Глава 1

«Уважаемый Алекс!

Вынуждены сообщить, что с 1 декабря 2323 г. Корпорация Nevercome, Inc. более не может предоставить Вам рабочего места в связи с переходом отдела контроля Сети в полное управление нашей новой системой Max The Ruler Mark II.

Однако, по закону о трудоустройстве от 10 ноября 2319 года, корпорация выплатит положенное Вам по трудовой ведомости жалованье в размере 23 917 (двадцать три тысячи девятьсот семнадцать) кредитов. А так же, в последующие шесть месяцев, на ваш счет будут перечислены полагающиеся выплаты в размере среднего месячного жалованья, что в сумме составит 93 150 (девяносто три тысячи сто пятьдесят) кредитов.

Благодарим за эти 5 лет безупречной службы в рядах Корпорации!»

Я в очередной раз пробежался глазами по тексту, после отложил бумажный листок с затейливым вензелем печати. Да уж, для такого дела и куска бумаги не пожалели. Мне есть, чем гордиться – обычно увольняли с простым уведомлением по Сети, а тут – даже от руки проставлена подпись!

Смешно, в наше время, когда информации в любом виде столько, что никакой жизни не хватит на ее изучение, мне нужно чем-то занять собственный разум. Обратная сторона изобилия – когда всю жизнь питаешься одними сладостями, так и тянет сожрать чего-нибудь приторно-горького.

Вот и я, оказавшись не у дел, уже неделю пытался себя хоть чем-то заинтересовать. Посиделки в барах, пляжи, путешествия виртуальные и реальные, секс, кино, книги – все надоедает после часа занятий. Даже тяжелая атлетика, где добился небольших результатов за последний год постоянных занятий – и та осточертела, а от мысли, что придется тащиться в зал, тошнило и отнимались ноги.

– Алекс, тебе нужны новые впечатления, а не мозги занять, поверь, сразу полегчает, – снисходительным тоном объясняла Стелла.

Ну да, хорошо ей говорить, с детства ничем сложнее постельных утех не занималась. Не чета брату, тот-то трудится на Корпорацию, а Стелла – бабочка, что всю жизнь танцует, ни разу не задумываясь о будущем. Красивая, но, по факту, бесполезная.

Хотя, все мы теперь, по большому счету, те самые бабочки. Летим на свет, как идиоты стараясь не думать ни о чем, а только наслаждаться. Думаю, если когда и удастся создать разумные машины, им даже не придется нас завоевывать – тупое человечество с радостью отдастся в рабство. Уже сейчас наше сознание почти не приспособлено к мышлению. Сколько нынче людей, кто хотя бы образование нормально получил, а не просиживал штаны, следя за счетчиком положенных часов?

Безделье угнетало, давило и плющило, заставляя чувствовать себя ненужным, никчемным и бесполезным. Я слишком привык к ощущению, что стал выше других, чтобы безболезненно пережить такой щелчок по носу от госпожи судьбы. Хотя, какая к черту судьба? Если есть голова на плечах, а в ней – мозги, да еще и руки из плеч растут, всегда добьешься желаемого. Вот только хотел ли я теперь чего-то добиваться?

Пожалуй, хотел. Но никак не мог понять, чего же именно. И именно это угнетало больше всего. Даже больше, чем само безделье.

На фоне моих метаний даже ссора со Стеллой пролетела как-то не слишком бурно и, в общем-то, незаметно. А ведь моя девушка полностью вытерла себя из управления нашей общей квартиры. Хотя квадратные метры и принадлежали мне, уже как-то свыкся к жизни со Стеллой Кригг.

Наверное, через пару недель я и пойду мириться, но сейчас меня глодало изнутри жуткое ощущение пустоты и безнадежности. Чувство упущенного счастья и собственного предназначения, своего места в мире – словно в голову загоняли раскаленные гвозди.

Отложив письмо, поднялся с постели. Стелла отключила куклу-помощника, и я очень быстро отвык от соседства с ожившей системой умного дома. Но моя взбалмошная девчонка не желала мириться с мыслью, что я могу изменять ей с разговаривающим пылесосом. Можно подумать, сейчас хоть кто-то моногамен.

Так, похоже, у меня начинается настоящая психопатия – разговариваю сам с собой. К черту Стеллу, к черту корпорацию. Нужно жить дальше, просто найти то, ради чего это делать.

Пиликнуло сообщение о вызове, и на стене вспыхнул голографический экран. Успев прикрыться одеялом, я вскинул брови. Вот уж кого не ожидал увидеть, тем более – ворвались без спроса, обойдя повышенный уровень защиты.

– Доброго времени суток, Алекс, – улыбнулась мне черноволосая женщина с пугающе черными глазами.

– Доброе, – прокашлялся я, стараясь укрыться одеялом плотнее. – Извините, я как-то не ожидал…

– Я понимаю, – великодушно махнула она рукой с идеальным маникюром. – Алекс, у меня для вас имеется весьма любопытное предложение, от которого вы не сможете отказаться, – теперь ее взгляд блуждал по моему телу, улыбка приобрела оценивающий вид. – Что вы скажете, если я назначу вам встречу через пару часов, скажем, в Академическом парке?

Я пожал плечами.

– Я бы не сказал, что у меня есть какие-то важные дела, так что, думаю, успею добраться вовремя.

– Отлично, – кивнула она, продолжая улыбаться. – Кстати, вы знаете меня, это, конечно, приятно, но я бы хотела представиться. Меня зовут…

– Сара Морган, – кивнул я. – Директор корпорации Nevercome, Inc. и, по совместительству, одна из семи Властей.

Женщина улыбнулась и кивнула.

– Значит, Никос был прав, вы действительно хороши.

– Хотелось бы верить, что это так. После увольнения, знаете ли, начинаешь по-другому смотреть на мир, – повел я рукой в воздухе. – Кроме того, сомневаюсь, что хоть кто-то на Земле не в курсе, как выглядят те, кто правит человечеством.

Сара снова улыбнулась.

– Вы даже не представляете, Алекс, но мир совсем не так благоволит нам, как могло показаться.

– Это вы о взрыве дата-центра? – тут же припомнил я новости.

– Именно, – ее лицо не изменило выражения, даже глаза не сместились. – Но об этом лучше – при личной встрече.

– Погодите, вы на Земле? – склонил я голову на бок. – Но разве…

– Все при встрече, Алекс, – и, послав мне воздушный поцелуй, Власть исчезла.

Пустая белая стена, оставшаяся после отключения экрана, показалась мне жалкой и, вот каламбур, совершенно пустой. Словно там должна была быть картина, но кто-то забыл ее повесить. Или наоборот снял?

Отбросив одеяло, встал на ноги и с волчьим подвыванием потянулся, щелкая суставами локтей и колен. Даже в спине что-то сместилось, наполняя легким комфортом, буквально чувствующимся каждой клеткой тела.

Академический парк, значит. Что ж, посмотрим, что хочет от меня одна из самых влиятельных женщин мира.

* * *

Рейсовый омнибус щелкнул, поднимая дверь, как надкрылья жука, выпуская меня на свежий воздух. Я сошел с платформы на каменные плиты тротуара в полном одиночестве и тут же зашагал в сторону стилизованных под старую ковку ворот парка.

Народу вокруг не много – оно и понятно, на улице не май месяц, торчать в парке даже летом не многие хотели. Вот так и повелось, достопримечательность постепенно превращалась из украшения в рудимент. Хотя стоит признать, живые деревья выглядели в нашем мире бетона и пластика достаточно экстравагантно. Не многие города вообще могли похвастаться уцелевшей зеленью, в основном выстраивая пластиковые реплики.

Миновав ворота, я поднял воротник плаща выше. Здесь ощутимо холоднее – пар вылетал изо рта белесым облачком, а по голой коже провел рукой ледяной ветер.

Даже немного странно, в последний раз я здесь был еще совсем мелким сорванцом, а Академический парк так и не изменился. Все те же могучие стволы поднимаются ввысь, оплетая корнями небольшие постаменты с выбитыми именами тех, кто их посадил. Если свернуть по той тропинке, можно найти дуб, посаженный еще моим прадедом.

Интересно, каким бы видел наш мир он? Все же три сотни лет почти минуло, Земля уже не та, что была раньше. Изменились ли люди? Или только больше раскрепостились, подобно древним римлянам, выпячивая недостатки, как достоинства. И пряча порядочность и чувство такта под налетом наглости и беспардонности.

Ноги сами меня понесли по тропе, остановился я на автомате. Как раз у того самого дуба. Толстый ствол в три обхвата уходил вверх, где разбросал в стороны могучие ветви, больше смахивающие на прилепленные горизонтально отдельные деревья.

Облетевшая по сезону крона покоилась на постаменте, скрывая имя человека, заложившего семя в землю. Сам не зная, почему, смахнул ворох прелых листьев, обнажая позолоченную табличку.

Этот дуб посажен 13 июля 2019 года руками главы муниципального совета Андрея Ивановича Староверова.

– Умели раньше, верно?

Я резко обернулся. Интересно, это она так тихо подошла, или это я выпал из реальности, задумавшись?

В черном пальто чуть ниже колен и забавной черной шляпке из какого-нибудь девятнадцатого века, она никак не походила на одну из властителей человечества. Просто красивая, ухоженная женщина в качественной дорогой одежде.

– Этот дуб посадил мой прадед, – пожал я плечами, отряхивая руки.

– О чем я и говорю, – кивнула Сара. – Прошло триста лет, а дуб стоит. В то время как все вокруг него – давно перестроили сотни раз, – она протянула руку и, не дожидаясь, пока я отреагирую, пожала мою ладонь. – Рада встретиться лично, Алекс. Вы не против прогуляться?

Кивнув, взял женщину, едва достававшую мне до плеча, под руку, повел вперед по аллее. Я выжидал, когда же Власть объявит о своем предложении, а она, кажется, просто наслаждалась прогулкой.

Что ж, даже если в этом и было предложение, я не против. К тому же, давно пора было проветрить мозги – сидя дома в постоянной рефлексии, я бы скорее покончил с собой, чем взял себя в руки.

– Скажите, Алекс, вы же знаете о наших разработках, верно?

Я пожал плечами, блуждая взглядом по кронам деревьев, стоящих справа.

– Как посмотреть…

– Просто Сара, – кивнула она с поощрительной улыбкой.

– Хорошо, Сара. Я немного знаком с планами корпорации, но в детали никогда не вдавался – у меня было свое дело, которое я и делал, не отвлекаясь на то, чем заняты другие.

Она положила вторую руку поверх моей.

– Я хочу предложить поучаствовать в новой игре, которая вот-вот выйдет в общую Сеть.

Я хмыкнул.

– Новая игра? И что от меня требуется? Бета-тест и игра в свое удовольствие?

Сара улыбнулась и кивнула.

– Мир не стоит на месте, Алекс. Когда мы запускали Неверком, у нас были конкуренты. Сейчас – никто не может сравниться с нами, хотя и пытаются. Но то, что есть даже в последних играх – детский лепет перед «Проклятыми Землями».

– Хорошее название, – кивнул я, чуть сощурив глаза, – и пафосное, и с вызовом. Но в чем отличие системы, теперь не требуется биокапсула?

– Пока еще требуется, – пожала плечами Морган. – Но дело не в этом. Если же говорить об уникальности игры… Что видит игрок сейчас в играх с погружением? Кучу статистики, информации. В лучшем случае – это дополненная реальность. Мы же говорим о практическом переходе в совершенно самостоятельный и, главное, не имеющий постоянных полотен логов и системных пояснений, мир.

– Сомнительное дело, как же прокачка?

– А как прокачка выглядит в реальной жизни? – пожала она плечами. – Когда вы изучили новый материал, вы видите сообщения, что получили плюс два к интеллекту? Или, взяв в руки топор, как определяете, можете ли им пользоваться?

Я хмыкнул.

– Никогда в руках топора не держал. Но мне кажется, ваш проект ждет полный провал.

– Многим так кажется, Алекс. Но я предлагаю вам попробовать прокачаться до двадцать пятого уровня, и мы сравним ваши слова с только что произнесенным.

– То есть, уровни все же существуют? – усмехнулся я.

– Естественно. Просто рядовым игрокам в релизе их будет уже не видно. Но, как и любой код, все выражается в цифрах.

– Почему вы на Земле, Сара? – задал мучавший вопрос.

Она снова мягко улыбнулась и погладила меня по руке.

– А кто вам сказал, что мы куда-то улетали? – и посмотрела мне в глаза с самым невинным видом.

 

Глава 2

Разлепив глаза, я раскинул руки по кровати и тут же замер. Черные волосы, расплескавшиеся по соседней подушке, закрывали свою хозяйку, наполовину укрытую одеялом.

Стараясь не разбудить, я осторожно выбрался с постели и на носочках вышел из комнаты, бросив перед выходом взгляд на женщину, непонятно как оказавшуюся в моей постели.

Черт, угораздило же меня! Сара Морган что-то заворчала, перевернулась на спину, открывая взгляду грудь, еще хранящую алые следы от моих жадных пальцев. Подтянув одеяло до шеи, женщина повернулась на бок и снова тихо засопела.

Вот тебе раз! Что же вчера такое случилось, что она оказалась в моей постели?

Память, увы, обрывалась на нашей встрече в Академическом парке. Значит, я что-то принял, раз нихрена не могу вспомнить. Хотя, может, так оно и лучше? Мало ли, что со мной теперь будет. Все-таки, это не обыкновенная девчонка, скоротавшая время в моей кровати. Это – Власть!

С трудом проглотив ком в горле, я тихонько прикрыл дверь за собой и с тяжелым выдохом направился в ванную. Горячий душ заставил усталые мышцы расслабиться. Да уж, все подводило к тому, что у меня действительно был с ней секс.

С одной стороны, конечно, круто – я трахнул одну из самых влиятельных женщин Земли, а с другой – я трахнул одну из самых влиятельных женщин Земли! Такое никто не спустит на тормозах, нужно что-то придумывать, чтобы обезопасить свою драгоценную тушку.

Ха! А еще вчера я не знал, чем занять свои мозги – вот вам и головоломка с одной попыткой на прохождение!

Выключив подачу воды, схватил полотенце и тщательно вытерся. Кто-то может сказать, что после ночи с женщиной совершенно необязательно прикрываться, мол, все уже видели, чего прятаться, но я следовал иному принципу.

Обмотав полотенце вокруг бедер, толкнул дверь ванной и сразу же столкнулся с Сарой, натянувшей мою рубашку.

Черт, белый цвет ей однозначно к лицу. Кроме дорогой шелковой рубахи, завязанной чуть выше пупка, на теле Морган обнаружилась узкая черная полоска трусов.

Легко улыбнувшись, она оценила мой вид сверху вниз и снизу вверх, после чего протянула руку и, пока я не опомнился, дернула полотенце пальцем с черным лаком на ноготке. Преграда, защищавшая меня от мыслей о превратном, рухнула под ноги, а Сара закусила край губы и с легкой хрипотцой, прошептала:

– Оу, неплохое пожелание доброго утра, Алекс.

– Доброе, – кивнул я, стараясь не делать резких движений и сосредоточиться на чем-то другом.

Но, видимо, влияние Власти на меня оказалось сильнее. Стоя в дверном проеме, я был тщательно осмотрен и изучен, словно оказался неведомой зверушкой, созданной в лучших лабораториях генных модификаций.

– Вчера ты так меня не боялся, – заметила Сара, подходя ближе.

– Извини, не хотелось бы обидеть…

– Все, кто начинают с этой фразы – либо соврут, либо на самом деле хотят обидеть, – оборвала она, приложив палец к моим губам. – Я не стану давить на тебя, Алекс, но мне понравилась вчерашняя ночь. Как и вообще, время с тобой. Не знаю, как ты привык, но я придерживаюсь довольно-таки свободных нравов, – обняв правой рукой меня за торс, Сара приближалась вплотную, отчего рубашка на ее груди тут же промокла, подчеркивая идеальную форму тела. – Так что, если не хочешь повторения, просто скажи, я пойму. Далеко не каждый осмелится спать с самой влиятельной женщиной на свете, – и снова эта хозяйская улыбка.

– Я, пожалуй, повременю с ответом, если честно – ни черта не помню из вчерашнего.

Сара кивнула.

– Естественно, не помнишь, я все-таки не абы кто, Алекс. Не разочаровывай меня.

Я замер с открытым ртом.

– А чему ты удивляешься? – пожала плечом она. – Ты же не думал, что со мной все будет просто. Нет, я подправила тебе память, пока ты спал, так что не переживай, никаких гонений на тебя не будет – тебе просто нечем будет доказать свои слова.

– Рыться в моей памяти? – резко наклонил я голову, стараясь не показывать вспыхнувшей злости. – Не припомню, чтобы давал на это разрешение, – едва сумев обуздать ярость, выдохнул. – Это вообще законно?

Сара коротко усмехнулась.

– Алекс, я и есть закон.

Да уж, вот тебе и раз! Запросто порыться в моих мозгах – надо же, всего лишь пустяк. И я ничего не могу с этим поделать. Исходя из такого положения, выходит, что все мы – всего лишь простые куклы, от которых ничего не зависит. Жалкое подобие тел, в которые вселяем системы управления домом. Те хотя бы намного сильнее, не болеют и не испытывают ни угрызений совести, ни прочих депрессий.

От этой мысли перед глазами полыхнуло белым, а зубы скрипнули.

– Вот таким ты мне больше нравишься, – горячо шепча, похлопала по щеке, она. – Так что, продолжим или ты уже готов?

– Готов к чему? – уже не пытаясь перебарывать злость, прошипел я.

– К «Проклятым Землям», естественно, – рассмеялась она. – Открой свою почту, Алекс, там подписанное тобой соглашение. И, будь добр, пока читаешь, – она шлепнула меня по заду, – приготовь госпоже легкий завтрак.

Вытолкнув меня из проема, она прикрыла дверь, а спустя пару секунд зашумела вода. Я же подхватил полотенце и снова обвязал вокруг бедер.

К черту! Сейчас посмотрим, что я там вчера подписал. С другой стороны – что я надеюсь там увидеть, что Сара обманула? Да с умением стирать память, она наверняка умеет вкладывать нужные мысли в нужные головы. Только вот как она это делает?

Просмотрев текст соглашения, не нашел ничего, что позволило бы отвертеться. Что ж, похоже, придется выполнять это, весьма странное, обязательство. Чем же она меня подкупила, что я подмахнул договор?

Пока раздумывал, домашняя система уже приготовила завтрак для двоих – несколько мелко нарезанных салатов из свежих овощей, свежий сок. Расставив тарелки на столе, отдал команду сварить две порции кофе. Не уверен, станет ли его пить Сара, но я точно не откажусь прочистить мозги.

Шум воды стих, почти тут же хлопнула дверь ванной, и Морган ворвалась на кухню, покрытая капельками воды да полоской трусов. Мокрые черные волосы лежали на плечах, делая властную женщину больше похожей на обычную девушку. Фигура стройная, все на своих местах и в нужных объемах.

Я отвел взгляд, стараясь отвлечься, но глаза так и норовили вернуться к аппетитным полушариям, весело поднимающимся в такт дыханию Власти.

– Ну, прочел? – садясь на пуфик, где любила сидеть Стелла, спросила она.

– Прочел.

– И что думаешь?

– Как ты это сделала? – поинтересовался, прихлебывая кофе. – Я же совершенно точно помню, не собирался участвовать в вашем бета-тесте.

Она пожала плечами, отправляя ложку с зелеными кубиками овощей в рот.

– Красивая девушка всегда может расположить к себе нужного ей мужчину, разве не так? – с улыбкой сообщила Сара, поигрывая бровями.

– Возможно, – равнодушно пожал плечами.

Естественно, на настоящий ответ я не рассчитывал, тут нужно быть идиотом, чтобы поверить, будто мне вот так раскроют карты. И все же, такая «убедительность» крайне настораживает. Что еще она может со мной сделать? Во что я впишусь после очередной порции сексуальных игрищ с этой, безусловно, красивой женщиной?

– Ладно, хоть расскажи, что меня там ждет, – опустившись за стол, выдохнул я. – А то, кроме отсутствия логов, я так ничего и не знаю.

– О! – отложив ложку, воскликнула она, забавно приоткрыв рот. – Тут начинается самое интересное, Алекс. В момент погружения капсула отрежет тебе воспоминания о реальном мире.

– Это как? – даже головой тряхнул от удивления.

– Очень просто, ты не будешь помнить, ни кто ты такой, ни как оказался в игре.

– Но я буду помнить, как выйти?

– Об этом ты узнаешь уже в игре. Есть специальные места, в которых ты можешь выйти в астрал. То есть, вернуться в реальность, где все проведенное тобой в «Проклятых Землях» время – останется в памяти реального тела.

– Но какой тогда смысл? – пожал я плечами. – Если я все равно буду помнить…

– Потому что в игре ты будешь не Алексом из Новой Москвы, – протянула она, – а тем, кого выберет система.

– То есть?

– Полная замена матрицы сознания, – с гордым видом сообщила Сара, вновь запуская ложку в салатницу. – Ты будешь помнить свою предысторию, реалии мира, в общем, станешь полноценным жителем «Проклятых Земель». Говоря простым языком, ты не играешь персонажем, ты и есть персонаж.

– Но почему нет выбора на старте? – нахмурил брови.

Сара пожала плечами.

– Потому что это лучший способ избежать недовольства игроков выбранной судьбой. Сам посуди, компания друзей решает нагибать сервер, заранее договариваются, кто и как будет развиваться. Но в «Проклятых Землях» ты не только не выбираешь свой класс, но и появляешься в самом подходящем именно тебе месте. Будет ли в таком случае возможно подобное?

– Да хрен его знает, – честно ответил я.

На самом деле никогда особо не интересовался играми, а уж тем более – вопросами социализации в них, все же у меня был другой профиль. Конечно, основные термины знаю – еще бы их не знать в наше-то беспечное время бесконечных развлечений! – но особым задротством никогда не страдал. А несколько установленных в биокапсуле игр на «попробовать» так и пылились, пока не перенастраивал аппаратуру на новый мир, чтобы так же после первого визита навсегда забыть о нем.

– Статистика – штука суровая, – сообщила мне «новость» Сара. – А наша система никогда не ошибается. Плюс, отсутствие памяти о себе реальном дополнительно защищает игроков.

– Чтобы их не вычислили в реале? – уточнил я. – А разве нам что-то может угрожать?

На этот раз Власть улыбаться не стала. Ее облик резко изменился, сменяя болтающую о пустяках женщину на мастера интриг и политики. Этот разительный контраст даже заставил слегка взволноваться.

– Ты сам вчера упоминал взрыв дата-центра, Алекс. Именно поэтому – никто, кроме самого игрока, и не будет знать, кто его персонаж на самом деле.

– Но в самой игре они, так или иначе, смогут встретиться и творить задуманное.

– Как? – усмехнулась Сара. – Каждый раз при входе в игру, ты будешь забывать обо всех договоренностях. И так друг может оказаться врагом раньше, чем вы, наконец, сможете сотрудничать.

Я задумчиво потыкал ложкой в свой салат, аппетита не было совершенно. Как-то все это слишком сложно: анонимность, блокировка памяти, подмена личности. Конечно, с точки зрения разработки игр – это огромные шаги вперед.

Вот только лишь полный идиот будет считать, что все эти новшества – для развлечения черни. Нет, на самом деле мало что изменилось за века, и все изобретения создаются во славу оружия, насилия и смерти. Да, у нас нет действующей армии, но зачем она тому, кто может с легкостью подменить любому сознание на новое, нужное в этот конкретный момент именно тебе?

Никаких переворотов, никаких недовольств – мир послушных кукол. Пластиковые люди, безвольные рабы, которым уже даже развлечений не потребуется – они с готовностью будут ждать твоих указаний, и жить лишь этим.

– Я правильно понимаю, что отрубать память вы научились благодаря размороженным? Ведь для их адаптации проводилась именно такая политика. А теперь, когда биоконы снова выползли из своих пещер, вы ставите во главу угла что-то новое, ради чего и создали «Проклятые Земли».

Сара улыбнулась, хрустя салатом. Я не отводил взгляда, давая понять, что жду ответа. Наконец, прожевав, Морган кивнула.

– Ты все равно не вспомнишь моего ответа, Алекс.

– Почему?

– Потому что сейчас я снова тебя хочу, – облизнула губы и поманила меня пальцем. – Надеюсь, этот стол достаточно крепкий?

 

Глава 3

Давно я не был здесь. Дар или проклятье – бессмертие заставляет постоянно менять место жизни. Обычные люди не чувствовали себя в безопасности рядом с тем, кто не стареет и после смерти возрождается. Где-то нас презирают, где-то – относят к нечисти, мифическим вампирам, охотятся.

И вот, спустя тридцать лет, я вернулся в родные края.

Конь тихо фыркнул, перебирая копытами по протоптанной среди лесного массива широкой дороге. Я ослабил поводья, позволяя буланому двигаться с небольшой скоростью. Спешка теперь ни к чему – вот-вот лес раздвинется, открывая взору деревню.

Седые Мхи. Не самое интересное название, в детстве казалось, настоящий герой должен рождаться в местах куда более благозвучных.

Впрочем, подходило имя для деревни прекрасно. Вокруг старого селения, построенного в незапамятные времена, действительно разрослись седые мхи. Древний лес, окружающий забытую даже собственным баронством деревню, казалось, был здесь с начала времен.

Ветер резко поднялся, подбирая с земли пригоршни невидимой пыли, пришлось зажмурить глаза да приподнять воротник куртки, чтобы не набросало за шиворот. В небе грянул гром, я задрал голову – приближается снегопад. Чем примечательна зима в этих краях – она приходит резко. Но холода не стоят долго, быстро уступая права солнцу и теплу.

Я натянул капюшон на голову. Кожаная куртка, местами истертая до дыр, конь, старый меч, горсть медяков – вот и все мое богатство. А ведь уезжал с твердым намерением разбогатеть.

Хмыкнув, подобрал поводья и чуть поторопил коня. Все же интересно, как здесь все изменилось за это время. Лада, наверное, все же вышла за кузнеца, а Мила – давно нянчит внуков. Улыбнувшись воспоминаниям, выехал из леса и, ухватившись за рукоять меча, притороченного к седлу, замер.

Деревня в десяток домов была мертва. В покосившихся строениях не чувствовалось жизни – только пустота и почти выветрившийся запах жилья.

Спешившись, вынул клинок из ножен и двинулся вперед, оглядываясь по сторонам. На стене крайнего дома, где жил кузнец, проросла зеленая плесень. Накренившиеся стены покрылись серым мхом, сбитая из крепких бревен дверь валялась рядом с черным провалом входа, словно ее вышибли тараном.

Столы и лавки – все перевернуто, присыпано черепками горшков. Истлевшие занавески свисают грязными паклями с закрашенных пылью окон. В воздухе витает прелый запах сырости.

Быстро осмотревшись, вышел на свежий воздух. С неба сыпался мелкий снежок. Все еще сжимая меч в руке, огляделся вокруг. Конь мирно жевал выросшую по колено траву, совершенно не обращая внимания на мечущегося хозяина.

Я обыскал еще два дома – везде та же пустота. Деревня заброшена, и случилось это достаточно давно. Меня охватило чувство тревоги – пока служил наемником, успел наслушаться историй о вымерших селениях. Но если байки у костра звучали не более чем история, сейчас передо мной открывалась совсем иная картина.

Кто-то же выбил двери, порылся на полках. Оставленные дома стали жертвами мародеров – перевернутые горшки, разломанные кровати. Здесь явно похозяйничали люди.

Жизнь наемника приучила не разбрасываться полезными вещами, все, что пригодится в хозяйстве – необходимо найти и присвоить. Так что первым делом отправился в кузницу, расположенную за крайним домом.

Под железной крышей пристройки стояла наполовину развалившаяся кирпичная печь, несколько металлических заготовок уже съела ржавчина. Но, на мое счастье, нашлась парочка пригодных оселков. Забросив их в котомку, предварительно снятую с седла, нашел несколько банок с маслом. Пусть и подпортилось, но если переработать, вполне сгодится для смазки меча.

Холодало, снег сыпал уже крупными хлопьями. Не желая оставаться на морозе, направился к дому травницы – там я заприметил более-менее уцелевшую печь. Жаль, что дров заготовлено не было – значит, либо разграбили мародеры, либо деревню забросили в межсезонье, когда старая поленница уже израсходована, а новое топливо еще не нарублено.

Дом травницы пах чуть иначе, чем остальные – сказывались истлевшие на стенах вязанки трав. Пар раз чихнув, сунул неприглядные веники в печь, нашел связку старой бересты в углу и высек искры огнивом. Огонь медленно занимался, я уложил пару деревяшек поменьше – когда-то это была табуретка. Дождавшись, пока пламя разгорится, закрыл печь и повторно осмотрел дом.

Две комнаты – лекарня, сохранившая дверь с тяжелым амбарным замком, и совмещенная с кухней жилая. Кроме рассохшейся лавки, колченогого стола и пары табуреток здесь остались лишь дряхлые занавески, да нашелся в углу покрытый старой плесенью чугунок. Под столом оказался небольшой кухонный ящик. Отлично, нож и ложка.

Протерев приборы о штанину, забросил в котомку. Конечно, на продукты рассчитывать не приходится – в таких условиях ничего не могло уцелеть. Сомневаюсь, что хотя бы мыши сюда наведываются.

Взгляд зацепился за дверь в лекарню. Как сейчас помню, Зара – молодая ученица травницы, штопала мне предплечье, когда сорванцом разодрал кожу, перелезая через забор. Для подозрительного приемыша такая помощь была сродни волшебству. Неудивительно, что я изо всех сил старался не казаться слабаком, сдерживал рвущиеся наружу рыдания.

Воспоминания заставили улыбнуться. Как давно это было.

Присев на корточки около замка, осмотрел его, пачкая пальцы в ржавчине. Интересно, ключи пропали вместе с хозяйкой?

Короткий удар рукоятью меча – дужка треснула и развалилась. Поймав замок, чтобы не гремел, отложил в сторону и, поднявшись на ноги, потянул старую дверцу на себя. Дерево заскрипело, цепляясь за наклонившийся от времени пол. Пришлось приложить немало усилий, чтобы открылся нормальный проход.

Изнутри пахло иначе. Никаких трав, никакой пыли.

Я застыл на пороге, не решаясь войти. Прямо на меня смотрел усохший до костей труп. Судя по истлевшему сарафану, это либо сама травница, либо одна из учениц. Свет, что проникал из жилой комнаты выхватил проржавевший от крови серп в правой руке.

Войдя в комнату, я осмотрелся. Да, это Зара, та самая, что так хорошо ко мне относилась. Но почему труп заперли снаружи?

Внимательно глядя по сторонам, нашел потертую книгу с выцветшей обложкой. Если мне не изменяет память – по этой книге старая Вельва учила девушек своим премудростям. Захватив в котомку несколько инструментов, повернулся к выходу и уже собирался выйти, как глаз зацепился за странность.

Я точно уверен, что голова Зары была наклонена в другую сторону. И смотрела она в пол, а не на меня.

Ощутив, как на загривке встают волосы, медленно опустил пальцы на рукоять меча. Комната тесная, особо не помашешь, но не кухонным же ножом орудовать! Выдернув клинок, навел острие в грудь погибшей.

Но Зара не двигалась, все так же глядя на меня пустыми глазницами. Легкий ветер, проникающий снаружи, шевелил выбеленные пылью и временем волосы. Она так гордилась своими косами при жизни.

Сделав маленький шаг назад, не сводил взгляда с тела, все время ожидая, когда же она пошевелиться. От напряжения пальцы на рукояти вспотели, по спине пробежала капля пота. Никогда не боялся мертвецов, но ни за что не поверю, что ошибся – тело лежало иначе!

Лишь оказавшись в жилой комнате, навалился на дверь, стараясь поскорее отгородиться от ужаснувшего трупа. Со скрипом и грохотом удалось вернуть ее на место. И только после этого я, наконец, облегченно выдохнул.

Вернусь сюда днем, а пока нужно озаботиться теплом. Я обернулся к выходу на улицу и, уже раздумывая, чем заменить входную дверь, сунул меч в ножны.

Из уцелевшей мебели вряд ли что-то подойдет для такой задачи, а вот старый, пусть и разлезшийся на нитки плащ – вполне можно закрепить. Конечно, тепло все равно будет уходить, но других вариантов пока нет.

Выйдя на улицу под не перестающий сыпать хлопья снег, свистнул, подзывая коня. Буланой нашелся между домами и, весело фыркнув, поспешил ко мне, пережевывая траву. Отлично, хоть одно живое существо в вымершей деревне.

Привязав коня к развалившейся коновязи, направился в соседний дом – следовало разжиться дровами. У старого скряги Мо нашелся приличный запас сырых и поросших мхом, но все еще пригодных для огня брусков. Загрузившись, насколько позволяли руки, вернулся в дом травницы и высыпал добычу на пол.

В печи как раз догорала табуретка. Не долго думая, подбросил три полешка покрупнее и задвинул заглушку. Пусть пока разгорается, а мы озаботимся ужином.

Вернувшись к коню, залез в седельную сумку. Нащупав сверток с сыром и уже зачерствевшим хлебом, захватил мех с разбавленным вином. Где-то в лесу каркнул ворон, я замер, вслушиваясь в окружение, но птица, видимо, просто подзывала собратьев в гости.

Убедившись, что никто не входит в деревню, отнес еду в дом, после чего расседлал коня и, не придумав ничего лучше, завел его в предбанник. Стреножив, похлопал по шее и вернулся к огню.

Проверив печь, заложил еще пару поленьев, открыл мех и, сделав первый глоток, принялся за еду. Конь тихо фыркнул, тряхнул гривой и затих, а я, откинувшись спиной к стене, вытащил из котомки книжку травницы и пробежался по строчкам.

Знания оказались полезными. Собственно, прочти я ее раньше, может, и не стал бы выбрасывать запасы трав в огонь. По всему выходило, большую часть этого гербария все еще можно было использовать.

Перелистывая пожелтевшие от времени страницы, увлекся чтением, тепло печи под боком успокаивало и расслабляло. Наконец, завернув еду, снял ножны и пристроил их рядом, чтобы в случае опасности успеть выдернуть меч.

Потрескивающая печка убаюкивала, разлившееся по телу тепло медленно, но верно, вгоняло в сон. Продолжив листать, наткнулся на заметки дневника одной из учениц. Пробежав глазами, узнал несколько сплетен, да хронологию свадеб. А еще – жалобы на старуху Вельву, что гоняет за каждую провинность в лес за травами.

А еще на деревню стали часто нападать волки. Мужики несколько раз устраивали облавы, но серые возвращались снова и снова, будто гнал их кто из родных краев к Седым Мхам.

Старая Вельва говорила, это дурное знамение, что Волчий Пастырь ведет своих воинов на юг. Вслед за волками придут волкодлаки, и не будет спасения, ибо проклятые не знают ни усталости, ни жалости.

Может, это и случилось? Может, таинственный Пастырь на самом деле натравил на Седые Мхи свою паству?

Отложив книгу, прикрыл глаза. Старые сказки ожили, истребили всех на моей родине. Но тогда к северу от деревни тоже никого нет в живых? Почему же барон бездействует?

Заскрипело дерево, я выхватил меч, вскакивая на ноги. Волосы на загривке зашевелились, по коже прошел леденящий душу ужас.

Дверь в лекарню была открыта.

 

Глава 4

Я таращился в черный провал, куда совершенно не доставал свет от печи. Пальцы на рукояти вспотели, волосы на загривке встали от ощущения потустороннего ужаса, катившего волнами из лекарни.

Конь вдруг заржал испуганно, вскинулся, молотя копытами воздух, перетянутые ноги разорвали ремень и конь вырвался наружу.

– Стой! – крикнул, срываясь в прыжке наружу.

Не хватило совсем чуть-чуть, чтобы перехватить поводья. Буланой вырвался на свободу и умчался в ночь. Я же застыл посреди двора, укрытого густым туманом. От выпавшего снега не осталось и следа – лишь чуть подмокшая земля свидетельствовала, что здесь была влага. Чавкнула грязь под сапогами, я огляделся вокруг – ни души.

Хорошо хоть снял седельные сумки – там все мои сбережения. Сплюнув от досады, вернулся в дом травницы. Повезет – найду коня поутру. Он всегда возвращался, так чем этот раз отличается?

В жилой комнате все осталось без изменений. Происшествие с конем отрезвило, отгоняя страх. Я снова внимательно оглядел помещение, не оставляло чувство угрозы. В сторону лекарни старался не смотреть, следил лишь краем глаза.

Может, именно потому и заметил смутное движение в темноте. Сжав рукоять меча, встал спиной к печке. По-хорошему, нужно раскрыть ее, чтобы света стало больше, но и так видел относительно нормально. По крайней мере – сунься Зара ко мне из-за двери, точно замечу.

Все еще сжимая меч, отвернулся на секунду – скинуть крючок с печи и распахнуть дверцу. В спину тут же ударил леденящий душу ветер. Меня пробрало до самых костей. Душа ушла в пятки, волосы на загривке вскинулись.

Резкий разворот и удар наотмашь. Воздух взвизгнул, рассекаемый острым лезвием. Никого. Лишь ветер гуляет снаружи, да долбится бессильно в чудом уцелевшее окно.

И все же нарастающее чувство опасности – наследие жизни наемника – не давало успокоиться. Как-то же дверь в лекарню открылась, и я уже готов поверить в существование живых мертвецов.

Борясь с желанием броситься к двери, чтобы закрыть одним ударом плеча, продолжал всматриваться в темноту. Теперь свет от печки проникал глубже, вычерчивая в темноте синие полосы предметов. И, могу поклясться, трупа там не было!

Проглотив комок в горле, сделал осторожный шаг вперед, держа острие меча между собой и лекарней – если кто и полезет, наколю на клинок, выигрывая время.

Выждал несколько секунд тишины и сделал шаг вперед, не сводя глаз с черноты проема. Зрение медленно привыкало к темноте за старой дверью.

Еще шаг, скрипит половица под сапогом, вырывается пар изо рта – в этой части дома уже заметно холоднее. Но руки лишь крепче сжимают меч, а глаза смаргивают подступающие от напряжения слезы.

Еще шаг. И снова ничего, до двери всего метр, на следующем шаге смогу дотянуться до края и толкнуть, отрезая лекарню от жилой комнаты. Там останется лишь подпереть чем-нибудь, уж соображу. Главное, закрыть проклятую дверь.

Шаг, на выдохе удар ногой по бревнам, дерево скрипит. И разваливается в труху прямо под окованным носком сапога. Ну, это уже никуда не годится! Только что дверь была крепкой и едва сдвигалась!

За спиной раздается жуткий скрежет, оборачиваясь, снова рублю воздух клинком. И застываю, глядя в мертвые глаза истлевшего тела.

Зара стоит передо мной, наклонив голову на бок. По глазному яблоку скользит гнилостно-желтая слизь, но травница не обращает на него внимания. Челюсти медленно ходят вниз и вверх, словно восставшая разминает их. Усохшие руки приподнимаются, острые когти вместо фаланг вытянуты в мою сторону. Облезлое платье распалось на рваные ленты грязного полотна. Треснувшая кожа на скулах обнажает остро заточенные зубы.

– Х-ш-ш-ш… – вырвалось из глотки умертвия.

Я отшатнулся назад, к проему в лекарню, чувствуя, как седеют волосы.

– Мертвые не оживают! Мертвых бояться не нужно – бояться нужно живых! – всплыли в памяти слова сотника.

Но вот он – оживший мертвец, тянет ко мне свои тощие руки. Мгновение страха отступило, оставляя после себя лишь ярость и гнев за мимолетный испуг.

Крепче сжав рукоять, я зарычал и, шагнув вперед, рубанул по воздуху, отгоняя нежить прочь. Острая сталь свистнула, срезая клочки сарафана, но Зара и не подумала отступать – наоборот шагнула навстречу, сокращая расстояние.

Я ушел из угла, куда меня загоняла тварь кувырком. Над головой прошуршала дряхлая ткань, задев затылок обрывками. От этого прикосновения, кажется, волосы поседели от ужаса.

Выпрыгнув на ноги, снова ударил клинком за спину в развороте. Зара, медленно поворачиваясь, напоролась на сталь. Оглушительно щелкнула кость, правая рука по локоть отломилась, отлетая в сторону печки. Я ударил еще, обрубая левую.

Почуяв приближающуюся опасность, отпрыгнул. И вовремя – нежить рванулась вперед, широко раззявив усеянную острыми зубами пасть.

Щелкнули челюсти рядом с лицом, оттолкнул тварь, ударив в грудину. Хрустнули ребра, Зара отлетела к стене. С потолка посыпалась труха, укрывая паутиной и грязью переломанную, словно брошенную куклу, нежить.

Я застыл, ожидая продолжения схватки, но труп больше не шевелился. Отведя меч в сторону, подошел на шаг и, взмахнув клинком, перебил сухие позвонки. Теряя последние волосы, череп покатился к печи. Пинком ноги отправил отрубленную голову в огонь.

Пламя тут же сменило цвет на ядовито-зеленый. По ушам ударил страшный визг, а тело, оставшееся у стены, рассыпалось прахом.

Все еще не веря в такую легкую победу, переводил дыхание, оглядываясь по сторонам. Что за проклятье превратило молодую девушку в потустороннюю тварь? Почему она осталась одна во всей деревне?

Словно в ответ, снаружи завыли. И это совершенно точно не были волки.

– Похоже, ты была не одна, – прошептал я печке, где не осталось и следа от черепа умертвия.

Развернувшись к двери, замер, ожидая. Вой приближался, дробился на несколько голосов. Похоже, я разбудил дремавшую нежить. И теперь твари сунуться за моей душой.

Рука машинально дернулась к воротнику куртки. Подаренный приходским священником еще в детстве крест будто сам прыгнул в ладонь, источая тепло, накопленное от тела. Простой жест сразу же успокоил, словно некто более сильный незримо присутствует рядом.

Вой не прекращался, но теперь звучал иначе, все так же злобно, жутко, но уже разочарованно. Будто вынув нехитрый оберег, я отгородился от опасности.

Нужно было внимательнее слушать проповеди, мелькнула мысль, хотя бы молитвы знал бы. А теперь, когда страшные сказки об оживших мертвецах стали реальностью, даже и память не помогает, а я на нее никогда не жаловался. Выберусь отсюда – сразу же найду церковь и…

Церковь! Нужно добраться до прихода. Всего час пути от Седых Мхов до Заречья. Нужно просто продержаться ночь – ну же, Алекс, не первый раз в дежурство заступаешь!

Успокоив себя, сосредоточился на доносящихся с улицы звуках. Итак, противник подобрался к дозорному расчету. Судя по вою, там не меньше пятерых. Если все такие же неловкие, как Зара, справлюсь без проблем. Если окажется сложно – встану в проходе, благо дверь была узкой, по двое не пролезут. Отбиваться в таком проеме сможет и один боец. Всего лишь ночь.

Вой стал глуше – или твари отступают, или задумали что-то еще. Нужно поскорее привлечь их внимание, не дать завязать бой на их условиях.

Широко шагая, дошел до входа в дом и рывком сорвал ткань, загораживающую улицу. Едва успел отпрыгнуть назад – еще один мертвец уставился на меня безжизненно-белыми глазами. Застывшее в неописуемом ужасе лицо, почти слезшая кожа, сквозь дыры щек торчат желтые гнилые зубы.

В нос ударил приторно-сладкий запах разложения. Где бы ни пряталось умертвие, процесс гниения шел полным ходом. Вскинув кривые лапы, лишь отдаленно напоминающие руки, тварь сунулась в проем.

Пинок в грудь отшвырнул противника назад. С улицы сразу зашипели еще трое мертвецов. Шатаясь, словно пьяные, они шаркали ногами, ломая горбыли подтаявшей грязи.

– Да вы не очень-то торопитесь! – рассмеялся, стараясь загнать подсознательный страх поглубже. – Ну же, твари, вот он я, подходи по одному!

Левое умертвие оказалось ближе – его-то я и встретил ударом по протянутой костлявой лапе. Кисть со стуком упала на землю, но мертвец потери конечности не заметил – так и пер вперед, закрывая вход от собратьев.

В отличие от предыдущего, этот сохранил остатки одежды.

– Привет, Орин! – усмехнулся я. – А я у тебя в кузнице похозяйничал, ты, думаю, не против? – и рубанул по шее, скорее сбивая хрупкий череп, чем срезая.

Голова кузнеца упала под ноги, я, не глядя, наступил, кроша кости толстой подошвой. Умертвие тут же осыпалось прахом, я едва успел уклониться от выпада подобравшегося слишком близко голого мертвеца. Когти твари пронеслись в миллиметрах от кончика носа, я выгнулся дугой, пропуская лапу над собой. Но мертвяк оказался умнее – болезненный удар по лодыжке, я теряю равновесие и падаю на спину.

Злобное шипение сменяется победным воем, но я ударом окованного металлом носка ломаю бедро слишком умного умертвия, заставляя завалиться рядом. Обдав гнилостным зловонием, труп ощерил и без того отвратительную пасть. На лицо мне пролилась зелено-желтая жижа.

Обхватив когтистыми руками, мертвец взвыл, прижавшись всем телом. От моей груди пошло свечение белоснежного огня, тепло потекло по конечностям, наполняя мышцы силой, а сердце – отвагой.

Тварь шипела, на глазах обращаясь в прах, я подскочил на ноги, спеша встретить нового противника. А крест на груди сиял, словно маленькое солнце.

Стоило четвертому умертвию попасть под этот свет, оно взвыло от боли, вскидывая руки к лицу, но сквозь дыры в ладонях белое сияние все же достало мертвяка. Я успел рассмотреть, как медленно выгорают точки на морде твари – как раз, где пробивается свет креста. А следом рассыпался и сам мертвяк.

Остальные, видимо, почуяв слишком сильного врага, решили отступить. Медленно отшагивали назад, все еще шипя и подвывая. Я не сводил с них взгляда, пока не исчезли в тумане, уже скрывшим противоположную сторону деревни.

Итак, первая битва за мной. Я коснулся теплого металла на груди. Прости, что не верил в твою силу, Отец.

Вой раздался где-то далеко. Мертвецы убирались прочь.

 

Глава 5

– Твою мать! – воскликнул я, едва успев сдернуть маску.

Жидкость бодро всасывалась в очистительный блок капсулы, с громким чмоканьем отлеплялись провода и трубки. Едва дождавшись, пока процесс будет завершен, я полез наружу.

– Понравилось? – встретила меня улыбающаяся Сара.

– Это… – задохнулся я от восторга. – Это… Невероятно!

Внимательно следя за моим лицом, Морган кивнула и опустилась на стоящую в углу кровать. Скрестив ноги, уперлась руками в постель и приподняла бровь, ожидая продолжения.

– Но я не понял, почему меня выкинуло. Ты говорила, выйти можно только в определенных местах.

– Первая сессия – тестовая, Алекс, – с готовностью отозвалась Власть. – Если бы что-то было не так – система бы выбросила тебя в реальность, – улыбнулась она. – Считай, ты прошел проверку, теперь игра пойдет по-настоящему.

По-настоящему. Что же это будет в релизе, если у них такой проверочный тест? Это же не простая игра вроде примитивного Неверкома с якобы «невероятной реалистичностью и сложностью», это, черт возьми, полноценная жизнь.

– Как вы это сделали? – прошептал я, чувствуя, как наваливается привычное состояние. – Нет, я не спрашиваю о секретных тонкостях, но все же…

– Это было не сложно, – небрежно махнула рукой Сара. – Для начала – с открытием искусственного интеллекта все завертелось. Уже первые прототипы позволили открыть очень много нового. Включая управление сознанием, – она склонила голову на бок. – Единственное, что стало сложностью – это создание такого мира, где бы это можно было проверить. И подбор людей.

– Но, видимо, с этим у тебя проблем не возникло, – хмыкнул я.

– Ты не единственный, кого корпорация выбрала для тестирования, – кивнула она. – А теперь сходи в душ, Алекс, это поможет восстановиться лучше. И, если вдруг что-то пойдет не так – сразу же сообщи мне.

– Прямой канал с Властью? – усмехнулся я, уже направляясь к двери в ванную.

– Именно, – поднявшись с кровати, Сара направилась следом. – Отвечаешь только передо мной, отчитываешься – только мне. Никто из Властей, кроме меня, не знает, что ты есть среди участников.

– Это почему? – не стал скрывать удивления.

– Потому что это мой личный проект, – улыбнулась Морган. – Ты же не думаешь, что мы всем-всем-всем друг с другом делимся? У каждого свои задачи, свои цели – и методы работы.

– Ты стираешь людям память, – кивнул я.

– И не только, – хищно улыбнулась она, вталкивая меня в ванную.

– А как же логи? – вспомнил еще один вопрос, уже входя в кабинку. – Ты обещала, что на бета-тесте они будут.

– Ты еще не дошел до них, Алекс, – улыбнулась Сара. – Как только получишь первую точку выхода, сразу же увидишь все, что нужно.

Я кивнул и прикрыл за собой дверцу.

Холодный душ действительно помог придти в себя. Ополоснувшись, замер уже под струями обжигающей воды, упираясь руками в стену, прислушался к ощущениям, возвращаясь в Седые Мхи.

Отвращение от вони, страх при раскрытой двери в лекарню, адреналин боя – все это было настолько реальным, что не воспринималось мозгом, как игра. Это было со мной самим, реально было – как ни старался, а воспринимать «Проклятые Земли» игрой – пусть и с погружением – не выходило.

Вода сменилась на теплую, и на плечи легли теплые пальцы Сары. Я обернулся, но Власть приложила палец к губам и требовательно развернула к себе, опускаясь на колени.

И плевать, что снова вычистит память, я запрокинул голову и наслаждался моментом, тут же возвращаясь мыслями в игру. От раздумий меня оторвала шлепнувшая по животу ладошка.

Сара встала рядом и, хитро улыбаясь, выключила воду.

– Твоя Стелла вот-вот поднимется на этаж. Думаю, мне лучше одеться.

Разочарованный прерванным процессом, крякнул, но все же вылез из душа и старательно вытерся. Если там и правда Стелла – не следует светить нашими свободными отношениями.

– Интересно, «наши» – это теперь чьи? – пробормотал, уже запрыгивая в штаны, так как во входную дверь позвонили.

Сара, уже потягивающая горячий кофе на кухне, оделась в свой идеально пошитый костюм и лукаво улыбалась. Вот только волосы после совместного душа так и остались мокрыми.

Для меня тоже нашлась дымящаяся чашка.

Открыв дверь, я приветливо улыбнулся и впустил явно нервничающую Стеллу. Девушка ответила на мою улыбку и, заглянув за плечо, протянула.

– О, вижу у тебя гостья.

Я проследил за ее взглядом. Сапоги Сары стояли в коридоре, плащ торчал из шкафа, явно повешенный в спешке. Да уж, конспиратор из меня еще тот.

– Мне зайти попозже? – заглянула мне в лицо Стелла.

– Да нет, у меня встреча с новым работодателем, – пожав плечами, я отступил, пропуская свою девушку внутрь. – Как дела?

Стелла продолжила осматривать коридор, явно ища новые улики, но все же кивнула и позволила стянуть с себя шубку. Натуральный мех теперь преследовался по закону, но искусственный давно не только добился идентичности, но и превзошел его. Так что вот этот кусок синтетики обошелся мне когда-то в половину зарплаты.

Повесив чудо текстильной фабрики на вешалку, убрал ее в шкаф. Точнее, попытался – откровенно говоря, внутри оказался такой бардак, что мне даже стало чуточку стыдно. До ссоры уборку по дому брала на себя Стелла, я же, погрузившись в депрессию, совсем забыл убрать непригодные для зимней погоды вещи. Собственно, потому-то плащ Сары и висел, как черт знает что.

– М-да, – многозначительно протянула Стелла, видя мое замешательство.

– Не было времени, – отозвался я, выдернув тонкую летнюю ветровку, чтобы освободить место.

Сжимая в руках куртку, протянул руку девушке, предлагая пройти на кухню, откуда тут же послышался довольный возглас.

– О, мисс Кригг, добрый день.

В голосе Сары было столько доброжелательности, что я даже на секунду поверил в ее искренность.

– Надеюсь, я вам не слишком помешаю, – ответила Стелла, перекидывая волосы назад. – Алекс сказал, вы его новый работодатель, не поделитесь секретом, кто же он теперь?

Я отошел к кофеварке и принялся за процесс вручную. Вкусы Стеллы прекрасно знал, так что не требовалось спрашивать, чего пожелает моя девушка. Или уже бывшая девушка, учитывая все обстоятельства.

– Боюсь, не могу, коммерческая тайна, – улыбнулась Сара, поднимая чашку.

Глаза Власти лучились весельем, ее забавляла ситуация. Может, это и правильно, с чего вдруг у меня появился страх перед Стеллой? Она ведь сама ушла, я ее не выгонял.

– Очень жаль, – отозвалась та. – Не думала, что у моего жениха появятся какие-то секреты от меня.

Я чуть кофе не подавился. Благо, ни одна, ни вторая вообще внимания на меня не обращали – разглядывали друг друга, словно две готовые сцепиться кошки. И ладно, Стелла, но Саре-то это зачем?

– Странно, – заявила Власть, – по моим данным, вы расстались с треском, госпожа Кригг.

– Твои данные не верны, – моментально вскипая, процедила сквозь зубы Стелла. – И вообще, откуда тебе об этом знать?

На губах Сары снова заиграла победная улыбка.

– Ты же не думаешь, что не имеющее срока давности соглашение о полном доступе к личной информации, включая прослушивание и видеонаблюдение, потеряло актуальность из-за увольнения Алекса из рядов службы по контролю Сети? – приподняла бровь Морган. – Алекс подписал его, вступая наши ряды, а вчера, при поступлении в новый отдел, обновил. У меня все бумаги с собой, показать? – сверкнула белозубой улыбкой она.

Стелла перевела на меня злобный взгляд, не обещающий ничего хорошего. Ну да, ей-то я ничего про эти бумаги не рассказывал – не имел права. А теперь до нее дошло, что все наши разговоры и постельные игры – с самого начала были у корпорации.

– Думаю, это значит «нет», – удовлетворенно кивнула Сара, поднимая чашку с кофе. – А сейчас, госпожа Кригг, насколько мне известно, вы должны отправиться на собеседование. Кажется, до начала приема у вас как раз времени хватит, если поторопитесь.

Стелла сжала зубы так, что послушался хруст, но все же бросила взгляд на часы в запястном компьютере и кивнула.

– Была рада познакомиться, госпожа…

– Сара Морган, – чуть прикрыла глаза та. – Директор корпорации Nevercome, Inc. и, если вы до сих пор не в курсе, Власть.

Стелла побледнела, у нее словно землю из-под ног выбили. Мазнув по мне печальным взглядом, она коротко кивнула и молча покинула кухню.

Я, естественно, не мог оставить ее в таком положении, прошел следом в коридор, где подхватил под локоть. Девушка слабо улыбнулась, глядя сквозь меня.

– Я очень надеюсь, что у тебя все будет хорошо, Алекс, – тихо прошептала она. – Прости, я не хотела, – с трудом сдерживая слезы, она вытащила шубку из шкафа и, не дав мне и слова сказать, рванула прочь.

Я с минуту стоял перед дверью с протянутой рукой и открытым ртом.

– Ну, чего ты печалишься?

Я обернулся.

– Зачем?

Сара пожала плечами, опираясь спиной о косяк.

– Она зарвалась, считала, что ты только ее и никуда не денешься. А я – так, лишь мимолетное увлечение.

– А разве это не так? – поднял я бровь.

Власть ухмыльнулась.

– Знаешь, в чем отличие между нами? Она – просто маленькая девочка, еще ничего не знающая о реальной жизни.

– А ты?

– А я всегда получаю то, что хочу, – улыбнулась Сара. – А теперь – иди в комнату, тебя ждет работа.

Возможно, стоило возразить. Отстаивать свою независимость, заявить, чтобы наглая тварь, посмевшая попирать мою свободу, исчезла если не из моей жизни, то хотя бы квартиры.

Но вместо этого я лишь подумал о том, что вообще-то Сара права. Стелла сама решила уйти, я же ее не гнал. Сколько времени уже прошло с той ссоры? Мы не давали никаких обещаний друг другу, да, я позволил ей установить себе учетку в домашнюю систему. Но это просто ради удобства.

Любил ли я ее когда-либо? Возможно, так и было. Или я думал так. Но, взвешивая все «за» и «против», все больше казалось, что и чувств у нас особых не было.

Нужно купить что-то? Вот тебе кредиты, Стелла. Хочешь учетку с полным доступом? Пожалуйста. Вышло новое обновление? Конечно, я оплачу, милая. Слетать в Рим на бои гладиаторов? Разумеется, я возьму отпуск.

Боль резко сменилась гневом. Картинки сменялись одна за другой, застилая глаза пеленой алой ярости.

– Алекс, – тихо позвала Сара, ласково касаясь моего плеча. – Не кипятись, время все расставит на свои места. А пока что – тебя ждут «Проклятые Земли».

Отрезать воспоминания, забыться в мире, где есть возможность безнаказанно убивать? Что ж, я в вашем распоряжении, госпожа Морган. Там мне точно найдется место.

Когда закрылась крышка биокапсулы, передо мной возникло сообщение с коммуникатора.

Этот бой она, может, и выиграла, но я так просто не сдамся. Люблю тебя. Стелла.

Все проходит, подумал я, удаляя сообщение. И это тоже пройдет.

Добро пожаловать в Проклятые Земли!

Берегитесь, твари. Наемник Алекс уже в пути!

 

Глава 6

Восход окрасил небо в яркий нежно-розовый цвет. Хотя разыгравшееся чувство голода скорее заставляло видеть в куполе над головой мясо свежезарезанного молочного поросенка.

Сунув в рот кусок сыра, я покинул дом травницы. Пение птиц тут же оглушило, ударяя по ушам неудержимым гвалтом. Интересно, где же они были всю ночь? Или умертвия, повылезавшие из своих укрытий, распугали не только птах, но и прочую живность?

Конь нашелся почти сразу, буквально за углом. Я пробормотал проклятье, рассматривая обглоданный до костей окровавленный труп буланого. Теперь добираться до церквушки придется половину дня – если поторопиться, разумеется.

Оставаться в заброшенной деревне на еще одну ночь не хотелось совершенно. Так что взвалил седло на плечо и, держа меч наготове, двинулся в путь. Не верилось, что все жители баронства погибли, обратившись в нежить, но и нарваться без оружия на местных разбойников, наверняка решивших половить рыбку в мутной воде, не тянуло.

Дорога, протоптанная за десятилетия крестьянскими ногами и телегами, еще хранила следы цивилизации – выбитые в плотной, как камень, земле колеи уводили на север. Я двигал ногами, сосредоточенно вслушиваясь в звуки природы.

Скрипят ветки, сжимаемые птицами, выдалбливает червей дятел, шумит не опавшая листва. Голые кусты топорщат лапы-ветки, стараясь дотянуться до одинокого путника, чтобы вцепиться в штаны и порвать слабую защиту.

Заметно холодало – сказывалось наступление зимы. И пускай ночной снег стаял полностью, так и не оставив после себя следов, но ветер уже ярился, не делясь теплом нагретой земли, а выдувая накопленное. Пришлось натягивать капюшон пониже, но леденящие лапы то и дело норовили сорвать тряпку с головы.

Седло было очень тяжелым, оттягивало начинающее ныть плечо. Я уже начал подумывать о том, чтобы бросить ненужную теперь вещь, но воспитанная наемничьей жизнью жадность все еще не позволяло разбрасываться деньгами – в случае чего седло же можно продать!

Да, это не конь, но все же десяток серебра выручить будет можно. Борясь с самим собой, я протопал без остановок до полудня, затем сбросил ношу в кусты и уселся сверху. Размотав ветошь, заменяющую скатерть, принялся за сыр с хлебом, не забывая прикладываться к разбавленному вину.

Настроение медленно опускалось ниже подпола. Потеря верного коня, схватка с нежитью – никак не выходило из головы обстоятельство, что дверь в лекарню была кем-то предусмотрительно закрыта. Значит, этот кто-то выжил, верно? А еще закралось подозрение, что не тронь я замок, мертвецы и не полезли бы меня грызть.

Запив последний кусок хлеба, свернул остатки сыра и забросил в сумку. Поднявшись на ноги, подхватил седло и, уже разгибаясь, услышал гневный шепот. Пальцы сами прыгнули на рукоять меча – говорящие явно сидели в засаде.

– Эй, я вас слышу! – крикнул, вращая мечом в руке. – Выходи по одному.

В ответ прилетела стрела. Благо, успел прикрыться седлом. Кривая черная деревяшка теперь торчала из кожаного изделия, в раз снижая стоимость.

– Очень надеюсь, ты достаточно богат, чтобы оплатить мне починку, – зарычал, ловя еще одну стрелу.

– Чпок! – щелкнул наконечник, прошибая толстую кожу.

Я сорвался на бег, сбросив лишний вес в дорожную пыль. Петляя из стороны в сторону, следил за летящими из чащи стрелами. Меч в руке покачивался, готовый напиться вражеской крови.

До лучника осталось с пару метров, я метнулся за дерево, дождался, пока стрела вонзится в ствол, после чего рванул обратно.

Лучником оказался молодой парнишка, перемазанный грязью с головы до ног. Если бы не бросился убегать, я не сразу бы и разглядел его среди веток и иголок. Он мчался между деревьев, только пятки мельчали. Не давая шанса удрать, я метнул поднятый тут же камень. Булыжник ударил ровно в темечко, опрокидывая незадачливого разбойника в мох. Уже неспешно подойдя к мелкому, оглядывал лес вокруг.

Наклонившись к незадачливому работнику ножа и топора, точнее, кривого лука и не менее кривых стрел, выругался вслух. Привычка, отработанная годами, на этот раз пришлась как нельзя некстати. Лицо парня залила кровь из пробитого булыжником черепа. А я ведь мог расспросить мальчугана. Язык бы мне очень пригодился.

Обшарив наскоро тело, разжился двумя медяками. Можно было бы забрать и старый тупой нож, но толку с него. Обноски с трупа так вообще никуда не годились. Но это только первый – я же слышал, он с кем-то говорил.

Оглядываясь, сосредоточенно вслушивался в окружающий лес. Если подельник такой же опытный, как и засевший в кустах лучник, у меня все шансы обнаружить его, повязать и разговорить.

Но второго разбойника не было слышно, верно, бесславная гибель соратника пригвоздила к земле, заставляя замереть от страха. Одно дело – безнаказанно бить других, другое – умирать самому.

Поднявшись во весь рост, заправил меч в ножны и, громкая топая, двинулся к брошенному седлу. Птицы все так же весело щебетали в верхотуре, легкие наполнял упоительный аромат леса. Даже пыль, витающая в воздухе – и та лишь дополняла приятную картину.

Наконец, показалась дорога, мое седло, пронзенное двумя некачественными стрелами. Все же, лучник был толковый – стреляя из такого оружия, умудрялся попадать с приличного расстояния. Но что меня больше возмутило, чем даже попорченная собственность – это высокий детина в грязных тряпках, сидящий на корточках и изучающий содержимое сумок. Вернись я позже, остался бы вообще без ничего!

– Стоять! – рявкнул я, с нарочито громким скрипом выдергивая меч из ножен.

Здоровяк обернулся на меня, демонстрируя заросшее по глаза густой бородой лицо и ощерился желтыми пеньками гнилых зубов. Ухватив лежащую рядом палицу, поднялся, оказавшись на голову выше меня и, многозначительно ударив дубинкой по ладони, хмыкнул.

– И что ты сделаешь? – пророкотал он.

– Для начала – отрежу тебе руки, – заверил я, не сводя взгляда с лица разбойника. – Твой паренек уже остывает в кустах, скоро ты к нему присоединишься.

Здоровяк расхохотался и тут же бросился вперед, на лету поднимая дубину. Против воли в моей груди разгорелось пламя гнева. Скривив губы в злой усмешке, я сместился под левую руку врага и, уходя от страшной палицы, развернулся к спине рычащего противника.

Меч свистнул, рассекая воздух, разбойник взвыл, зажимая рану на спине. Кровь окрасила дорогу, здоровяк развернулся, злобно глядя на меня.

– Я тебя голыми руками порву-у-у-у! – завыл он, снова бросаясь в нелепую атаку.

Не противник. Отойдя в сторону, взмахнул мечом, подрубая сухожилия на левой ноге, и богатырский замах превратился в громкое падение. Разбойник, уже не строя из себя героя, зажимал глубокий порез под коленом и сквозь стиснутые зубы вопил от боли.

– Хочешь жить? – спросил я, не подходя к поверженному вору. – Тогда рассказывай, что здесь творится.

– Это Проклятые Земли, чужак, – огрызнулся он, все еще стараясь унять кровоточащую рану. – Здесь творится только смерть.

– Ну да, ну да, – покивал я, – так я и понял, когда твой дружок попортил мне седло. А оно денег стоит, между прочим, – заявил я, садясь на корточки. – Почему тут мертвецы по ночам встают?

Он зашипел и запрокинул голову, зажимая ногу.

– Пошел ты!

– Если расскажешь, помогу с раной, – тут же предложил я.

– Ты что, лекарь? – разбрасывая слюну, зарычал он.

Я пожал плечами и с равнодушным лицом поднялся на ноги. Вытерев меч о траву, вбросил в ножны. Солнце медленно отмеряло короткий световой день – пора в дорогу.

Подхватив седло, пошел прочь, оставив разбойника истекать кровью на грязной земле. В спину мне полетели проклятия и пожелания попасться мертвякам на завтрак.

Ну, это мы еще посмотрим, кто кого схарчит, подумал я. А потом сбросил седло, вернулся к еще ворочающемуся в грязи здоровяку и без затей, схватив за волосы, перерезал детине глотку. Ни к чему оставлять за спиной врагов.

Милосерднее – добивать их сразу, раз есть возможность. Иначе, став свидетелем чужого позора, можно нажить куда более серьезные неприятности. Уж я-то знаю.

Наскоро обыскав труп, я обогатился на целый серебряный. Правда, естественно, в пересчете с медяков, коих вышла приятно оттягивающая руку горка. При случае разменяю на серебро, раз уж здесь есть кого грабить, кому торговать – тоже найдется.

Дальнейший путь я проделал без приключений, раздумывая над ситуацией. Итак, местные жители в курсе, что трупы оживают. Вопрос в том, почему никто на юге не узнал про такие вещи? Не может же быть, чтобы удалось скрыть такое. Да и барон должен был, как минимум, собрать дружину…

От мыслей меня отвлекла деревянная стена, поставленная поперек дороги. Посреди леса, ага. Ворота были распахнуты, поверху ходили двое стражников в железных кирасах.

– Стой, кто идет?

– Алекс из Седых Мхов, – чуть зевнув, ответил я. – А что случилось?

– Седые Мхи вымерли, чужак, – показался в воротах совершенно седой коротышка-гном с трубкой в зубах.

– Айрон, – вгляделся я. – Ты, что ли?! Неужели не узнал? Я же Алекс, мы с тобой вместе на промысел ходили.

– Вот только тот самый Алекс сгинул тридцать лет назад, сбежал, как трус. А теперь по всей земле восстают мертвецы, – ответил, выпуская колечко дыма, гном. – Откуда мне знать, что ты не из них?

– Я не сбежал, а уехал, – дернул щекой. – И не мертвяк я, а бессмертный.

– А, значит, не мертвяк, Алекс? – в руке гнома возникла короткая секира. – И чего тебе в могиле не лежалось? Ушел, сгинул – так и не возвращайся.

Я сбросил седло с плеча и устало вздохнул.

– Не заставляй меня обнажать оружия, Айрон, – предупредил, внимательно следя за приближающимся коротышкой. – Ты всегда был слабее в сватке.

– Посмотрим, как на тебя подействует освещенное железо, мертвяк, а потом и поговорим, – заявил гном, мгновенно начиная атаку.

Увернувшись от первого выпада, я двинул в оскаленную пасть, вышибая кулаком золотой зуб. Гном зарычал, хватаясь за лицо, а я перехватил секиру и приложил коротышку по голове плашмя.

Осевший на задницу тот охнул, а я развернул его оружие рукоятью к хозяину и протянул ему.

– Говорил же, не начинай, – потрепав старого знакомца по плечу, заявил я.

– Точно не мертвяк, сучий сын, – протянул Айрон, рассматривая болтающийся в ладонях-лопатах окровавленный зуб. – Ты мне зуб выбил, Алекс!

Я отдал секиру и, подхватив гнома под руку, помог подняться. Вместе мы прошли за ворота, где нас уже ждал сухонький благообразный старичок в черной мантии. Белый воротник, позолоченный крест на груди.

– С прибытием, сын мой, – тихо проговорил он, складывая руки на груди.

 

Глава 7

Я не стал поправлять святого отца. Все бессмертные официально считались проклятыми, как не заслужившие посмертия, и потому каждый раз возрождающиеся на грешной земле.

– Спасибо, падре, – кивнул я. – Можете рассказать, что здесь случилось? Я только прибыл с юга, зашел в родную деревню, а там…

Священник кивнул.

– Мы молимся за душу каждого павшего жертвой страшного проклятия, сын мой. Прошу за мной. Быть может, эдикт папы и велит гнать вас прочь от святого креста, но для нас, когда каждый воин на счету, твоя помощь может быть как нельзя кстати.

– Неисповедимы пути Господни, – согласился я, идя рядом.

Как оказалось, на дороге просто был выстроен маленький форпост. Десять бойцов и один священник – вот и вся защита от потусторонней напасти. Впрочем, если падре умеет жечь нежить так же, как мой крест, не такая уж и слабая выходит команда.

Всего две постройки за стенами – небольшая молельня, явно выстроенная с любовью и тщанием, да грубо сколоченная казарма. Сразу видно, здесь о душе больше ратуют, чем на продавшемся смертным грехам юге.

Зайдя в молельню, святой отец указал на лавку. Я послушно сел, священник опустился на точно такую же напротив.

– Я вижу на тебе отметину зла, сын мой. А еще – вижу твой нательный крест. Он проснулся?

Я против воли коснулся болтающегося на цепочке куска металла. Хотя, после ночи в деревне нужно относиться к нему с должным пиететом, но сейчас, посреди белого дня, история в Седых Мхах попахивала безумием.

– Проснулся, святой отец.

Священник кивнул и о чем-то задумался. Я же почтительно ждал. Нет, до религиозного почтения мне далеко, но старость нужно уважать. Потому и не торопил – от меня явно что-то нужно, так пусть обдумает, как завербовать на свою сторону.

– Все началось со свадьбы барона, сын мой, – заговорил, наконец, он, складывая руки на коленях. – Невесту сэр Мален взял из соседнего баронства. Устроили большой праздник, воины пили лучшие вина, женщины – надели лучшие платья, дети играли с приехавшим по случаю большого события зоопарком. А вот на самой церемонии… – он тяжело вздохнул. – Невеста барона принесла в жертву святого отца Патрика.

Я вскинул бровь.

– А как же барон?

Священник снова тяжело вздохнул.

– Барон поддержал невесту. Она обещала невероятную силу и мощь.

Я кивнул.

– К утру в замке не осталось ни одного живого.

– Почему не послали за помощью? Я так понимаю, соседи должны были прознать о случившемся. В конце концов, барона нужно отлучить от церкви, придать анафеме, а земли – отобрать. Уж что-что, а недостаток в феодах на севере чувствуется сильно.

– Все так и было, – кивнул святой отец. – Вот только армия барона к тому моменту окрепла. И сама пошла в наступление. А каждый убитый ими вставал против своих же братьев по оружию.

Перед глазами так и представилось, как традиционно разобщенную армию гордых северян перемалывает собственное войско. Да уж, это не юг, где все подчинено строжайшей дисциплине.

– Неужели никто так и не смог дать им отпора?

– Мы не воины, – пожал плечами старик. – Но святые отцы вознесли молитвы и были услышаны Господом нашим. Теперь все пять баронств, попавших под проклятье, отделены барьером. Пройти мертвец его не может.

– А люди спокойно проходят, – кивнул я. – Поэтому и стоите здесь, охраняете проезжих?

– Именно, сын мой.

– Так в чем конкретно будет моя помощь?

– Ты бессмертный, сын мой. И раз тебя не берет смерть, ты не обратишься в нежить.

– То есть, я правильно понимаю, святой отец, вы хотите, чтобы я перебил всех мертвяков не только в этом, но и в четырех захваченных сэром Маленом баронствах?

Священник кивнул.

– Ты будешь не один.

– И кто же пойдет со мной?

– С тобой будет Господь, – его ладонь загорелась золотым свечением. – Я даю тебе благословение.

Свет окутал меня, наполняя теплом и чувством уверенности. Едва сияние исчезло, священник осенил меня крестом и забормотал молитву.

– Отныне в любом святом месте ты будешь в полной безопасности, сын мой. А так же получишь наше знание.

Еще одна вспышка света на мгновенье ослепила, а стоило проморгаться, я осознал, что передо мной приходской священник третьего ранга.

– Теперь ты будешь видеть мир нашими глазами, сын мой. Это поможет тебе справиться с теми, кто по силам сейчас, и избежать битвы, если враг слишком силен.

Я перевел взгляд на ножны и тут же понял, что прочность их ниже среднего, а мечу требуется срочный ремонт и заточка. Вообще из моих пожитков только сапоги и были относительно новыми.

– Вижу смятение на твоем лице, сын мой, – прошептал священник. – Что тебя смущает?

– Я не знал, что вы на такое способны, – покачал головой.

– Мы далеки от битв, но за это Господь даровал нам возможность видеть самую суть вещей. Так мы определяем тех, кто нагрешил среди паствы, так мы знаем, какой грех можно отпустить, а какой – нет.

Я сглотнул.

– И что же вы видите во мне, святой отец?

– Я вижу, что тлетворное влияние юга сделало с твоей душой, сын мой. А еще – вижу глубоко внутри искру творца. Сим мечом победишь, – прошептал он и коснулся ножен.

Золотое свечение окутало кожу и торчащую рукоять, а я вдруг осознал, что меч теперь не требует ремонта, как и сами ножны.

– Теперь он будет разить нечистые души, изгоняя застрявших на этом свете. Не всегда мертвецы упокаиваются сразу, а кто-то может и восстать, если только что был человеком.

Я сразу же подумал про оставшихся в лесу разбойников. Это что же получается, там теперь два живых мертвецах будет бродить?

– Но с этим мечом рука твоя не дрогнет, а душа убитого отправится, куда решит Высший Суд.

– Мне придется воевать не только с ожившими мертвецами, но и с людьми, – скривился я в усмешке.

– Не все слуги дьявола распознаются на глаз, сын мой. Тот, кто впустил в свою душу грех, должен покаяться и предстать перед Судом. Я наложил на тебя обет очищать эти земли от зла, под какой бы личиной они не скрывались.

– Но что взамен?

– Ты будешь обязан раз в сутки посещать святое место. Так, если ты будешь убивать невинных, твой меч станет обычным железом, а благословение Господа покинет тебя.

– Но я смогу все вернуть?

– Только епитимия, сын мой, – кивнул он. – Но это решать не мне, а одному Господу, – воздел он руки. – Если грехи, тобой совершенные, превысят чашу терпения Его, падешь ты мертвее мертвого от гнева, едва ступишь на святую землю.

Сурово, но я вроде бы не собирался творить зло. До сих пор не воевал на стороне откровенных сволочей, а ими весь юг кишмя кишит. Так отчего на родной земле встану против святых отцов? Тем более, когда у них такая мощь в руках.

– Хорошо, святой отец, мне бы передохнуть, да отправляться.

Он медленно кивнул.

– В таком случае можешь воспользоваться нашей казармой. Там тесновато, но лучше, чем на улице. А захочешь вознести Господу нашему молитву – молельня всегда к твоим услугам.

– Но разве Господь нуждается в часовне? – сказал раньше, чем осознал, кому говорю.

Но вместо гнева на лице священника появилась улыбка.

– Церковь нужна не Господу, сын мой. А тем, кто в него верует. Место, куда приходит молиться сотня людей – постепенно обретает святость. И чем ее больше, тем сильнее молитва.

Я поднял глаза к потолку, осматривая деревянную крышу. А в голове словно кто-то зашептал, что здесь я в безопасности и могу просить о заступничестве раз в сутки.

– Чем сильнее ты станешь, сын мой, чем чаще будешь обращаться к Господу Богу нашему, тем сильнее благословение получишь. Немногие наши воины-паладины способны Словом Божьим обращать в прах армии нежити, – вздохнул святой отец. – Но, к сожалению, сейчас мы отрезаны от них.

– Но почему?

– Ты давно не был на севере, сын мой. В стране льдов пробудилось не меньшее зло, чем творится здесь, – он повел ладонью вокруг. – И сейчас все силы Церкви направлены на то, чтобы сдержать натиск пробудившегося во льдах зла. Невеста барона Малена, Офелия оказалась чернокнижницей, но она не так сильна, как зло с севера.

Я кивнул, ожидая продолжения.

– Я дал тебе почти все, что мог, сын мой, – вздохнул священник. – Так как теперь ты будешь выступать на стороне Церкви Господней, я вручаю тебе эти тексты.

Он выудил из воздуха две книги. Одна в черной обложке с крестом и позолотой по краям, вторая – потрепанная, в серой коже.

– В этой ты будешь видеть все, что тебе нужно познать о себе, – он протянул мне схожий с библией томик. – А в эту – ты волен записывать, что посчитаешь нужным, – и вручил вторую книгу.

Как только я взялся за черную обложку, крест на ней засветился, обдавая теплом. Вторая книга словно помолодела от прикосновения – обложка утратила блеклость, обросла красками, на фронте выбились буквы.

– Дневник? – озвучил я, поднимая глаза на святого отца.

– Да, – кивнул он. – По нему ты будешь оценен, там отразятся твои поступки. И каковы они будут, как повлияют на Писание, – он тронул обложку с крестом, – так и сила твоя возрастать будет.

– Мне самому нужно вписывать? Просто я не привык носить с собой перья и чернила.

– Тебе стоит только пожелать, сын мой, и текст сам появится на страницах. Так ты убережешь свои знания от врага.

– Но другие священники смогут их прочесть?

– Тот, кто наделен волею Господа нашего силой Его, сможет прочесть твои записи и записи из Писания. Так же в Писании ты найдешь все нужные молитвы. Обращайся к ним в нужде, но не поминай всуе. Господь все видит, сын мой, и придаст тебе сил в час нужды, но не поможет, если ты сам не желаешь прилагать усилий для достижения желаемого.

Я снова покивал и, удерживая книги в руках, поднялся с лавки.

– Спасибо, святой отец, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Старик кивнул мне и первым вышел из молельни.

– Побудь здесь, сын мой, отдохни перед походом во славу Господа нашего, – велел он, обернувшись напоследок.

Меня словно придавило обратно к лавке. Когда священник отошел, я раскрыл Дневник. Ровным почерком в нем оказался записан наш разговор и несколько пометок о Проклятых Землях. Отдельной страницей шел порядок заданий – избавить мир от барона Малена и баронессы Офелии.

Отложив Дневник, открыл Писание, а следом и глаза выпучил.

Наемник Алекс, бессмертный воин первого ранга.

Благословлен отцом Генрихом в форпосте к югу от Снежных Камней. Имеет освященные крест и меч.

Мечник первого ранга.

Убил двух разбойников, упокоил четыре умертвия. Епитимья не наложена.

Обязан явиться в святое место до четырех часов следующего дня.

Если книги будут сами за мной следить, нужно быть очень осторожным в действиях и словах – не приведи Господь, сотворю что-то дурное в глазах Церкви – превратят меня в труп щелчком пальца.

Крестик на груди задергался, я ухватил его рукой, стараясь удержать. Свечение заполнило молельню, отделяя тело и рвущуюся наружу душу.

– С возвращением! – хлопнула ладонью по крышке биокапсулы Сара. – Ну как тебе такие логи, Алекс?

 

Глава 8

Сара умчалась по своим делам, пообещав оторвать мне кое-что, если буду страдать ерундой вместо теста. Я закрыл за ней дверь и осмотрел пустующее жилище. За последние пару дней слишком много народу было в моей пещере, в пору расставлять капканы.

– Система, код активации 254А198, - объявил, задрав голову к потолку. – Модель 93, шаблон 14.

Неприметная дверь между ванной и туалетом раскрылась, выпуская одетую в монашескую рясу фигуру. Стелла, прежде чем отключить робота, решила, что так будет правильно. Я же решил – к черту Стеллу, моя жизнь, мой дом – я здесь господин.

– Доброе утро, – поздоровалась кукла.

– Доброе. Полная диагностика, – распорядился, уже направляясь на кухню – отчаянно хотелось даже не есть, а жрать.

Кофеварка зашипела, сливая драгоценную жидкость в подставленную кружку. Сахар и синтетические сливки добавил уже вручную. Кукла возникла на пороге, когда я задумчиво догрызал третий бутерброд с искусственной ветчиной.

– Питание заменителями не идет на пользу организму, – заявила она, складывая руки на груди – требовательная поза Стеллы.

– Откатить версию поведения до декабря 2321 года, – приказал, игнорируя замечание.

Глаза робота потускнели, а в следующую секунду кукла окинула себя взглядом с ног до головы и, ухватившись за ворот, рванула. Загремели пуговицы, разлетаясь по кухне, треснула ткань, расползаясь на неровные тряпки. Обнаженное тело смотрелось хорошо, особенно мне нравились чуть полноватые бедра. Эх, всего два года прошло, а как вкусы изменились!

– Результаты диагностики? – отхлебнув кофе, я закинул ногу на сиденье, сгибая ее в колене.

– Повреждений не обнаружено. Найденные обновления готовы к установке, запустить?

– Согласно отмеченным параметрам, – великодушно кивнул я, забрасывая в пасть последний кусок хлеба и мяса. – И принеси мне печенья.

Глаза куклы снова потускнели, я мысленно досчитал до пяти. В конце она ожила, отошла к разделочному столу и зашелестела аппаратурой. Спустя еще минуту на тарелке передо мной лежала маленькая горка печенья.

– Кофе, – передал кружку в руки помощницы.

Нет, я в курсе, что можно ее и очеловечить, придав имя и ведя пространные разговоры о жизни. Но раз я тут хозяин – нахрена мне еще чье-то мнение? Я не искусством занимаюсь – к черту критиков.

Было странно ощущать себя свободным. Словно за время, прожитое вместе со Стеллой, я забыл, чего хотел и каким был. Все пошло на жертвенник отношений. Смешно, но порой, чтобы оценить что-то, нужно этого лишиться.

Оставив на столешнице крошки и грязную посуду, протопал в душ. Стоило закрыть кабинку, робот занялся уборкой – тоже верно, я давненько запустил свое жилище, как еще пауки не завелись. А так – и мне чисто, и ей есть занятие.

Закончив с водными процедурами, вернулся в комнату, где плюхнулся на расправленную кровать и врубил новости. Смазливая брюнетка, нарисованная каким-то ультрамодным дизайнером – фиолетовые глаза с вертикальным зрачком, выбритые виски и внушительное платиновое кольцо в носу – рассказывала об очередном прорыве игростроения.

Я слушал тараторящий голос, наблюдая красивые заставки – то мелькнули каменные дома прямиком из девятнадцатого века, то жаркие джунгли с гигантскими пауками на паутине толщиной с руку.

В конце, сообщив об обнаруженной и нейтрализованной ячейке Подполья, ведущая уступила место рекламе нового блокбастера с накачанным брюнетом и трепетной блондинкой с третьим размером. Зевнув, хотел переключить, но снова пошла заставка и голос за кадром успел заговорить раньше, чем я активировал смену канала.

– Беспрецедентная степень погружения! «Проклятые Земли» обещают стать совершенно новым словом в технологиях виртуальных реальностей. Больше никаких проблем с определением – система сама подберет вам все, что нужно. Огромный открытый мир, ограниченный лишь вашими собственными желаниями!

Я почесал подбородок, отметив, как отросла щетина. На экране мелькал темный лес, пару раз показали средневековый замок с высоты птичьего полета, а потом…

– Не знал, что там есть эльфы, – буркнул, придирчиво рассматривая блондинку с острыми ушами в коктейльном платье.

Миндалевидные глаза с ярко-зеленой радужкой, почти белоснежная копна волос до подтянутой задницы, точеная фигурка. В общем, ничего привлекающего взгляд. Сейчас даже уши делают лучше – в любой клинике эстетической медицины тебе не только кончики пришьют, но и второй член, если хочешь. А бросишь чуть больше кредитов – могут и третий глаз открыть.

С тоской глядя в экран, дождался конца рекламного ролика и все же переключил канал. Тоже мне, новости! Лучше бы рассказали, как работает этот чертов ИИ, занявший мое место в корпорации!

Но ни на втором, ни на пятидесятом канале ничего нового и интересного – реклама, слава корпорации, реклама, реклама, мелодрама, реклама, боевик, слава корпорации.

Не заметил, как отрубился. Просто кто-то выключил свет в голове, а осознал себя я уже на закате – в окно струился красный, почти фиолетовый оттенок. Плазменным резаком он проскочил между штор, освещая узкую полоску комнаты и часть коридора.

– Добрый вечер, – поздоровалась кукла, появляясь рядом с кроватью.

Прежде чем осознать, дернул рукой навстречу угрозе и замер со сжатым кулаком, направленным в робота, словно держу меч.

– Это что еще за хрень? – выдохнул я, нервно разжимая пальцы.

Сев на кровати, отправил помощницу варить кофе. И жарить мясо. Отчаянно хотелось именно прожаренного мяса, чтобы брызгало горячим соком при укусе. С румяной корочкой, местами можно даже чуть подгоревшей. А еще – присыпанное почти спаленным луком, чтобы до хруста, до черноты.

Рот наполнился слюной, я сполз с кровати и, встряхнувшись, прошел на кухню. Робот стоял у аппаратов, выполняя невысказанные пожелания – запах жареной свинины плыл по воздуху, заставляя желудок сжиматься от предвкушения. Помню, едва сдержался, чтобы не вырвать тарелку с едой из рук куклы, а дальше – как в тумане.

Когда на тарелке остался только соус, а кофе уже плескалось на дне кружки, я расслабился и, блаженно улыбаясь, проверял настройки системы.

Подумаешь, хотел выдернуть несуществующее оружие из-под подушки. С кем не бывает? Многие геймеры начинают тупить в реале, если перед этим переиграли в полном погружении. Кто-то, привыкнув летать в игре с помощью магии – прыгал с высоток, уверенный, что и сейчас все получится. Первое время таких еще отскребали от тротуара, потом протянули по городу специальную сеть. Летун падал в энергетическое поле, иногда ломал руку-ногу, но оставался жить. Месяц-два психотерапии, и вот перед нами ярый противник игр с полным погружением.

Допив последний глоток, опустил кружку на стол и поднялся. Кукла тут же подхватила посуду и снова скрылась с глаз, дабы не отвлекать великого меня от тяжких дум.

Смешно, но первого робота заставил именно так и обращаться – Великий. Это ж сколько лет-то прошло?

Благодушное настроение продержалось не долго – контракт есть контракт, как бы ни хотелось страдать фигней, пришлось вернуться в комнату и открывать капсулу. Тем более, время медленно подходило к четырем часам – мне как раз должно засчитаться посещение святого места.

Под крышкой капсулы обнаружились черные кружевные трусы. Интересно, не помню, чтобы мы здесь занимались… Хотя, что я помню, кроме самого факта секса с Сарой? А вспоминая, что корпорация научилась подменять сознание – был ли вообще у нас секс на самом деле?

– Я больше не отличаю реальность от иллюзии, – пробормотал и, швырнув находку в коридор, забрался в капсулу.

Когда все шланги и провода оказались на месте, дождался загрузки и, прочитав приветственную надпись, вошел в игру.

* * *

– Вижу, день в молитвах не прошел для тебя зря, сын мой, – вместо приветствия заметил отец Генрих.

Я кивнул, ощущая себя бодрым и готовым к свершениям. По мышцам разливалась сила, а в голове – ясность, будто не на лавке просидел несколько часов, а выспался и неплохо отдохнул.

Лицо священника омрачилось.

– Прибыл торговый караван с севера, – он махнул в сторону небольшого прилавка, за которым стоял смуглый мужчина с двумя внушительными подбородками. – Он привез с собой дурные вести, сын мой. Войско барона взяло Хелмгард в осаду.

– Предлагаете отправиться туда?

Отец Генрих осмотрел меня с ног до головы.

– Пока ты слишком слаб для такого дела. К тому же, я вижу, что меч твой лишил жизни двоих в этих землях. И теперь они станут новой нежитью, едва на небо взойдет луна. Вернись и упокой их души, я же отпущу тебе этот грех.

Как и думал, разбойники мне еще встретятся.

– У меня не было выбора.

– Я не осуждаю, сын мой, – повел ладонью священник. – Тяжелые времена заставляют слабых духом ступать на дорогу греха ради выживания. Но нельзя позволять барону набирать новых солдат, так что тебе придется вернуться в Седые Мхи.

И добить оставшуюся там нежить, мысленно закончил я за него. А в голове уже вертелась идея навестить странствующего торговца. Мало ли, вдруг смогу разжиться чем полезным?

– Но есть же способ избежать обращения в нежить?

– Конечно, сын мой, – кивнул отец Генрих, складывая руки на груди в молитвенный жест. – Пока нам известно всего два способа – обезглавить тело или умерший должен иметь достаточный уровень святости, чтобы не обратиться.

Значит, восставшие священники мне во врагах не попадутся – уже хлеб. Как представлю умертвие с умением класть людей десятками взмахом руки – не по себе становится. Нет, на юге я всякого повидал. И боевых магов – в том числе, но то были живые люди. Они так же ели и пили, но самое приятное – так же умирали.

Можно считать, мне еще повезло.

– Я поговорил с купцом Жераром, – меж тем заявил отец Генрих. – Он предоставит тебе скидку на свои услуги. А когда освободишь Седые Мхи – отблагодарит монетой.

– Спасибо, святой отец, – кивнул я. – Тогда, пожалуй, пойду.

Генрих осенил меня крестом и, пробормотав несколько слов, скрылся в молельне.

Я же направился к купцу. Местные стражники не горели желанием расставаться с последними монетами, впрочем, может, им и не нужны его товары – мало ли, чем занимались, пока я сидел в стенах молельни.

По смуглому лицу торговца мелькнула улыбка. Густая черная щетина на толстом лице, маленькие серые глаза, тюрбан – это здесь-то, на севере? – и объемный халат.

– Желаешь взглянуть на мои товары?

– Желаю, Жерар, желаю, – отозвался я, уже оглядывая прилавок. – Далеко же ты забрался из самой Альвионии.

Купец расплылся в улыбке, хотя в глазах мелькнула настороженность.

– Каждый выживает, как может, мой дорогой друг. Ты – наемник, и хлеб тебе с меча. А мне – с каравана.

– Не боишься путешествовать здесь, в Проклятых Землях? – мой взгляд остановился на черной кожаной куртке с металлическими вставками.

– Кто не рискует, тот сидит голодным, – пожал плечами торговец. – Вижу, куртка приглянулась?

Я сунул руку за кошелем.

– Сколько ты за нее хочешь?

Жерар расплылся в улыбке, готовый нахваливать товар. Но у меня в голове уже появилась цифра – не иначе, суть вещей от отца Генриха сработала. Значит, от нее и будем торговаться.

– Всего десять серебрушек, – заявил он, выдав длинную тираду, какая это замечательная куртка. – Это с учетом обещанной скидки, ведь вы делаете полезное, в том числе, и мне самому дело.

– Это грабеж, Жерар, – усмехнулся я. – Я не дам больше серебряка за эту тряпку.

Торговец сразу же налился кровью. Мне даже показалось, его сейчас удар хватит. Но купец быстро взял себя в руки, а гнев в глазах сменился азартом.

Спустя долгих десять минут яростной торговли я разжился курткой, заодно избавившись от старой – правда, цену это снизило не намного.

Зато приобрел одно исцеляющее зелье, эти распространенные на юге бутыльки, на севере встречались редко. По заверениям Жерара, я не найду здесь нужных ингредиентов, даже если проползу на брюхе все баронство вдоль и поперек.

Оставшись без единой монеты в кармане, я снова пересек ворота форта. Стражники смотрели мне в спину с сочувствием. Ну, еще бы – не им предстояло на ночь глядя тащиться в захваченную нежитью деревню.

Но ничего, если я на юге не помер, здесь уж точно выживу.

Проверив, как меч выходит из ножен, вытащил крест из-под рубахи на грудь и, радостно насвистывая, потопал вперед.

 

Глава 9

Лес, днем ничем не напоминавший о произошедшей в баронстве трагедии, ночью будто кричал о кружащих в его недрах мертвецах. То и дело по обе стороны дороги хрустели ветки, подозрительно каркали вороны. Пару раз прямо надо мной ухнул, пугая до икоты, филин. Да еще и невесть откуда взявшийся туман медленно окутывал землю, постепенно поднимаясь от щиколотки до колена.

Идти трудно, а запнувшись о незамеченную яму, я громко зашипел, сжав ноющую ногу. Передвигаться дальше пришлось еще медленнее, отчего слух то и дело подкидывал новый резкий звук, заставляющий волосы на загривке вставать дыбом.

Стиснув до хруста зубы и до онемения – рукоять меча, пробирался вперед, постоянно вертя головой по сторонам. До места стычки с разбойниками оставалось пройти всего ничего, я напряженно ждал резкого появления облезлых костяков. Чудилось, стоит только отвернуться, твари полезут на дорогу из-за деревьев, ужасающе подвывая и скрипя гнилыми зубами, царапая кору острыми когтями. Или начнут подниматься прямо из плотного молочно-белого тумана, рыча и хватая клыками за сапоги.

Нога снова зацепилось за что-то тяжелое. Опустившись на корточки, отчего туман поднялся до пояса, осторожно протянул руку, тут же касаясь незримой преграды. Пальцы сами собой сжались на находке. А когда я поднял ее, замер от охватившего ужаса.

Сын пекаря одиннадцати лет, не переставая таращиться на отгрызенную голову, понял я. Глаза на обескровленном лице закрыты, скулы торчат, словно вот-вот проткнут кожу. Черные грязные разводы засохли, коркой встав на засаленных пшеничных волосах.

Сглотнув подступивший ком в горле, я хотел подняться на ноги. Веки резко распахнулись, рот открылся, обнажая длинные клыки, и голова захохотала.

– Ты умрешь здесь!

Пинком отправив ее в воздух, взмахнул мечом. На мгновение лезвие сверкнуло золотым светом, рассекая башку на две неровных половинки. Сразу же со всех сторон потянуло ветром. Туман пошел густыми волнами, вздымаясь выше и выше, пока не скрыл все по пояс.

Словно подслушав мои мысли, они вставали по всей дороге, выпрямляясь на еще целых руках. Я оглянулся, но твари окружали.

– Да откуда же вас столько?!

Шестнадцать зомби первого ранга, машинально подсчитал, рассматривая замедленные умертвия. Дернув мечом, отпугивая ближайшего, шагнул назад, едва не угодив в очередную яму. За сапог кто-то схватил и я, уже не скрываясь, заорал во всю глотку.

На крик ответил леденящий душу вой, а мертвецы зашевелились активнее, словно мой страх придавал сил.

Вот тянет ко мне еще человеческие руки молодая женщина с бескровно-белым лицом. Чепчик сполз на бок, передник перепачкан грязью, из-под него свисают гроздья кишок. Дочь пекаря, двадцати лет, смотрит на меня остекленевшими глазами. Из раззявленного рта торчат острые клыки, по синюшным губам течет вязкая слюна.

Взмах меча, горло женщины пересекла черта, обнажая мясо. Зеленая дрянь вместо крови щедро плеснула, едва не брызжа в лицо. С проклятьем шагнул ближе, поднырнул под резко метнувшиеся навстречу руки, ударом наотмашь перерубил тонкую шею. Голова с едва слышным стуком упала в туман, я развернулся, уже слыша за спиной чье-то шипение.

Локтем назад – оттолкнуть парнишку-косаря. Он еще сжимает инструмент, но уже забыл, как им пользоваться. Разворот на пятках, короткий взмах – еще одна голова падает наземь, а зомби медленно заваливается на бок, хлестая зеленой кровью из обрубка.

Вой приближается, ослабляя руки и сжимая душу до жалкого комка. Страх накатывает волной, заламывает волю. Шипя и протягивая руки, толпа мертвецов приближается все ближе.

– Изыди! – рыкнул, рванувшись к лесу.

Небольшой зазор между двумя умертвиями – проскочил в него, тут же разворачиваясь и атакуя со спины. Второй тут же развернулся, хрустя суставами, протягивая изломанную лапу с острыми когтями. Взмах, треск – культяпка подлетает в воздух. Пинком отбрасываю его в толпу и добиваю первого, рассекая голову от макушки до плеч. Мертвяк замирает и тут же рассыпается горсткой праха.

Снова вой – кто бы там не прятался, он все ближе. Чувствую, как вздымаются волосы на загривке и, как волк, обнажаю собственные клыки. С рычанием бросаюсь на толпу.

Меч поет, мелькая золотом при ударах о мертвую плоть. Туман сгущается под ногами, я снова оступаюсь. Тут же две пары рук вцепились в плечи – скрежет металла бьет по ушам, но и трезвит. Рывок вперед – сбиваю какую-то тварь, угодив ровно под ноги, и тут же – выпрямиться с ударом наотмашь.

Еще минус два – поваленный засветил голову, поднимаясь из тумана, тут же встретил его мечом в темечко. Золотой клинок выходит изо рта, а зомби распадается пеплом. Отшагнув в сторону, давлю чью-то отсеченную башку, рядом осыпается тело умертвия – я не вижу его, но чувствую, как тело наливается силой.

Меня все меньше и меньше пугают мертвецы. Бой, обычный бой, пусть враг и уязвим только со стороны черепа – я в таких переделках был уже не раз. И выбирался живым. Сейчас – тоже удастся.

Меч снова рассекает голову неудачно сунувшейся женщины. Короткая вспышка золотого огня – на землю оседает лишь пепел, а я встречаю нового зомби кулаком в отвисающую челюсть.

Их еще десять, где-то в тумане по сухой земле, как в барабаны орков, вслепую лупит несколько обезглавленных тел. Воя уже не слышу – от него подрагивают белесые клочья, таящие опасность.

– Именем Господа! – крик срывается с губ раньше, чем осознаю, что делаю.

Теплый столб воздуха бьет с неба, сдувая молочную пену. Мертвецы с шипением отшатываются, а меч коротко вспыхивает жарким огнем. Не теряя времени, набрасываюсь на стоящего ближе всех справа.

Девять. Наступаю на открывающую клыкастую пасть голову.

Восемь. Пекарь прикрыл толстую морду когтистыми лапами, но меч прошел преграду, как нож сквозь масло.

Семь. Еще одна голова лопается под каблуком.

Шесть. Разбойник с перерезанным горлом оседает пеплом от короткого удара снизу-вверх.

Пять. Жена пекаря рассыпается в прах, обняв меня за плечи и оскалив пасть.

Четыре. Зомби-лучник с пробитым затылком заглатывает меч и успевает попробовать клинок на зуб.

Три. Здоровенный дровосек снова приходит в себя и, раскинув мощные руки, бросается вперед, подставляясь под меч.

Два. Девчонка лет десяти шипит и оседает на подрубленные колени. Взмах – выцветшие на солнце волосы обращаются в прах вместе с отсеченной головой.

Один. Бой окончен.

Тяжело дыша, я осмотрелся. Туман бесследно исчез, как и вой. Посреди дороги лишь горстки золы и лужицы застывшей зеленой жижи.

Проверив меч, недовольно цыкнул сквозь зубы – кромка потеряла половину прочности. Или мне кажется, или отец Генрих обещал, что он не затупиться? Хорошо, у меня еще остались оселки от Орина.

Поспешно вынимаю камень из сумки и опускаюсь на землю прямо здесь же. Пока вжикаю, затачивая оружие, в голове бешено бьются мысли.

Похоже, вечером здесь шла толпа крестьян. Вероятно, беженцы. И попались им мои разбойники. Ну а дальше – все просто, не всякий сможет справиться с мертвяком. Это у меня напрочь отбит инстинкт самосохранения – годами привыкал бросаться навстречу смерти. Простой крестьянин либо бежит, либо замирает в страхе.

– Их смерть на твоей совести, – прошептал я, осматривая кромку меча.

Второй вопрос – что это был за теплый ветер, разогнавший марево. Распахнув Писание, поискал новые строчки, но кроме количества убитых умертвий, ничего толком не изменилось. Полистал пустые страницы, пока не наткнулся на обещанный отцом Генрихом молитвенник.

– Ага, – выдохнул, читая не столько сами молитвы, сколько описания и пометки на полях.

Стоит ввязаться в бой с проклятыми, и накопить силу веры, смогу не только отпугивать нежить первого ранга, но и развоплощать ее. Вот только для этого книжка должна присвоить мне третий ранг воина. Кроме ощущения, что я могу это сделать – никаких признаков, что сила веры накоплена, не существует.

Спорный момент, конечно, подумал я, откладывая книгу в сумку. Молитвы служат для той же цели – но их действие растянуто по времени, да и дальность от святых мест – снижает эффект. Хотя, имей я в компании церковника, все бы работало, как надо. С другой стороны, будь у меня с собой священник, мне бы и никакая сила веры не понадобилась.

Поднявшись на ноги, отломил кусок хлеба и, запихнув в рот, двинулся дальше. Седые Мхи ждут, точнее, ждут их жители. Если, конечно, не додумались убраться куда-нибудь подальше. Кордонов южнее родной деревни я не встречал, значит, путь для мертвецов открыт.

Мне не жаль проклятых южан, просто этих мертвяков нужно перебить по поручению отца Генриха. Не гоняться же за ними по всему югу?

В таких раздумьях я добрался до брошенной повозки. Одно из колес лопнуло, выстрелив щепками в ближайшие деревья. Удар вышел сильным – почти на палец ушли острые куски в ствол.

Отлично, я был прав, и это какие-то беженцы. Или просто переселенцы, решившие попытать счастья на севере. Мало ли безумцев в наше безумное время?

Лошадей, естественно, не было. Подозреваю, лежат где-то в кустах обглоданные, как мой буланой. А то и просто разбежались, едва хозяева столкнулись с убитыми мною разбойниками.

Осмотрев нехитрый скарб крестьян, я всерьез задумался, что делать с пожитками. Одних только хлеба и зерна здесь на небольшую горку золота. Пекарь явно перевозил все, что смог утащить. Вот только зря сунулся на север – если и удалось по солнышку миновать Седые Мхи, то первая же ночь в Проклятых Землях стала для его семьи последней.

Но это сейчас я такой умный, сам-то сунулся в родные края, ничего не подозревая о бароне и его жене. Другой вопрос – остановило бы это меня?

Провозившись час с повозкой, оттащил ее с дороги под защиту деревьев и наскоро засыпал свежесрубленными ветками. Не факт, что успею вернуться до следующей ночи, а такие вещи в трудное время бросать никак нельзя. Да, пропущу обязательное посещение святого места, но не думаю, что провизию мне не засчитают в богоугодное деяние.

Где возьму лошадей, чтобы тащить повозку – я не думал. Как говорил наш сотник, пусть конь думает – у него голова большая. А солдат должен быть занят делом.

В приподнятом настроении я двинулся дальше, держа меч в руке. На спине теперь болтался круглый деревянный щит, обшитый кожей – не знаю, как он попал к крестьянам, но судя по следам от ударов, явно его хозяину он больше не пригодится.

Лес снова ожил, запели ночные птахи, зашевелились звери. Проклятье, опустошающее земли баронства, словно отступило, обращая кошмарную ночь в обычное темное время суток, когда еще можно гулять по лесу, выискивая притаившуюся среди медленно теряющих крону деревьев подружку.

К Седым Мхам я пришел часа за два до рассвета. И, продев руку в крепеж щита, тихо прошептал проклятье. Деревня была заполнена мертвецами.

Они слонялись между домов, тыкались в стены, бестолково шипели и пялились друг на друга остекленевшими глазами. В самой середине армии умертвий стоял худой мужчина в черном балахоне. Вытянув руку в мою сторону, он что-то прошипел и умертвия двинулись ко мне.

– Господи, помоги, – пискнул я, слыша, как нарастает тот самый леденящий душу вой.

 

Глава 10

Мертвецы с воем и шипением бодро семенили, толкая и мешая друг другу. Колдун взмахнул рукой и исчез в черном пятне беспросветного мрака. Я же медленно отходил назад под защиту деревьев, не спуская глаз с наступающей армии.

Меч полыхнул золотым огнем, бросая блики на подобравшегося скелета первого ранга, сжимающего в кулаке рукоять кинжала. Шаг вперед, широкий замах, хрустнули кости – левая кисть, выставленная в защиту, шлепнулась наземь. Глаза мертвеца злобно полыхнули изумрудным огнем, он раскрыл пасть. И осыпался пеплом – удар носком в колено и дробящий тычок рукоятью в лоб отправили неприкаянную душу на тот свет.

Дальше все слилось в жестокую непрекращающуюся схватку. Мертвые подступали все ближе, заставляя вертеться волчком и размахивать мечом вокруг. Но жадные до плоти когти и зубы то и дело цепляли вожделенное мясо.

Кто-то слишком умный вырвал щит прямо с руки, оставив лишь ручку. С треском оторвался металлический правый наплечник, тут же с торжественным шипением зубы гнилого зомби впились в руку. Ударив кулаком в дыру носа, стряхнул врага, но твари нажимали, лишая подвижности.

– In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti[1]! – протрубил глас с неба.

Черные облака раздвинулись, рассекаемые золотым лучом, рванувшим ко мне. Короткая вспышка подавляющего своей мощью света испепелила сразу десяток навалившихся умертвий.

Не желая терять времени, я подскочил с земли, сжимая клинок и, глухо рыча, рванул навстречу отшатнувшимся врагам. Свет, снизошедший с небес, придавал сил и уверенности. Я двигался быстрее, за мгновенье уходя от удара, чтобы тут же контратаковать рассыпающим золотые искры мечом.

Столб света ошеломил мертвецов, но они скоро придут в себя, понял я, добивая четвертого врага. В глазах умертвий появлялось все больше осмысленности и злости. Испуганное шипение вновь приобрело угрожающие нотки.

Добив пятого и последнего, попавшего под воздействие божественного вмешательства, отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Но жидкая грязь под ногами заскрипела, заставляя проскользнуть еще немного. Упустив равновесие, я вонзил меч в растаявшую жижу, замедляя движение.

Мертвяки сунулись толпой, спеша разорвать меня на трофеи. Самый резвый – у него еще оставалось мясо на ногах – заглотил лезвие клинка, мягко толкнувшего затылочную кость изнутри, и осел на землю уже пылью. Следующего я встретил толчком ноги в корпус, дробя гнилые ребра. Добить его не дали – набросились сразу втроем.

Снова отпрыгнув назад, махнул мечом слева направо, не давая сунуться следом. Прочеркивая восьмерку клинком, выждал, пока троица замедлиться и рванул вперед. Плечом оттолкнув крайнего справа, всадил клинок среднему под челюсть. Поворот рукояти – толчком разорвать череп на части… И левый всаживает острые когти мне в живот.

От боли я на секунду ослеп. А вот мертвец не растерялся – пальцы вышли, кровь брызнула на измазанные черным кости, скелет вновь ударил.

За оголенное плечо схватили холодные пальцы, я рванулся в сторону, вяло отмахиваясь мечом. Золотое свечение моргнуло и погасло. Я оскалился, зажимая рану.

Малое кровотечение, холодно подсказал рассудок. Я поднял клинок перед собой, не желая подпускать почуявших кровь. Их глаза горели ненавистью и азартом. Шипение вновь поднялось, обращаясь в голодный вой.

Я сделал осторожный шаг назад, за спинами наступающей нежити почудилось движение. Две короткие тени по-кошачьи мягко запрыгнули на крыши ближайших домов.

Банши, второй ранг.

– Так это вы воете? – просипел, вместе со словами сплевывая кровью. – Сейчас мы вам глотки-то и перережем.

Нащупав в кармане зелье исцеления, выдернул пробку зубами. Мерзкий вкус полыни наполнил рот, связал язык. На животе словно развели костер – жжение стало нестерпимым, я стиснул рукоять и, заорав от злости, рванул вперед.

Легкие костяки полетели в стороны, сбитые с ног. Я вращал мечом, как бешеный, распугивая плотную толпу. Короткие тычки в плечи, спину и живот раздирали защиту куртки. Я лишился второго наплечника вместе с рукавом. Но цели достиг – толпа мертвецов осталась позади.

Первая фигура текучим движением метнулась на землю. Плащ упал, обнажая прекрасную девушку с белоснежной гривой волос. Ее глаза залила тьма, а рот отвратительно скривился, открывая клыки.

– Замри!

– Именем Господа!

Мы выкрикнули одновременно. Но я – уже в прыжке, выставив вперед лезвие меча. Банши просто сделала шажок назад, тут же переместившись на добрую пару метров. А я рухнул в грязь, едва не разжав пальцы на рукояти.

За спиной зашипели мертвецы, мне хватило взгляда, чтобы насчитать сорок две головы. Кроме тех, кто просто не мог встать. И все они сейчас медленно догоняли нас.

Вторая певунья вскинула голову к небу, капюшон упал на плечи, открывая лунному свету густую гриву седых волос. Из распахнутой пасти вырвался вой, трупы зашевелились быстрее, пение твари придавало им сил, заодно ослабляя меня.

Подхватившись с земли, снова кинулся за первой банши. Она снова попыталась отшагнуть в сторону, но в этот раз я успел коснуться ее кончиком меча. Золотая вспышка прервала прыжок, заставив беловолосую завопить от боли. Красивое когда-то лицо скривилось в отвратительной гримасе, из горла рванулся рык. Но тут же заглох, пресеченный лезвием, снесшим голову с плеч.

Отряд нежити уже почти добрался до меня. Клинок в ножны, рывок вверх – руки скользят по гнилому дереву, но секунда-две и я снова выдергиваю меч, уже стоя на крыше дряхлого дома.

– Замри! – выкрикнула банши, тут же отшагивая на дальний край кровли.

Доски под ней опасно затрещали. С моим весом будет очень больно падать сквозь гнилые бревна. Да и оцепенение, наброшенное проклятой тварью, не дает сделать и шага.

Трупы внизу злобно шипели, бестолково ударяясь в стены. Будь в них хоть чуть-чуть больше мозгов, полезли бы за мной. Я перевел взгляд на женщину.

Она не нападала, лишь вращала руками в неясном танце, напоминающем о восточных султанах и песках. В голове что-то щелкнуло, заставляя глупо улыбаться и разжимать пальцы на рукояти. Меч стукнул о кровлю, сиротливо блестя в свете звезд.

Шипение нежити усилилось, снова переходя в торжествующее. Я сделал медленный шажок назад, вставая на краю. Еще чуть-чуть – рухну прямо в руки восставших с того света.

Наваждение прошло в миг, когда раскинул руки, готовый опрокинуться. Жадные когти, уже вытянутые вверх, бессильно опустились. Разочарованный вой ударил в спину, подстегивая рефлексы.

Я плюнул на осторожность и, кубарем покатившись вперед, ухватил меч. Подо мной опасно накренилось бревно, чтобы тут же с треском рухнуть в дом. Крыша медленно зашаталась, грозя обвалиться.

Банши по-прежнему стояла, рисуя худыми руками сложные фигуры. Но гнев во мне не позволял видеть в танце ничего, кроме угрозы. Угрозы, которую устраняют раз и навсегда.

Шаг на трещащее скользкое бревно, толчок ногами. За спиной обваливается часть крыши, давя под собой нескольких мертвецов. В прыжке выставив меч обратным хватом, вонзил клинок прямо в пасть банши.

Она опала прахом, черное одеяние развеялось туманом.

– In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti! – снова прогремел глас с неба.

Золотой столб ударил вниз, выжигая круглый пятак. Снизу повалил запах паленой плоти, взметнулся пепел. Я вновь ощутил прилив сил, а затем и сам принялся танцевать – крыша разваливалась прямо под ногами.

Рывок в сторону центральной улицы. Сгруппировавшись, отбил плечо, но спас кости. Мертвецы, потерявшие своих командиров, бросились врассыпную, спасаясь от горящего света. Небо снова закрыли тучи и оставшиеся двенадцать трупов посеменили ко мне.

Я вытянул левую руку в сторону ближайшего. Скелет в ржавой кирасе уже бодро костылял ко мне. Осенив его крестным знамением, четко выговорил.

– Vade retro[2]!

Короткая вспышка и скелет распался, не дойдя до меня буквально метра. Окрыленный успехом, я снова вскинул руку, но сила ушла. Ругнувшись, отскочил от подошедшего врага и вскинул меч.

Оставшиеся одиннадцать мертвецов мне уже не противники. Я стиснул рукоять и, подгоняя себя криком, пошел в атаку.

Мелькнули перед лицом когти умертвия – шаг назад и удар по дуге снизу вверх. С треском разлетаются осколки ребер, тварь шипит, раскинув руки в стороны. Прямой тычок в глазницу – наземь опускается пепел.

Шаг в сторону – пропустить метнувшегося безногого зомби. Кишки ползут по земле, соседний скелет ступает в них и зомби опрокидывает собрата. Окованным носком сапога ударить мертвеца в висок и воткнуть лезвие в упавшего.

Отпрыгнуть назад – не дать сгнившей старухе себя обнять. Взмах слева направо – голова с торчащими пучками седых волос падает под ноги наступающему здоровяку.

– Ты, видимо, Оринов отец? – оскалился я, отбегая в сторону.

Среди оставшихся семерых – здоровяк единственный третьего ранга, где только и прятался все время. Выигрывая в скорости, я обежал отряд мертвяков, нанося короткие удары по локтям и коленям. Боеспособность врага нужно уменьшать по чуть-чуть, иначе опять схватят.

Отбегая от слишком ретивых противников, я отбивался не забывая глядеть по сторонам. Нужно растянуть их в цепь, по одному справлюсь легко.

Снова пробежка, тычок лезвием в голову – еще на одного меньше. Бежать по кругу, не давая зажать себя. Отмашка мечом – слишком шустрый здоровяк лишается двух пальцев правой руки.

И снова бег, удар, бег, удар. Наступить на голову ползущему зомби. Бежать, удар, бежать. Сколько уже? Минута, час? Я потерял чувство времени, усталость медленно сковывала ноги, но мы остались вдвоем.

Здоровяк забулькал, раскрывая рот. Зелено-желтая жижа плеснула на грудь. Зомби неуклюже шагнул вперед. Но у него шаг – моих два, а то и три.

Отпрыгнул назад, не позволяя схватить себя в объятия, взмахнул мечом, отсечь кисть. Но клинок зажимают между уцелевших пальцев. Мертвяк оскалился в довольной ухмылке.

– До… пры… гал… ся… – прошипел он, не давая мне вырвать меч.

– Сейчас узнаем, – сквозь зубы, процедил в ответ. – Vade retro!

Вспышка сорвалась с кистей, сжимающих рукоять. Зомби пошатнулся, отпустил лезвие и закрыл глаза широкими ладонями. Я рванулся вперед, выставив меч, как копье. Клинок вспорол брюхо здоровяка, вываливая гнилые кишки в грязь, я скользнул вправо, уходя от опускающегося сверху локтя.

Мертвяк задрал голову к небу и завыл, раскинув руки. Я не стал давать ему второго шанса.

Лезвие с легкостью вошло в позвоночник, разрывая связь с телом. Зомби опустился на колени, затем – рухнул наземь, заставив вздрогнуть.

Добив последнего врага, я осел на колени, воткнув меч в землю. Опираясь на рукоять, пытался унять разгоряченное дыхание. Легкие жгло, словно пробежал марафон под командованием сотника. Старый седой ветеран любил гонять безусых юнцов, чтобы не забывали, за что им платят.

Едва ощутимое тепло коснулось колен, и я открыл глаза – на небе медленно разгорался рассвет. Чувство облегчения растеклось по груди, заставляя расслабить мышцы, и я осел на землю.

Отец Генрих будет доволен. Кстати, нужно глянуть, что это был за свет с небес. Я, конечно, благодарен за помощь, но лучше знать, за что тебе помогают и как, чтобы иметь возможность использовать в бою.

С трудом привалившись к стене дома знахарки, я открыл Писание.

– Наемник Алекс, бессмертный воин третьего ранга, – прочитал я вслух. – Вот и хорошо, вот и слава Господу нашему.

Убрав книгу, вытащил кусок хлеба и вино. Мне еще нужно будет вернуться в форт. И придумать, что делать с найденной повозкой. Не на себе же тащить такой груз.

Так, сжимая в одной руке хлеб, в другой – мех, я и уснул.

[1] «In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti» (лат.) – «Во имя Отца и Сын и Святого Духа».

[2] «Vade retro» (лат.) – «Изыди»

 

Глава 11

Разбудили меня голоса и скрип колес. Прежде чем раскрыть глаза, выхватил меч и подскочил на ноги. Солнце висело над головой, согревая мир и превращая закаменелую грязь под ногами в чавкающую жижу.

– О, живой, – крикнул заросший бородой до самых глаз огромный мужчина в крестьянской одежде.

Несколько телег, запряженных лошадьми, въезжали в Седые Мхи. Еще одна волна беженцев с юга. Женщины, старики и дети, совсем немного мужчин.

– А мы уж думали, ты мертв, – заявил молодой парень, с гордостью держащий старый меч в руке.

Одно взгляда достаточно – мальчишка только получил оружие, скорее всего, по наследству. И теперь глаза молодого героя горят жаждой приключений. Когда-то и я таким был – пока не умер в первый раз.

– Живой, – кивнул я, убирая клинок. – А вы откуда здесь?

Бородач, явно старший в группе переселенцев, обвел рукой людей.

– Ты видишь все, что уцелело от Сухого Ручья.

Деревня на западе от Седых Мхов, припомнил я.

– Двадцать человек из пятидесяти домов? – нахмурил брови. – А что с остальными?

– Нечисть, воин, – сплюнула дородная женщина в потрепанном сарафане.

Грязные и уставшие, они явно надеялись найти помощь здесь, на моей родине. Похоже, вид разоренной и заброшенной деревни приводил их в уныние, насылал безнадежность. И я их понимал – надежда на спасение, живущая в сердце, оказалась фантомом.

– Увы, здесь давно нет живых, – пожал плечами. – А Хелмгард под осадой, – развел руками. – Но здесь недалеко есть форпост. Он отлично защищен, вы сможете найти там временное пристанище.

– Все так плохо? – отведя меня в сторону, прошептал бородач, глядя в глаза. – Хелмгард… Там же лучшие наши мечи!

– Пять баронств под пятой Малена сейчас выглядят так же, как и Седые Мхи, – понизив голос, чтобы не тревожить остальной народ, обвел я глазами разрушенные дома. – Единственный выход – дорога на север, через барьер.

Мужик закатил глаза и тяжело вздохнул. Плечи поникли, но он тут же развернулся к своим и, приложив ладонь ко рту, объявил:

– Не расслабляемся! Небольшой привал, чтобы кони отдохнули, и в путь.

– Но куда, Эван? – подал голос пацан, любовно поглаживая рукоять. – Если на севере все теперь захвачено мертвяками.

– Не все, – встрял я. – Да, на севере сейчас тяжело. Но рабочие руки нужны, как никогда. Вам осталось всего-то дойти до ближайшего форпоста. Там вас встретят и помогут.

Эван обернулся ко мне и запустил мозолистую пятерню в бороду.

– Это недалеко, говоришь?

Я кивнул.

– По дороге как раз захватим одну повозку, буквально пара часов отсюда.

– Бросили? – тут же уточнил Эван. – Кто же в такую годину бросает добро?

Я постучал кулаком по ножнам. Здоровяк понятливо кивнул. Не знаю, о чем он думал, но раз согласен идти дальше – это хорошо. На телегах успеем вернуться вовремя. Да и не думаю, что слуги барона скоро сунутся в Седые Мхи. А местных мертвяков, надеюсь, в округе не осталось. Иначе мне снова придется возвращаться сюда. А вид разрушенного дома – никому не поднимет настроения.

* * *

– Сын мой, ты вернулся, – отец Генрих просиял лицом, разглядывая въезжающую в ворота форта процессию. – И спас этих людей.

Я пожал плечами.

– Они появились уже после, когда стало безопасно. Не знаю, что ждет нас ночью, но…

– Если бы не ты, они бы встали лагерем в Седых Мхах, а там нежить взяла бы свою кровавую жатву, – покачал головой священник. – Тебе есть, чем гордиться, сын мой, но помни – гордыня смертный грех, – тут же заметил, поднимая палец, старик. – Итак, ты выполнил мое поручение, пойдем в молельню, поговорим там.

Пока беженцы обустраивались в лагере, с удовольствием и облегчением рассматривая крепкие стены, я направился за отцом Генрихом. Бревенчатая часовенка явно разрослась, пока я ходил в свой крестовый поход – теперь у дальней стены появился небольшой алтарь. Поверх него лежала раскрытая Библия.

Отец Генрих встал к ней, я же опустился на лавку.

– Рассказывай, я вижу, тебя что-то смущает, сын мой, – тихо проговорил священник.

Я пожевал губами, потер подбородок, в очередной раз вспоминая об отросшей щетине. Но он смотрел требовательно, ожидая, когда соберусь с мыслями.

– По дороге в деревню мне попалась еще одна группа беженцев, поменьше этой, – начал я сложный разговор.

– Но сюда они не дошли, – с печальным вздохом договорил он. – Ты упокоил их, сын мой?

– Если бы я знал, они бы не погибли, – выдавил я.

Никогда до этого не задумывался о последствиях своих действий. Нет, был устав, был сотник – он решал и отвечал тоже он. Вырезать врага – вырежем. А там – спрос с сотника, мы – просто солдаты, выполняем приказ.

– Не всегда можно предугадать все последствия, – снова вздохнул отец Генрих. – Но, сын мой, мы все, и я, и ты, и эти беженцы, сами в ответе за свой выбор. Да, ты мог обезопасить путь к форту. Но если бы не восставшие разбойники, так нежить Седых Мхов – их бы настигли, так или иначе.

– И это все? – удивился я.

Священник развел руками.

– На все воля Его, сын мой. Все, что мы можем – сегодня прикладывать чуть больше усилий, чем приложили вчера. Бороться с врагом, как можем – вот наш удел.

– Но…

– Господь дал нам всем свободу воли, сын мой. Только сами люди решают, как поступить. Эти беженцы решили идти на север, и это стало ошибкой. Что бы ты сделал, если бы их настигли не этой ночью, а следующей? В том, что их погубили убитые тобой разбойники – есть твоя вина. Но она лишь косвенная.

Я кивнул.

– Ты сделал все, что смог, сын мой, – продолжил он. – Греха за их смерти я на тебе не вижу. Понимаю, тебя гнетет вина, но с этим можешь помочь лишь ты сам, – он указал рукой на алтарь. – Проведи остаток дня в молитве, сын мой, чтобы осознать, как справиться с этой бедой.

Я молчал, прекрасно понимая, что у него тоже не может быть выбора. Я единственный бессмертный, на кого он может положиться, значит, часть ответственности будет переходить на самого отца Генриха.

Это неизбежное зло, он сам решил, в обход эдикта, привлечь меня к работе. И даже то, что я не могу спасти всех, каким бессмертным бы ни был – тоже неизбежность.

Погрузившись в мысли, я не заметил, как священник покинул молельню. Стоило осознать, что он вышел, крест снова задергался, и я уже привычно ухватил его ладонью. По телу заструилось тепло, в глаза брызнул золотой свет.

* * *

Крышка капсулы откинулась, а я все еще лежал, не в силах выбраться самостоятельно. Слишком тяжело переносятся столь долгие погружения. Несмотря на хваленую систему поддержи, без посторонней помощи выходить в реальность – крайне сложно и опасно.

Дождавшись, пока кукла подойдет ближе, приказал помочь выбраться. Упругие руки подхватили ослабшее тело. С трудом перевалив ноги из капсулы на пол, я огляделся.

Слова священника были важны – в них крылось нечто большее, чем я понял. Что-то зацепило, скребло внутри, заставляя сердце болезненно сжиматься. Или это последствие долгого погружения?

– Анализ, – не отпуская помощницу, велел я хриплым голосом.

– Все показатели в норме, – холодно ответила та. – Рекомендуется принять душ, пополнить запасы витаминов и микроэлементов, после чего – лечь в постель. Это последствия длительной нагрузки.

Да уж, обнадеживает. Может, все-таки стоит возобновить тренировки? Если после дня в лежачем положении меня так ломает, что будет дальше? Не верю, что каждый раз будет возможность выйти из игры. Я даже уснул в игровом мире, явно не от хорошего самочувствия.

Кукла выпрямилась, продолжая поддерживать меня за руку. Глаза помощницы затуманились на несколько секунд.

– Вам назначена встреча с представителем корпорации, – сообщила, снова обретя осмысленность. – Подготовить одежду для выхода?

– И кто на этот раз? – хмыкнул я, чувствуя, как возвращаются силы. – Приготовить ужин номер три. Я в душ.

– Сотрудник безопасности, – ответила кукла, придерживая меня, как разваливающегося на части старика.

Я и сам напоминал себе пожилого – ноги с трудом отрывались от пола, руки тряслись, в голове – звенит. Может, сообщить Саре, что я не подхожу по состоянию здоровья, да забыть эту чертову игру, как страшный сон? Боюсь, такими темпами к концу бета-теста, с меня песок посыплется.

Хмыкнув этой мысли, добрался до ванной и отстранил куклу. Если начну падать – она подхватит. Здоровье хозяина – приоритет номер один.

Подняв глаза к зеркалу, висящему над раковиной, я, уже не сдерживаясь, громко выругался. Ощупав пальцами волосы, дернул несколько, болезненно скривившись от короткой боли. А затем с трепетом опустил глаза на клок седых волос.

– Какого черта? – выдохнул, сдувая ношу с ладони на керамику.

Быстро включив воду, смыл вырванные волосы, избегая смотреть в зеркало. Это что же получается, я там боялся, а здесь – поседел? К черту такие игры! К черту!

– Ты сказала, все показатели в норме! – от гнева внутри все заклокотало.

Кукла невозмутимо смотрела в глаза, покорно ожидая вопроса.

– Нет никакого повода для беспокойства, – наконец, выдала, успокаивающе беря мое запястье. – Я могу ввести транквилизатор, если потребуется.

Это что, мать твою, угроза? Думаю, мой взгляд был весьма красноречив – я почувствовал легкий укол в вену. В груди сразу же утих пожар злости, а перед глазами все подернулось дымкой.

– Что ты мне вколола?

– Протокол корпорации, – отрапортовала помощница. – В случае неадекватной реакции на последствия участия в тестировании, я обязана применить состав 92.

– Сара тебя прошила? – выдохнул, уже ощущая, что ответ меня мало волнует.

Меня обложили по всем фронтам. Стоит ли беспокоится теперь, когда все уже решено? С этой мыслью я встал под душ. Холодная вода полилась по телу, совершенно не отрезвляя. Я осел на пол кабинки и накрыл голову руками.

– Я всегда получаю, что хочу, – вспомнились мне слова Сары.

Следующее, что помню – кукла уложила меня на кровать. От слабости клонило даже не в сон, а какой-то бред, скрывающийся за белесым туманом, откуда тянули жадные лапы умертвия.

Я снова оказался на дороге возле заброшенной телеги.

– За что ты убил нас? – прошептала девочка в бесформенной грязной одежде, не шевеля губами.

– Ты умрешь здесь, – захохотала голова, кусая за руку.

– Убийца! – тыча костлявым пальцем, прошипела женщина с отрубленной рукой.

– Убийца! – подхватили остальные мертвецы, медленно приближаясь ко мне.

Я отступил назад, ударил ладонью по поясу – ножен не было. Зато в правой руке, продолжая кусать за пальцы, осталась голова сына пекаря.

– Ты умрешь здесь! – хохотала она.

Руки дотянулись до меня и утащили в туман. Пытаясь выбраться из белесого марева, я вертелся, не в силах подняться на ноги, а твари утаскивали глубже, словно на дно болота.

– Доброе утро, Алекс, – девичий смешливый голос вырвал меня обратно в реальность. – Вижу, не самый удачный момент, да?

Я распахнул глаза и мгновенно отполз к стене, тяжело дыша. Блондинка в деловом костюме улыбалась, стоя у кровати. В ее руке был кейс, пристегнутый старинным наручником.

– Ты еще кто? – прошептал, стараясь придти в себя.

– Я – твоя путеводная ниточка, мой дорогой, – продолжая улыбаться, заявила она, протягивая свободную руку. – Меня зовут Ариадна.

Конец первой части.