил сил, не давая шевельнуться. Даже дышать почему-то было трудно. Наверно, так себя чувствует бабочка, когда её препарируют, протыкая иголкой.

Дубинин шёл с Ерчевой. Он увлечённо трепался о чем-то с Алькой, а та кокетливо и нарочито громко хихикала. Ленка не верила своим глазам. Этого просто не могло быть.

Олег мельком глянул на Ленку и тут же отвёл взгляд, делая вид, что не заметил. Так и протопал мимо, не поздоровавшись, не кивнув или как-нибудь иначе не отметив Ленкино присутствие. Ничего. Словно она была пустым местом.

Ленка растерянно уставилась на распахнутую дверь кабинета, куда только что зашёл Олег. Солнечные блики ослепительно горели на белоснежном глянце косяка, контрастно оттеняя полумрак коридора, в котором потерялась Ленка. Всё произошедшее казалось дурным сном, и хотелось хорошенько долбануться головой о стенку, чтобы вырваться из этой глупой нереальности и вернуть всё на свои места.

– Ты чё тут? – Сашка появилась рядом так внезапно, что Ленка вздрогнула. – Скоро звонок будет.

– На пейзаж засмотрелась, – Ленка отклеилась от стены, но ноги совершенно отказывались брести в нужном направлении.

– Чё кислая такая?

– А чему радоваться? – Силы всё же нашлись, и она вполне бодро засеменила по коридору.

Войдя в класс, Ленка собралась было жёстко проигнорировать сероглазого. Но не получилось. Дубинин тусовался на королевской половине класса, уткнувшись в чью-то тетрадь. Как выяснилось сразу же, тетрадь была Ерчевой. Алька, топыря мизинец, тыкала им в страницу и что-то поясняла. Видимо, хвалилась эффектно решённой задачкой.

Это было уже слишком. Ленка ничего не понимала. Что могло случиться? Почему Олег делает вид, что её не существует? Она оглядела класс. Поймала пару косых взглядов, заметила хихиканье девчонок. Они явно обсуждали её. И, по какому поводу, очень хотелось бы знать.

Абай вдруг засуетился рядом, снимая Ленку с разных ракурсов. Как всегда, просил улыбнуться и принять нужную позу Унялся лишь после того, как она запустила в него рюкзаком.

Что-то было не так. Настроение класса, эта тонкая переменчивая аура, очень выразительно излучала враждебность. И это было странно. Ничего плохого Ленка не сделала. Никому. Только почему накатывало ощущение, что пришла большая беда?

Под трель осипшего звонка вошёл Циркуль и, с удовольствием потирая ладони, жизнерадостно провозгласил:

– Начнём с приятной новости, – класс в предчувствии внезапного счастья замер. – Самостоятельной сегодня не будет.

– Ура! Иес! – басовито донеслось от качков и потонуло во всеобщем одобрительном гуле.

– Но, – Циркуль вздёрнул указательный палец, – я заготовил для вас простенькие задачки на пятнадцать минут. Так что достаём, – он сделал драматическую паузу, – на этот раз тетради. Карточки с заданиями я вам сейчас раздам.

Кругом зашуршало. Открывались тетради, щелкали ручки. Но всеобщее шевеление не вывело Ленку из оцепенения, она тупо таращилась на парту перед собой. Мыслей не было. Только ощущение громадной утраты. Как тогда, когда Дашка…

– Елена, – Циркуль остановился рядом и положил карточку прямо перед Ленкой. – Я очень доволен вашими успехами. Надеюсь, вы и в дальнейшем не утратите интерес к моему предмету. Хорошо?

– Постараюсь, – промямлила Ленка, без энтузиазма разглядывая карточку. Не до неё сейчас было. Совсем не до неё.

Но Циркуля ее обещание почему-то не удовлетворило. Он задумчиво рассматривал Ленку, тёр пальцем нос, хмурился и топтался рядом. Его явно что-то тревожило.

– Александр Кириллович, – жалобно заныл Ветров. – Я тетрадку забыл. Можно мне на листочке?

– Хорошо, хоть голову не забыл, – высоконравственным тоном изрекла Ерчева и, дождавшись одобрительных смешков своей свиты, скривила в улыбке жирно смазанные блеском губы.

– Пиши на листочке, – Циркуль, так и не додумав мысль о Ленке, вернулся к своему столу. – Итак. У вас пятнадцать минут. Приступайте.

Ленка открыла тетрадь. Пристроила поверх страницы карточку. Попыталась прочитать задание. Оно не читалось. Мысли разбегались и совершенно не желали собираться в кучку. Зато выяснилось, что в задании было пять строчек, три запятых и одна точка.

Из всех знаков только точка выглядела достаточно приятно. В ней была такая законченность и устойчивость, что Ленка протаращилась на неё и не заметила, как истекли пятнадцать минут.

Циркуль прошёлся по рядам, собственноручно собирая тетради. Заглянул в Ленкину тетрадь. Вздохнул. Потёр нос, но ничего не сказал. А тетрадь почему-то сунул в общую кучку Ленка хотела было возразить, намекнув, что ничего не решила, но, наткнувшись на полный сочувствия взгляд Циркуля, промолчала.

– Мне попалась задачка, которую мы вчера с тобой решали, – оживлённо прошептала Сашка, разгорячённая решением простенького упражнения. – Ну помнишь, которая не получалась. Ты ещё мне два варианта решения показала.

– Ага.

– Так я два варианта и написала, – Сашка откровенно восхищалась своей сообразительностью. – Вот Циркуль удивится.

– Наверно.

– А у тебя сложная была задачка?

– Неа, – бесстрашно мотнула головой Ленка, представляя огромную и почему-то зелёную двойку во весь лист.

– Значит, мы молодцы, – подытожила Сашка.

– Ага.

Что-то в её тоне насторожило Сашку. Она вдруг напряглась, пристально всматриваясь в лицо.

– Лен, ты чего?

– А без понятия. Что-то произошло, а я не знаю, – она неопределённо махнула рукой в сторону класса. – Парадокс.

– Ой, я же… – Сашка съёжилась, виновато засопела. – Я хотела сказать и забыла. Лен, тут вот.

Она достала мобильный и, потыкав в экран, протянула Ленке. Вид у неё был такой соболезнующий, что Ленка обеспокоенно глянула на телефон. Там красовалась страничка ее группы класса в ВК. Последняя запись на стене гласила: «Прайс сексуальных услуг Лены Савиной».

У Ленки потемнело в глазах, но она заставила себя дочитать до конца. Прайс был составлен простенько и без претензий на креативность. Обычная распечатка на принтере. Мятый, неровно оторванный лист. Столбик услуг и столбик цен. Причём многие термины секс-услуг были ей совершенно незнакомы, сказывалась полная неподготовленность в вопросах секса.

– Зачем? – Ленка отпихнула от себя телефон. – Что я им сделала?

– Да не расстраивайся, – Сашка понурилась и неловко погладила её по руке.

– Они же меня проституткой выставили. За что? Вот уроды.

– Ну, Лен, это просто шутка, – выдохнула в самое ухо Сашка. – Забудь.

Циркуль демонстративно постучал по столу, привлекая внимание и намекая на окончание разговоров. Сашка послушно сдвинулась на свою сторону, жизнерадостно подоткнула очки пальцем и уставилась на учителя.

У Ленки так бы не получилось. Вернее, она даже и не пыталась. Перед глазами стоял этот дурацкий прайс. «Поцелуй – десять рублей», – звучало, как пощёчина. Это было жестоко. И жутко больно. А главное, за что? Ведь, в принципе, всем в классе было на неё наплевать. Но всё же кому-то сам факт её существования не давал спокойно жить.

Кому? Кому она так мешает? Ленка обвела взглядом одноклассников. Была бы хоть какая-нибудь подсказка. Но ничего нет. Обычный класс с привычными заморочками. Ничего выдающегося.

А если одноклассники поверят? Возьмут и поверят, что это правда, что она действительно этим занимается. Ведь никто здесь не знает, какая она на самом деле. Слёзы неожиданно навернулись, и Ленка усиленно заморгала, чтобы разогнать ненужную влагу.

Наверно, это тот урод с эсэмэсками развлекается. Выбрал её, потому что новенькая. И вот так, без повода, оттачивает на ней свои методы воздействия. Небось сидит сейчас и наблюдает за ней. Она невольно расправила плечи и вздёрнула подбородок. Никогда! Пусть теперь на стенку лезет от злости, что её это совершенно не задевает.

А сероглазый? Ленка чуть не охнула от неожиданной догадки. Неужели он поверил? Не может быть! Он же знает её. Они так много общались. Он просто не мог поверить во всё это. Он не такой! Она растерянно уткнулась в учебник, опять заставляя глупые слёзы срочно испариться.

Только кого она обманывает? Дубинин поверил. Каждому слову, каждой цифре. Наверно, даже не усомнился. Он ведь такой правильный.

На перемене по классу прошла музыкальная волна эсэмэс-рассылки. Все дружно потянулись за разнокалиберными гаджетами и зависли в интернете. Ленка обостренным чутьём загнанного в угол зверя почувствовала, что это ссылка на прайс для тех, кто ещё не видел, и, не дожидаясь реакции одноклассников, сбежала из кабинета.

– Савина, слышь, – её догнал гот. – Наплюй на прайс.

– Отвали! – рявкнула она.

– Лен, да перестань, – злобный рык его совершенно не впечатлил. – Это всё фигня. Наплюй.

– Сказано же тебе, отвали.

– Лен, я что хотел сказать, – он, неловко дёрнув её за плечо, остановил, разворачивая к себе. – Если кто-то лишнее брякнет в твою сторону, я ему морду набью.

– Даже качкам? – Ленка с мстительным интересом уставилась на него.

– Ну, – гот заметно стушевался, – с ними будет посложнее. Но я что-нибудь придумаю.

– Вот и я о том же, – Ленка круто развернулась и побрела к бандерлогам. Сейчас это было единственное место, где можно было зализать душевные раны без всяких приступов жалости.

Изобразив ликование, она нагрянула в кабинет подшефных. Но чуткие детки сразу просекли её настроение и потянулись вдруг с конфетками и шоколадками. Даже организовали чашечку чая из термоса. Ленка пила обжигающий чай с молоком и давилась шоколадом пополам со слезами. Подшефные мудро делали вид, что ничего не замечают, не задавали наводящих вопросов и развлекали скучными школьными анекдотами, от которых смеялись так заразительно, что Ленка незаметно для себя начала улыбаться.

Сашка разыскала её и потащила на урок. Ленка вяло отбивалась, но потом смирилась с неизбежностью возвращения. К тому же они вошла в класс сразу за Русалкой, так что даже самые коммуникабельные вынуждены были оставить свои реплики на потом.

Ленка с благодарностью принимала воинственное покровительство Сашки. Сидела не поднимая глаз, чтобы ненароком не увидеть, какой эффект произвёл прайс на одноклассников. Потому что на одного, самого важного человека это произвело такое отвратительное впечатление, что всё остальное уже не имело значения.

Дубинин весь день не замечал её. Обходил стороной. И она наконец перестала гоняться за ним, чтобы объяснить, что к идиотскому прайсу не имеет никакого отношения, что это ложь, от которой ей в тысячу раз больнее, чем ему.

Из школы он вышел в компании ребят и опять не заметил стоящую на крыльце Ленку.

– Может, тебя проводить? – Сашка довольно чувствительно толкнула её плечом, привлекая внимание. – Что-то ты совсем кисло выглядишь.

– Спасибо, Саш, всё нормально, – Ленка постаралась улыбнуться. – Сама дойду.

– Угу, – она кивнула и торопливо пошла вниз по лестнице. – Пока.

– Пока, – слабо отозвалась Ленка.

– Сделай губки бантиком, а? – выпрыгнул навстречу, как чёртик из табакерки, Абай, нацеливая на неё смартфон.

Ленка замахнулась рюкзаком, и летописец класса, бодро отпрыгнув в сторону, смешался с толпой.

– Елена Савина? Правильно? – Незнакомый старшеклассник заглянул в бумажку, зажатую в кулаке. – Ты шефствуешь над третьим «Б»?

– Да, – слабо заинтересовалась Ленка. – А что случилось?

– Хотел задание им отдать, а они уже разбежались. Не передашь, а? – Он протянул несколько листков. – Они уже в курсе.

– Хорошо, передам, – Ленка сунула листки в рюкзак.

– Мне к понедельнику нужно, – многозначительно вздёрнул брови старшеклассник, понижая голос. – И это, вот деньги… Пусть сделают в темпе.

Он протянул ей несколько купюр.

– Ого, – удивилась Ленка. – Так много.

– У вас ещё недорого, – отмахнулся он. – И это, там на три задания. Ну я побежал.

Ленка задумчиво повертела деньги, впечатлённая тем, что бизнес подшефных вполне себе процветает, и сунула пачку на самое дно рюкзака.

На любимой тропинке, что стрелой резала газон, маялся гот, безжалостно давя каблуками ни в чём не повинную жестяную банку из-под тоника.

– Проводить тебя хочу, – просияв от Ленкиного появления, сообщил он.

– У меня нет такой услуги, – буркнула Ленка— Отвали.

Вересов упрямо пристроился рядом и даже пиджачок с пристрастием одёрнул, чтобы выглядеть попредставительнее.

– Лен, да забудь ты эту глупость.

– Глупость? Это так называется? – Она шагнула к нему, стискивая кулаки. Так захотелось вдруг поколотить этого ухмыляющегося мальчишку за эту унизительную жалость. – Забудь, и всё? Да?

– Лен, не переживай ты так. Через пару дней всё забудется, – гот перестал улыбаться. – Честное слово, все забудут.

– Я не переживаю. Это ты всё время меня достаёшь. Может, хватит?

– А ты ударь, – он схватил её руку и прижал к груди. – Прямо сюда. Давай. Сразу полегчает. По себе знаю. Как врежешь кому-нибудь, так и на душе спокойнее.

– Отцепись! – Ленка выдернула руку, но запал уже прошёл, и стало опять душераздирающе тоскливо.

Гот пару минут шёл рядом молча, но потом не выдержал, опять начал утешать. Ленка почти не слушала его, мечтая лишь о том, чтобы выскоблить из себя всё-всё, до донышка, чтобы ничего не осталось: ни мыслей, ни боли, ни переживаний. Чтобы только пустота и покой. А гот всё не умолкал, всё говорил что-то ободряющее. Хвастался, что не курит, что благополучно справляется с тягой к никотину. Неужели он не понимает, что это не имеет никакого значения? Ни-ка-ко-го!