Известное замечание У. Черчилля: «Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но, вероятно, это конец начала» вполне может быть отнесено к ситуации, сложившейся на арктических коммуникациях на рубеже 1943 — 1944 годов, совпавшей по времени со сменой обозначения арктических конвоев PQ на JW. Если до середины 1942 года на поставки разного рода грузов и военной техники от союзников на северные конвои приходилось до 60% общего тоннажа, то эта величина к концу 1943 года снизилась до 16%. С прекращением капельных рейсов, возобновление крупных конвоев произошло только в конце 1943 года, что потребовало усиления Северного флота. Это обстоятельство неоднократно отмечено на страницах дневника Головко.

«2 ноября. Скоро месяц после моего доклада-отчета в Ставке Верховного Главнокомандования. Результаты уже есть: нам на флот дано еще 100 самолетов: 60 истребителей и 40 двухмоторных машин. Один полк "бостонов" с Карельского фронта также будет подчинен нам. Кроме того, намечено прислать к нам же одну дивизию авиации дальнего действия» (Головко, с 191). В эти же дни на Северный флот поступило из США пять тральщиков AM и шесть больших охотников БО, которые самостоятельно добирались через Атлантику. Свидетельства подобного рода разбросаны в книге Головко неоднократно:

«9 ноября… Приятная новость: сверх ста самолетов получим еще 20 типа "аэрокобра" (Головко, с 193)… 10 ноября. Прибыла 36 авиадивизия…» (Головко, с 194) из дальних бомбардировщиков Ил-4. И наконец: «2 декабря. Конвои пошли. Сегодня в Кольский залив прибыла мурманская группа второго после восьмимесячного перерыва союзного конвоя: шесть транспортов, один танкер и восемь миноносцев. Беломорская группа конвоя — восемь транспортов — под охраной трех английских кораблей и наших эсминцев направилась в Архангельск (Головко, с 195)… 14 декабря.. А конвои с запада все идут. Позавчера из Англии вышел очередной конвой: 19 транспортов, в том числе два танкера» (Головко, с 196). Британское Адмиралтейство, решив свои проблемы на Средиземноморье и выиграв сражение за Атлантику, смогло обратиться к северным конвоям, необходимость в которых после наших потерь в сражениях за Сталинград и на Курской дуге возрастала, тем более после неурожая 1943 года, когда нечем было кормить Красную Армию. Народная мудрость, окрестившая американскую тушенку «вторым фронтом», как всегда, попала в самую точку. Описанное выше потопление «Шарнхорста» явилось частью операции, связанной с проводкой конвоя JW-55 в советские порты и встречного конвоя RA-55 на исходе 1942 года. Важно, что многие особенности конвойных операций в системе PQ в полной мере получили свое развитие в конвоях JW. Тем не менее конвои PQ и JW отличались своими особенностями, отражавшими своеобразные закономерности военной поры. Например, в стремлении формировать конвои из транспортов с близкими тактико-техническими характеристиками союзники отказались включать в них устаревшие советские суда, как правило, с изношенными машинами и ограничениями в скорости, сделав ставку на использование судов типа «Либерти» американской постройки.

Хотя возобновление конвоев JW происходило на фоне успешного отражения нападения «Хиппера» на караван JW-51, последующей гибели линкора «Шарнхорст» и непрерывных воздушных ударов по «Тирпицу», первые же конвои JW показали, что общая ситуация на морских коммуникациях сохранялась напряженной. «Остался старый враг, с которым все сталкиваются в Заполярье — плохая погода, и первый конвой нового года JW-60A, состоящий из

20 судов, ощутил это на себе в полной мере. Конвой вышел из Лох-Ю 12 января и через три дня попал в сильнейший шторм, который разбросал суда по всему океану, тяжело повредив некоторые. Коммодор был вынужден приказать конвою зайти в исландский порт Акурейри, чтобы исправить повреждения и проверить палубные грузы.

После ремонта выяснилось, что пять судов все-таки не могут продолжать поход, но остальные 15 двинулись дальше

21 января. Хотя эскорт состоял из 11 кораблей, чего было вполне достаточно, немцы по совету своего исландского агента развернули подводные лодки возле острова Медвежий, чтобы дождаться конвоя… В результате три транспорта были потоплены, а эсминец "Обдьюрейт" был поврежден торпедой. Тем временем в путь двинулся следующий конвой» (Скофилд. с 209 — 210). Таким образом, казалось бы, на северных морских коммуникациях ничего не изменилось. Понадобилось время, чтобы эти изменения проявились в полной мере.

В первую очередь эти изменения касались оборонительных сил эскорта. Вступление в охранение конвоя JW-57 авианосца «Чейсер» обошлось немцам гибелью трех подводных лодок. При этом количество транспортов в конвоях возросло настолько (в JW-58 до 50), что вскоре понадобилось конвои разделять на две отдельные группы, отправлявшиеся из союзных портов с разрывом в несколько дней, одновременно наращивая эскортные силы. Аналогичным образом развивалась ситуация и в обратных конвоях из России на запад, когда в конвое RA-57 «с точки зрения противника потеря 4 подводных лодок в обмен на 1 транспорт и 1 эсминец была совершенно неудовлетворительным результатом» (Скофильд, с 212), наглядно продемонстрировав начала конца в успехах подводной войны для немцев, по У. Черчиллю. Эти неудачи обрушились на немцев на фоне применения ими новейшей техники — самонаводящихся акустических торпед «Цаункениг» с сентября 1943 года и приспособления для работы дизеля под водой на подлодках «шнорхель», что позволяло скрываться от радиолокаторов союзников. Отметим, что с конвоем JW-58 в главную базу Северного флота перешел американский крейсер «Милуоки» в счет раздела трофейных кораблей итальянского флота, на котором предстояло поднять флаг советского ВМФ. Авианосная авиация союзников продолжала успешно уничтожать врага как на море, так и в воздухе и в последующих конвоях: только при проводке JW-58 было утоплено четыре подлодки, сбито три четырехмоторных «Кондора» ФВ-200, один пикировщик Ю-88 и гигантский гидросамолет БФ-138. Это избиение в море и в воздухе привело на завершающей стадии войны к значительному снижению потерь в караванах, когда в 1944—1945 годах немцам удалось потопить всего 13 транспортов и 9 кораблей эскорта. Помимо того, что указанный конвой доставил в наши порты 34 истребителя, 118 танков, 73 бронетранспортера, 102 трактора, 33 торпедных катера, помимо боеприпасов, радиоаппаратуры и т.д., с ним пришло 20 тыс. т оборудования для создания американских авиабаз под Полтавой, для «летающих крепостей», выполнявших челночные операции над Европой и т.д.

Особое место в этих конвоях занимает перегон кораблей из Англии на пополнение Северного флота, полученных нашей страной в счет раздела итальянского флота. Для этого сначала потребовалось перебросить в Англию экипажи линкора, восьми эсминцев и четырех подводных лодок общей численностью почти две с половиной тысячи человек под командой вице-адмирала Г.И. Левченко. Вместе с ними на Британские острова отправились также американские моряки с крейсера «Милуоки», выполнившие свою задачу по передаче корабля советскому экипажу в Полярном. Этот персонал направлялся на 43 транспортах конвоя RA-59, охранение которого включало крейсер, два авианосца, 16 эсминцев и четыре фрегата под общим командованием британского контр-адмирала Р. Мак-Григора. Согласно морским традициям, адмирал Левченко со своим штабом находился на авианосце «Фенсер», офицерский состав был распределен по каютам, матросы и старшины — в трюмах. 28 апреля конвой из Кольского залива взял курс к берегам Туманного Альбиона.

На исходе первых суток перехода караван был обнаружен немецким воздушным разведчиком, а спустя еще сутки начались атаки немецких подлодок. По свидетельству молоденького курсанта Е.П. Алесандрова, находившегося на борту транспорта «Джон Би Леннон», вечером 30 апреля вблизи острова Медвежий «примерно в 20 часов слева по борту от "Джона Би Леннона" раздались два мощных взрыва. Выскочив из трюма на верхнюю палубу, мы увидали тонущий "Либерти", — на котором находился экипаж эсминца "Достойный" и часть команды подводников. Немецкие торпеды разорвали громадный "Либерти" на три части: носовая и средняя часть затонули в течении нескольких минут, а корма продолжала держаться на плаву. Другие корабли и суда продолжали, не снижая скорости, идти прежним курсом, как будто ничего не случилось. Наступившие сумерки и большие расстояния скрыли от нас финал этой трагедии… Конвой спокойно продолжал идти к берегам Великобритании. В тот же день радист "Джона Би Леннона" перехватил немецкую военную сводку о нападении на наш конвой. Кригсмарине уверяло, что потоплено восемь транспортов и пять эскортных кораблей». Спасатели подняли из воды 142 человека, а среди погибших оказались 43 моряка, включая 23-х из экипажа «Достойного».

На войне как на войне — гибель товарищей не оторвала оставшихся в живых от праздничных мероприятий в честь 1 мая. Помимо торжественных обедов в кают-компаниях наши организовали для экипажей союзников концерты художественной самодеятельности. Это не помешало «Свордфишам» с палуб авианосцев отправить на дно три подлодки противника U-277 (командир капитан-лейтенант Р. Любзен), U-959 (обер-лейтенант Ф. Вайц) и U-674 (обер-лейтенант X. Мус). По сравнении с конвоями PQ потери немцев неумолимо возрастали, а потери в союзных транспортах, наоборот, снижались. Без дальнейших происшествий конвой в погожий солнечный день 7 мая достиг берегов Великобритании. «С приходом RA-59, — писал в докладе командующий Флотом Метрополии адмирал Б. Фрэзэр, — сезон конвоев был закрыт… В целом его следует считать успешным. Большое количество грузов дошло до России почти без потерь, а враг понес гораздо более значительные потери в попытках атаковать конвои» (Супрун, с. 262).

Однако для советских моряков, пришедших с последним конвоем в Англию, самое интересное только начиналось. Англичане считали, что на освоение новой техники у советских моряков уйдет не менее полугода «Наши английские партнеры, — пишет глава советской военной миссии в Великобритании адмирал Н.М. Харламов, — не учитывали, что советские моряки — люди высокой сознательности, что во время войны они служили на подобных кораблях, имеют боевой опыт. И я сказал:

— Двух-трех месяцев нам будет вполне достаточно» (Харламов, с 182). Так оно и получилось, тем более, что наибольшие претензии у советской стороны вызывали эсминцы американской постройки 1918 — 1919 годов, переданные англичанам еще в 1940 году, находившиеся на консервации, когда часть необходимой технической документации была утрачена. В зависимости от своего положения участники передачи отмечали как достоинства, так и недостатки передаваемых кораблей. Так, по Харламову, «внешний вид у эсминцев был не очень-то привлекательный. Носовая часть и мостик отнюдь не выражали стремительности, присущей атакующему и быстроходному кораблю. Палубы были в запущенном состоянии, борта, надстройки, торпедные аппараты во многих местах были покрыты ржавчиной. Особая примета этого типа — четыре высокие цилиндрические дымовые трубы. Его вооружение: одна 102-мм пушка, одна 76-мм и четыре автомата Эрликон. В средней части… трехтрубный торпедный аппарат. Кроме того, 24-ствольный противолодочный реактивный бомбомет… два бортовых бомбомета на корме и бомбосбрасыватели» (Харламов, с 184). Внимание начинающего моряка, специалиста по новейшей электронной аппаратуре Александрова привлекли современная радарная станция, новейший гидроакустический прибор «асдик» и реактивные 24-ствольные противолодочные бомбометы «хэджхог», о чем забыл в своих мемуарах заслуженный адмирал и по совместительству дипломат. Так как на эсминцах не оказалось запасных частей, английская сторона выделила в качестве компенсации девятый корабль того же типа. Советская сторона такой дар решила сохранить в качестве самостоятельной единицы, решив проблему ремонта подручными средствами. По такому случаю означенный корабль во время службы на Севере среди моряков именовался «Запчасти», помимо официального наименования.

Соответственно, уже 30 мая на линкоре «Ройял Соверен», переименованном в «Архангельск», и четырех подводных лодках были подняты флаги советского флота, а на эсминцах, также получивших русские названия, — только 16 июля. Немало времени заняло освоение новой техники, например, при передаче жидкого топлива на ходу, не практиковавшейся в нашем флоте, а также обучение личного состава обращению с новой техникой, включая разные типы радиолокаторов и средства противолодочной обороны.

По воспоминаниям Александрова, «для сдачи и приемки линкор был поделен на две части: по левому борту размещались наши моряки (приемная команда), а правому — английские, те, что передавали нам свой корабль. Служба на линкоре шла по английскому распорядку дня — размеренно и педантично. Несколько дней мы знакомились с радарными станциями, установленными на линкоре, а затем всех радиометристов отправили в школу "Радар" в Глазго, которая располагалась на окраине города в одном из старинных замков. На крышах здания школы были установлены многочисленные антенны всевозможных радарных станций, которыми так богата оказалась в ту пору Англия. Методика обучения была в совершенстве отработана, досконально продумана и рассчитана на самых тугодумных курсантов. Обучение сопровождалось показом технических кинофильмов, отработкой сложных узлов станций на разных макетах, практической работой операторами на реальной станции по натурным целям (например, но самолетам) и др.».

Первыми в Кольский залив 25 — 28 июля из Лервика на Шетландских островах ушли четыре подводных лодки, из которых В-1 (командир капитан 2-го ранга И.И. Фисанович, Герой Советского Союза) погибла 27 июля под бомбами патрульного «Либерейтора» в Норвежском море, по некоторым сведениям, отклонившись от маршрута Вместе с нею погиб один из самых талантливых командиров-подводников Северного флота.

Переходом советского отряда надводных кораблей командовал вице-адмирал Левченко, поднявший свой флаг на линкоре «Архангельск» (командир контр-адмирал В.И. Иванов), его противолодочную оборону обеспечивал дивизион эсминцев под командованием капитана 1-го ранга И.Е. Абрамова. Оставив 16 августа главную базу Флота Метрополии Скапа-Флоу на Оркнейских островах, первым вышел в море дивизион эсминцев, к которому вскоре присоединился «Архангельск». Первое испытание поджидало наших моряков в Норвежском море в виде жестокого шторма, которое корабли разного класса выдержали по-своему, как и их экипажи. В этих условиях пришлось уменьшить ход с 18 узлов до 9, благо погода одинаково мешала подлодкам и самолетам противника. Нередко, чтобы избежать повреждений от ударов волн, эсминцам приходилось становиться в кильватер линкору, порой на малом ходу теряя управление. Особенно досталось эсминцу «Жесткий», который, чтобы не задерживать движение отряда, некоторое время в одиночку вынужден был противостоять стихии, а затем по окончании ремонта собственными силами догонять отряд.

«С линкором, — вспоминал позднее Александров, — шторму совладать было сложнее. Огромные пенящиеся валы разбивались о его броню, и лишь последовательно накатывающиеся волны, постепенно, метр за метром, задирали кверху его носовую часть, а когда, обессилев, отваливали в пучину, линкор всей своей 3 3-тысячетонной массой рушился в пучину, погружаясь носом в кипящую пучину. Брызги от волн, разбивавшихся о башни главного калибра, оседали водяной пылью на стеклах ходового мостика… С 3—5-метровой высоты "Архангельск" напоминал большой обтекаемый утюг, глубоко погруженный в море закованным в броню корпусом. Шторм продолжался около двух суток и, наконец, начал слабеть, чтобы дать передышку кораблям и людям».

21 августа уже вблизи острова Ян-Майен над отрядом советских военных кораблей появились самолеты с авианосцев конвоя JW-59 (30 транспортов, три танкера и спасатель «Рэтлин», ветеран конвоя PQ-17) под командованием контр-адмирала Ф. Далримпл-Гамильтона, в котором уже участвовали 11 советских больших охотников за подводными лодками типа БО, самостоятельно пересекшими Северную Атлантику из США. Далримпл-Гамильтон держал свой флаг на конвойном авианосце «Виндекс», одного из двух в составе конвоя. Встреча «Архангельска» с конвоем в воспоминаниях Александрова описана так: «Первыми, кто обнаружил корабли конвоя JW-59, были, разумеется, операторы радара линкора "Архангельск"… На светящемся зеленым цветом экране радара сначала появились малозаметные отдельные, а затем многочисленные импульсы… По мере сближения с конвоем… количество импульсов на экране радара и их размеры увеличивались в зависимости от размеров корабля и расстояния до него. Постепенно многочисленные импульсы заполнили весь экран, они становились более четкими и яркими, но размеры их по высоте все время… как бы дышали, постепенно набирая мощность локационного сигнала, пришедшего издалека. Море было относительно спокойным, но визуальной видимости мешала мгла. Поэтому просматривались только силуэты кораблей, самые общие контуры без деталей… Общее впечатление — армада различных по размерам и силуэтам судов, среди которых выделялись своими стройными очертаниями низкобортные военные корабли. В отличие от них тупорылые высокобортные транспорты бросались в глаза массой громоздких настроек и целым лесом многочисленных грузовых стрел. Силуэты авианосцев походили на кургузый обрубок взлетно-посадочной полосы с прилепившейся надстройкой-островом… Со всех сторон конвой усиленно охранялся многочисленными эсминцами, фрегатами, корветами, шлюпами и другими кораблями».

При встрече имел место пикантный эпизод, не отмеченный в мемуарах военной поры, когда командир советского отряда в звании вице-адмирала просил разрешения присоединиться у командующего конвоем в чине контр-адмирала. Для безопасности линкор занял свое место в центре конвоя, а сопровождавшие его эсминцы вступил в охранение конвоя. Все внешние признаки говорили о предстоящей встрече с противником, которая состоялась двое суток спустя. Еще 21 августа погиб шлюп «Кайт» от торпед U-344 (капитан-лейтенант У. Питч). Шлюп затонул в течение минуты, спасти с него удалось только девять человек. Еще одна, причем неудачная, атака по немецким источникам описана Майсгером (2005): «23 августа 1944 года U-711 (командир капитан-лейтенант Г.-Г. Ланге. — В.К) атаковала военные корабли, ранее принадлежащие союзникам и шедшие из Англии в Мурманск под русскими флагами с советскими командами. В 06.50 подводная лодка обнаружила в перископ линейный корабль "Архангельск" и по меньшей мере восемь эскадренных миноносцев типа "Деятельный" (бывший "Чepчилль"). Три самолета кружили над соединением, которое шло со скоростью от 12 до 14 узлов. В 07:20 U-711 с дистанции 3500 метров произвела двухторпедный залп, а в 07:28 последовал взрыв торпеды. В перископ было видно, что из трубы линкора пошел густой дым, на мачтах подняли сигнал, а по данным акустика, корабль дал задний ход. Два советских эскадренных миноносца начали сбрасывать глубинные бомбы. Тем не менее, в 07:29 U-711 с дистанции 10 000 метров выстрелила торпеду по третьему эскадренному миноносцу… Спустя 8 минут 32 секунды наблюдался взрыв торпеды, у цели поднялся большой столб воды, а сам миноносец стал опускаться кормой» (Майстер, с.220 — 221). Описанная картина показательна для восприятия событий глазами подводника, с неизбежными ошибками в оценке результатов собственных атак. Не менее показательной оказалась цена этих атак — две немецких подлодки от ударов авианосной авиации англичан. Характерно, однако, и другое — англичане с присущим им снобизмом явно избегают детального рассказа о походе наших кораблей в составе описанного конвоя, отделавшись замечанием, что немцы «заметили линкор "Ройял Соверен", совершавший переход в Мурманск со своим собственным эскортом» (Скофилд» с. 219 — 220).

Чтобы сковать силы противника при защите конвоя JW-59, англичане провели операцию «Гудвуд» с привлечением пяти авианосцев, самолеты которых 24 августа нанесли удар по «Тирпицу» с весьма скромными результатами, описанными в предшествующей главе. Еще раньше, 19 августа, 14 советских торпедных катеров совершили набег на караваны противника в акватории Варангер-фиорда, потопив, по нашим сведениям, 15 транспортов и кораблей противника, как оказалось после войны — только транспорт «Кальмар» и два сторожевика (Майстер, с 267). Спустя несколько суток морская авиация Северного флота нанесла удар по крохотным норвежским городкам Вадсе и Варде, также с минимальными результатами. Потоплен пароходик «Рур» (325 т), уничтожена радиостанция, несколько складов и бараков, погибло 59 немецких военнослужащих, 34 норвежца и 20 советских военнопленных. Тем не менее эти удары достигли главного, практически устранив бомбардировщики и пикировщики люфтваффе от нападений на конвой JW-59, но не от воздушной разведки. 24 и 25 августа суда и корабли каравана благополучно вошли в советские воды.

Появление крупных кораблей в составе Северного флота, правда, вызвало больше проблем, чем преимуществ, так как потребовало сильного авиационного прикрытия на своих стоянках, которое они практически не покидали. С прибытием в наши базы по противнику они так не выпустили ни одного снаряда из орудий главного калибра

Включение этих кораблей в состав советского флота больше диктовалось не реальной военной обстановкой, а политическими соображениями на будущее. Представить результаты артиллерийской дуэли «Тирпица» постройки 1941 года (даже с учетом его многочисленных повреждений) и старичка «Архангельска» постройки 1916 года можно было только в кошмарном сне.

Уже в ближайшее время англичане использовали практику совмещения проводки очередного каравана с очередной воздушной атакой «Тирпица» (операция «Параван»), как это было с конвоем JW-60 (26 транспортов, 4 танкера и спасатель «Замалск», также ветеран PQ-17). Поскольку результаты предшествующих налетов на «Тирпиц» вызывали в Адмиралтействе серьезные сомнение, в ближнюю охрану конвоя включили линкор «Родней». Конвой потерь не понес, в отличие от обратного RA-60, в котором были потеряны два транспорта ценой гибели двух немецких подлодок.

Проводка очередного конвоя JW-61 (27 транспортов и 34 эскортных корабля, включая три авианосца, вышедших в море 20 октября) совпала с нашим наступлением от Западной Лицы в направлении Финмаркена (Норвегия), что, очевидно, не случайно. При отражении атак 19 немецких подлодок в борьбе с акустическими торпедами «Цаункениг» англичане успешно использовали ловушки-фоксер, привлекавшие немецкие торпеды теми же частотами, что и работающие корабельные винты, Вторая часть этого каравана, отправившаяся в Мурманск на двух транспортах в охранении 14 военных кораблей 31 октября, доставила почти 10 тыс. «власовцев», переданных нам по договоренности с английской стороной. Одновременно крейсер «Бервик» и два эсминца доставили также представителей норвежской администрации и норвежских солдат для освобожденной норвежской территории. Встречный конвой на запад RA-61 (32 транспорта и 28 боевых кораблей, включая два авианосца) уже 9 ноября достиг английских берегов. С ним было доставлено на крейсере «Дидона» 6 т советского золота для расчетов по ленд-лизу и другим финансовым операциям — вдогон к 54 тоннам золота и серебра на крейсере «Кент» в составе RA-54. Из кораблей эскорта был поврежден подводной лодкой фрегат «Мунси».

Конвой JW-62 (31 транспорт при 37 эскортных кораблях) отличался широким привлечением норвежских сил (пять кораблей), коммодором конвоя был также норвежец капитан 2-го ранга Э. Ульринг. Конвой вышел из Лох-Ю в конце ноября и пришел в Кольский залив 7 декабря без потерь. Обратный конвой RA-62 из 29 транспортов с авианосным эскортом (всего 19 кораблей) вышел в море 10 декабря. Хотя конвой добрался до Англии без потерь (немцы потеряли одну подлодку), он подвергся интенсивным атакам торпедоносцев Ю-88 из новых соединений, переброшенных на север Норвегии командованием люфтваффе, что одновременно свидетельствовало о сосредоточении немецких сил, нацеленных на подходы к Кольскому заливу.

Конвой JW-63 (еще 38 транспортов) проделал свой путь также без потерь за 30 декабря 1944 — 8 января 1945 года, благополучно миновав завесы немецких подлодок у острова Медвежий и на подходах к Кольскому заливу. Непогода препятствовала действию вражеской авиации. Она буквально обрушилась на обратный конвой RA-63, проделавший путь к берегам Британии с 11 по 22 января в сопровождении авианосного соединения, которому не было работы.

Зато очередной JW-64 (28 транспортов) в рейсе с 3 по 16 февраля в полной мере испытал на себе нападение 48 торпедоносцев, из которых 13 были сбиты самолетами с авианосцев. При этом эскортным эсминцам пришлось отвлекаться для эвакуации мирного населения с одного из островов у норвежского побережья, которому угрожала вражеская карательная экспедиция. Один корвет был потерян вблизи Мурманска. Тем временем немцы направили к Кольскому побережью очередную «волчью стаю», напавшую на возвращавшийся на запад конвой РА-64, нанеся повреждения двум транспортам, которым пришлось возвращаться. Несогласованность действий с командованием Северного флота привела к тому, что англичане обозлились, полагая, что «русские почти никаких мер, кроме дневных полетов и патрулирования мелкими судами, не предпринимали. Не были организованы ни ночные вылеты самолетов, ни специальные группы охотников за подводными лодками» (Супрун, с 294). Совместные усилия накануне выхода конвоя 17 февраля привели к гибели U-425 (командир капитан-лейтенант Бентцен), причем этот успех далее в западной литературе приписывается то нашей авиации (Хенриксен, с 308), то британскому корвету «Ларк», который сам вскоре погиб от торпед U-968 (командир лейтенант Весгфален). Она же дополнила свой успех торпедированием норвежского танкера, который был посажен спасателями на мель. Еще одной жертвой среди эскортных кораблей оказался корвет  «Блюбелл», потопленный торпедами с U-711. Ее командир позднее описал свою атаку в таких выражениях: «Это торпедирование произвело на меня глубокое впечатление. "Блюбелл" обнаружил нас своими сонарами. Но британцы не были готовы к бою. Ни бомбы, ни другое оружие не было готово к бою, когда моя торпеда попала в корвет. "Блюбелл" практически разорвало на части. Из экипажа в 90 человек выжил только один» (по Хенриксену, с 326). Очевидно, в британском конвое также не все было в порядке.

20 февраля встречный РА-64 подвергся атаке 40 торпедоносцев, из которых 6 были сбиты. Последним успехом немцев в атаках на караван стало потопление отставшего транспорта «Генри Бэкон», лишившегося тем самым военной защиты. Гибель этого транспорта примечательна двумя обстоятельствами: первая — большая часть его экипажа погибла, уступая свои места в спасательных шлюпках пассажирам, вторая — «Генри Бэкон» оказался последним транспортом в перечне погибших в союзных конвоях, идущих на запад.

Однако, как показали ближайшие события, это не относилось к конвоям, направлявшимся в советские порты, что имело место вблизи острова Кильдин с транспортами из JW-65 (всего 26 судов), торпедированными 20 марта, один из которых затонул вместе со шлюпом из эскорта. Еще один норвежский транспорт из этого каравана был поврежден в конце апреля при перевозках из Киркинеса. Встречный конвой РА-65 без потерь прибыл 1 апреля в Скапа-Флоу. 25 апреля в воды Кольского залива вошел очередной союзный конвой JW-66 из 27 транспортов, преодолевший очередную немецкую «волчью стаю», с которыми на пополнение Северного флота пришло 11 больших охотников БО. Навстречу ему устремился РА-66, буквально напоровшийся на поврежденную U-303, что и решило ее судьбу. Это был последний караван, в котором противники обменялись ударами — U-998 потопила фрегат «Гудолл», а корабли эскорта отправили на дно U-286 (командир обер-лейтенант В. Дитрих). (Однако не исключено, что она была расстреляна артиллерией эсминца «Куйбышев».) Последний конвой JW-67 прибыл в Мурманск уже после окончания войны 20 мая, а встречный РА-67 вернулся к берегам Англии 30 мая, встречавшим моряков береговыми огнями.

Тогда они поверили — война закончилась. А вместе с ней и история северных конвоев, с годами, несмотря на набиравшие силу ветры «холодной войны», все более обраставшая легендами в воспоминаниях участников и простых людей, в отличие от политиков, с окончанием войны переставших нуждаться друг в друге.

Настала пора подводить некоторые итоги. Сначала о конвоях JW, отличавшихся следующими особенностями. Во-первых, непрерывным нарастанием количества транспортов в них до 50 в JW-58 в марте 1944 года, что в ряде случаев потребовало их разделения на два с введением дополнительных литеров А и Б (начиная с января 1944 года в конвое JW-56 и в ряде случаев позднее). Во-вторых, снижение потерь, поскольку только «13 транспортов и 9 военных кораблей потеряли союзники на маршруте в 1944 — 1945 годы» (Супрун, с 325). В-третьих, включение в состав конвоев эскортных авианосцев, использование новой техники (фоксер). В-четвертых, отчетливое увеличение немецких потерь, обошедшихся при атаках на караваны JW в 27 подводных лодок. В-пятых, дальнейшее возрастание доли американских транспортов (в основном, за счет британских) при отсутствии советских.

Для 1944 года военные действия в Арктике отличались следующими особенностями. В ожидании открытия 2-го фронта количество немецких подводных лодок в Карском море существенно сократилось — теперь кригсмарине не могло позволить себе былой роскоши. Казалось, уроки предшествующей навигации в Карском море наше командование учло в полной мере, однако последующие события показали, что такой вывод является преждевременным. Со своей стороны, немцы увеличили количество своих метеостанций на берегах Северной Атлантики, а главное, их подводный флот начал широко использовать электрические самонаводящиеся торпеды и устройство для работы дизеля под водой (шнорхель) на подлодках.

В это время моральный дух немецких подводников испытал те же перегрузки и с теми же результатами, что и материальная часть, о чем свидетельствуют воспоминания бывшего командира U-711 капитан-лейтенанта и кавалера Рыцарского креста Ганса Гюнтера Ланге, весьма опытного и успешного подводника: «Где-то в сентябре 1944 года я понял, что война проиграна. Мы получали сведения о потерях подлодок… Мы ловили Би-Би-Си, эта радиостанция давала очень точную информацию без какой-либо цензуры… Слушание Би-Би-Си было строжайше запрещено, но оно было широко распространено… Один мой хороший друг, обер-лейтенант Оскар Кох, командир подлодки, был казнен в Киле, потому что позволил себе "вольные замечания" о Гитлере и о бессмысленности войны» (Хенриксен, с 327). Тем не менее подводники кригсмарине до конца оставались верными фюреру и нацистскому фатерланду.

Необходимо также отметить следующее обстоятельство. Соотношение потерь сторон в конвойных операциях в 1941 — 1942 годах (конвои PQ) и 1943 — 1945 годах (конвои JW) резко отличалось. Действительно, в конвоях PQ потопление 50 союзных транспортов достигнуто ценою гибели только 6 немецких подлодок, тогда как в конвоях JW на 13 погибших союзных транспортов пришлось утопленных 27 немецких подлодок. Такое изменение было достигнуто применением союзниками авианосного сопровождения своих конвоев и широким использованием гидролокаторов, преимуществом в радарной гидролокационной технике (асдик), которое в конечном итоге превозмогло эффект применения немцами акустических торпед и шнорхеля, а также тактики «волчьих стай». Что касается значения конвоев в нашей общей победе над нацистской Германией, то не случайно организатор конвойных поставок лорд У.М. Бивербрук был награжден советским правительством боевым орденом Суворова 1-й степени.

Всего за войну в наши северные порты прошло 792 транспорта (помимо 62 потопленных, или 7,8% от общего), и еще 739 в обратном направлении (потери, соответственно, 28, или 3,8%), доставивших 3,5 млн. т грузов.