(первый печатный вариант)
ПОСВЯЩЕНИЕ
(Н. Е. K.)
Уж близок день. На письменном столе
Бледнеет круг под мутным абажуром,
Горбатый конь, в окурках и золе,
Беззвучно скачет бронзовым аллюром.
Остановись! Враждебное окно
Задернуто старательно и глухо,
Лишь беглый стих, проверенный давно,
Касается внимательного слуха.
Конец, конец — Два года протекло,
Два года мысль тревожилась и пела —
Кому скажу, как звонко и светло
В суровом сердце радость закипела —
Ты не со мной, — но тонкая рука
Еще ласкает бережно страницы,
Еще взлетают длинные ресницы
Над пестрым хаосом черновика.
Завороженный музыкой немой,
В тебе лелею творческую муку, —
Покорная ритмическому звуку,
Душа скользить меж солнцем и чумой.
Мятеж страстей, любви ревнивый жар
И мудрости бесплодные уроки,
И опыта не выносимый дар
Я заключил в размеренные строки.
Они твои. В такой же поздний час,
Быть может, ты перечитаешь снова
О нежности, о гибели рассказ,
Дневное эхо голоса ночного.
ЛИЦА
БЕАТРИЧЕ ЧЕНЧИ
ФРАНЧЕСКО ЧЕНЧИ — ее отец
ЛУКРЕЦИЯ ЧЕНЧИ — ее мачеха
МАРЦИО
ОЛИМПИО
МОНСИНЬОР ГУЭРРА
ХУДОЖНИК ГВИДО
РИМСКИЙ ГУБЕРНАТОР
СУДЬЯ
НАЧАЛЬНИК ГОРОДСКОЙ СТРАЖИ
ПАЛАЧ
ПЬЕТРО }
КОЗИМО помощники палача
СЛУГА В ДОМЕ ЧЕНЧИ
СОЛДАТЫ ГОРОДСКОЙ СТРАЖИ
Место действия — Рим. Время — 1598 год.
СЦЕНА 1
(Часовня св. Фомы. Гвидо складывает кисти)
Гвидо
Итак, отъезд решен бесповоротно?
Беатриче
Отъезд? Как вор иль площадной убийца,
Что пробует железные решетки
Своей тюрьмы, — так с тайным содроганьем
Я пробую замки родного дома.
Нет, не отъезд, — побег, побег! Душа
Готова грызть медлительное время,
Чтоб сократить неволю заточенья…
Вы видели Кристофоро?
Гвидо
Вчера
Я передал ему письмо и слепок
С замочной скважины.
Беатриче
Он не раздумал?
Всё так же ли настойчив и отважен?
Гвидо
И терпелив.
Беатриче
Ага, вот добродетель,
Убийственно похожая на трусость.
Вы хмуритесь? Я, кажется, сказала
Нелепость или дерзость? Боже мой, —
Я, в самом деле, слишком безрассудна.
Гвидо
Я не сержусь, и вы не безрассудны,
Но нетерпенье — всадник без коня
Или кинжал без рукоятки…
Беатриче
Полно,
Помиримся. Но что сказал мой брат?
Гвидо
Его ответ вам должен передать,
Еще сегодня, монсиньор Гуэрра.
Беатриче
А, монсиньор? Он верен мне.
Гвидо
Увы,
Я только предан.
Беатриче
Новая обида?
Несчастный день. Уж, видно, суждено
Мне попросить у вас прощенья. Но —
Я и сама не знаю, что со мной…
Меня гнетет зловещее волненье,
Предчувствие, душевная усталость…
(Указывает на образ)
Признаться ли? Быть может, этот образ
Меня наполнил страхом непонятным.
Гвидо
Святой Фома задумчив, но не страшен.
Беатриче
Святой Фома, с сомнительной улыбкой,
До ужаса похожий на синьора
Франческо Ченчи? — О, скажите, Гвидо,
Кто выдумал двойную эту пытку, —
Быть дочерью врага и звать послушно
Врага отцом?
Вот он… Молчит. Насмешка
Жестокий рот надменно искривила —
Не правда ли? В такой улыбке скрыт
Особый смысл; мерцанье темной тайны
Под колпаком стеклянным. Будто дверь,
К которой мы давно привыкли, вдруг
Слегка раскрылась, и за ней, во мраке,
Неясно проступили очертанья
Знакомых, но волнующих предметов.
Гвидо
Но как чело вознесено высоко,
Какая мысль во взоре непокорном!
Беатриче
Оставьте, мастер Гвидо. Есть черты,
Подобные неверным отраженьям
В воде прозрачной. Всё в них гармонично
До первого прикосновенья. Пальцы,
Которые хотели бы ласкать
Лицо такое, лишь нарушат гладь
Поверхности зеркальной, и глядишь —
На месте, где качался дивный образ,
Дрожит урода гнусная гримаса.
Гвидо
Так яростно отца возненавидеть!
Я слушаю и молча ужасаюсь
И, видит Бог, — любуюсь вашим гневом.
О, если бы я мог на полотне
Запечатлеть мятежный этот пламень!
Эринния, Сивилла…
А, теперь
Вы улыбнулись? Узнаю, — Мадонна,
Зовущая вечернюю прохладу
Поцеловать младенца Иисуса.
Невинный взгляд девически задумчив,
И золото волос, и пурпур губ,
Еще не тронутых земною страстью,
И неба золотистая лазурь…
На горизонте — пять иль шесть деревьев
В цвету весеннем, розовом и белом,
Как свечи в алтаре —
О, сколько раз
В своих мечтах я видел этот образ
И поверял бессоннице глухой
Несмелые и дерзкие признанья!
В час отдыха и в творческом бреду
Я пил прохладу легкого дыханья
С незримых уст, внимал летучей тени,
Ловил одежд невыразимый шорох
И леденел в предчувствии голодном
Последнего блаженства…
(Входит Гуэрра)
Беатриче
Ах!
Гуэрра
Конечно,
Некстати я? Молчанье… Влажный взор,
Оборванный внезапно разговор,
И вы бледны — и кавалер косится
И видимо краснеет или злится…
Гвидо
Прошу прощенья.
(Холодно кланяется)
Беатриче
Погодите, Гвидо, —
Иль нет, идите.
(Гвидо уходит)
С некоторых пор
Вы мнительны, мой добрый монсиньор.
Гуэрра
Я мнителен? Тем лучше или хуже, —
Но он взбесился не на шутку. Право,
Я обожаю легкие забавы,
Похожие на истину к тому же.
Беатриче
Похожая на дерзости. Извольте
Вести себя приличней.
Гуэрра
Как строга!
Лук напряжен…
Беатриче
Послушайте, довольно.
Я ухожу. Не стыдно ли?
Гуэрра
Останьтесь.
Я пошутил. Пожалуй — невпопад,
Но верите ль? Нередко я ловлю
Себя на грешной и преступной мысли,
Что раздраженье вам к лицу. Глаза
Становятся как темные озера,
Зажженные вдруг молнией зеленой,
И ноздри тонкие вдыхают жадно
Соленый ветер налетевшей бури…
Беатриче
Вы замолчите?
Гуэрра
А, теперь — ни звука,
Или и вправду разразится буря.
Беатриче
Письмо при вас?
Гуэрра
Еще бы. Впрочем — нет…
Да где ж оно? Я, помнится, запрятал
Его в карман. Или оставил дома?
Иль потерял? Или — досадно. Впрочем,
Я помню наизусть.
Через неделю
Всё будет кончено. Корабль надежный
Вас в Геную доставит. И синьору
Лукрецию. Знакомый капитан
Уж посвящен в подробности побега.
Беатриче
Конечно, так… Но вспомните, прошу вас, —
Быть может, вы записку потеряли?
А вдруг случайность, совпаденье…
Гуэрра
Случай
Не исключен, но если разобраться, —
Кому придет охота нагибаться?
Беатриче
Рим славится опасным любопытством.
Гуэрра
Рим разучился грамоте.
Беатриче
За плату
Найдется чтец. Но мне пора. Прощайте.
Гуэрра
Еще мгновенье!
Беатриче
Поздно, — мой уход
Способен вызвать дома подозренье.
(Уходит)
Гуэрра
Всегда одно, всегда одно и то же, —
Всё для других. Ума очарованье,
И быстрый смех, и важное молчанье,
И даже гнева темная стрела;
Мне только дружба — Пресная струя
Из теплого ручья благоволенья.
Так этот мальчик стал мне на дороге?
Тропа узка, — посторонитесь, Гвидо;
Вы пишете широкими мазками,
Но я силен в деталях. Капля к капле —
И собирается поток…
Записку
Я передам Олимпио. Она
В цепи судеб сыграет роль звена.
СЦЕНА 2
(Комната во дворце)
Франческо (откладывает чертежи часовни)
Пройдут века. Отяжелевший ветер
В последний раз протащит по земле
Бесформенные груды облаков
И распадется в мутной тишине.
Тогда, вздохнув, песок пустынь огромных
Без ветра встанет, сам собой, и хмуро
Обрушится у черных горизонтов,
Дымящихся болотным испареньем.
Адам Ева завершенных дней —
Песок и топь болотная — сомкнут
В последний раз бесплодные объятья,
И, выкидыш их хилый, на земле
Взойдет цветок печали и сомненья…
Соль мудрости на жадном языке,
Как ты горька! Но, содрогаясь, лижут
Тебя седые псы тысячелетий,
И только смерть откроет им обман
Лукавой истины и обнаружит,
Что истина — лишь тени на закате,
Колеблемые дуновеньем бурь.
Ты прав, мудрец, вложивший пальцы в раны,
Неверный отвергающий Фома, —
Я долго был в долгу перед тобою;
Теперь мы квиты. Зодчий закрепил
Последний камень, плотник острогал
Последнюю доску, и живописец
Остатки красок продал маляру —
Твой храм готов. Лишь дернут звонари
Веревку новую на колокольне,
И я приду смиренно поклониться
Твоим мощам. Еврей из Палестины,
Торгующий по праву земляка
Останками святых, заверил клятвой
И подписью их подлинность. Итак —
Лишь ты один не подлежишь сомненью…
Твой храм готов. И черный склеп в подвале
Уже готов принять немых жильцов,
Пока их тени молят о бессмертьи.
Все будем там, бесславная добыча
Червей могильных, тлена и забвенья —
И ты отпразднуешь в нем новоселье,
Обласканная солнцем Беатриче!
Когда-нибудь подвыпившие слуги,
Бранясь тихонько, нас соединят
Под сводами, построенными мною,
И поспешат в ближайший кабачок
Помин души усопшей отзлословить.
И вот, — на шатком мостике кредита,
Качаясь меж наличностью и жаждой,
Какой-нибудь находчивый лакей,
От зависти и ревности бледнея,
Шепнет хозяйке, что сегодня ночью
Улегся рядом с мертвой Беатриче
Ее отец жестокий и развратный.
Что он при жизни продал душу черту
И получил за это позволенье
Вставать из гроба в полночь и бесчестить
Родную дочь… О, призрак неотступный!
(В дверь стучат)
Ага, стучат?
(Входит Гвидо)
Войдите, добрый Гвидо.
Я ждал вас. Всё ль исполнено?
Гвидо
Работа
Закончена.
Франческо
Прекрасно. Я как раз
Просматривал от скуки чертежи.
Да, есть, должно быть, сладостное чувство
В осуществлении мечты высокой,
В порывах творческих. Увы, давно
Восторги стали жребием завидным
Лишь схимников в обители искусства.
Вы счастливы?
Гвидо
Порой. Но и печаль
Душе художника знакома. Труд
Принадлежит нам лишь наполовину,
И часто образ, выношенный в сердце
С тоской и мукой, вынуждены мы
За золото, за почести, за славу
Безжалостно вручать чужим заботам;
И бродят наши вымыслы и грезы,
Как матерью заброшенные дети.
Франческо
Мой бедный Гвидо!
Гвидо
Редкие слова
Вам нравятся, синьор Франческо?
Франческо
Что ж,
Я полюбил вас, право. В этом доме
Лишь вы один умели согревать
Ворчливой старости холодный опыт,
Я ваш должник… Итак, насчет уплаты, —
Дворецкий, помнится, покрыл весь счет,
Но я прошу вас, в знак приязни, вот, —
Здесь перстень мой и несколько дукатов.
Гвидо
Нет, нет, синьор!
Франческо
Ни слова. Этот дар,
Быть может, вам напомнить на досуге
О чудаке скучающем, о друге,
Который быль не то что глуп, но стар.
Счастливый путь.
Гвидо
Прощайте.
Франческо
В добрый час!
Простите мне невольные обиды.
(Гвидо уходит)
Да, он влюблен. Тревожный пламень глаз
И эти жалобы… Мой глупый Гвидо!
(Подымает портьеру)
Вы здесь уже? Тем лучше.
(Входят Марцио и Олимпио)
Я письмо
Перечитал и вывел заключенье.
Олимпио, быть может, вы подробней
Расскажете мне ваше приключенье.
Олимпио
Всё очень просто. Ночью, при луне,
Я шел вчера (обычная прогулка),
Как вдруг из тьмы глухого переулка
Выходить некто в маске — и ко мне
Преловко сунул мне записку эту —
И за угол. Я страшно удивлен
(Каков нахал!) — хочу за ним, но он
Уже исчез, бесследно канул в Лету.
Вот, в сущности, и весь рассказ. Записку
Я передал, конечно, вам. Она
Мне подозрительна немного. Впрочем, —
Я в этом деле лишь посредник.
Франческо
Гм,
Необычайно. Марцио любезный
И вы, Олимпио, подите ближе,
Сюда к окну. Налево у фонтана,
Вы видите? пересекает площадь
Красивый юноша в плаще коротком.
Марцио
Художник Гвидо?
Франческо
Да. Его бумаги
Мне очень бы хотелось прочитать.
Олимпио
Для этого их следует достать?
Франческо
Притом — без промедленья.
Олимпио
Всё понятно.
(Марцио и Олимпио уходят)
Франческо (рассматривает записку)
Рука Кристофоро. Я узнаю
Его запутанный неровный почерк,
Сомненья нет. Так заговор? И Гвидо
По глупости иль по иной причине
Ввязался в это дикую затею…
Но кто-то бедняка бесстыдно предал, —
Соперник? Или враг? Иль друг коварный?
О, дружба, дружба, сладкое вино,
Несущее жестокое похмелье!
Нет, Беатриче, твой побег — химера;
Я крепко запер выходы и входы,
Замазал наглухо все щели. Сердце
Поставил я стеречь твои пороги,
И нет прилежней сторожа, и нет
Лютее пса. И мне он выгрыз душу!
О, даже я порой изнемогаю…
Кровь — как поток, в который пали скалы,
Вздымается, бурлит, и жжет, и душить, —
Я задыхаюсь —
(Входит слуга)
Слуга
Монсиньор Гуэрра.
Франческо
Ты снова здесь? Иль все вы сговорились?
Я задушу тебя, шпион проклятый!
(Слуга отступает)
Веди его, Иуда!
Слуга
Иисусе!
(Выбегает в ужасе)
Франческо
Как жарко мне. Как страшно сердце бьется —
Я, кажется, забылся, — скверный признак.
Так здесь Гуэрра? Хитрая лиса
Зашла ко мне, конечно, неспроста…
Гуэрра (входит)
Кузен, простите, я по порученью.
Франческо
Прошу, прошу.
Гуэрра
Мой добрый кардинал
Вам шлет привет.
Франческо
Да, кстати, — я ведь знать,
Что быть сегодня странному стеченью:
Ряд обстоятельств вынудил меня
Предугадать визит ваш за три дня.
Гуэрра
Я поражен.
Франческо
Но что же ваш патрон?
Корпит над Плинием? Постится?
Гуэрра
Он
Справляется, во-первых…
Франческо
Рад послушать.
Гуэрра
…Здоровы ль вы. Он слышал, будто —
Франческо
Вздор.
Хотя, пожалуй — С некоторых пор
Мне лекарь строго запрещает кушать.
Но он чудак. Язык мой — как всегда,
И ровен пульс —
Гуэрра
Вы, значит, не хворали?
Франческо
С чего бы вдруг? Я вылил яд. Вода
Уж слишком пенилась в моем бокале.
Гуэрра
В бокале яд?
Франческо
Увы. Мой бедный пес,
Вы помните? — шотландская порода, —
Лишь сунул в лужу любопытный нос —
Вмиг скорчился и околел. Урода
Я так любил — как сына, даже боле, —
Но он погиб. И все мы в Божьей воле.
Гуэрра
Неслыханно, ужасно! Я виню,
Конечно, слуг. Здесь, явно, месть лакея.
Франческо
Иль заговор.
Гуэрра
Но кто бы мог?
Франческо
Не смею
Подозревать ближайшую родню.
Гуэрра
Еще бы! Но какой беспутный век!
Порок всё глубже разъедает нравы,
Как ржавчина железо. Наша жизнь
Подобна золоченой колеснице,
Увитой терпкими цветами смут
И преступлений. Каждый встречный камень
Грозит ее мгновенно опрокинуть.
Не дико ли? Всего четыре дня
Я проскучал в дороге, а меж тем
Под кровлей этой, прочной и надежной,
Уже успел повеять ветер смерти.
Франческо
Так были вы в отъезде?
Гуэрра
Лишь вчера
Вернулся в Рим к святейшему приему,
И уж затем не покидал двора
И, как убитый, спал до службы дома.
Франческо
Итак, я жив. Но, помнится, хотели
Вы что-то во-вторых?
Гуэрра
Да, в самом деле,
Но это мелочь, к слову. Кардиналу
Послышалось, что папа намекнул,
Что будто в Риме неспокойно стало,
И тут же вас легонько упрекнул.
А уходя, заметил, что едва ли
Вы навсегда Кристофоро прогнали.
Франческо
Кристофоро?
Гуэрра
Бедняга удручен
И полн раскаянья.
Франческо
Но разве он
Не в Генуе?
Гуэрра
Свирепая нужда
Его недавно привела сюда.
Франческо
Бездельник, мот.
Гуэрра
Какой-то кредитор
Хотеть его сгноить в тюрьме.
Франческо
Забавно!
Гуэрра
Святой отец сказал, что с этих пор
Он будет все долги платить исправно.
Франческо
Кто, папа?
Гуэрра
Нет, Кристофоро. И вы
Ему поможете, из сожаленья.
Франческо
А если нет, к примеру?
Гуэрра
Но — увы,
Догадки папы стоят повеленья.
Франческо
Естественно. Глубокие слова.
Теперь мне ясно. Что же? Признаю
И подчиняюсь. Я готов отныне
Не только исполнять догадки папы,
Но каждый раз с почтительной улыбкой
Выслушивать и смех его клевретов,
И тайные угрозы их. Поспешно
Предупреждать малейшее движенье
Руки небрежной, подымать платок
Или перчатку, брошенную на пол,
Ну, словом, быть всегда слугой покорным.
Но слушайте, быть может, это шутка?
И глупая к тому же? Может быть,
Вы отыскали повод к разговору,
Чтоб подчеркнуть внезапный свой отъезд,
А с ним и непричастность к покушенью?
И во-вторых, боясь, что мне известен
Кристофоро приезд, вы, про запас,
Чистосердечно тайну проболтали?
Молчите же, не возражайте. Мне
Змеиное шипенье ненавистно
И предпочтительней рычанье льва,
Затем, что лев не жалит, а терзает!
(Выходит, задыхаясь)
Гуэрра
Ублюдок гнусный! Губы посинели,
И все черты мгновенно исказились —
Он страшен в бешенстве. И угадать,
Так угадать! Как будто он читает
Под черепом запрятанные мысли…
Предчувствую, — игра идет на всё,
Здесь ставка стоит чьей-то головы —
Твоей, твоей, рыжебородый дьявол!
СЦЕНА 3
(Часовня св. Фомы)
Гуэрра
Он знает всё.
Беатриче
И всё теперь погибло.
Гуэрра
О, нет еще!
Беатриче
Побег немыслим.
Гуэрра
Да,
Но есть еще надежда. Соберите
Всё мужество, и ненависть, и гнев, —
Иль гибель нам… Я буду ждать сигнала
Сегодня в полночь, под окном — Поставьте
Зажженную свечу на подоконник,
Спустите шнур — Я по стене взберусь
Без шороха, без шума. Если надо, —
Я запасусь отравленным кинжалом.
Вы вздрогнули? Молю вас на коленях, —
Мы лишь обсудим замысел, не больше, —
Знак, знак один, чтоб мог я догадаться,
Что вы согласны! Слово или звук,
Движенье губ, одно движенье глаз, —
Не медлите, очнитесь —
Беатриче
Боже, Боже,
Здесь каждый шаг готов налиться кровью —
Проклятый дом!
(Выбегает)
Гуэрра
Проклятая условность!
Что стоит дело выслушать спокойно?
Итак, она как будто согласилась.
Расчет мой верен. Волею судеб
Мы связаны до гроба. Нераздельно.
СЦЕНА 4
(Ночь. Пустынная площадь)
Олимпио
Который час? Ведь это преступленье,
Так опоздать.
Марцио
Луна давно взошла,
Я думаю — не рано. Но — терпенье,
Пейзаж неплох, светло, и ночь тепла.
Олимпио
Терпенье! Заповедь стара. Я смело
Могу сказать, что терпелив, как мул,
Но, черт возьми, шататься так, без дела,
Держать всю ночь бессменный караул,
Изнемогать от жажды и зевоты,
Считать шаги, придумывать остроты,
И всё затем, что кто-то не пришел?
О, Марцио, я чувствую, что зол.
К тому же я за правило поставил
Всегда быть точным. Наше ремесло
Не мирится с неряшеством. Всё зло
В небрежности и нарушеньи правил.
И вот — пример. Поверите ль, порой
Я собираюсь даже на покой.
Марцио
Немудрено.
Олимпио
Но бедность, к сожаленью,
Содействует обратному решенью.
Марцио
Я вам сочувствую. Кому охота
Обречь себя случайностям труда?
Пока на свете вздорят господа,
Одна лишь есть надежная работа.
Олимпио
Работа — да, но заработок — реже.
Увы, друзья и недруги всё те же, —
Но скупость, скупость! Каждый норовит
Урвать, урезать иль сойти на квит —
Прав Цицерон. Вы помните стихи?
О, tempora, о, mores, — вы плохи.
Марцио
Вы знаете изрядно по-латыни,
Я, к сожалению, в науке слаб,
В грамматике застрял на половине,
В риторике — увяз в сплошной ухаб.
Пустынные дороги и война
Мне заменили классиков сполна.
Олимпио
И женщины? Подобного предмета
И классики избегнуть не могли.
Прелестницы! Они с ума свели
Не одного маститого поэта.
Да что поэты! Даже мудрецы,
Забыв на время вечные загадки,
Рядили мудрость в женские чепцы
И с ней превесело играли в прятки.
Да, древние являют нам пример,
Что истина — лишь сборище химер,
А добродетель — зеркало кокоток.
Марцио
Решительно, не выношу красоток.
Олимпио
О, вы Катон? Но, думается мне,
Лишь до поры. Клянусь, наступят иды,
И Купидон безжалостный вдвойне
Вам отомстит любовные обиды.
Марцио
Так значит, за любовью никогда
Не признавали чести и стыда?
Олимпио
Порой и девственность имеет право
На снисхождение, но лишь затем,
Чтоб, исчерпав запас серьезных тем,
Мы получили тему для забавы.
Марцио
Быть может. Но — я просто не любил,
Я слишком груб для тонких ощущений,
Для разных жалоб, вздохов и прощений —
Олимпио
Прощенье? Вздохи? Господи, дай сил, —
Ведь он дитя, мечтатель! Да скажите, —
Вы девственник? Не правда ль?
Марцио
Замолчите,
Мне неприятен этот разговор.
Олимпио
Так вот оно! Мне лично невдомек,
Какой возможен в аскетизме прок.
Марцио
А наш клиент и в ус не дует. Ночь
Короче носа, рассветает скоро,
Того и жди, зашмыгают дозоры
И честных классиков погонят прочь.
Олимпио
Клиент? Отличное определенье,
Пожалуй, он и не поймет такого
Поистине изысканного слова.
Марцио
Я склонен думать так же, к сожаленью.
Олимпио
Век неучей. Ученые Пилаты
Давно вошли с невежеством в союз,
И в результате — наши девять муз
Не стоят греческой одной цитаты.
А уж, конечно, грубая натура
Не ценит ни острот, ни каламбура.
Марцио
Что делать? Я и сам наполовину —
Лишь варвар. Правда, некогда родня
В Болонью силой выгнала меня,
Но я сбежал в Триест — не без причины.
И вот, с тех пор лишился я охоты
Запоминать цитаты и остроты.
Олимпио
O, вас в виду я вовсе не имел.
Марцио
Тсс… звон шагов. Послушайте немного —
Олимпио
Как будто кто-то перешел дорогу.
Марцио
Вновь — Станьте в тень. Готовьтесь.
Олимпио
Это он.
(Из-за угла выходит Гвидо. Замечает убийц)
Гвидо
Ни шагу дальше!
Марцио (приближаясь)
Э, да вы задира?
Но только здесь вам, сударь, не квартира,
А площадь всем принадлежит равно.
Мы здесь гуляем.
Олимпио
И уже давно.
Гвидо
Назад, назад, иль я на помощь крикну, —
Эй, кто там? Помогите!
Марцио
Черт возьми,
Я вынужден вам глотку запечатать.
Гвидо (вынимая шпагу)
Засада? Слушайте, — ведь жизнь моя
Вам не нужна. Возьмите этот перстень
И уходите. Кажется, меня
Вы приняли случайно за другого.
Олимпио
Увы, мой друг. Вы дьявольски похожи
На молодца, которого мы ждем.
Гвидо
Ах, ты решил во что бы то ни стало
Добиться драки? Что же, получай!
(Нападает)
Олимпио (увертываясь)
Благоразумие! Вы так кричите —
Prudentia! Что толку весь квартал
Тревожить попусту?
Марцио (обнажая шлагу)
Какое дело
Вас привело на этот перекресток?
Гвидо
О, негодяи! Кто вам заплатил
За кровь мою?
Олимпио (заходит сзади)
Патрон.
Марцио
Один почтенный
И с виду незлобивый господин,
Я думаю — его вы оскорбили.
Олимпио
Манерами дурными.
Марцио (нападая)
Или взглядом.
Олимпио
Иль грубостью.
Марцио (нападая)
Иль скверным любопытством.
Олимпио
Ignotum est, incertum.
Марцио
Предлагаю
Переменить позицию. Луна
Вам бьет в глаза и ослепляет зренье,
Я не хочу, чтоб вы нас упрекнули
В нечестности.
(Заставляет его переменить место)
Олимпио*
Вот так. Теперь — удар!
(Выбивает шпагу)
Гвидо
Ну, режь, собака. Я обезоружен.
Марцио
Эй вы, клиент, — нельзя ли поучтивей?
Олимпио
А мы еще любезностью хотели
Украсить нашу встречу.
Марцио
Дать ответ
На все его вопросы.
Олимпио
Посвятить
В один секрет!
Марцио
Предупредить, на случай,
О замысле одном коварном.
Гвидо
Ты,
Чудовище! Из подлого убийства
Тебе хотелось бы скроить потеху?
Олимпио
Ничуть, ничуть! Какое наслажденье
Вы можете доставить кавалерам?
Марцио
Но просто долг —
Олимпио
Принцип!
Марцио
Принцип диктует
Нам вас уведомить, не лицемеря —
Олимпио
Не лицемеря, с простотой суровой —
Марцио
О том, что вас преследуют враги.
Как знать? Быть может, в странном заблужденьи,
Вы лицемера почитали другом,
И в смертный час —
Олимпио
Убийственный курьез!
Марцио
За изверга помолитесь всерьез?
Гвидо
О, Господи, прости мне прегрешенья!
(Закрывает лицо руками)
Марцио
Итак, наш долг —
Олимпио
Принцип —
Марцио
Велит назвать, —
Вы слушаете? — подлинное имя —
Олимпио
Как бишь его?
Марцио
Ну да, — его зовут —
Олимпио
Внимание!
Марцио
Синьор Франческо Ченчи.
По справедливости, он заслужил
И гнев, и брань. Мы — только нож слепой
В руках убийцы.
Олимпио
Исповедь бандита?
О, Марцио, меня вы взволновали!
Гвидо
Одно мгновенье! Заклинаю вас,
Во имя смерти! —
Олимпио
Э, пора и кончить!
(Поражает его кинжалом в спину)
Гвидо
О, Беатриче!
(Падает)
Марцио
Черт возьми, вот штука,
Что вздумал вспомнить перед смертью —
Даже
Неловко стало.
Олимпио
Малый был влюблен.
Марцио
Но что за имя — Беатриче — Всплеск
Морской волны — Он славно защищался
И, видимо, был добрый человек.
Олимпио
Пора бежать.
Марцио
Сперва обыщем тело,
При нем должны быть письма.
Олимпио
Если так, —
Я обожду в сторонке. Мертвецы
Мне неизменно действуют на чувства.
Вот, кажется, он подмигнул.
Марцио
Пустое, —
Вы бредите? Но я вас не держу.
Олимпио
Тогда бегу. До скорого свиданья!
(Указывая на труп)
Бедняжка! Он достоин состраданья.
(Убегает)
Марцио (наклоняется над трупом)
Уж посинел. Глаза остекленели.
Давно ли это строгое чело
Переживало радость и заботы?
И вот — молчат холодные уста
И никогда уже не потеплеют —
Да, Марцио, недаром ты ведешь
Подробный счет своей суровой жатве, —
Есть в этих лицах, важных и бесстрастных,
Какая-то неясная загадка —
Иль все вопросы просто разрешимы?
Зачем же ты стоишь недоуменно
И в скважину замочную тайком
Подглядываешь вечность? Впрочем — нет,
Ты только ищешь нужные бумаги.
(Из-за угла выходить Гуэрра)
Гуэрра
Прекрасный вечер, Марцио любезный!
Ну, не сердитесь. Кстати, за углом
Меня ждут слуги. Их по меньшей мере
С полдюжины. Оставьте вашу шпагу.
Марцио
Прекрасный вечер, добрый монсиньор;
Вы здесь шпионили?
Гуэрра
Какое слово!
Гулял, гулял — Ба, это кто? Смотрите,
Маэстро Гвидо? Вот нежданный случай!
Марцио (делая решительный жест)
А, черт возьми, вы слишком любопытны!
Гуэрра
Мой пылкий Марцио, задира милый,
И правда, с вами долго ль до беды?
Но успокойтесь. Я не проболтаюсь.
Какое дело мне до ваших ссор?
Ведь вы его убили в поединке,
Не правда ли? Я просто очень рад,
Что встретил вас. Давно уж мне хотелось
Вам предложить услугу за услугу.
Марцио
Ага, я прав, — меня вы проследили?
Гуэрра
Не всё ль равно? Допустим, что сегодня
Столкнувшись с вами перед домом Ченчи,
Я кое-что успеть сообразить?
Что ваш приятель, классик по призванью,
Порой не прочь зайти в мою читальню
Перелистать Теренция иль Плавта?
Марцио
Олимпио предатель?
Гуэрра
Вот упрямец!
Он просто ищет места подоходней
И помнит вас.
Марцио
Так вот зачем внезапно
Он изобрел чувствительное сердце!
Умно, умно!
Гуэрра
Забавнейший остряк.
Так вы согласны?
Марцио (равнодушно)
Дело слишком ясно,
И отказаться — было бы опасно.
СЦЕНА 5
(Комната Беатриче. Перед рассветом)
Беатриче
Святая Дева, помоги, я гибну —
Отчаянье грызет мне душу. Кровь
Уже готова обагрить мне руки.
В висках стучит бессонный грех — А солнце
Всё медлит, медлит. Утренней рассвет
Забыл окно мое. Со всей земли
Ползут ко мне извилистые шумы
И шорохи. Безумие и страх
Под видом ночи бродят в коридорах.
Где взять мне сил?
Вот двери завалю,
Закрою вход вещами —
(В другую дверь входит Лукреция)
Лукреция
Беатриче!
Беатриче
Ай!
Лукреция
Это я!
Беатриче
Почудилось мне вдруг,
Что он вошел —
Лукреция
Поди ко мне, дай руку;
Ты вся дрожишь в ознобе, ты больна;
Лицо горит, а пальцы словно лед —
Ну, ободрись, не плачь. Смотри, и солнце
Уже скользить по стеклам.
Беатриче
Я не плачу.
Из глаз моих я выдавить могла б
Лишь раскаленные осколки камня.
Лукреция
Ты видела опять недобрый сон?
Беатриче
Я не спала. То были только грезы;
Так грезят в долгом ожиданьи казни.
Заснут, — а в двери тук-тук-тук, и входит
Палач с засученными рукавами.
Вот и сейчас мне показалось, будто
Поникшая медлительная тень
Прошла по комнате, как черный ангел,
И даже ветерок холодный дунул.
Лукреция
Постой, я дверь плотней закрою.
(На пороге показывается Франческо)
Ах!
Франческо
Как странно вы встречаете супруга.
Лукреция
Я вскрикнула случайно. Вы подкрались
Так незаметно.
Франческо
Как свирепый волк,
Не правда ли? Молчите?
Лукреция
Как палач —
Франческо
Подите прочь!
Лукреция
Я не уйду!
Франческо
Извольте
Немедленно убраться вон! Колдунья —
Беатриче
Уйди, уйди —
Лукреция
Храни тебя Господь!
(Уходит)
Франческо
Ты рано встала, Беатриче. Утро
Лишь рассветает. Я перед охотой
Зашел тебя проведать. Будет жарко.
(Беатриче кивает утвердительно)
Скажи, меня ты очень ненавидишь?
Что делать! Такова природа сердца.
Порок и добродетель — это корни
Деревьев разных, но один поток
Их омывает. Ненависть к отцу
Ты, кажется, возводишь в добродетель?
Да, всё течет, и в мире нет законов
Незыблемых и постоянных. Вывод —
Как будто прост —
Беатриче
О, простота лукавых!
Франческо
Твои слова звучать, как «Отче Наш» —
Да, да, ты добродетельна. И даже
Пронзающий преступника кинжал
Ни добродетелью, ни чистотой
С тобой сравниться не дерзнет.
Беатриче
Позволь
Уйти мне в монастырь!
Франческо
Нет, Беатриче,
Грех не боится монастырских стен,
Он следует за смертными повсюду.
Беатриче
Молю тебя!
Франческо
И слишком ты прекрасна,
Чтоб тешить мысль распутного монаха.
К точу же благочестие всегда
Так скверно пахнет чесноком и потом, —
А ты привыкла к лучшим ароматам
Благословенного Востока. Право,
Ты и сама похожа на флакон
Венецианского стекла. Хрусталь,
В котором кровь, вино, духи и солнце —
Вот я гляжу, и в солнечном луче
Трепещет волос твой, из шелка свитый;
Неуловимое движенье крови
Позолотило розовую кожу,
И вся ты — девственна, и каждый дюйм
Твоих стыдливостью омытых членов
Невинней, девственней Мадонн пречистых.
Как хороша была бы ты в гробу!
Безгрешная, не тронутая взглядом,
Ни помыслом нечистым, белый звук
Гармонии небесной — Не жена,
Не женщина — Почти еще дитя,
Блаженная в святых отроковица —
Но ты жива. И знаю, по плечам
И по глазам, девически надменным,
Когда-нибудь скользнет желанье. Грудь
Под легкой тканью сладостно сожмется,
Жемчужной влагой заблестят зрачки,
И в сердце — вспыхнет черный пламень страсти,
Сжигающей и девственность, и стыд —
И эта грудь откроется объятьям?
Блуждающая грубая рука
Принудит непокорные колени,
Которые и платье на ходу
Отталкивать готовы горделиво?
О, эта плоть, которой даже ветер
И даже тень едва коснуться смеет,
Подымет гору мускулов тугих,
Испариной любовной разогретых,
И все ключи, все тайны, как раба,
К чужим ногам положит исступленно?
Беатриче
Отец!
Франческо
Нет, нет, развратница, молчи!
Твой стыд — обман! Ты каждой каплей крови
Давно созрела для любви распутной —
Ты горделива с виду, но во сне
Скольких любовников уже ласкала?
Как жалкая ночная потаскуха,
Что зазывает пьяных в подворотню,
Ты раскрываешь в грезах наготу
Перед обманщиком, до тела жадным, —
Пускай еще покуда безымянным,
Пускай еще неведомым покуда, —
Что нужды в том? Он впущен, гость случайный,
Любая прихоть распаленной грезы,
Бандит, матрос, цыган, фигляр проезжий,—
Их сотни, тысячи, и все они
Живут в тебе и тешатся тобою!
И только мне противиться ты смеешь?
(Хватает ее за руку)
Беатриче
Пусти, пусти меня!
Франческо
Из состраданья,
Из жалости ко всем, кого ты любишь, —
Не отвергай меня —
Постой, я знаю,
Ты замышляла бегство — Негодяй,
Любовник твой или союзник, Гвидо
Погиб другим в предупрежденье!
Беатриче
О!
Пусти, пусти меня — Убийца!
(Вырываясь, бежит к выходу)
Гей,
Ко мне, на помощь!
(Вбегает Лукреция)
Франческо (Лукреции)
Прочь с дороги!
(Уходит)
Лукреция
Изверг!
Зубами щелкает, и брызжет пеной,
И рвет когтями —
(Обнимает Беатриче)
Он тебя ударил?
Беатриче (вырывается)
Рука, рука моя! Холодный гад
Прополз по ней, она совсем застыла, —
Гляди — дрожит, и ногти посинели,
Вся кровь от гнусного прикосновенья
Бежала прочь и медлит возвратиться
« багровым оттискам зубов змеиных —
Но погоди, — у смерти зубы крепче!
Лукреция
О, тише, тише!
Беатриче
Каждый волос мой
Пронизан дикой радостью убийства!
Лукреция
Молчи, молчи —
Беатриче
Не сказано ль? Господь
Простер ладонь — и тварь затрепетала,
И плоть на плоть, и кровь на кровь — восстала —
СЦЕНА 6
(Корчма у дороги)
Марцио
В конце концов, скитанья и война
Способны закалить нам нравы. Жалость
Солдату не к лицу, и часто гибель
Скрывается под маской состраданья.
Я сердцем груб. Ни женщины, ни дети
Не властны возмутить мне душу. Слезы
Мне кажутся притворством, смех — обманом,
А крик и стон — докучной бранью.
Олимпио
Вы —
Злодей.
Марцио
Охотно допускаю.
Олимпио
Варвар,
Бегущий, как чумы, любви красавиц.
Марцио
Но вот недавно, в первый раз, быть может
Я испытал случайное волненье
Над трупом Гвидо —
Олимпио
Бедный малый. Рок
Над ним изрядно посмеялся. Но —
Мы лишь кинжал, — не так ли вы сказали?
В карающей руке. Вина не наша.
Марцио
Быть может, так.
Олимпио
Я твердо убежден
В непогрешимости моих суждений,
И оттого — не знаю снисхождений.
Но вы не в духе, мрачный мой философ?
Марцио
Мне неприятен монсиньор Гуэрра,
Зачем вы с ним?
Олимпио
Я знаю кавалера,
Он исполнителен и точен. Папа
Уже готов его отметить шляпой.
Марцио
Его все дамы прочат в кардиналы,
Вы с ними заодно.
Олимпио
И потому
Без колебаний уступил ему
Отвагу нашу, опыт и кинжалы.
Он, несомненно, делает карьеру,
Я рад служить такому кавалеру.
Марцио
Как вам сказать — Но он проговорился,
Что женщина замешана в игру, —
Подобная примета не к добру.
Я не люблю бессильного коварства
Под маской бешенства. Мне неприятна
И мысль одна, что слабая рука,
Которой в тягость даже украшенья, —
Дерзает подымать клинок.
Убийство —
Удел души суровой, но отважной.
Оно подобно пламени: железо
В нем закаляется; могучий дуб
Пылает яростным огнем, солома —
Мгновенно истлевает в пепел.
Кровь —
Привычна мне. Я холодно смотрел
На эти сгустки дымные смолы,
Неизъяснимо вязкие на ощупь,
Но никогда не разбавлял их медом
Иль розовой водой. Мне нестерпимы
Духи красавицы, к которым гнусно
Подмешан трупный запах разложенья.
Олимпио
Не возражайте! Вы — Савонаролла,
Иль циник, иль отъявленный прозаик, —
А женщина — сонет.
Марцио
Стихи лукавы.
В них темный смысл всегда запрятан где-то.
Все рифмы лгут.
Олимпио
И правда — ложь поэта.
Но будем пить, Фалернское на славу.
СЦЕНА 7
(Поздний ужин. Франческо, Беатриче, Лукреция)
Франческо
Да, да. Такие случаи нередки.
Сегодня жив, а поутру — глядишь,
Холодный труп бессмысленной улыбкой
Приветствует наследника. Причины
Внезапной смерти лекари не ищут.
Зачем? Покойник нем, а узел жизни
Уже развязан щедрою рукой,
И всё в порядке. Словом — неизменно
Причина в несварении желудка.
Поди-ка, докажи, что за обедом
Иль ужином бесцветным порошком
Для вкуса сдобрили навар куриный
Или в стакан пустили капли две
Невинного, но крепкого настоя.
К примеру, вот вино.
(Подымает стакан на свет)
Прекрасный цвет,
Отличный вкус и запах. Чистой крови
Оно подобно. Нежные рубины,
Расплавленные в тонком хрустале,
Не более ласкают глаз, чем эта
Чарующая влага. Между тем,
Что стоит повару или лакею,
В отместку за удар ничтожный тростью,
В гробнице этой, тесной и прозрачной,
Которую, шутя, зовут бокалом, —
Седую вечность запереть и смерти
Вручить холодные ключи? Ужасно —
(Лукреции)
Поверите ль, синьора? Я не смею
Вам предложить из этого бокала.
Лукреция
Я не боюсь.
(Пробует его вино)
Напиток превосходен.
Франческо
О, смелость женская! Вы так бесстрашно
Отведали возможного забвенья,
Что справедливость требует и мне
Преодолеть сомненья. Беатриче,
Твое здоровье!
(Пристально смотрит на нее)
Беатриче
Яд не обнаружен?
Иль очередь моя теперь отведать?
Франческо
Не смейтесь, дочь моя. Предосторожность
Мне свойственна давно, но с ней и вера
В природу добродетели.
(Пьет)
Конечно,
Вам взгляды ваши строго запретят
Опасный опыт с жизнью материнской,
Вы так благочестивы — Я всегда
Готов признать за вами целый ворох
Прекрасных качеств, в частности — любовь
К достойной мачехе. Отец не в счет —
Я мнителен, что делать? Но — увы,
Наш век распутный рабски перенял
Обычаи всех варваров. Нередко
При помощи щепотки тонкой яду
Ближайший родственник готов услать
Нас в лучший мир, откуда нет возврата.
Печальные последствия разврата —
Я не педант, но твердо убежден,
Что каждая жена, без исключенья,
Испытывает легкое влеченье
К нелепым шалостям; а шалость жен
Порой не лучше худших из пороков.
Я говорю, конечно, без намеков.
Мой долг — беречь от шалостей жену,
И особливо — отходя ко сну.
(Встает)
Почтение синьорам. Райский сон
Уже готов смежить мои ресницы;
Святым и грешникам отлично спится,
А я, к тому же, будто утомлен.
(Уходит)
Беатриче
Ты слишком весел. Что же, веселись,
Шути со смертью, может быть, она
Охотнее приходит к шутникам.
Лукреция
Ты подмешала?
Беатриче
Сонный порошок,
Тебе он повредить не может.
Лукреция
Губы
Я лишь слегка смочила, но дремота
Меня томит —
Беатриче
Одно волненье.
Лукреция
Страх
Сжимает сердце, ледяная дрожь
Пронизывает члены — Я готова
Кричать от ужаса.
Беатриче
Молчи, ни слова.
Пойду, послушаю.
Лукреция
О, Беатриче,
Лишь эту ночь, единственную ночь
Оставь ему! Быть может, будет чудо.
Беатриче
Ты малодушна.
Лукреция
Я несчастна. Камень
И тот бы содрогнулся, Беатриче.
Беатриче
Мы счастливы. Мучительные сроки
Исполнились. Душа, как нищий странник,
Блуждала слишком долго, и невмочь
Ей продолжать ужасные блужданья,
Пусть эта ночь несет одни страданья, —
Я счастлива. Благословенна ночь.
(Уходит)
Лукреция
Он так смотрел сегодня, будто знал,
Что смерть к нему уже подкралась — О,
Я не забуду этих глаз! Насмешка
И ужас в них боролись исступленно.
Беатриче (входит)
Как быстро он уснул. Пора дать знак.
(Ставит свечу на подоконник)
Гляди, свеча горит светлей и ярче,
Воск растопился. Желтая кора
Застыла на руке. Как грозный факел,
Отчаянья и гибели сигналь,
Она дорогу помощи осветит.
(Молчание)
Лукреция
Еще возможно замысел оставить.
(Стучат в дверь)
Беатриче
Стучат?
(Подбегает к двери)
Лукреция
Могильщики о крышку гроба
Лопатой стукнули.
Гуэрра (входит)
Они со мною.
Беатриче
Сюда, сюда, но тише, ради Бога.
(Марцио и Олимпио задерживаются у порога)
Лукреция
Я ухожу.
Беатриче
Покойной ночи, мать!
Лукреция (целуя ее)
Храни тебя Господь.
(Уходит, плача)
Гуэрра
Я долго ждал
Сигнал. Ночь темна, и воздух душен,
Сбирается гроза.
Олимпио (тихо)
Она мила,
И, по наружности, отнюдь не зла.
Марцио
Молчите, вы!
Гуэрра
Я думаю, пора.
Беатриче
Постойте — Я как будто ослабела,
Весь дом качается, в глазах туман —
Гуэрра
Вам дурно?
(Бросается к ней на помощь)
Беатриче
Нет, прошло. Лишь на мгновенье
Я содрогнулась.
Гуэрра
Я останусь.
Беатриче
Нет, —
Простая слабость женская не вправе
Менять решений. Вы сойдете вниз
Держать дозор. Я вновь спокойна.
Олимпио
Эта
Симпатия похожа на любовь,
Я ожидал подобного сюжета.
Марцио
Я попросил бы, сударь, вас молчать.
Беатриче
Вы ссоритесь?
Олимпио
Мы думаем начать.
Гуэрра
Пора, пора. Входите же. Но ссора
Была бы неуместна.
Олимпио (входит)
В добрый час!
Марцио (входит)
Спокойствие, спокойствие, сеньора.
Гуэрра
Вы знаете расположенье?
Олимпио
Как же, —
Я здесь бывал частенько гостем. В доме
Нет никого?
Беатриче
Все слуги спят внизу
Марцио
Мы слушаем.
Беатриче
За этой дверью, там,
Пройти две лестницы, и на постели
Найдете вы —
Марцио
Он спит?
Олимпио
Но вы хотели,
Мне помнится, вручить задаток нам?
Беатриче
Вот золото.
(Протягивает Марцио кошелек)
Марцио
Благодарю, но мне
Его не нужно.
Олимпио
Но тогда вдвойне
Обязан я вниманию синьоры.
(Берет кошелек)
И кончим деловые разговоры.
Беатриче (Марцио)
Что с вами? Вы колеблетесь?
Марцио
Я тверд,
Но предпочел бы разбудить беднягу
И в поединке честно выбить шпагу,
Олимпио дорезал бы.
Олимпио (насмешливо)
Он горд.
Беатриче
Хотите вы сказать, что я убийца
Без проблеска стыда и чести? Вор,
Трусливо жизнь крадущий, словно перстень,
Забытый на столе?
Олимпио
Он мелет вздор.
Беатриче
Иль объяснить причины я должна,
Зачем, как гада, жалость раздавила
В душе моей и на смерть осудила
Того, кем даже смерть оскорблена?
Ступайте прочь! Я справлюсь и сама.
Мужчины стали слишком осторожны
И добродетельны — Уйдите! О,
Мне нестерпима даже мысль, что я
Могла бы вновь услышать этот голос
Который, словно яд, сочится в ухо
И замораживает жилы — Воздух
Вокруг него готов корой засохнуть,
Как гнойный струп на теле прокаженном.
Ни дня, ни часу, ни мгновенья жизни!
Вам надобны причины? Но язык
Не в силах их назвать!
Марцио
Я не привык
Расспрашивать.
Олимпио
Нам хватит кошелька.
Марцио
Но поспешим, ночь слишком коротка.
Гуэрра
Да, да, ступайте. Я среди двора
Покараулю. Помните, сомненье
Невыгодно в известном положеньи.
Олимпио
Итак, чтоб не было следов насилья,
Мы в глаз его вколотим тонкий гвоздь,
Для верности немного ковырнем
В мозгу, и тело сбросим вниз, с балкона.
Решетку не мешает обломать:
Несчастный случай, — человек упал
И умер сам, от сотрясенья мозга.
Марцио
Довольно болтовни. Идем.
(Направляется к выходу)
Олимпио
Луна
Сегодня в отпуску, свеча нужна.
(Берет свечу и уходит следом)
Гуэрра
Пойду и я. Не бойтесь, лишь стена
Отделит нас на краткое мгновенье —
Да, что еще? Постойте, я хотел
Напомнить вам, и вдруг забыл.
Как душно —
Вот грянет гром, и хлынет тяжкий ливень,
И затрещать деревья, словно парус
На корабле разбитом —
Беатриче!
Корабль готов. Я светлой бирюзой
И жемчугом твое осыпал ложе —
О, если буря бросится на нас, —
Я задушу ее, — мне нет запрета…
Нарушу все законы и обеты,
Всё растопчу за день один, за час.
Ты не уйдешь! Нет в мире преступленья,
Перед которым в страхе отступлю,
Пусть я жесток, но я тебя люблю,
И полюбив — не знаю сожаленья!
Беатриче
Молчи, молчи, и в этот час он смеет
Напоминать о плате!
Гуэрра
Это страсть
Уста мои насильно разомкнула!
Но вот — я снова глух и нем. Довольно,
Я ухожу. Но помни, я вернусь!
(Уходит)
Беатриче
Да, Беатриче, ты совсем одна…
Прислушайся. Что скажешь, сердце? Ровно
И мерно чередуются биенья,
И под запястьем легкая волна
Всё так же катится неторопливо.
А между тем привычная душа
Наемного убийцы ужаснулась.
Что он сказал? Слегка замялся? Кровь
Ударила в лицо волной загара,
Да искра прыгнула в зрачке глубоком —
Он промолчал, но бросил осужденье
И отказался от завидной платы.
О, совесть, совесть, твой ли это голос?
А ночь летит. Зловещее безмолвье,
Как зверь немой, насторожилось в страхе,
Глядит, не верит. Медленные тени
Проникли в дверь, подкрались к изголовью,
Тихонько подымают покрывало,
В лицо заглядывают — Ищут место,
Куда бы поразить. А он, быть может,
В своем мучительном оцепененьи
Внимательно рассматривает руку,
Настойчиво скользящую во тьме,
И безуспешно ищет объяснений
Загадке страшной. И открыть глаза
Пытается сквозь липкий ужас смерти —
(Слышен крик)
О, Боже, крик!
(Пробегает Олимпио)
Остановитесь!
Олимпио
Ожил —
Он сам нечистый!
(Исчезает. Медленно входит Марцио, он бледен. За ним, шатаясь, показывается Франческо)
Марцио
Стой, ни шагу дальше!
Беатриче
Ты встал, ты встал?
Франческо
С трудом и ненадолго —
Постой, — ты так великолепна — Гнев
Горит пожаром на щеках, и губы
Истерзаны грехом — О, Беатриче,
Одно лобзанье, — я изнемогаю…
(Падает)
Олимпио
Он падает! Безумье говорит
Его устами.
Беатриче
Бешенство и злоба
Его грызут — Добей его!
Франческо (пытается встать)
Нет нужды,
Назад, синьор любовник иль убийца, —
Я умираю. Помоги мне встать…
Покойной ночи, Беатриче.
(Умирает)
Марцио (бросается к трупу)
Сердце
Остановилось. Кончено, он умер.
Нет, не смотрите, отвернитесь, — я
Его лишь вынесу —
(Уносит труп)
Беатриче
Ужасно — Звон
Наполнил уши. Трепетные руки
Летают в воздухе, как стая птиц,
Забрызганных холодной кровью. С крыльев
Струится пот… О, этот стон предсмертный!
Марцио (возвращается)
Там каменный овраг. Я обломал
Решетку на балконе. Он упал
На дно…
Беатриче
В овраг? И камни не кричали?
Постой, он, кажется, зовет на помощь —
Марцио
Нет, тихо всё.
Беатриче
Послушай, этот звон,
Как погребальный колокол — Мне душно,
Я умираю.
(Падает на руки Марцио)
Марцио
Помогите! А, —
Дом пуст, и помощь гибельна — Дыханья
Совсем не слышно. Губы посинели,
На полпути слеза остановилась —
Какие длинные ресницы — Локон
Завит по-детски — Нежная щека
Бледнее лилии и непорочней
Святых Даров. О, львиная душа
В сосуде хрупком! Что со мной? Всё тело
Затрепетало вдруг и ужаснулось
В тоске и жалости — О, Беатриче,
Проснись, проснись!
Беатриче (тихо)
Бьет полночь —
Марцио
Ты жива?
Еще, еще хотя бы слово!
Беатриче
Кто ты?
Марцио
Прижмись ко мне, вот так — Ты легче пуха, —
Казалось мне, что на руках моих
Не тело нежное, а легкий воздух,
И ты была беспомощней ребенка,
Уснувшего в глухом лесу —
Беатриче
Ты плакал?
Твои глаза еще блестят.
Марцио
Не знаю.
Но высшего блаженства никогда
Моя душа еще не испытала.
Беатриче
Да, Марцио? Тебя ведь так зовут?
Марцио
Да, Беатриче.
Беатриче (приходя в себя)
Погоди, ты смотришь
Так странно — Что со мной? Пусти, пусти!
Марцио
Не уходи. Ты встанешь, и с тобой
Вся жизнь уйдет, — и без тебя я буду,
Как дерево, поваленное бурей.
Мне кажется, тебя искал я долго,
И вот — нашел, и вот — не отпускаю —
Рукам легко и радостно, как будто
Я их омыл в живой воде. Теперь
Они уже не в силах разомкнуться.
Гляди, ты видишь? Кожа на ладони
От преступлений стерлась, огрубела;
Здесь каждая извилина и тень,
Бугор и впадина, хранят угрюмо
Зловещие следы воспоминаний.
Наедине с самим собой, упорно
Я изучать их форму, но ни разу
Не обнаружить линии чудес.
Мой путь был пуст. И вот, сегодня чудо
Свершилось. Нежно и недоуменно
Его я принял в жесткие ладони,
И вдруг в них сердце трепетно забилось.
И долго я не знал, твое ль оно
Или мое, и стало мне казаться,
Что ты и я таинственно срослись
В одно и стали сердцем неделимым —
Беатриче
Ты говоришь — и сердце замирает
И падает в стремительную бездну,
Где нет ни памяти, ни дня, ни ночи…
Лишь ветер носит в воздухе пустынном
Рассыпанное время и слова,
Не воплощенные в земное имя.
Марцио
Люблю тебя.
Беатриче
О, замолчи! Так стыдно
И сладко мне, беспомощное тело
Какой-то новой слабостью томится.
Так я спала? И в первый раз проснулась
В мужских объятьях —
(Стремительно вбегает Гуэрра)
Гуэрра
Беатриче, ты?
Марцио
Оставь ее.
Гуэрра
Возможно ли?
Беатриче
Уйди.
Гуэрра
Проклятая! Ты смеешь? Посмотри,
Он замарал твои колени кровью!
Змея, змея —
Марцио
Уйди!
Гуэрра
Отцеубийца,
Я растопчу тебя!
(Выбегает в бешенстве)
Беатриче
Твое дыханье
Мне пламенем ложится на ресницы.
Марцио
Прижмись ко мне — Вот так —
Беатриче
Он всё откроет.
Марцио
О, Беатриче, — имя… Светлый всплеск
Морской волны —
(Склоняется над нею)
СЦЕНА 8
(Дом римского губернатора. Губернатор, Судья и Начальник городской стражи)
Губернатор
Доколе будут город волновать
Ужасные убийства эти? Право,
Порой мне кажется, что мы живем
Во вражеском каком-то стане. Жизнь
Дешевле в Риме, чем кусок веревки,
Которой мы смиряем преступленье.
Что ж Марцио?
Нач. стражи
Он здесь, под караулом.
(В дверь)
Гей, стража!
(Солдаты вводят Марцио)
Что? Каков?
Губернатор
Молчишь, разбойник?
Иль он сознался?
Нач. стражи
Как же, и не думал.
Судья
Но это всё равно, его сознанье
Нам обеспечит маленькая пытка.
Нач. стражи
Он так нахален!
Судья
Все они нахальны
До времени. Но опытный судья
В конце концов изобличит злодея,
А я почтительно признаться смею,
Что не с одним уже справлялся. Взять
Олимпио хотя бы. Тот смирился.
Губернатор (Марцио)
Смирись и ты! Смотрите, он смеется!
Марцио
Олимпио солгал. Он вида пытки
Не выдержал.
Судья
Прекрасно! А донос?
Гуэрра всё подробно изложил
В своем письме.
Марцио
Но где он? Клеветник
Мстит издали.
Губернатор
О, небо! Уберите
Отродье это с глаз моих долой!
(Стража уводит Марцио)
Чума, чума.
Судья
Олимпио не лучше,
Такой же гусь, но начисто ощипан, —
И с этим справимся.
Губернатор
Уж верно, гусь,
Но гусь преступный. Как же ощипали
Вы гуся этого?
Судья
О, я всегда
Веду допросы с легким экивоком
И, главное, играю простака.
Естественно, кусаю долго ноготь,
Молчу, смотрю бесцельно в потолок,
Некстати рву ненужные бумаги —
Ну, если птица мелкая, она
В окошко так иль этак вылетает,
Хоть с небольшой острасткой, натурально, —
Но если я в преступнике замечу
Начало лихорадки, странный зуд,
Или смущенье, или просто бледность —
Конец. Я выверну его наружу.
Губернатор
Вы и Олимпио таким манером
Перехитрили?
Судья
Но, конечно, тоньше
И остроумней. Мой болван пыхтел,
Краснел, бледнел, то пальцами хрустел,
То воротник расстегивал. То носом
Сопел ужасно… Словом, вышло так,
Что в злобе иль отчаяньи дурак
Оплел себя подробнейшим доносом.
Губернатор
Великолепная удача!
Судья
Я
От радости готов был негодяя
Обнять!
Нач. стражи
Что говорить, преловко. Суд
Поистине есть лютый пес закона,
И пусть мне горы золота да дут —
Отныне я судейского не трону.
Судья
Закон — замок, судейские — ключи,
И отпереть, и запереть мы властны.
Нач. стражи
По мне — отмычки менее опасны.
Губернатор
Где суд молчит, там правят палачи.
Судья
Аминь. Так Марцио слегка подвесить?
Губернатор
Сегодня же. Обеих женщин срочно
Арестовать и содержать под стражей
До нового приказа. Я пока
Оставлю вас. Убийственное время!
(Уходит)
Нач. стражи
Да, времечко неважное. Житья
Не стало более. Недавно воры
Напасть посмели на мои дозоры!
Судья
Дела, дела —
Нач. стражи
Беда, синьор судья.
СЦЕНА 9
(Тюрьма. Марцио, Судья, Палачи)
Судья
Послушай, Марцио. Сказать по правде,
Я в запирательстве не вижу толку,
Иль мало палачи тебя терзали?
Подумай сам: улики налицо,
Олимпио, приятель твой, к тому же
Во всем сознался.
Марцио
Умер он.
Судья
Пустое, —
Свидетельство осталось. Лишь профаны
Оспаривать его посмеют.
Марцио
Пыткой
Его добыли.
Судья
Явная нелепость.
Олимпио увяз на первом слове,
Запутался, попал в тупик, заврался
И сгоряча в убийстве сам сознался;
Прелюбопытный казус.
Марцио
Он погиб —
Судья
Тут пытка ни при чем. Скорее — некто,
Замешанный сторонкой в преступленье,
Помог бедняге с жизнью расквитаться.
Ведь он бы мог и за других сознаться?
Алхимики за грош стараться рады,
Их, что песку морского, развелось,
Так мудрено ли, если довелось
Бедняге невзначай отведать яду?
Но, к счастью, груду ценных показаний,
Записанных со тщанием писцами,
Занумерованных, подшитых к делу, —
Мы сберегли от злостных посягательств.
Итак, что знаешь ты?
Марцио
Синьор Франческо
Упал с балкона и расшибся.
Судья
Кто же
Сказал тебе об этом?
Марцио
Я случайно
Стоял поблизости и слышал крик,
И видел, как, стараясь на лету
Схватиться за решетку, он сорвался,
Опору отпустил и головой
О камни грохнулся.
Судья
Пустая сказка, —
С чего бы вдруг решетка обломалась?
Марцио
Не знаю.
Судья
Каменщик удостоверил,
Что прутья были вделаны исправно.
Марцио
Он мог и ошибиться.
Судья
Если так,
То отчего при обыске нашли
Кровавое тряпье, хотя известно,
Что кровь — лишь следствие, а не причина
Паденья. Если же наоборот —
То факт убийства ясен.
Марцио
Я не лекарь
И не аптекарь.
Судья
Жалкая увертка;
Иль ты шутить со мной задумал? Ладно,
Я в свой черед еще отвечу шуткой —
Скажи, тебе велела Беатриче
Убить отца?
Марцио
Синьору в первый раз
Увидел я в тюрьме.
Судья
Великий Боже,
Дай мне терпенья. Этот негодяй
Поклялся уморить судью. Довольно,
Я издевательства не потерплю
Над правосудием. Палач, в кнуты,
В кнуты его, чтоб глупое бахвальство
С него со шкурой слезло!
Беатриче
Позвать ко мне.
(Палачи уводят Марцио)
Непостижимый случай —
Здесь, кажется, нашла коса на камень;
Конечно, дело слишком очевидно,
Но честь моя задета за живое.
(Входит Беатриче)
Почтение синьоре. Вы печальны?
Вы нездоровы, может быть? Глаза
Как будто потускнели — Этот воздух
Пропитан насквозь гибельной заразой,
Он не для вас. Поверьте, день и ночь
Я одержим единственной заботой
Спасти вам жизнь.
Беатриче
К чему? Я в смерть не верю,
Мне новый мир таинственно открылся,
Невыразимо светлый и прекрасный.
Когда впервые каменный застенок
Я обагрила кровью, в тот же час
Из берегов своих, скупых и ржавых,
Река страданий выступила грозно
И растеклась, журча, в необозримый
Волнующийся океан любви.
В нем чье-то сердце высилось, как остров,
Омытый влагой радости. Круша,
Валы его любовно поглощали.
И вдруг пронзил меня мечом крылатым
Восторг, и поняла я, что страданье —
Лишь тень любви, остуженные брызги,
Летящие над светлой бездной Бога.
Придя в себя на краткое мгновенье,
Я ощутила на ресницах слезы,
Соленую и горькую росу,
Но тело билось в сладком содроганьи,
Летело ввысь и пело от страданья.
Судья
Самообман. Напуганная мысль,
Не видя выхода иного, бурно
По высохшему ложу устремилась.
К тому же, эта новизна событий
И потрясений — Слушайте, я прямо
Начну с конца:
Закон, конечно, строг,
Но иногда, как агнец, мне послушен;
В нем столько дыр, лазеек и отдушин,
И обходных тропинок и дорог —
Лишь пожелайте, и содею чудо,
Любой параграф выверну легко, —
Без хвастовства, в игольное ушко
Я протащу судейского верблюда.
Я стар? Но опыт обновляет силы,
Седая страсть надежна и верна;
Как жар, под сердцем тлеет седина
И, вспыхнув раз, пылает до могилы —
Беатриче
Слова любви на мертвом языке…
Что знаешь ты о музыке беззвучной?
Пустой предмет, бездушный и жестокий,
Ты был рожден не женщиной. Природа,
Творя тебя, должно быть, оступилась.
Судья
Гей, берегись!
Беатриче
Молчи, трои угрозы
Не страх во мне рождают, но презренье;
Как жалок ты в своей бессильной злобе,
Могильщик ненасытный!
Судья
И могла
Поверить ты, что я тобой прельщен?
Не догадалась, что игрой искусной
Я только выведать хотел признанье?
Прочь, прочь, обманщица, мне ненавистно
Твое притворство. Праздной болтовней
Ты лишь задумала отвлечь допрос.
(Слышен крик Марцио)
Ого?
Беатриче
Кричат? Его пытают снова?
Судья
Что делать нам с упрямцем?
(Входит Козимо)
Козимо
Дело плохо,
Он может кончиться, как дважды два.
Беатриче
О, Марцио!
(Бросается в застенок)
Судья
Назад!
(Грубо ее оттаскивает)
Не твой черед.
Беатриче
Ах, вижу я, здесь жалобы бессильны,
Рабы не знают милосердья… Трупы
Приходят в мир, чтоб жрать живых —
Но смерти
Но этой смерти ты не опозоришь.
Виновна я! Глотай же это слово,
Пока оно на плахе не остыло.
Судья
Заговорила? Благо, есть свидетель,
Я запишу. Иди.
(Козимо уводит Беатриче)
Итак — созналась —
А, право, жаль, — бездельник будет рад,
Что одолел судью. На всякий случай,
Я удовольствие его разбавлю.
(В дверь)
Ну, что, молчит?
Голос палача
Молчит.
Судья
А ну-ка, малость
Ему крючок за жилы зацепи
Да подтяни легонько, вроде лютни.
Голос палача
Осмелюсь, сударь, доложить, что вряд ли
Преступник выдержит такую пытку,
Он очень плох.
Судья
Тем хуже для него.
(Отходит)
Ни проблеска раскаянья. И камень
Давно заговорил бы!
(Слышен крик)
А, добрались?
Немудрено, такого испытанья
Не выносил еще никто из смертных,
И сам палач как будто оробел
Приказ исполнить.
(В дверь)
Что, сознался?
Голос палача
Обмер
Иль умер он.
Судья
Еще разочек дерни,
Быть может, он в беспамятстве откроет
Сундук упорства.
Голос палача
Бесполезно. Тело
Болтается, как кожаный мешок,
Наполненный обломками скелета.
Судья
Он дьявол. Снять его.
(Палачи вносят Марцио)
Палач
Он дышит.
Судья
Утром
Я вновь приду. Замойте кровь на плитах.
(Уходит)
Палач
В нем не осталось и стакана крови.
Ну, что ты скажешь, парень?
Пьетро
Я скажу,
Что Беатриче взглядом или словом
Его околдовала, это ясно.
Вы помните, как в первый раз, когда
Ей волосы к веревке прикрутили, —
Он зарычал неистово и пеной
От злости захлебнулся? А она —
Заметил я — так странно посмотрела
Ему в глаза и что-то прошептала.
Она его тогда околдовала.
Палач
На то похоже.
Пьетро
И не диво разве,
Что за нее он вынес? Что ему
Девчонка эта? Если б хоть жена
Или любовница… Другой, наверно,
Оговорил бы и родную мать.
Палач
Поверишь ли? Мне даже надоело
Ломать ему суставы. Я не знаю,
Где бить, где резать, где крючком поддернуть, —
Всё, кажется, испробовали мы.
Смешно сказать, но мне порой сдается,
Что он способен вызвать жалость —
Марцио (стонет)
О!
Палач
Пришел в себя? Ну, как дела, приятель?
Небось, неважно? На, хлебни воды.
Марцио
Темно, не вижу — Вы глаза мне выжгли?
Палач
Какое! Просто в меру постарались.
Но ты держался молодцом. Послушай,
Когда имеешь ты какую просьбу —
Выкладывай. Обычай нам велит
Последнему желанью не перечить.
Марцио
О, Беатриче!
Пьетро
Ха, губа не дура, —
Вот захотел! Она хоть и убийца,
Но знатная. Какое дело ей,
Что должен ты к рассвету околеть?
Палач
Ступай, не рассуждай!
(Пьетро уходит)
Марцио
Мне очень больно —
Палач
Терпи, теперь недолго остается.
Марцио
Я словно труп, а сердце всё же бьется,
Так странно мне —
Палач
Не стоит толковать,
Ты очень слаб, побереги слова.
Ага, идут… Крепись. Я лучше выйду,
На случай. Парень глуп и неуклюж,
И любит лишнее болтать к тому ж.
(Уходит)
Беатриче (вбегает)
Ты жив еще? Мой Марцио —
Марцио
Я счастлив —
Нагнись ко мне, дай руку. Я боюсь,
Что голос мой внезапно ослабеет.
Беатриче
О, как они терзают!
Марцио
За тебя
Я умираю, — есть ли жребий выше?
Так вот оно, последнее блаженство,
Превозойти в страданьях и любви
Все степени, и меры, и пределы,
Отпущенные Богом человеку,
И умереть, благословляя имя,
Которое всех мер огромней —
Беатриче
Розы
Стекают с губ твоих мне в душу.
Марцио
Ты
Меня всё так же любишь? Не забыла,
Не проклинаешь памяти жестокой?
Беатриче
Одна любовь, одна любовь с тобой —
Что смерть и пытки? Даже честь и стыд
Мне кажутся летучим заблужденьем…
Я долго шла по лестнице крутой,
Нащупывая шаткие ступени,
Обломки гибели, и, спотыкаясь,
Дошла во тьме до ледяного круга, —
И оглянулась… Каждая ступень
Преобразилась в радуги и звуки,
И каждый камень под ногой поет,
Как нежная сияющая скрипка…
Теперь я знаю, — гибелью дыша,
Я в бурю шла по лестнице спасенья.
Марцио
Но плачешь ты?
Беатриче
Случайное волненье —
Быть может, всё дано нам в испытанье,
И бремя трудное — легко… Не так ли
Плясун канатный, прыгая над бездной,
Чтоб выпрямить неверный шаг, несет
Тяжелый шест в руках обеих? Гибель
Внимательно сопровождает тело,
Лишенное опоры и поддержки,
И даже тени собственной. Но мерно,
Раскачивая ношей, шаг за шагом,
Он достигает пристани заветной…
Марцио
Мне кажется, меня ты утешаешь?
Беатриче
О, я сама утешена тобой!
Круша меня в ту благостную ночь,
Три крови влил в меня ты, и под сердцем
Я три ручья в один соединила.
Звон горных вод и мутный шум потока,
Далекие чужие имена, —
Ты выпил их, но снова дал начало
Неиссякаемому бегу волн…
Марцио
Слова твои темны. — Иль ты могла бы
Стать матерью? Ты плачешь? Я не вижу
Твоих страданий, потому что смерть
Мне застилает зрение. Дай руку.
Беатриче
Мой Марцио, скажи, что голос мой
Еще ты слышишь.
Марцио
Слышу, но неясно,
Как будто он звучит в густом тумане.
Беатриче
Холодный пот с чела его струится —
Встань, Марцио, о, встань!
Марцио (пытается встать)
Ах, трудно. В пытке
Все кости мне разбили, и колени
Уже бессильны выпрямиться снова…
(Падает)
Пьетро (входит)
Светает. Ночь прошла, пора.
Беатриче
Он умер!
Пьетро (пожимая плечами)
Нехитрая работа, — все умрем.
8 ноября 1926 г. 3 ноября 1928 г.
