Водка подходила к концу. Мы тихо сидели на берегу Иртыша в центре города напротив областной администрации в надежде узреть кого-нибудь из руководства региона. Лето ещё было в самом разгаре, и ночь выдалась теплая. Не спеша беседуя, мы тихо выпивали в ночном полумраке, тревожась, что кончается запивон. Наш берег плыл вдоль реки, свет костра улетал по спокойной глади смешивающихся на наших глазах Оми и Иртыша. Костер быстро прогорал, и нам приходилось постоянно подбрасывать в него ветки, рассыпанные по берегу весенним паводком.

– Пойду схожу в туалет! – сказал Бидон и скрылся в полутьме зарослей ив. Прошло пять минут, а он всё не возвращался. Через десять минут мы окликнули его – ответа не последовало. Через пятнадцать минут мы обшарили заросли, но Бидона не обнаружили – видимо, он аннигилировал. Особо мы не волновались – корешок наш не первый раз уходил по-английски. Допили водку, сходили по нужде, заодно потушив костер, и пошли пешком домой по ночному городу. На улицах ни души. Отсутствие людей меня всегда радовало. Казалось, что весь мир в этот момент принадлежит лишь мне. Ночные прогулки я и мои друзья могли себе позволить. Мы учились в институте, и никто из нас не был ещё обременен ответственной должностью, а в институт можно было и не ходить – учебный год ещё не начался. Можно было не ходить, даже если бы он и начался.

Бидон был крепкий тип. Роста среднего, с квадратным лицом и телом – иногда мне казалось, что с такой же кубической душой. В целом положительный человек, но любил мышкануть что-нибудь, особенно деньги. Видимо, выпивка на халяву казалась во сто крат приятнее, а к приятному, как известно, стремится каждый уважающий себя человек.

Частенько Бидон неожиданно для всех вставал, говорил нечто вроде «сейчас приду», «пойду-ка я куплю сигарет» или милое «пройдусь…» и уходил в только ему ведомое место. Потом мы узнавали, как он отлично провел время после расставания с нами: выиграл пятьсот рублей в казино и пропил их, выиграл тысячу на бильярде и промотал её с маркером, обманул лоха на полторы тысячи и незабываемо их прогудел с бывшими одноклассниками. С нами почему-то он никогда так не веселился. Видимо, с нами всегда была тоска и мрак. Да и сами мы давно уже ему опротивели, и наши рожи казались свиными рылами. Другого объяснения его поведению не нахожу.

Так вот, однажды Бидон вышел с вечеринки. Ушел студентом по-маленькому в кустарник, а вернулся через два года голубым беретом из гор Дагестана. Столь долгому отсутствию Бидона никто не удивился. Просто выпили за возвращение корешка.

Бидон и до армии был не очень-то разговорчив – после же всё больше пил и курил да думал думу, выгрызающую ему весь мозг, что-то постоянно анализировал и припоминал, вспоминал и переживал снова и снова в своём квадратном, по форме черепа, мозгу. Глаза его в такие моменты упирались в одну точку, тело цепенело. Возможно, он ни о чём и не думал – просто так ему было кайфово, так он отдыхал, отдыхал от жизни, как будто тяготившей его чем-то.

У Бидона было два школьных дружка. Один носил хорошее победоносное имя, второй чем-то напоминал жестами и наружностью дворового пса. Бидон после армии крепко с ними сдружился на почве злоупотребления алкогольной продукцией, но узнали мы об их крепкой мужской привязанности (не подумайте ничего плохого) позднее, как и о том, что злоупотребляли они не только водочкой.

Первый дружок Бидонов был весьма весёлым и приятным в общении человеком. Вся человечность в нём растворялась парой-тройкой стопок водки, как растворялось хлоркой пятно от упавшей котлеты на белой рубашке. После чекана водки человек этот становился неуправляемым, асоциальным, как стая бешеных псов.

Корешок Бидона с оперативной кличкой «Собака» был более умён – не выставлял свою агрессию на всеобщее обозрение, однако был не менее омерзителен даже в трезвом уме. К тому же он употреблял тяжёлые наркотики, что не является признаком высокоразвитости интеллекта.

Всё шло своим чередом: Бидон и кореша пили, курили, веселились. Затем просто пили и курили. Позже стали курить и на бодрячке веселиться. Чуть позже просто курить. Затем начали колоть и веселиться. И в итоге просто колоть…

Разговоры не помогали. Бидон становился прожжённым нарком. Несколько раз мы встречали его в состоянии реактивного наркотического полёта. Он говорил то же, что и все такие типы: «Да хоть щас завяжу и больше не буду! Я не наркоман! Чуть-чуть для бодрячка покурили кокса…» Но верить в это становилось всё труднее, хотя многие ему всё ещё одалживали «на лечение больной бабушки», «на отмазку от милиции» и прочие первоочередные душещипательные дела наркоманов. Долгов он не отдавал, и вскоре круг потенциальных кредиторов резко сузился.

И вот свершилось – он сел. Но не в лужу, а на зону. Мастер спорта по альпинизму. Ученик лучшей и старейшей гимназии города, студент педагогического вуза, «голубой берет» и… зэка Бидон! Невероятно причудливая траектория жизни. Браво, Бидон!

За что его закрыли, мы не знали. Известно было лишь, что когда-то давно он «открыто похитил пять тысяч рублей у официантки в кафе». Проще говоря, подбежал, вырвал из рук деньги и убежал. Его изловили и пожурили. Дело как-то уладили. В этот раз, видимо, все было гораздо серьёзней. Впоследствии при вопросе, за что он подсел на тюрьму, Бидон просто и обыденно произнёс следующую фразу: «Отобрал у лоха ноутбук – поймали…» Прошёл год, затем второй. О Бидоне не было известий, и память начала стирать о нём воспоминания. Как будто безымянный электрик методично веерно отключал питание на участках мозга, зафиксировавших подвиги героя. Все контакты его были удалены из телефонов, записных книжек, из подкорки и сознания.

И вот случилось то, чего я никак не ожидал и где-то в глубине душе страшился.

Пятница, вечер, около десяти, звонок на сотовый, неизвестный номер… Беру…

– Алё, алё…

– Привет, как дела? – заговорил мужской голос в трубке, почти не разделяя слова.

– Здорово, неплохо…

– Ты меня, наверное, не узнал? – продолжал голос.

– Нет, не узнал.

– Это я, Бидон.

– А, привет, Бидон.

Слова мои прозвучали как-то сухо и обыденно. «Да и ладно», – подумал я.

– Встретиться не желаешь?

– Да нет.

…В общем, встретились.

Внешний вид Бидона изменился не очень – он не постарел и не помолодел, не поправился и не похудел. Армия, бухло, наркотики, зона его как будто законсервировали. На это обратили внимание все. Он же обратил внимание, что мы сильно изменились. Ещё бы – пока мы жили, он застрял во времени и не трогался с места. Пострадала от путешествия во времени лишь его одежда. На ботинках красовалась сантиметровая дыра, в куртке явно кто-то красил потолок, футболка была, похоже, трофейная… ещё с армии.

Я обсуждал с Бидоном в тот день только книги. Особенно мне понравилась беседа о Дориане Грее. Только человек, познавший тяготы, способен понять глубину этого произведения, только не сломленный судьбой способен осознать всю вечную современность этого текста Оскара Уайлда. Бидон вроде бы соответствовал сей характеристике – пострадал от своей глупости, но не был ею сломлен.

Бидон говорил, что завязал со своим прошлым, и все присутствовавшие в это почти поверили. «Ещё пара встреч, и мы станем старыми друзьями», – подумал я.

После обсуждения литературы и других высоких, еле уловимых материй, мы перешли к продуктам более земным – водке, пИвку и сигаретам. Выпили, перекурили, снова выпили, покурили… поговорили. Он плакал и просил простить за предательство, мы молчали. Слезам мужчины нельзя не поверить. Было ощущение, как будто выздоровел находившийся долгое время при смерти друг. Все были веселы и полны ностальгии. Договорились встретиться опять на следующей неделе.

Бидон всем предлагал помощь – кому в установке пластикового окна, кому в поклейке обоев.

– Установщики делают всё абы как – то прикрутят не надёжно, то пропенят плохо. А я за ними пригляжу, всё сделают как надо! – говорил он со знанием дела и с неподдельной заинтересованностью.

Предлагал и прочую помощь во внутриквартирных делах.

– На зоне я всему научился, – гордо говорил он.

Фраза прозвучала чуть двусмысленно, но в тот момент на это никто не обратил внимания. Эндрю захотел пригласить его на поклейку обоев, да жена была против. На том и порешили: как будет дело – сразу зовём Бидона.

Перед расставанием прогулялись. Шли к остановке, провожали Бидона, разговаривали.

– Кот, дай телефон! – неожиданно крякнул Бидон.

– На твоём кончились деньги? – с лёгким недоверием поинтересовался я.

– Вроде того…

– На, возьми, друг!

И протянул ему сотовый.

Бидон, напившись водки и, как мне показалось, плохо соображая, долго с ним возился. В итоге никому не смог позвонить и отдал назад. Я подумал, товарищ просто его рассматривал. Любовался… Или не совладал с современной техникой.

Мы распрощались как старые друзья. В душе поселились райские птицы…

Дома я поздоровался с дорогими френдами – телевизором, его пультом и диваном. Пообщавшись с друзьями минут пятнадцать, встал, переоделся, помыл посуду и сел за компьютер поработать сантехником «Супер Марио». Машинально взял телефон и проверил баланс. На счету по моим расчётам не хватало около пятидесяти рублей. Разряд молнии прошёл через всё тело. Не до конца веря своей догадке, позвонил в справочную. Оператор долго не брал трубку. Наконец-то мужской голос поинтересовался, что угодно сеньору.

– Посмотрите, пожалуйста, не было ли мобильных переводов с моего номера за последние два часа! – возбуждённо произнёс я.

– Был, – бесстрастно ответил голос.

– На какой номер?

Я слышу номер и кричу: «Вот аааааууукккккссссссс, Бидон! Это его номер!» Звоню Бидону – телефон выключен. Больше Бидона я не видел. Но одно я понял точно: он действительно многому научился на зоне.

Мы распрощались как жулик и терпила. В душу насрали…

На прощанье я отправил СМС: «Ты бы хоть за мобильный платёж спасибо сказал! Ну и мразь же ты, Дориан наш Грей!»