Таким образом, с учётом всех доработок и в полном объёме подготовительные работы были завершены только к концу апреля. И в один из воскресных дней мы с Михаилом специально встретились с утра пораньше, чтобы провести заключительные испытания конструкции. Теперь у нас вроде бы было всё что нужно. Компактно упакованный прибор, разборный деревянный каркас и цельнометаллическая лопата, уложенная в другой рюкзак. Батареи были свежие, и оставалось только выбрать место, куда следовало выехать для испытаний. И тут выяснилось, что Михаил заранее продумал этот пункт программы.
– Поедем-ка мы в Серебряный Бор! – предложил он, самым решительным тоном. Я там прошлой осенью гулял с Натальей и между делом приметил очень укромный уголок. С одной стороны Москва-река, с другой – довольно густой сосняк. И самое главное – берег песчаный, копать легко. И ложбинка есть такая, – показал он волнообразным движением руки, – очень удобная для разных тайных сборищ.
– Ложбинка, это конечно хорошо, – удивился я, – но что же мы там будем с тобой искать? Или, полагаешь, что там кто-то специально для нас уже закопал там нечто ценное?
– Какое там! – презрительно сморщил нос Михаил. Просто недалеко воздвигли особняк и недалеко от этой самой впадинки навалили вот такую кучу строительного мусора. Там наверняка и всякого железа полно!
При этих словах он развёл руки в стороны и сделал ими «горку». Объект был с одной стороны заманчивый, а с другой легко доступный. И никаких возражений данная поездка у меня не вызвала. Навьючив на себя тщательно упакованные рюкзаки с прибором, мы вышли на улицу и дворами двинулись к проспекту маршала Жукова. Дождались 21-го троллейбуса и на нём доехали до конечной остановки.
Я помнил лесной массив Серебряного бора ещё со школьного детства. Не сказать, чтобы я там часто бывал, нет. Но раза три-четыре рыбачил здесь с Михаилом и его отцом, заготавливая к Новому году жирных осенних лещей. Но то, что я увидел сейчас, крайне неприятно меня поразило. Если раньше этот лес был всё же больше похож на хоть и запущенный, но общественный парк, то теперь эта вроде бы общегородская земля была хищно и ловко поделена между неизвестными лицами. И обычному москвичу здесь было уже совершенно неуютно!
До намеченного Михаилом места идти пришлось достаточно далеко и долго. Вдоволь наплутавшись среди разноразмерных заборов, наглядно демонстрирующих благосостояние и степень влиятельности прячущихся за ними личностей, мы подошли к реке. Дорога вскоре сузилась, раздвоилась, и кривая тропинка повела нас вдоль сильно загаженного берега Москвы-реки.
– Что я говорил, – радостно повернулся ко мне Воркунов, обводя рукой громоздящиеся вокруг кучи строительного мусора, – здесь просто широчайший простор для испытаний!
– «Прекрасно»! – саркастически отозвался я. Только непонятно чему ты так радуешься? Сам вроде бы преподаешь экологию, а столь либерально смотришь на эту тотальную помойку. За этими чистенькими заборами, – кивнул я в сторону очередного кирпичного монстра, – наверное не найдёшь и упавшей веточки. А сюда они, значит, не постеснялись сволочь всё своё дерьмо!?
– Да не напрягайся ты, – с видимым облегчением скинул Михаил свой рюкзак на землю, – всё равно наше общество переделке не подлежит. Оно к гибкости и нормальному поведению просто не приспособлено. Русские, как и арабы, привыкли ходить прямо под себя. Только те надеются, что их экскременты засыплет песок, а наши, что снег. Ну а те, кто выбился наверх, именно таким образом показывают всем остальным, что они плевать на них хотели. И эти горы выброшенных отходов зримое тому подтверждение. Так что не будем читать друг другу мораль, а займёмся главным делом. Если нам повезёт, и труды наши вдруг принесут нам несколько миллионов баксов, то и для нас общественная мораль тоже перестанет существовать. Дадим в мэрии взятку, они нам отпишут оставшуюся часть леса! Сами отгрохаем здесь по особнячку. А почему нет? Будем жить с тобой на ухоженной территории, а остальные пусть выкручиваются, как хотят. Всё же у нас капитализм на дворе, а в нём главное это деньги. Есть у тебя денежки – ты король. Нет у тебя толстой пачки зелёных – ты мразь подзаборная!
– Выходит и мы с тобой мразь? – удивился я такой трактовки всей нашей предыдущей жизни.
– Точно, – чуть ли не с радостью подтвердил мой друг, – угадал на сто процентов. И вся наша проблема заключается в том, чтобы как можно скорее изменить это прискорбное положение на более комфортное, то есть зажиточное. И сделать это мы сможем, если только отыщем французский клад. Так что давай, кончай философствовать и берись за дело. Не затягивай этот неприятный период в нашей жизни сверх необходимого. И так, считай, полжизни коту под хвост ушло!
В дальнейшем мы собирали наш аппарат молча, обмениваясь лишь фразами типа: «Подай изоленту», или «Завинти вон тот болт». Когда же сборка была завершена, каждый из нас ухватился за кожаные ремешки, закреплённые справа и слева на ажурном деревянном каркасе, и миноискатель повис примерно в тридцати сантиметрах над землёй. Первым объектом для пробного обследования была выбрана полоса исковерканной автомобильными колёсами полянки, которая тянулась слева от нас, плавно спускаясь к песчаной полоске вдоль берега.
Манёвры с довольно громоздким прибором вначале давались не без труда, однако мы быстро приспособились. Догадались и о том, что нужно ставить какие-то отметки там, где измерения были уже проведены и незамедлительно использовали для этой цели срезанные с ближайших кустов ветки. Затем возникла ещё одна проблема. Потребовалось придумать, как отыскивать центр находящегося под землёй предмета, если писк прибора длился на протяжении двух, а то и трёх метров. Решили и эту задачку. Затем перешли на работу с большим куском чугунной батареи, извлечённой из ближайшей кучи мусора. Прикопав её на глубину около метра (для этого мы переместились ближе к воде, на чистый песок) мы принялись заходить на «цель» то с одной, то с другой стороны, как бы заранее отрабатывая свои действия на будущее.
И именно в этот момент наше уединение было нарушено самым беспардонным образом. На тропинке, идущей со стороны особняков, возник упитанный парень лет двадцати пяти в чёрном пиджаке и фуражке, имитирующей головной убор нью-йоркской полиции.
– Эй, вы там, – выкрикнул он, подтверждая свои слова красноречивым жестом резиновой дубинки, – какого чёрта тут топчетесь?
– Лучи смерти испытываем! – мигом нашёлся Михаил. Пока от них дохли только мыши и коты. Но раз ты тут появился, то теперь мы на тебе испытания проведём. Разворачивай, Саня, отражатель, поджарим товарищу его пузико!
Перехватив наш прибор за станину, мы на диво слаженно направили плоскость нашей сверкающей «баранки» в сторону незваного пришельца.
– Врубай высокое! – грозно скомандовал Воркунов, демонстративно щёлкая тумблером, отчего над полянкой повис ноющий звук из встроенного динамика. Сейчас одним придурком на земле будет меньше!
В ту же минуту грозный страж кирпичного забора мигом потерял самообладание.
– Эй, вы чего! – испуганно выставил он вперёд ладони. Его дубинка шлёпнулась в лужу, но, по-моему, он этого даже не заметил. Жуткий, животный страх перекосил его лицо. Он попробовал рвануться в сторону, но ноги его подкосились, и охранник только грузно рухнул на колени.
– Ладно, чёрт с тобой, – милостиво махнул рукой Михаил, и так видя свою полную победу, – беги отсюда. Но если ещё раз попадёшься…!
Только хруст веток в весеннем лесу, да частые шлепки подмёток убегающего молодца были ему ответом.
– Давай поскорее сворачиваться, – одёрнул я ликующего Михаила. Нас наверняка засекли издалека. Там на углу забора в башенке я заметил видеокамеру. Вначале подумал, что просто муляж, а теперь понимаю, что она работающая. Как бы к этому дуралею подмога не пришла.
– Ну, это вряд ли! – весёлое настроение у моего друга испарилось столь же быстро, как и убежал охранник. Не рота же их там сидит, дармоедов откормленных!
– Рота не рота, – принялся я разбирать прибор, – а лучше бы нам отсюда сваливать. Они ведь нас могли и на плёнку записать. Ведь чёрт его знает, кто за этим забором прячется. Хорошо, если простой российский ворюга. А если правительственный чиновник из Кремля, или, того хуже, генерал из МВД! Эти ребята могут поднять такой хай…, мало не покажется. А шум нам совершенно ни к чему, с нашими-то затеями.
– И то верно, – присел рядом Михаил, – давай отрабатывать быстрое свёртывание и перемещение на новую точку.
Но на новую точку мы так не пошли. Зачем? И так всё было ясно. Прибор работает исправно и устойчиво. При определённой сноровке с его помощью можно было довольно быстро протралить весьма приличную площадь, особенно если она будет достаточно ровной, и не будут появляться разные типы в фуражках и без оных.