Мы поднялись на четвертый этаж и свернули в левое крыло дома. Пройдя по длинному коридору, вдоль которого висели различные картины, неожиданно остановились возле красивой резной двери. Волдо достал из кармана связку ключей, открыл ее, и мы оказались в огромном кабинете. По-другому, эту комнату назвать было нельзя. Высокий шкаф с книгами, письменный стол, кресла, широкий мягкий диван. Все было великолепно подобрано и расставлено.

Мужчина подошел к небольшой тумбе, стоящей возле шкафа, открыл ее и, только тогда, я смогла увидеть, что за ней спрятан сейф. Волдо открыл его и достал приличную папку. Затем поднес к столу и стал выкладывать различные документы. Некоторые были написаны на русском, некоторые на немецком, только зачем мужчина мне их хочет показать, было непонятно. И, если честно, насторожило меня.

— Присядь, — дядя расположился за столом, а мне указал на кресло, напротив него. — Наверное, то, что я сейчас скажу, тебя удивит и покажется нереальным. Но, поверь! Ты это заслужила. Вы с мамой, это заслужили. Перед тобой документы, касаемые, всего, чем я владею. А это, как ты понимаешь, немало. Недвижимость, счета, сеть ресторанов — все это, перейдет тебе.

— Но… — мои глаза округлились от неожиданности и, в общем-то, я была обескуражена такой новостью.

— Не перебивай Анкита, и выслушай меня до конца. Пожалуйста! — Волдо заметно нервничал и в глазах, снова притаилось подозрение и страх. — Около года назад, я узнал, что болен. Помочь мне уже не в силах даже самый опытный специалист и лучшая клиника мира. Я, не зря писал тебе, что времени у нас мало. Его, действительно осталось в обрез.

Твоя бабушка умерла по той же причине, но она тщательно скрывала свою болезнь. Не знаю, передается ли это по родству, но надеюсь, что нет. Я все уладил и проблем с вступлением в наследство у тебя не возникнет. Конечно, придется выучить язык и вникнуть во все нюансы, но ты умная девочка. Я понял это, за то время, что ты гостишь здесь и в своем выборе, не сомневаюсь. Надеюсь, ты будешь счастлива, и мой поступок будет этому способствовать, — затем, мужчина наклонился в мою сторону и прошептал. — Прошу! Прими это как должное, и я уйду из этого мира со спокойной душой.

Я ничего не мола ответить. Он болен? Что за бред! Судя по внешнему виду, мужчина полон сил и блещет здоровьем. Может быть, это ошибка? Глупое и ужасное недоразумение. Принять все это? Что я с ним буду делать! Нет. Я не хочу терять единственного родственника, ведь только недавно встретилась с ним. И он мне нравится. Пусть. Немного чудаковат, но я и сама, можно сказать с приветом, да еще каким. Я не смогу. Не выдержу. Другая страна, другие люди, традиции, законы. Все другое. Мне не нужны богатства! Я, отлично себя чувствую в своем маленьком, скромном мирке. Люблю свою работу, общежитие, комнатку пять на три, старенький сервант, телевизор. Я не хочу менять свой уютный мир на … Что? То, от чего мне страшно и хочется бежать? Зачем!

— Я не знаю, — мой шёпот, раскатом грома, ворвался в висевшую тишину, — Все, так сложно.

— Скажи! У тебя есть мечта? — неожиданный вопрос.

— Она есть у всех, — я посмотрела в глаза Волдо. В них искрилась надежда.

— Ты сможешь осуществить ее и… мою тоже, — последние слова, мужчина сказал чуть ли не умоляюще.

— Я уверена, ты проживешь еще долго.

— Как бы я хотел этого, — дядя обреченно вздохнул. Он собрал документы в папку, встал и положил в сейф.

Волдо мне еще что-то объяснял про адвокатов, бизнес, дома, но я этого практически не слышала. Его слова, отголоском проскакивали в мой мозг и растворялись, не найдя пристанища. Затем, мы долго и молчаливо смотрели друг на друга, иногда отводя взгляд куда-то в сторону или опуская глаза. Но через минуту, вновь искали точку соприкосновения. Будто, пытались прочитать и понять мысли друг друга.

Остаток дня, мужчина пытался меня как-то подбодрить, обнадежить. Мы прогулялись по городу, зашли в маленькое уютное кафе, но разве можно вести себя, как ни в чем не бывало. Словно не должно ничего произойти … ужасного и необратимого.

Вернувшись, дядя проводил меня до комнаты и, пожелав спокойной ночи, подмигнул. После нашего разговора в кабинете, у него, словно выросли крылья. Он будто освободился от чего-то тяжелого, а в глазах, вместо затаившегося ожидания и страха, появилось спокойствие и умиротворенность.

Я прияла душ и, из-за размышлений, уснула далеко за полночь. А еще. Закрывая глаза, впервые помолилась. Как умела и от всего сердца. Прося о том, чтобы жизнь Волдо еще не скоро потухла, а я, смогла бы спокойно уехать домой и, через некоторое время, пригласить его в гости.

Проснулась резко, молниеносно, от охватившего ужаса. Сны. Ненавистные сны вернулись, и, похоже, смерть, решила посмеяться надо мной. Жестоко и предательски.

Вскочила с кровати и, только благодаря полной луне, даже не позаботившись набросить халат, бросилась к двери. Рванула в коридор, перескакивая через ступеньки, оставила позади лестничный пролет, пересекла прихожую и оказалась в гостиной.

Как обычно, беззаботно и спокойно, в камине танцевало пламя, бросая отблески света на сидевшего в кресле мужчину. Его руки, вяло свисали с подлокотников, а голова склонена на бок. Может быть успела? Может быть, он еще не совершил свой … необдуманный поступок?

Дрожа от страха, я стала медленно приближаться к Волдо, не решаясь окликнуть. Шаг за шагом, становилась ближе к ужасной правде, которая воплем вырвалась из меня. Зажала рот рукой, стараясь сдержать рыдание и непослушные слезы.

Голубые глаза, которые вечером светились надеждой, безжизненно уставились в одну точку. На лице застыла кривая улыбка и все потому, что в груди, зияла дыра от выстрела. Дядя целился прямо в сердце, и не промахнулся. Смерть пришла мгновенно, не оставляя ни малейшего шанса выжить. Пуля сделала свое дело, решив все раз и навсегда.

Через несколько минут, на мои крики прибежала прислуга. Кто-то появлялся и исчезал, по всему дому, начал загораться свет и лишь «скала», с обыденным непроницательным лицом, удостоверившись в смерти Волдо, спокойно сказала что-то по-немецки и удалилась в прихожую. Видимо, это она вызвала полицию, потому-то, спустя несколько мгновений, я услышала сирены, а затем, приближающиеся мужские голоса.

Я, стояла, не сдвинувшись с места, проглатывая тихие всхлипы, не в силах поверить в произошедшее. Мне стали задавать какие-то вопросы, но непонятная речь не доходила до моего сознания. Рядом появилась Гретхен. Заговорив с полицейскими, наверное, она рассказал, кем я являюсь и прихожусь Волдо, мужчины снова начали что-то говорить, обращаясь ко мне, а «скала» стала переводить их вопросы, а затем, мои ответы им.

В прострации, я не могла четко осознавать, что происходит, но, похоже, меня подозревают в убийстве. Кто-то сжал мне пальцы чтобы снять отпечатки, затем эту манипуляцию проделали с пистолетом, опросили прислугу, но из того что они отвечали, я ничего не понимала.

Через некоторое время, появился представительный мужчина в деловом костюме. Благо, он владел пусть и ужасным ломаным, русским языком. Мужчина представился адвокатом, принес соболезнования по поводу случившегося и сказал, что в курсе всех дел мистера Клаттена.

Затем он побеседовал с полицейскими и меня попросили подписать какую-то бумагу. Как объяснил мужчина, это была подписка о невыезде, но тут же предупредил, что волноваться не стоит и завтра, когда тело обследуют и сделают отпечатки, все прояснится и запрет снимут. После, люди в белых халатах запаковали тело Волдо в целлофановый пакет и увезли.

А потом наступила тишина. Зловещая, страшная, пробирающаяся в самые потаенные уголки сознания. Я ушла в выделенную мне комнату, залезла под одеяло и, пытаясь спрятаться от, старающихся пошатнуть мой рассудок голосов, закрыла глаза, стараясь провалиться в забытье. Ничего не выходило. Не знаю, сколько времени прошло, но голоса постепенно начали исчезать.

Неожиданно, я почувствовала чье-то присутствие. И уже знала, кто это. Тот, кто совсем недавно лишил себя жизни, предательски поступив со мной. Осторожно высунула голову из-под одеяла.

У моей кровати, со смиреной улыбкой стоял Волдо. Он смотрел такими счастливыми глазами, словно не умер, а обрел свободу.

— Зачем? Зачем ты это сделал? — прошептала я сквозь слезы.

Призрак ничего не ответил. Он продолжал смотреть на меня, будто любуясь напоследок, а через несколько минут, произнес лишь несколько слова:

— Дневник. В кабинете.

Подмигнул и исчез. Я, вновь нырнула под одеяло и, не переставая плакать, мысленно продолжила выплескивать на дядю свою обиду на его поступок. Он не дал мне ни малейшего шанса. Как и смерть не дала ему. Она, уже заняла полноправное место в моей жизни, постоянно втягивая в свои черные игры, заставляя смотреть, как умирают люди и, не давая возможности все изменить. Вот и Волдо решил все за меня, поставив перед голым фактом.

А завтра. Завтра меня закрутила вереница действий, которые я выполняла автоматически, бесчувственно, по указке. Потому что устала что-либо чувствовать. Я опустела, и когда снова стану прежней и стану ли вообще, была без понятия.

Полиция, адвокат, бумаги, вопросы, ответы, похороны, завещание, вступление в наследство, снова бумаги, люди, кабинеты, лица. Сочувствующие, завистливые, подозревающие. И снова подписи … подписи … подписи.

Катя звонила не переставая. Когда я, собрав все свои силы, вкратце рассказала ей о том, что произошло, девушка сначала долго молчала, а затем, попыталась меня подбодрить. Только голос подруги не мог скрыть озабоченность и тревогу. Тревогу за мое состояние. И, как ни странно, это помогало мне держаться.

В разгар похорон, позвонил Игорь, но я не взяла трубку. Затем, он звонил снова и снова, а я сбрасывала или просто не отвечала.

Когда и подруга начала звонить слишком часто, я перестала разговаривать и с ней. Мне хотелось покоя и тишины.

Вся эта вереница продлилась две недели. По уважительной причине, в посольстве мне продлили визу еще на месяц, но столько находиться в Германии, я больше не могла. Хотя, мое присутствие требовалось и на больший срок.

В общих чертах, мне рассказали про то, что я теперь имею за душой. Так — как документы все были в порядке, сеть ресторанов не нуждалось в постоянном присутствии владельца, в каждом ресторане имелся управляющий, проверенный временем, я решила, нет, мне было просто необходимо, вернуться домой. Мне нужно было ступить на родную землю, впитать запах знакомых улиц, увидеть красоту обшарпанных стен общежития и наконец-то обнять, ставшую мне сестрой, Катю.

И, в общей сложности, после трех недельного пребывания в Германии, я наконец-то летела домой. Я изменилась. Внешне не сильно, не считая пробивающейся в нескольких местах седины. Изменился мой статус и сознание. Теперь я была богата, по финансовым меркам, но стала практически нищей, духовно. Питаясь мыслью о том, что у меня есть родной человек, пусть и далеко и, живя надеждой узнать о тайне своего рождения, теперь я стала медленно умирать. Моим мыслям больше негде брать силы — Волдо умер. Надежда больше не согревает — история моего рождения оказалась ужасной.

Как теперь жить? Где найти источник для ее продолжения. Тоненькой ниточкой, в сознание стало вплетаться что-то, способное спасти меня. Оно шептало лишь одно слово. Вернее имя — Игорь. И чем ближе мы подлетали к Белоруссии, это что-то, уже практически прижилось во мне. А когда я оказалась на родной земле, словила, ищущий взгляд Кати, поняла: я не умру, потому-что тоненькая ниточка, уже скрутилась в клубок, ставший частью меня.

— Анкиточка! Миленькая! Как же я соскучилась! — подруга набросилась на меня с поцелуями и объятиями.

Как же приятно чувствовать запах дорогого человека. Я обняла девушку в ответ и, готова была так стоять, вечно. Минут пять, мы не могли оторваться друг от друга. Слезы радости, струились по щекам и я улыбалась. Впервые за две недели.

— Пойдем! Когда ты сказала, что прилетаешь, я сразу же заказала столик в небольшой кафешке. Нам нужно отметить твое возвращение. Я уже достала Вадима, разговорами о тебе, но он тоже очень рад, что … все разрешилось, — Катя запнулась, а потом, виновато добавила: — Извини. Я соболезную и … ты скала.

Я неожиданно рассмеялась сквозь слезы, вспомнив Гретхен.

— Нет. Я не скала. Я практически рассыпалась на части, но обещаю … постараюсь собраться. Теперь, постараюсь.

Мы вышли на огромную стоянку, и я снова улыбнулась, завидя знакомый джип и Романа. Я даже готова была расцеловать его, но не стала этого делать.

— Здравствуй Анкита, — за темными очками, я не видела глаз мужчины, но голос выдал его. Сколько нежности, от простых и обыденных слов.

Мужчина взял мою сумку, положил ее в багажник, занял место водителя, и машина рванула с места, неся меня туда, куда рвалась моя душа всем своим естеством. Домой!

Глядя в окно, я наслаждалась родными просторами. Дорогой, улицами, домами, магазинами, людьми. А когда джип заехал на знакомый двор, и оказался возле общежития, выходя из машины, я чуть не задохнулась, хватая родной запах и воздух.

Все во мне просто пело. Поднялась по серой лестнице на свой этаж. Всунула ключ в замочную скважину, провернула несколько раз и открыла дверь. Сердце забило барабанную дробь и я, как умалишённая, разрыдалась, оказавшись в своей комнате.

Катя, хотя ей потребовалось неимоверных усилий, разрешила мне избавиться от ее общества лишь до вечера. В семь часов она заедет, чтобы отправится в кафе «Свято» и достойно отпраздновать мое возвращение. Я не возражала. Нужно возвращаться к жизни.

Плюхнулась на кровать, обняла подушку, втянула ее запах, подошла к серванту, провела по стеклу пальцами, дотронулась до стола, а затем посмотрела в окно. Как же хорошо. Теперь, я в безопасности. Я, дома.

Буквально через несколько минут, возле моих ног, прошелся, Бран, и даже глазом не повел. А я, готова была, не смотря на размер, схватить его в охапку и тискать, как маленького щенка. Пес направился к кровати, не обращая на меня никакого внимания, лег, положил морду на лапы и прикрыл глаза. Мне показалось или он какой-то уставший?

Подошла к нему и стала нежно гладить переливающуюся шерсть, а затем, почесала псу за ухом.

«В тебе проснулась любовь ко мне?» — небрежно прозвучало у меня в голове. От неожиданности я даже растерялась. Уже и забыла, как это происходит.

— Я сразу тебя полюбила, — ласково произнесла. — А где ты был и почему не появлялся?

«Было слишком много проблем» — пес открыл один глаз, а затем снова закрыл, наслаждаясь моими действиями. «С тобой, как вижу, все в порядке!»

— Я вообще-то была за границей и подумала, что из-за этого ты не являешься.

Бран, резко открыл глаза.

«Расстояния нам не помеха. А что ты там делала?»

— То, что изменило мою жизнь! — я решила ответить в манере пса. Коротко и непонятно.

Мой телохранитель вопросительно вздернул Бровь, а затем холодно и безразлично ответил:

«Я еще рядом, значит ты по-прежнему…» — он замялся, а затем добавил. «Ничего не изменилось!» — и это звучало утверждающе.

Снова какие-то секреты? Нет. Ничего не хочу знать. Хватит! Пусть все идет, как идет. Я, не успела поговорить с Володо, на тему своих способностей, значит, так и должно быть. Возможно, он и не знал ничего по этому поводу.

Оставила пса отдыхать и направилась принимать душ. Освежившись, взяла дорожную сумку и стала ее распаковывать. Практически все документы, касаемые, моего нового имущества, я привезла с собой. Так надежнее. Достала вещи, начала складывать их в шкаф и вдруг, из кофты, выпала небольшая, но толстая записная книжка. Дневник бабушки. Я нашла его, в том же кабинете, где хранились документы. Похоже, именно его имел в виду Волдо, когда пришел ко мне в виде призрака. Совсем забыла, что забрала книжицу с собой и впихнула в вещи.

Подняла дневник с пола и аккуратно положила на тумбочку возле кровати. Как-нибудь почитаю.

Катя заехала, как всегда вовремя. До ее контрольного звонка, я даже удалось немного вздремнуть. Роман, снова не смог сдержать улыбки, а подруга, подозрительно сощурила на него глаза и шмыгнула в машину, потащив меня за собой.

Всю дорогу, подруга рассказывала, как она не находила себе места, волновалась и переживала. Считала дни, пока я была в другой стране, а затем часы и минуты, до моего прилета. Как она радовалась моему неожиданному изменению в материальном плане, хотя то, как это произошло, заставило ее, несколько ночей плакать. Девушка боялась за мое внутреннее состояние и, набирая вновь и вновь номер мобильного, ждала чего-то страшного и непоправимого. А когда я перестала брать трубку, бросалась в панику, донимая Вадима своими подозрениями. Мужчина пытался успокоить, носившуюся из угла в угол подругу, но на взводе, она чуть ли не называла его бездушным и черствым.

— Потом, просила у «масика» прощения, он обнимал меня и снова начинал успокаивать, — усмехаясь, сказала Катя.

Кафе, в котором подруга заказала столик, оказалось действительно уютным и тихим. Не смотря на вечер выходного дня, народу практически не было, что позволило расслабиться и спокойно наслаждаться компанией Кати.

Мы легко поужинали и теперь, потягивая знакомый коктейль и дожидаясь десерта, делились чувствами, мыслями и предположениями.

— Эта поездка, заставила меня на все посмотреть другими глазами. Столько всего произошло, за такой короткий срок, что в голове не укладывается, — вздохнула я, делая глоток «Маргариты».

— Да! Жизнь непредсказуема и, порой подбрасывает нам такие сюрпризы, что хоть стой, хоть падай, — поддержала подруга.

— Я бы сказала: хочешь, живи с этим, а хочешь, умирай. Но, видимо такова моя судьба.

— Ты, так и не узнала насчет своих способностей! Может, все — таки твоя бабка была …того. Колдуньей какой? Ты ничего подозрительного в доме не заметила? — поинтересовалась Катя.

— Нет. Кроме роскоши и богатства — ничего.

— Ты у нас завидная невеста! Кто ты теперь — графиня, баронесса? — гордо спросила подруга.

— Никто. Я отказалась от титула. Мне чужие звания не нужны. Да и, от всего прочего, наверное, тоже с удовольствием избавилась бы, только пообещала Волдо, что приму.

— С ума сошла, от такого отказываться? Оно то, есть не просит! — возмутилась Катя и схватив губами трубочку, сладко потянула содержимое бокала. — Мм. Совсем забыла! Мне Игорь звонил! Такой нервный! Спрашивал, что с тобой случилось и почему трубку не берешь. Он приезжал на пару дней и снова укатил. Кажется в Индию, — подруга замолчала, а затем виновато потупила глазки в стол и продолжила:- Прости меня дуру, но я ему все рассказала.

— Что рассказала? — я чуть не поперхнулась коктейлем.

— Ну. Что ты в Германию уехала, к дяде, а он взял и … умер. Вот ты там и застряла, ненадолго. А трубку не берешь, потому-то … занята, наверное. Похороны там и все такое.

— И все? Про дом…

— Нет. Про то, что у тебя теперь состояние не сказала. Я же не совсем тронулась! — оправдалась подруга.

— Тогда ничего страшного. Катя, я вообще не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал, кроме тебя. Вадиму, небось, сказала?

— Немного, — девушка снова засмущалась.

— Надеюсь, он не такой болтун как ты, — пожурила подругу.

— Я его предупрежу.

— Ладно. Давай десерт есть и пойдем. Завтра нужно настроиться на рабочий лад. В понедельник придется объясняться со Светланой Васильевной и Сергеем. Надеюсь, он достойно выдержал мое отсутствие, — я зачерпнула ложечкой мороженое, политое малиновым сиропом и посыпанное шоколадной стружкой.

— Ты собираешься продолжать работать в библиотеке? — на лице Кати появилось искреннее изумление.

— Да, — спокойно ответила я. — Мне нравится эта работа.

— Теперь, тебе это ненужно?

— Считай, это моим хобби, — улыбнулась я. — Теперь, мне нужно учить немецкий язык и я собираюсь это сделать самостоятельно, при помощи книг и желательно во время работы.

— Капец! — произнесла Катя и, втянувшись в поглощение десерта, не произнесла больше ни слова.