– Диббилллыы… Лесные дауны… Тупые животные…

Я злобно шипел себе под нос, разглядывая торчащую из моего плеча стрелу. Хорошо, что я боль умею блокировать. Если бы не это – на стенку бы сейчас лез… Из-под древка по-прежнему текла кровь, пропитывая одежду.

Я достал левой рукой из "потайного кармашка" чак и матюкаясь сквозь зубы разрезал ткань, полностью оголив предплечье. Торчащая из ключицы хрупкого девичьего плеча длинная стрела смотрелась "феерично". Ещё кровища и посиневшая кожа в месте попадания…

– Уу-у! Бесполезные тряпки! Тут в стальной броне ходить нужно! Или в чешуе… как дома, – высказался я на тему своей одежды и приступил к поверхностному осмотру.

Задет крупный сосуд, – через секунду констатировал я, – что делать? Звать целителей? Ушёл я конечно гордо, захлопнув за собой дверь, но вот что дальше будет, я как-то не подумал… А точнее – вообще не думал.

Я прищурился, приглядываясь к ране и соображая – стоит ли мне самому вытаскивать стрелу или харе валять дурака, демонстрируя гордость? Видно придётся "идти сдаваться" целителям… пока кровь не кончилась.

Шии-х! "Изображение" вновь пошло слоями: кожа, мышцы, сосуды, кости… Это ещё что? А! Знания Алатари в действии! Хорошо. Посмотрю, насколько они ценны. Смотрю. Вот – инородное тело – тёмный наконечник стрелы, уткнувшиеся в кость. Кость под ним треснула и "разошлась" краями. А я-то думал, что так больно было поначалу! Вот – разрезанная артерия. Это с неё так течёт. Хорошо, не крупная. А то бы я уже тут на "дрожащих полусогнутых" был бы. Крупная – ниже. Что ж мне так с плечами не везёт-то? Тогда в левое "засадили" и теперь в правое. Хотя… Плечи всё же лучше, чем попадание "в корпус". В "корпусе"… там много всяких органов! Так. Что-то срочно нужно делать с кровотечением. Пусть артерия и небольшая, но кровит усиленно.

Внезапно мне в голову пришло знание. Я знал, что нужно делать! И совершенно точно знал! Не отвлекаясь на осмысление и анализ "пришедшего откровения", я начал действовать.

Чувствую слабый укол в районе солнечного сплетения. Опускаю глаза, что бы посмотреть. Перед моим взором – тонкий, длиной примерно с руку, извивающий усик. Толщиной где-то с треть или четверть мизинца, дымчато-полупрозрачный, он извивается, выделывая своим свободным кончиком замысловатые петли. Второй его конец уходит мне в грудь. Хм…!

Я озадаченно посмотрел на своё новое приобретение, где-то в затылке понимая, что всё идёт нормально, и ничего в этом страшного нет. Так. И что дальше?

Кончик усика замер, неспешно развернулся ко мне, помедлил и броском ринулся в моё многострадальное плечо. Хоп! Я вижу, как он проходит сквозь кожу, мышцы и упирается разорванный сосуд. Мгновение – и он обвился, сжавшись вокруг него, перекрывая утечку моей драгоценной крови.

Микроманипулятор! – приходит мне в голову земное слово, – хирургический микроманипулятор! Просто реализованный на другой технологии! Это что, значит, что я могу "поковыряться" в себе без посторонней помощи? Здорово! Живём! Ковыряем!

Укол в груди. Ещё один жгутик задрожал, извиваясь кончиком перед моим лицом. Так. Отлично. Я понял, как их следует "выращивать". Теперь нужен план. Что именно я собираюсь сделать? Я собираюсь вытащить эту Сихотскую стрелу! С чего начать? Для этого нужно расширить рану…

Я внимательно "осмотрел" наконечник и его положение в тканях. Он был трёхгранным, здоровым, с широко растопыренными зубцами, не позволяющими извлечь его "по-хорошему". Только с "куском мяса" или – резать.

– Вот суккубы лесные! – ругнулся я, закончив осмотр, – чем стреляют! Браконьеры…

– Госпожа вестница! – от входа до меня донёсся стук и голос, приглушённый дверью – вам нужна помощь! Откройте! Мы поможем унять кровь и залечить рану… Госпожа вестница!

– Прочччччччь… – пригнувшись, змеёй зашипел я в сторону двери,- все проччччччь…!

Без вас обойдусь! Неблагодарные…

За дверью упорствовать в навязывании помощи не стали. Замечательно.

Так. Не отвлекаемся на низших, работаем дальше! Значит, вынуть наконечник…

Второй "усик" скользнул к ране, проникнув в пространство между наконечником и телом. Я аккуратно попробовал отжать в сторону фрагмент рассечённой мышцы. Получилось! Но тут одним "усом" не справиться… Укол! Укол! Укол! Ещё три извиваются передо мной. Так. По одному. Управлять сразу тремя… Думаю, с непривычки это будет непросто. А если потребуется сразу несколько?…Вот доживём до такого, будем думать…

Я поочерёдно расположил "манипуляторы" в нужные места. Двигаем первый… О! Оказывается кончик "усика" можно превратить в плоскую "лопаточку" и "подогнуть". Так цеплять мышцы удобнее… Второй… двигаю. Та-ак… Двинулось. Хорошо. Третий. Отодвигаю. Всё нормально…

Сихот! Я прям как Терминатор за самопочинкой! – вспомнился мне фрагмент фильма, где Шварцнегер, в роли робота, ковырял себе поврежденный глаз, – вот только таких крутых, как у него, очков у меня нет… Чееетвёртый! Всё! Вроде всё.

Я внимательно оглядел наконечник – нигде не цепляет? Нет. Ход свободен, можно вытягивать. Чем тянуть? Ещё усик сделать? Стоп! У меня же рука есть! Как же быстро я перешёл на "новые технологии"!

Взявшись за тонкое деревянное древко, я осторожно потянул.

– Чпок…

С негромким чавкающим звуком стрела вышла из раны. Следом обильно потекла кровь.

– Вот гад, – вслух сказал я, оглядев залитый кровью наконечник, – специально, что ли выбрал? Им же, наверное, латный доспех пробить можно! Здоровущий какой…

Ладно, – отшвырнул я стрелу в сторону входной двери, – дрянь эту я вынул, теперь – "вторая часть марлизонского балета"! Нужно унять кровь и как-то всё срастить обратно… Я в задумчивости уставился на "дырку в мясе", края которой были растянуты в стороны и немного "вывернуты" наружу. Перекрыть кровотечение… Но сосуды совсем мелкие…

Внезапно, кончики "усиков" держащие края, превратились в густую бахрому, каждая "ниточка" которой была совсем тонким "усиком". Они "метёлками" растопырились в стороны, обвивая и перетягивая мелкие сосуды. Раз-два и кровотечение прекратилось! Класс! Вот только мышцы они перестали держать и края раны вновь сошлись. Хм… ясно, что придётся тренироваться. А то – заодно ухватился, другое упало… Может, вначале нужно кость восстановить? И уж по ней наращивать мясо? Нда… практики операций у меня нет. Ладно. Будем нарабатывать практику!

Я сделал ещё два "усика" и "стянул" повреждённую кость, сложив её края.

Нужно, что бы она зажила… – озвучил я желание куда-то внутрь черепа. Отклик не замедлил придти. Я знал, что нужно делать. Не понимал, но знал. Забавное состояние.

Клетки кости стремительно делились, срастаясь между собой. Нормально. Ускоренная регенерация – это для меня не откровение, до попадания сюда – сам умел. Но в этом теле – это весьма полезная опция. Жизненно необходимая, скажем так.

Захотелось есть и появилась лёгкая усталость. Ага! Процесс восстановления расходует силы организма. Эффект, подтверждающий, что всё идёт в нужном направлении. Ещё, есть чувство, что у меня поубавилось маги…

(десять минут спустя)

Так! Кость восстановил. Крылья наконец удалось убрать. Почему-то со сломанной костью сделать это не получалось. Сихот! Жрать-то как хочется! Чувство, которое, похоже, прямо сейчас может претендовать на звание "аЦцкий голод"! Нужно пойти, крикнуть в дверь – приказать, чтобы принесли еды. МЯСА! Гору МЯСА! ОГРОМНУЮ ГОРУ МЯСА! У меня ещё плечо не заросло!

– -

(утро следующего дня)

Таурэтари, сложив руки на коленях и опустив плечи, дремала на диванчике в коридоре у дверей вестницы. Всю ночь она просидела на нём, желая не пропустить появление крылатой. Своему внуку она приказала дать успокоительного и сейчас, в это раннее утро правитель Рассветного Леса должен был ещё спать. Дежурить с ней хотели многие, но она всех отослала, посчитав, что толпа при разговоре с Эриэллой – вещь совершенно лишняя. Оставила только слуг и свою старую подругу. С которой можно было скоротать время за беседой, да и что там скрывать – посоветоваться. Сейчас та спала в кресле напротив, положив голову на подушку и накрывшись мягким жёлтыми пледом.

Давненько я так не сиживала, – подумала не сомкнувшая за всю ночь глаз Таурэтари, медленно вращая затёкшей шеей, – да ещё в коридоре…

Тревога не отпускала её. Хотя, в прочем, какая тревога? Страх! Страх, тёмным ужасом влезший ей в душу, когда она своими глазами увидела на полу капли крови посланницы. Выкошенный парк не произвёл такого пугающего впечатления, как эти капли. Потом эта огромная окровавленная стрела, которые вынесли с собой относившие ей еду слуги.

Крылатая – разгневана, – со страхом, шёпотом доложили они, пугливо оглянувшись на дверь. Будешь тут разгневанной… В посланницу богини встретить стрелой! Представить такое невозможно! Что же теперь будет? Как заслужить её прощение? Простит ли она? Простит ли Алатари?

Раздался звук распахнувшейся двери.

– Щёлк, щёлк, щёлк…

По каменному полу звонко прозвучали высокие каблуки. Таурэтари торопливо поднялась на ноги готовясь встретить посланницу богини.

– Светлого утр… – начала было она и запнулась, чувствуя, что у неё отвисает челюсть, но ничего не способная с этим поделать.

В двух шагах от неё стояла Эриэлла. Но как же разительно она изменилась с последнего раза! Всё тело крылатой покрывала антрацитно-чёрная чешуя, гибко обливая сверху донизу все изгибы её тела. Ниже колен она незаметно переходила в чёрные сапоги на высоком каблуке. По наружной стороне каждого сапога шла узкая, тёмно-красная полоска. Ещё, тёмно красными, были: руки – от запястья и до локтей, две полоски вниз и в стороны на шее, и треугольники на верхних частях бёдер, направленные острым концами вниз. Свои золотые волосы Эриэлла стянула на затылке, оставив его висеть длинным хвостом, лишь перехватив в двух местах узкими красными лентами. Лицо посланницы было маской, на котором не было видно никаких чувств.

– Я улетаю, – холодно произнесла Эриэлла, окинув Таурэтари взглядом.

– Крылатая, молю, прости! – повалилась на колени та, как и слуги и её проснувшаяся подруга.

– Я не умею прощать, – после секундной паузы жёстко ответила, наклонив голову и глядя на неё из-под бровей Эриэлла.

Взгляд её зелёных глаз был пронзителен и холоден.

Эльтювень… – пронеслось в голове Таурэтари, – он никогда никому ничего не прощал…

– Вестница, молю! Выслушай! Он просто испугался за дочь! Он души в ней не чает! Прости его, светлая! Заклинаю!

– Это я понял. Поэтому и не убил. Понять – понял, простить – нет! И постарайся до моего отлёта, чтобы он не попался мне на глаза. Я могу не сдержаться во второй раз. Надеюсь, понятно?

– Как скажешь, крылатая…, – с горечью в голосе ответила Таурэтари, подумав: "Вот и заговорила как мужчина!"

– … Проводи меня к Амали. Я хочу посмотреть на неё и попращаться.

Но далеко идти не пришлось. Едва Таурэтари и молчащая Эриэлла спустились по лестнице, и вышли на улицу, что бы пройти кратчайшим путём в соседнее крыло дворца, как им на встречу выскочила Амалира, следом за которой неслись две её воспитательницы. Розовые крылья весело хлопали за спиной бегущей девочки.

– Бабушка!

Амали, распахнув руки, устремилась к бабушке.

– Эриэлла! Какая ты! Я тебя не узнала! Ты такая красивая! И…и… немножечко страшная! А мне крылья спать мешают! Я на животе сегодня спала! И ещё за всё цепляются! А как папа? Ему лучше? Вчера сказа…

– Помолчи! – сверкнув на неё глазами, прикрикнула бабушка, – вестница хочет попрощаться с тобой.

– Попрощаться? – изумлённо вытянулось личико девочки, – почему? Это из-за папы, да?

Она вопросительно уставилась на Эриэллу. Та промолчала, ничего не ответив.

– Он просто не знал. Он думал, что ты мне что-то нехорошее делаешь… Он не знал про крылья… Честно-честно… Он хороший! Он меня любит! Прости его, пожалуйста, Эриэлла… А?

Амали ухватила за указательный палец девушку, просительно заглядывая ей снизу в лицо.

– Нет.

– Почему? Тебе было… очень больно?

– Не только по этому. Это наказание. За выбор.

– Выбор? Какой выбор?

– Он выбрал тебя. Пожертвовав другими.

– Как это? – не поняв, нахмурилась девочка.

– Если бы я умерла, то у всех эльфов не было бы будущего. Он знал это. Но всё равно выстрелил.

– Но он же хотел защитить меня… (растеряно).

– Твой отец – правитель. Он должен заботиться обо всех, а не только о своих близких. Но хватит об этом. Бабушка тебе потом всё объяснит. Вот твоя бабушка бы так не поступила…

Эриэлла уставилась в глаза Таурэтари. Та изменилась в лице, бледнея прямо на глазах.

– А крылья нужно убирать, – секунду спустя повернулась к Амали Эриэлла.

– А я… А я не умею!

– Хм… – задумалась крылатая, критически смотря на Амалиру, – хм… А ну-ка, посмотри мне в глазки… Хорошо. Могу научить. Не испугаешься?

– Нет!

– Даже после вчерашнего?

– Даже. Ты – добрая!

– Хм… – приподняла брови Эриэлла, вновь хмыкнув, – ладно. Сейчас буду творить добро. Постарайся не кричать…

– А если в меня кто-то выстрелит в этот момент из лука…, – обернулась крылатая к Таурэтари, -… то я, потом, этому стрелку засуну его… Вместе с колчаном! И всем остальным – тоже. Понятно?

Та только головой кивнула и обернулась отдать приказание.

– Иди сюда! – скомандовала Амалире Эриэлла, – и не бойся. Возможно, будет немножко страшно.

Наклонившись, она положила ладони ей на виски и пристально уставилась в глаза.

Прошло совсем немного времени, и Амалира испуганно втянула носом воздух. На лице девочки появилось сначала выражение страха, а потом откровенного ужаса, но она не издала ни звука, закусив нижнюю губу так, что та побелела.

– Молодец, – похвалила её, выпрямляясь, Эриэлла, – не то, что некоторые…

– У твоей внучки хорошие способности к магии, – сказала она, обращаясь к Таурэтари, – и у неё много силы.

– Спасибо, крылатая!

– Моей заслуги тут нет. И знаешь, что…

Эриэлла на секунду задумалась, чуть прищурив глаза.

– Вам нужен новый правитель леса. Прежний – недостоин. Новым правителем будет – Амалира!

– Но у неё есть старший брат… – растерялась Таурэтари… – и потом…

– … Нарушение традиций? – закончила её начатую фразу Эриэлла.

– Да.

– Значит – случившееся останется в летописях, – удовлетворённо кивнула Эриэлла, – я так хочу.

– Да, вестница, – склонилась в поклоне Таурэтари, – как прикажешь…

– А тебя назначаю её помощницей. Научишь её всему, что должен знать правитель. Всему. В том числе и тому, что такое – выбор и жертвенность.

– Да. Я выполню.

– Я буду правителем? – искренне изумилась слушавшая их Амалира.

Эриэлла повернулась к ней.

– "Правительницей."

– Ой! А я тебя слышу! В голове! – подскочила та.

– Замечательно. Я сейчас открою крылья, а ты почувствуй, как я это сделаю. Поняла? – произнесла Эриэлла, – внимание…

И за её спиной распахнулись… блестящие чёрные крылья! Чёрные – чёрные, сверху донизу, с редкими тёмно-красными перьями.

– Ай! – испугано взвизгнула Амалира, отскакивая назад.

– Эллай!! – изменившись в лице, тоже отскочила назад Таурэтари.

Эриэлла озадаченно, снизу вверх, осмотрела сначала своё левое, затем правое крыло. Похоже, цвет их стал для неё тоже неожиданностью.

– Я не Эллай, – сказала она, поворачивая голову к Таурэтари, – я Эриэлла. Эллай больше нет.

– А ты, – обратилась она уже к Амалире, – не визжи! Крылья – это продолжение твоей души. Что в ней – то и на крыльях. Вот сейчас в твоей душе – маленький розовый поросёнок, который ещё и визжит.

– Я не поросёнок, – обиделась девочка.

– Крылья не врут.

– А что тогда в твоей душе?

– Хм… Разве ты сама не видишь? В моей душе – ночь, – немного подумав, ответила Эриэлла, – ладно, оставим этот разговор. Ты ведь хочешь научиться летать?

– Хочу!

(некоторое время спустя)

Приложив "козырьком" ко лбу ладонь и сощурив глаза, Таурэтари вглядывалась в бледно-голубое октябрьское небо. Там, в прозрачной вышине, неторопливо плыли большие чёрные крылья. Рядом с ними, чуть впереди, скользили маленькие розовые крылышки. Отсюда, с земли, они казались совсем белыми.

Хорошо, что в её воплощении есть женщины, – подумала Таурэтари о Эриэлле, – женщины любят детей. Даже если они воительницы…