За дни стоянки отвык я от рулевой рубки, от мостика, а когда вышел на крыло, огляделся: вроде бы всё на месте, и всё-таки не хватает чего-то. Присмотрелся ещё и улыбнулся: трёх голов-то, двух чёрных и одной белой, над бортом не видно.

— Что-то нет нашей троицы. Уж не рассорились ли? — спросил я Фёдора Михайловича.

— Не знаю, — сказал он. — Вроде бы нет. Веня со мной в город ходил. Какие-то плёнки с песнями Индонезии искал.

«Интересно, — думаю. — Плёнки с индонезийскими песнями обещал в свою школу Митя, радист».

— А Коля день и ночь с грузами разбирался. Да ещё монетами с грузчиками менялся.

— Так ведь монеты своим пионерам должен привезти Веня! — вспомнил я. Это он коллекцию собирает.

Постоял я, походил, вдруг смотрю — бежит по трапу Митя, как куличок, держит картонку, на которой летучая рыба распластала острые крылья.

На минуту остановился, говорит:

— Это я для Коли высушу. Пусть везёт своим пионерам. Тут я всё понял. Молодцы, ребята!

Они хоть и врозь ходили, а были всё время вместе. Друг о друге помнили, друг для друга старались что-то хорошее сделать. Значит, и не расставались.