Хенсу. Маленький городок, а скорее большая деревня юго-восточнее Ксежинска. Сотня деревянных домов, единственная молочная ферма в округе и пшеничные поля, кормящие несколько ближайших городов.

Когда мы ездили на болота, Хенсу был одним из перевалочных пунктов. Тогда я об этом не думал, а сейчас понимал, что мне здесь понравилось.

Из-за надвигающейся войны с мутантами вся колония стояла на ушах. Никто в открытую об этом особо не говорил, здесь привыкли к постоянной войне, но нервозность чувствовалась в воздухе. А Хенсу, отгородившийся старой каменной стеной, жил своей тихой и размеренной жизнью. Охрана, конечно, и здесь бдела, но лежащий в относительно безопасной зоне город вполне мирно существовал, не волнуясь, переживут ли горожане сегодняшний день.

Хенсу бурлил, как Ксежинск, но при этом сохранял размеренность деревенского Олл-Три. Здесь закупались караваны, обеспечивая зерном едва ли не четверть заселенной Тау Мары. На улицах играли дети, а взрослые держали оружие по домам.

Я сделал глубокий вдох, сморщившись от мерзкого запаха, и прошел сквозь расплавленные металлические ворота. Стена, защищавшая Хенсу от мутантов и рейдеров, теперь зияла дырами и широкими проломами, оставленными тяжелой техникой.

Я помнил чистые улицы. Теперь же все покрывал слой копоти. Несколько сгоревших до основания домов все еще тлели последними углями. Тела бывших хозяев пропеклись на пепелищах и скалились лишенными плоти черепами.

То, что не доделали мутанты, опустошая Тау Мару, теперь заканчивали пришельцы. Раз за разом я приказывал снижаться возле притихших поселков и деревень. Везде нас встречала одна и та же картина. Кого не увели с собой, те остались лежать в лужах собственной крови. И таких трупов было много. Слишком много.

Прибывшие из холодного космоса не считали местных за людей, обращались как со скотом. Всех, кто оказывал малейшее сопротивление, уничтожали на месте. Возраст, пол – для захватчиков ничего не имело значения. А ведь совсем недавно я опасался карателей корпорации, но даже они не смогли бы так быстро сровнять с землей половину колонии.

Я остановился перед разрушенным зданием гостиницы, где мы останавливались. В пяти метрах от меня, прислонившись спиной к стене, застыл пожилой фермер. В груди у сжимающего однозарядное ружье старика зияла дыра. Рядом, скорчившись в агонии, навсегда замерла молодая девушка.

— Выжившие? — продолжив идти, шепотом спросил я, переходя взглядом от одного убитого к другому.

Полетевшие со мной клоны бродили по городу. Их чипы поддерживали постоянную связь между собой и моим НИ. При желании я мог бы заглянуть в голову каждого, но мне и самому хватило беглого взгляда, чтобы все понять.

Выживших нет. Город Хенсу уничтожен.

Постояв еще с минуту, я отдал приказ возвращаться к джетам. И сам первым покинул павший город. Смотреть здесь было не на что. А счет к забывшим о человечности захватчикам уже и так стал неоплатным.

Припаркованные у стены Хенсу черные машины стояли распахнутыми настежь. Еще на подлете беспилотный истребитель проверил обстановку, так что я не боялся захвата флота врагом.

Да и кого здесь теперь бояться? Даже рейдеры опасались соваться к захватчикам. Бандиты быстро выяснили, что их многочисленные группировки – такой же расходный материал, как и все остальные жители колонии. Где теперь те грозные армии бесстрашных и всесильных, что так жаждали грабить и убивать беззащитных? Попрятались, как крысы, а то и передохли все до единого. Впрочем, так даже лучше – одной проблемой на Тау Маре стало меньше.

Обнаружен многочисленный противник.

Сообщение беспилотника развернулось картой окрестностей. На поросшей серой травой степи отчетливо виднелась черная лента дороги с мелкими клочками старого асфальта.

Красные маркеры длинной цепью уходили на северо-восток. Пять броневиков медленно ползли, закопавшись в раскисшую грязь по брюхо. Их сопровождали пятьдесят солдат в боевой броне. А рядом с ними шли помеченные желтыми маркерами гражданские: вереница из нескольких сотен скованных таумарцев.

Всплеск адреналина.

Скрипнув зубами, я сжал кулаки. Ублюдки даже не спешили убраться подальше. Безнаказанно уничтожая население колонии, они не считали таумарцев равными. Да и о каком равенстве речь, когда боец с НИ в костюме способен убивать простых людей сотнями?

Запрыгнув в брюхо джета, я задал направление. Вернувшийся в кресло пилота клон запустил двигатели, и машина начала плавный подъем. Остальные «Коршуны» не отставали.

Связавшись с истребителем, я приказал ему проверить местность. Если эти твари обосновались поблизости, стоило об этом узнать заранее, чтобы возможное подкрепление не стало для нас сюрпризом.

Колонна приближалась, я стиснул поручень, с нетерпением вглядываясь в транслируемую картинку. Всего несколько километров, и нам придется серьезно воевать. Это уже не будет избиение, там пятьдесят солдат, равных мне по силам. И если мы переживем эту бойню, я посчитаю, что случилось чудо. Потому что прекрасно помню, как НИ, взяв под контроль мое тело, рвал клонов на океанской базе. Я один перебил несколько сотен, а тут таких героев полсотни. И как их валить я пока не особо представляю.

«Коршуны» зависли в воздухе. До колонны еще три километра. И если у них найдется пара снайперов с «Палачами», нам придется не сладко – даже я, хреновый стрелок, из него бил на два с половиной, что говорить о профессионалах?

Максимальная прицельная дальность «Палач-8К»: 2 850 м.

Картинка сменилась, раскрасившись множеством разноцветных линий. Нейроинтерфейс выдал несколько возможных сценариев сражения, обозначив каждый своим цветом. И снова, в первую очередь я подумал не о том, как избежать потерь, а о точно таких же НИ в головах солдат, конвоирующих сейчас таумарцев.

Неверное утверждение. Возможности каждого отдельного нейроинтерфейса варьируются в зависимости от уровня доступа оператора. В вооруженных силах для этого служит система званий.

Отмахнувшись от лекции, я дождался, когда все «Коршуны» займут намеченные позиции. Трансляция с истребителя, вооруженного жалкими остатками дронов, на несколько мгновений сменилась демонстрацией плотных облаков.

— Убить всех, — приказал я, едва беспилотник снизился достаточно для обзора.

Изображение тут же взорвалось разноцветными вспышками. Там внизу загорались полусферы защитных экранов. Бойцы в броне резко забегали, уходя из-под обстрела. Пленные таумарцы рванули прочь от своих конвоиров.

— Охранять местных! — отдал я новый приказ, рывком открывая дверь джета. — Вниз!

Клон за штурвалом заложил вираж, не давая поразить нас отстреливающимся солдатам. Машина закружилась, входя штопор. На моем визоре загорелся обратный отсчет, и я выпрыгнул наружу, сжимая в руках MSG.

Земля стремительно приближалась, мимо меня приносились лучи энергетических разрядов и вспышки лазеров. НИ выхватывал и анализировал картину, подстраивая мои действия. Я же, стиснув зубы от злости, отдал тело под контроль чипа.

Приземление вышло жестким. Мои ноги проломили крышу броневика, вмяв лист внутрь. Накопленный в полете заряд винтовки выплюнул синий сгусток в сторону водителя, испарив того нахрен.

Машина резко затормозила, в зад мгновенно врезался ехавший сзади автомобиль. В момент удара мои ноги оторвались от пола, позволяя сохранить равновесие. В подошвы ударило, но я устоял.

Судя по транслируемой в углу визора картинке, снаружи полыхал настоящий ад. Я врубил сервоприводы и, оттолкнувшись, пулей вылетел наружу через дыру в раскуроченной кабине.

Справа мелькнул красный контур, и я разрядил винтовку, целясь в середину солдатской груди. Врага мотнуло в сторону, где он тут же попал под дружный залп джетов. Вспыхнул на прощание голубым огнем энергетический щит, и я снова прыгнул прочь. Яркая вспышка осветила мир, провожая бойца на тот свет.

Счетчик перед глазами отмечал количество оставшихся в строю врагов. От полтинника осталось 36 солдат и три броневика. Небо вспыхнуло, и с громом лопнул, исчезнув в облаке синего огня мой джет.

За спиной выскочил из невидимости боец в броне. НИ заставил меня рухнуть на землю, перекатиться, и выпустить по врагу всю батарею.

Пока противник прятался за капотом машины, я зажал разряженную батарею в руках и, подбросив врагу под ноги, сам закатился под кузов. С гулом взорвалась граната, уменьшив количество врагов на одного. Высота колес позволила свободно добраться до другой стороны, по дороге перезарядив винтовку.

Стоило выбраться из-под броневика, я прыгнул в траву, на лету выбив тремя попаданиями лазерный излучатель из рук присевшего за бортом солдата. Потеряв оружие, он не успел врубить стелс, как я выстрелил еще раз, подорвав батарею в стволе. Во все стороны брызнули короткие алые лучи, поражая бойца, броневик и землю поблизости. Почерневший костюм мгновенно скрыла голубая вспышка – снова включились в игру джеты, спеша мне на подмогу.

Врубив стелс, я бросился по грязной дороге, длинными прыжками приближаясь к занявшим глухую оборону в последнем броневике бойцам. Выдернув полную батарею из кармана брони, я активировал ее подрыв и засел за мордой машины, считая мгновения. Еще не осознавшие своей участи бойцы отстреливались в воздух, пытаясь сбить джеты, и у них даже получилось: отсюда и снесли моего «Коршуна».

Сервоприводы правой руки включились на максимум. С шипением раскрылось предплечье, выпуская наружу излишки энергии, и мой кулак проделал дыру в водительской двери, а следом полетела взведенная батарея.

Оттолкнувшись ногами от крыла машины, я подскочил на десять метров, а дальше меня отбросило мощной взрывной волной. Я летел спиной вперед, пока не оказался в чреве совершившего маневр джета. «Коршун» приветственно пискнул, осветился изнутри индикаторами, и я развалился на полу кабины.

Сидящий в кабине клон сменил мне винтовку, воткнул три батареи в броню, и снова вернулся к пульту. Машина резко накренилась, и я вылетел ногами вперед.

Короткий полет закончился резким торможением. Влажная земля приняла меня в себя по пояс. Пришлось использовать винтовку как рычаг, чтобы освободиться. Два рывка с включенными сервоприводами, и вот я на свободе.

В десяти метрах слева зачавкал мокрой почвой невидимка, и я рванул вверх, на лету включая стелс. Воздух загудел от синих вспышек, но я уже приземлялся прямо на спину залегшему хитрецу.

Под сапогами сочно хрустнуло, чавкнуло, короткая вспышка полусферы, и я разрядил винтовку в затылок врага. Еще минус один.

Внимание привлек красный контур в окружении желтых. Я оттолкнулся от трупа, взлетел вверх, пальцы сомкнулись на крыле джета, и меня подбросили до сгрудившихся вдали от сражения таумарцев. Отпустив крыло, я перевернулся в воздухе и вытянул ноги за мгновенье до того, как врезался в спрятавшегося среди пойманных солдата.

Голубая вспышка мелькнула между нами, боец покатился по траве, но оружия не выпустил.

— Всем лечь! — приказал я, усиливая голос силами брони, и сам прыгнул на поверженного противника.

Он стрелял в воздух, убил одного заложника, а я оказался рядом и, уперевшись ногами в грудь бойца, согнул ладонями дуло винтовки. Он успел среагировать, ударил прикладом в воздух, но я уже сместился и теперь, выдернув оружие из рук лежащего на спине, сам долбанул его испорченной пушку по голове. Синие росчерки энергощита мелькали всего секунду, затем винтовка раскрошилась в моих руках.

Осколки посыпались на врага, а я вцепился пальцами в его руки и, усилив костюм до предела, раздавил ему кисти. Красные брызги ударили через сочленения. Он орал от боли, а я продолжал сминать тело врага, пока щит окончательно не погас. Сорвав с головы впавшего в шок бойца шлем, я ударил его пару раз, пока кулак не вошел глубоко в череп.

Из моего костюма выстрелили несколько отработанных батарей. Я не стал подбирать их, просто подхватил выпущенную в момент схватки винтовку, и, снова активировав стелс, длинными прыжками помчался к полю боя.

Перед глазами мельтешил счетчик потерь с обеих сторон. И он никак не радовал – уже пять джетов дымились кучей обломков посреди травяного поля, а врагов все еще 17 тел!

Перемахнув через раскуроченный капот броневика, я ударил стоящего за ним солдата ногами в спину, не давая выстрелить из ракетницы, и накрыл собой. В районе его живота хлопнул снаряд, и нас с голубым сиянием подбросило на добрый метр. Щит истощился, вверх потянулся дым, а я вцепился пальцами в шлем врага и дернул на сторону, сворачивая голову противнику.

Врагов: 16…15.

Холодный счет крутился перед глазами. Количество павших таумарцев так же серьезно выросло. Если так и дальше пойдет, никого я не спасу.

НИ снова послал меня вперед. Взбежав по борту броневика, выхватил винтовку из-за спины и разрядил по высунувшемуся из-под машины врагу. Солдат сразу нырнул обратно, а я вцепился пальцами в металл машины, зависнув на высоте, и опустил ствол, дожидаясь, когда тварь полезет обратно.

Контур дернулся, и я спустил курок. Полыхнул щит, вояка выкатился наружу, поливая огнем пространство, и тут же был растерзан поджидавшими его джетами.

Снова грохнуло в небе, я даже голову не поднимал, прощаясь с еще одной потерей. Клонов не жаль, а вот «Коршуны» на перечет. Нельзя так расходовать технику! Просто нельзя!

Однако слаженный залп пришельцев лишил меня еще одной машины. Джет вздулся изнутри и лопнул, разлетевшись на сияющие голубым огнем осколки. Крошево усеяло землю, раскаленный металл окропил поле боя. Капля зашипела у меня на плече.

Сделав еще несколько длинных рывков, я ввалился в толпу бойцов и мгновенно отключился от боли в разорванных мышцах.

* * *

Очнулся я резко. Тут же сев, я осознал, что меня трясет не просто так.

Последний уцелевший клон гнал чудом оставшийся на ходу броневик по бездорожью в сторону Ксежинска. Машину зверски болтало, того и гляди, сейчас все болты посыплются.

Воспоминания всплывали одно за другим, демонстрируя, как НИ нещадно расходует батареи и разрывает врагов на запчасти. Нельзя сказать, что шло идеально, мне тоже крепко доставалось. Каким бы крутым нейроинтерфейс ни был, но и он не мог успеть везде. Если бы не превосходство в огневой мощи, бойня бы однозначно кончилась моей смертью.

Ни одна модель сражения нейроинтерфейса не гарантировала легкой победы. Я же жаждал спасти пленных. И в итоге от моего воздушного флота ни одного «Коршуна» не осталось.

Сидящий сейчас на водительском сидении клон был спасен в последний момент. Джет вошел в пике, и НИ спас бойца, использовав последнюю батарею для сумасшедшего прыжка.

Подхватив десантировавшегося клона, я приземлился на ноги, сломав левое бедро. К счастью, среди убитых солдат уже достаточно погулял вирус, и НИ использовал его для моей регенерации. На этом успехи, собственно, кончились.

Ради победы над полусотней солдат, самый совершенный компьютер угробил всю нашу авиацию. Даже истребителю пришлось вступить в бой, чтобы спасти мой истерзанный нейроинтерфейсом зад от полного уничтожения.

Оставшись без связи, я сразу почувствовал себя глухим и слепым. Однако, меня это нисколько не пугало – генератор броневика исправно заряжал семь батарей, еще три теплились в костюме. И пусть он теперь носил отметины боевых заслуг в виде глубоких царапин и отсутствующего наплечника, все системы функционировали, как часы.

Отыскать наше местонахождение на карте было делом плевым, благо для этого она у меня была, пусть и устарела морально. Так что я быстро прикинул, сколько еще нам трястись в держащемся на соплях броневике.

Обидно было просрать все с трудом нажитое, зато я своими глазами увидел, какой станет Тау Мара, если не поспешить. Нас просто закидают шапками.

Благодаря моему вмешательству нам удалось выручить два десятка пленных. И каждая жизнь встала на вес золота, а ведь им еще нужен кров, еда и работа. И где их взять, если вся планета катится в ад?!

Колония обречена. Эту войну не выиграть даже с двумя армиями мутантов. Один я, со взломанным Очкариком чипом, ничего не смогу. Да тут и сотня таких не справится, если пятьдесят солдат в одиночку не победил, а их пара миллионов на Тау Мару высадилась!

Броневик ощутимо тряхнуло на очередной кочке, и задняя дверь просто вывалилась наружу.

— Черт, — прошептал я, отключая генератор. — Осторожнее дорогу выбирай! — крикнул клону, не оборачиваясь. — Не хватало еще без последних колес остаться.

Забрав батареи, я распределил их по костюму, кривясь от боли в поврежденных мышцах. Вот, когда пригодились бы полчища бессмертных мутантов!

Мы выкатились на старые руины. До вируса здесь был один из больших городов, теперь же остались одни каменные обломки. Серые плиты, раскрошившиеся от прошедшей триста лет назад войны и времени после.

Осколки былого величия колонии скрывали под собой один из ангаров, через который можно добраться до одной из множества капсул, возведенных Очкариком.

Кое-как расчищенная дорога сперва просто виляла между горами камня, а потом и вовсе свернула в сторону. Всего лишь жалкий десяток небоскребов, а завалили весь городок так, что ни откопать, ни проехать. Приходилось петлять по лабиринту руин, сбросив скорость до черепашьей, чтобы не рисковать и без того подыхающей машиной.

Броневик трясло и раскачивало. Лопнувший металл изрешеченного сгустками энергии корпуса скрипел и стучал расхристанными соединениями. На очередной неровности мне на шлем упал болт, весело зазвенев по кабине машины. Я проводил его взглядом и со злостью выпнул через дыру кузова.

Как быстро я взлетел и упал. Еще несколько часов назад в моем распоряжении была целая куча военной техники, верные до гроба бойцы. А теперь все, что у меня осталось: единственный клон и эта развалюха.

Я терял и продолжаю терять. Только если в начале я лишился поддержки Алисы и одного древнего «Агрессора», схлестнувшись с целой армией мутантов, то теперь я, похоже, обрек всю Тау Мару на смерть, заигравшись во всесильного бога.

Машина резко накренилась на бок, едва не переворачиваясь вверх дном, но клон дернул руль в сторону, и броневик, громко хлопнув днищем об наваленные на дороге плиты, исторг из-под пола оглушительный скрежет.

Скривившись от отвратительного звука, я закончил возиться с аппаратурой. Обесточив генератор, протиснулся в кабину и опустился на сидение.

Яркие звезды освещали то подобие дороги, по которому едва-едва полз наш броневик. Включить фары было невозможно – они пали смертью храбрых еще при захвате пленных жителей в Хенсу. Так что ехали мы едва ли не на ощупь.

Я помнил, где располагался спуск к кораблю на карте Паники, и теперь внимательно посматривал по сторонам в поисках нужного места, так как никогда тут не был сам, а все эти чертовы развалины, на мой взгляд, неотличимы друг от друга.

В отличие от того же Сити, где выжившие после вируса восстановили хоть какое-то подобие населенного пункта, здесь никто быт наладить не пробовал. По крайней мере, следов подобных попыток не осталось. И если бы не предсмертная записка Мессии, я бы и не думал искать здесь одно из самых важных мест проекта «Новое человечество».

Клон неожиданно свернул с расчищенного пути, и броневик стал медленно взбираться по бетонным плитам, с шипящим шелестом кроша широкими колесами мелкие обломки в щебень.

Эта «тропинка» пролегала между двух уцелевших колонн, оставшихся с давно забытых времен. С небольшого пригорка, куда мы забрались, открывался отличный вид на руины. Но самое главное – прямо по курсу зияла громадная воронка от мощного взрыва. Прямо там, где предполагался спуск к кораблю.

— Твою мать, — выдохнул я сквозь зубы.

Заринский знал про закопанные корабли, и нанес свой удар, отрезая возможность спастись. Сколько еще он расхреначил, пока я болтался черт знает где?

Я выпрыгнул из броневика и двинулся в сторону воронки. На визоре замерцал, увеличивая показатели, счетчик Гейгера.

Повышенная радиоактивность.

Я дошел до края оплавленной ямы и слепо уставился в ее центр. Щелкнула, открываясь, маска шлема и вдохнул ртом пыльный воздух с четким запахом гари. Ветер бросил мне в лицо пригоршню сажи, она захрустела на зубах, и я сплюнул под ноги.

Зафиксировано повышение регенерации организма. Расчетное время до полного восстановления: 14 часов.

— У меня нет столько времени, — зло выдохнул я, отворачиваясь от воронки.

С каждым шагом из-под моих ног поднималось облако пыли. Она медленно оседала на сапогах, отчего красный цвет брони напоминал о затухающих огнях пожара. Замерев на месте, я уставился под ноги и пнул попавшийся камушек. В полной тишине он оглушительно треснул под подошвой, осколки раскатились по обожженному бетону.

Маленькая проекция всей Тау Мары. Бетонные руины, гарь на зубах и остывающий пепел – вот и все, что останется от колонии, когда эта война закончится.

— В Ксежинск, — приказал я, запрыгивая обратно в броневик. — Никаких больше задержек.

Если колония обречена, я хотя бы вытащу отсюда тех, кого смогу. Или сдохну, пытаясь.