От нашего приятеля Гошки приходили из Москвы директивы.

Во-первых, мы с Леной должны были собирать образцы цветов и листьев и высылать Гошке для гербария. Во-вторых, ловить бабочек и насекомых для коллекции. В общем, указания следовали за указаниями: раздобыть моллюсков — мидию и гребешок; узнать, что за щука сарган и кого она ест; уточнить, водятся ли в Черном море раковины-хищники под названием «морские желуди». Потом был прислан рисунок бабочки «кавалер» — белой с темными хвостами.

Мне и Лене вменялось в обязанность изловить таковую и доставить в Москву. Для чего, писал Гошка, необходимо сделать расправилку и сушилку, с помощью которых обрабатываются бабочки.

Мы пожаловались Тане, что нигде не можем разыскать моллюска и бабочку «кавалер». Таня посоветовала зайти в магазин «Подарки Крыма». Какова была радость, когда в «Подарках Крыма» мы обнаружили «кавалера», и даже в готовом виде — расправленного и засушенного. В этом же магазине удалось еще купить маленького краба. Он тоже был расправленный и засушенный.

А вот моллюска мидии не было. Мы с Леной подумали и решили, что краб вполне его заменит.

Гошкина страсть к коллекциям была велика. Среди друзей он слыл знающим человеком в ботанике и зоологии. Я, например, не от кого другого, как от Гошки, узнал, что скорпионы не пьют воды и что осы уничтожают мух.

В семье мать и отец поддерживали Гошку, а вот бабушка была против. Она пугалась загромождения единственной комнаты, в которой жила вся семья, образцами, экземплярами, видами и подвидами из Гошкиных накоплений.

И когда бабушка и внук недавно провели вместе лето в Подмосковье и потом возвращались домой, то бабушка укоряла Гошку: «Комната двадцать квадратных метров, а ты опять везешь стрекозла!..» Но Гошка был неумолим.

Мы с Леной побывали в Никитском ботаническом саду, недалеко от Ялты, где набрали для Гошки образцы растений и листьев: пампасскую траву, окант, пробковый дуб, индийскую сирень, секвойю гигантскую, магнолию калифорнийскую.

С образцами пришли на почту, чтобы вложить в конверты и отослать Гошке.

С одним образцом получилась заминка — с листом калифорнийской магнолии. Лист не помещался в конверт.

Я призадумался: как быть? Вмешалась Лена. Она взяла у меня лист и обратилась в окошко к девушке-администратору:

— Можно отправить вот этот лист?

— Как — лист?

— Ну, очень просто — вроде открытки. Поглядите, он плотнее, чем картон. — И Лена передала девушке лист. — Вы понимаете, это необходимо для гербария одному мальчику в Москве. Очень необходимо! Мы надпишем на листе адрес, наклеим марку, и готова открытка.

— Марку, адрес, — повторила машинально девушка, разглядывая лист. — Пройду к начальнику и узнаю, возможно это или нет.

— Узнайте, будьте добры.

Девушка ушла.

— Ну что ты затеяла! — сказал я Лене. — Начальник смеяться будет. Подумает, что тебе солнцем голову напекло.

— Ничего он не подумает. Я даже в книге об этом читала, еще в детстве.

Только было я хотел спрятаться за колонну — будто никакого отношения к даме с калифорнийским листом не имею, — девушка вернулась и сказала, что начальник разрешил послать.

Лена взглянула на меня, как на трусливого таракана, потом презрительно проговорила:

— Напиши адрес и наклей марку.

Я взял лист, вывел на нем крупными буквами адрес и наклеил в углу марку.

На обороте сообщил Гошке, что это лист с дерева вечнозеленой магнолии и что семена ее впервые были завезены в Крым в 1817 году из Калифорнии. Так было написано на табличке при дереве в Никитском ботаническом саду.

Мы опустили лист в почтовый ящик, и он поехал в Москву.