Глава 1

— М-да, Сара была права, — наигранно тяжело вздохнула Ариадна, изучая меню авто-повара.

— В чем же? — уныло потягивая кофе, буркнул я.

— Ты конченый эгоист, — невозмутимо пожала плечами блондинка. — Стоило твоей девушке выйти за порог, ты тут же все настройки вернул под себя. Как только замаячила перспектива покувыркаться с Морган в постели — выставил хорошую, но слишком обычную девочку за дверь.

— Вообще-то, — начал я, но Ариадна махнула рукой.

— Не оправдывайся, Алекс. Человек ты так себе, — безапелляционно заявила она. — Откровенно говоря, я даже рада, что тебя заменил Макс.

— Заменил? Вы его создали! — возмутился я.

— Я участвовала в его тестировании, Алекс, — подняла палец Ариадна. — И, признаюсь, даже он, искусственный интеллект — в разы лучше тебя, рожденного из плоти и крови.

— Ну, разумеется, — фыркнул я, всплеснув руками. — Это же ваше детище! Любимое детище.

— Вообще-то при тестировании мы создали все условия для становления характера и формирования полноценной личности, — пожала плечами блондинка. — Так вот, его человеческая составляющая — гораздо лучше твоей.

Я промолчал, не желая спорить. Пусть считает меня дерьмом — ее проблемы, не мои.

— Будь моя воля, ты бы и на тест не попал, — заявила блондинка, накладывая себе огромный бутерброд на тарелку. — Но тебя выбрала Сара, так что нам обоим следует смириться с фактом, что предстоит работать бок о бок, — заметив мой взгляд, она приподняла бровь. — О, ты же не думал, что Сара будет возиться с тобой сама постоянно?

— Вообще-то она сказала отчитываться только ей, — пожал я плечами.

— Ну, лови, — Ариадна дернула запястьем, вызывая голограмму, что тут же появилась передо мной. — Приказ о назначении меня твоим куратором.

Я пожевал губами, разглядывая текст.

— Объект 4 357?

— Это ты, — кивнула она, садясь напротив. — Вас больше десяти тысяч, все — бывшие сотрудники корпорации. И да, чтобы поставить все точки над i — ты не спал с самой Сарой, это был управляемый специальной программой клон, — сделав крохотный глоток кофе, Ариадна зажмурилась от удовольствия. — Как твоя кукла, только получше.

Смахнув экран с приказом, я шумно вдохнул, считая про себя до десяти. Старый проверенный временем способ успокоиться, чтобы не устраивать разборки.

С самого детства привык работать над собой, совершенствоваться, приспосабливаться. Да, с куратором мне не повезло — но она лишь винтик механизма. Неудобство, с которым придется смириться. Справлюсь, не впервой работать с людьми, которых ненавижу. А эту блондинистую суку я уже готов убить голыми руками.

— Погоди, — вглядевшись мне в лицо, Ариадна расхохоталась. — Ты что, правда думал, это настоящая Сара Морган, самая влиятельная женщина планеты? И что она спит с тобой, — выразительно ткнула пальцем в мою сторону. — Да-а, Алекс, от скромности ты не умрешь. И с чего ты такой самовлюбленный?

— Можно перестать меня оскорблять? — нахмурился я, сжимая кружку в руках.

— Конечно, перейдем к делу, — тут же кивнула она. — Твоя седина — наша недоработка. Мы оплатим тебе курс модификации, чтобы скрыть последствия.

— И все? Так просто?

— Нет, конечно, ты же видел сумму выплаты, что достанется тебе после окончания программы? В нее внесены все риски, включая моральную компенсацию. Так вот, я зачем вообще приехала? — хлопнув себя по карманам пиджака, затараторила блондинка. — Капсула нам сообщила о твоем состоянии, так что все участники теста были срочно отключены от игры до устранения найденного бага.

— Бага? А если бы у меня не волосы поседели, а сердце остановилось?

— Не смеши, — фыркнула Ариадна. — Все современные биокапсулы оснащены медицинским блоком экстренной помощи, — скривилась девушка. — В общем, мы с тобой сейчас отправимся в центр модификации, закрасим тебе твои модные прядки, — прыснула она в кулак. — А после — прогуляемся. Начиная с сегодняшнего дня, все тестировщики обязаны проводить на свежем воздухе минимум два часа в сутки.

— Зачем? Да и потом, это станет отрицательным фактором на релизе.

— Ты забываешь, что игру надо дорабатывать. И нам нужно на все это время. Мир Проклятых Земель существует здесь и сейчас, но пока мы четко контролируем каждого игрока — можем выгнать вас на прогулку. А в это время наши умники будут пилить новый патч, — она откусила внушительную часть бутерброда. — Да и вообще — прогулки, это полезно.

Она замолчала, уплетая за обе щеки, а я уставился в кружку, где на донышке плескались остатки кофе. Не хотелось признавать, но в большинстве Ариадна права. Действительно не возникло мысли, что Сара передо мной — ненастоящая. Черт, я даже не допустил такой возможности. Неужели, настолько поверил в себя?

Главный закон выживания в рядах корпорации — не отсвечивай. Делай свое дело молча, не выпячивая собственные успехи перед другими. И вот, пожалуйста, стоило уволиться — назовем это так — выработанные привычки дали сбой. Крепко же меня пошатнуло введение искусственного интеллекта.

С другой стороны — зачем при таком раскладе стирать мне память? Не для того ли, чтобы скрыть очередную ложь? Я уже предполагал, что мысль о сексе с Властью — навязанная. Я не помню этого, лишь косвенные улики.

Но если в моей голове так просто покопались, что мешало им разбросать необходимые мелочи в сознании, чтобы я пришел к нужному выводу.

— Не расстраивайся ты так, — хмыкнула Ариадна, отряхивая ладони. — Ни один из десяти тысяч не удержался, — ее улыбка заставила меня скривиться еще больше. — Привыкай, Алекс. Ты не избранный. Не особенный. Просто не совсем обычный человек из толпы, а бывший сотрудник. Закончишь с бета-тестом, будешь жить припеваючи на свои честно заработанные миллионы, — заметила она. — Кто знает, может, даже будешь счастлив.

Я кивнул, хотя согласия внутри не было ни на грамм.

— Зачем стирать память о сексе?

Ариадна снова улыбнулась, придерживая чашку двумя руками.

— А вот этого тебе знать не обязательно.

* * *

Центр модификации — двухэтажное молочно-бело здание с высокими стеклянными стенами, располагался в пригородной зоне. Здесь жили в основном люди с повышенным аппетитом к дорогим вещам и показной роскоши.

Хочешь показать статус? Купи участок земли и отгрохай там дворец. Поставь золотые статуи в саду и наслаждайся. А исчезнувшие с лица земли диковинные растения выработают чистейший воздух для твоего удовольствия.

Отказавшаяся поставить крышу на свой «Крайс-6000» Ариадна довольно улыбалась, подставляя лицо ветру. Система управления транспортом с легкостью оперировала тысячами машин в городе, а стоило покинуть Новую Москву, увеличила скорость до предела. Так что всего за час мы достигли точки назначения.

Выбираясь из матово-черного автомобиля, я огляделся. Да уж, про такие, во истину курортные места, приходилось только слышать. Даже с моей зарплатой сюда бы и на порог не пустили.

Ариадна же, довольно улыбаясь, отправила машину на подземную парковку, схватила меня под руку и потащила по мраморным ступеням в царство красоты, молодости и здоровья.

В свое время бум омолаживающих технологий совершил настоящий социальный переворот. Есть кредиты? Отлично, будешь выглядеть молодым и здоровым. Нет денег? Старей и загибайся, червь.

Споры и ссоры, разделившие мир на две вполне ощутимых части, гремели не один десяток лет. А по итогу — с одного взгляда на человека, видно к какому классу он относится. Кастовая система на пике.

— Не стесняйся, — ткнула меня кулаком в бок блондинка. — За все платит корпорация.

— Угу.

Настроение, и так не блиставшее, стало еще более мрачным. Приемная центра модификации выглядела под стать местности — дорогие ковры на полу, древние китайские вазы на мраморных постаментах.

Нарушали идиллию лишь высокотехнологичный стол в стиле хай-тек, да улыбающиеся девушки, измененные до умопомрачения. Что я там говорил про дикторшу? Она хотя бы похожа была на человека.

Здесь же — три представительницы какой-то внеземной цивилизации.

Одна с кожей глубокого синего оттенка в черных коротких шортиках, на голове — рыжие провода вместо волос, глаза заменили антрацитовые линзы.

Вторая — худая и четверорукая, в восточном костюме танцовщицы, повела кошачьими ушами при нашем приближении.

И только третья девушка внешне не походила на фанатку современной моды. Но только на первый взгляд — вряд ли раздвигающиеся, как сегменты жучиного панциря, фаланги пальцев можно назвать человеческими. А стоило присмотреться к глазам, обнаружились сотни острых граней, как у мухи или другого насекомого.

— Здравствуйте, — радостными поздоровались хором три «красавицы».

— Добрый день, девушки, нам назначено.

— Конечно, — улыбнулась синекожая. — Прошу за мной.

Нет, я не ханжа, но этот цирк уродов производил исключительно отталкивающее впечатление. Никогда не хотел стать чем-то подобным, а эти — пошли на процедуры добровольно. Все же прав был древний умник — человек должен звучать гордо, а не стараться отбросить свою природу настолько далеко, как только возможно.

Пока мы шли по ярко освещенному коридору, напоминающему внутренности космического корабля, Ариадна все так же держала меня за руку, нахваливая местных мастеров. Оставалось лишь кивать и делать вид, что мне крайне интересен спектр оказываемых услуг.

Наконец, наш кабинет. Проводив нас, синекожая отправилась в обратный путь, покачивая гипертрофированными бедрами с затейливым узором татуировки.

— Не переживай, тебе просто подправят волосы, — заверила Ариадна.

— У меня что, на лице все написано? — буркнул я.

— Я читала твое досье, — равнодушно пожала плечом блондинка, подталкивая меня в кабинет. — Привет, Анна.

Анной оказалась приятная молодая женщина без каких-либо видимых изменений во внешности. Я даже облегченно выдохнул — не хотелось бы, чтобы меня хотя бы касалась какая-нибудь паучиха с человеческим торсом. Не знаю, почему, но именно так я уже представил местных работниц.

Поправив белый халат, хозяйка кабинета кивнула и указала на кушетку.

— Присаживайтесь, Алекс, — ее глаза тут же опустились к висящему в воздухе над столом дисплею. — Итак, вижу по истории, у вас возникли проблемы с кодом волос. Сразу предупреждаю, если вы будете подвергаться такому же воздействию, что привело к смене пигмента, никаких гарантий, что процесс не повторится.

— Я не против, — бросив взгляд на Ариадну, согласился, не видя смысла оспаривать. — Надеюсь, ничего, кроме волос мне не поправят.

— Не любите модификантов? — приподняла бровь служащая.

Нервно облизнув губы, пожал плечами.

— Скажем так, я предпочитаю оставаться человеком. Привык, знаете ли, с детства.

Анна рассмеялась. Смех звучал приятно и успокаивающе. Так могла бы смеяться няня, наблюдающая за неразумным ребенком, что прыгает по комнате, избегая воображаемой лавы.

— Понимаю, не волнуйтесь, все будет в лучшем виде. Процедура займет немного времени, вы спокойно поспите на кушетке, — она указала рукой на стену, где тут же появился проход. — Но, если будут пожелания…

— Например? — чисто из любопытства поинтересовался я.

— Вам нужен мой профессиональный совет? — подняла бровь Анна.

— Если корпорация платит, почему бы и нет? — усмехнулся в ответ.

Окинув меня цепким взглядом, работница центра прищурила глаза, словно оценивала товар на полке супермаркета.

— Я бы расширила плечи, — поджав губы, сообщила, наконец, она. — Нарастила немного мяса. У вас хороший материал, — произнесла, будто это звучит абсолютно нормально.

Вот только от ее слов я действительно ощутил себя сперва под микроскопом, а следом — лабораторным кроликом на хирургическом столе. Где-нибудь посреди морга.

— А еще, пожалуй, линию скул, — добавила Анна, поднимаясь со своего кресла. — Если хотите, можем вместе посмотреть возможную проекцию.

Я пожал плечами.

— Как-нибудь в следующий раз, если вы не против. У моей коллеги, — кивнул в сторону Ариадны, с интересом слушающей нашу беседу, — не так много времени. Но я обязательно подумаю о вашем предложении.

Анна кивнула и указала на проход в соседнюю комнату.

— Тогда прошу.

 

Глава 2

Первое, что сделал, придя в себя — пересчитал конечности. Мало ли, какой еще эксперимент надо мной поставят умники из корпорации. Но нет — две ноги, две руки, одна голова, пара обычных глаз. Даже кожу не стали перекрашивать.

Лежал я на той же кушетке, где меня усыпила Анна. Видимо, перетащили обратно, не желая вводить в культурный шок. Подозреваю, модификацию делают исключительно машины. Проснувшись в окружении множества угрожающе жужжащих манипуляторов, я бы лично был не очень рад.

— Успокоился? — рассмеялась Ариадна, сидящая в кресле рядом. — Видел бы ты себя со стороны, Алекс. Хотя, вот держи, на память, — продолжая смеяться, она перебросила видеозапись моего пробуждения.

— Как вы себя чувствуете? — Анна возникла с другой стороны, навевая мысли о ее нечеловеческой природе.

— Нормально, — отозвался я, садясь на кушетке.

Надо же, даже одежду снимать не стали. Хотя, о чем это я, им же не требовалось вскрывать мне брюхо — только поколдовать над волосами. Можно успокоиться и выдохнуть, хоть здесь никакого подвоха.

— Отлично, мы занесли ваши данные в базу, — с улыбкой сообщила Анна. — Теперь вы можете заказывать модификации прямо из дома. Это бесплатно, — видя мой скептический взгляд, пояснила она. — У наших клиентов не так много свободного времени, как кажется. Поэтому всем, кто проходит процедуры, мы предоставляем предварительное моделирование аватара. Так вы можете заранее узнать, что получится в результате.

Я кивнул, поднимаясь на ноги. С потолка тут же опустился манипулятор с тремя пальцами, удерживающий небольшое зеркало — как раз, чтобы оценить проведенную работу.

— Хм, неплохо, — оценил я, проводя рукой по волосам.

— Мы восстановили оригинальный цвет и укрепили луковицы, — продолжила Анна. — Вы, Алекс, совсем не следите за собой. По нашим оценкам уже через два-три года у вас начнут выпадать волосы. Конечно, мы с радостью вам поможем, но вы должны помнить, что профилактика заболеваний — первый и самый верный способ избежать недуга.

Недуга, ага. Старость теперь — болезнь. Хотя она права — лысому мне будет не так приятно. И ладно бы просто сбрить волосы, так хотя бы остается иллюзия контроля. Совсем другое — когда ты напоминаешь монаха с выбритой тонзурой. Не в средние века живем — не оценят.

— Спасибо, обязательно буду иметь в виду, — ответил, наконец, отрываясь от зеркала.

— Мы отправили рекомендации вашей домашней системе, — кивнула Анна. — А теперь, если вы не против, — мягко указала на дверь, — меня ждут другие клиенты.

Попрощавшись, мы вышли из кабинета. Синекожая девица как раз вела нам навстречу молодую пару. У обоих — по-кошачьи желтые глаза с вертикальными зрачками. Девушка с удлиненными ушами с рысьими кисточками. Парень же вообще в тигриную полоску.

— Куда катиться мир? — выдохнул я, стоило покинуть здание.

Ариадна громко хмыкнула.

— Ты такой консерватор, Алекс, — заявила она, садясь в машину.

Я опустился рядом. Ремень безопасности обхватил тело, вкусно щелкнув застежкой. Кресло под спиной немного прогнулось, позволяя вольготно развалиться. Маленькие валики завибрировали, расслабляя мышцы.

— Я — человек, Ариадна. И не хочу об этом забыть, однажды увидев в зеркале какого-нибудь оборотня.

— Можно сделать из себя вампира, — усмехнулась та. — Знаешь, они всегда в моде. Да и девочки любят опасных ребят, — мечтательная улыбка озарила ее лицо.

Нажав на кнопку на приборной панели, блондинка откинулась назад, откинув волосы назад.

Крыша с легким жужжанием закрыла от нас пронзительно голубое небо с легкими белыми облачками. Автомобиль приподнялся над землей и рванул с места, сразу же набирая запредельную скорость.

— Значит так, Алекс, — медленно растягивая слова, хозяйка машины надела темные солнцезащитные очки, — наши программисты сейчас готовят большой патч, так что сервера будут доступны только с завтрашнего утра.

Я кивнул, ожидая продолжения.

— На сегодня будем считать твою прогулку законченной. Но завтра, — повернула ко мне голову, — ровно в восемь часов твоя капсула автоматически отключится.

— Зачем?

— Пока это дополнительное ограничение на погружение.

— Что-то случилось с одним из тестеров, — кивнул я.

Ариадна пожала плечами.

— Слабые духом всегда легко впадают в зависимость. Мы хотим подобного избежать.

То есть, кто-то уже подсел. Или тронулся умом, что вероятнее. И теперь корпорация замнет случай, выплатит компенсацию и ограничит время погружения. И почему меня это не удивляет?

Машинально провел рукой по волосам. Простая игра внезапно становится очень опасной. Мне тут же вспомнилось пробуждение, когда чуть не ткнул в куклу воображаемым мечом. Что, если кто-то из игроков, зашел еще дальше? Если из-за обычных игр люди сходили с ума и пытались полететь с высотки, то теперь, при замене сознания — страшно представить, что может устроить какой-нибудь мечник, внезапно оказавшись в современной квартире.

— Не переживай, корпорация все держит под контролем, — заявила Ариадна. — Мы уже нашли дыру, к утру ее залатают, все будет в порядке.

— Ну да, ну да, — кивнул я, отворачиваясь к окну.

Мимо пронеслась магнитная магистраль, забитая до отказа легковыми авто. Народ ломился в Новую Москву настоящей ордой. Хотя на их месте я бы не вылезал из своего особняка — и воздух чище, и людей меньше.

С другой стороны, а почему бы и нет? Вечер приближается, основная тусовочная зона — в центре. А для некоторых — развлечение стоит любых неудобств. В том числе нескольких часов в транспорте. Все равно управлять самому не требуется — в современных авто и руля-то нет. Задал точку назначения — и жди, пока машина сама доставит на место.

Век удобств и развлечений, подумал я, наблюдая высокий рекламный стенд с классическим варваром.

«Неверком ждет новых героев! Присоединись к Азурилу, встань под знамена севера!» — гласил баннер.

— То-то рожа у дикаря знакомая, — прошептал я.

— Что? — тут же откликнулась Ариадна.

— Говорю, знакомая морда на транспаранте, — указав пальцем за спину, повторил я.

— Азурил-то? — кивнула блондинка. — Ну да, играет в Неверкоме. У него контракт на такую сумму — даже у меня челюсть едва на пол не упала, когда нули увидела.

Ну, для чемпиона гладиаторских боев насмерть — и не удивительно. Хотя никогда не думал, что такие заядлые адреналинщики могут пойти в виртуал. Чего ему в реале не хватает? Деньги, известность, женщины, выпивка, драки и кровь — что еще нужно дикарю?

— А смысл?

— В чем?

— В этой рекламе. Неверком — игра устаревшая. Так чего бы не пускать кредиты на раскрутку новых проектов?

— А кто-то смог его по популярности обогнать? — хмыкнула Ариадна. — Сейчас вот готовим «Проклятые Земли», но ты и сам верно подметил — не все захотят стать кем-то другим. Всем подавай легкие игрушки, в которых все ясно и просто.

Я пожал плечами.

— Поэтому «Битва» не зашла?

— «Эдем» — совсем другое направление. Людям проще возвращаться в прошлое, оно знакомо. К тому же, Никос запустил нерегулируемое погружение. Там боль настоящая. У нас на старте знаешь, сколько исков было? — скривилась блондинка.

— Ну, для любителей адреналина — самое то по идее.

— А вот и нет, ведь там — космос, другие планеты, бластеры, пулеметы, — она махнула рукой. — В общем, будущее народ не привлекает.

Я кивнул — сам бы не полез играть туда, где тебя могут прикончить так, что пожалеешь о дне, когда вообще решил купить биокапсулу. Стоит только представить, какие психи соглашаются на реальные ощущения боли, становится не по себе.

— Кстати, брат твоей Стеллы, Рик, как раз в «Эдеме» работал.

— Да? — вскинул бровь. — Не думал, что он такой отморозок.

— Почему отморозок?

— Ну, в моем понимании на подобное согласится только конченный человек. Это же надо настолько себя ненавидеть, чтобы в такую игру полезть. Сама подумай, ни один современный человек не хочет испытывать неудобств, мы отгораживаемся от проблем в виртуале, даже отношения — и те упразднили, размножаемся через пробирку. А тут — добровольно голову в петлю совать…

— Какой ты все-таки ретроград, — с осуждением покачала головой Ариадна.

— Почему это?

— Это в прошлом веке было течение, где тебе были бы рады. Весь мир — бардак, все бабы — шлюхи, а солнце — долбанный фонарь. Мы все умрем! — изобразила панику блондинка, вскинув руки к потолку. — Но нет, Алекс, мир живет, человечество процветает, пока такие, как ты смотрят на это с осуждением.

— Тогда, может, ханжа? — скосив на нее взгляд, пожал я плечами.

Девушка отмахнулась.

— А есть разница? В наше время глупо оглядываться назад и качать головой с осуждением, мол, раньше трава была зеленее.

— Но она и правда, была зеленее.

— Ой, все! — всплеснула руками Ариадна.

Я усмехнулся и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Сквозь веки промелькнуло несколько светлых пятен — мы пересекли черту города, уже врубившего неоновое освещение.

До самого дома Ариадна молчала, недовольно сопя. Кажется, в ее глазах я упал уже ниже дна. Впрочем, мне тоже многое не нравится, но я же не выпячиваю свое предубеждение, как флаг. Можно быть идеалистом, верить, что добро побеждает — но на самом деле все больше и больше от добра не остается и следа.

Выгода — вот единственно верный оценочный критерий. Именно она позволила мне выбиться сперва на учебе, затем — в корпорации. Кто-то может сказать, что я — плохой человек, но пусть покажет свой счет в банке, и мы посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Приехали, — толкнула меня в плечо хозяйка машины. — Выходи.

Кивнув, я открыл глаза и дождался, пока откинется дверца. Дом из пластика и бетона, уходящий в заоблачную высь, встретил меня горящими окнами. По улице гулял ледяной ветер, ероша волос и забираясь под куртку.

— До завтра, — буркнула Ариадна, дверь тут же закрылась и авто сорвалось с места.

— Какая муха тебя укусила? — прошептал я вслед и, сунув руки в карманы, добежал до своего подъезда.

Ударив ладонью по датчику, дождался открытия двойных дверей и проскочил внутрь. Фойе, украшенное искусственными растениями, встретило меня теплом. От контраста с ледяной погодой снаружи сразу захотелось горячего кофе. Желательно с мясом.

Проходя мимо автоматической системы контроля, оставшейся еще от прошлых десятилетий, мазнул глазами по голограмме дисплея с объявлениями о распорядке ремонта.

Двери, наконец, разъехались, впуская меня в прозрачную капсулу лифта. Ткнув на кнопку этажа, оперся локтем о перила и вызвал меню дома. Распорядившись первыми приготовлениями к встрече самого дорого человека на свете, то бишь, меня, глубоко вздохнул.

Что не говори, воздух в городе — отвратителен. И уход от нефтегазового топлива не помог, и экологически чистое производство. Такое ощущение, что века смога, витавшие над Старой Москвой, въелись в небосклон и теперь при каждом удобном случае отравляли местную атмосферу.

Дверцы разъехались, выпуская на этаж. Я шагнул наружу и тут же остановился.

С братом Стеллы я знаком толком не был — пару раз виделись мельком. Но сейчас сразу же узнал в завернутом в теплый черный плащ Рика и внутренне напрягся. Визит старшего брата девушки, с которой ты расстался, как-то не располагает к радушию.

За спиной здоровенного парня стояла одетая в меховую накидку черноволосая девушка. Надо же, а вкусы-то у нас не особо отличаются. Интересно, сам Рик замечает, что его спутница напоминает сестру?

— Привет, ты ко мне? — с улыбкой протягивая руку для рукопожатия, проговорил я.

— Привет, Алекс, — кивнул он. — Тебе привет от Стеллы.

Щелчок в челюсть, перед глазами темнеет. Я ощутил себя лежащим на полу коридора.

Рик опустился на корточки, внимательно всмотрелся мне в лицо.

— Я знал, что ты не очень подходишь моей сестре, Алекс. Вот, не поверишь, как чувствовал, — заявил он, потирая правый кулак.

— И я рад познакомиться, — поглаживая ноющую щеку, прошипел я. — Нормально поговорить не судьба? Что за варварство?

— Это было предупреждение, — ответил он, поднимаясь на ноги. — Если я узнаю, что Стелла еще раз пострадает из-за тебя, — он зло окинул меня взглядом, — лучше сам беги. Мы поняли друг друга?

Я кивнул и уперся руками в пол, медленно поднимаясь на ноги. Тяжелый ботинок наступил на пальцы, я зашипел от боли, а Рик картинно извинился.

Когда все же выпрямился, парочка уже стояла возле лифта. Сопровождающая Рика девушка бросила в мою сторону уничижительный взгляд.

Не став дожидаться, когда непрошенные гости уедут, я вошел в квартиру.

— Ну, подожди, Кригг, посмотрим, кто посмеется последним.

 

Глава 3

Отогнав куклу со шприцем обезболивающего, приложил кусок льда, завернутый в полиэтилен, к ноющей челюсти. Удар заставил мысли в голове метаться со скоростью молнии.

Первое — нужно разобраться с камерами. Если составлять жалобу, придется подходить к вопросу со всей основательностью, не оставляя Рику и шанса. Однако одной записи не хватит.

Второе — приложить досье. Свое и Ричарда. Посмотрим, кто окажется полезнее обществу. Всегда полезно иметь на руках дополнительные козыри.

В-третьих, я не буду мстить, просто подпишу запрет на приближение. Система дальше сама отследит, чтобы Кригг не подошел ближе сотни метров, она же и предупредит обоих, что мы рядом.

Нет, чисто по-человечески, я могу его понять. Стелла вернулась в слезах, рассказала о встрече с Сарой, Рик вспылил — поехал учить наглеца уму-разуму. Да вот только этот порыв выйдет семье боком. Думал ли он об этом?

Отложив компресс, протопал в комнату. Кукла увязалась следом, держа шприц наготове. Я развалился в кресле и запустил экран доступа в Сеть — пора вспомнить, за что корпорация платила мне деньги.

Войдя в систему безопасности дома, не удержался от улыбки — такая ностальгия охватила, едва сдержался, чтобы не пошалить с камерами. А ведь могу сейчас в любую квартиру заглянуть — стоит только подобрать ключ к апартаментам.

Помнится, этажом ниже живет симпатичная рыжая девушка.

— Входящий звонок, — сообщила кукла. — Вызывающий не определен.

Я оторвался от дисплея. Это что-то новенькое.

— Принять.

Экран передо мной вспыхнул, интерфейс распался на пиксели, тут же складываясь в улыбающееся худое лицо молодого брюнета. Черный капюшон едва накинут на голову, темные глаза блестят довольством.

— Здравствуй, Алекс.

— Доброго времени суток, — кивнул я. — Кто вы и что вам нужно?

Он усмехнулся, откидываясь назад. На секунду вместо лица мелькнули серые кости черепа. Но стоило звонящему приблизится, все пришло в норму.

— Меня зовут Макс, — сообщил он. — Вижу, ты уже догадался кто я.

— Я не привык общаться с искусственными интеллектами, — недовольно дернул щекой, отчего челюсть сразу заныла снова. — По какому поводу звонок?

— Нарушение безопасности Сети, — Макс улыбался, а мне всей душой хотелось придавить его. — Я знал, что ты попробуешь нечто в этом духе, поэтому терпеливо ожидал, когда твой характер заставит взломать какой-нибудь сервер. Хорошо, что это оказалась система слежения — я с легкостью затру записи о твоем вмешательстве в мою работу.

— Зачем? Он напал на меня, я имею право отстаивать…

— Не смеши, Алекс. Ты прекрасно знаешь, Ричард тоже служит Властям. Как и ты. Вот только — ты один из десяти тысяч тестировщиков новой игры, а он — заслуженный борец с Подпольем.

На дисплее всплыло досье Кригга. Я пробежался глазами по строчкам, сжимая кулаки.

В иное время Рик стал бы замечательным военным. Прямой, ответственный, дисциплинированный. Такими кадрами не разбрасываются даже в наше, мирное время.

А уж про участие в обнаружении и устранении ячейки Подполья — и говорить нечего. По сравнению с этим мои пять лет работы в маленькой конторке по безопасности Сети — просто жалкая клякса в резюме.

— Я перешлю тебе все необходимые файлы, — продолжил Макс. — И, если тебе так уж хочется — составляй свою жалобу, устраивай суд. Но замечу, что ты все равно его проиграешь.

— У меня доказательства, — пожал плечами в ответ. — И я могу нанять хорошего юриста.

— А у него будут лучшие, — усмехнулся он.

— Я работаю на Сару.

— А он на Никоса, — пожал плечами ИИ. — Не думаешь же ты, что Власти станут тягаться друг с другом ради тебя? Скажу по секрету, — его лицо приблизилось, — у них и без того хватает забот, Алекс. Я же рекомендую тебе хорошенько отдохнуть, прежде чем снова возвращаться в «Проклятые Земли».

И, договорив, он исчез. На дисплее тут же засветились нужные файлы. Не обманул — прислал все, что нужно. Вот только желания что-либо делать с этими записями у меня отпало.

Откинувшись в кресле, закрыл глаза и глухо застонал, саданув кулаком по подлокотнику. Чертов ИИ прав, по сравнению с Криггом, я — ничтожная тля. Не особенный, не избранный — обычный человек, уже попавший в сети Властей.

Привык считать себя лучшим. Я же тружусь на корпорацию, я не праздно живущий нахлебник. Мне открыты все дороги — как же! Стоило возгордиться — тут же щелкнули по носу, чтобы знал свое место.

— И добавили в морду для закрепления, — потирая челюсть, пробормотал я.

Кукла тут же снова продемонстрировала шприц. Отмахнувшись от безмозглого робота, перелез в кровать и, закрыв глаза сгибом руки, тяжело вздохнул.

Если судить со стороны полезности общества в мирное время — что важнее, герой невидимой войны или стандартный винтик системы?

Понятно, отбросив человеческую составляющую, любой выберет нормальную сытую жизнь вместо рисков и приключений. Таковы люди — важнее знать, что завтра будет еще один день, каким бы плохим он ни был, чем совать голову в пасть льву в надежде, что тобой не закусят.

Львы… Когда я в последний раз их видел? Лет двадцать назад, на экскурсии в заповедник?

Чертов Рик! Неужели один удар по морде настолько продуктивен, что я начал страдать от ощущения собственной никчемности? Ну, помог он с Подпольем, хорошо, честь ему и хвала, но…

Мазнул тоскливым взглядом по капсуле. Я-наемник такими вопросами голову бы себе не забивал. Как там говорил сотник, пусть конь думает — у него голова большая?

Воспоминания о старом усатом вояке нахлынули волной, заставляя заново переживать радости солдатской жизни, словно они происходили со мной. Помню, как болели руки от стертых в кровь мозолей.

В голове закрутилась мысль, и я почти вскочил в кровати.

— Отбивай мяч, — велел послушно ожидающей кукле. — Если Алекс в игре — моя настоящая личность, значит, исключив среду, он стал квинтэссенцией меня настоящего? Незамутненный Алекс, со всем его потенциалом, реальнее в игре, чем в настоящем мире?

— Среду нельзя удалить. Так или иначе, влияние должно быть оказано. Иначе любой человек остановился бы в развитии на уровне животного. Социум определяет, каким вырастет человек.

— Если только не вопреки обществу, — кивнул я.

— Вне зависимости, — покачала та головой, — против или за существующий социум ты действуешь. Так или иначе — основой выступает наличие окружения. А уже сама личность определяет, в зависимости от суммы факторов, на какой стороне будет выступать. Это теория, никто не может провести реальное сравнение. Так, чтобы иметь два абсолютно идентичных начальных объекта, и на выходе получить действительные, а не теоретические результаты. Каждая личность, так или иначе, развивается иначе, чем другая. Даже при схожих исходных данных — результат может оказаться прямо противоположным.

— Никто не мог до сих пор, — поправил я. — С этой штукой, — махнул в сторону капсулы, — можно такой анализ провести. Для каждого индивидуума. Заранее определить сторону, его настоящее я, его стремления.

Кукла кивнула.

— В таком случае игра становится глобальным социальным проектом по определению внутренних врагов еще до того, как сам человек осознает, что хочет воевать с системой.

Я замер, переваривая сказанное машиной. В отличие от куклы, могу представить, к чему приведет подобный проект. Никаких ссор и споров. Никакой оппозиции. Утром лег в капсулу, а к вечеру тебя уже переработали в компост, как не соответствующего нормам Властей.

Тотальный контроль. И люди с радостью примут его, не разглядев за развлечением опасности. Насильственные методы вызывают лишь отторжение, история не раз это доказывала — диктатура, основанная на крови, рано или поздно будет свергнута. Но кто будет свергать пришедшего с миром, да еще всучившего тебе в руки безбедную беззаботную жизнь? Наоборот такой благодетель будет обожаем и обожествлен.

Подойдя к окну, дернул створку. Холодный ветер ворвался в комнату, заставляя встать волосы по всему телу.

Новая Москва никогда не спит. Вечернее освещение, горящие фары проносящихся по магистралям автомобилей, завлекательные стенды реклам. Мир живет припеваючи, не подозревая, что с ним станет уже на следующий день.

Свобода от ответственности. Сперва за собственную жизнь, затем за обеспечение. И, как итог, свобода от выбора.

И самое страшное — мы даже не заметили, как сами позволили всему случиться. Да, были слабые протесты биоконов, кто-то даже Подполье организовал и устраивает теракты. Но разве это что-то меняет? Если то же самое общество, ради которого террористы стараются, отвергает сам факт необходимости этой войны.

— Прямо-таки падение железного занавеса, — усмехнулся, закрывая окно.

— Железный занавес пал потому… — начала кукла, но я оборвал взмахом руки.

— Не мешай.

И, правда, не мешай, Алекс. Если мир катится к чертям, у тебя есть только два выхода — пытаться докричаться до безразличной толпы, покрывая себя клеймом безумца и биокона-ретрограда, или насладиться видом ядерных грибов, раскрасивших небосвод.

— Это не моя проблема, — прошептал, разглядывая горящие неоном вывески. — Я — всего лишь маленький винтик машины. Я не решаю, как и когда остановится, всего лишь кручусь в строго заданном направлении. Ни шага в сторону, ни собственной воли.

Удивительно, как много меняет в голове один удар в челюсть, подумал, садясь в кресло. Что у меня есть? Только я сам. И пока еще могу решать, каким быть, каким стать. Каким хочу видеть себя сам.

И если я-наемник более целостная личность, чем я-реальный, что мешает самому стать настоящим собой? Тем, кто не боится отстаивать свою самость, кто четко знает, чего хочет и за что воюет. Да, пусть в биографии наемника ценой меча было презренное злато, важен сам смысл.

Отметая согласие на бета-тест, что у меня остается? Какова моя глобальная цель? Рано или поздно, работа на корпорацию закончится, что останется после нее? Чем стану заниматься, покинув мир Проклятых Земель?

Я не эскапист, чтобы срываться в игру с первыми лучами солнца и торчать в ней до потери пульса. Реальный мир мне однозначно важнее выдумки.

Один факт оспорить нельзя точно — уже сейчас Проклятые Земли меняют меня настоящего. Простая демонстрация того, кем я мог бы стать при других обстоятельствах, заставила переосмыслить ценности, впитанные с детства.

— И что за сюрпризы ты мне еще преподнесешь? — спросил, оборачиваясь к капсуле.

 

Глава 4

Сияние ушло, уступив место угольно-черным тучам и глухому безветрию. Приближающаяся непогода заставляла заранее морщиться от холода и мечтать о горячей еде и постели.

Из распахнутой ставни доносились удары молота, проникали запахи раскаленного металла вперемешку с ароматом горячей похлебки. Стоило покинуть стены молельни, по ушам ударил гвалт десятков людей — беженцы из Сухого Ручья явно решили не продолжать путь на север.

За время, проведенное в часовне, немногочисленные мужчины успели сколотить собственный барак. Толстые бревна, еще пахнущие свежим распилом, пара окон, да два дверных проема. Строили явно на совесть, словно собирались остаться жить прямо здесь, на заставе.

— С возвращением, сын мой.

Отец Генрих появился из-за угла молельни. Рукава сутаны закатаны, пальцы перемазаны смолой. Даже на лице несколько разводов сажи, в волосах застряли мелкие стружки. Священник, похоже, приложил руку к возведению новых построек.

— Здравствуйте, святой отец, — кивнул я, рассматривая хмурое небо. — Приближается буря.

— Именно так, — чуть прищурив глаза, ответил он. — Но нашел ли ты покой в душе, Алекс?

Я пожал плечами.

— Не знаю, отец Генрих. После Седых Мхов мне начинает казаться, что пока не перебьем людей Малена всех до единого, покой этим землям будет только снится.

Он покивал и поправил рукава.

— Дело Господне не прекращается ни на миг, сын мой. Для мирян все кончится со смертью злодея, но для Церкви — всегда найдется работа, — наставительным тоном проговорил он. — Как видишь, — повел рукой отец Генрих, — жизнь продолжается, а раз так — всегда будет соблазн, с которым предстоит бороться.

Беженцы как раз толкали мимо нас внушительную бочку, булькающую чем-то явно перебродившим. Даже сквозь крепкое дерево сочился шибающий по носу запах сивухи. И где только прятали, вроде по дороге к форту я ее не видел.

— Человек жив, пока надеется, — пожал я плечами.

Священник осенил трудящихся крестным знаменем и те тут же покатили веселее. На хмурых лицах проявилось подобие улыбки — видимо, благословение не только бессмертным придает сил.

— Молитва помогает, — улыбнулся отец Генрих. — Я вижу, что тебя терзают вопросы, сын мой.

— В Седых Мхах я видел колдуна, святой отец. Он что-то творил, когда я прибыл в деревню. И мне кажется, попробует вернуться, чтобы закончить начатое.

— Если ты упокоил всех мертвецов, ему не с чем будет работать, сын мой, — покачала головой священник. — А я вижу, что ты не оставил ему и шанса найти хоть кого-то, пригодного для поднятия.

Я кивнул.

— И все же — почему сейчас? Почему они обрели силу?

Он кивнул, складывая руки на груди.

— В смутные времена зло всегда сильнее. На севере пробудилось зло. Некоторые святые отцы считают, именно это послужило сигналом к пробуждению колдовства.

— Но на юге я видел не одного и не двух магов, — всплеснул руками.

— Это разные вещи, сын мой. Есть волшебники, южные маги. Они обращаются к миру, созданному Господом Богом для людей. Ни один маг не сможет обойти законы природы, он может лишь взывать к существующему порядку, но не нарушать его. Так, например, никто из волшебников юга не способен заставить воду обратиться в камень.

— Но он может ее заморозить.

— И даже испариться, — снова кивнул отец Генрих.

Перед глазами само собой всплыло воспоминание. Мы под стенами осажденного города. Армия узурпатора выдвинулась из-за стен, готовясь встретить нас превосходящим числом. Навстречу им вышел десяток мужчин в просторных плащах.

Минута — и вскинувшие руки волшебники превращают десятки врагов в иссохшие трупы. Тогда я думал, это невероятно. Но потом, когда узурпатор пал, остатки его армии решили прикрыть свое отступление пожаром.

И в дело вступил совсем еще мальчишка. Ему было лет пятнадцать, он не дослужился даже до ранга подмастерья. Но именно он, бесстрашно шагнув в беснующееся пламя, заставил его обратиться в огненный смерч. А затем, ухватив голыми руками, стегал убегающих кочевников, как плетью.

Воспоминание заставило содрогнуться, а витающий над фортом запах жареной свинины показался вонью сгорающих заживо южан.

Геройство огненного мага длилось недолго — узурпатор тоже собрал умелых бойцов. Среди них нашлись и свои маги. Так, удерживаемое в руках пламя обратилось против самого мальчишки, в мгновенье ока не оставив от него и горстки пепла.

— А колдуны Малена? — с усилием выдохнул, едва сдерживаясь от желания стошнить прямо на ступени молельни.

— Они нарушают законы природы. Господь сказал: «из праха мы созданы, в прах и обратимся», — чуть нараспев ответил священник. — Но колдуны не дают погибшим завершить цикл, поднимают уже погибших, прерывая установленный порядок. А души тех, кому принадлежали эти оболочки, обречены испытывать незаслуженные муки, пока кто-то не упокоит нежить, в которую их обратили.

— Но и это еще не все, да?

— Не все, — подтвердил он, провожая взглядом сменяющуюся на воротах стражу.

Бойцы, завернутые в теплые накидки поверх кожаной брони, поклонились священнику, тот в ответ благословил их. Когда воины скрылись в казарме, отец Генрих заговорил снова.

— Каждый, кто вызывает мертвых с того света, сам привязывает свою душу к тьме. По началу они не ведают, как это опасно.

— Не ведают? — вскинул я брови.

— Знал ли ты, впервые пробуя вино, что можно пристраститься к нему так, что оно станет твоей смертью? — привел пример священник. — Вот и они не ведали, что творят. И могли бы спастись, если бы вовремя раскаялись… — в его голосе звучало неподдельное сочувствие. — Но вместо этого гордыня стала их спутником. Они решили, что выше Господа Бога — раз могут поднимать мертвых, значит, повелевают самой смертью.

— Но это не так.

— Никто не может отменить божьих законов, сын мой. Смерть приходит ко всему, что есть на свете. И когда настанет их время — никакие заклятья не удержат изъеденные тьмой и злом души на земле.

— А как же покаяние? Разве оно не позволит им избежать ужасного посмертия?

— Покаяние, — вздохнул отец Генрих. — Оно должно быть искренним, идущим из глубины души. Но души, оскверненные тьмой, редко способны по-настоящему раскаяться в грехах. Ты бы удивился, узнав, что ни один из колдунов, даже пребывая на очищающем костре, не отказался от своей силы ради спасения? Что они до последнего верят, будто черная магия спасет от смерти?

— Это уже не гордыня, это уже глупость.

— Самые сильные из них обращаются в умертвий сами. Не ту нежить, что не имеет души и так легко упокаивается. Они становятся отвратительными личами. Сохраняют рассудок, умения. Но, что гораздо хуже — создают вместилища для души. Скрывают их даже друг от друга.

— Зачем?

— Зачем прячут? — тут же уточнил он. — Пока филактерий не уничтожен — лич будет раз за разом возвращаться с того света.

— Даже если уничтожить тело?

— Тела они занимают любые. Главное — уничтожить вместилище души, только тогда можно их победить. Но это сложно, — он обреченно махнул рукой. — В любом случае, сын мой, тебе предстоит путь в Хелмгард. Там идет битва важнее нашей, — и он обвел рукой форт.

— А церковь не возмутится, что бессмертный был принят на службу?

— Нет, это мое решение, мне за него и ответ нести. А теперь, извини, но меня ждут дела.

Он скрылся в молельне, не забыв напоследок перекрестить меня. Золотое свечение окутало, стекло, как вода, по каплям к Дневнику.

Я раскрыл книгу.

«Упокоить убитых разбойников»

«Уничтожить нежить в Седых Мхах»

«Добраться до Хелмгарда» — буквы чуть светятся желтым.

Удобно, главное, самому не нужно писать.

В последний раз окинув взглядом часовню, направился в сторону северных ворот. Путь впереди не близкий, да и тучи над головой не радовали. Но терять день, пока нежить не вошла в силу — в Проклятых Землях это глупость, цена которой жизнь.

Конечно, не вся нежить так опасна, как показалось при первой встрече, подумал, поправив меч. Первый страх, сковавший тело в лекарне, отступил. Бороться с мертвыми не то, чтобы вошло в привычку — а человек, тем более, бессмертный, быстро привыкает ко всему — но уже не казалось чем-то из ряда вон. Да, враг воняет и разлагается, шипит, хрипит и угрожает острыми когтями. Но это враг, воин, так что держи меч крепче, да старайся не помереть.

— Алекс! — окликнул меня Айрон, догоняя уже у самых ворот форта. — Погоди!

Коротышка смешно перебирал ногами, торопясь догнать. Я тяжело вздохнул, предчувствуя долгий разговор. Но бородач удивил:

— Ты же в Хелмгард? Вот, отдай это письмо в гильдию ювелиров, — он всунул мне сверток в руки. — По старой памяти, — подмигнул и тут же поспешил обратно.

Я убрал письмо в сумку и еще раз оглядел содержимое. Краюха хлеба, кусок сыра, запас воды. Хватит добраться до осажденного города. Только жаль, денег не осталось совсем — жалкая монетка на дне не внушала оптимизма.

Над головой прогрохотал гром — скоро пойдет снег, нужно торопиться, пока дорога не размокла.

Закинув сумку на плечо, я поправил меч и шагнул за ворота. Промозглый ветер тут же набросился, стараясь пробраться под рваную местами куртку. Защитные пластины, оторванные мертвецами, так и остались где-то позади.

Ничего, где наша наемничья не пропадала! Меч есть — а остальное приложится, как говорил сотник.

По обеим сторонам дороги раскинулся все тот же северный лес. Ели и сосны, шевеля ветками, казалось, играют с ветром, как дети с ленточками. Под ногами ломалась закаменевшая земля, сапоги стучали по ней, как по мостовой южных городов — там все сплошь и рядом в камне. Девать его некуда — вот и пихают, куда попало.

Здесь, на севере, в ходу дерево. А из камня разве что стены замков ставят. Да и то только у аристократии не ниже какого-нибудь графа.

Задумавшись, я прошагал не менее часа, прежде чем с неба посыпались белоснежные хлопья. Злой ветер, будто вооружившись метательными снарядами, швырял снег в лицо, набивал в складки куртки и пытался набросать за шиворот.

Стараясь беречь пальцы, спрятал их в карманы, а сам втянул голову в плечи, спасаясь за поднятым воротником. Нужно разжиться меховой накидкой. Отвык я от этой звериной мерзлоты.

Снегопад резко усилился, обратившись настоящим бураном. В свисте и завывании ветра послышались крики и мольбы о помощи. Остановившись, я огляделся, но определить источник звука не смог — из-за белой пелены, так и норовившей залепить глаза, приходилось отчаянно щуриться.

Проклиная все и вся, всматривался до рези в глазах, стараясь найти хоть какие-то следы. Белое покрывало стремительно нарастало, скрывая подробности, но все же мне удалось найти обрывающуюся цепочку отпечатков.

Тяжелые сапоги проломили грязевую корку в нескольких местах, свернув в лес.

Ругаясь сквозь зубы, потянул меч из ножен и шагнул под раскидистые ветки деревьев.

 

Глава 5

Стоило чуть углубиться в лес, буран перестал. Высокие длинные лапы елей и сосен сдерживали сугробы на ветках, гася ветер в вышине и лишь изредка сбрасывая немного лишнего снега на укрытую белым покрывалом землю.

Ступая по хрустящему полотну, я старательно вслушивался, стараясь уловить вскрик, оторвавший от путешествия в Хелмгард. Меч покачивался в руке, стиснутый подмерзающими пальцами.

Но как не напрягал уши, давящая тишина гасила даже звук дыхания. Лишь белесые облачка пара, оседающего инеем на воротнике куртки да короткой щетине, напоминали, что я сам еще жив в этом царстве белой смерти.

Обойдя присыпанный снегом ствол ветхой сосны, скорее ощутил кожей, чем услышал — короткий всхлип совсем рядом. Застыв на месте, определился с направлением и, стараясь не шуметь, двинулся на звук.

Вскоре почуял острый запах костра и подгоревшего мяса. Среди высоких стволов тек сладкий, почти рассеявшийся дым, слишком разреженный, но уже подтверждающий — иду верно.

Смахнув налетевший снег с клинка, перебежками двинулся вперед. Сосны отступили, открывая вытоптанную поляну с походным костром, обложенным камнями. В мятом котелке булькала похлебка — уже подгоревшая. А следом — показались они.

Три мародера второго ранга, один — третьего. Одетые в рваные шкуры мехом наружу, они бродили по лагерю, негромко переговариваясь.

Стараясь не привлекать внимания, обошел костровище по кругу, заодно найдя пару лошадей в дорогой сбруе. Выходит, ребята еще и конокрады — уздечки с серебряными вставками, плюмажи на головах, расшитые золотыми нитями утепленные попоны. При моем приближении кони всхрапнули, но в лагере все оставалось тихо — перед жеребцами поставили корыто с зерном. Явно готовились отправиться дальше.

Погладив ближайшего коня по спине, убрал меч в ножны и, уже не скрываясь, громко прокашлялся, привлекая внимание. В глаза тут же бросилась принятая за громадный сугроб палатка — с этого угла было видно, что шкуры, наброшенные поверх деревянного каркаса, просто замело налетевшим бураном.

Мародеры выхватили оружие и без разговоров бросились в атаку.

— А я-то поторговаться хотел, — разочарованно выдохнул, обнажая меч.

Первый удар — дубиной с вбитыми гвоздями — ушел в снег, где я только что стоял. Второй я встретил лезвием, отбивая ржавый клинок мародера.

Двое оставшихся обходили по дуге, намереваясь зайти со спины. Из палатки на миг выглянула бородатая морда в шлеме о двух рогах.

Увернувшись от очередного не слишком умелого выпада, пропустил меч мимо и врезал кулаком в челюсть мародера. Враг всхрапнул и схватился за разбитый нос. Сзади тут же пырнули ножом в бедро.

Вскрикнув, я отшатнулся в сторону, отмахиваясь мечом. Сталь заскрежетала о металлические нашивки кожаной брони, скрывшейся под шкурами мародера. Поеденное оспой лицо усмехалось, глядя на меня.

Откатился в бок, разрывая дистанцию и пачкая талый снег кровью из раны. Если затянуть бой — умру от кровопотери, потом снова топать по заснеженной дороге.

Злость ударила в голову, смывая боль. Вскинув меч над головой, я зарычал и сам бросился навстречу неспешно подступающему мародеру.

Короткая сшибка дубины и меча, удар раненой ногой в грудь противника — и враг полетел спиной назад, опрокидывая подоспевшего напарника.

Из глотки вырвался яростный крик, я прыгнул следом, взмахом меча отгоняя остальных. Удар лезвием под подбородок — минус один враг.

Подскочить на ноги, оскалиться и рвануть вправо — навстречу растерявшемуся мародеру с коротким кинжалом в руке. Блеск стали, вспышка высекаемых из стали искр.

Мародер отступил на шаг, зажимая длинную рану на рукаве. Кровь сочилась сквозь пальцы, а сзади набросились оставшиеся двое.

Тычок в спину — распоротая куртка трещит, еще один — плечо обжигает огнем, я бросаюсь в сторону, разрывая дистанцию.

Хромая на немеющую ногу и стараясь унять кровь на плече пальцами, обвожу врагов взглядом. Трое на одного — это серьезно, пусть и не обучены бою, просто могут измотать и завалить, как стая волков валит лося.

Ничего, я еще тот лось, подумал, наблюдая исподлобья за противниками.

— Кончайте его! — повелительно крикнул вожак из палатки.

— Помогите! — заверещал тонкий женский голосок из-под шкур.

Ну надо же, Алекс, да ты еще и даму в беде спасаешь! Оскалившись, взмахнул клинком и рванулся навстречу врагу третьего ранга. Тот отпрыгнул назад, позволяя напарникам замахнуться с двух сторон.

Я метнулся вправо, сбивая противника с ног, и тут же полоснул мечом вслед. Короткий вскрик — клинок рассек лодыжку вместе с сапогом. Этот уже не побегает.

Оставшиеся двое снова окружали, пока соратник, подвывая, зажимал ногу. Нужно бить точнее — время на исходе, пальцы на рукояти уже подрагивают, перед глазами маячит пелена забвения.

— Кончайте! — снова приказ вожака пронесся над поляной.

И, правда, пора кончать, подумал я, опуская меч и выпрямляя напряженную спину. Разбойники рванулись вперед, я выставил ладонь вперед и громко произнес:

— Vade retro!

Короткая золотая вспышка не отбросила их, но ослепленный первый враг схватился за лицо, а я ушел от удара второго и коротким тычком клинка вскрыл горло первому.

— Колдун! — заорал раненый в ногу, торопливо наматывая кусок ткани на порез.

Шаг назад, отмашка мечом — отбить выпад летящего клинка. Кулаком в скулу на возвратном движении, и пока дезориентированный враг отворачивается — полоснуть по животу.

Снова скрипят нашлепки металла под шкурами, но в этот раз лезвие проскальзывает глубже, на выходе разбрызгивая широкую струю крови.

Раненый кричит, а я отпрыгиваю назад, разрывая расстояние. Пока он пытается зажать порез пальцами, прыжком нагоняю пытавшегося уползти кинжальщика и, ткнув кончиком, прочертил лицо длинным порезом.

— А-а-а! — орет, захлебываясь кровью.

Удар в грудь. Меч входит до середины, а мародер затыкается. Выдернуть меч и встретить подобравшегося врага. Короткий обмен ударами — несмотря на рану на животе, сволочь еще умудряется сражаться.

— Да сдохни уже! — зарычал я, делая ложный выпад сверху.

Вскинув меч, разбойник упустил из вида мою ногу — окованный металлом сапог ударил прямо в рану, заставляя врага взвыть от боли и упасть на спину.

Взмах клинка — с ним покончено. Памятуя об умертвиях, наскоро отрубил головы всей четверке. Сил почти не осталось, из незамеченных в горячке боя ран, все еще сочится кровь.

Я вытащил кусок тряпки и, воткнув меч в землю, наскоро забинтовал ногу. Ткань тут же пропиталась кровью, но на первое время — сойдет.

Полог палатки откинулся в сторону, являя полуголого бугая в рогатом шлеме. Толстые сапоги мехом наружу да набедренная повязка, держащаяся на кожаном ремне с бляхой размером с тарелку.

В руках вожак сжимал обоюдоострую секиру. Усмехнувшись при виде меня, главарь банды пятого ранга зло сплюнул наземь.

— Ты сейчас умрешь, — провозгласил он, тут же атакуя.

Увернуться от первого богатырского замаха удалось. Но вот от полетевшего следом пудового кулака…

В голове зазвенело, я перевернулся со спины на руки. Как еще меч не выпустил от такого удара? Вожак не торопился — волчий оскал на лице, налитые злым весельем глаза. Его ситуация забавляла.

Я бы тоже посмеялся — он крупнее раза в два, сплошные мышцы. Это уже не мелочь вроде четверки прихлебателей, настоящий воин.

— Я всего-то хотел купить коня, — снова сплюнув кровь из разбитого рта, сообщил я.

— Не волнуйся, на том свете он тебе не понадобится, — раскатисто хохоча, сообщил вожак.

Раскрутив мельницей секиру, он двинулся на меня, громко топая по сухой земле. Весь вид варвара, невесть как оказавшегося в баронстве, говорил о предвкушении драки.

— Давненько мне не попадался достойный противник, — заявил он, обрушивая оружие.

Я только и успел, что откатиться в сторону. Взмахнув клинком, попробовал достать главаря в бок, но тот ловко отскочил, рванув секиру на себя. Пришлось падать на спину, чтобы острое лезвие не отсекло голову.

Короткий блеск стали — лезвие уже несется располовинить меня. Перекат, рывок на ноги. Варвар снова закручивает секирой, как тросточкой.

Следя за ним напряженным взглядом, высчитал интервал и бросился навстречу. Уходящее в воздух лезвие секиры мелькнуло перед глазами, я воткнул меч в кирпичи напряженного пресса.

И тут же перед глазами померкло от удара топорищем. Болезненный пинок в грудь, короткий полет и удар в спину о ствол сосны.

С трудом придя в себя, заметил, сколько крови с меня натекло, а варвар уже заносит оружие для последнего удара. Из последних сил завалился на бок, позволяя лезвию секиры вонзиться в сосну за мной.

— Крак! — простонал дерево, тут же накреняясь в сторону.

Я слабо взмахнул кулаком — меч потерял в полете. Короткий тычок в пронзенный живот заставляет вожака хохотать. Его пятерня ухватила меня за волосы и рывком отшвырнула прочь.

С трудом выплевывая подступающую изнутри кровь, я вжался пальцами в землю. Нужно ли мне вставать? Или просто умереть и начать с начала? Зачем я вообще сунулся в этот проклятый лес — я же не герой, каждую девицу спасать. Время сейчас лихое, нечего по дорогам скитаться, раз не можешь защититься.

Громкое топание вырвало из раздумий. Я тряхнул головой, стараясь согнать пелену перед глазами.

— Ну вот и все, — усмехнулся вожак.

— Vade retro! — прошептал в ответ, вскидывая ладонь.

Жалкая одинокая искорка сорвалась с руки и бессильно опустилась на окровавленную одежду. Варвар, замерев, долго смотрел на меня, а затем, запрокинув голову к небу, оглушительно захохотал.

От его смеха с деревьев спадали залежи снега. Секира едва не выпала из пальцев наземь. Я же постарался отползти подальше, воспользовавшись передышкой.

Под рукой оказалась рукоять меча. Стиснув на ней пальцы, попробовал подняться на ноги, используя клинок, как трость. Вожак все не мог отсмеяться, пока я старался справиться с отказывающими ногами.

— Ну насмешил, — наконец, просипел он, смахивая слезы. — Так и быть, убью тебя быстро!

И широкими шагами двинулся ко мне. Я раздвинул ноги шире, стараясь удержать равновесие.

— Ael herre! — вскрикнули из-под шкур палатки.

Зеленое свечение окутало меня с ног до головы, вызывая эйфорию и жжение на местах затягивающихся ран. Варвар бросил взгляд в сторону шатра, лицо стало серьезным, секира взмыла в воздух, но я уже рванулся прочь.

Чувство, будто не дрался с опасными врагами, а выспался после долгой усталости. Казалось, могу взлететь или хотя бы допрыгнуть до вершины самого высокого дерева. Эльфийская магия, чтоб ее.

Вожак свирепо зарычал и, крутя секирой, бросился в новую атаку. Встретив оружие по касательной, отвел выпад в сторону и всем корпусом толкнул врага. Удар, должный свалить его с ног, лишь заставил отшагнуть назад.

Торжествующая усмешка и удар лбом в нос. Я взмахнул руками, теряя равновесие, а вожак добавил рукоятью секиры, отшвыривая, как пушинку.

Перекат, подскочить на ноги и, петляя зайцем, заставить варвара промахнуться. Взмах — надрезать обнаженные мышцы, добраться до сухожилий. Отскок…

Не успел — удар ноги отправил в короткий полет. Снова подняться, сжимая окровавленный клинок. С удовольствием отметить, как вожак перехватывает двуручную секиру одной рукой. И — вперед, вперед!

— Не стой на месте, идиот, вертись, прыгай, ползай — не дай ему попасть! — словно наяву звучали команды сотника.

И я вертелся, прыгал и ускользал. Лишившись поддержки левой, варвар все еще справлялся правой на отлично. Лезвия секиры то и дело мелькали в опасной близости от меня. А пару раз он едва не оттяпал мне пальцы на руке.

Три минуты спустя мы оба окончательно выдохлись. Тяжело дышащий вожак опустил секиру, уперев лезвие в землю, я же согнулся пополам, стараясь перевести дыхание. Оба не сводили друг с друга взгляда.

Как там говорил отец Генрих? Хочешь развить мечника — тренируйся чаще? Что ж, за этот бой Писание просто обязано отвалить мне пару рангов. Даже в лучшие годы так не дрался.

— Ты умрешь, — сипя, заявил варвар.

Весь его торс был изрезан неглубокими царапинами — сволочь так и не дал нанести серьезного удара, постоянно ловя раньше необходимого времени. Впрочем, я тоже не особо подставлялся — рассеченное плечо и разбитая бровь не в счет.

— Все мы умрем, — выдыхая облака пара, сообщил я, с трудом разгибаясь.

Очень маленькими шагами я двинулся вперед, уже не в силах держать меч. Вожак, впрочем, тоже не блистал — его секира волочилась по земле.

Все решит один удар. Но в отличие от меня — вожак не возродится. Хотя нет, восстанет сволочь неубиваемым зомби. Я его живого-то завалить не могу, а что будет, когда тварь воскреснет?

Между нами метра три — как раз хватит для последнего рывка. Я остановился на трясущихся от усталости ногах. Варвар же медленно зарычал, напрягая уцелевшую руку.

А потом — сшибка. Лезвие секиры пронеслось у самого носа, рассекая всю левую руку. Меч проткнул тугие мышцы, вылез из мускулистой спины.

И мы оба упали наземь.

 

Глава 6

Проклятый вожак, даже пронзенный насквозь, подыхать не желал. К счастью, от удара об землю он выронил свою чудовищную секиру. Теперь он сжимал зубы от боли, капая кровавой слюной мне на лицо.

Придавленная тяжелой тушей рука все еще сжимала эфес меча, я старался изо всех расширить рану, но рукоять едва шевелилась. Хотя это и причиняла гиганту-варвару очевидные неудобства, подыхать он не собирался.

На мгновение приподнявшись, здоровяк пропустил руки между нами и сжал мое горло толстыми пальцами. Я мгновенно захрипел, отчаянно дергая клинок, торчащий из спины вожака.

Все закончилось быстро — едва перед глазами потемнело, на меня обрушился весь вес мародера. Из легких вылетел последний воздух, но хватка на горле исчезла, я мог понемногу дышать.

Ожидая, пока вернуться хоть какие-то силы, услышал тихий сип из раскрытого рта варвара — сволочь, жив еще! Кажется, у меня затрещали мышцы, пока я пытался сбросить с себя умирающего врага. Удалось лишь чуть пошатнуть, но, видимо, это хватило, чтобы клинок, почти распахавший разбойника надвое, довершил свое благородное дело.

— In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti! — объявил громкий возглас, и на меня, придавленного телом уже подохшего варвара, обрушился столп золотого света.

Чувствуя, как возвращаются силы, отпихнул тяжелое тело и, уперев ногу в туловище поверженного врага, выдернул меч из уродливой раны. Кровь бурно потекла на грязную землю, почти моментально впитываясь и паря.

Подхватив голову вожака за грязные патлы и сквозь зубы ругаясь, перепилил толстую шею — что ножовкой вековой дуб свалил. Силы снова ушли, в желудке утробно заворчало — по носу ударил запах подгоревшей каши.

Вот она, вся проза войны — убить, самому не помереть, да пожрать. Что еще нужно солдату удачи в нашем скорбном мире? Если кто скажет, что пуще всего — следовать идеалам, ценностям — плюну в глаза.

Посмотрел бы я на бойца, что от голода не может обнажить оружия. Много такой герой навоюет? Ни хрена. Голодная армия — мертвая армия.

Жри от пуза, говаривал сотник. Жри, как в последний раз. Люби девок, как в последний раз. И дерись так, чтобы пожрать и полюбить в последний раз.

Как добрался до котелка, как достал ложку, как ел — не помню. Очнулся только, когда половина заготовленного на пятерых здоровых мужиков была употреблена. Да еще девичий голос из палатки привел в себя.

Вот что мне стоило просто пройти мимо? Я ж не герой, не рыцарь. Да, черт с ним, я не святой, закрыл бы глаза, заткнул совесть — на войне многое нужно уметь не видеть. Но нет же, полез! Теперь что с такой добычей делать?

Сыто отрыгнув, бросил трофейную ложку в кашу и, поднявшись на ноги, потопал к заснеженной палатке. Уже у входа почуял приятный запах дорогих духов или чем там эти дивы лесные умащиваются?

Откинув полог, предусмотрительно отшагнул — слышал я о всяком. Иногда вот так спасенная встречала спасителя стилетом в горло. Кто их, жертв насилия, разберет, что вариться в оскверненной мужским естеством головке?

Впрочем, даже желая — эльфийка бы не смогла. Недлинная цепь, на которую посадили пленницу, не позволяла подойти близко к выходу. А колдовала, видимо, увидев меня через щель палатки. Повезло обоим — вряд ли ее выпустили бы живой.

— Ты кто? — кивнул ей, оценивая весь нехитрый шатер взглядом.

Стройная, по-эльфийски красивая — из тех, что выглядят приятно, но спать лучше с другими — на лице отчаянная борьба между благодарностью и подозрениями. И, собственно, ошейник с цепью. Грязные золотые волосы сбились в колтуны, как свалявшаяся шерсть дворовой собаки. Но в миндалевидных фиолетовых глазах — врожденная гордость. Надо же умудриться сидеть на цепи, как сука-охранник, раздвигая ноги перед грязным разбойником, не хуже портовой шлюхи, но все равно сохранять высокомерие, впитанное с молоком матери, не иначе.

— Не люблю эльфов, — не дождавшись ответа, сообщил я. — Но за помощь, спасибо, — и, чуть кивнув, нырнул под полог.

У вожака нашелся сундук на новом амбарном замке. С виду крепкий, но пара ударов рукоятью — и скобы вывалились наружу вместе с запором. Зачем ломать крепкую дверь, когда можно проткнуть пальцем стену?

Внутри оказалось много меди, пара десятков серебрушек и три золотых кругляша, несколько дорогих вещичек — явно снятых с собратьев пленницы. Красивый кинжал, несколько колец и ожерелий — при внимательном осмотре одно оказалось оберегом от слабой магии смерти. И бабские тряпки — это уж точно сняты со спасенной.

— По-человечески не говоришь, что ли? — обернувшись, заметил, с каким вожделением смотрит на свои вещи. — Не переживай, не трону, Альисьяра, — суть вещей, наконец, пришла на помощь, окрестив девушку жрицей второго ранга.

Жрица, усмехнулся я. Жаль, длинноухой Лаиссы, эльфийской покровительницы лекарей и книгочеев, а не любви. Впрочем, вожак мародеров, судя по всему, собственноручно исправлял это упущение.

— Как ты узнал мое имя, человек? — прошептала она, закрывая некрупную грудь грязными руками.

— И как только не замерзла насмерть, тут же мороз какой? — заметив напряженные от холода соски, пробормотал я. — Да не бойся, солдат ребенка не обидит, — швырнул ей всю кипу одежды, что нашлась в сундуке. — Разбирай тряпки.

Пока ушастая натягивала штаны, сапоги и явно мужскую тунику, я спрятал драгоценности и кинжал в сумку. Нечего добру пропадать. Оберег — на шею, рядом с крестом. Побрякушка в виде шнурка с тремя волчьими когтями брякнула, но тут же затихла, прижатая одеждой.

— Как ты вообще тут оказалась, Альисьяра?

— Отец отправил меня на юг, в землях людей стало слишком опасно — полно нежити, — пробормотала она, напряженно следя за мной. — Ты меня отпустишь?

— Конечно, — кивнул в ответ. — А что ты делала на севере вообще? Я думал, эльфы только на западе живут.

— Мой отец — глава рода! — гордо вскинула тонкий подбородок та.

— Дипломатическая поездка? — фыркнул, кривя губы в усмешке. — На кой ляд тогда дочку взял? Север — это не увеселительная прогулка, чтобы таскать с собой маленькую девчонку.

— Я не девчонка!

— Теперь-то конечно, — хохотнул я. — Ладно, Лиса… Я буду звать тебя Лиса, имя у тебя какое-то заковыристое…

Она скривилась от негодования, но спорить не стала. Как-никак, на шее все еще ошейник, я ее единственный шанс на свободу.

— Ладно, извини, — вскинул ладони. — Сейчас помогу освободиться, постарайся не дергаться.

Подобравшись ближе — из-за небольшой величины шатра пришлось ползти на коленках, осторожно осмотрел оковы. Интересно, а как вожак здесь передвигался — у него вон, какой рост, хоть самим потолок подпирай.

Ощупывая металл по кругу, нашел крохотный замочек. Явно тоже благополучно украден у какого-то богача — не будь Лиса эльфийкой, шея не пролезла бы. Наверное, когда-то на этом поводке выгуливала свою собачку дочка зажиточного купца или аристократка.

— Ладно, мечом рубить я не стану, сейчас вернусь, — и поспешно покинул шатер, от близости с юным телом становилось душно.

Вобрав в легкие холодного зимнего воздуха, повел глазами вокруг. В принципе, уже можно не торопиться в Хелмгард — совсем скоро потемнеет. Ночевать на дороге в Проклятых Землях, когда со всех сторон может полезть нежить — сомнительное удовольствие. А здесь — и котелок, и палатка.

Осмотрев вожака, нашел связку ключей. Почесав пальцем заросший подбородок, оттащил тела и головы в чащу. Если зверье еще живо, пусть обгладывает трупы подальше от места ночевки.

Вернувшись, заставил Лису вспрыгнуть на месте — девчонка погрузилась в прострацию, видимо, решив, что я утопал дальше по своим делам.

Черт, а я ведь и правда мог ее здесь бросить. Я не герой, мне дама в беде — лишняя опасность и нервы. С другой стороны — жрица умеет лечить, а мне такое очень даже может пригодиться. Другой вопрос — куда ее девать? Не пойдет же она за мной из благодарности.

Эльфы хоть и страдают гордостью, совать в голову петлю за спасителя не станут. Скорее, откупятся золотом или незначительной услугой и — проваливай с глаз долой, жалкий смертный. Хорошо еще, если сможешь ноги унести. Та самая гордыня не позволит мозолить глаза свидетелю позора. А как не крути — вряд ли несколько ночей в объятиях варвара — повод для гордости.

Поворачивая варианты разговора так и сяк, сунул ключ в замок и расстегнул ошейник. Лиса тут же схватилась за тонкую шею, растирая длинными пальцами кожу.

— След сойдет через пару дней, — сообщил я, отстраняясь.

— И что ты теперь будешь делать? — не переставая работать пальцами, эльфийка заглянула мне в глаза.

— Переночую здесь, потом — дальше в Хелмгард, — равнодушно пожал плечами.

— А я? — раскрыла рот и захлопала пышными ресницами жертва мародеров.

Снова пожав плечами, бросил оставшуюся часть одежды на пол. К счастью, здесь имелась достаточно здоровая медвежья шкура — очевидно, вожак ей и прикрывался на ночь. Бросив сумку в качестве подушки, набросил одеяло сверху.

— Ты разве не поможешь мне добраться до отца? — дрожащим голосом спросила длинноухая.

— Если он не в Хелмгарде — нам не по пути, уж извини.

— Но… — она осеклась. — Ты похож на наемника, а мой отец — очень богат, он заплатит тебе.

— Прости, Лиса, — пожал плечами, выходя из шатра, — но у меня уже есть работа, а я не меняю нанимателей. Знаешь ли, вредит репутации. Да и, честно говоря, лезть в дела эльфов — все равно что совать голову в пасть тигра.

— Но ты уже влез! — донесся крик вслед.

Отчистив котел от сгоревшей каши, набросал чистого снега — вода мне пригодится. Пусть отошел от форта недалеко, а запасы нужно пополнять при каждом удобном случае.

Когда костер снова занялся, благо разбойники озаботились дровами загодя, небо уже потемнело. Высыпали первые звезды, воздух значительно похолодел. Пар, вырывающийся со рта, окутывал белесым облаком, оседая инеем.

Похлопав себя по рукавам, дождался, пока снег в котле растает и, подхватив рогатиной, отнес в палатку. Эльфийка все еще сидела в своем углу. Лицо покрасневшее, глаза опухшие.

— Ну и чего плачем? — поинтересовался, ставя горячую воду в центр шатра.

— Что ты делаешь?

— А ты как думаешь? — усмехнулся, а сам тут же вышел.

Перетащив камни от костровища, уложил их по центру палатки. Следом притащил горящие угли. В шатре сразу же стало теплее. Длинноухая следила за мной с плохо скрываемым интересом.

— Если станет холодно, вода обратится в лед, — произнесла, наконец, она с таким видом, будто объясняет несмышленышу, откуда на небе дождь появляется.

— Именно, — кивнул я. — Но, если ее разлить по мехам, ничего ей не будет. А теперь — рассказывай, что у вас там за род такой, что повез со своим Главой еще и наследницу. Ведь у вас по матери передается власть, верно?

— Для наемника ты хорошо осведомлен, — поджав губы, сообщила Лиса, отворачиваясь.

Я подложил щепку в угли, пламя коротко блеснуло, принимая подношение. Палатку поставили с умом — дым уходил через специально оставленную щель вентиляции.

— Не хочешь — не говори, мне на самом деле все равно, — произнес я, доставая пустой бурдюк из-под вина. — Просто думал время скоротать, пока вода стынет.

— Меня должны были выдать замуж, — сообщила эльфийка.

— За кого?

— За сына наместника Форгарда.

Я кивнул, подложив в огонь еще одну щепку.

— И чего ты делаешь здесь?

— Демоса убили слуги Малена, — совершенно спокойно ответила Лиса. — За день до моего приезда.

— И отец отправил тебя домой, через все Проклятые Земли? — нахмурил лоб я, пальцем проверяя воду в котле. — Пара бойцов, — кивнул на оставшиеся мужские тряпки, — не очень мощная охрана.

— Больше отправлять было некого, — потупив взгляд, прошептала она. — Дом Лельлеоса…

— Изгнанный и нищий, — договорил за нее я. — А еще хотела меня обмануть, пообещав золотые горы, — укорил, пожурив пальцем. — А я ведь всерьез думал принять предложение, раз там золотые горы. Эх, говорил мне сотник, не доверяй эльфам.

Ночь за пологом палатки заявила о себе волчьим воем и рычанием — трупы в чаще явно станут причиной распри хищников. А мне предстояло решить, что же делать с длинноухой жрицей. Ибо на рассвете нужно торопиться в Хелмгард, чувствую, там сейчас жарко.

 

Глава 7

«Упокоить убитых разбойников»

«Уничтожить нежить в Седых Мхах»

«Спасти Альисьяру из дома Лельлеоса»

«Доставить Альисьяру из дома Лельлеоса к отцу в Форгард» — желтые буквы.

«Добраться до Хелмгарда» — тоже желтое.

Подстава, я не собирался тащить эльфийку через все Проклятые Земли! Какого хрена задание вписалось?! Отец Генрих явно что-то напутал, объясняя принцип работы чертовой книжки!

Отложив Дневник, достал Писание и, уже готовясь к новым неожиданным открытиям, раскрыл первую страницу.

Наемник Алекс, бессмертный воин пятого ранга.

Благословлен отцом Генрихом в форпосте к югу от Снежных Камней. Имеет освященные крест и меч.

Мечник второго ранга.

Убил двух разбойников, пять мародеров, упокоил 107 умертвий, 2 банши. Епитимья не наложена.

Обязан явиться в святое место до семи утра следующего дня.

И когда только успел столько накрошить, усмехнулся я. Вроде все время врагов было по чуть-чуть. Сколько нежити оказалось в Седых Мхах вряд ли вспомню, но уверен — немало. Так что будем верить Писанию. По крайней мере, пока оно трактует историю в мою пользы.

Быстро пролистав до молитв, нашел несколько новых, но совершенно бесполезных. Вот зачем мне «очищающая молитва», снимающая проклятье, если можно ее читать только на других? Или вот — «Благословение», снимает усталость и дарует силы, но для эффекта нужен сан священника?

В сердцах гневно хлопнул книгой, сунул ее в сумку. Свернувшаяся клубком по ту сторону костра Лиса вздрогнула, сжалась, ухватившись за шкуру. Зажмуренные глаза, трясущиеся губы — как бы ни строила из себя крепкую бой-бабу, а все равно непотребства вожака повлияли.

— Эй, — тихо позвал я, — расслабься, все в порядке.

Эльфийка распахнула глаза, несколько секунд затравленно озиралась, но, осознав, что угрозы действительно нет, успокоилась. Я же тяжело вздохнул и откинулся к стене палатки.

По ту сторону шкур все еще слышалось рычание и завывание — хищники до сих пор делили трупы мародеров. Пожалуй, кто-то вместо кормежки найдет возле угощения свою смерть. Но это — жизнь, либо убиваешь ты, либо убивают тебя.

Слушая голоса ночных жителей, закрыл глаза. Выровняв дыхание, погрузился в сладкую дрему, когда реальность совмещается со сном и перестаешь различать, где явь, а где — вымысел.

Лиса снова завошкалась на шкурах, затем — судя по звукам, поднялась на ноги. Неужто решила выйти наружу? Тогда смелости ей точно не занимать…

Но вместо этого длинноухая подошла ко мне и, укрыв нас обоих шкурой, прижалась, обняла. С минуту я не шевелился, слушая довольное сопение эльфийки. С одной стороны — хрен с ней, пусть лежит, так теплее. С другой — сунется кто в палатку, я же отбиться не смогу.

Выступающие из-под шкуры пальцы Лисы ухватились за мой ворот, загорелись магией, наполняя каким-то домашним уютным теплом. Спать захотелось неимоверно, я едва переборол желание тут же обнять хрупкую фигурку в ответ.

— Ну, так мы не договаривались, — прошептал, с трудом разлепляя глаза. — Эй, колдунья! — потрепал Лису по плечу, но эльфийка лишь завозилась, явно не собираясь не то, что просыпаться, а даже двигаться с места.

Пришлось уложить ее на спину и, закутав в шкуру, как младенца в одеяло, выйти из палатки. Пар, валящий от меня, наверное, виден на весь континент. Вот вам и эльфийская магия!

Накатившая сонливость отступила, оставив после себя ощущение крепкого сна. Чувство, будто неделю отсыпался всласть и жрал в три горла, восстанавливая силы. Нет, положительно, девчонка может пригодится! Если сможет так колдовать в бою, а судя по схватке с вожаком — еще как сможет, да ей же цены нет!

И даже папаше отдавать не хочется, признался сам себе, оглядывая поляну. Белые фигуры волков за деревьями и кустами перебегали с места на место. Глухое рычание разносилось по притихшему лесу, словно все замерло, наблюдая сражение за куски относительно свежего мяса.

Тяжело вздохнув, поправил ножны и обошел палатку по кругу. С неба посыпал редкий снег — зима все сильнее сковывала землю. Ненадолго, но вскоре дороги станут непроходимыми. Значит, и до Форгарда доберемся не скоро. А вот в Хелмгарде меня ждут не только ожившие трупы, колдуны барона, но и, нутром чую, столкновения с церковниками, недовольными сопричастностью бессмертного к их делам.

Сделав почетный круг, вернулся в палатку. Пригревшаяся эльфийка мирно посапывала, угли уютно щелкали, выстреливая золотые искры в воздух. Тепло волнами ударяло в потолок, рассеиваясь едва уловимым дымом сквозь щели в шкурах.

До рассвета осталось недолго, так что я улегся у входа и, вытащив меч из ножен, уложил его на грудь. В случае опасности — воткну в брюхо решившему заглянуть за полог.

Но наложенное Лисой заклинание не давало заснуть. Стоило закрыть глаза, в голове началась настоящая баталия мыслей и идей одна другой умнее. Определенно, жрица — полезна, но не на ночь глядя.

Если так и дальше пойдет — днем я просто вырублюсь от недосыпа. Потер переносицу и снова замер, сжимая рукоять меча.

Итак, план прост — берем девчонку с собой, доходим до Хелмгарда, там осматриваемся и идем по своим делам. Не похоже, что на возвращение Лисы отведен какой-то срок, так что смогу воспользоваться услугами жрицы столько, сколько потребуется, пока не занесет в Форгард.

Вот только будет очень не хорошо, если нас все же смогут убить. Я-то воскресну, не впервой. А вот эльфийка вряд ли сможет восстать иначе, как умертвием. На секунду представил, как будет выглядеть поднявшийся из могилы эльф и даже улыбнулся. Гордыня и спесь ушастых и так не делает их обаятельными красавцами, вряд ли после смерти станут лучше.

Пролежав до рассвета, раскрыл глаза, едва первый луч проник сквозь полог. Хорошо, у нас теперь есть кони, можно свернуть лагерь и тащить с собой. Так, стоп, я только что сказал «у нас»? Уж не околдовала ли меня длинноухая жрица?

Отец Генрих сказал, Писание будет отмечать все, верно? Дрожащими пальцами раскрыл книгу, но мое описание не изменилось. Или я настолько околдован, что просто не вижу нужной строчки?

Сделав несколько коротких вдохов-выдохов, привел мозги в порядок и убрал книгу. Ни к чему сейчас суетится — решение принято, нужно двигаться в Хелмгард. Длинноухую, конечно, можно оставить, все же, я не ради нее сражался с мародерами. Но, раз она умеет накладывать какие-то заклятья, может быть полезна в наше темное время.

Усмехнулся. Не могу припомнить и дня, чтобы кто-нибудь не считал наше время темным. И так всю мою жизнь — будто не прекращающийся кошмар, хотя мир все еще не рухнул, птицы не падают с небес, а реки не обратились в кровь.

— Подъем, ушастая, — грубо потряс Лису за плечо. — Я уезжаю, а ты, как хочешь.

Эльфийка тут же раскрыла глаза, будто и не спала вовсе. Резко сев, охрипшим голосом заговорила.

— Ты решил, что будешь делать со мной?

— Конечно, — кивнул, протягивая флягу с остывшей водой. — Сейчас едем в Хелмгард, займемся моими делами. Потом — отвезу тебя к отцу.

— Но…

— Либо я уезжаю один, а ты — сама по себе идешь в Форгард, поняла?

Нет, все же не околдовала. Хрен бы я под заклятьем вообще решил ее оставить. И хотя убогому ясно — выбора у нее нет, но дать даже иллюзию выбора — это точно за гранью.

— Что ты ночью сделала со мной? — спросил, как бы между прочим.

Ушастая пожала плечами.

— Сбросила излишки магии.

— Излишки?

— Ну да, — пожала плечами. — Мы, жрицы, должны постоянно использовать магию, чтобы увеличивать внутренний резерв. Иначе так и останусь со вторым рангом.

Я кивнул.

— Так что наложила?

— Это «Малое восстановление». Не дает уснуть, снимает усталость и притупляет голод.

Снова кивнув, я подхватил сумку и выбрался наружу.

— Еще раз без моего ведома что-то на меня наложишь — мы расстанемся, ясно?

— Но я ведь… — она вылезла следом.

— Ясно? — нахмурил брови, стискивая рукоять меча.

— Хорошо, как скажешь, — покорно наклонив голову, ответила ушастая.

Только седлая коня, я задался вопросом, почему их не тронули волки. Все же одно дело — драться за труп, другое — добыть свежего мяса. Но этих никто не тронул, словно эльфийские, а они явно принадлежали кортежу ушастой, не такие вкусные.

— На них печать защиты, — словно прочитав мысли, сообщила Лиса, ловко взбираясь в седло.

Я оглянулся на палатку, но лишь махнул рукой — это сейчас ее собери, потом разбери. Вряд ли будет время возиться с шатром — не на пикник едем, на войну. Так что черт с ним, пусть остается.

А вот брошенные мной вещи Лиса бережно упаковала и спрятала в сумке. Успел заметить, пока готовил коня.

— И что, совсем не опасно оставлять их?

— Если обновлять печати раз в сутки — можно. Но это только от животных работает. Конокрада или мертвеца это не остановит.

И то верно, против этих людей хозяин заговоренного коня должен использовать иные аргументы — железные, я бы сказал. Впрочем, вряд ли многие в Проклятых Землях смогут похвастаться подобными печатями. Насколько помню, магия вообще удовольствие дорогое, а в нынешнее время — цена должна взлететь до небес. Да и то, если всех магов не перевешали и не пожгли в очередном крестовом походе.

У нас ведь как — если ты чем на врага похож, лучше беги. Военное время заставляет людей сходить с ума. И если на стороне барона — чернокнижники, то тут любой просто умеющий читать будет казаться вражеским лазутчиком. А если ты еще колдовать в отрытую вздумаешь — считай, сам себе приговор подписал.

Да и не было у нас магов отроду — на севере они как-то не приживались. Если я сам первых колдунов на юге увидел, а прожил на севере не мало, вряд ли их тут больше стало за время моего наемничества.

Кони фыркали, перебирая ногами. Пар из ноздрей оседал легким налетом инея на сбруе и гривах. Отлежавшийся за ночь снег хрустел под тяжелыми копытами, напоминая равномерный бой барабанов кочевников, вставших под руку узурпатора.

Я словно снова оказался на поле, где схлестнулись две волны человеческих морей. В ушах зазвенело от несуществующих криков и скрежета стали, когда не разбираешь, где свои — где чужие, а просто пытаешься выжить.

Передернув плечами, поймал внимательный взгляд Лисы.

— Все в порядке? — поинтересовалась ушастая. — Я могу…

— Что? — вышло грубее, чем хотел. — Заколдовать меня?

Лиса не обиделась.

— Помочь, я просто предложила помочь.

Поджав губы, тронул поводья, понукая коня двигаться быстрее. Скорее бы добраться до Хелмгарда — от этой чертовой тишины вокруг меня начинает знобить.

 

Глава 8

Топча рыхлый снег, кони тихо фыркали и мотали головами. Серое небо, забранное сплошным покровом облаков, давило на плечи, сжимая мир до крохотной сферы, внутри которой двигались пара коней и двое наездников. Бесконечная дорога и одинаковый лес по бокам — путешествие в Хелмгард проходило тоскливо.

Приложившись к бурдюку с водой, предложил Лисе попить, но длинноухая лишь помотала головой, глядя под копыта своего коня.

Пожав плечами, сунул баклажку на место. Крохотная золотая пыль проявилась на мне, тут же взлетев в воздух. Я проводил исчезающие крупицы взглядом и досадливо крякнул.

— Твое благословение кончилось, — сухо пояснила Лиса.

— Ага, не успел, — кивнул я. — Ничего, доберемся до Хелмгарда…

— И никто не узнает, что ты — работающий на Церковь бессмертный, — продолжила эльфийка. — И у тебя будет способ избежать неприятных разговоров, да?

— Ты слишком наблюдательна, — проворчал я.

— Как и любой маг, я вижу наложенные эффекты.

— Вот я и говорю, слишком ты умная.

— Я — жрица, — с гордостью сообщила Лиса, приложив руку к груди.

— Ага, я так и сказал. Все проблемы от упорных раздумий. Подумал барон Мален, что неплохо бы усилиться, связался с чернокнижниками — и вот итог, мертвые встают из могил. Думал твой отец возродить былую славу своего дома, отправил тебя свататься к местному владетелю. А по итогу — ты кончила свой путь в палатке мародера.

— Знаешь, ты мог бы быть и повежливее.

— Конечно, — с готовностью кивнул я. — Но разве от того, что я буду обходителен, история изменится? Ты все равно — наследница погибающего эльфийского рода, попавшая в рабство к мародеру. А Проклятые Земли вряд ли скоро оправятся от предательства Малена.

Длинноухая громко фыркнула, выражая негодование, я же уставился вперед, пытаясь разглядеть стены далекого Хелмгарда. По идее мы вот-вот увидим черную полосу города, торчащую из-за верхушек сосен и елей, разбросавших длинные лапы-ветви.

Но о близости города мы узнали даже раньше, чем увидели сам Хелмгард. В нос ударил едкий запах гари и гниения. В снегу, еще нетронутом путниками, попались первые предвестники осады — укрытые белым саваном тела.

Лиса морщила носик, я же вглядывался в застывшие лица. Обезображенные разложением трупы сохраняли следы рубленых ран, некоторые топорщились ежиком стрел. Часть обожженных тел нашла последнее пристанище под обугленными стволами деревьев. Я даже понадеялся, это работа жидкого огня, а не колдунов.

Видимо, эти люди погибли накануне — по идее Проклятые Земли должны возродить мертвых ночью. Значит, как минимум стоит поспешить в город — не хватало еще напороться на армию людей, перешедшую под руку мятежного барона.

Поддав пятками, ускорил коня. Чувство тревоги, подогреваемое запахом гари, требовало спешить. Буран, судя по всему, ушел дальше на север — и уже сегодня эти трупы снова встанут на ноги.

— Не хочешь обезглавить их? — подала голос Лиса.

— И потерять время? — отозвался я. — Нет уж, сначала — в город, потом будем думать.

— Но ведь они восстанут.

— Город осажден войсками барона. Пока мы будем возиться здесь, где гарантия, что нас не прижмут уже поднявшиеся умертвия? — пояснил, подхватывая поводья ее коня. — Так что — сперва в Хелмгард.

Эльфийка не спорила, лишь кривилась, завидев новый отвратительный труп. Я же продолжал вглядываться в лица. Ни одного ребенка или женщины — это хорошо. Значит, как минимум, город укрыл их за своими стенами, а сюда дошли уже настоящие воины.

Вот только здесь почти сотня тел — это сколько же мертвецов против них выступило, что погиб такой отряд? Мысль заставила неприятно поежиться.

Спустя еще минут пять небо окрасилось в темно-серый цвет. Чадили тлеющие предместья Хелмгарда — нос забивала гарь, сажа оседала на белоснежный покров, жирными пятнами слетала на одежду и лошадей, оставляя стойкий привкус угля на зубах.

Безветрие лишь усугубляло положение. Дышать стало невозможно — легкие забивал едкий дым, густой поволокой поднимающийся над землей.

— Мне это не нравится, — сообщила Лиса, натягивая кусок ткани на лицо. — Такое ощущение, что горит сам город.

Я не стал отвечать, лишь поддал пятками. Кони перешли на рысь, бодро мешая черно-белый снег копытами. Тревожно вглядываясь вперед, я рассматривал пылающий Хелмгард.

Высокие стены, сложенные из грубо отесанных каменных блоков, окрасила черная, как ночь, сажа. Жирные угольные разводы лизали ворота, как огонь лижет бревна. Такое ощущение, что кто-то просто выплеснул антрацитовой краски на город.

Густой смог, поднимающийся по периметру Хелмгарда, топил в себе светящиеся глухим алым цветом предместья. Вряд ли кто-то станет жить теперь на этом пепелище.

Воздух стал еще более едким, забивая носоглотку. Хотелось кашлять и чихать, но я ухватил поводья спутницы и пришпорил коня. Оставаться в черном тумане — слишком рискованно.

Стоило углубиться в облако дыма, со всех сторон разнеслось грозно-торжествующее шипение. Мертвецы не пали от солнечного света — они скрывались в черных, стелящихся по земле, тучах. И вот добыча сама сунулась к ним в жадные глотки.

— Гони! — выдергивая меч, со всех сил шлепнул коня Лисы.

Эльфийка едва успела перехватить поводья. Еще чуть-чуть и ее бы сбросило с резко набравшего разгон скакуна. Если повезет — добежит до ворот в целости и сохранности.

Я же сощурил глаза — едкий дым выедал их, вышибал слезы и душил. Но нужно выиграть немного времени, отвлечь внимание на себя, пока Лиса мчит к воротам. Там она будет в безопасности…

Костлявые лапы вцепились в ноги коня, моментально валя животину наземь. Я едва успел выдернуть ноги из стремян, покатился в сторону, сжав зубы и зажмурив глаза. Горячие деревянные обломки раздирали многострадальную куртку, цеплялись за штаны.

Ничего не видя, вскочил на ноги, стараясь определить врага по звуку. Но треск догорающих углей, ржание убиваемого коня, злобное шипение — все это смазывалось густым смогом.

Поводя мечом из стороны в сторону, закрыл глаза. Вот лопнула, разлетаясь искрами, деревяшка. Вот шуршит под поверженным скакуном сухая земля. Хрипит умертвие, приближаясь слева.

Секунда, две — разворот, тычок клинком вперед. Лезвие напарывается на плоть, сквозь сомкнутые веки вижу золотой свет меча. Тварь шипит хватаясь за лезвие.

Рывок назад, отрезая пальцы умертвия, кувырок в сторону — над головой проносится чья-то жадная лапа. Со всех сторон шипение и треск распадающихся углей — меня окружили.

Волчком вертясь на месте, выставил меч, не позволяя врагам приблизиться. Сзади лопнуло, я бросился в сторону, но напоролся на чьи-то острые когти.

Удар по голове, рассекающий кожу, на секунду ослепил. Тут же несколько умертвий, торжествующе шипя, вцепились в плечи. Я дернул мечом, но оружие почти моментально выбили из рук, продолжая осыпать острыми когтями.

В тесноте совершенно не продохнуть — помимо гари, теперь вонь разлагающихся трупов и стойкий медный запах собственной крови.

Я снова дернулся, пытаясь вырваться из смертоносной хватки, но твари лишь сильнее вцепились. Сквозь зубы выдыхая отработанный воздух пополам с кровью, рванулся вперед, стараясь завалить шинкующего брюхо мертвеца, но задние удержали.

Еще один удар в живот, меня согнуло пополам. По ногам будто из ведра хлещет кровь. Еще удар — плашмя по затылку, я рухнул на горячие угли. Зашипело мясо, зашипели враги.

Сквозь пелену боли, дернулся в сторону. Пальцы нащупали рукоять. И тут же кто-то наступил на ладонь, впиваясь острым когтем, прошил, как гвоздем насквозь.

Я закричал от боли, выдавливая последний воздух из легких. Кто-то пнул по голове, кто-то стащил острыми пальцами сапог, разрезая ногу вместе со штаниной.

Удары сыпались со всех сторон, я мог только дергаться и сжиматься, стараясь закрыться от новых ударов. Боль терзала тело, чьи-то зубы вцепились в голень, с урчанием отрывая клок мяса.

Я же мог их победить, почему мне так больно? Где же сила веры, когда она так нужна?

Тьма навалилась, путая сознание, спасая от боли. Помутненным мозгом чувствовал, как твари дергают тело, разрывая на куски. Сломанными и порванными ушами слышал, как шипят мертвецы, с удовольствием кромсая на части.

Боль накатывала волнами, выцеживала кровь из ран. От каждой такой волны я стонал в голос, но пиршество все не кончалось.

Еще удар когтями — прямо в шею. И я перестал чувствовать свое тело. Тварь перерубила позвоночник, пришла холодная мысль. И черт с ним, хотя бы не мучаюсь.

— Ael herre!

Зеленое свечение ворвалось в почерневшее сознание, стряхивая бессознательность и возвращая в паршивый реальный мир. Пальцы сомкнулись на рукояти меча, сверкнувшего золотым огнем.

Дура, сказал же, бежать.

— Vade retro! — грянул хор мужских голосов.

Словно солнце, божественный свет разрезал черный смог, испепеляя мертвецов, пировавших надо мной. Сжимая меч, рванулся в сторону, но никто на этот раз не спешил кромсать мое усталое тело.

Я раскрыл глаза и поднялся на ноги. Противников не осталось, зато со стороны города ко мне ехали четверо. Лиса, держащаяся чуть впереди, бледная, как смерть, закусила губу и тревожно оглядывается. Трое воинов в позолоченных доспехах, с боевыми молотами на поясах, верхом на белоснежных могучих конях, хмуро глядят на меня.

— Бессмертный, — кивнул крайний слева — рыжий, как пламя, даже глаза кажутся красными.

— Сгодится, — буркнул второй, совершенно лысый пожилой воин.

— Я говорил, нужно зачистить предместья, — добавил третий, самый молодой.

Я кивнул сразу всем, благодаря за спасение. Раны на теле затянулись, но в голове все равно отложилось, как меня дербанили на части. Трясущимися ногами переступал по выжженной едва тлеющей земле.

— Ну, Альисьяра из дома Лельлеоса, — растягивая слова, заговорил лысый паладин седьмого ранга, — мы помогли, как вы и просили.

Эльфийка подала коня мне навстречу и протянула руку, помогая запрыгнуть в седло позади нее.

— Спасибо за помощь, паладины, — улыбка заиграла на лице длинноухой.

— Бороться со Злом — наше призвание! — заявил молодой блондин, гордо подбочениваясь. — Так что…

— Заткнись, Бернард, — оборвал рыжий. — Поехали в город, пока еще мертвецы не набежали. Не знаю, как вы, а я всю силу выдал, чтобы бессмертного спасти.

— Спасибо за помощь, — запоздало вставил я.

— Благодарность нам твоя ни к чему, проклятый, — заявил старик. — Не знаю, за каким… тебя сюда принесло, но лучше нашему брату не попадайся. Не то время, чтобы разбираться, зачем ты в осажденный город прибыл.

— А лучше бы тебе убраться подобру-поздорову, — заметил рыжий. — Почти вся ваша братия на стороне барона, чтоб гореть ему в Геенне Огненной веки вечные, Малена.

Я вскинул брови.

— Меня прислал отец Генрих.

Паладины переглянулись.

— Пахнет ересью, — заявил рыжий. — Или тебе сильно по голове досталось? Какой священник с бессмертным свяжется?

— На кострах вас жечь надо, — заявил Бернард, едва достигший третьего ранга.

— Я не выбирал бессмертия, — устало выдохнул я.

— Господь всем дает свои испытания, — изрек лысый. — Не нам судить его поступки и решения. Раз пришел бессмертный к нам на помощь, ее принять надо…

— Он ж проклятый! — хватаясь за рукоять, картинно вспылил блондин.

— Все мы — Его дети, — подняв палец, ответил старший. — Зайдем в город, бессмертный, сразу езжай в церковь. Пусть те, кому положено, твою судьбу решают.

Больше никто не проронил ни слова, пока мы не въехали в маленькую калитку в воротах Хелмгарда.

 

Глава 9

Осажденный нежитью город был спокоен и даже, на удивление, приветлив. Люди улыбались, занимаясь своими делами. Прачки вышагивали в обнимку с корзинами белья, лоточники зазывали купить диковинные южные фрукты и местную картошку. Казалось, их совершенно не волнует, что враг подобрался к самым стенам, и вот-вот будет брать Хелмгард штурмом.

Впрочем, улицы наводнили войска и служители церкви. Проступающие под темными рясами блестящие доспехи, суровые лица клириков, веселые шутки воинов, будничные разговоры стражи — все это перемешивалось, наползало друг на друга, создавая ощущение безопасности. Оттого горожане и не переживали о пришедших под стены умертвиях. Когда тебя охраняют такие бравые служаки, чего можно бояться?

Паладины оставили нас вдвоем, едва мы въехали за стену — дежурная троица святых воинов оказалась приставленной к караулу. Мне только и оставалось, что головой покачать — отец Генрих сказал, все паладины отправились на север, но если эти остались здесь, мне совершенно не ясно, как еще не уничтожили барона Малена с его войском.

Из головы не шло, как они всего лишь втроем испепелили целую толпу нежити, едва не прикончившей меня в предместьях. Уверен, это далеко не предел их возможностей.

Отсюда вырисовывалась еще одна проблема — почему не мог накопить силу веры я сам. Насколько помню, священник утверждал, что после пробуждения креста — это лишь вопрос времени, когда смогу развеивать умертвий словом. Но практика не теория, что-то пошло не так.

Мощеную камнем центральную улицу сковали ровные ряды двухэтажных домов. По бокам тянулась металлическая решетка водостока — Хелмгард явно стал богаче за эти тридцать лет, что я скитался по югу в поисках приключений и звонкой монеты.

Лиса без остановки вертела головой, подмечая то изящные ставни на окнах, то добротную одежду жителей. А у лотка булочника остановилась, чтобы прикупить несколько пирожков. При взгляде на парующие булки в моем желудке жалобно квакнуло.

Сквозь плотную пелену серых облаков проступил, яркий как в глазунье на сковородке, желток солнца. Едва уловимое тепло спускалось на землю, почти незаметно окропляя серокаменный город. Стало чуть ярче и вместе с тем — углубились тени, в пору кошельки срезать у зевак, медленно стекающихся к центральной площади.

Пока эльфийка наседала на пирожки, я сощурил глаза, стараясь разглядеть, что творится впереди. Впрочем, уже через десяток метров стала ясна причина столпотворения.

Три высоких креста возвышались над площадью. Прислоненные шалашом дрова окружили помост из колодца пропитанных раствором бревен. Три фигуры в грязных серых мешковинах висели на цепях, опустив головы.

Среди разодетых в лучшие одежды жителей мелькали лоточники. Срывая голос, они призывали раскупать вкусные свежие лепешки. Водоносы в голубых накидках, расталкивая народ, вторили им, спеша заработать мелкую монету для поддержки штанов.

— Кого-то сожгут, — равнодушно сообщила Альисьяра, вгрызаясь острыми зубками в одуряюще пахнущий мясом пирожок. — Посмотрим?

— Ты будто на представление смотреть собралась, — скривился я.

— А почему нет? Для народа подобные действа — настоящий праздник, — она ткнула в сторону разряженных горожан. — На людей посмотреть, себя показать. Людям нужно чувствовать, что добро побеждает над злом. А тут — такой красноречивый довод, — кивнула в сторону крестов. — Ведь это не их будут жечь заживо.

Я оставил длинноухую без ответа. И так понятно, что эльфам наша церковь — поперек горла. Святые отцы даже своих соплеменников не всегда жалуют, что говорить об ошибочных созданиях Господа? Пожалуй, не будь у человеческих властей нужды в перемирии с народом Лисы, на костер так же возводили бы и соплеменников моей жрицы.

Церковь, куда нас послали паладины, возвышалась над остальными постройками метров на пять. Величественное здание смотрело витражами трехметровых окон на площадь, пестрящую разноцветьем нарядов. Высокий и тонкий крест с острыми концами бросал широкую тень на город, как прицел корабельной пушки. Почти черный камень сооружения на фоне сине-желтых вкраплений стекол казался черным грехом на душе смертного.

— Туда все равно не проехать, — сообщила Лиса. — Придется ждать, пока народ разойдется.

Я кивнул, рассматривая жителей осажденного Хелмгарда. Суть вещей реагировала не на всех. Где-то приходилось всматриваться, чтобы разобрать, кто передо мной. Потратив пару минут, выяснил закономерность — чем выше ранг, тем сложнее мне определить принадлежность человека. Когда присмотрелся к страже, окружившей помосты, пришлось приложить усилия, чтобы распознать седьмой ранг бойцов. Сами же будущие жертвы не определялись вообще — но я списал это на расстояние. Еще одно ограничение подаренной способности — дальше метров сорока суть вещей уже подводила.

Наконец, ворота церкви с тяжелым гулом раскрылись, звонарь на колокольне выдал переливчатую трель. Черная фигура, дергающая за нити в вышине, была едва заметна с земли.

Кавалькада из десятка священнослужителей протекала сквозь толпу, как вода через песок — люди поспешно расступались, оттаптывая стоящим позади пятки. До меня долетали недовольные крики, я заприметил пару стихийных драк, но все быстро успокаивались, стоило кому-либо из клириков бросить всепрощающий взгляд в сторону смутьянов.

— Они давят аурой, — облизнула пересохшие губы эльфийка. — Будь осторожен.

Я пожал плечами. Чего бояться? Я хоть и бессмертный, но судя по словам паладина, только часть нас, пусть и большая, сражается на стороне Малена. Так что не думаю, что мне грозит что-то серьезное. Суть вещей не только у меня имеется — те же паладины с легкостью считали и мой ранг и бессмертность.

Белые рясы добрались до помоста. Длинные полы утепленных накидок громко шуршали в навалившейся надгробной плитой тишине. Стихли даже птицы, все это время напевающие свои трели на крышах города.

Один из святых отцов поднялся по ступенькам, поддерживаемый под руку служкой. Молодой мальчишка с таким благоговением смотрел на лысого и трясущегося от немощи старца, что я заподозрил в нем праправнука клирика. Наконец, священник выпрямился, расправил мантию и, осенив толпу знамением, оставившим в воздухе вполне зримый золотой крест, заговорил.

Хриплый надтреснутый голос разнесся по площади, будто в рог протрубили.

— Дети мои, время пришло вознести к небесам нашу общую молитву во спасение этих заблудших во зле душ, — проскрипел священник. — Давайте же помолимся о спасении для наших братьев.

Он отстранил мальчишку помощника, крепко встал, расставив ноги. Из горла старика зазвучали первые слова, разлетающиеся золотыми волнами по толпе. Я почти кожей ощущал, как меня вместе со всеми охватывает робкая магия света.

— Он силен, — сдавленно выдохнула Лиса. — Мне такому еще учиться и учиться.

Со всех сторон на нее устремились злобные взгляды. Люди словно были готовы разорвать длинноухую девчонку на части за кощунственную речь посреди святой молитвы.

Попахивает нездоровым фанатизмом, подумал я, разглядывая невесомые золотые пылинки, оседающие на окружающих. Впрочем, если силой святого слова Хелмгард удерживается от поражения нежити — это вполне допустимая жертва.

Я прекрасно помню, как люди сбрасывали маску цивилизации, обращаясь в диких зверей, готовых убивать всех и каждого, стоит только бросить косой взгляд. Там, на юге, где единого бога нет вовсе, религиозных войн не существует. Ибо там звери бьются с другими зверьми. Там делят редкую воду и пищу, борются за первобытное право выжить.

И только здесь, в Проклятых Землях, слово божье обретает силу. И вместе с тем пускает в души людей свои алчные корни реальное, ощутимое и настоящее зло.

Не так страшен тупой дикарь, как обезумивший мастер меча, говаривал сотник. Что ж, теперь я вижу, что мужик был намного мудрее, чем нам, желторотым птенцам, казалось. И теперь меня втянуло на одну из сторон адского котла, где по оба края — просвещенные, способные словом поднимать мертвых или отправлять других людей в бой.

Священник закончил молитву, толпа приветственно загомонила — на место старика всходил новый клирик. Такой же лысый, но гораздо моложе, с седой короткой бородкой, окаймляющей изрезанное шрамами лицо. Под рясой отчетливо проступали острые грани доспеха.

Святой отец Константин, инквизитор пятнадцатого ранга, сообщила суть вещей, заставив меня раскрыть рот. Если в городе такие серьезные клирики, это проясняет, как Хелмгарду удается сдерживать армию Малена.

— Высшим судом инквизиции было установлено, что эти трое подсудимых, — Константин повел рукой в сторону прикованных, — виновны перед Богом за распространение ереси.

Дальше я не слушал, и так ясно, что расскажет дознаватель. Орден следователей хоть и призывал к покаянию, очищению через отречение, но считал веским лишь одно доказательство — смерть. Если ты смирился, попадешь на небо, нет — гореть тебе в Геенне Огненной. Еще во времена моего похода на юг, инквизиция выискивала колдунов и ведьм, чтобы возвести заблудших овец на костер, откуда вместе с дымом их души отправлялись на Божий суд.

Константин говорил долго, верно подобранные слова находили отклик в сердцах горожан. В подвешенных на цепях еретиков вскоре полетели огрызки и грязь. Следом запылали факелы, над площадью разнеслись крики боли и смрад паленого мяса. Я скривился — желудок подкатил к горлу, хорошо, что я не ел.

Под воздействием благословения старого священника толпа ощутила то, что я только осознавал. Причастность к монолитной церкви, единение с такими же верующими придавало сил и уверенности. Но если отец Генрих не нуждался в подпитке за счет убиваемых во славу Господа, отец Константин насыщался силой — я видел, как освобождающаяся из трех костров золотая пыль кружится над инквизитором, собираясь в яркое облако. Струи света вошли в тело святого отца, впитались, а его ранг сменился новым — шестнадцатым.

— Ты тоже это видишь? — почти шепотом спросил я эльфийку.

— Конечно, я же тебе говорила…

— Мне это не нравится, — процедил сквозь зубы, сжимая поводья. — Он же только что забрал их души!

Лиса хмыкнула.

— И что же ты сделаешь, бессмертный воин? — с прищуром взглянула на меня длинноухая.

Я скрипнул зубами. А что я могу сделать? Доказывать людям, что инквизитор только что переступил черту, воспользовавшись такой же дьявольщиной, что и барон? И кто мне, бессмертному, поверит?

Да и потом — он же ради Хелмгарда это делает. Так какая мне разница, каким способом святые отцы защищают свою паству? Мое дело — крепче меч держать, а думать — пусть конь думает, у него голова большая.

— Уходим отсюда, — объявил я, разворачивая лошадь.

Благо толпа жадно прижималась к месту казни, вокруг нас стало свободнее. Эльфийка улыбнулась, следуя за мной. Когда отъехали на достаточное расстояние, она кивнула на мою сумку.

— Твоя книга светится, Алекс.

Я сунул руку, нащупал обжигающую пальцы обложку Дневника. Раскрыв его, я злобно выдохнул.

«Остановить еретиков, захвативших власть в Хелмгарде»

 

Глава 10

— Я не могу взять эти украшения, — в очередной раз запротестовал карлик в позолоченном монокле, размахивая маленькими ладошками. — Это же эльфийское добро — с меня же спросят! Что я скажу, когда в Хелмгард явиться кто-нибудь из дома бывших хозяев?

— А со мной — дочь главы дома Лельлеоса, к которому относились хозяева побрякушек. Так что покупай, — начиная свирепеть, настаивал я.

Лиса, все это время стоявшая в тени, разглядывая разложенные по лавке товары, обернулась. Откинув капюшон, продемонстрировала торчащие уши и широко улыбнулась хозяину ювелирной.

— Мастер, никто не станет спрашивать, откуда у вас собственность дома Лельлеоса, если вы дадите за них достойную цену, — мелодичный голос жрицы звенел колокольчиком, разлетаясь по помещению.

При упоминании о достойной цене, и без того сморщенное лицо карлика скривилось еще больше. Он явно не рассчитывал отдавать нормальную стоимость побрякушек. Потому и упирал на возможные проблемы.

Но нам нужны деньги, так что…

— В общем, слушай сюда, недоросль, — вмиг теряя самообладание, я грохнул кулаками по прилавку. — Если ты не дашь нам нормальной сделки, все в городе узнают, как ты отказал в помощи наследнице дома Лельлеоса. И вот тогда, — я ткнул пальцем в его костюмчик, — вот тогда к тебе точно появятся вопросы у эльфийского народа, почему ты не помог попавшей в неприятную ситуацию Альисьяре.

Длинноухая кивнула с важным видом и снова улыбнулась. Карлик перевел взгляд с ее доброжелательного лица на мое и устало вдохнул.

— Я все равно не могу выплатить реальную стоимость этих вещей, — он отодвинул ладонью россыпь перстней и ожерелий. — Что хотите делайте, но не только эльфы начнут задавать вопросы. В городе свирепствует инквизиция, и нелюдям все чаще приходится страдать от поборов на очередной крестовый поход или и того хуже — выгоняют из Хелмгарда! Это нас, коренных местных жителей! — встрепенулся он. — Так что, при всем уважении, госпожа Альисьяра из дома Лельлеоса, я не могу пойти с вами на сделку.

Я громко выдохнул, борясь с желанием прирезать мерзкого карлика на месте. Пальцы уже опустились к рукояти, но эльфийка разрядила обстановку.

— В таком случае мне нужен простой заем под часть реальной стоимости, мастер. Составим контракт, — она отодвинула меня в сторону. — Скажем, на три месяца я закладываю вам наши драгоценности за ту сумму, что вы можете выплатить прямо сейчас.

— Но… — стушевался карлик. — Это все равно будет очень маленькая сумма.

— Да ладно, скряга! — включился я. — Когда еще у тебя будет принцесса эльфийского дома? Ты же сможешь повесить себе на вывеску, что у тебя в клиентах — дом Лельлеоса!

Хозяин кивнул.

— И при следующем рейде инквизиции с меня тут же стянут кожу.

Проклятые еретики, я теперь даже трофеи не могу продать в этом чертовом городе? И куда, мать вашу, деваться? До ближайшего населенного пункта пара дней пути. И это без скидки на блуждающую нечисть!

— Какую цену вы можете предложить прямо сейчас? — не сдавалась Альисьяра.

— Десять золотых, два серебряных и пятнадцать меди, — тут же выдал карлик. — Но вы должны понимать, я буду попросту разорен — реализовать ваш товар я не смогу, пока в Хелмгарде инквизиция, а перепродать можно только через Гильдию караванщиков. А это — новый процент.

— Мы согласны, — кивнула эльфийка, вынимая бумагу из-за пазухи.

И когда только успела бланком договора разжиться, подумал я, глядя, как ушастая ставит роспись на документе. Впрочем, мое дело — сторона, выручить деньги, обеспечить себе крышу над головой и придумать, что делать с чертовым Дневником, с какого-то перепуга решившим, будто я попру против целого города.

Ведь раз Константин проделал свое черное дело на виду у всего Хелмгарда, запруженного церковными сановниками — здесь все заодно. И как мне бороться с такими ребятами?

Меж тем карлик отсчитал положенную сумму, смахнул все в кошель и передал Лисе. Эльфийка поблагодарила хозяина и, подхватив меня под руку, выпроводила на улицу. Я подхватил переданный кошель и сунул под куртку.

— Ну, доволен? — блеснула влажными глазами ушастая.

— Почти, вот теперь снимем комнату, поедим — и там посмотрим. Да ладно тебе слезы лить — это всего лишь украшения! — я хлопнул спутницу по плечу. — Тем более, твои воины погибли, им они уже без надобности.

— Я должна была о них заботиться, о них и их наследии, а вместо этого — застряла с жалким наемником, у которого за душой ни грамма меди. Боги, если кто узнает, что я продала…

— Зато ты сегодня поешь и будешь ночевать в тепле, — оборвал я. — Идем, здесь неподалеку есть хорошая гостиница. По крайней мере, тридцать лет назад — готовили там неплохо.

— Ты меня не слушаешь, — все же позволяя себя вести, пробормотала эльфийка. — Я не какая-то там, я — Альисьяра из дома Лельлеоса!

— Поменьше пафоса, госпожа Альисьяра. Смею напомнить — тот самый жалкий наемник, не имеющий и грамма меди, спас твою благородную шкурку из объятий мародеров. Можно сказать, что я перенял штандарт твоих воинов и теперь сам несу за тебя ответственность. И, знаешь, судя по тому, что ты еще жива, тебя не насилуют и у тебя есть, что положить в рот — я справляюсь гораздо лучше, чем они!

— Да как ты смеешь! — тут же вырвалась она. — Мои…

— Мертвы, Лиса, — тихо обронил я, окидывая взглядом улицу. — И ты будешь мертва очень скоро, если не спрячешь свои уши.

Нужно отдать ей должное, тут же накинула капюшон, обрывая спор. И вовремя — с соседней улицы вырулил патруль стражи. Если карлик прав и нелюдей действительно активно притесняют — не стоит лишний раз светить жрицу. Да, она даже без торчащих ушей не очень похожа на человека, но если в капюшоне — не сразу и заметишь.

А кто будет приглядываться к бредущей в грязном плаще женщине, когда ее мужчина демонстративно держит руку на мече, явно ища повод пустить его в дело? Правильно, никто.

В молчании добрались до гостиницы. Она сменила название, пережила покраску с белого на зеленый, но все еще одуряющее пахла прекрасной домашней едой. Помимо конского навоза, естественно, благоухающего от коновязи да пристройки конюшни.

Мелкий мальчишка поймал медяк, попробовал на зуб, и только после этого согласился убрать наших лошадей под крышу. Небо потемнело, разродилось мелким снежком. Так что я кивнул конюшенному и первым взбежал по широкому деревянному крыльцу.

Дернув дверь, вдохнул одуряющий аромат жареного лука и мяса. Несколько каминов под стенами волнами разгоняли тепло, в котлах булькала похлебка. Несколько угрюмых посетителей по разные концы зала, толстый трактирщик в сером переднике протирал стойку. Пухлозадые подавальщицы с длинными косами, весело дергающимися на уровне бедер, носили пиво гостям. Тоскливая мелодия тянулась из угла, где тренькал на лютне полупьяный бард в грязном разноцветном тряпье.

Довольно крякнув, я подхватил Лису под руку и утянул с собой к стойке.

— Хозяин! — хлопнул ладонью с парой монет перед носом трактирщика. — Комнаты свободные есть?

Хмуря брови, толстяк окинул нас с ушастой взглядом, и заговорил:

— С одной койкой — десять медяков за ночь. Возьмешь на неделю — серебряный.

Я тут же отсчитал нужные деньги.

— А где я буду спать? — с негодованием воскликнула Лиса.

— Со мной в обнимку, — улыбнулся я. — Пару ночей переживешь, не волнуйся, я сплю крепко, не пинаюсь. Кстати, хозяин, а чем накормишь путников?

Вместо ответа трактирщик кивнул на свободные столы.

— За серебряный — включено в цену, — сообщил он нам в спину.

Кто бы сомневался, подумал я, опускаясь на колченогий табурет. Лиса села напротив, сложив локти на столе, уставилась на меня испепеляющим взглядом.

— Решил унижать меня и дальше? Мало тебе продажи украшений из моего дома? Решил воспользоваться мной?

Я пожал плечами.

— Говори тише, Лиса. И не лезь под руку, мне нужно осмотреться, прежде чем что-то решать.

Нам подали кашу с мясом и пиво. Улыбающиеся мне издали подавальщицы сразу же мрачнели, стоило разглядеть в Лисе эльфийку. Я, не спеша, отпил пенного напитка и утерся тыльной стороной ладони. Ушастая последовала моему примеру.

— Ты все-таки думаешь делать, что говорит твоя книга? И после этого вы, люди, считаете, что у эльфов с головами не в порядке, — фыркнула длинноухая.

— Меньше всего мне сейчас нужен совет от главы рода, согласившейся переправляться через Проклятые Земли с парочкой телохранителей. Вообще, тебе очень повезло, что вас не сожрали умертвия. Я, даже не войдя толком на земли барона, и то едва не погиб, что уж говорить про тебя.

Бровки сшиблись на узком лбу эльфийки.

— Я — жрица!

— А я — мужчина, — стукнул кружкой по столешнице. — Так что не спорь, ешь и пойдем в комнату.

Быстро вбросив кашу, как уголь в печку, прожевал, запивая пивом. Пойло, честно говоря, то еще, да и готовить стали гораздо хуже. Старый хозяин Хорах, что стоял за стойкой тридцать лет назад, был гораздо приятнее, чем нынешний.

Искандер, трактирщик пятого ранга. Отъелся, сволочь, на чужом труде. Не было у Хораха сыновей. Дочки были — да, но одна полегла от падучей, вторая вышла замуж за мелкого лавочника и упылила на юга — лично видел ее на границе, когда уносил ноги из Седых Мхов.

Сумка, брошенная под ноги, чуть заметно засветилась. Видимо, неуемный Дневник записал мне новое задание. Интересно, у него есть какой-то предел или все мои подозрения и мысли будут выливаться в задачи совершить несовершаемое?

Оказавшись в предоставленной комнате, уселся на кровать. Сундук в углу, замызганное оконце, куда едва пробивается свет с улицы, чахлая койка с продавленным матрасом — вот и все убранство.

Ушастая тут же плюхнулась к стенке и отвернулась. Хрен с ней, пусть отдыхает. Я распахнул Дневник и кивнул сам себе.

«Узнать, как трактирщик Искандер получил гостиницу „Хорохорица“», — гласила новая строчка.

Отложив Дневник, достал Писание и долго листал в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы подсказать, как бороться с инквизицией. Можно, конечно, плюнуть на все, не мое это дело — еретиков бить, пока не платят, но… Я вроде как должен — пообещал же отцу Генриху, а слово нужно держать, иначе кто тебе в следующий раз поверит?

Ответ нашелся на последней странице — то есть первой, я же листал с конца.

Наемник Алекс, бессмертный воин пятого ранга.

Имеет освященные крест и меч.

Мечник второго ранга.

Благословение исчезло, значит, я не защищен от нежити. Крест и меч это прекрасно, но, если вспомнить, как меня трясло в Седых Мхах без магии церкви, и как потом рубил умертвий в капусту, становится ясно — без благословения из города уходить нельзя.

А раз дела обстоят так — меня ждет визит к еретикам. Погладив рукоять меча, я спрятал книгу в сумку и улегся на кровать, невольно прижавшись боком к спине эльфийки.

Отдохнем и посмотрим, что нас ждет дальше. В конечном счете — я же бессмертный, верно?

Расскажи Богу о своих планах…

 

Глава 11

Крышка капсулы отъехала в сторону, я разлепил глаза, еще прибывая в мире игры, а на меня уставилась, поджав губы Ариадна.

— Я кому говорила, сессии по времени должны быть ограничены, Алекс? — гневно заговорила она. — Ты понимаешь, что рискуешь нарваться на проблемы?

Сняв маску с лица, я позволил себе наглую ухмылку.

— Ты же обещала, что никаких рисков нет.

— Я сама тебе их устрою, если не будешь соблюдать условия, — пригрозила блондинка, отодвигаясь. — Вылезай давай, и побыстрее — нам с тобой еще на прогулку идти.

Я тяжело вздохнул, хватаясь за края биокапсулы. Мышцы ныли, словно после долгой тренировки. Пальцы подрагивали, с трудом держась за ванну, но все же смог самостоятельно выбраться наружу.

— Если я выхожу во время любого сна, почему было просто меня не выдернуть принудительно?

Ариадна швырнула в меня брюками.

— В следующий раз так и сделаем, поверь, — продолжая злиться, заявила девчонка.

— Сара говорила, я могу выходить только в святых местах, — пробормотал, натягивая штаны.

— В любых специально отведенных местах, — поправила меня куратор. — Личные комнаты, дома, гостиницы, святые или проклятые места — в зависимости от фракции.

— То есть в «Проклятых Землях» есть еще и суперпроклятые места?

Она махнула рукой.

— В игре сорок две фракции, Алекс, естественно, у каждой свои особые требования и привилегии.

— Ни хрена себе! — присвистнул, застыв с расстегнутыми брюками. — Кстати, об этом, как так получается, что я должен вынести целый город?

— А ты и не должен, — пожала она плечами, подавая рубашку. — У тебя бэк — наемник. А ваша братия по умолчанию не имеет привязки к фракции, так что, в принципе, если бы ты перешел на сторону еретиков, ничего не потерял.

— Да? Мне они не показались хорошими парнями. Этот Константин вон, как лихо души глотал, целый уровень получил.

— Костя играет так, как должен.

— Так это игрок? — округлил глаза я.

— Конечно, игрок, Алекс. Я же говорила — вас больше десяти тысяч. Девчонка с тобой — тоже игрок.

— Лихо, — приподнял брови, — я думал, она непись!

— Конечно, ты думал, что она непись, — фыркнула Ариадна. — Ты же из этих, — скривилась, наморщив нос, — настоящих мужиков, для вас любая баба — антураж, в который можно при случае присунуть член, когда в ушах будет плескать от спермотоксикоза!

— Но-но! — погрозил я пальцем. — Не надо тут этого вашего феминизма, ты еще скажи, что женщина — существо разумное, мы и так вам вон, сколько прав делегировали, лишь бы вы поверили, что тоже люди.

В меня полетела подушка, но я легко уклонился — тело приходило в себя, словно второе дыхание открылось. С усмешкой метнул пуховой снаряд обратно на кровать, после чего застегнул последние пуговицы.

— Ну, идем на прогулку? — оскалившись, спросил я.

— Поехали, — кивнула Ариадна. — А за такое отношение к женщинам ты еще поплатишься, помяни мое слово, Алекс. И хук в челюсть — это еще самое малое.

— Ну да, — машинально потирая челюсть, я последовал к выходу из квартиры.

Напялив кроссовки, толкнул дверь.

— Куда поедем?

* * *

Вернувшись домой, скинул обувь и протопал на кухню. Кукла тут же принялась варить кофе. Я же опустился на стул и, сложив руки на столешнице, уронил на них лоб.

Поездка оказалась интересной — мало того, что меня познакомили с личным водителем, обладающим полным доступом в мое скромное жилище и кодом экстренного выхода из игры, так еще и записали в корпоративный тренажерный зал.

Нет, я не против снова потягать железо — все же у меня не просто так имеется спортивный разряд, но потеть в компании отмороженных модификантов с несколькими конечностями — это уже чересчур.

Робот поставила передо мной дымящуюся чашку бодрящего напитка. Не глядя ухватив ручку, сделал крохотный глоток — только перебить послевкусие отвратительной смеси едкого пота измененных до инопланетного облика ксеноморфов, по дурости родившихся людьми.

Нет, такое человечество не по мне. Одно дело — жить по своим законам, пользуясь своими правами, как человека, но совсем другое — полный отказ от своей природы. Даже роботы, окружающие нас, эгоистов от рождения, заботой — и те максимально оформлены в людскую оболочку, а здесь…

Я вздрогнул, вспоминая, как выделенная мне тренер по-хозяйски ощупывала мои мышцы. Нет уж, такое — не ко мне. Завтра же попрошу кого-нибудь другого. Или буду заниматься сам. Выносить подобное существо рядом… Брр…

— Массаж?

Бесцветный голос куклы вырвал из неприятных мыслей, но я отмахнулся — тяги к прикосновениям после тренера-мутанта не было совершенно.

— Входящий вызов от Стеллы Кригг, — сообщила робот.

— Принять, — кивнул, поднимая чашку ко рту.

Стена сменилась широким дисплеем, где моментально проступило лицо Стеллы.

— Привет, Алекс, — махнула она рукой, выдавливая улыбку. — Я хотела извиниться за поступок Рика и, если хочешь… м…

— Привет, Стелла. Вроде как дело старое, давным-давно забытое, можешь не переживать по этому поводу, — отозвался я, сделав глоток. — Никаких претензий к Ричарду не имею.

— Я хотела не только это сказать.

— Так говори, я слушаю, — кивнул, допивая кофе.

— Ты совсем не хочешь со мной общаться? — обидчиво надув губы, пробормотала брюнетка.

— Извини, но у меня сейчас голова забита такой хренью… Впрочем, если хочешь — можешь послушать.

— Конечно, хочу, — тут же ухватилась за ниточку она. — Это же… Мне все про тебя интересно, — притворная улыбка сквозь подступающие слезы.

— В общем, дело такое, — начал я, поднимаясь из-за стола. — Записали меня сегодня в зал.

— Ты решил снова тягать железо?

— Скорее, решили за меня, — хмыкнул в ответ, ставя чашку в мойку.

Камера все равно ухватит меня с лица. Умный дом не даст отвернуться от собеседника — по этикету не положено, так что с любого угла изображение передается так, что лицо напротив дисплея.

— Корпорация делает все, чтобы ты продолжал работать с этой…

— Я с ней больше не работаю, — пожал плечами, отставив вымытую чашку. — Теперь у меня другой куратор.

— Вот как? И как она? — не сдержалась Стелла. — Красивая?

— Судя по всему, вы с ней знакомы, — усмехнулся я, наблюдая, как девушка снова готова встать на рельсы ревности. — По крайней мере, с Риком она прекрасно общается, как я понял.

— С Риком только Эльза нормально общается, — поморщилась Стелла.

— В любом случае, — отмахнулся я. — Ариадна нормальная. По крайней мере, не угрожает стереть мне память в очередной раз.

А ведь Сара оставила мне воспоминание из душа, пронеслось в голове. Или Стелла помешала играть с моими мозгами или… Зачем тереть все до этого момента, если в конце все равно оставляешь то, что так старательно прятала?

— Алекс, — Стелла пощелкала пальцами перед дисплеем, вырывая из раздумий. — Вызывает планета Земля, космический корабль Алекс, ответьте!

— А? Да, я здесь, — рассеянно кивнул в ответ.

— Так кто твой куратор?

— Блондинка, рост примерно, — я показал на себе, отметив по плечо. — Называет себя Ариадна, но не думаю, что это реально ее имя.

— А-а-а, — расслабилась девушка по ту сторону камеры, — я ее знаю, она такая…

— Ненормальная, — кивнул я, договаривая за бывшую.

— Ох, Алекс, все-то тебе женщины ненормальные. Знаешь, порой я не понимаю, как умудрилась прожить с тобой так долго, — уже открыто улыбнулась Стелла.

— И все одно — ушла.

— Потому что ты стал невыносим, Алекс. Будь ты на моем месте, тоже бы свалил в закат. Ты же был похож на зомби, только вместо «Мозги!» все время орал, как тебе скучно. Я все делала ради тебя, а в ответ — ой, Стелла, мне скучно, — она передразнила мой голос. — Давай ты с подружками лучше сходишь или к брату съездишь?

Я пожал плечами.

— Бывает.

— Это не «бывает», это твой характер, Алекс, — выплескивая накопившуюся обиду, рыкнула брюнетка. — Пока ты работал, это еще было терпимо, но ты даже записи свои подними, как мы выглядели рядом — я счастлива, а ты вечно угрюмый и скучающий.

— Смотрю, расставание пошло тебе на пользу, — прервал я ее поток сознания.

— Пошло, — с готовностью кивнув, подтвердила она.

— Ну, в таком случае, если что — звони, приходи в гости, все такое. А теперь — мне пора в койку, завтра рано вставать. Извини, но правда пора спать.

Стелла надулась.

— Завтра вечером я приеду, Алекс. И не дай Бог, там будет какая-то полуголая баба с мокрыми волосами, я клянусь — убью обоих!

Я пожал плечами.

— С чего вдруг такой накал страсти, мы же только что выяснили, как тебе хорошо без меня.

— Дурак! — заявила она, обрывая связь.

— Массаж? — тут же предложила кукла.

Я кивнул и потопал в комнату, на ходу снимая рубаху через голову. Биокапсула в полумраке блестела хромированным боком, маня и завлекая. Стоило неимоверного усилия не залезть туда прямо сейчас.

Конечно, узнав здесь, в реальности, о возможности примкнуть к еретикам, там, в «Проклятых Землях», я об этом забуду, но раз есть место для маневра — уже не все так плохо.

Умелые руки робота принялись разминать мне спину и шею, я же прикрыл глаза от удовольствия.

Открыл их только поутру. Кукла уже варила кофе — до меня дошел чарующий аромат густого, как смола, нектара. С облегчением заметив, как послушно тело, натянул халат и прошлепал до ванной, где забрался под душ.

Струи воды снова вернули к воспоминанию. Стелла прервала нас, Сара оставила память. Спасибо, уже обжегся на своей исключительности — теперь ни за что не поверю, что Морган могла о таком забыть.

Выходит, что не секс она стирала. Совсем не секс. Но что?..

Конец второй части.