8. Мечты о глобальных империях

За предшествующие два десятилетия наблюдалось самое быстрое и всеобъемлющее преобразование общественных институтов в истории человечества. Это было сознательное и преднамеренное преобразование с целью установить новый мировой экономический порядок, в котором у бизнеса нет национальности и национальных границ. Оно подпитывается глобальными мечтами об обширных корпоративных империях, послушных правительствах глобализованной потребительской монокультуре, и господстве универсальной идеологии в виде корпоративного либертарианства. Для того чтобы противостоять этому экономическому, социальному и экологическому опустошению происходящему почти повсеместно в результате реализации этого кopпopaтивного колониального идеала, мы должны научиться распознавать его смысли методы его распространения.

ВИДЕНИЕ

Одним из наиболее уважаемых и красноречивых провидцев нового экономического порядка является Акио Морита — основатель и председатель корпорации «Сони». В июне 1993 года в журнале «Атлангик мансли» было опубликован открытое письмо Мориты главам государств, которые в то время занимались подготовкой к встрече «большой семерки» в Токио. Он призвал их найти:

средства к устранению всех экономических барьеров между Северной Америкой, Европой и Японией — торговых, инвестиционных, законодательных и так далее — для того чтобы начать создавать ядро нового экономического порядка, который включал бы упорядоченную всемирную деловую систему с общепринятыми правилами и процедурами, выходящими за рамки национальных границ  .

Морита далее пояснял, что, по его мнению, настало время, когда все местные интересы, включая местные культуры и другие символы местного своеобразия, должны уступить место более масштабным ценностям, которые создаются свободной рыночной системой. В его идеальном мире :

японские фермеры-производители риса не смогут держать взаперти свой рынок, японским кейреиу также не будет позволено исключать иностранных поставщиков из своей производственной системы или импортные товары с прилавков розничных магазинов. Но американцы также не смогут продолжать свою, считающуюся несправедливой, практику односторонних тарифов. И европейцы не смогут принимать односторонних решений по поводу того, является ли данная машина «европейской» или нет. В дaльнeйшeм мы должны стремиться к созданию таких условий, в которых движение товаров, услуг, капитала, технологий и людей по всей Северной Америке, Европе и Японии будет поистине свободным и беспрепятственным  .

При таком мировом порядке жалобы об ограничениях иностранного доступа на рынки будут быстро расследоваться и разрешаться наднациональными арбитражными комитетами, которые будут «предлагать конкретные средства, облегчающие иностранное проникновение в области, где наблюдалось несправедливое неравенство или не было достаточной открытости»  . Правительственные усилия по поддержанию конкуренции посредством антитрестовского законодательства будут сдерживаться признанием потребностей компаний, которые «занимаются совместными исследованиями и разработками, совместным производством или формируют различные виды взаимовыгодных партнерств и объединений». Правительства будут координировать валютные курсы с целью уменьшения случайного риска от их колебаний — риска, которому подвержены глобальные корпорации в процессе свободного движения товаров и капитала по всему миру вместа возможного получения максимальной прибыли .

Основная мысль видна достаточно ясно. Местные жители, действующие через свои правительства, более не должны иметь права управлять собственной экономикой в своих, местных интересах. Вместо этого, правительства должны реагировать на потребности глобальных корпораций. Слова Мориты перекликаются со словами Джорджа Болла, заместителя госсекретаря Америки по экономике, который еще в 1967 году заявил Британскому национальному комитету Международной торгово-промышленной палаты:

Политические границы национальных государств слишком узки, чтобы определять масштаб и конкретную деятельность современного бизнеса.... В основном те компании, которые достигли глобального видения в своих операциях, обычно предпочитают такой мировой порядок, в котором не только товары, но также все факторы производства могут перемещаться с максимальной свободой  .

В своем официальном информационном бюллетене от 15 июля 1991 года Международный валютный фонд ссылается на исследование, проведенное ДеАнне Юлиус, главным экономистом «Шелл интернешнл петролеум компани», чтобы подчеркнуть важность торговых соглашений, которые давали бы капиталу такую же свободу перемещения, как и товарам. В упомянутой работе выдвигалось три принципа.

• У иностранных компаний должна быть полная свобода выбора в том, как им участвовать в местном рынке, путем импорта или открытия местного производства.

• Иностранные фирмы должны управляться по тем же законам и иметь такие же права, как и местные фирмы данной страны.

• Иностранным фирмам должна быть разрешена любая деятельность, которая в данной стране официально разрешена местным фирмам.

Карла Хиллз, торговый представитель США в администрации президента Буша, выразила свою поддержку данной цели:

Мы хотим, чтобы корпорации могли делать инвестиции за рубежом без необходимости иметь местного партнера или экспортировать определенный процент своей продукции, использовать местные компоненты или удовлетворять еще десятку других ограничений  .

Этот взгляд широко разделяется в корпоративных кругах. Международный опрос исполнительных директоров, проведенны йжурналом «Гарвард бизнес ревью» в 1990 году, показал, что 12 000 опрошенных из 25 стран в основном согласны с тем, что должна быть свободная торговля между странами и минимальная защита для местных предприятий. С той же степенью достоверности они отвергали мысль о том, что бизнес должен служить своей стране или наталкиваться на барьеры при перемещении своих производств в другую часть мира  .

Строители корпоративной империи быстро воплощают свою мечту в реальность. С 1965 по 1992 год доля мирового выпуска, реализуемая в торговом, обмене между странами, выросла с несколько менее 9% до почти 19%  . В целом, торговля расширялась темпами приблизительно в два раза превышающими рост мирового выпуска. С 1983 по 1990 год иностранные инвестиции по всему миру росли в четыре раза быстрее, чем мировой выпуск, и в три раза быстрее, чем мировая торговля, и это привело журнал «Экономист» к заключению, что зарубежные инвестиции — это область, «где были достигнуты самые значительные успехи с 1980 года»  . Принимая во внимание, что 70% всемирной торговли контролируется лишь 500 корпорациями   и всего лишь 1% всех транснациональных корпораций владеет половиной общего объема прямых зарубежных инвестиций  , создается впечатление, что «Экономист» измеряет прогресс скоростью, с которой небольшое число транснациональных корпораций упрочивает свой захват глобальной экономики.

КОРПОРАЦИИ ВНЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ

Для корпоративных директоров стало предметом гордости и принципа во всеуслышанье заявлять, что их фирмы переросли границы национальных интересов Нот типичное заявление, принадлежащее Чарльзу Эксли. генеральному директору фирмы «Нэшнл кэш реджистер», который гордо заявил газете «Нью Йорк гаймс», что «Нэшнл кэш реджистер» вовсе не американская корпорация. Это всемирная корпорация, штаб-квартира которой случайно оказалась расположенной в Соединенных Штатах  . По словам С. Майкла Армстронга, старшего вице президента, руководящего «Ай-Би-Эм уорлдтрейд корпорейшн», «Ай-Би-Эм», по крайней мере частично, с успехом утратила американскую принадлежность»  .

Такие заявления представляют собой не просто позу. На «Ай -Би-Эм» Японии работает 18 000 японских рабочих, и она является одним из самых крупных экспортеров компьютеров, в том числе и в Соединенные Штаты  . В 1993 году «Дженерал моторе корпорейшн» Соединенных Штатов объявила о соглашении с «Тойота мотор корпорейшн» Японии, по которому «Дженерал моторе» будет производить до 20 000 машин в год в Соединенных Штатах для продажи в Японии под именем «Тойота»  .

По правде сказать, вопрос национального происхождения товара стал настолько сложен, что почти невозможно определить его с достоверностью. Не очевидно даже, что сами компании производители знают или особенно озабочены долей национальной принадлежности своих товаров. В 1990 году в главной статье номера журнал «Бизнес уик» отметил:

Хотя лишь немногие компании полностью отделились от страны своего происхождения, тенденция к образованию «лишенных страны» корпораций прослеживается безошибочно. Европейские, американские и японские гиганты, устремившиеся в этом направлении, учатся тому, как жонглировать многочисленными принадлежностями и многочисленными приверженностями... Эти всемирные корпорации вырабатывают способность хамелеона, чтобы уподобиться местным компаниям вне зависимости от места их деятельности. В то же самое время они перемещают фабрики и лаборатории «по всему миру без особенной оглядки на национальные границы», заявил председатель корпорации «Юнисис» В. Майкл Блюменталь  .

Иными словами, в своих ежедневных операциях крупнейшие корпорации мира хранят верность лишь своей графе «общая прибыль». Однако в целях сокращения налогов, поиска субсидий на исследования и вовлечения представителей правительства в переговоры, затрагивающие их глобальные рыночные и инвестиционные интересы, они заворачиваются в национальные флаги и призывают к поддержке «своего» национального правительства во имя повышения глобальной конкурентоспособности «нации».

Существует длительная напряженность между многонациональным и транснациональным взглядами на глобальную корпорацию. Многонациональная корпорация принимает множество национальных обличий, содержа относительно независимые производственные и торговые предприятия в каждой конкретной стране пребывания, укореняясь в местную среду и представляя себя в каждом конкретном месте как хороший гражданин данной местности. Их глобальные операции связаны друге другом, но глубоко внедрены в местную экономику, в которой они действуют, и в какой то степени они действительно ведут себя как местные граждане.

Однако наблюдается тенденция к транснационализму, который включает интеграцию глобальных операций фирмы вокруг вертикально интегрированных сетей снабжения. Например, когда фирма «Отис элевейтор» решила coздать новую, усовершенствованную систему лифтов, она заказала проект приводов двигателей в Японии, дверную систему во Франции, электронику в Германии, а мелкие детали в Испании. Сборка системы осуществлялась в Соединенных Штатах  . Хотя транснациональная корпорация может выбрать гражданство какой-либо страны для своей деятельности, когда такая позиция, целесообразна, однако приверженность данному месту лишь временна, и корпорация активно стремится устранить соображения национальности в своих усилиях добиться максимальной экономии, которую делает возможной централизованное глобальное снабжение  .

Журнал «Экономист» высказал предположение, что правильной стратегией для тех, кто владеет правами на товары или процессы в полностью глобализованной экономике, является полное отсутствие производства. Вместо этого они должны просто продавать лицензии на производство товаров и на процессы за такую сумму, которая сопоставима с прибылью, которую они получили бы в случае производства и продажи товара либо на месте, либо на экспорт  . Другими словами, те, кто обладает монопольным контролем; над патентованными технологиями, вовсе не должны что-либо производить — они просто должны собирать прибыль. Это вопиюще далеко от идеала конкурентной рыночной экономики Адама Смита, в которой прибыль идет мелким производителям.

Чем более защищены индивидуальные рынки, тем более глобальная фирма вынуждена действовать в многонациональном режиме — производить на, местном уровне в каждом случае для того, чтобы выйти на конкретный рынок и интегрироваться в местную экономику. По мере того как местная экономика открывается глобальной экономике, для фирмы становится возможным и чрезвычайно прибыльным извлекать преимущества из различий между различными регионами в отношении зарплаты, рыночного потенциала, стандартов трудоустройства, налогов, природоохранных законов, местных условий и трудовых резервов. Это означает устраивать свои глобальные операции так, чтобы производить товары там, где себестоимость наименьшая, продавать их там, где рынки позволяют получать максимальную прибыль, и перемещать эту; прибыль туда, где налоги минимальные. Способность переносить производство из одной страны в другую ослабляет возможность представителей конкретных мест вести равноправные переговоры и смещает баланс власти с местных человеческих интересов к глобальным корпоративным интересам.

Чем с большей легкостью фирма способна свободно перемещать капитал товары, технологию и рабочую силу между различными местами в поисках такого преимущества, тем большее конкурентное давление оказывается на конкретные регионы, что вынуждает их субсидировать инвесторов, брать на себя их социальные, экологические и прочие производственные издержки. Чем рынки крупнее и доступнее, тем больше возможности для извлечения прибылей они дают фирмам, достаточно крупным и подвижным для того, чтобы извлекать выгоду из этих различий, — и тем больше их конкурентные преимущества над более мелкими местными фирмами, которые вросли корнями в конкретную местность и играют по ее правилам.

В недавнем исследовании многонациональных предприятий (МНП), проведенном Офисом по оценке технологий Конгресса США, отмечалось:

Поскольку многие МНИ выходят за пределы национальных границ, они озабочены не столько достижением национальных целей, сколько выполнением внутренних целей фирмы — в основном в отношении роста, прибылей, патентованной технологии, стратегических альянсов, доходности вложений и власти над рынком... Экономика США (или любая другая на ее месте) не может оставаться конкурентоспособной, если МНП, которые осуществляют продажу и совершают бизнес в Америке, не вкладывают средства в исследования и технологическую базу, оплату рабочей силы, производственные мощности и капитальные ресурсы...

Интересы всех стран должны быть предельно просты — качественные рабочие места, подъем жизненного уровня, технологическое и промышленное развитие, гарантированные права рабочих и потребителей и высокое качество окружающей среды у себя дома и в мире... По сравнению с интересами стран интересы МНП гораздо больше зависят от конкретных обстоятельств и привязаны к возникающим благоприятным возможностям  .

В целом японские фирмы были гораздо более ориентированы на японские национальные интересы, чем американские фирмы, которые первыми отказались от национальных интересов в угоду более узко определенным корпоративным интересам. Европейские фирмы занимают промежуточное положение в этом отношении. Однако при этом прослеживается явная тенденция к корпоративному транснационализму.

ПРАВИТЕЛЬСТВА НА СЛУЖБЕ ПОТРЕБИТЕЛЬСТВА

Кеничи Омае, исполнительный директор компании «МакКинси энд компани» Японии — еще один широко признанный гуру нового экономического порядка. В своей известной книге «Мир без границ» Омае говорит национальным правительствам, что бесполезно цепляться за свои традиционные роли экономических менеджеров национальных экономик, потому что национальных экономик больше нет. Например, когда правительства пытаются использовать традиционную процентную ставку и инструменты денежного предложения для стимулирования несуществующей национальной экономики, то рабочие места, которые в результате этого появляются, вполне могут быть созданы в других странах, где в результате этого повышается спрос на экспорт. Если правительство повысит процентную ставку для того, чтобы взять под контроль инфляцию, то иностранные денежные средства ринутся в эту страну и сделают эту политику бессмысленной  .

Глобализация также привела к устареванию многих других политических ролей правительства. Компании с глобальными операциями постоянно и без малейших усилий обходят правительственные ограничения, основанные на устаревших предположениях о национальной экономике и внешней политике. Например, фирма «Хонда» обходит ограничения на импорт японских машин на Тайвань, в Южную Корею и Израиль, отправляя машины «Хонда» в эти страны со своего американского завода в штате Огайо. Когда Япония объявила тендер на строительство новых телекоммуникационных средств для американских производителей, то канадская компания «Норзерн телеком лтд.» перевела многие свои производственные мощности в Соединенные Штаты, чтобы получить возможность выиграть этот тендер как американская компания. Когда президент США Рональд Рейган объявил экономические санкции против Ливии в январе 1986 года, то хьюстонский машиностроительный концерн «Браун и Рут, инк.» Я просто переместил 100-миллионный контракт на работу над проектом по созданию «Великой рукотворной реки» в свой британский филиал  .

По мнению Омае, надлежащей реакцией со стороны бюрократов должно быть смирение перед неизбежным: принятие той реальности, что правительство устарело, что оно должно уйти с дороги и открыть свободный путь потоку товаров и денег в соответствии с действием рыночных сил:

Многонациональные компании являются истинными слугами требовательных потрет бителей во всем мире... Когда правительства туго понимают, что их роль изменилась и вместо защиты своих граждан и своих природных ресурсов от внешних экономических угроз они должны заботиться об обеспечении широчайшего доступа своих граждан к наилучшим и самым дешевым товарам и услугам со всего мира — то есть когда правительства все еще думают и действуют подобно бряцающему оружием средневековому защитнику системы меркантилизма, — тогда они отпугивают инвесторов и обкрадывают своих граждан. Хуже того, они обрекают своих людей на изоляцию от нарождающейся всемирной экономики, что, в свою очередь, заведомо обрекает их на скатывание вниз по спирали обманутых надежд и промышленного загнивания... Как показали недавние события в Восточной Европе, люди в своей роли потребителей и граждан больше не желают терпеть этой устаревшей роли правительства  .

Омае советует правительствам активно присоединяться к глобальным корпорациям в том, чтобы убеждать потребителей не забивать свои мысли вопросами о том, где был произведен тот или иной товар. Он подкрепляет свои аргументы, указывая на то, что себестоимость продукции составляет лишь около 25% от конечной цены реализации; основной вклад в конечную цену товара все более приходится на долю маркетинга и функции поддержки.

Такие функции, как сбыт, складирование, финансирование, розничный маркетинг, системная интеграция и обслуживание являются законными составляющими системы бизнеса и могут создать столько же, а зачастую и больше рабочих мест, чем просто производственные операции  .

По сути, Омае утверждает, что страна может удовлетворить свои потребности в создании рабочих мест, сосредоточившись на маркетинге и потреблении товаров, которые были произведены где-то в другом месте.

Соединенные Штаты уже в большой степени приняли видение Омае как организующий принципи своей экономики. Иностранные производители теперь поставляют 30% товаров, за исключением нефти, продаваемых на внутреннем рынке США, на 15% больше, чем в начале 1980-х  . Между тем Соединенные Штаты превратились в страну с самой крупной внешней задолженностью, где наблюдается рост безработицы и падение заработной платы.

Если бы люди представляли собой лишь потребителей, то аргументы Омая были бы убедительны. Однако у людей есть и другие роли и ценности, которые порождают реальные и законные опасения в отношении таких вещей, как место производства данного товара и то, какие законы будут регулировать местную экономику. Интересы людей и интересы корпораций не совпадают.

ИНТЕРЕСЫ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ ПРОТИВ ИНТЕРЕСОВ КОРПОРАЦИЙ

Глобальная экономика создала динамику, в которой конкуренция между различными населенными районами стала такой же реальной, как и конкуренция между фирмами. Округ Мур в Южной Каролине выиграл в тендере конкурентоспособности в 1960-х и 1970-х годах, когда он привлек большое число крупных производителей из промышленных районов северо-востока Соединенных Штатов, где процветали профсоюзы, пообещав этим производителям налоговые льготы, слабое природоохранное законодательство и послушную рабочую силу. «Проктор Сайлекс» была одной из привлеченных компаний. Позже, когда компания «Проктор Сайлекс» произвела расширение своих местных производств, округ Мур выпустил муниципальные облигации на сумму 5,5 млн долл. для финансирования необходимой канализации и водопроводных соединений — хотя проживающие совсем рядом местные жители не имели водопровода и прочих элементарных коммунальных услуг. Затем в 1990 году эта компания решила, что Мексика предлагает более выгодные условия, и она снова переехала. Она оставила после себя 800 безработных в округе Мур, захороненные баки с токсичными отходами и общественный долг округа в результате финансирования им коммунальных сооружений от имени компании, которые та не оплатила  .

Американцам не нужно идти дальше мексиканской границы, чтобы составить представление о том, что нужно для того, чтобы быть конкурентоспособным на глобальном уровне. «Макиладоры» — это сборочные заводы в зоне свободной торговли на мексиканской стороне границы с Соединенными Штатами. Эта зона стала мощным магнитом, привлекающим многие американские компании, включая «Дженерал электрик», «Форд», «Дженерал моторе», «ГТЕ Сильвания», «РКА», «Вестингауз» и «Ханивелл», ищущие места с низкими производственными издержками, в которых можно производить товары для американского рынка  . Рост был взрывной — с 620 заводов макиладоров, на которых работали 119 550 мексиканских рабочих в 1980 году до 2200 заводов, на которых работали 500 000 мексиканских рабочих в 1992 году. На многих из них установлено самое современное, высокотехнологичное оборудование и технологии. Хотя производительность мексиканских рабочих, занятых на современных заводах, сравнима с производительностью американских рабочих, средняя почасовая оплата на фабриках-макиладорах составляет лишь 1,64 долл. посравнению с 16,17 долл. в Соединенных Штатах.

Для того чтобы соблюдать условия, предпочитаемые транснациональными корпорациями, мексиканское правительство лишило рабочих права образовывать независимые профсоюзы и удерживает рост зарплаты на гораздо более низком уровне, чем рост производительности труда. Летом 1992 года более 14 000 мексиканских рабочих на заводе «Фольксваген» отвергли контракт, который заключили официальные профсоюзы, находящиеся под влиянием правительства. Компания уволила всех до одного, и мексиканский суд поддержал такие действия компании. В 1987 году, в самый разгар двухмесячной забастовки в Мексике, Форд мотор компании» разорвала свой контракт с профсоюзами, уволила 3400 рабочих и урезала зарплату на 45%. Когда рабочие сплотились вокруг протестующих рабочих вожаков, то наемники, нанятые официальными проправительственными профсоюзами, стреляли в толпу наугад прямо на фабрике.

Еще одна притягательная сторона — слабое природоохранное законодательство. Исследовательская группа из Главного счетного управления США доложила Конгрессу, что все шесть недавно открытых американских заводов, которые она инспектировала в Мексике, работают без необходимых экологических паспортов. В других исследованиях были найдены доказательства выброса огромных количеств токсичных отходов в зоне макиладоров, которые загрязнили реки, подземные водные горизонты и почвы, вызвали серьезные заболевания среди рабочих и деформации у младенцев, родившихся у молодых женщин, работавших в этой зоне.

Поскольку инвесторы освобождены от уплаты имущественных налогов на свои фабрики, то общественная инфраструктура — дороги, вода, жилые здания и сточная канализация — совершенно непригодна. Рабочие живут в трущобах, которые протянулись на многие километры. Эти жилища построены из отходов и не имеют канализации; в большинстве из них нет проточной воды. Семьи рабочих обычно запасают воду в выброшенных бочках, на которых обозначено, что в них раньше хранились токсичные реактивы.

По словам Вальдес-Виллальвы, профессора из колледжа Коллегио де ла Фронтера Норте в Хуаресе:

Мы стали чаще встречать на заводах четырнадцатилетних подростков. В результате изнурительного труда происходит истощение физических и духовных сил. После трех-четырех лет труда рабочие теряют эффективность. У них начинаются проблемы со зрением. У них возникают аллергии и проблемы с почками. У них снижается производительность  .

Мексиканские рабочие, включая детей, по мнению корпоративных либертарианцев, — это герои нового экономического порядка, приносящие свое здоровье, жизнь и будущее на алтарь глобальной конкуренции.

Но все глобальные корпорации располагаются в Мексике. В 1993 году штат Южная Каролина опять провозгласили в деловых изданиях за его энергичные усилия в привлечении международных инвесторов. Его крупным удачным ходом был выигрыш тендера на строительство нового завода «БМВ». «БМВ» потратила три года на оценку предложений из 250 мест в десяти странах, прежде чем приняла решение разместить свой завод стоимостью 400 млн. долл. в Южной Каролине. Согласно журналу «Бизнес уик», представителей компании привлек мягкий климат, круглогодичная игра в гольф, а также наличие особняков по доступным ценам. Им также понравилась недорогая рабочая сила в регионе, низкий уровень налогов и умеренная активность профсоюзов. Когда фирма «БМВ» объявила, что она облюбовала полосу земли площадью в 1000 акров, на которой находилось большое число домов, принадлежащих среднему классу, правительство штата потратило 36,6 млн. долл., для того чтобы выкупить 140 участков и сдать эту территорию компании за 1 доллар арендной платы в год. Штат также взял на себстоимость найма, отбора и обучения рабочих для этого нового завода и собрал дополнительно 2,8 млн. долл. из частных источников для отправки вновь нанятых инженеров на стажировку в Германию. Общая стоимость для налогоплателышнков Южной Каролины этих и других субсидий для привлечения всвой штат «БМВ» составит 130 млн. долл. в течение тридцати лет  .

Это достаточно типичный пример того, как налогоплательщики субсидируют себестоимость производства крупных глобальных компаний. В 1957 году корпорации Соединенных Штатов обеспечили 45% поступлений в местный налог на недвижимость. К 1987 году их доля снизилась до 16%  . Исследование, проведенное в 1994 году Институтом прогрессивной политики при Конференции по демократическому руководству, показало, что, с их точки зрения, необоснованные субсидии и налоговые льготы, предоставленные корпорациям в Соединенных Штатах, составили за пять лет сумму 111 млрд. долл.  . Тенденция очевидна. Самые крупные корпорации платят меньше налогов и получают больше субсидий.

Вот что представляет собой глобальный конкурентный рынок в действии, вынуждающий местное руководство и жителей принимать на себя чьи-то частные издержки, чтобы увеличить чью-то частную прибыль. Игра в глобальную конкуренцию замешана на плутовстве. Она сталкивает компании с людьми в поединке, который люди почти всегда проигрывают.

Серьезное прочтение финансовых публикаций и трактатов, принадлежащих архитекторам глобализации, наводит на мысль, что идеальный мир глобальных мечтателей может быть охарактеризован следующим образом:

• все деньги, технологии и рынки планеты контролируются и управляются гигантскими глобальными корпорациями;

• общая потребительская культура объединяет всех людей в совместном поиске удовлетворения материальных потребностей;

• существует идеальная глобальная конкуренция среди рабочих и местных правительств по предложению своих услуг инвесторам на наиболее выгодных (для корпораций. — Прим. перев.) условиях;

• корпорации пользуются свободой действовать исключительно на основе прибыльности, без оглядки на последствия своей деятельности для страны и конкретной местности;

• отношения, как индивидуальные, так и корпоративные, определяются исключительно рынком; и

• не существует никаких обязательств по отношению к месту действия и местным жителям.

Украшенное обещаниями безграничного и легкого богатства, это видение глобальной экономики имеет завораживающую привлекательность. Однако под обманчивой оболочкой обнаруживается современная форма завлечения, песнь сирены, сочиненная искусными имиджмейкерами с Мэдисон авеню, призывающая народы ослабить общественные связи ради освобождения рынка, подорвать материальную основу жизни ради создания богатства и разрушить жизнь для повышения ненужного и зачастую не приносящего удовлетворения потребления. Вопреки тому, во что хотят заставить нас поверить корпоративные либертарианцы, эти соблазнительные, манящие нас мелодии производятся ненеумолимыми историческими силами, находящимися за пределами человеческого влияния. Их издают хорошо поставленными человеческими голосами обитатели Стратоса, взывающие к нам из своего заоблачного города через огромную пропасть, которую человечеству не преодолеть никогда.

 

9. Создание консенсуса среди элиты

Полезно понять, как была подготовлена экономическая глобализация и как она осуществлялась в виде политической программы, почти не подвергаясь обсуждению широкими кругами общественности. Речь не идет о том, что какая-то небольшая элитарная группа тайно собиралась для разработки генерального плана захвата всего мира. Все гораздо больше похоже на любую сеть сотрудничества или процесс построения совместной культуры, на базе которой возникают различные альянсы между отдельными людьми и группами. Заговора никакого нет, однако, если говорить языком практических peзультатов, последствия такие, как будто заговор все же был.

В этой главе мы кратко рассмотрим каждый из трех основных форумов, которые служили процессу построения консенсуса в пользу экономической глобализации: Совет по международным отношениям, Бильдерберг и Трехсторонняя комиссия. Это не единственные организации, сыгравшие важную роль в данном процессе, но они выделяются тем, как эффективно они обьединяют ключевых лиц из правительства, бизнеса, средств массовой информации и научных кругов для создания консенсуса, который направляет наиболее влиятельные институты на осуществление экономической глобализации.

МЕЧТЫ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ ГЕГЕМОНИИ

Нынешнее движение в сторону экономической глобализации порождено той травмой от депрессии, которая имела место перед Второй мировой войной. Американская политическая элита была глубоко озабочена тем, чтобы избежать повторения чего-либо подобного в будущем. В то время преобладали две идеи о том, как этого можно достигнуть. Одна потребовала бы крупных реформ в американской экономике, включая сильное правительственное вмешательство в рынок. Другая основывалась на гарантировании внутренней американской экономике достаточного доступа к внешним рынкам сырья, с тем чтобы поддерживать непрерывную экспансию, необходимую,от того, чтобы обеспечивать полную занятость без рыночных реформ. Вторая идея была гораздо более популярной альтернативой среди власть предержащих, включая небольшую элитную группу разработчиков международной политики, связанную с Советом по международным отношениям.

Совет по международным отношениям — место встречи влиятельных членов американских корпоративного и внешнеполитического истеблишмента — представляет себя как форум, где можно высказывать противоположные взгляды, — своего рода инкубатор лидеров и идей. Его деятельность протекает в форме встреч за ужином и учебных программ для членов Совета — на которые часто приглашаются влиятельные в мире фигуры или эксперты и философы в области внешней политики — в условиях, благоприятных для открытой беседы без журналистов. Подобным же образом он представляет свой влиятельный журнал «Форин афферс» как форум для открытой полемики по важным проблемам международной политики  .

Та часть истории Совета, которая представляет особый интерес для нашего исследования, началась 12 сентября 1939 года, спустя меньше двух недель после начала Второй мировой войны. В этот день Уолтер Мэлори, исполнительный директор Совета, и Гамильтон Армстронг, издатель журнала «Форин афферс», встретились в Вашингтоне с Джорджем Мессершмитом, помощником госсекретаря и членом Совета. Они наметили долгосрочный плановый проект, который предстояло осуществить Совету в тесном сотрудничестве с государственным департаментом, на тему долгосрочных проблем войны и планов на мирное время. Несколько исследовательских групп по вопросам войны и мира, состоявших из экспертов по вопросам внешней политики, должны были разработать конфиденциальные экспертные рекомендации для президента Франклина Д.Рузвельта  , который в свою бытность губернатором штата Нью-Йорк жил по соседству со штаб-квартирой Совета. Отношения между Рузвельтом и Советом продолжали оставаться близким. В этот момент истории у Государственного департамента не было средств и персонала для того, чтобы предпринять такое исследование, поэтому его руководство приняло предложение Совета. К концу войны это партнерство произвело на свет 682 конфиденциальных меморандума для правительства при частичном финансировании Фондом Рокфеллера  .

Разработчики предвидели, что разгром Германии и Японии и опустошение Европы в результате боевых действий приведет Соединенные Штаты к непререкаемо доминирующему положению в послевоенной экономике они полагали, что чем более открытой будет экономика для торговли и междунородного инвестирования, тем более доминирующую роль в ней будут играть Соединенные Штаты. Основываясь на такой логике, планирующие группы, Госдепартамента и Совета делали в своих планах упор на создание сети институтов, которые построят открытую глобальную экономику  .

В апреле 1941 года конфиденциальный меморандум, подготовленный для правительства экономической и финансовой группой Совета, содержал следующее предложение по поводу того, как представить общественности задачи США в пропагандистских целях с учетом военного времени:

Если объявить, что цели войны касаются лишь англо-американского империализм, они будут мало что значить для людей в остальных частях мира и будут уязвимы противоположных предложений нацистов. Такие цели, кроме того, могут привести усилению наиболее реакционных элементов в Соединенных Штатах и в Британской империи. Следует делать акцент на интересах других людей, и не только жителя Европы, но также и Азии, Африки, Латинской Америки. Это может произвести лучший пропагандистский эффект  .

Меморандум Е-В34, выпущенный Советом для Президента и Госдепартамента 24 июля 1941 года, излагает концепцию «Большой территории». Это была та территория мира, над которой Соединенным Штатам будет необходимо доминировать в экономическом и военном отношении для того, чтобы гарантированно обеспечить сырье для промышленности «с наименьшим возможным стрессом»  . Минимально необходимая «Большая территория» должна была состоять из большей части не немецкого мира. Было предпочтительно, чтобы в нее входили Западное полушарие, Соединенное королевство, остальная часть Британского содружества и империи, голландская Ист-Индия, Китай и Япония. Концепция предложенная в меморандуме, включала работу по экономической интеграции в пределах максимально возможной стержневой территории, а затем расширение и включение остальных территорий по мере возникновения условий.

В том же самом меморандуме содержался призыв к созданию всемирных финансовых институтов для стабилизации валют и осуществления программ; инвестирования капитала в развитие отсталых и слаборазвитых регионов  . Эта рекомендация соответствовала сходным предложениям, выдвинутым Гарри Уайтом в министерстве финансов США, приведшим к организации Международного валютного фонда (МВФ), который должен был отвечать за поддержку стабильности и ликвидности валют для содействия торговле, а также Международного банка реконструкции и развития (МБРР), широко известного под названием Всемирный банк, для содействия капитальным вложениям в «отставные и слаборазвитые» регионы и для открытия их процессу развития  .

Последующая инициатива США в пользу экономической глобализации исходила из двух основных предпосылок. Первое: для того чтобы поддерживать сушествующую капиталистическую экономическую систему, Соединенные Штаты должны иметь доступ к ресурсам и рынкам большей части мира, чтобы они могли создавать достаточную экспортную прибыль для поддержания полной занятости у себя в стране. Второе: распространяя американскую экономическую модель в рамках глобализованной экономики, мир должен стать единым, мирным и процветающим. По видимому, никто не обратил почти никакого внимания на то явное противоречие, что если для поддержания процветающей экономики американского типа требуется доступ к большинству мировых ресурсов и рынков, то другие страны не будут иметь возможности повторить опыт США. Не видно также, чтобы достаточно внимания было уделено противоречию между финансированием промышленного экспорта в страны с низким уровнем доходов и международными займами на развитие, которые могут быть выплачены этими странами лишь в том случае, если их торговый баланс с теми странами, которые первоначально выдали займы, будет положительным.

Если такие вопросы и поднимались, их быстро отодвигали на задний план, учитывая срочность мер военного времени и интересы тех влиятельных сил, которым это видение служило. Кроме того, почти в полном соответствии с ожиданиями американских инженеров международной политики Соединенные Штаты действительно оказались «на водительском сиденье» сразу после окончания Второй мировой войны. Американская внешнеполитическая элита была охвачена чувством, что Америка обрела новые силы и ответственность в мире. Некоторая доля высокомерия, пожалуй, была неизбежна.

СЕВЕРОАТЛАНТИЧЕСКИЙ АЛЬЯНС

Возрождение Европы из руин, решение создать европейский политический и экономический союз и конфронтация Запада с коммунистической империей Советского Союза потребовали расширить прежнее гегемонистское видение США, включив в этот перспективный план идею создать Североатлантическое сообщество, которое обеспечило бы лидерство в глобальной системе, над которой доминировал Запад. Это создало очевидную необходимость в механизмах координации политики североатлантических стран. Формальные механизмы, такие как Североатлантический договор (НАТО), созданный в 1949 году, и Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), учрежденная в 1961 году, хорошо известны всем.

Менее известна влиятельная, хотя и неофициальная группа, не имеющая формального членства и известная просто как Бильдерберг, по названию гостиницы «Бильдерберг» в городе Остербек в Голландии, в котором группа североамериканских и европейских руководителей встретилась в первый раз в мае 1954 года. Последующие бильдербергские встречи и отношения, которые они устанавливали, играли важную роль в формировании консенсуса среди руководителей атлантических стран  . В число их участников входили главы государств, другие ведущие политики, главные промышленники и финансисты, широкий круг интеллигенции, профсоюзные деятели, дипломаты и влиятельные представители прессы, известные своей приверженностью взглядам истеблишмента. Один из участников этих встреч отметил, что «на сегодняшний день лишь немногие члены правительств по обеим сторонам Атлантического океана не приняли участия хотя бы в одной из этих встреч»  .

Президент США Эйзенхауэр регулярно посылал своего руководителя министерства внутренних дел в Белом Доме и казначея Совета по международным отношениям Габриэля Хога в качестве своего личного представителя на бильдербергские встречи. Президент Кеннеди назначил участников бильдербергских встреч фактически на все ключевые посты своего госдепартамента госсекретаря Дина Раска, помощников госсекретаря Джорджа В. Болла, Джор, джа Макги, Уолтера Ростоу, МакДжорджа Банди и Артура Дина  .

Йозеф Ретинер, основатель и постоянный секретарь Бильдерберга вплоть до своей смерти в 1960 году, основной сторонник объединения Европы, объяснял, что бильдербергские встречи дали возможность свободно обсуждать сложные проблемы, которую не могли предоставить более официальные форумы:

Даже если участник является членом правительства, лидером политической партии официальным деятелем какой-нибудь международной организации или коммерческого концерна, он не накладывает обязательств на свое правительство, свою партию, свою организацию, высказывая свои суждения... Бильдерберг не делает политику. Его задача — уменьшить различия во мнениях и примирить конфликтующие тенденции, содействовать взаимопониманию, если не согласию, тем, что там слушают, рассматривают различные точки зрения и пытаются найти общий подход к главным проблемам. Таким образом, о конкретных действиях речь никогда не ведется, ибо цель заключается в том, чтобы привлечь внимание людей, занимающих ответственные посты, идеям, высказанным в Бильдерберге  .

«ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ»

Последующее восхождение Японии как третьей экономической силы в орбите Запада привело к идее создания трехстороннего альянса, который бы соединил экономические интересы трех региональных партнеров: Северную Америку (Соединенные Штаты и Канаду), Западную Европу и Японию. Эта идея стала частой темой обсуждения на бильдербергских встречах. Было решено создать новый форум, в который вошла бы Япония и который имел бы более формальную структуру, чем Бильдерберг.

В 1973 году Трехсторонняя комиссия была учреждена Дэвидом Рокфеллером, председателем «Чейз Манхэттен бэнк», и Збигневом Бжезинским, который служил директором и координатором Комиссии вплоть до 1977 года, когда получил назначение на пост советника по вопросам национальной безопасности США при президенте Джимми Картере  . Трехсторонняя комиссия описывает себя следующим образом:

Членами Комиссии являются 325 выдающихся граждан из этих трех регионов, имеющих, различные руководящие обязанности. Когда в 1973 году начался первый трехлетний срот Трехсторонней комиссии, самой насущной целью было собрать вместе — причем в период значительных трений между правительствами — неофициальную группу самого высокого возможного уровня, которая взглянула бы на общие проблемы, стоящие перед нашими тремя регионами. Подспудно ощущалось, что США более не занимают того исключительного ведущего положения, как в первые послевоенные годы, и что потребуется большая коллективная форма руководства, включающая прежде всего Европу и Японию, для того чтобы международная система могла успешно справляться с крупными проблемами в предстоящие годы. Эти цели по-прежнему составляют сущность работы Комиссии  .

В отличие от Бильдерберга, который славился своей скрытностью, Трехстороняя комиссия — это более прозрачная организация, которая охотно дает список своих членов и публикаций любому, кто позвонит по их телефону, указанному в телефонном справочнике, и ее печатные издания широкодоступны через торговую сеть. Если Бильдерберг включает в себя многих глав государств, других высокопоставленных государственных чиновников и членов королевских семей, то члены Трехсторонней комиссии, получив высокие административные посты в правительстве, уходят из нее на период пребывания на этих постах  .

Коллективная власть членов Комиссии впечатляет. Среди них есть главы четырех из пяти крупнейших небанковских транснациональных корпораций («ИТО-ЧУ», «Сумитомо», «Мицубиси» и «Мицуи и Ко»), высшее руководство пяти из шести крупнейших международных банков мира («Сумитомо банк», «Фудзи банк», Сакура банк», «Сануа банк» и «Мицубиси банк») и главы крупных организаций средств массовой информации («Джапан тайме, лтд.», «Ле пойт», «Тайме миррор Ко», «Вашингтон пост Ко», «Кейбл ньюс нетуорк» (CNN), и «Тайм Уорнер»).

Президенты США Джимми Картер, Джордж Буш, Билл Клинтон все были членами Трехсторонней комиссии, также как и Томас Фоули, бывший спикер Палаты представителей США. Многие ключевые фигуры администрации Картера входили и в Бильдербергскую группу и в Трехстороннюю комиссию, в частности вице-президент Мондэйл, госсекретарь Вэнс, советник по вопросам национальной безопасности Бжезински и министр финансов Блюменталь  . Среди бывших членов Трехсторонней комиссии, занимавших позднее ключевые посты и администрации Клинтона, были Уоррен Кристофер, госсекретарь; Брюс Бэббит, министр внутренних дел; Генри Сиснерос, министр по делам жилищного строительства и городского развития; Алан Гринспэн, председатель Федеральной резервной системы США; Джозеф Най младший, председатель Совета по национальной разведке Центрального разведывательного агентства; Донна Э. Шалала, министр здравоохранения; Клифтон Уортон младший, заместитель госсекретаря, и Питер Тарнофф, помощник госсекретаря по политическим вопросам  .

Хотя Комиссия издает свои собственные газеты, отражающие ее позицию, ее взгляды проводятся в большом числе не связанных с ней изданий. Примером может служить «трехстороннее» видение председателя корпорации «Сони» Акио Морита, опубликованное в журнале «Атлантик мансли» и рассмотренное в предыдущей главе. В момент опубликования статьи Морита был японским председателем Трехсторонней комиссии.

Важно отметить, что Совет по международным отношениям, Бильдерберг и Трехсторонняя комиссия собирают вместе глав конкурирующих корпораций и глав конкурирующих национальных политических партий для дискуссий за закрытыми дверями и процесса построения консенсуса, скрытого от взгляда общественности. Хотя участникам может казаться, что они представляют широкий спектр межсекторальных и даже международных взглядов, на самом деле это закрытый процесс для избранных, состав которых ограничен элитарными обитателями Стратоса. Участниками являются в основном мужчины, состоятельные, из промышленных стран Севера и, за исключением японских представителей в Трехсторонней комиссии, все белые. Остальные голоса не учитываются.

Проистекающая отсюда узость взглядов четко проявляется в публикациях трехсторонней комиссии. Они написаны умудренными и вдумчивыми профессионалами и представляют разнообразные взгляды. Однако они все принимают без всяких сомнений и колебаний идеологические установки корпоративного либертарианства. Преимущества экономической интеграции и согласование налоговой, регулирующей и всякой другой политики стран-участниц трехстороннего союза — а, в конечном итоге, всех стран — беспрекословно принимаются на веру. Дискуссия идет о том, как надо делать, а не о том, надо ли.

При этом вовсе не замечается тот факт, что согласование стандартов, — а это неизбежно означает установление стандартов — может быть достигнуто лишь в процессе международных переговоров, которые всилу своей природы должны проводиться тайно административными ветвями власти. Таким образом, в отсутствие избранного международного парламента призыв к согласованию стандартов есть призыв забрать решение вопросов, касающихся стандартов, которыми бизнес будет оперировать, у демократически избранных национальных законодательных институтов и передать их в руки неизбираемых бюрократов, которые представляют правительство на международных переговорах. Такое положение особенно хорошо вписывается в сделки за закрытыми дверями, особенно если эти бюрократы являются выходцами из тех же самых элитных кругов, что и члены Трехсторонней комиссии. Например, Карла Хиллз, которая в бытность торговым представителем США при президенте Джордже Буше играла ключевую роль на переговорах о Генеральном соглашении о тарифах и торговле (ГАТТ), учредившем новую Всемирную торговую организацию, была членом Трехсторонней комиссии.

Тот факт, что Джордж Буш и Билл Клинтон оба были членами Трехсторонней комиссии, позволяет легко понять, почему была такой гладкой преемственность от республиканской администрации Буша к демократической администрации Клинтона при утверждении Североамериканского соглашения о свободе торговли (НАФТА) и ГАТТ. Руководящая роль Клинтона заслужила высокую оценку его коллег по Трехсторонней комиссии при проведении, как многие считают, программы Буша по вопросу об этих соглашениях, но она вызвала неодобрение значительной части его избирателей, которые ожидали от него менее корпоративного взгляда на вопросы торговли. По этому наиболее фундаментальному вопросу избирательная система оставила рядовым гражданам лишь иллюзию выбора.

Политические действия, к которым побуждает элитарный консенсус, представляют собой все более активное наступление на демократические институты, сама суть которых заключается в том, чтобы воспрепятствовать захвату инструментов власти небольшой внутренней элитой. Их преобладание в политической дискуссии в значительной степени препятствует появлению альтернатив господствующим ныне взглядам.

Глобализация экономики — не в интересах человека, и она совсем не является чем-то неизбежным. То, что политика обслуживает интересы экономики это прописная истина. Чем крупнее экономическое образование, тем крупнее его основные игроки и тем больше политической власти сосредоточивается в руках крупнейших корпораций. Чем больше политическая власть корпораций и тех, кто им служит, тем меньше политической власти остается у народа и тем менее значимой становится демократия. Но есть альтернатива: локализовать экономику, рассредоточить экономическую власть и приблизить демократию к людям. Однако не следует ожидать, что сети сотрудничества и альянсы, созданые специально для обитателей Стратоса, выдвинут эти альтернативы и будут стремиться к их достижению. Совсем наоборот, как мы увидим в следующей главе, обитатели Стратоса мобилизуют все ресурсы крупнейших корпораций мира для того, чтобы упрочить власть глобальных корпораций.

 

10. Подкуп демократии

Корпорации США вступили в 1970-е годы в обстановке мятежной антипотребительской молодежной культуры, стремительно растущего движения за охрану природы и безопасность товаров и серьезного экономического вызова со стороны Азии. Не только их мечта о всемирной гегемони разлеталась в прах, но они рисковали потерять контроль на своей собственной территории. В ответ они мобилизовали свои совместные политические ресурсы, для того чтобы вновь обрести контроль над политической и культурной повесткой дня. Их методы заключались в сочетании изощренной технологии маркетинга, старой как мир покупки голосов избирателей, денежной поддержки идеологически преданных интеллектуалов, законодательных инициатив и многих из тех приемов мобилизации населения, которые применяли активисты охраны природы и движения за охрану прав потребителей против корпораций в I960—1970-х годах. Их кампании были хорошо профинансированы, использовали изощренные стратегии и были профессионально организованы. Основными целями были либерализация, экономическая глобализация и ограничение корпоративной ответственности, — короче говоря, увеличение корпоративных прав и уменьшение корпоративной ответственности. Их кампания продолжается полным ходом и сейчас.

МОБИЛИЗАЦИЯ КОРПОРАТИВНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ

В 1971 году Торговая палата США обратилась за советом к адвокату и будущему члену Верховного суда Льюису Пауэллу в отношении проблем, с которыми столкнулись деловые круги. Пауэлл произвел на свет меморандум, озаглавленный «Атака на американскую систему свободного предпринимательства», предупреждавший о резких нападках экологов, активистов в защиту прав потребителей и всех тех, кто «пропагандирует против этой системы, кто коварно и постоянно изыскивает возможности для ее саботажа». Он утверждал, что настало время, «когда мудрость, находчивость и ресурсы американского бизнеса должны быть направлены против тех, кто хочет ее разрушить»  . Этот меморандум положил начало организованным усилиям могущественной коалиции деловых групп и идеологически совместимых фондов по приведению политической и законодательной системы США в соответствие с их идеологическим видением.

Среди прочих рекомендаций Пауэлл предлагал, чтобы деловое сообщество создало законодательный центр, организованный и финансируемый бизнесом для продвижения общих интересов бизнеса в судах страны. В результате в 1973 году на свет появился «Пасифик лигал фаундейшн» (ПЛФ)  . Он располагался в здании Торговой палаты города Сакраменто и был первым в сети оплачиваемых корпорациями юридических фирм «общественного интереса», призванных отстаивать интересы спонсирующих их корпораций. Он специализировался на защите интересов бизнеса против «законодательства о чистоте воздуха и воды, против закрытия национальных заповедников для поисков нефти и газа, прав рабочих, а также налогообложения корпораций», приблизительно 80% своего финансирования он получал от корпораций или корпоративных фондов.

В своей речи, произнесенной в 1980 году, управляющий адвокат ПЛФ Реймонд Момбойс перевернул действительность с ног на голову, обвинив экологов в «корыстной, эгоистической мотивации..; в способности прикрывать свои истинные намерения напыщенной риторикой об интересах общества безразличии к ущербу, который они наносят человечеству; способности манипулировать законами и средствами массовой информации; и, больше всего, в способности наносить чудовищный вред обществу»  .

Деловые круги финансировали юридические и экономические программы в ведущих школах права для поддержки научных исследований, направленных на доказательство того, что неуправляемый рынок создает наиболее эффективное, а следовательно, и наиболее справедливое общество. Бизнес полностью оплачивал семинары в престижных университетах, таких как Джордж Мейсон и Йейл. чтобы познакомить участвующих в них судей с этими экономическими принципами и их применением в законодательной области  .

До 1970-х годов интересы бизнеса были представлены старомодными корпоративными лоббистскими организациями, чьи названия говорили сами за себя: Институт пива, Национальная угольная ассоциация, Торговая палата или американский институт нефти. Когда активные общественные группы успешно организовали широкое гражданское давление на конгресс, бизнес решил, что нужно изменить тактику.

Корпорации начали создавать собственные «общественные» организации, название и имидж которых были тщательно продуманы, для того чтобы скрыть корпоративное спонсорство и истинные намерения. «Нэшнл ветланд коалиция», на эмблеме которой изображена утка, блаженно летящая над болотом, была спонсирована нефтяными и газовыми компаниями, а также застройщиками с целью бороться за ослабление ограничений на превращение сильно увлажненных земель в площадки для бурения и торговые центры. Спонсируемая корпорациями организация «Консьюмер алерт» борется с правительственными законами, защищающими безопасность товаров. Организация «Сохраним красоты Америки» пытается создать «зеленый имидж» для своих спонсоров — производителей бутылок, финансируя кампании против замусоривания, а тем временем те же самые спонсоры активно борются против законодательства об обязательной вторичной переработке. Стратегия заключается в том, чтобы убедить общественность, что мусор — это ответственность потребителей, а не упаковочной промышленности  .

Взгляды этих и подобных групп, спонсируемых промышленностью, — 36 из них перечислены в книге «Обманчивые маски: фасадные группы американских корпораций» — регулярно приводятся в прессе как взгляды активной общественности. Единственная цель существования этих групп — убедить общественность, что интересы корпораций и есть интересы общества. В число крупнейших спонсоров этих групп входят «Доу кемикл», «Экссон», «Шеврон США», «Мобил», «Дюпон», «Форд», «Филипп Моррис», «Пфайзер», «Анхаузер-Буш», «Монсанто», «Проктер энд Гэмбл», «Филипс петролеум», «АТиТ» и «Арко»  .

Деловые круги финансировали образование новых консервативных политических мозговых центров, таких как «Херитидж фаундейшн», и пробудили от летаргического сна пробюрократические мозговые центры, такие как «Америкэн энтерпрайз инститьют», бюджет которого увеличился в десять раз  . В 1978 году был учрежден «Инститьют фор эдьюкейшнл афферз», чтобы образовать союз корпоративных спонсоров и сочувствующих ученых, проводящих исследования, которые подкрепляют корпоративные взгляды на экономическую свободу  .

В 1970 году лишь немногие из наиболее успешных 500 компаний («Форчун 500») имели офисы по связи с общественностью в Вашингтоне, но к 1980 году более 80% из них уже имели такие офисы. В 1974 году половину всех денег Комитета политического действия (КПД), используемых для обеспечения политикам поддержки в форме кампаний в защиту конкретных интересов, предоставляли профсоюзы. К 1980 году на долю профсоюзов приходилось уже меньше четверти финансирования  . Со вступлением в должность президента США Рональда Рейгана в 1981 году идеологический альянс корпоративных либертарианцев захватил контроль над инструментами власти.

Хотя многие из тех, кто участвует в этих кампаниях, действительно верят, что они действуют в интересах общества, мы фактически являемся свидетелями лобовой атаки на демократический плюрализм с целью расширить влияние идеологической программы корпоративного либертарианизма. Хотя он и выдвигается во имя свободы и демократии, на самом деле это широкое зло употребление корпоративной властью является насмешкой над той и другой.

СОЗДАНИЕ БИЗНЕС-ЛОББИ

«Круглые столы» по вопросам бизнеса являются национальными ассоциациями глав крупнейших корпораций. Если более доступные деловые организации, такие как Национальные торговые палаты и Национальные ассоциаций производителей, включают как большие, так и малые фирмы, представляющие множество различных интересов и целей, члены «круглых столов» по вопросам бизнеса все без исключения представляют крупные транснациональные корпорации, приверженные экономической глобализации.

Первый «Круглый стол» по вопросам бизнеса был организован в Соединенных Штатах в 1972 году. В число его 200 участников входили главы 42 из 50 крупнейших промышленных корпораций, включенных в список «Форчун-500», семь из восьми крупнейших коммерческих банков США, семь из десяти крупнейших страховых компаний США, пять из семи крупнейших компаний США по розничной торговле, семь из восьми транспортных компаний США, и девять из одиннадцати крупнейших фирм коммунального обслуживания. На этом форуме генеральный директор химического концерна «Дюпон» сидит рядом с генеральными директорами трех своих основных конкурентов — «Доу», «Оксидентал петролеум» и «Монсанто». Глава фирмы «Дженерал моторе» сидит рядом с главами «Форда» и «Крайслера» — и так далее по каждой важной отрасту промышленности. На этом форуме главы крупнейших корпораций, расположенных в США, отодвигают в сторону все, что разделяет их как конкурентов, чтобы добиться консенсуса по вопросам социальной и экономической политики для Америки. «Круглый стол» США описывает себя как ассоциация генеральных директоров, которые изучают общественные вопросы, влияющие на экономику, и вырабатывают точку зрения, которая отражала бы здравые экономические и социальные принципы. «Круглый стол», учрежденный в 1972 году, был основан на вере в то, что деловые руководители должны играть все большую роль в непрерывной дискуссии по вопросам общественной политики.

«Круглый стол» считает, что основные интересы бизнеса очень близки интересам всего американского народа, который напрямую участвует в нем как потребитель, работник, инвестор и поставщик. ...Выбор участников отражает цель: получим А широкое представительство различных категорий бизнеса и широкое географическом представительство. Таким образом, около 200 генеральных директоров компаний все направлений могут представлять широкий спектр взглядов на проблемы страны  .

«Круглый стол», безусловно, одна из наиболее закрытых организаций, имеющих наиболее постоянное членство, отличается крайне узким представлением о том, что составляет «широкий спектр» взглядов на проблемы страны. За очень немногими исключениями его участники представлены мужчинам белой расы старше 50 лет, чей ежегодный доход в среднем более чем в 170 раз превосходит валовой национальный продукт надушу населения в США  . Его участники возглавляют корпорации, которые снимают с себя ответственность за интересы страны и получают значительные доходы от экономической глобализации. Как только общая точка зрения определена, «Круглый стол» организует напористые кампании, добиваясь ее принятия на политическом уровне, используя, в частности, визиты своих членов — генеральных директоров — к конкретным сенаторам и конгрессменам.

«Круглый стол» занял особенно активную позицию в поддержке Североатдантического соглашения о свободной торговле (НАФТА). Понимая, что общественность может увидеть в свободной торговле частные интересы, если за нее будет агитировать закрытый клуб, состоящий из 200 крупнейших корпораций страны, «Круглый стол» создал фасадную организацию, США*НАФТА, в которую вошли 2300 корпораций США и различных ассоциаций. Хотя США*НАФТА утверждала, что представляет более широкие круги общества, каждый из руководителей от штата был корпоративным членом «Круглого стола». Все участники «Круглого стола», кроме четырех, имели привилегированный доступ к процессу переговоров по НАФТА через представительство в консультационных комитетах торгового представителя США. Используя широкий спектр имеющихся в их распоряжении средств массовой информации, члены «Круглого стола» буквально засыпали американцев уверениями в редакционных статьях, колонках политического комментария, выпусках новостей, радио-и телекомментариях, что НАФТА даст им высокооплачиваемую работу, остановит иммиграцию из Мексики и улучшит качество окружающей среды.

Девять представителей США* НАФТА от штатов («Эллайд сигнал», «АТиТ», «Дженерал электрик», «Дженерал моторе», «Фелпс Додж», «Юнайтед текнолоджиз», «ИБМ», «ИТТ» и «ТРВ») находились в числе американских корпораций, которые, согласно данным Ресурсного центра обоих полушарий, уже отправили около 180 000 рабочих мест в Мексику в течение двенадцати лет, предшествующих принятию НАФТА. В числе флагманов НАФТА были корпорации, известные нарушениями прав рабочих в Мексике и невыполнением стандартов техники безопасности на работе. Многие из них были главными загрязнителями окружающей среды в Соединенных Штатах и экспортировали или производили в Мексике товары, запрещенные в США  .

ДЕМОКРАТИЯ ПО НАЙМУ

Одна из быстро растущих отраслей Вашингтона состоит из коммерческих фирм по связям с общественностью, а также финансируемых деловыми кругами политических институтов, занятых фабрикацией фактов, мнений, экспертных анализов, опросов общественного мнения и агитацией с помощью писем и телефонных звонков для создания поддержки «граждан» и положительного общественного имиджа компаний по запросам корпоративных клиентов. Уильям Фрейдер называет это «демократией по найму»  . «Бурсон Мартеллер» — крупнейшая в мире фирма по связям с общественностью с чистой прибылью 204 млн. долл. на 1992 год - работала на корпорацию «Экссон» во время аварии танкера «Экссон Вапьдес», и на «Юнион карбайл» во время Бхопальской трагедии. Пятьдесят крупнейших фирм по связям с общественностью в общей сложности работали в 1991 году 1,7 млрд. долл.  .

В Соединенных Штатах имеется 170 000 работников сферы общественных отношений («паблик рилейшнз»), занятых манипулированием новостями, общественным мнением и общественной политикой в угоду интересам платных клиентов, что в настоящее время превышает количество репортеров приблизительно на 40 000 человек, и этот разрыв продолжает увеличиваться. Эти фирмы организуют кампании по написанию писем гражданами, обеспечивают оплачиваемых статистов, позирующих как «домохозяйки» и излагающих выгодные корпорациям взгляды на общественных встречах, и размещают благоприятные новости и благожелательные колонки редактора в прессе. Исследование, проведенное в 1990 году, показало, что почти 40% содержания новостей в типичной американской газете поступает из пресс-релизов, рассказов, сочиненных фирмами по связям с общественностью, вымышленных воспоминаний и предположений. Поданным журнала «Колумбия джорнализм ревью», более половины статей с новостями в «Уолт-стрит джорнал» основаны исключительно на пресс-релизах  . Различия между рекламой и новостями стираются с каждым днем.

Если республиканцы известны как партия денег, то демократическая партия исторически была партией народа со значительным представительством рабочего класса и национальных меньшинств. Раньше демократы в большой степени зависели от своих сильных первичных политических организаций — от людей больше, чем от денег, — в обеспечении голосов избирателей в день выборов. Эти структуры, в свою очередь, вынуждали политиков поддерживать некоторые контакты с первичными организациями и обеспечивали некоторую степень местной подотчетности. Связи с партией были прочные. По мере того как в жизни американцев росла роль телевидения и ослабевало американское профсоюзное движение, дорогостоящие избирательные кампании с использованием телевидения стали оказывать все более решающее влияние на исход выборов. В результате этого первичная организация, которая ранее была основой структуры демократической партии, распалась, вызвав утерю связи с народом и перестав представлять интересы тех, кто составлял опору демократической партии.

С распадом этой структуры те, кто борется за посты под флагом демократической партии, впадают во все большую зависимость от развития своих собственных организаций по сбору средств. Это сделало их более уязвимыми для влияния денежных интересов и резко усилило влияние большого бизнеса в определении политического курса обеих партий. Уильям Грейдер считает, что политический курс демократической партии теперь в значительной степени вырабатывается шестью расположенными в Вашингтоне юридическими фирмами, которые специализируются на продаже политического влияния состоятельным клиентам и на сборе средств для политических деятелей демократической партии. Поскольку эти фирмы так же тесно сотрудничают с республиканской партией, они являются брокерами власти для любого, кто оплачивают их работу  . Это — печальная сторона американской демократии.

Республиканская партия не замедлила воспользоваться новыми обстоятельными, умело приспособив изощренные методы массового маркетинга к задаче победы на выборах. При помощи этих методов они сумели выполнить, казалось бы, невероятную задачу, сыграв на отчуждении граждан, чувствующих свое политическое бессилие, с тем, чтобы заручиться политической поддержкой народа в интересах элиты.

Будучи коммерсантами, республиканцы, естественно, лучше понимали маркетинг, чем демократы, и они применили то, что знали о продаже товаров, к политике, без тени сомнений, которые ограничивали политиков старого стиля. В результате этого на избирателей теперь смотрят, как на пассивное множество «потребителей», как на массовую аудиторию потенциальных покупателей. Посредством научного зондирования исследователи определяют, что эти потребители знают и думают и, что еще более важно, что они чувствуют даже тогда, когда они сами не знают своих «чувств». После этого разрабатывается стратегия кампании, чтобы соединить кандидата с этими предпочтениями потребителей. Рекламные образы создаются таким образом, чтобы произвести положительный эффект и осуществить продажу  .

Американская демократия продается не только американским транснациональным корпорациям. Мексиканское правительство потратило свыше 25 млн. долл. и наняло многих ведущих вашингтонских лоббистов, чтобы поддержать кампанию в пользу НАФТА. В конце 1980-х годов японские корпорации тратили приблизительно 100 млн. долл. в год на политическое лоббирование в Соединенных Штатах и еще 300 млн долл. на создание общенациональной сети первичных политических организаций для воздействия на общественное мнение. Совместно с японским правительством японские компании наняли 92 вашингтонские юридические лоббистские фирмы и фирмы по связан с общественностью от своего имени. Это по сравнению с 55 в Канаде, 42 в Британии и 7 в Нидерландах. Целью является переписать американские законы в пользу иностранных корпораций. И зачастую это удается  .

Корпоративное либертарианство — идеология, чьи заверения и обещания фальшивы и служат собственным интересам, подобно заверениям сигаретных компаний о том, что никотин не вызывает привыкания, а сигаретный дым не представляет опасности для здоровья, — стал доминирующей философией нашей политической культуры и наших наиболее влиятельных институтов. Таков результат непрерывной кампании с применением самых совершенных из всех известных на сегодняшний день методов, разработанных мастерами массового маркетинга и манипулирования средствами массовой информации. Это одна из составляющих более крупной кампании по глобализации их рынков и по внедрению корпоративного либертарианства и потребительства в унифицированной глобальной культуре.

 

11. Превращение мира в рынок

В современном обществе телевидение, пожалуй, стало самым важным институтом культурной преемственности. Наши школы, по-видимому, занимают второе место. Телевидение уже полностью захвачено корпоративными интересами, которые протянули щупальца и к нашим школам. Их цель заключается не просто в том, чтобы продать товары и укрепить потребительскую культуру. Она также и в том, чтобы создать такую политическую культуру, которая приравнивает корпоративные интересы в общественном сознании к общечеловеческим. По словам Пола Хокена, «на наше сознание оказывают воздействие навязчивые средства массовой информации, находящиеся на службе у корпоративных спонсоров, задавшихся целью переустроить реальность так, чтобы зрители совершенно забыли об окружающем их мире»  .

Переустройство реальности начинается с утверждения, что в рыночной экономике потребитель решает, а рынок реагирует. В мире мелких покупателей и продавцов это, может быть, и было справедливо. Ни один отдельный продавец мог рассчитывать на создание новой культуры, благоприятствующей покупке его изделий. Но наша современная реальность не такова. У нынешних корпораций нет ни малейших сомнений в необходимости переделки ценностей все общества с целью создания однородной культуры ненасытности, благоприятной для подстегивания расходов на потребление и продвижение политических интересов корпораций. По мере роста потребностей корпораций в услуга рекламы, графики, информационных средств, в творческом характере производства, исследовании потребителей, обучении маркетингу и бесчисленном множестве других услуг, появились целые отрасли, помогающие корпорациям создавать ненасытную жажду вещей, которые они продают, а также культивировать политические ценности, сопутствующие корпоративным интересам.

СНАЧАЛА АМЕРИКА, А ЗАТЕМ ВЕСЬ МИР

Было время, когда в Америке господствующая культура была наихудшим кошмаром рыночника. Бережливость и экономность являлись краеугольным камнем знаменитой «пуританской этики», которую привезли с собой в Америку пуританские поселенцы. Пуритане верили в усердную работу, участие в жизни общества, умеренность во всем и верность духовной жизни. Их основное жизненное правило заключалось в том, что не следует желать больше вещей, чем можешь эффективно использовать. Они учили своих детей: «Используй вещь до конца, износи ее, употреби или обойдись без нее»  .

Квакеры также оказали большое влияние на Америку в ранний период, и, хотя они были более терпимыми и придерживались идеи уравнительности, однако разделяли с пуританами взгляд на усердную работы и бережливость как на ценности, важные для духовного развития человека. И Ральф Уолдо Эмерсон, и Генри Дэвид Торо, известные писатели раннего периода Америки, рассматривали простоту как путь соприкосновения с божественным  .

Потребительская культура возникла в большой степени в результате согласованных усилий гигантов розничной торговли конца XIX— начала XX столетия по созданию постоянно возрастающего спроса на товары, которые они предлагали для продажи. Американский историк Уильям JIич отмечал в своей книге «Желанная Земля: купцы, власть и рост новой американской культуры», как им удалось успешно превратить духовно ориентированную культуру экономности и бережливости в культуру материалистической ненасытности. Лич считает, что утверждение о реагировании рынка на желания потребителя есть ничто иное, как подтасовка в личных интересах тех, кто зарабатывает на манипулировании реальностью для того, чтобы убедить потребителей покупать то, что корпорациям выгодно продавать.

В самом деле, культура потребительского капитализма, возможно, была одной из наименее консенсусных общественных культур из всех когда-либо существовавших, и она неконсенсусна по двум причинам. Первое: она была создана не «народом», а коммерческими группами в сотрудничестве с другими элитами, привыкшими получать прибыль и нацеленными на то, чтобы их получать и накапливать капиталы во все больших размерах. Второе: она была неконсенсусной потому, что в своем ежедневном проявлении (но отнюдь не в виде юговора) она выдвигала на передний план лишь одно представление о хорошей жизни и вытесняла все остальные. Таким образом, она обедняла общественную жизнь Америки,лишаи американский народ возможности попробовать другие пути организации и постижения жизни, постижения, которое могло бы привести к согласию доминирующей культуры (если бы такое согласие тюбще бьию дано) с настоящей демократией  .

Народная культура, которая выросла из сердца и души обыкновенных жителей Америки, делала акцент на демократизации собственности и ценности республики, в основе которых лежала независимая семья, владеющая своей собственной землей и орудиями, производящая для себя большую часть того что она потребляла, и вступающая в общину при необходимости взаимной помощи. Это была модель сильной социальной экономики, дополненной участием в денежной экономике на периферии жизни рядовых американцев.

Переход от социальной экономики семьи и общинного производства к первичной денежной экономике произошел в Америке в середине XIX века, в период становления крупных корпораций. Однако даже в 1870-х годах среднее количество рабочих в каждой фирме составляло менее 10 человек. Рынки оставались в основном местными или региональными, и большая часть предприятий находилась в индивидуальном владении и управлении — мир, все еще близкий к идеалу Адама Смита.

Крупные корпорации стали приобретать все больше опыта в стимулировании желания приобретать их товары. Спустя какое-то время возник маркетинг как управленческая специальность, и первые бизнес-школы стали предлагать курсы для удовлетворения этого спроса. По мере того как все больше людей впадали в зависимость от зарплаты на фабриках, у правительства появилась необходимость в развитии потребительства как средства поддержания занятости. Бизнес научился использовать краски, стекло и свет для создания соблазнительных образов рая на земле, которые нам демонстрировали элегантные фотомодели и показы мод. В музеях создавались экспозиции, иллюстрирующие эту восхитительную новую культуру. Постепенно человек оказывался в плену этой новой кампании, направленной на поддержку культуры желания. Реклама, витрины универмагов, неоновые вывески, показы мод, пышная обстановка роскошных отелей и афиши искусно создавали образы роскошной жизни. Кредитные программы создавали видимость того, что эту жизнь легко купить. По словам Лича

Соединенные Штаты были первой страной в мире, которая создала экономику массового производства, и стала первой в создании институтов массового потребления массового заманивания потребителей, развивавшихся вместе с рынком и продажей товаров массового производства. Более эффективно и всесторонне, чем любая друга страна, Америка установила уникальную связь между различными институтами, служившими достижению целей бизнеса  .

Сегодня телевидение является главным средством массовой информации посредством которого корпорации формируют культуру и поведение американцев. От статистики бросает в дрожь  . Средний американский ребенок в возрасте от двух до пяти лет смотрит телевизор три с половиной часа вдень средний взрослый — почти пять часов. Только работа и сон занимают больше времени в жизни среднего взрослого американца — телевизор успешно вытесняет общественную и семейную жизнь, культурные развлечения и чтение при таком раскладе средний взрослый американец смотрит приблизительно 21 000 рекламных объявлении в год, большинство из которых несут одно и тоже сообщение: «Купи что-нибудь, купи сейчас!» Сто крупнейших корпораций Америки оплачивают 75% коммерческого телевизионного времени и 50% общественного телевизионного времени. При стоимости полуминуты рекламного времени в наиболее популярное время от 200 000 до 300 000 долл. только самые крупные корпорации могут себе это позволить. И хотя прямого контроля над содержанием программы может вовсе не быть, телережиссеры нанимаются для составления телевизионных программ, которые рекламодатели купят, и по необходимости постоянно помнят, каким должно быть содержание программ, удовлетворяющее корпорации.

Джерри Мандер объясняет, почему телевидение является почти идеальным средством служения корпоративным целям:

В силу своей способности внедрять одинаковые образы в сознание миллионов людей телевидение может усреднять перспективы, знания, вкусы и желания, делать их похожими на вкусы и интересы людей, передающих эти образы. В нашем мире распространителями образов являются корпорации, чей идеал жизни технологически ориентирован, материалистичен и враждебен природе. А спутниковая связь — это механизм, с помощью которого телевидение достигает тех мест планеты, которые до недавнего времени были свободны от этого вторжения  .

По мере того как глобальные корпорации проникают во все уголки планеты, они несут с собой не только признанные товары и торговые названия, но также и свои излюбленные средства информации и изощренные методы маркетинга, при помощи которых они колонизируют любую культуру, с которой соприкасаются.

Журнал «Экономист» сообщил, что в 1989 году глобальные расходы корпораций на рекламу составили в общей сложности более 240 млрд. долл. Еще 380 млрд. долл. было потрачено на упаковку, оформление и другие методы продвижения товара. Вместе взятые, эти расходы составили 120 долл. на каждого жителя планеты  . Хотя большая часть этих корпоративных расходов направлена на создание спроса на конкретные товары, она также вносит вклад в создание общей глобальной потребительской культуры и в установлении связи в общественном сознании между корпоративными интересами — в особенности интересами крупных корпораций — и интересами общественными.

В целом корпорации тратят, в расчете на душу населения, в полтора раза больше средств с целью формирования дружественного корпорациям потребителя, чем те 207 долл. на человека (33 долл. для стран Юга), которые идут на общественное образование  . Более того, рост расходов на рекламу существенно опережает рост расходов на образование. Расходы на рекламу выросли с 1950 года почти в семь раз — на одну треть быстрее, чем мировая экономика  .

ЕДИНЫЙ МИР МТВ ЗНАЕТ: «КОКА-КОЛА - ЛУЧШЕ ВСЕХ»

В своей статье в журнале «Атлантик мансли», восхваляющей экономическую интеграцию, Акио Морита определил своеобразные местные культуры как барьер для торговли  . Необходимость уважать местные вкусы и культурные различие как условие завоевания расположения потребителей существенно осложняет глобальные рыночные кампании. Мечта корпоративных рыночников — это глобализованная потребительская культура, приверженная определенны торговым маркам, которая позволяет компании продаватьсвои товары, используя одну и ту же копию рекламы и в Бангкоке, и в Париже, и в Нью-Йорке. И это уже происходит. По словам Роберта С. Гойсуеты, председателя компании «Кока-кола», в наши дни «во всем мире людей сейчас объединяет приверженность определенным потребительским товарам ничуть не меньше, чем любой другой фактор»  . To что компания «Кока-кола» сумела превратиться в глобальный символ, служиd вдохновляющим примером для глав корпораций во всем мире.

Очень немногие средства массовой информации могут предоставить больший потенциал для воплощения этой мечты рекламодателей, чем МТБ — рок-музыкальный телеканал. Его почти универсальная притягательность для молодежи и подростков всего мира делает его идеальным инструментом для глобализации потребительской культуры. К 1993 году популярные рок-н -ролльные программы МТБ с их калейдоскопом коротких, не связанных между собой образов были ежедневно доступны 210 миллионам семей в 71 стране мира. По мнению Ричарда Дж. Барнета и Джона Каванаха, развлекательная сеть МТБ, которая специализируется на поп-видео и служит постоянной рекламой для широкого круга коммерческих товаров, «возможно, служит самым влиятельным источником образования для молодежи на всех пяти континентах». Они далее развивают свою мысль:

Концертные выступления и реклама, сливаясь, создают настроение сильного желания кого-то любить или какого-то необыкновенного события, конца одиночества или покупки вещей; пластинки, билета на рок-концерт, футболки, жар-птицы. Эта реклама тем более эффективна, поскольку совсем не воспринимается как реклама. ..По все планете люди используют одни и те же электронные устройства, чтобы смотреть или слушать одни и те же коммерчески изготовленные песни и рассказы  .

Сара Фергюсон полагает, что коммерциализация молодежной культуры, особенно музыки, когда то служившей молодежи главным средством выражения протеста, лишает их собственности даже на собственный протест и активно подавляет развитие контркультуры. Она пишет: «Вираж, совершаемый каким-нибудь новым музыкальным стилем, от протеста (андеграунд) до общего признания, происходит теперь настолько быстро, что не остается никакого времени для свободы и хаоса, когда контр-культура могла бы сложиться»  .

Наиболее агрессивными попытками универсализировать потребительскую культуру отличается компания «Авон», производящая косметические товары 2 августа 1994 года программа «ТВ Нейшн» показала, как «Авон» завоевывает новых клиентов среди беднейших жителей бассейна реки Амазонки в Бразилии, где 70 000 продавщиц фирмы «Авон» приносят информацию фирмы «Авон» прямо к порогу каждого сельского дома. Адемар Серодио, президент бразильского отделения фирмы «Авон», объяснил: «Вместо того чтобы уговаривать их покупать больше наших товаров, мы начинаем находить людей, никогда раньше не покупавших наши товары». Как видно из отснятого материал,,а, в котором продавщицы фирмы «Авон» заходят в каждый дом отдаленной древни Сантарем, многие из их клиенток — это худые, стареющие, морщинистые женщины, живущие со своими босоногими детьми в сараях с земляным полом. Большинство жителей Сантарема не умеют ни читать, ни писать, и средний доход на семью составляет 3 долл. в день.

Сотни продавщиц «Авон» были командированы в Сантарем, чтобы отснять телерекламу, показывающую романтические сцены с чувственными, молодыми, светлокожими женщинами и ослепительно элегантными юношами. Они говорят этим состарившимся женщинам, изнуренным многими годами вынашивания детей и работы под палящим солнцем, что те могут стать красивыми, если будут пользоваться средствами фирмы «Авон». Главное рекламируемое средство — обновляющий кожу препарат под названием «Ринью», который стоит 40 долл. за флакон и действие которого основано на сжигании верхнего слоя кожи пользователя. Телереклама использует специальные эффекты, чтобы создать образ женщины, которая отслаивает годы старости со своего лица и предстает перед нами волшебно юной. По словам Розы Алгериа, директора по информации бразильского филиала фирмы «Авон»: «Женщины идут на все, чтобы купить его. Они перестают покупать другие вещи, такие как одежда и обувь. Если они довольны своей кожей, то они готовы перестать покупать одежду, но будут покупать то, что показывают по телевизору. Люди думают, что это настоящее чудо»  .

КОРПОРАЦИИ В ШКОЛЬНЫХ КЛАССАХ

Корпорации теперь активно вторгаются и колонизируют второй по значимости крупный институт воспроизводства культуры — школы. По данным Союза потребителей, 20 млн. американских школьников в 1990 году использовали какое-нибудь учебное пособие, спонсированное корпорациями. Некоторые из них напрямую рекламируют нездоровую (глубоко переработанную) пищу, одежду и предметы личной гигиены. Например, «Нэшнл потэйтоу борд» объединил усилия с «Лайфтайм лернинг системз» в составлении математической программы «сосчитайте свои фишки» (игра слов: «фишки» и «чипсы» по-английски звучат одинаково. — Прим. перев.), восхваляющей хрустящий картофель в связи с национальным месячником любителей картофеля. Фирма «Нутрасвит», выпускающая заменитель сахара, спонсировала программу «полного здоровья»  .

Корпорации также активно проталкивают свою неполноценную пищу для продажи через школьные автоматы и школьные обеды. Торговые выставки и журналы, адресованные работникам школьных буфетов, пестрят призывами типа: «Доставьте продукты фирмы «Тако-белл» в свою школу!», «Пицца хат» превращает обед в праздник!» Фирма «Кока-кола» начала лоббистскую кампанию против предложенного закона о запрещении продажи газированных напитков и прочих продуктов с «минимальной питательной ценностью» в государственных школах. Рэндал Дональдсон, представитель этой фирмы в Атланте, сказал так: «Наша стратегия — вездесущность. Мы хотим добиться того, чтобы человек мог удовлетворить свое желание. Мы стремимся обеспечить широкую доступность газированных напитков, и школы представляют один из каналов, который обеспечивает такую доступность»  .

Другие рекламные объявления внедряют в юные умы верования и ценности корпоративного либерализма. Так, корпорация «Мобил», известная тем, что оплачивает место на странице политических комментариев в газете «Нью-Йорк-таймс», с тем, чтобы пропагандировать свои взгляды на общество, предложила учебную программу для школ, разработанную корпорацией «Лернинг инричмент», которая, как утверждалось, помогает учащимся дать верную оценку НАФТА и в которой подчеркивались главным образом его достоинства.

Сталкиваясь с фактом экологической осведомленности среди некоторой части общественности, корпорации отреагировали, представив себя «зелеными», и стали пытаться определять экологическую проблему и ее решение таким образом, который соответствовал бы интересам корпораций. Еще одним вкладом корпорации «Мобил» в народное образование явился видеофильм, предназначеный для школьных занятий, в котором пластик представлен как лучший вид отходов для размещения на свалках. Учебная тема корпорации «Экссон», озаглавленная «Энергетический куб», уклоняется от дискуссии об энергоэффективности, альтернативе ископаемым источникам энергии и глобальном потеплении климата. Она фактически пытается приравнять всознании школьников бензин к солнечной энергии, объясняя, что его «энергетическая ценность приходит от солнечной энергии, хранящейся в органических химических связях».

«Мобил» и другие корпорации активно поддерживают Национальный совет по экономическому образованию, целью которого является содействовать обучению экономике в начальных и средних школах. В оплаченной корпорацией «Мобил» колонке на странице газеты «Нью Йорктайме» выражается coжаление по поводу того, что старшеклассники средних школ смогли дать правильные ответы лишь на 35% вопросов общенациональной контрольной по экономической грамотности. Очевидно, что у «Мобил» есть собственное представление о том, что является правильным ответом. В этой статье отмечается:

Когда речь заходит о внутригосударственных вопросах, то полезно понимать то воздействие, которое увеличение или уменьшение налогов будет оказывать на обеспеченность работой и ваш уровень жизни. А когда речь заходит об экологической политике и законах, то необходимо понимать основные экономические принципы, такие как спрос и предложение, издержки и доходы и необходимость для компании получать прибыль  .

Корпорация «Дженерал моторе» выслала по почте видеофильм, озаглавленный «Мне нужна земля, а земле нужен я», во все государственные, частные и приходские начальные школы страны. Показывая счастливых детей, купающихся в искристых водах и бегающих по живописной местности, этот видеофильм ратует за такую деятельность, как посадка деревьев и вторичная переработка отходов. В нем нет упоминания об общественном транспорте или о необходимости перепланировки городов с целью уменьшить потребности в транспорте. «Джен с paмоторе» рекомендует объединяться для поездки на работу в одной машине и вторично перерабатывать машинное масло. Все высказывания, сделанные в этом видеофильме и приложении для учителя, верны. И в тоже время целостная картина обманчива, поскольку очень важные факты и мысли даже не упоминаются.

Содержащаяся на деньги от рекламы школьная телевизионная программа Первый канал» показывает свои новости и рекламу кондитерских батончиков, «быстрой пиши» и «сникерсов» непосредственно в классах 12 000 школ. В обмен на спутниковую антенну и видеооборудование для каждого класса школа должна подписать соглашение, что «Первый канал» будет показываться в течение как минимум 90% учебных дней 90% школьников. Учителям не разрешается прерывать показ этой телепрограммы или выключать ее. Опрос установил, что большинство школьников считают, что поскольку «Первый канал» демонстрируется в щколах, то товары, которые она рекламирует, должны быть для них полезны  .

Марк Эванс, старший вице-президент фирмы «Сколастик, инк.», в своем эссе «Век рекламы» поставил бизнесу следующую задачу:

Все большее число компаний видит в образовательном маркетинге наиболее привлекательный, запоминающийся и экономичный путь завоевания умов и рынков в XXI веке... [Программа корпорации «Жиллетт», демонстрирующая юношам свои безопасные бритвы]... приучает к своей продукции, моделируя поведение подражанием старшим сверстникам в школьных классах. Можете ли вы придумать рекламу, которая приведет школьников из школьных коридоров к полкам магазинов  ?

Если нет, то «Сколастик, инк.», один из ведущих производителей школьных пособий в США, очевидно, готов вам в этом помочь.

Другие корпорации предлагают свою помощь в государственных школах на коммерческой основе. Возможности заработать деньги, переоборудовав классы в новые рекламные центры средств массовой информации для корпоративного маркетинга, создания имиджа и идеологического формирования юных и восприимчивых умов, ошеломляют — и пугают.

МИР 1984 ГОДА

Корпорации тратят деньги на рекламу, лоббирование, пропаганду и связи с общественностью, будь то в школах или в средствах массовой информации, для того чтобы вызвать индивидуальные и общественные действия в поддержку корпоративных интересов с использованием любых методов, которые бы обеспечили желаемую реакцию потребителя. Вот как Пол Хокен описывает эти методы:

Снимки оленя в предрассветном девственном лесу используются как тотемическое доказательство заботы компании о будущем, хотя в это же самое время она продолжает сплошные вырубки леса и выступает против пролонгации Конгрессом Закона об исчезающих биологических видах. Американские индейцы с одобрением смотрят, как поросший полевыми цветами луг, покрытый мусором, убирают дети с пластиковыми мешками в руках, рекламируемыми как биоразлагающиеся, хотя они таковыми не являются. (В нескольких штатах корпорация «Мобил ойл» была привлечена к суду и сурово наказана генеральными прокурорами за эту рекламу.) Фирма «Симпсон пейпер» произвела новую серию «вторично переработанной» бумаги, включающей небольшое количество бумажного мусора, под названием « Торо«Уитмен», «Леопольд». Британские атомные электростанции объявляют, что атомная энергия — это «зеленая» энергия, поскольку она не загрязняет воздуха  .

Табачные компании затрачивают миллионы долларов, чтобы убедить население, будто нет научных оснований утверждать, что курение наносит вред их здоровью: производители автомобилей борются за отмену стандартов загрязнения воздуха; производители оружия выступают против контроля за оружием; химические компании незаконно захоранивают свои химические отходы, а фармацевтические компании стремятся к монопольным ценам. Это происходит каждый день. Как бы это ни опровергали корпорации, журнал «Бизнес уик» сам выразил это достаточно ясно: «Современные многонациональные корпорации вовсе не являются общественными институтами. Они будут сталкивать правительства друг с другом, манипулировать ценообразованием, чтобы платить меньше налогов, пытаться влиять на общественное мнение, экспортировать рабочие места или скрывать технологии, чтобы сохранить конкурентоспособность  ».

Попытки корпораций формировать нашу культуру и нашу политику по средством контроля телевидения напоминают о романе Джорджа Оруэлл; «1984» и его образе авторитарного общества, которым правят вездесущие телевизионные мониторы, манипулирующие восприятием окружающего мир гражданами. Наша действительность более тонкая, а методы — более изощренные, чем те, которые предвидел Оруэлл.

И за ниточки дергают скорее корпорации, а не правительства. Нами управляет тиранический рынок, не тираническое государство.

Эти методы до элегантности просты. Они сосредоточиваются на манипулировании культурными символами, с которыми связаны наше личностное отождествление и ценности. До появления средств массовой информации эти символы были продуктом коллективного творчества людей, связанных друг с другом и выражающих свои чувства посредством искусства. Они отражали наше коллективное представление о самих себе. Чем больше времени мы проводим, погруженные в контролируемый и запрограммированный корпорациями мир телевидения, тем меньше времени у нас остается для прямых человеческих контактов, посредством которых традиционно выражались, укреплялись и обновлялись культурное отождествление и ценности. Те, кто контролирует средства массовой информации, все в большей мере контролируют самую культуру.

Архитекторы корпоративного глобального видения стремятся к такому миру, в котором усредненные символы, созданные и принадлежащие самым могущественным корпорациям мира, заменят отличительные культурные символы, связывающие людей с конкретными местами, ценностями и человеческими сообществами. Наши культурные символы являются важным источником самобытности и смысла; они подтверждают значимость нашей жизни и наше место в обществе. Они вызывают в нас чувства преданности и ответственности по отношению к здоровью и благосостоянию нашего сообщества и его отличительной экосистемы. Когда контроль над нашими культурными символами переходит в руки корпораций, то мы, по сути, отдаем им власть решать, кто мы такие. Вместо того, чтобы быть американцами, норвежцами египтянами, филиппинцами или мексиканцами, мы становимся всего-навсего «поколением пепси», оторванным от места и какого-либо смысла, кроме того, которое корпорация считает выгодным в нас заложить . Рыночная тирания, возможно, более утонченная, чем тирания государства, но она не менее действенна в порабощении многих в интересах меньшинства.

 

12. Усмирение бедных

В пылу создания глобальных институтов после Второй мировой войны общественное внимание было направлено на Организацию Объединенных Наций (ООН), в которую должны были войти все страны с равным правом голоса, по крайней мере в Генеральной ассамблее. Делегаты в ООН являются фигурами общественными, а дебаты открыты для публики и часто бывают накаленными. Однако Генеральная ассамблея располагает довольно малой реальной властью. Настоящая возможность действовать находится в руках Совета безопасности, в котором у каждого из ключевых игроков есть право вето. Судя по его структурам управления, следует сделать вывод, что ООН была создана в основном как форум для дебатов.

В отличие от нее, три других многосторонних института были созданы без излишних фанфар, чтобы действовать не слишком на виду у общества, — Международный банк реконструкции и развития (в обиходе известный как Всемирный банк). Международный валютный фонд (МВФ) и Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). Эти три агентства часто называют бреттонвудскими институтами в память о встрече представителей сорока четырех стран, которые собрались в городке Бреттон Вудс в штате Нью-Хэмпшир 1—22 июля 1944 года для достижения соглашения об организационной структуре глобальной экономики после Второй мировой войны. Общественной целью того, что стало известно под именем бреттонвудской системы, было объединение мира в сеть экономического процветания и независимости, которые удержали бы страны от военных действий. Другой целью, в глазах ее архитекторов, было создание открытой всемирной экономики, объединенной под руководством США, которая гарантировала бы беспрепятственный доступ США к мировым рынкам и сырью  . Два из трех институтов Бреттон Вудс — МВФ и Всемирный банк — были фактически созданы на встрече в Бреттон Вудс. ГАТТ было создано на последующей международной встрече.

Хотя бреттонвудские институты были формально созданы как «спеииальные агентства» ООН, они действуют почти независимо от нее. Их управление и административные процессы являются секретом, тщательно оберегаемым от испытующего взгляда общественности и демократических дебатов. И в самом деле, внутренние операционные процессы Всемирного банка настолько секретны, что доступ ко многим его важным документам, касающимся планов, стратегии и приоритетов страны, закрыт даже для его руководящих исполнительных директоров. Во Всемирном банке и в МВФ крупные страны участницы имеют право «вето» на определенные решения и количество голосов, пропорциональное внесенному ими капиталу, гарантирующие им возможность разрабатывать и контролировать повестку дня  .

В этой главе мы анализируем, как, разыгрывая свои роли. Всемирный банк и МВФ играли в унисон, для того чтобы углубить зависимость бедных стран от глобальной системы и затем открыть их экономику для корпоративной колонизации. В следующей главе мы посмотрим на то, как ГАТТ и его преемник — Всемирная торговая организация (ВТО) используются крупнейшими корпорациями мира для консолидации своей власти и ухода от ответственности перед обществом.

СОЗДАНИЕ СПРОСА НА ЗАДОЛЖЕННОСТЬ

Основной первоначальной причиной создания Всемирного банка было финансирование восстановления Европы. Однако среди европейских стран был очень малый спрос на займы Всемирного банка. В чем Европа действительно нуждалась, так это в быстро расходящихся грантах или в концессионных займах для поддержания платежного баланса и импорта с целью удовлетворения временной потребности в предметах первой необходимости, пока шло восстановление своей собственной экономики. План Маршалла (США) предоставил этот вид помощи. Всемирный банк — нет. К 1953 году — девять лет спустя после учреждения Банка — общая сумма займов составила лишь 1,75 млрд. долл., из которых только 497 млн. долл. было выделено на восстановление Европы. Эта сумма выглядит бледно по сравнению с 41,3 млрд. долл., перечисленных в Европу по Плану Маршалла  .

В отчете Банка за 1947-1948 годы признавалось, что этот недостаток спроса на займы не ограничивался только Европой. Когда Банк стал искать себе клиентов среди стран с низкими доходами, то он столкнулся с той же проблемой. Страны просто не предоставляли Банку приемлемых проектов. Были выявлены две проблемы. Первая заключалась в недостатке технических знаний заемщиков и умения составлять заявку на заем  . Вторая проблема, тщательно задокументированная Робин Брод в ее исследовании деятельности Всемирного банка и МВФ на Филиппинах, была более глубокая: члены деловой элиты, которые регулярно циркулировали между различными ключевыми постами в правительстве, разделялись на экономических националистов и транснационалистов.

Группа экономических националистов состояла из тех бизнесменов, которые были заняты в основном обслуживанием внутреннего рынка. Они естественно, предпочитали избегать международных экономических обязательств и стремились защитить национальные рынки и ресурсы от неопределенностей международной экономики  . Большинство из них с недоверием относились к международным кредиторам и отталкивали заигрывания Банка. На ранней стадии существования Банка контроль над экономической политикой в большинстве стран с низкими доходами прочно находился в руках экономических националистов.

Транснационалистам была более близка идеология Банка, и они были более склонны откликаться на мероприятия, которые вовлекали национальную экономику в глобальную орбиту. Они были естественными союзниками Банка  . Транснационалисты составляли две группы. Первая состояла из бизнесменов, которые имели связи с транснациональными банками и корпорациями через совместные предприятия, лицензионные соглашения, маркетинговые соглашения и прочие связи, которые сближали их интересы с политикой, допускавшей свободный международный поток товаров и капитала. Вторая группа состояла из технически высокообразованных чиновников, которые изучали экономику, часто за рубежом, и регулярно находились в контакте с зарубежными или международными институтами  .

Дебаты о пути развития сводились в те дни к одному ключевому вопросу, где страны, вставшие на путь промышленного развития, найдут рыночный спрос, чтобы подпитывать рост своей экономики, особенно своего промышленного сектора? Ведущие противники в этих дебатах признавали только две возможности — сконцентрировать индустриализацию на обеспечении местных заменителей тех товаров, которые страна в данное время импортировала (стратегия заменителей импорта), или строить внутреннюю промышленность в основном для того, чтобы обслуживать зарубежные экспортные рынки (стратегия экспорта). Первая стратегия, обосновываемая аргентинским экономистом Раулем Пребишем и Экономической комиссией ООН по Латинской Америке (ЭКЛА), предусматривала самообеспечение и была диаметрально противоположна полномочиям Всемирного банка и МВФ по открытию внутренних экономик для экспансии зарубежной торговли и инвестиций  . Замена импорта уменьшала потребность в импорте и, следовательно, необходимость в международных обменах. Такая стратегия была анафемой для Банка, существовавшего преимущественно для того, чтобы предоставлять займы в зарубежной валюте для увеличения закупок товаров и услуг из северных промышленных стран. Экономические националисты были склонны благоприятствовать стратегии замены импорта, в то время как транснационалисты были более склонны благоприятствовать экспортной стратегии.

В 1950-х годах Банк проводил стратегию, направленную на устранение обоих этих барьеров. Он дал приоритет проектам «строительства институтов», направленным на создание автономных правительственных агентств, которые стали бы регулярными заемщиками Всемирного банка. В целом Банк стремился к тому, чтобы эти агентства были относительно независимы от своих правительств и состояли бы преимущественно из транснациональных технократов с сильными профессиональными и финансовыми связями с Банком. В 1956 году Банк создал Институт экономического развития. Первоначально он устраивал семинары для старших правительственных чиновников, чтобы внушить им точку зрения Банка на теорию и практику развития. Он также предоставлял техническое обеспечение для персонала из вновь образованных агентств на тему о процедурах и методах Банка в подготовке и выдаче займов  .

Утверждение Банка о том, что он просто откликается на нужды и запросы стран, берущих в долг, так же фальшиво, как и утверждение корпоративных либертарианцев о том, что рынок лишь реагирует на потребительский спрос. Банк сделал то же самое, что и крупные розничные торговцы в 1800-х годах, когда они столкнулись с культурой жесткой экономии, которая не производила достаточного числа потребителей. Они начали изменять ценности и институты таким образом, чтобы создать потребителей для своих товаров. И точно так же, как и корпорации, выбравшие этот путь, Банк уделил очень мало внимания более крупным последствиям своих действий, предпринятых в основном для решения его собственных нужд.

Как только стратегия создания спроса была принята, Банк задался целью еще больше увеличить рычаги своего влияния на политику наиболее важных для себя стран-клиентов, учреждая группы координации заимодавцев под своим руководством конкретно для каждой страны. Например, Банк буквально наводнил Индию займами в 1950-х годах в безуспешной попытке создать достаточные рычаги влияния, чтобы увести Индию от политики замены импорта и активного правительственного вмешательства в экономику. Несмотря на это его советы были оставлены без внимания влиятельным министром финансов — националистом. Тогда Банк изменил свою тактику, сформировал группу взаимодавцев и пообещал значительное увеличение объемов помощи, если Индия двинется в направлении политики, ориентированной на более свободный рынок и экспорт. К 1971 году Банк создал уже шестнадцать таких групп заимодавцев  . Это открыло новую эру в сотрудничестве между заимодавцами под руководством Всемирного банка и усилило влияние его политики  .

КОГДА ПРИХОДИТ ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО СЧЕТАМ

В 1943 году Уилберт Уорд, вице-президент «Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк» поставил пророческий вопрос относительно предложения учредить Всемирный банк:

Если вы собираетесь учредить банк, то вам следует учредить организацию для финансирования сделок, которые в конце концов ликвидируют себя. В противном случае это вовсе не банк... Кому мы сможем дать по всему миру займов на 30—50 миллиардов хоть с какой-то надеждой на возврат?   

До сегодняшнего дня этот вопрос не получил удовлетворительного ответа.Стандартный ответ экономистов Всемирного банка заключается в том, что кредиты Всемирного банка будут выплачены из прибыли от экономического роста, который они стимулируют. В действительности же большинство занимающих стран могут обслуживать существующие международные долги лишь путем увеличения своих международных займов. Чем больше они берут в долг,тем в большую зависимость от международных займов они попадают и тем больше их внимание сосредоточивается не на собственном развитии, а на поучении новых займов. Это становится похожим на наркозависимость.

В 1970-х годах увеличение цен, введенное Организацией стран-производителей нефти (ОПЕК), поставило страны с низкими доходами, зависящие от импорта нефти, в критическое положение в международной торговле. В то же самое время коммерческие банки буквально купались в нефтедолларах, вложенных странами ОПЕК, и искали места, куда бы их можно было прибыльно вложить. Казалось, что потребности банков и стран с низкими доходами идеально дополняют друг друга. К этому времени страны-клиенты Всемирного банка уже привыкли к дополнению своих заработков займами, и линия, разделяющая зарубежные займы для самоликвидирующихся инвестиций, от займов для текущего потребления, стала трудноразличимой. Принимая во внимание низкий уровень учетной ставки, преобладавший в то время, когда деньги ОПЕК вращались в этой системе, предложения, исходившие от коммерческих банков, казались потенциальным Эльдорадо, и многие страны занимали деньги без оглядки. Лишь немногие из участников этой лихорадочной процедуры выдачи или получения займов, кажется, замечали, что вся эта схема представляет собой карточный домик, существование которого зависит от получения все новых займов для обслуживания долга по прежним займам и который, тем не менее, приносит чистую прибыль.

Выдача займов из Всемирного банка и его дочерних региональных банков представляла собой довольно упорядоченный процесс вплоть до конца 1970-х годов, когда рост цен на нефть, введенный странами ОПЕК, привел к резкому повышению суммы зарубежных долгов в странах Юга. С 1970 по 1980 год долгосрочная внешняя задолженность стран с низкими доходами выросла с 21 млрд. долл. до 110 млрд. долл., а стран со средними доходами — с 40 млрд. долл. до 317 млрд. долл.  . По мере роста реальных учетных ставок стало очевидно, что страны, берущие в долг, настолько серьезно увязли в долгах, что дефолт близок, а это потенциально угрожает крахом всей глобальной финансовой системе. Всемирный банк и МВФ, действуя как наблюдатели глобальной финансовой системы, вмешались — в значительной мере как назначенные судом получатели в случаях банкротства, — чтобы установить условия финансового соглашения между по сути обанкротившимися странами и международной финансовой системой.

В своем качестве международных получателей Всемирный банк и МВФ навязали странам-должникам пакеты политических предписаний под рубрикой структурной корректировки. Каждый пакет структурных корректировок требовал обширных реформ в экономической политике, нацеленных на то, чтобы направить больше ресурсов и производственной деятельности корректируемой страны на выплату долга и дальнейшее открытие национальных экономик для глобальной экономики. Ограничения и тарифы как на импорт, так и на экспорт были уменьшены, и введены стимулы для привлечения зарубежных инвесторов.

Некоторые реформы, такие как уменьшение субсидий для богатых, уже давно заждались своего часа. Однако другие обеспечивали новые субсидии для экспортеров и иностранных инвесторов. Правительственные расходы на социальные услуги для малоимущих были сокращены, для того чтобы освободить больше средств для выплаты займов. В корректируемых странах Африки и Латинской Америки совокупные правительственные расходы надушу населения были, сокращены между 1980 и 1987 годом. Доля общего бюджета, выделенная на выплату процентов, увеличилась, в то время как доля всех остальных категорий бюджета, включая расходы на оборону, уменьшилась. В Латинской Америке доля правительственных бюджетов, выделенных на выплату процентов, увеличилась с 9% до 19,3%. В Африке она выросла с 7,7% до 12,5%.

У этих реформ были две основные цели. Первая заключалась в том, чтобы гарантировать, что займы, взятые как в коммерческих, так и в многоцелевых банках, были выплачены. Был сделан сильный акцент на политику укрепления экспорта и привлечения иностранных инвестиций, чтобы создать международный обмен для этой цели. Вторая цель состояла в продвижении интеграции внутренних экономик в единую глобальную экономику. Барьеры на импорт были снижены или сняты на том основании, что это было необходимо для улучшения доступа к материалам, используемым отраслями, ориентированными на экспорт, а также для того, чтобы создать конкурентное давление для увеличения эффективности внутренних фирм страны, чтобы они, в свою очередь, могли успешно конкурировать на глобальных рынках.

Всемирный банк и МВФ провозгласили, что их программы структурной перестройки увенчались ошеломляющим успехом, и объявили, что долговой кризис разрешен. Они указали на тот факт, что во многих из скорректированных стран после этого наблюдались более высокие темпы роста, они расширили свои экспортные сектора, увеличили общую стоимость своего экспорта, привлекли новые иностранные инвестиции и стали в срок выплачивать свои долги. Они, однако, не могли утверждать, что международные долги или торговый дефицит уменьшились или что социальные условия улучшились.

Для того чтобы привлечь иностранных инвесторов, правительства подавили деятельность профсоюзов с целью удержать низкий уровень зарплат, сократить льготы и понизить рабочие стандарты. Они предоставили особые налоговые льготы и субсидии иностранным корпорациям и дали послабления в выполнении природоохранного законодательства. Вследствие того что десятки стран стремились увеличить заработки твердой валюты от международных сделок путем увеличения экспорта природных ресурсов и сельскохозяйственной продукции, цены на их экспортные товары на международных рынках упали, создав давление для добычи и экспорта в больших объемах, с тем чтобы сохранить доходы от международных сделок на прежнем уровне. Падение цен на экспортные товары, вывоз прибыли иностранными инвесторами и увеличение спроса на готовые импортные товары, стимулируемое снижением тарифных барьеров, привели к продолжению торгового дефицита в большинстве стран. С 1980 года — начала декады структурной перестройки Всемирного банка и МВФ — до 1992 года превышение импорта над экспортом в страна с низкими доходами выросло с 6,5 млрд. долл. до 34,7 млрд. долл. Всемирный банк и МВФ ответили новыми займами как вознаграждением за проведение структурной перестройки. В результате этого международная задолженность бедных стран выросла со 134 млрд. долл. в 1980 году до 473 млрд. долл. в 1992 году. Выплата процентов по этому долгу увеличилась с 6,4 млрд. долл. до 18,3 млрд. долл.  . Вместо того, чтобы увеличивать свою экономическую независимость, страны с низкими доходами под руководством Всемирного банка и МВФ с каждым годом продолжают все больше закладывать свое будущее международной системе.

Назвать это руководством было бы слишком вежливо. В своей роли международного сборщика долгов Всемирный банк и МВФ стали все более вмешиваться и диктовать государственную политику в странах-должниках и подрывать движение по пути демократического управления и общественной подотчетности. Как утверждает Джонатан Кан в журнале «Гарвард хьюман райтс джорнэл»:

Всемирный банк следует рассматривать как правящий институт, осуществляющий власть с помощью своих финансовых рычагов, чтобы писать целые разделы законодательства и даже изменять конституционную структуру стран-должников. Одобренные банком консультанты часто пишут заново торговую политику страны, финансовую политику, требования к гражданским службам, трудовое законодательство, требования к здравоохранению, природоохранное законодательство, энергетическую политику, требования по переселению, правила выделения средств и бюджетную политику  .

В своей правящей роли Всемирный банк, представляющий собой глобальную бюрократию, принимает решения за людей, которым он неподотчетен, что в нормальном случае является обязанностью выборных законодательных учреждений. Сам процесс займа, который создал задолженность и дал Всемирному банку и МВФ власть навязывать политику странам, берущим займы, представляет собой вопиющее нарушение принципов демократической подотчетности. Соглашения о займах, будь то со Всемирным банком, МВФ, другими официальными институтами, предоставляющими займы, или с коммерческими банками обычно совершаются втайне между официальными лицами банка и кучкой правительственных чиновников, которые во многих случаях сами не являются выборными и неподотчетны людям, от чьего имени они обязывают национальную казну перед иностранными заимодателями. Даже в демократических странах процедуры совершения займа обычно обходят нормальный процесс ассигнования демократически избранных законодательных органов. Таким образом, правительственные агентства могут увеличивать свои собственные бюджеты без утверждения законодателями, хотя законодательные органы должны будут изыскивать средства для покрытия долга. Иностранные займы также позволяют правительству увеличивать текущие расходы без необходимости повышать текущие налоги — возможность, которая пользуется особой популярностью среди состоятельных правителей. Те же самые чиновники, которые утверждают эти займы, зачастую получают прямую выгоду от участия в контрактах и получения «комиссионных» от благодарных подрядчиков. Система создает мощные стимулы для займов сверх меры.

По сути дела, те чиновники, которые подписывают соглашения об иностранных займах, ставят народ страны в зависимость от выплаты в будущем по финансовым обязательствам, заключенным вне всякого общественного pacсмотрения и одобрения. Это становится особенно вопиющим, когда, как это уже случалось с миллионами людей в странах-клиентах Банка, из-за проектов, финансируемых на занятые деньги, бедняков выгоняют из их домов и с собственных земель, загрязняют их воду, вырубают их леса и уничтожают их рыбные запасы. Затем, усугубляя ущерб оскорблением, когда приходит время оплачивать счета, бедным говорят, что социальные услуги и зарплата должны быть урезаны, чтобы выплатить долговые обязательства страны.

КОРПОРАТИВНЫЕ СВЯЗИ

Хотя Всемирный банк стремится создать впечатление, будто он служит беднякам и их правительствам, берущим займы, на самом деле он в первую очередь является порождением транснациональной финансовой системы. Прямые финансовые связи Банка с транснациональным корпоративным сектором, как со стороны получения кредитов, так и со стороны их предоставления, до сих пор получали слишком мало внимания. Формально Банком владеют его члены — правительства, которые вкладывают в его уставный капитал. В 1993 году этот капитал составлял всего 10,53 млрд. долл. В дополнение к этому правительства — члены банка поручились за 155 млрд. долл., которые могут быть затребованы Банком в случае необходимости выполнения его финансовых обязательств. Уставный капитал и обязательства не выдаются в виде займов. Они обеспечивают обширные операции по займу денег на международных финансовых рынках, где Банк собирает средства, которые он затем ссужает правительствам под более выгодный процент, чем те могли бы добыть прямым займом.

Хотя Банк ссужает деньги правительствам, его проекты обычно включают крупные закупочные контракты с транснациональными строительными фирмами, крупными консультационными фирмами и закупочными подрядчиками. Эти фирмы являются наиболее влиятельными политическими клиентами Банка. Область операций Банка, за которой наиболее внимательно наблюдают его исполнительные директора — представители правительств-вкладчиков, это процесс выделения средств. Каждый директор хочет обеспечить, чтобы страна, которую он или она представляет, получила как минимум свою справедливую долю закупочных контрактов. Казначейство США прямо обращается к корпоративным кругам для поддержки возмещения фондов Банка. Официальные лица казначейства указывают, что на каждый доллар, который американское правительство вкладывает во Всемирный банк, более чем два доллара возвращается американским экспортерам в виде закупочных контрактов. Как заверил Конгресс секретарь казначейства Ллойд Бентсен в 1994 году: «Те доллары, которые мы отослали за рубеж через банки развития, возвращаются к нам в страну в виде увеличения американского экспорта и увеличения занятости в США»  .

Единственная функция подразделения Всемирного банка, Международной финансовой корпорации, состоит в том, чтобы предоставлять гарантированные правительством займы на выгодных условиях частным инвесторам, чьи проекты слишком рискованны для того, чтобы их мог профинансировать какой-либо коммерческий банк. Через нее выделяется 10—12% от общей суммы займов, выдаваемых Всемирным банком  . Возможностей для злоупотребления здесь даже больше, чем в основных ссудных программах Банка. Однако, принимая во внимание идеологическую веру Банка в свободные рыночные силы, ему, по-видимому, трудно оправдать крупные операции с использованием средств под гарантии правительства для финансирования крупных частных предприятий, которые бывают настолько рискованны, что даже коммерческие банки отказываются их финансировать.

ЕСЛИ БЫ БЕДНЯКИ ПРИНИМАЛИСЬ В РАСЧЕТ

Когда было высказано предложение об учреждении Всемирного банка, республиканский сенатор Роберт Тафт выступил активным оппонентом. Его возражение, высказанное в 1945 году, проливает свет на то, почему иностранная помощь, основанная на крупных финансовых вливаниях, является глубоко ущербной идеей:

Я думаю, что мы значительно преувеличиваем ценность американских денег и американской помощи другим странам. Ни один народ не может заменить другой народ. Каждый народ должен решать свои собственные проблемы, и все, что мы делаем, может лишь немного помочь ему в решении самых серьезных проблем... Страна, которая привыкает полагаться на подарки и займы от других, скорее всего, будет откладывать самые насущные, жесткие меры, необходимые для ее собственного спасения  .

Тафт считал, что в самом крупном выигрыше окажутся инвестиционные банкиры с Уолл-стрит: «это почти что субсидия для бизнеса инвестиционных банкиров, и она также бесспорно увеличит бизнес, совершаемый более крупными банками»  . Последующие события в значительной степени подтвердили правоту Тафта.

При правильном понимании развитие есть процесс, посредством которого люди увеличивают свои человеческие, институциональные и технические возможности по производству товаров и услуг, необходимых для достижения устойчивого улучшения качества жизни, используя имеющиеся в их распоряжении ресурсы. Многие из нас называют этот процесс развитием во имя человека — и не только потому, что он ставит во главу угла человека. Особенно важно вовлечь в этот процесс бедных и отверженных, предоставив им таким образом возможность удовлетворить свои потребности собственными продуктивными усилиями  . Небольшая помощь из-за рубежа могла бы быть очень полезна в процессе развития во имя человека, но слишком большая иностранная финансовая помощь может воспрепятствовать истинному развитию и даже разрушить существующие средства самообеспечения народа той или иной страны.

В дебатах по поводу двух путей развития, замещающего импорт и ориентированного на экспорт, альтернатива развития во имя человека упоминается редко. Оба пути идут сверху, сосредоточиваясь на увеличении производства вещей, которые желают приобрести уже разбогатевшие. Бедняки редко покупают импортные товары. Их нужды удовлетворяются местными товарами. Когда страна стремится заменить импорт местными товарами, это обычно означает производить у себя в стране больше тех товаров, которые относительно более обеспеченные граждане покупают за рубежом. Когда страна стремится увеличить свой экспорт, это в целом означает нацеливание внутренних производственных мощностей страны на производство вещей для относительно более состоятельных иностранных граждан. Теоретически обе стратегии ведут к созданию большего количества рабочих мест для бедных, так что они могут принять участие в денежной экономике. Однако обычно рабочие места, которые создаются в результате этих обеих стратегий, очень немногочисленны и слишком малооплачиваемы, чтобы покончить с нищетой. Каждая из этих стратегий может вытеснить (и слишком часто действительно вытесняет) производство вещей, необходимых малоимущим, для того чтобы производить больше товаров, которых жаждут граждане обеспеченные, даже лишая бедных их основных средств существования, например, когда земли мелких фермеров отбираются помещиками для производства товаров на экспорт.

Давайте предельно упростим проблему. Нищета, часто определяемая как нехватка денег, вовсе не является проблемой. А вот лишения, связанные с нехваткой денег, являются проблемой — недостаток удовлетворительной пищи, одежды, крыши над головой и других насущных вещей, необходимых для достойной жизни. Этот простой факт предполагает альтернативу во имя человек как и модели развития с заменой импорта на местные товары, и производству товаров на экспорт, т.е. следование политике, которая создает возможности для людей, живущих в нужде, возможности производить вещи, необходимые им для более достойной жизни.

Вот это, во многих отношениях, и сделали Япония, Корея и Тайвань. Все эти страны произвели крупные вложения, чтобы достичь высокого уровня грамотности среди взрослых и среднего образования, провели коренную земельную реформу для создания крепкой сельскохозяйственной экономики, основанной на мелком фермерстве, и поддержали развитие сельской промышленности, которая производила вещи, необходимые для семей мелких фермеров. Они заложили основу более крупной промышленности. Развитие этих стран было ориентировано на равенство, а не на экспорт, в отличие от исторического ревизионизма корпоративных либертарианцев. Лишь после того, как эти страны развили широко разветвленную внутреннюю экономику, они стали крупными экспортерами в международной экономике.

С точки зрения транснационального корпоративного капитала и Всемирного банка, стратегия развития во имя человека представляет большую проблему. Поскольку она создает лишь очень незначительный спрос на импорт, она также создает небольшой спрос на зарубежные займы. Более того, она отдает предпочтение местному владению ресурсами и таким образом предоставляет мало возможностей для прибылей транснациональным корпорациям.

Во время моей первой поездки в Южную Африку в январе 1992 года я использовал гипотетический пример для иллюстрации этого положения. Ко времени моей поездки эра апартеида подошла к концу и страна готовилась к переходу к власти чернокожих. Я был поражен строгим разграничением жилого пространства, которое изолировало чернокожее население в отдаленных городах. Если это и не было неожиданностью, то удивляло отсутствие признаков экономической деятельности. Там не было ни современных торговых цензов, ни множества магазинчиков, ларьков и уличных торговцев, которыми изобилуют бедные кварталы всего мира. Именно тогда я в полной мере осознал, до какой степени эта экономика была спланирована, чтобы гарантировать полную зависимость чернокожих от городской экономики белых. Развитие предпринимательской деятельности черных казалось очевидной и неизбежной целью при создании полностью интегрированного общества.

Всемирный банк отличался особой напористостью среди доноров иностранной помощи, хлынувших в эту страну со своими предложениями. Одной из положительных сторон апартеида было то, что в результате международных санкций Южная Африка имела лишь незначительный внешний долг. Со своими богатыми ресурсами это была, с точки зрения банкиров, «недозанимающая» страна. Таким образом, Всемирный банк тянуло к Южной Африке, как медведя к меду. Среди прочих проектов Всемирный банк предлагал крупный заем для жилищного строительства в «черных» городах. Все были согласны, что жилье являлось потребностью. Вопрос был лишь в том, как лучше удовлетворить эту потребность. Представьте себе три гипотетических возможности:

Вариант 1. Всемирный банк предоставляет крупный международный заем под строительство жилья. Средства используются для того, чтобы импортировать иностранные строительные материалы и строительное оборудование и нанять зарубежных подрядчиков для строительства завершенных жилищных массивов. Чернокожие южноафриканцы в довольно короткое время получат новые жилые дома. За исключением временного трудоустройства, лишь немногие местные мощности получат развитие, если оно вообще будет, и воздействие на местную экономику будет незначительным, до тех пор, пока не настанет время зарабатывать валюту, чтобы выплачивать иностранный заем. Тогда стране необходимо будет увеличить свой экспорт — задача, которая оправдает меры, благоприятствующие «белым» фирмам, способным выйти на экспортные рынки. Другие вынуждены будут затянуть пояса потуже, особенно чернокожая беднота, социальные услуги для которых будут сокращены.

Вариант 2. Всемирный банк предоставляет крупный заем под строительство жилья. Твердая валюта, полученная от займа, обменивается на южноафриканский ранд в Центральном банке Южной Африки, и этот ранд используется для того, чтобы подрядить крупные корпорации, которыми владеют белые, для строительства жилья, с использованием местной рабочей силы и местных строительных материалов. Население в поселках для чернокожих получает жилье и некоторое временное трудоустройство, экономика белых получает значительное ускорение, а страна получает одноразовое временное вливание иностранной твердой валюты, которая может быть использована для импорта предметов роскоши или оружия для военных, или для перевода активов белых южноафриканцев на счета в заграничные банки. Зависимость «черной» экономики от «белой» экономики останется без изменений. Международная экономическая зависимость Южной Афррик возрастет. Заем должен быть выплачен в твердой валюте с теми же последствиями, что и в 1-м варианте.

Вариант 3. Южная Африка любезно благодарит чиновников Банка за их визит, отклоняет их предложение и сажает их на ближайший рейс на Вашингтон. Местные средства мобилизуются из существующих избытков ликвидности внутренней банковской системы для финансирования жилищного строительства для чернокожих граждан. Запускаются образовательные программы для обучения чернокожих южноафриканцев различным предпринимательским и техническим навыкам. Предоставляются стимулы и поддержка для организации небольших фирм, принадлежащих чернокожим, для производства дверных косяков, кирпичей, сантехники и электрической арматуры и для обеспечения строительных контрактных услуг. Технологии и материалы, необходимые для строительства недорогих домов, довольно просты и легко доступны в Южной Африке. Нет фактически ничего, что требовало бы твердой валюты, поэтому нет и законного основания создавать иностранный долг. При таком варианте чернокожее население получает жилища плюс новые навыки, новую экономическую власть, новые средства к существованию и хорошее начало процветающей экономики, контролируемой чернокожими. Создана система строительства и необходимого обслуживания зданий. Экономика белых также будет в выигрыше, так как она обязательно будет источником некоторых материалов и услуг. И не будет никакого иностранного внешнего долга.

Из трех вариантов лишь последний создает новые возможности для чернокожих и экономическую власть и усиливает экономическую самообеспеченность. Это единственный вариант, который можно по-настоящему назвать развитием. Чем больше участие иностранных агентств помощи, тем менее вероятно, что будет избран третий вариант, потому что он предусматривает для иностранного донора очень незначительную роль, если таковая вообще находится.

Конечно, Южная Африка — это особый случай с точки зрения внутренних ресурсов и технического потенциала. Однако едва ли найдется такая страна в мире, у которой вовсе нет ресурсов и технологий, необходимых для того, чтобы обеспечить своему народу удовлетворение самых основных потребностей в пище, одежде, жилье, образовании и здравоохранении, если это действительно является главной заботой.

Иностранная помощь, даже помощь в виде грантов, превращается в активный тормоз развития, когда эти средства используются для укрепления зависимости от импортных технологий и экспертов, содействуют развитию потребительского образа жизни, зависимого от импорта, финансируют расточительство и коррупцию, вытесняют внутренние товары страны импортными и сгоняют миллионы людей с земель и вод, от которых зависит их существование, — все, что часто сопутствует проектам Всемирного банка и програмам структурных перестроек.

Но самое главное, есть доказательства того, что большая часть проектом Банка заканчивается неудачей даже по узко определяемым экономически» критериям самого Банка. В 1992 году внутренняя группа аналитиков Банк во главе с Вилли Вапенхансом опубликовала отчет, озаглавленный «Эффектное внедрение — ключ к результативному развитию», в котором делается вывод, что в 1991 году 37,5% финансируемых Банком проектов закончились крахом  . Еще раньше отделом оценки деятельности Банка было проведено исследование спустя четыре — десятьлет после завершения проектов, которые Банк считал успешными в момент их завершения. Было обнаружено, что двенадцать из двадцати пяти проектов, которые считались успешными в момент завершения, на самом деле обернулись крахом  . Если лишь половина проектов, оцененных как успешные в 1991 году, действительно приносят желаемые результаты (что весьма вероятно), то выходит, что менее трети проектов банка дает достаточный экономический эффект, чтобы оправдать первоначальные вложения. Однако, независимо от результата, заем должен быть оплачен скудными запасами твердой валюты. Банк не несет ответственности за свои собственные ошибки.

Если оценивать деятельность Всемирного банка и МВФ по вкладу в улучшение жизни людей или укрепление институтов демократического правления, то следует признать их сокрушительные неудачи, так как они накладывают огромное бремя на малоимущих во всем мире и серьезно замедляют их развитие. С точки же зрения выполнения того мандата, который был им дан их первоначальными создателями, — продвижение экономической глобализации при доминировании экономически влиятельных сил — оба добились внушительного успеха. Вдобавок МВФ добился большого успеха, пусть и временного, в предотвращении глобального финансового кризиса на условиях, выгодных северным коммерческим банкам. Вместе взятые, Всемирный банк и МВФ помогли создать влиятельных политических клиентов, придерживающихся взглядов корпоративного либертарианства, ослабили демократическую подотчетность перед собственным народом правительств Юга, узурпировали функции демократически избранных официальных представителей и разрушили наиболее последовательные барьеры в виде законов и институтов для новой колонизации экономик стран Юга транснациональным капиталом. Они, пожалуй, причинили больше вреда большему количеству людей, чем любые два невоенных института в человеческой истории.

А теперь обратимся к третьему институту бреттонвудского триумвирата — ГАТТ-ВТО — и исследуем его роль в создании и обеспечении выполнения транснационального корпоративного закона о правах.

 

13. Гарантирование прав корпораций

Структура экономики после Второй мировой войны, которая была разработана в основном Соединенными Штатами и Британией, предусматривала создание трех многосторонних институтов: Всемирного банка, Международного валютного фонда (МВФ) и международной торговой организации. Последняя из этих организаций оказалась мертворожденной, поскольку Конгресс США опасался, что ее власть будет ущемлять суверенитет США. Вместо нее появилось Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ) с несколько неопределенным статусом как орган, через который создавались и осуществлялись многосторонние торговые соглашения.

Триумвират окончательно сформировался лишь к 1 января 1995 года. Новая глобальная организация — Всемирная торговая организация (ВТО) — была незаметно создана во время уругвайского заседания ГАТТ. Это было эпохальной победой корпоративного либертарианства. Торговый орган с независимым юридическим статусом и персоналом походил на уже созданные Всемирный банк и МВФ и имел полномочия идти напролом, разрушая барьеры на пути свободного движения товаров и капитала. Потребности крупнейших корпораций мира теперь нашли свое представительство в глобальном органе, обладающем законодательной и судебной властью и преданно отстаивающем их права от «посягательств» демократических правительств и людей, которым эти правительства подотчетны. То, чего добились Всемирный банк и МВФ, внедрив доктрины корпоративного либертарианства в малоимущих странах, ВТО теперь получила полномочия и исполнительную власть осуществлять в промышленных странах.

НАИВЫСШИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЙ ОРГАН

Ключевое положение 2000-страничного соглашения ГАТТ об учреждении ВТО «запрятано» в 4-м параграфе статьи XVI: «Каждый член организации обеспечивает соответствие своих законов, постановлений и административных процедур с теми обязательствами, которые приведены в приложенных соглашениях». Эти «приложенные соглашения» включают все существующие многосторонние соглашения, касающиеся торговли товарами и услугами, а также правами интеллектуальной собственности. Как только эти соглашения будут ратифицированы законодательными органами мира, любая страна-участница сможет оспаривать через ВТО любой закон другой страны-участницы, который, на ее взгляд, лишает ее выгод, которые она рассчитывала получить от новых торговых правил. Сюда входит, в сущности, любой закон, требующий, чтобы импортируемые товары соответствовали местным или национальным стандартам в области здравоохранения, безопасности, труда или охраны природы, которые превышают по жесткости международные стандарты, принятые ВТО. Если правительство, против которого выдвинуто такое обвинение, не сможет убедить комитет ВТО, что целый ряд ограничительных условий выполнен, оно должно или привести свои законы в соответствие с более низкими международными стандартами, или же постоянно выплачивать штрафы или подвергаться торговым санкциям. Целью ВТО является «гармонизация» международных стандартов. Постановления, требующие, чтобы импортируемые товары соответствовали местным стандартам по таким позициям, как законы о вторичной переработке, использовании канцерогенных пищевых добавок, требования к безопасности автомобилей, запрещение ядовитых веществ, указание содержимого на этикетках и инспектирование качества мяса, все могут быть оспорены. Страна нарушительница договора ВТО должна доказать, что для ее действий существует строгое научное обоснование. Тот факт, что граждане этой страны просто не желают подвергаться воздействию более высокого уровня риска, обусловленного принятыми ВТО более низкими стандартами, не являются для ВТО приемлемым обоснованием.

Природоохранные мероприятия, которые ограничивают экспорт природных ресурсов страны, таких как лесотовары, ископаемые и морепродукты — могут быть объявлены несправедливой торговой практикой, равно как и требования, чтобы древесина, заготовленная в стране, или другие ресурсы перерабатывались на месте, чтобы обеспечивать местную занятость. Можно также подать в суд на те страны, которые пытаются отдать предпочтение местным инвесторам, а не заграничным, или которые не могут защитить права Интелактуальной собственности (патенты и авторские права) иностранных компаний. При новом режиме ВТО местные интересы уже не являются веским основанием для местных законов. Приоритет принадлежит интересам международной торговли, которые являются интересами в первую очередь трансциональных корпораций.

Оспорены могут быть законы отдельного штата и местных правительств расположенных в пределах юрисдикции страны-участницы, являющейся членом соглашения, даже если эти правительства не подписывали нового соглашения. Национальное правительство, под чью юрисдикцию они подпадают несут ответственность за принятие всех разумных мер, гарантирующих выполнение соглашений этими штатами или местными администрациями, число таких «разумных мер» могут входить упреждающие законодательств» судебные иски и изъятие финансовой поддержки.

Тот факт, что местные законы могут быть оспорены по правилам ВТО, не означает, что они обязательно будут оспорены. Однако есть множество случаев, когда подобные законы были успешно оспорены при ее предшественнике, по менее строгим правилам ГАТТ. Еще прежде, чем ГАТТ—ВТО было ратифицировано, Соединенные Штаты, Канада, Европейское сообществом Япония составили обширные списки законов стран-участниц, которые они намеревались сделать мишенью оспаривания, когда соглашение будет подписано.

Хотя ГАТТ—ВТО является соглашением между странами, и оспаривание ведется одной страной против другой, инициатива обычно исходит от какой-нибудь транснациональной корпорации, которая полагает, что какой-либо из законов ставит ее в невыгодное положение. Эта корпорация ищет правительство, которое может быть заинтересовано в оспаривании. Это не обязательно должно быть правительство страны, где зарегистрирована данная корпорация; оспаривание может быть начато правительством любой страны, которая сможет составить разумную заявку о том, что ее экономическим интересам был нанесен ущерб. Например, американская компания, выращивающая фрукты в Мексике, применяет пестициды, которые остаются на фруктах в количествах, допустимых по международным стандартам, но превышают стандарты, принятые штатом Калифорния. Эта корпорация может убедить мексиканское правительство подать в суд на калифорнийский стандарт, как не соответствующий соглашению в ВТО. У Калифорнии не будет права подавать апелляцию на несправедливое решение ВТО ни в суд Калифорнии, ни в суд США.

В других частях мира табачные компании неоднократно использовали торговые соглашения для борьбы с реформами здравоохранения, направленными на уменьшение вреда от курения сигарет. Когда Тайвань разрабатывал закон, который запрещал продажу сигарет в автоматах, вводил ограничение на курение в общественных местах, запрещал все формы рекламы и продвижения табака и финансировал общественную просветительную кампанию, побуждающую курильщиков бросить курить, то американский торговый представитель откликнулся на жалобы транснациональных табачных компаний угрозой применить торговые санкции против Тайваня, хотя этот закон ущемлял бы интересы как местных, тайванских табачных компаний, так и американских импортеров. После того как запрещение иностранных табачных компаний было отклонено в Корее в результате аналогичного давления, процент курящих подростков и юношей вырос с 1,6 до 8,7  .

Когда жалоба на национальный или местный закон подается в ВТО, протевостоящие стороны излагают свое дело на закрытом слушании перед комитетом из трех торговых экспертов, в основном юристов, которые сделали себе карьеру, представляя интересы корпоративных клиентов в вопросах торговли, рассмотрение взглядов противоположной стороны (таких как «дружеский инструктаж» из неправительственных организаций) не предусмотрено, если данный комитет сам не решит затребовать их. Документы, представляемые этому комитету, являются секретными, хотя правительство может решить опубликовать свои собственные документы. Разглашение имен членов комиссии, которые поддерживали какое-либо положение или заключение, строго запрещено. Бремя доказательства того, что рассматриваемый закон не является ограничением торговли в понимании ГАТТ, лежит на защищающейся стороне.

Когда комиссия принимает решение, что какой-нибудь закон страны противоречит правилам ВТО, она может рекомендовать нарушившей стране изменить свой закон. Страны, которые не вносят рекомендованные изменения в течение предписанного периода, сталкиваются с финансовыми наказаниями или торговыми санкциями или и с тем и с другим одновременно.

В рамках предложенных правил рекомендации рассматривавшей комиссии автоматически принимаются ВТО в течение шестидесяти дней после подачи, если только члены ВТО не проголосуют против них единогласно. Это означает, что более 100 стран, включая ту страну, которая добилась этого решения, должны проголосовать против решения комиссии, для того чтобы отменить его, что делает процесс апелляции фактически бессмысленным.

Как это было с ГАТТ, ВТО — это торговая организация, и ее полномочия заключаются в устранении барьеров для международной торговли и инвестиций. Национальные представители, которые голосуют в своих советах, являются специализированными торговыми представителями, чьи основные полномочия заключаются в открытии других рынков для экспорта из своих стран. Ответственность за поддержание баланса твердой валюты, полную трудоустроенность, вопросы здравоохранения, безопасности и природоохранные стандарты, а также защита демократических прав граждан находятся в ведении других бюрократических аппаратов. Можно с большой степенью уверенности ожидать, что ВТО будет следовать тому же образу действия, чтои ГАТТ, отдавая торговым целям предпочтение перед всеми другими заботами общественной политики.

У ВТО есть законодательная, а также и судебная власть ГАТТ разрешает ВТО менять определенные торговые правила двумя третями голосов представителей членов ВТО. Новые правила становятся обязательными для всех членов. ВТО — это, по сути дела, глобальный парламент, состоящий из неизбранных народом бюрократов, имеющих власть менять свой собственный устав без ссылки на национальные законодательные органы.

Поскольку в современном обществе экономической деятельности принадлежит такая большая роль, контроль над экономическими правилами является одним из самых важных видов власти в сегодняшнем мире. При ВТО группа неизбранных торговых представителей станет самым высоким судом в мире и самым влиятельным законодательным органом, которому будут подчинены все решения и полномочия всех других судов и законодательных органов.

ПРАВЛЕНИЕ В ИНТЕРЕСАХ КОРПОРАЦИЙ

Крупнейшие транснациональные корпорации играли чрезвычайно влиятельную внутреннюю роль в переговорах по ГАТТ и будут проявлять такую же активность в ВТО. Они особенно хорошо представлены в американских делегациях, которые сыграли решающую роль в формировании соглашений по ГАТТ. Ключом к пониманию такой роли корпораций является Закон США о торговле от 1974 года, предусматривающий систему торговых консультационных комитетов, которые бы обеспечивали участие общественности в торговых переговорах США  . Эти торговые комитеты должны соответствовать Федеральному закону о консультационных комитетах от 1972 года, который устанавливает правила членства для всех подобных федеральных консультационных комитетов. Общественное представительство должно быть «довольно сбалансированным в плане представленных точек зрения и функций, выполняемых консультационным комитетом». Требуется, чтобы процессы консультационных комитетов были открыты для общественного контроля.

Из офиса торгового представителя США поступило уточнение, что это требование означает лишь то, что члены консультационных комитетов должны представлять деловые круги в отношении «равного представительства среди секторов, товаров, между малыми и большими фирмами, между географическими районами и между демографическими группами»  . Исследование, проведенное Группой гражданского наблюдения за Конгрессом, опубликованное в декабре 1991 года, установило, что среди 111 членов трех основных консультационных комитетов по торговле, было лишь два представителя от профсоюзов. Вакансия, отведенная для представителя от экологической организации, оставалась незаполненной. Не было также представителей от потребителей. Торговые комитеты редко объявляли публично о своих встречах и никогда не разрешали общественности принимать в них участие.

Корпоративные же интересы, в отличие от общественных, были представлены очень хорошо. В проведенном исследовании было установлено, что 92 члена в трех комитетах представляли частные компании и 16 — торгово-промышленные ассоциации, 10 из которых были от химической промышленности. Члены консультационного комитета по торговой политике и переговорам, самого важного из комитетов, включали таких корпоративных гигантов, как «Ай-Би-Эм», «АТиТ», «Бетлехем стил», «Тайм Уорнер», «ЗМ», «Корнинг», «Бэнк Америка», «Америкэн экспресс», «Скотт Пейпер», «Доу Кемикл», «Боинг», «Истман Кодак», «Мобил», «Амоко», «Пфайзер», «Хьюлет Паккард», «Вейерхаузер» и «Дженерал моторе», которые также все были членами Делового круглого стола США. Из членов корпораций все, кроме «Дженерал моторе», были представлены или председателем совета, или президентом — в большинстве случаев тем из них, кто исполнял обязанности генерального директора. Поданным Группы гражданского наблюдения за Конгрессом:

Консультационные комитеты настолько тесно связаны с правительственными торговыми чиновниками, участвующими в переговорах, что членам комитетов требуется проходить специальную проверку в службах безопасности. Одной из привилегий членства является специальный читальный зал с документами для служебного пользования, доступными для просмотра неправительственными консультантами. Для того чтобы обеспечить быстрое информирование участников переговоров о мнении торговых советников, была создана специальная база данных, которая позволяет участникам переговоров мгновенно найти высказывания членов консультационного комитета. Правительственные спонсоры торговой консультационной системы прикладывают много усилий к тому, чтобы держать консультантов в курсе малейших нюансов переговорного процесса. Несмотря на свое огромное влияние, корпоративные торговые консультанты работают почти в полной тайне  .

Один из документов Департамента торговли 1989 года описывает участие членов консультационного комитета на этапе переговоров по ГАТТ в 1979 году в Токио:

Консультанты проводили долгие часы в Вашингтоне, советуясь непосредственно с участниками переговоров по ключевым вопросам и просматривая сами тексты предложенных соглашений. Правительственные чиновники, ведущие переговоры, по большей части следовали советам консультационного комитета. Всякий раз, когда совету не следовали, правительство информировало комитеты о причинах, по которым не представилось возможным использовать их рекомендации  .

Из 92 корпораций, представленных в трех торгово-консультационных комитетах, 27 компаний или их филиалы подвергались штрафным санкциям Агентства по охране природы США на сумму более чем 12,1 млн. долл. в период между 1980 и 1990 годом за нарушение существующего природоохранного законодательства. Пять из этих компаний — «Дюпон», «Монсанто», «ЗМ», «Дженерал моторе» и «Истман Кодак» — входят в число десяти самых крупных нарушителей по сбросам особо опасных отходов. Двадцать девять компаний или их филиалы, представленные в комитетах, совместно потратили более 800 тыс. долл. в неудавшейся попытке отменить закон штата Калифорния о соблюдении стандартов питьевой воды и отходов — законодательную инициативу, требующую точного указания на этикетках товаров потенциально канцерогенных продуктов и ограничения токсичных сбросов в источники питьевой воды. Двадцать девять компаний вложили более 2,1 млн. долл. в успешной для них попытке отменить другую калифорнийскую инициативу, названную «Бигрин», которая, среди прочих условий, предполагала установление более строгих стандартов по сбросу токсичных химических веществ  .

Клейтон Юттер в свою бытность секретарем США по вопросам сельского хозяйства при Джордже Буше, официально заявил, что одной из его главных целей является использование ГАТТ для изменения строгих постановлений местных правительств и штата по вопросам пищевой безопасности. Он обосновывал это таким образом: «Если весь остальной мир может прийти к согласию относительно того, какими должны быть стандарты по данному продукту, может быть, США или ЕЭС придется признать, что они ошибаются в тех случаях, когда их стандарты отличаются»  .

Глобальные стандарты здравоохранения и безопасности ВТО в оnношении пищевых продуктов устанавливаются группой, известной под названием «Кодек алиментариус ком шин», или «Кодекс». Это межправительственный орган, учрежденный в 1963 году и управляемый совместно организацией по продовольствию и сельскому хозяйству при ООН и Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) с целью выработки международных стандартов по таким вопросам, как остаточное количество пестицидов, пищевые добавки, остатки ветеринарных лекарственных препаратов и информация, которую следует указывать на этикетках. Критики «Кодекса» отмечают, что он в очень сильной степени подвержен влиянию промышленных кругов и склонен приводить к одному уровню стандарты, основываясь на самых низких требованиях. Например, организация «Гринпис США» обнаружила, что уровни безопасности «Кодекса», по крайней мере для восьми широко используемых пестицидов в 25 раз ниже ныне действующих в США  . Стандарты «Кодекса» допускают следовые остатки ДДТ, почти в 50 раз превышающие количества, допустимые по законам США  .

В государственные делегации, направляемые в группу «Кодекс», обычно входят представители неправительственных организаций, но они почти исключительно выбираются из промышленных кругов. Сто сорок крупнейших многонациональных продовольственных и агрохимических компаний принимали участие во встречах, проводимых «Кодексом» с 1989 по 1991 год. Из 2587 участников лишь 26 были представителями общественных групп  . «Нестле» — крупнейшая в мире продовольственная компания — выставила целых тридцать восемь представителей. Представитель «Нестле» объяснил: «Мне кажется, что правительства скорее найдут квалифицированных представителей в различных компаниях, чем среди самовыдвинувшихся пророков продовольственного сектора»  .

ЗАЩИТА ИНФОРМАЦИОННЫХ МОНОПОЛИЙ

Многие положения ГАТТ—ВТО были выдвинуты как необходимые для того, чтобы обеспечить эффективную работу конкурентных рынков. Однако ГАТТ—ВТО ничего не делает для ограничения возможности транснациональных корпораций использовать свою экономическую власть, чтобы вытеснять конкурентов с рынка нечестными методами, поглощать конкурентов посредством слияния - и их приобретения или организовывать стратегические альянсы с конкурентами для совместного использования технологий, производственных мощностей и рынков. В самом деле,одна сфера, в которой ГАТТ призывает к усилению правительственного регулирования и стандартов, — это соглашение по правам интеллектуальной собственности: патентам, авторским правам и торговым знакам. Здесь звучит призыв к сильному правительственному вмешательству для защиты прав корпоративной монополии на информацию и технологии.

Особенно зловещим является распространение через ГАТТ—ВТО международной защиты патентных прав на генетические материалы, включая семена и природные лекарства. Американские компании настойчиво добивались патентной защиты семян и генетического материала в Соединенных Штатах, пытаясь убедить правительство США распространить патентную защиту на все генетически сконструированные организмы, от микроорганизмов до растений и жиотных, за исключением лишь генетически сконструированных людей. Патентуя процесс, посредством которого гены внедряются в различные виды семян, несколько компаний эффективно завладевают монопольными правами на генетическое исследование целых видов и на любые полезные продукты, получаемые в результате этих исследований. Эти компании оказывают огромное давание с целью превратить такое патентование во всемирную монополию под эгидой ГАТТ—ВТО. В 1992 году фирма «Аграцетус, инк.», филиал компании «В. Р- Грейс», получила патент на все генетически сконструированные или «трансгенные» разновидности хлопка и имеет заявки, находящиеся в процессе аналогичного патентования в других странах, где производится 60% мирового урожая хлопка, включая Индию, Китай, Бразилию и Европу. В марте 1994 года она получила европейский патент на все трансгенные соевые бобы и находится в процессе оформления аналогичного патента в Соединенных Штатах.

На протяжении многих веков фермеры сохраняли семена с одного урожая, чтобы посеять их на следующий год. По существующему патентному праву США, фермер, сохраняющий и вновь высаживающий семена растений, полученных из запатентованных семян, нарушает патентное право  . Меры, направленные на глобализацию защиты патентов на семена и другие формы жизни, вызвали массовые демонстрации протеста фермеров в Индии, которые поняли, что по соглашению ГАТТ ВТО им могут запретить выращивать свои собственные сорта семян, если они не будут выплачивать отчисления какой-нибудь транснациональной корпорации  .

Взгляд этих промышленников на то, что законно и справедливо в отношении прав человека на средства к существованию, был ясно выражен Хансом Линдерсом, генеральным секретарем промышленной ассоциации корпоративных семенных банков и селекционеров:

Хотя во многих странах фермер мог традиционно сохранять семена из своего урожая, в изменившихся условиях несправедливо, что фермер может использовать эти семена и выращивать из них коммерческий урожай без уплаты отчислений... Семенная промышленность вынуждена будет упорно бороться за более надежную защиту своих интересов  .

Меры по распространению патентной защиты на генетический материал принимаются на том основании, что они содействуют сельскохозяйственным исследованиям и улучшают глобальную продовольственную безопасность. Критики возражают, что подобные патенты душат исследования, препятствуя использованию генетического материала и методов любым исследователем, который не работает по конкретной лицензии, выданной держателем патента. Вандана Шива, лидер южной оппозиции патентованию жизненных форм, говорит: «Это лишь еще один способ утверждать, что глобальная монополия на сельское хозяйство и продовольственные системы должна быть отдана многонациональным корпорациям как их неотъемлемое право»  .

То, что мы наблюдаем, есть бесстыдное стремление нескольких корпораций установить монопольный контроль над общей биологической наследственностью планеты  .

Обзор достижений этих трех бреттоннудских институтов высвечивает их истинные функции. Всемирный банк служит экспортно-финансовым среством для крупных корпораций Севера. МВФ служит сборщиком долгов для финансовых институтов Севера. ГАТТ служил тому, чтобы создать и обеспечить закон о правах корпораций, защищающий права крупнейших корпорций мира от вмешательства частных лиц, гражданских организаций и демократически избранных правительств.

Всемирный банк и МВФ отпраздновали свой 50-летний юбилей в 1994 году Гражданские организации всего мира отметили это событие проведением глобальной кампании под лозунгом «Пятидесяти лет вполне достаточно». Пять-десят лет Бреттон Вудса и в самом деле более чем достаточно.

Вторая мировая война не покончила с доминированием сильных стран над слабыми. Она просто облекла колониализм в менее явные и более привлекательные одежды. Новый корпоративный колониализм отнюдь не является следствием неизбежных исторических сил, равно как и старый государственный колониализм. Это есть следствие целой серии сознательных предпочтений, основанных на преследовании интересов элиты. Эти элитные интересы тесно сблизились с интересами корпораций в том, чтобы добиваться дальнейшего ослабления правительственного контроля и продвижения экономической глобализации. В результате этого крупнейшие транснациональные корпорации и глобальная финансовая система захватили еще большую власть над делами человека, преследуя интересы, которые все больше расходятся с интересами человека. Невозможно иметь здоровое, равноправное и демократическое общество, когда политическая и экономическая власть сконцентрирована в руках немногих гигантских корпораций.

Мы создали систему, которая в настоящий момент неподконтрольна даже тем, кто ее создал и кого она щедро одаривает за служение своим целям. На самом деле эта система теперь обращается также и против них. В IV части книги мы исследуем природу и динамику этой системы.