Во всём, что произошло в тот день на Николиной горе, немножко виноват я.

Николина гора — это дачный посёлок на берегу Москва-реки.

Ровные, как стадион, поля, чистенькие берёзовые перелески, гладкий асфальт шоссе и вдруг — крутым обрывом падающая к реке гора, густо поросшая сосной, елью, черемухой, липой и дубом. Буйные, как в южноуральских лесах, травы скрывают крутые тропки, и за сплетением деревьев и кустарника не сразу увидишь дачи, раскинутые в зелёных зарослях.

Было утро, но июньское солнце не особенно считается со временем. Несмотря на ранний час, оно палило, больше чем добросовестно. Я только что приехал сюда, и мне очень хотелось выкупаться.

Тут я и предпринял то, что в дальнейшем привело к чрезвычайным событиям. Я позвал с собой Славку, сына хозяйки дома.

Славка задумчиво почесал стриженый затылок, вскинул голову, прищурил на меня сначала левый глаз, потом правый, — они были у него серые, с рыжевато-зелёной искоркой, — поддёрнул трусы и, не говоря ни слова, поскакал к обрыву, будто собирался, разбежавшись, бултыхнуться в воду прямо с кручи.

Мы переплыли с ним на другую сторону реки, — она была здесь неширокая — и улеглись на берегу, нежась в мягком горячем песке.

— Ничего себе, тёпленький, — сказал Славка, делая на своём животе горку из песка. — Вот почему старые люди любят, чтобы было тепло, а мне так всё равно? Мне еще девять лет. Даже ещё не девять, а пятого июля будет. У нас в классе всем по девять, и все перешли в третий класс. Хорошо, да? Учительница говорит, что так и надо. Ясно, что надо. Зачем же тогда учиться, если не переходить?

Тут Славка немного помолчал. Потом, всё так же играя песком, сменил тему разговора:

— Меня ребята, знаете, как зовут? «Вратарь Хомич». Это потому, что я у нас вратарь. Только в футбол мы играем по вечерам, а днём воюем. На мечах и шишками. Воевать тут хорошо! Да! Только у них в армии пятеро, а у нас трое. У них командир Витя Балтик. Он большой, ему тринадцать лет. Балтик — это потому, что он хочет стать моряком. А у нас командир — Коля Иорданский. Знаете, такой профессор был. Он умер, а Коля — его сын. Но Коля не будет профессором, он будет ботаником… Нас, значит, трое. Ещё Валька, Колин брат. Только он совсем маленький — семь лет. А Коле двенадцать.

— Ты, наверное, любишь арифметику? — сказал я.

— Арифметику?. Люблю. Я все предметы люблю. А вы почему подумали про арифметику? Всё время цифры называю? Ну, так это же очень важно — сколько лет. Нот, например, нам всем троим двадцать восемь, а им пятерым — сорок восемь. Большая разница? На двадцать. А мы всё равно побеждаем. Потому что они действий не делают, а мы делаем. Наш Коля такую особую тактику придумал. Вам это интересно?.. А то некоторым взрослым неинтересно. Коля говорит, что они просто не понимают. Вот у Вити Балтика бабушка есть, она на той неделе с Урала приехала. И как приехала, всё ворчит, что мы разбойники. Это ока ругается так. Не понимает, что никакие мы не разбойники.

А тактика у нас такая. Коля сказал, что раз нас мало, то мы должны брать хитростью. Они действий не делают, а мы будем делать. Мы делаем так. У нас у всех мечи. Настоящие, только деревянные, сами сделали. На мечах мы врукопашную дерёмся, а стреляем шишками. И Коля придумал так. Мы на них будто нападаем, а сами отступаем, бежим. Они за нами, а мы — в засаду. У нас там целая куча шишек. В ямках. Девятьсот восемьдесят семь штук. Я сосчитал. Девятьсот восемьдесят семь. Это НЗ. А так ещё есть. Как они погонятся за нами, побегут к засаде — мы давай пушить. А им отбиваться нечем, и мы побеждаем.

Сегодня у нас генеральное сражение. Кто победит, тот всегда будет выбирать на футбольной площадке сторону, какую хочет. Ясно, что мы!..

Тут Славка неожиданно умолк, уставив взгляд в противоположный берег.

— Ой-ё-ёй, — озадаченно и тихо пробормотал он. — Подслушали!.. Во-он за кустом. Видите? Да вон же, за тем, который сбоку… Ну, будет мне нагоняй! Всю тактику разболтал. Придётся теперь доложить командиру. Да?.. Вот, я тоже так думаю. Тогда давайте скорей обратно.

Пришлось нам срочно плыть обратно. Когда мы, поднимаясь в гору, проходили мимо прибрежных кустов, из них высунулась светловолосая вихрастая голова, и вражеский разведчик тоненьким голоском проговорил ехидной скороговоркой, передразнивая:

— Коля сказал, что надо хитростью, они действий не делают, а потом из засады шишками… Всё слышал!

Славка высокомерно вскинул голову и даже глазом не повёл, будто всё это его не касалось. Только когда мы отошли на изрядное расстояние, он сказал мне с укоризной:

— Вот. Видали?

Через полчаса под верандой дачи собрался военный совет. Все трое были в боевой форме: у каждого сбоку висел меч.

Коля, высокий худощавый паренёк с весёлыми и быстрыми карими глазами, сказал речь:

— Вот вам и генеральное сражение! Теперь как побеждать будем? И всё из-за Хомича. А ещё помощник командира. Выболтал военную тайну. За это знаешь, что бывает? По правилам мы тебя должны расстрелять, но раз сегодня генеральное сражение, мы тебя расстреливать не будем. Мы тебе просто объявим выговор. Кто — за?

— А мне тоже надо голосовать? — спросил Славка.

— Ясно, надо. Ты же права голоса не лишён.

— А против голосовать можно?

— Можешь. Только всё равно зря. Нас большинство, и, значит, ты против большинства. Ну, я голосую. Кто — за?.. Единогласно. Теперь давайте придумывать, что сделать… Ты, Славка, как думаешь?

Помощник командира, ещё надувшийся и красный, угрюмо пробормотал:

— Засаду в другое место надо…

— А ты, Валька?

Валька, черненький и кареглазый, как и брат, но толстый, принял решение моментально:

— Я — как он. — Валька кивнул на Славку.

— Ну и неправильно! Они же теперь всё равно всю нашу тактику знают. К засаде они не побегут. Надо нам сшить такие мешочки, как патронташи, только большие, чтобы все шишки таскать с собой. Верно? Как вы думаете?

— Верно, — сказал Валька.

— А я, ребята, знаю… — Славка хитро прищурил глаза.

Но сообщить друзьям, что он такое знает, Славка не успел: из-за кустов с криками выскочила «армия» Вити Балтика.

Впереди мчался сам командующий. Это был широкоплечий рыжий паренёк. Размахивая мечом, он кричал: «Ура, матросы!», и остальные, бежавшие за ним, тоже кричали «ура» и тоже размахивали мечами.

— За мной! — крикнул Коля и, выскочив из-под веранды, понёсся в лес.

— Отсекай! Наперерез! — закричал Витя и, круто повернувшись, тоже помчался в лес. — Заходи слева, покажем им засаду!

Минуты на две всё около дачи стихло. Лишь в густых мелёных зарослях раздавались беспорядочные крики. Видимо, продолжалась погоня.

Неожиданно на краю обрыва показалась голова, потом рука с мечом, потом вторая — и на площадку выбрался Коля. Вскочив на ноги, он повернулся к обрыву и начал биться с кем-то, карабкающимся снизу. Вдруг сзади на него налетел паренёк из отряда Балтика. Коля повернулся и наотмашь, изо всей силы рубанул ребром меча по оружию противника. Меч паренька отлетел в сторону.

— Р-раз! — Коля пырнул мальчугана острием в грудь. Тот побежал, но получил укол в спину: — Два!.. Готов.

Убитым в бою считался тот, кто получил два удара.

В это время снизу вскарабкался Витя. Коля оглянулся на него и побежал.

— Не уйдёшь! — закричал Балтик и помчался вслед широкими, стремительными прыжками.

Когда он уже совсем настигал Колю, тот вдруг резко остановился и бросился ему под ноги. Витя перевернулся, вскочил — и они стали лицом друг к другу.

— Ну! — с угрозой сказал Балтик.

— Ну! — с задором принял вызов Коля.

И оба бросились вперёд. Долго ни один из них не мог нанести удара другому. Балтик дрался неистово. Неуловимый и яростный, прыгал он перед Колей, и его меч мелькал с быстротой стрижа, играющего в воздухе. Коля горячился меньше, колол спокойнее и реже, зато отбивал удары уверенно и точно.

Вдруг Балтик высоко подпрыгнул и сделал мечом движение, словно собираясь ударить противника сверху. Рука Коли невольно дернулось для защиты вверх, и Витя в этот миг, припав на одно колено, резко выбросил меч вперёд и ткнул противника в живот.

— Есть! — закричал он.

— Есть, — подтвердил Коля. — Ну, теперь, Балтик, держись!

— Держусь, держусь! — И Витя с новым ожесточением бросился в атаку.

Сухие короткие удары мечей сливались в непрерывный треск. Казалось, скрестились не два, а несколько клинков. Коля стал наносить удары энергичнее, быстрее. Его тонкие чёрные брови сдвинулись. Влажные крепкие зубы поблескивали в напряжённой улыбке.

Оба вспотели. Коля внимательно следил за каждым движением противника и, выматывая его силы, медленно, осторожно отступал, уверенно отбивая удары. Веснушки на лице Вити из жёлтых сделались коричневыми. Внезапно он, вытянув как можно дальше руку, кинулся вперёд, но Коля наклонился, и меч проскользнул в двух сантиметрах от его плеча. В следующее мгновение острие ударило в грудь Балтика.

Некоторое время они стояли молча, тяжело дыша и не двигаясь.

— Ну что? — сказал Коля.

— Сейчас узнаешь! — крикнул Балтик и прыгнул вперёд.

Ещё один удар, он решит бой и, видимо, всё сражение.

Они бились, напрягая силы, тяжело переводя дыхание. Вдруг раздался громкий сухой треск, и что-то отлетело далеко в сторону.

Это был знаменитый Колин удар ребром. Меч Балтика сломался.

— Сдавайся! — закричал Коля.

— Наши не сдаются! — задыхаясь от обиды и усталости, пробормотал Витя, отбивая укол обломком меча; он тут же отскочил и пустился бежать.

Коля погнался за ним.

Витя мчался к ограде своей дачи. Узорный решётчатый забор был невысоким. Поднатужившись, можно было его перепрыгнуть. Вот — толчок, Витя взлетел в воздух… трах! Подгнившие столбики качнулись, верхний брус сломался, и длинное звено ограды рухнуло на землю, а рядом растянулся Витя. Он вскочил злой, не замечая боли, шагнул навстречу подбежавшему Коле:

— Бей, — и по-матросски выпятил грудь.

Но боевой пыл у Коли сразу пропал. Он посмотрел под ноги, на упавшее звено забора, потом взглянул в глаза Балтика и тихо сказал:

— Попадёт тебе…

Витя ссутулился и опустил голову.

Ага, — сказал он. — Когда она из города вернётся — бабушка — обязательно попадёт. И потом со двора не пустит… Ну что ж ты — бей.

— Она, что ли, в городе?

— А что?

— А давай починим.

— Сами?!

— Ясно, сами. Ведь нас восемь человек. У меня дома столярная пила есть. Давай!

Витя потёр ушибленное колено, посмотрел на меч в руках Коли, взглянул на свой обломок и откинул его в сторону.

— А ты здорово бился.

Из кустарника в это время выскочил тот курносый вихрастый паренёк, что подслушал разговор на реке. За ним гнался Славка, а за Славкой — ещё один из команды Балтика.

— Стой! — закричал Витя. — Стой, говорю! Перемирие.

Ребята двинулись к своим «командующим». Откуда-то из-за угла дачи вывернулся Валька.

— А если перемирие, так это не в счёт, что я два раза заколотый? — осведомился он.

— Ребята, мы с Балтиком ограду сломали, — сказал Коля. — Давайте починим. А то ему попадёт. Бабушка у него, знаете, какая…

Весь день они провозились с забором. Починили брус, потом вкапывали новые столбики. Потом столбики красили. Покрасили, и было видно, что они новые: свежая краска выглядела очень яркой и чистой. Тогда решили покрасить весь забор. Вот и провозились до вечера.

Славка работал очень усердно. Когда дело подходило уже к концу, он сказал Коле:

— Командир, сражение всё равно кончилось. Сделаем, чтобы у меня выговора не было, а?

— Сражение не кончилось. — Коля провёл кистью по доске и откинулся назад, любуясь ровной чистой голубизной. — Хорошо получается, правда? Вот здесь ещё надо. — И он мазнул ещё. — А потом у тебя выговор не за сражение, а за военную тайну.

— Ну и неправильно! — горячо возразил Славка, собираясь, видимо, произнести длинную речь, но в это время по двору пронёсся шёпот.

— Бабушка идёт…

Бабушка вошла во двор, аккуратно притворила за собой калитку, огляделась и сразу поняла, что здесь что-то произошло. Она достала из большой сумки очки и водрузила их на нос. Осмотревшись, старушка зачем-то пожевала губами, опустила очки на кончик носа и, глядя поверх их, наклоняя при этом голову набок, позвала, растягивая слова:

— Ви-итя, поди сюда!

— Вот оно когда настоящее-то сражение будет, — шепнул Коля Славке.

Витя поспешно пригладил свою шевелюру, одернул майку и оглянулся на ребят:

— Идём со мной… вместе…

И вот обе «армии» явились пред очи старушки. Она была сухая и маленькая. Витя рядом с ней казался чуть ли не великаном.

— Это почему? — строго спросила бабушка, и было понятно, что говорит она о заборе.

— Потому что он сломался, — ответил Витя.

— Разве? — спросила бабушка. Она опять внимательно осмотрела забор, потом из-под седых бровей сердито взглянула на внука. — Он целый.

— Так это он сейчас целый, а был сломанный.

И ребята рассказали Витиной бабушке о том, что случилось и как они работали.

Тогда старушка решительным шагом двинулась к ограде. Она потыкала пальцем в доски, понюхала краску, сердито хмыкнула и направилась к даче.

Ребята переглянулись и уставились на Витю, ожидая, что скажет по этому поводу он. А Витя молчал и смотрел на товарищей виновато, будто хотел сказать: «Ну что ж я поделаю? Вот сейчас, снова разбойниками назовёт. А разве мы разбойники?»

Через минуту бабушка показалась на крыльце.

— Разбойники! — закричала она. — Подите сюда!

Подталкивая друг друга и прячась за спины товарищей, «бойцы» двух доблестных «армий» нерешительно двинулись на зов старушки.

— Тебя как зовут? — спросила она, указывая своим сухоньким пальцем на Славку, который оказался впереди товарищей.

Тот скосил глаза в сторону, выглядывая, куда лучше улизнуть, чуть отодвинулся и сказал, что его зовут Славой Галкиным.

— Вот, Слава Галкин, — сказала старушка и протянула ему какой-то кулёк. — Раздели всем поровну. А завтра опять приходите к нам. Завтра Вите крокет привезут. — И, повернувшись, она ушла в дом.

Ребята окружили Славку.

— А ну, развёртывай, посмотрим, что за атомную бомбу она подсунула.

В кульке были конфеты.

— Шагаем, ребята, на футбольную площадку! — крикнул Витя. — Конфеты — победителям.

И бабушку позовём, — предложил Валька. — Пусть посмотрит, может, научится…