НОЧЬ ОБНИМАЕТ ЗЕМЛЮ И ПРОГЛАТЫВАЕТ ВАС, КОГДА ВЫ выезжаете из Альбукерке и погружаетесь в пустыню. Вы отправляетесь на восток по 40-й, а затем на юг по 285-й в Розуэлл и есть только Вы и маленькая вселенная выхваченная головным светом автомобиля. С обеих сторон, за краем света только кусты и песок. Все остальное — темнота, которая приближается к Вам сзади, заполняя все позади Вас гигантским черным океаном и толкая Вас на сотни футов дороги вперед.

Небо там другое и отличается от любого другого неба, которое Вы когда-либо видели прежде. Поэтому черный цвет там очень четкий, сияющие сквозь него звезды похожи на крошечные окна, светящиеся с начала времен и миллионы их будут светить целую вечность. Жаркой летней ночью, Вы иногда можете увидеть взрывающиеся вспышки отдаленных зарниц. Где-то на мгновение вспыхивает и сразу же снова наступает темнота. Но лето в пустыне Нью-Мексико — сезон дождей, и грозы появляются над Вами из ниоткуда, стучат по земле дождем и молнией, разбивают темноту сильнейшими вспышками молний, стрясают землю, пока Вы не почувствуете, как земля раскалывается на части, а затем исчезают. Владельцы местных ранчо расскажут Вам, что локальные штормы могут идти ночами, отскакивая от арройос, как шарики в пинболе, пока не вытолкают друг друга за горизонт. Также было и пятьдесят лет назад, одной очень похожей ночью.

Несмотря на то, что меня той ночью там не было, я услышал множество различных версий. Многие из них похожи на эту: Основной радар 509-го авиаполка, всю ночь 1 июля 1947 года отслеживал недалеко от города Розуэлла странные метки. То же самое наблюдалось и на радаре соседней Уайт Сэндс, военной базы с управляемыми ракетами, где начиная с конца войны проводились тестовые запуски немецких ракет ""Фау-2"", а также на площадке тестирования ядерных зарядов в Аламогордо. Метки появлялись в одном углу экрана и перемещались по нему на невероятной для самолета скорости, чтобы исчезнуть в другом углу. Затем все повторялось. Никакое земное летательное средство не умело передвигаться на таких скоростях и также резко изменять направление движения. Это была сигнатура, которую никто не мог идентифицировать. Это мог быть один и тот же самолет, либо несколько самолетов, либо как предположил кто-то, это была просто аномалия из-за сильной грозы и молний. Таким образом после того, как операторы проверили калибровки радиолокационной установки, они разобрали модули, чтобы провести диагностические проверки схем устройства обработки изображений, чтобы удостовериться, что их радарные панели работали надлежащим образом. Как только они убедились в том, что ни о какой неправильной работе оборудования говорить нельзя, контроллеры предположили, что изображения на экранах показывали нечто, что там действительно было. Они согласовали свои наблюдения с контролерами радаров в Уайт Сэндс, но обнаружили, что могли мало что сделать, кроме отслеживания мелькающих на экране вспышек. Вспышки перелетали роем от места к месту, обладая полной свободой передвижения по всему небу над самой секретной военной частью, тестирующей ядерное оружие и ракеты.

В течение этой ночи и на следующий день Военная Разведка находилась в состоянии тревоги, потому что происходило нечто-то странное. Наблюдательные полеты над пустыней не дали никаких результатов о наблюдении странных объектов, ни в небе, ни на земле, но странные наблюдения неопознанного самолета на радаре были достаточными доказательствами для командующих базой, чтобы сделать вывод о враждебных намерениях со стороны "чего-то". Поэтому Военная разведка в Вашингтоне отправила в Нью-Мексико дополнительный штат людей из разведки, особенно в 509-й, который, как казалось, был центром активности.

Аномалии с радарами продолжались и следующей ночью, когда Дэн Вилмот, владелец хозяйственного магазина в Розуэлле, вышел после ужина посидеть на стуле у крыльца дома и понаблюдать за удаленными вспышками молний. Незадолго до этого, в десять часов вечера, молнии стали интенсивнее и земля дрожала от громовых раскатов летнего шторма, который отрывал и уносил чапарель на северо-запад города. Дэн и его жена наблюдали это зрелище в безопасности под крышей крыльца их дома. Каждая новая вспышка молнии была похожа на копье, которым небеса поражали сами себя.

"Лучше, чем фейерверк на День Независимости США," должны были заметить Вилмоты, когда они испугавшись увидели, как яркий овальный объект проскочил над их домом и полетел на северо-запад, снизившись как раз перед горизонтом, где и погрузился в темноту. Небо снова стало черным как смоль. К моменту следующей вспышки объект исчез. Необычное явление, подумалось Дэну Вилмоту, но оно закончилось и забылось, по крайней мере до конца недели.

Что бы над домом Вилмота в Розуэлле не пролетело, оно также пролетело над Стивом Робинсоном, когда он вел свой молоковоз по своему маршруту к северу из города. Робинсон проследил за объектом, так как он промчался по небу со скоростью быстрее, чем какой-либо самолет, который он когда-либо видел. Он заметил, что это был яркий объект, в форме эллипса, не похожий на последовательные световые огни, как у военных самолетов, которые взлетали и садились с 509-го аэродрома за пределами города. Оно исчезло за возвышением на западе в сторону к Альбукерке, после чего Стив выбросил все это из головы, так как он ехал по своим делам.

Для жителей Розуэлла все было в порядке. Летние грозы были распространенным явлением, репортажи о летающих тарелках в газетах и по радио были просто цирковым представлением и пролетевший по небу объект, который привлек внимание Вилмота, возможно был ни чем иным, как метеором, который удалось увидеть, прежде чем он вспыхнув исчез навсегда. Скоро должен наступить праздник 4-го июля, и Вилмот, и Стив Робинсон и тысячи других местных жителей с нетерпением ждали неофициального начала летнего праздника. Но на 509-м никто не праздновал.

Отдельные инциденты с неопознанными на радаре в Розуэлле и Уайт Сэндс сигналами продолжали увеличиваться в течение следующих нескольких дней, пока не стали походить на непрекращающийся поток нарушений воздушного пространства. Это становилось более, чем серьезным. Не было никакого отрицания, что пути передвижения странных самолетов пролегали по небу над пустыней Нью-Мексико, где эти неидентифицируемые радарные метки безнаказанно разлетались, а затем уносились ввысь от наших самых секретных военных установок. К тому времени, когда взлетел самолет вооруженных сил, нарушители скрылись. Командующим базами было очевидно, что они находились под жестким наблюдением, наличие которого, которое они могли только расценивать, как враждебное. Сначала, никто не задумывался о возможностях инопланетян или летающих тарелок, даже при том, что они мелькали в новостях на протяжении нескольких недель. Офицеры на 509-м и Уайт Сэндс думали, что это были русские, которые шпионят за первой базой атомных бомбардировщиков вооруженных сил США и точкой запуска управляемых ракет.

К настоящему времени Военная Контрразведка, этот строго секретный сегмент, который в 1947 году работал в гражданском сегменте почти как и в военном, раскрутился до самой высокой боеготовности и отправил в Розуэлл свой самый опытный и первоклассный персонал со времен Второй мировой войны. Персонал Корпуса Контрразведки стал прибывать из Вашингтона, когда через каналы разведки были зарегистрированы первые рапорты о странных радарных вспышках и продолжали прибывать, так как эти рапорты в течение следующих сорока восьми часов накапливались с увеличивающейся быстротой. Офицеры и военнослужащие выгружались из транспортных самолетов и переодевались в штатскую одежду для ведения наблюдения за активности врага на окружающей территории. Они объединялись с офицерами разведки с базы, майором Джесси Марселем и майором Стивом Арнольдом, служившими на базе в Контрразведке во время Второй мировой войны, когда в августе 1945 года был нанесен первый ядерный удар по Хиросиме.

Вечером 4 июля 1947 года (хотя даты могут отличаться в зависимости от того, кто рассказывает историю), когда остальная часть страны праздновала День независимости и смотрела с большим оптимизмом на мир, за который солдаты заплатили своими жизнями, операторы радаров вокруг Розуэлла заметили, что странные объекты снова появились и изображение на экране было похоже на то, будто они изменяли свою форму. Они пульсировали — это единственное возможное описание — они светились то сильнее, то слабее, пока в пустыне разыгрывалась гроза. Стив Арнольд, которого тем вечером отправили на контрольно-диспетчерский пункт аэродрома Розуэлла, никогда не видел ничего подобного, метка пролетела по экрану между импульсами развертки со скоростью более чем в тысячу миль в час. Она все время пульсировала, в такт разрывающимся в небесах библейскими грому и молниям, она очертила дугу в нижнем левом квадрате экрана и на мгновение показалось, что она исчезла, как сразу же взорвалась блестящими белыми искрами флюоресценции и испарилась прямо у него на глазах.

Экран был чистым. Метки исчезли. И пока сидящие в комнате контроллеры смотрели друг на друга и на офицера контрразведки, в их головах возникла одна и та же мысль: объект, чем бы он ни был — упал. Реакция военных не заставила себя ждать: Это было проблемой национальной безопасности — выловить эту штуку в пустыне и привезти на базу, прежде чем кто-нибудь еще сможет ее обнаружить.

И даже, прежде чем офицер радара позвонил командующему 509-й базой полковнику Уильяму Блэнчарду, с сообщением о том, что на радаре увидели падение неопознанного самолета на северо-западе от Розуэлла, команда Контрразведки уже была готова к началу развертывания операции по поиску места крушения и его охране. Они предполагали, что это был вражеский самолет, который проскочил через нашу систему радарной обороны или со стороны Южной Америки или со стороны канадской границы и делал фотографии сверхсекретных военных установок. Они также хотели на всякий случай, держать гражданских лиц подальше, как они сказали, от двигателя корабля могло исходить какое-нибудь излучение, которое давало возможность кораблю делать крутые повороты на трех тысячах миль в час. Никто не знал, как эта штука работала и никто не знал, успел ли кто либо из экипажа выпрыгнуть из самолета и быть где-нибудь в пустыне. "Бык" Блэнчард дал операции спасения зеленый свет, чтобы они добрались до места крушения как можно быстрее, взяв с собой все оборудование для круглосуточного патрулирования, которое они смогли раздобыть, двух и полуторатонные грузовики, которые могли ездить и аэродромную техпомощь, чтобы привезти обломки. Если это была катастрофа, то они хотели привезти обломки под брезентом, прежде чем гражданские смогли что-либо узнать и выболтать газетчикам.

Но воздушные операторы 509-го не были единственными кто видел, как упал самолет. Владельцы ранчо, семьи, расположившиеся лагерем в пустыне и местные жители, находившиеся в предместьях города, видели самолет, который взорвался с ослепительной вспышкой в промежутке между вспышками молний и резко упал на землю по направлению в сторону Короны, соседнего города на север от Розуэлла. Шериф округа Чавес, Джордж Уилкокс, вскоре после полуночи на пятое июля, стал в своем офисе принимать звонки, с сообщениями о падении самолета в пустыне, он сообщил бригаде пожарной охраны Розуэлла, что хочет отправиться туда, как только узнает приблизительное место падения. Не было никакого смысла, вытаскивать пожарную машину из бокса, чтобы просто ездить по пустыне, пока они не узнают точное место. Кроме того, Уилкоксу не хотелось отправлять машины из города, на случай, если они понадобятся для ликвидации пожара в городе, и особенно машины с цистернами.

Однако, поиски места крушения были недолгими. Группа искателей Индейских артефактов, расположившиеся среди кустарника лагерем к северу от Розуэлла, также видела пульсирующий свет в небе, слышала громкое шипение и странное сотрясшее землю «бум» где-то поблизости, они пошли на звук к группе небольших холмов. Прежде чем они осмотрели дымящееся место крушения, они передали координаты места расположения шерифу Уилкоксу в офис, который отправил пожарную бригаду в точку приблизительно в тридцати семи милях на северо-запад от города.

"Я уже в пути..", сказал он радио-оператору пожарной части, который также вызвал полицию города для сопровождения.

И приблизительно в четыре тридцать утра, единственная пожарная цистерна и патрульная машина выехали через пустыню на запад в сторону Пайн Лодж-Роуд, куда их направил шериф Уилкокс. Ни шериф, ни бригада пожарной охраны не знали, что команда военных спасателей также двигалась в ту сторону с приказом охранять место и предотвращать всеми средствами несанкционированное распространение любой информации о крушении.

Было еще темно, когда Стив Арнольд, подъехал к месту крушения с другой стороны, в одном из автомобилей в колонне аварийно-ремонтных машин из 509-го. Даже до того, как их грузовики свернули на позицию, лейтенант MP из первого джипа поставил пикет часовых и инженер приказал своему подразделению выстроить прожекторы, чтобы осветить все пространство вокруг. Затем автомобиль Арнольда остановился и он увидел первые отблески крушения. Вообще-то, это не было крушением в действительности — не было похоже на авиакатастрофу, которые он видел во время войны. Из того, что он мог разглядеть сквозь фиолетовую темноту, был почти неповрежденный корабль с обшивкой темного цвета, без потерянных крупных частей. Конечно, повсюду были разбросаны обломки, но сам самолет, в отличии от любого другого нормального самолета, от удара на повредился. Полная картина все еще находилась под покровом темноты.

Затем все автомобили и джипы, которые сопровождали грузовики выстроились в линию перед местом крушения и осветили своими фарами арройо, чтобы добавить света, который был очень необходим инженерами. В пересекающихся лучах света фар Арнольд увидел, что действительно, округлый дельтовидный корабль был по существу целым, даже при том, что он воткнулся своим носом в твердый берег ручья, а его хвост висел в воздухе. Тепло все еще исходило от обломков даже с учетом того, что согласно наблюдению с радара на 509-й базе, крушение случилось до полуночи 4-го. Затем Арнольд услышал прерывистое шипение от заряжающегося аккумулятора и гул бензинового генератора. Именно тогда включилось освещение и все место внезапно стало похожим на бейсбольное поле перед большой ночной игрой.

В полном свете военных прожекторов Арнольд увидел всю площадь крушения. Он подумал, что это больше похоже на аварийную посадку, потому что корабль не был поврежден, за исключением разрыва, идущего вдоль боковой стороны под углом сорок пять градусов к наклону корабля. Он предположил, что это был летающий аппарат, даже при том, что он не был похож ни на один из самолетов, который он когда-либо видел. Корабль был небольшим и больше был похож по форме на Летающее Крыло старого Кертиса, чем на эллипс или тарелку. И у него было два направленных вверх хвостовых стабилизатора на поверхностях дельтовидных крыльев. Когда придвинулся близко к месту разрыва корпуса корабля, настолько, насколько он смог, не выходя за рабочих в специальных защитных костюмах, которые проверяли окружающую территорию на излучение, он увидел их в тени. Небольшие темно-серые фигуры — примерно четыре, четыре с половиной фута в длину — лежали раскинувшись на земле.

"Это люди?", Арнольд услышал, как кто-то сказал, когда медики побежали с носилками к будто разрезанному ножом борту корабля, через которое эти тела, либо выползли, либо выпали.

Арнольд осмотрел освещенный светом периметр и увидел еще одну фигуру, неподвижную, но тем не менее угрожающую и еще одну, лежащую у небольшого возвышения из песка. Пятая фигура лежала вблизи входа в корабль.

Поскольку радиационный технический персонал сообщил, что все чисто и медики побежали к телам с носилками, Арнольд перевел взгляд на разрыв в самолете и взглянул через его верхнюю часть. Иосафат! Было похоже, что солнце уже встало.

Только, чтобы удостовериться, Стив Арнольд еще раз осмотрелся вокруг и конечно же вокруг было все еще слишком темно, чтобы называть это дневным светом. Но через верхнюю часть корабля, он как будто смотрел через линзу, Арнольд увидел поток сверхъестественного света, не дневного света или света ламп, но тем не менее света. Он никогда не видел ничего подобного прежде и подумал, что возможно это было оружие, построенное русскими или кем-то еще.

Картина места крушения напоминала небольшой хаос. Технический персонал, выполняющие определенные задачи медики, уборщики опасных материалов, связисты, радио-операторы и часовые выполняли свои обязанности систематично и без лишних мыслей, как будто они были зомби с промытыми мозгами Императора Мина из сериалов Флэша Гордона. Но все остальные, включая офицеров, были просто преисполнены благоговейного страха. Они никогда не видели ничего такого прежде и стояли подавленными, казалось, что их держало и не отпускало общее чувство изумления.

"Эй, один живой", Арнольд услышал и обернулся, чтобы увидеть одну из маленьких фигурок, бьющуюся на земле. Вместе с остальными медиками он подбежал к нему и увидел, что оно дрожало и издавало плачущий звук, который звучал не в воздухе, а в его мозге. Он ничего не услышал ушами, но испытал огромное чувство печали, пока фигурка билась на земле, а ее большая голова в форме яйца моталась из стороны в сторону, будто оно пыталось как-то дышать. Именно тогда он услышал, как часовой прокричал, "Эй, Вы!" и вернулся к небольшому возвышению напротив арройо.

"Стой!" прокричал часовой маленькой фигурке, которая встала и отчаянно пыталась залезть на холм.

"Стой!" снова прокричал часовой и поднял свой M1. Другие солдаты побежали к холму, так как фигурка, завязнув в песке, начала скатываться вниз, потом снова нашла опору и снова полезла верх. Громкий звук от щелкающих затворов и досылаемых патронов взвился над пустыней и разорвал предрассветную темноту.

"Нет!" прокричал один из офицеров. Арнольд не увидел кто это, но было слишком поздно.

Грянул залп выстрелов возбужденных солдат и так как фигурка попыталась встать, от попавших в нее пуль ее бросило как тряпичную куклу и затем она скатилась вниз. Она лежала на песке неподвижно, когда трое подбежавших солдат встали над телом, перезарядили оружие и прицелились ему в грудь.

"Черт!", — снова выругался офицер. "Арнольд", Стив Арнольд поспешно взглянул на него. "Идите отсюда вместе со своими людьми и не допускайте гражданских к периметру". Он двинулся к небольшой колонне приближающих с востока машин технической помощи. Он знал, что это должны быть, либо полиция, либо шериф округа. Затем он вызвал медиков. Арнольд рванулся сразу и к моменту, когда медики загружали маленькое существо на носилки, он уже выстроил периметр из контрразведчиков и часовых, чтобы заблокировать место от фотовспышек и носился по песку на большом расстоянии к югу от них. Он слышал, что офицер приказал медикам погрузить тела на носилки, уложить их в кузов любого из стоявших в линейку двух с половиной тонных GMC и немедленно отвезти их на базу.

"Сержант", — снова позвал офицер. "Я хочу, чтобы Ваши люди погрузили все, что можно погрузить, на грузовики и закиньте эту, как ее, черт….чтобы это ни было" — он показал на дельтовидный объект — "на платформу и увозите его отсюда. А остальные…", — он позвал. "Я хочу, чтобы это место стало безупречным. Здесь никогда ничего не происходило, Вы понимаете? Ничего кроме кустов и песка, как и везде в этой пустыне".

Пока солдаты, выстроившись в линию, стоя или на коленях, прочесывали территорию, чтобы собрать все кусочки обломков, устройств или разрушенных блоков, огромный подъемный кран с авиабазы, развернулся и извлек удивительно легкий летающий объект из образовавшейся от удара воронки в арройо, он положил его на длинный Форд с платформой, который также сопровождал колонну армейских грузовиков. Небольшая команда MP повернулась к быстро приближающейся колонне гражданских машин технической помощи. Они взвели оружие и подняли стволы своих M1 в вихре песка прямо перед ними.

С другой стороны линии преткновения, пожарный из Розуэлла Дэн Двайер, радист на пассажирском месте и команда, колесившие всю ночь в красном пожарном Уорд ЛэФрэнсе с бочкой, могли мало что увидеть, за исключением оазиса среди темноты, освещенного белым светом. Когда они выехали из пожарной части в центре Розуэлла, их небольшой конвой включил только проблесковые огни, без сирены, рандеву с патрульной машиной состоялось к северу от города и он направился в указанную сторону, как ему сказали, спасать разбившийся самолет. Когда он приблизился к ярко освещенному прожекторами месту — оно больше походило на небольшой парк развлечений, чем на место крушения — он смог увидеть солдат, окруживших объект, который качался на стреле подъемного крана. Поскольку ЛэФрэнс подошел ближе, Двайер смог заметить странную дельтовидную форму этой штуки, она ненадежно висела на стреле и под управлением очень неопытного крановщика, один или два раза упала.

Даже на таком расстоянии, были слышны разносившиеся над песком крики и проклятия, из-за того, что кран то поднимал, то опускал, то снова поднимал объект, пока она наконец не опустился на платформу Форда.

Как только водитель пожарной машины смог разглядеть какую-то активность, полицейский автомобиль, который шел перед пожарной машиной, внезапно вылетел на ярко освещенную площадку и всю область обзора Двайера закрыло облаком пыли, которое рассеивало свет.

Все, что он смог увидеть через гущу пыли, было отражениями сигнальных огней его машины. Когда пыль осела, они были почти наверху и свернули в сторону, чтобы пропустить армейские грузовики, которые уже начали спуск навстречу им. Двайер просмотрел через плечо, чтобы увидеть, осталась ли на его пути военная техника, но он увидел только первые розовые лучи солнечного света. Уже было почти утро.

К тому времени, когда автомобиль Двайера тащился вокруг периметра, как ему показали солдаты, то что упало уже лежало на платформе, все еще прикрепленное к подъемному крану. Три или четыре солдата работали над обвязкой и креплением объекта к грузовику цепями и тросами. Но Двайер заметил, что упавший с неба, как сказали полицейские, объект, выглядел почти невредимым. Он не увидел ни разрыва обшивки объекта, ни отвалившихся частей. Затем солдаты растянули оливковый непромокаемый брезент над платформой и объект был полностью закрыт. Капитан армии прошел к одному из полицейских подразделений, припарковавшихся прямо перед пожарной машиной. За офицером стояла шеренга из солдат с нарукавными повязками MP и примкнутыми к оружию штыками.

"Вы, парни, можете возвращаться", — Двайер услышал, как капитан сказал одному полицейскому из Розуэлла на площадке.

"Мы охраняем площадку".

"Раненые есть?", — спросил полицейский, вероятно больше думая про рапорт о происшествии, который он должен был подготовить, чем о том, что делать с пострадавшими.

"Раненых нет. У нас все под контролем", сказал капитан.

Но пока военные отправляли гражданский конвой, Двайер увидел, как в армейские грузовики на носилках грузились маленькие тела. Некоторые из них уже были упакованы в мешки, но один был не в мешке, а лежал на носилках. Полицейский его тоже видел. Двайер мог бы сказать, что тот, который лежал на носилках двигался и казалось, был жив. Ему пришлось подойти поближе.

"А что с этими?", — спросил он.

"Эй, давайте грузите их", — капитан прокричал военным, загружающих носилки в грузовик.

"Офицер, Вы сегодня здесь ничего не видели", — сказал он водителю полицейского подразделения. "Вообще ничего".

"Но, я должен…"

Капитан его прервал. "Я уверен, что сегодня, к Вам приедет кто-нибудь с базы, чтобы поговорить; а этого оставьте в покое. Это сугубо военное дело".

К этому моменту Двайер подумал, что узнал людей с военного аэродрома. Ему показалось, что он увидел офицера разведки с базы, Джесси Марселя, который жил за пределами базы в Розуэлле и других людей, которые регулярно выходили в город. Он видел, что обломки чего-то, что упало, еще лежали повсюду на земле, он видел, как выехал грузовик с платформой, прошел рядом с пожарной машиной и прогрохотал в сторону дороги на базу.

Двайер снял свой пожарный шлем, вылез из грузовика и пошел в темноте вдоль линии выстроившихся MP. Двайер знал, что из-за большой суеты никто не обратит внимания, если он немного осмотрится. Он обошел грузовики сзади, пересек периметр и с обратной стороны военных грузовиков и подошел к носилкам. Он посмотрел прямо вниз на глаза существа, связанного на носилках и пристально вгляделся.

Ему показалось, что оно было не больше ребенка. Но это был не ребенок. У детей не бывает такой большой и раздутой как воздушный шар головы. Она даже не была похожа на человеческую, хотя выполняла функции, как и у человека. Его глаза были большими и темными, и были расположены относительно друг друга под небольшим углом. Его нос и рот были очень маленькими, почти как разрезы. Уши были больше похожи на углубления в его огромной голове. В ярком свете прожекторов Двайер увидел, что создание было серовато-коричневым и абсолютно лысым, но оно смотрело прямо на него, как будто оно было беспомощным животным, пойманным в ловушку. Оно не издавало звуков, но Двайер как-то понял, что создание понимало, что умирает. Он замер в изумлении от существа, но в грузовик быстро заскочили несколько солдат в касках, которые спросили его, что он тут делает. Двайер знал, что это превосходит все, что он когда-либо видел и сразу вылез оттуда, изобразив себя одним из работавших с грудой обломков.

Вся площадь была усеяна обломками, которые, как решил Двайер, выпали из корабля, когда он разбился. Он увидел углубление в арройо, которое похоже образовалось, когда корабль воткнулся в землю и проследовал взглядом за вереницей разбросанных обломков, уходящих из небольшого кратера в темноту за границу света. Стоя на коленях, солдаты проверяли всю округу с помощью специальных приспособлений и мешков или обходили периметр, выстроившись в линию, с металлоискателями. Как ему показалось, они прочесывали местность дочиста, так, чтобы все любопытные люди, которые приедут сюда в течение дня, не нашли бы ничего, что свидетельствовало о произошедшем. Двайер протянул руку вниз, чтобы взять кусок блеснувшего в песке тускло-серого металлического материала, похожего на ткань. Он смял его в кулаке и скатал шарик. Затем он разжал кулак и металлическая ткань расправилась, приняв прежнюю форму без каких-либо складок или сгибов. Он подумал, что никто его не видит, поэтому, он положил ткань в карман своей пожарной формы, чтобы привезти ее в пожарную части.

Позднее, он показал его своей маленькой дочери, которая спустя сорок пять лет и спустя много лет, после того, как этот материал исчез в истории, расскажет о нем миллионам людей в телевизионных и документальных фильмах. Но той ночью в июле 1947 года, когда Двайер считал, что был невидим, он был неправ.

"Эй ты", — прокричал ему сержант с нарукавной повязкой MP. "Что, черт побери, ты здесь делаешь?"

"Я подчиняюсь пожарной службе", — ответил Двайер максимально невинно.

"Тогда тащи свою гражданскую задницу назад в машину и уезжайте отсюда к черту", — приказал он. "Ты взял себе что-нибудь?"

"Нет, Сержант", — сказал Двайер.

Тогда MP схватил его, как будто он находился под арестом и толкнул в сторону майора, отдававшего приказы около генератора, к которому подключались прожекторы. Он узнал в нем жителя Розуэлла Джесси Марселя.

"Поймал этого пожарного в темноте среди обломков, сэр", — отрапортовал сержант.

Очевидно Марсель узнал Двайера, хотя они не были друзьями, и взглянул на него, как запомнилось пожарному, с безумным видом. "Вам надо убираться отсюда", — сказал он. "И никогда никому не говорите, где Вы были и что Вы видели".

Двайер кивнул.

"Я хочу сказать, что это совершенно секретно, любая взятая отсюда вещь похоронит Вас", — продолжил Марсель.

"Что бы ни произошло, ни с кем об этом не говорите, ничего не рассказывайте, пока Вам не скажут, что рассказывать. А теперь забирайте свою машину и уезжайте отсюда, пока Вас кто-нибудь не увидел и не посадил всю бригаду. Двигайтесь!" Он надел каску MP. "Сержант, отведите его к пожарной машине и вытолкайте отсюда".

Двайера не нужно было уговаривать. Он дал сержанту отвести себя к машине, залез в нее и сказал водителю ехать обратно на станцию. Сержант MP подошел к водительской двери и посмотрел на сидевшего за рулем пожарного.

"Приказываю Вам покинуть это место", сказал MP водителю. "Немедленно!"

Полицейская машина из Розуэлла уже развернулась на песке и отъезжала, чтобы пожарная машина могла сдать назад.

Водитель включил заднюю передачу, мягко поддал газу, чтобы не зарыться колесами в песок, развернулся и направился в розуэлльскую пожарную часть. Форд с платформой уже прошел через спящий город, когда темнота сменялась светом, звук его двигателей не вызывал тревогу или беспокойства, вид объекта, покрытого большим куском брезента позади армейского грузовика, ехавшего по главной улице Розуэлла на фоне фиолетово-серого неба никого не удивлял, потому что в этом не было ничего необычного. И уже позднее, когда Двайер поставил свою машину в гараж пожарной станции и солнце уже встало, первый грузовик GMC только добрался до главных ворот 509-го.

Слесарь-водопроводчик Рой Дэнзер, который всю ночь возился на базе с патрубком, знал кое-что о выползших из темноты грузовиках. Он только что вышел из больницы на базе, чтобы выкурить сигарету перед тем, как вернуться к работе. Именно тогда он услышал суету у главных ворот. Дэнзер несколькими днями ранее порезал руку, когда отрезал трубу и медсестра в больнице хотела проверить швы, чтобы проверить рану на отсутствие инфекции. Поэтому Дэнзер воспользовался возможностью, чтобы сбежать с работы на несколько минут, пока медсестра посмотрит на результаты своей работы и сменит повязку. Затем возвращаясь на работу, он взял чашечку кофе и сделал незапланированный перекур. Но этим утром все пошло по-другому.

Суета у главных ворот сменилась на бурлящую толпу солдат и рабочих базы, которых расталкивали в стороны и выглядело это так, как будто бригада MP использовала их тела в качестве клина, чтобы проделать путь через толпу. Казалось даже, что это была просто толпа солдат, без командующего офицера. Странно. Далее толпа проследовала прямо ко входу в больницу, точно к тому месту, где стоял Рой.

Никто не оттолкнул его с места, где он стоял или не сказал отойти. С ним фактически никто даже не заговорил. Рой просто смотрел вниз, когда шеренга солдат прошла мимо него; оно было крепко привязано к носилкам, которые два носильщика заносили в больницу через главный вход. Рой посмотрел на него; оно посмотрело на Роя, и так как их глаза встретились, Рой сразу понял, что он смотрел не на человека. Это было существо откуда-то из другого мира. Просящий взгляд на его лице, занимал только небольшую площадь на его огромной арбузоподобной голове и чувство боли и страдания, которое возникло где-то позади глаз Роя Дэнзера и прошло через его мозг, когда он склонился к телу, сказало Рою, что это было заключительные моменты жизни существа. Оно не говорило. Оно могло только двигаться.

Но Рой увидел или подумал, что увидел, как на небольшой поверхности его лица возникают эмоции. А затем двое носильщиков, отбрасывая уродливые тени, унесли существо в больницу. Затянувшись оставшейся сигаретой, Рой потянулся, чтобы взять другую.

"Что, черт возьми, это было?", — сказал он вслух, ни к кому не обращаясь. Он почувствовал себя, как после удара передней четверкой игроков футбольной команды Нотр-Дам.

Его голова резко запрокинулась назад к спине, пока он падал в руки MP, которые снова ударили его о железные ворота и держали, пока не подошел офицер — похоже, что это был капитан — и ткнул в него пальцем.

"Вы кто, мистер?", — проорал капитан в ухо Дэнзера. И прежде чем Дэнзер смог ответить, подошли два других офицера и потребовали пропуск Дэнзера на базу.

Эти парни не шутят, подумал про себя Дэнзер; они выглядят сурово и ведут себя очень серьезно. В эти нескольких напряженных минут Рой Дэнзер подумал, что никогда больше не увидит свою семью; это его испугало. Но затем подошел майор и прервал крик.

"Я знаю этого парня", — сказал майор. "Он работает здесь с другими гражданскими подрядчиками. С ним все в порядке".

"Сэр", — пробормотал капитан, но майор — Дэнзер не знал, как его зовут — взял капитана под правую руку и отвел в сторону, чтобы не было слышно. Дэнзер видел как они говорили и наблюдал, как побагровевший капитан постепенно успокаивался.

Затем они оба вернулись к стене, где MP удерживали Дэнзера.

"Вы ничего не видели, Вы понимаете?", — сказал Дэнзеру капитан, на что тот в ответ кивнул. "Вы не должны рассказывать об этом никому, ни Вашей семье, ни Вашим друзьях — никому. Вы поняли это?"

"Да, сэр", — ответил Дэнзер. Теперь он действительно испугался.

"Мы узнаем, если Вы заговорите; мы узнаем кому Вы расскажете и вы все просто исчезните".

"Капитан", — вмешался майор.

"Сэр, этот парень не работает здесь постоянно и если он заговорит, то я не могу ничего гарантировать". Капитан жаловался, как будто он пытался прикрыть свою задницу от тех, кто не знал, как много он сделал.

"Поэтому забудьте все, что Вы видели", сказал майор непосредственно Дэнзеру. "И уматывайте отсюда, пока Вас еще кто-нибудь не увидел и не захотел удостовериться в том, что Вы будете молчать".

"Да, СЭР", — прокричал Дэнзер, когда он высвободился из рук MP и помчался к своему пикапу на другой стороне базы. Он даже не оглянулся назад и не увидел группу солдат, которые несли в больницу мешки останками существ, где перед началом различных брифингов, существа, как детские куклы, были подготовлены к вскрытию.

Остальные события той недели стали предметом истории. Сначала, командующий 509-й базой Булл Блэнчард разрешил выпуск истории о "летающей тарелке", которую подхватили и разнесли по всей стране информационные службы. Затем генерал Роджер Рэйми из техасского штаба 8-й воздушной армии США сил приказал, чтобы Майор Джесси Марсель вернулся к прессе и отказался от истории с летающей тарелкой. В этот раз Марселю приказали рассказать о своей ошибке и объяснить, что это были остатки метеорологического зонда. Проглотив историю, в которую он сам никогда не поверит, Джесси Марсель, выступил перед фотографами с несколькими обломками от настоящего воздушного шара и признался в ошибке, которую он бы никогда не совершил, даже в плохую погоду. Это признание преследовало его всю оставшуюся часть жизни, пока несколько десятилетий спустя и незадолго до своей смерти, он не отрекся от своей публичной истории и снова заявил, что той ночью в пустыне Розуэлла он обнаружил настоящий инопланетный космический корабль.

Между тем, спустя дни и недели после катастрофы и поисковой операции, Военная разведка и персонал Контрразведки разделились между Розуэллом и соседними сообществами, чтобы подавить любую информацию, до которой могли добраться. Угрозами насилия, настоящим физическим запугиванием и по некоторым слухам, по крайней мере одним убийством, офицеры погрузили сообщество в тишину. Мак Брэзель, первый из гражданских, который сообщил о катастрофе и первый посетивший место падения, предположительно был запуган и подкуплен. Внезапно он перестал говорить о том, что видел в пустыне даже после того, как он рассказал друзьям и журналистам, что нашел части от упавшего космического корабля. Офицеры из Департамента Шерифов округа Чавес и другие правоохранительные органы были вынуждены исполнять армейский приказ о том, что инцидент вблизи Розуэлла был вопросом национальной безопасности и не должен был обсуждаться. "Этого никогда не было", — приказала армия и гражданские власти охотно ее поддержали. Даже корреспонденты радионовостей с местной розуэлльской радиостанции, Джон Макбойл из KSWS и Уолт Уитмор Старший из KGFL, которые брали интервью с побывавшими на площадке с обломками людьми, были вынуждены официально признаться в обмане и утверждать, что армия никогда им не передавала никакой информации.

У некоторых гражданских лиц, утверждавших, что заполонившие Розуэлл после катастрофы военные запугивали их, осталась травма на всю оставшуюся жизнь. Одним из таких людей была дочь Дэна Двайера, которая в июле 1947 года еще была маленькой, пережила шок от вида огромного офицера в каске, его выражения лица, темных солнцезащитных очков, угрожавшего ей и ее матери на кухне, он сказал, что, если она не забудет то, что ей рассказал отец, то она и вся ее семья просто исчезнут в пустыне. Салли, которая играла с металлической тканью ее отца, тем утром вернулась в пожарную часть и слышавшая описание унесенных на носилках маленьких людей, дрожала от страха, поскольку офицер в итоге заставил ее признать, что она ничего не видела, ничего не слышала и ни с чем не играла. "Этого никогда не было", шипел он на нее.

"И ты ничего никогда не расскажешь до конца своей жизни, потому что мы будем рядом и узнаем об этом", — постоянно повторял он, хлопая полицейской дубинкой по своей ладони, с громким треском в каждом слове. Даже сегодня слезы собираются в уголках ее глаз, когда она описывает эту сцену и вспоминает выражение лица ее матери, которой сказали, чтобы она вышла из кухни, пока офицер говорил с Салли. Ребенку тяжело видеть своих родителей, которых настолько затерроризировали, что они будут отрицать даже откровенную правду.

Дочь Роя Дэнзера, также была испугана видом своего отца, когда он тем утром 5 июля 1947 года вернулся с базы домой. Он, разумеется, не говорил о том, что там было, даже при том, что город гудел слухами о вторжении в Розуэлл существ из космоса. Разве было неправдой, что в городе даже дети знали об этом и в газетах много недель печатали истории о летающих тарелках? Передавали даже по радио.

Но Рой Дэнзер своей дочери не сказал об этом ни слова. Она подслушала своих родителей через закрытую дверь, когда они ночью говорили в спальне и уловила отрывки разговоров о маленьких существах и "они всех нас убьют".

Но она похоронила эти воспоминания в своих глубинах и не возвращалась к ним, пока ее отец, незадолго до своей смерти, не рассказал ей о том, что в действительности произошло в тот июльский день на базе, когда из пустыни вернулся конвой.

Стив Арнольд остался в Розуэлле, закончил свое официальное повторное зачисление в армию и забыв все, что знал, держался обособленно от моей команды в 1960-х годах. Некоторые говорят, что он все еще работает на правительство, выполняя работу, которая свалилась на него прямо с неба в Нью-Мексико, качая из армии, ЦРУ или откуда-то еще дезинформацию, увековечивая закамуфлированную историю, которая, пятьдесят лет назад, забрала его жизнь и движется вперед, как в рассказе из романа Диккенса, просто по инерции. Вы можете и сегодня увидеть Стива, гуляющего по Розуэллу, навещающего своих старых армейских друзей, дающего интервью для телевизионных новостей, которые периодически наносят визиты жителям Розуэлла с целью поговорить о тех днях лета 1947 года.

Что касается собранных в июле в пустыне обломков, то у них была другая судьба. Отправленные в Форт Блисс, Техас, в главный штаб 8-й воздушной армии США и вкратце проанализированные на предмет того, что в них могло быть интересного, они были переданы под контроль вооруженных сил. Сразу, как их привезли, некоторые обломки передали в Огайо, где их заперли на аэродроме Райт — позднее Райт-Паттерсон. Остальная их часть была погружена на грузовики и отправлена под замок в Форт Рили в Канзасе. 509-й вернулся к обычному режиму, Джесси Марсель вернулся к своей работе, как будто он никогда не держал в своих руках обломков странного корабля, а подрядчики вернулись к своей работе с трубами, дверями и стенами на базе, как будто бы в пустыне никогда и ничего не происходило.

К окончанию первой недели июля 1947 года, о катастрофе в Розуэлле никто не говорил, как будто бы ее не было. Как ночь, которая окружает Вас, когда Вы едете к Розуэллу по расстилающейся пустыне и чапарелю, так и мрак тишины окружил историю Розуэлла на более чем тридцать лет.

Эти истории потом рассказали мне люди. Я не был в Розуэлле той ночью. Я сам не видел эти события. Я услышал их только несколько лет спустя, когда мне поставили задачу сделать из всего этого что-то полезное. Но обломки от упавшего объекта, который той ночью упал с неба, или из-за молнии, или из-за нашего радара, создали мне сильные препятствия в жизни. Официально наши пути пересеклись в Пентагоне в 1960-х годах, даже учитывая то, что в течение очень небольшого периода в 1947 году, когда я был молодым, опьяненным славой победы в Европе, майором в форте Рили, я увидел нечто, что я глубоко спрятал в своей памяти и очень сильно надеялся на то, что я никогда в жизни снова это не увижу.