Мороз был — как жара, и свет — как мгла. Все очертанья тень заволокла. Предмет неотличим был от теней. И стал огромным в полутьме — пигмей. И должен был твой разум каждый день Вновь открывать, что значит свет и тень. Что значит ночь и день, и топь и гать… Простые вещи снова открывать. Он осязанье мыслью подтверждал, Он сам с годами вроде чувства стал. Другие наступают времена. С глаз наконец спадает пелена. А ты, как за постыдные грехи, Ругаешь за рассудочность стихи. Но я не рассуждал. Я шел ко дну. Смотрел вперед, а видел пелену. Я ослеплен быть мог от молний-стрел. Но я глазами разума смотрел. И повторял, что в небе небо есть И что земля еще на месте, здесь. Что тут пучина, ну, а там — причал. Так мне мой разум чувства возвращал. Нет! Я на этом до сих пор стою. Пусть мне простят рассудочность мою.