Время действия: суббота, поздний вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи, комната сестёр. СунОк уже спит. ЮнМи всё ещё пытается уснуть, закутавшись в одеяло.

Странно. Очень хочется спать, но не спится. Наверное, перевозбудился где-то сегодня за день. А может, это усталость накапливается, а потом, нервная система даёт сбой и не уснуть, хоть ты тресни! Где-то я читал про такие выверты организма. Лежу, вспоминаю события пошедшего дня, а именно — разговор с президентом СанХёном, момент, когда он спрашивал, как мне так быстро удалось написать два таких ярких произведения.

С тем, что бы написать — это всё понятно, не мною писано, а вот чтобы подготовить выступление, это да. Пришлось неожиданно напрячься уже ещё при выборе. После того, как я пообещал президенту, что сделаю это, я принялся усилено вспоминать всё, из музыки, что могло бы "подойти". Уж больно мне захотелось сделать парням что-то суперское. Не так, чтобы сегодня сыграли, а завтра — забыли. А так, чтобы оно осталось. Пусть не каждый день ставили бы в "сетку вещания", но что бы ведущие на радиостанциях всегда бы помнили, что есть такая музыка. Музыка, которую если поставить, то слушатели сразу скажут — "Фристайл"! Это — "Фристайл"!

Начал перебирать в уме классиков, их великие хиты всех времён и народов и пытаться вспомнить их музыку. Неожиданно выяснилось, что классиков много, а произведений у них — ещё больше. Причём вспомнить и произведения и мелодии, как говориться, напрямую, "в лоб", у меня не получалось. Как не пытался — ничего не выходило. От этого я конкретно расстроился, решив, что ничего не выйдет, как вдруг, на второй день моих судорожных попыток, внезапно — "повалило". Словно я сделал куда-то заказ и вот, спустя некоторое время, курьеры начали подвозить в мой дом затребованное. Только не в дом, а в мозг. В голове появилось столько музыки, что я, поначалу, даже слегка запаниковал, решив, что могу сойти с ума. Но, поскольку ничего страшного со мною не происходило, я успокоился. Странного, за исключением того, что в голове постоянно играли то симфонические оркестры, то одинокие скрипки, то рояли. Для музыканта такое — не страшно… Правда учиться в таком состоянии было совершенно невозможно, да и честно говоря, не очень то и хотелось. Я с лёгким сердцем забил на учёбу, занявшись более важным и нужным делом — выбором прощальной композиции для парней. Это оказалось весьма непросто, среди столь огромного великолепия обрушившегося на меня, остановиться на чём-то одном. Долго перебирал друг за другом всех титанов музыки, страдая муками выбора неимоверно.

Результат "просеивания претендентов" вышел несколько неожиданным. Я думал, что это будет кто-то из титанов. Бах, или там, Бетховен. Но на сердце почему-то легли две композиции, в общем-то, современников. Первая — "I miss you", южнокорейского пианиста-композитора, известного под псевдонимом "The Daydream" которую я назвал — "Фристайл. Мелодия слёз". И вторая — от Поля ДеСенневиля, называется — "Mariage d'amour". Её я переименовал в "Фристайл. Мелодия рая"?. Два прекрасных, наполненных светлой грустью, произведения. Надеюсь, мой выбор оказался правильным, и эта музыка останется жить, каждый раз напоминая о парнях из группы "Фристайл"…

Гмм… что-то у меня в горле запершило. И глаза повлажнели. Опять что ли, месячные скоро? Блин, вот уж организм-то! Как девчонки с ним живут? Впрочем, можно подумать, что у них есть какой-то выбор. Что дали при раздаче, тем и пользуются…

Так. Надо переставать думать и попытаться заснуть. Единственный день в неделе, когда можно поспать. Завтра пойду, схожу в город, погуляю. А то что-то дом-школа, школа-дом! Так и одичать недолго.

Время действия: понедельник

Место действия: танцевальный класс.

— Ээээ…

Лежу животом на полу, пытаюсь найти ещё сил в организме, но "завод" уже кончился, "батарейка" села. А до нормы — ещё два отжатития.

— Встала, — приказывает мне учитель танцев, господин Ки ДжуБон, видимо поняв, что лежать так я могу ещё долго.

С трудом поднимаюсь на ноги.

— Не готова, — констатирует он, оценивающе смотря на меня, — ни по приседаниям, ни по отжиманию — не зачёт. Только кросс пробежала. Чем ты занималась две недели?

— Готовилась, — стараясь придать голосу убедительность, отвечаю я, — вот, бег сдала.

— Мда? — скептически отзывается на это учитель, — а мне вот кажется, ты занималась совсем не тем, что я тебе поручил! Готовилась к концерту, к батлу… А на моё задание — махнула рукой! Так?!

Блин! И возразить — то нечего. Похоже, он зануда, ставящий свой предмет впереди всех и всего. Что делать? Надо включать "бедную девочку"!

— Я старалась, сонсен-ним, — блею я, стараясь сделать это как можно жалостливей.

— И где же ты старалась, а? В каком месте?

— Сонсен-ним, будьте великодушны, кросс я ведь пробежала… А с остальным нужно позаниматься ещё…

— Если бы ты не тратила время на ерунду, то успела бы подготовиться. А ты — лентяйничала!

— Я не лентяйничала!

— А что ты делала?

— Мне было нужно…

— А-а, тебе было нужно! Конечно. Играть на рояле легче, чем приседать и отжиматься! После этого руки и ноги болят, да, ЮнМи?

— Мне было нужно! — начиная злиться, отвечаю я, повышая голос.

— Что тебе было нужно? Славы великой пианистки?

— При чём тут это?

— А что — при чём?

— Есть вещи, которые нужно делать именно тогда, когда их нужно делать!

— Например?

— Отдать долг памяти!

ДжуБон окидывает меня внимательным взглядом.

— Какое отношение ты имеешь к этим парням?

Какое? Самое прямое! Но что ответить? Сказать, что это была моя песня и моя идея? Вряд ли он поверит. Да и вообще, с чего я должен оправдываться? У него пещерные педагогические методы, а я виноват? Да пошёл он…

— Никакого, — с удовлетворением подводит резюме моему молчанию ДжуБон, — встала в строй! Я подумаю о твоей судьбе.

Вот, придурок!

(чуть позже. Идут занятия танцев. Ки ДжуБон наблюдает за учениками, повторяющими движения перед зеркальной стеной, вслед за его помощником. Иногда он делает указания ученикам, используя для этого длинную деревянную указку. Тыкает её в участки тела, говоря, что не правильно и как надо делать правильно.)

…

— ЮнМи, выше колено…

…

— Выше колено, ЮнМи!

…

— ЮнМи, смотри в зеркало и повторяй!

…

— Я сказал, выше колено, ЮнМи! Выше ногу!

Бац! Конец указки смачно хлопает по правой ягодице ЮнМи.

— Ай! — прогнувшись назад, делает та шаг вперёд, получив по попе, — Вы чего дерётесь?! Вы что, совсем с ума сошли?!

Все присутствующие в классе замирают после её слов.

— Кто с ума сошёл?! Я?!

— Ну не я же?! Разве можно так обращаться с… с…

— С кем?!

— С женщиной!

— Кто тут женщина?! Ты?!

— Я!

— Ты ещё соплячка, а не женщина! Ленивая и невоспитанная! Ленивая задница, вот кто ты такая, а не женщина! Если тебе не нравятся мои занятия, дверь вон там! Убирайся!

— Ну и пойду! Больно надо учиться у ненормального!

— Вон отсюда!

--

(Коридор. Из дверей танцкласса выскакивает злая ЮнМи, и натыкается на ХаНыля с фотоаппаратам в руках)

— Ты что, с ума сошла, так разговаривать с ДжуБоном? — восклицает ХаНыль.

— Тебе чего надо?! — рявкает на него ЮнМи, — Отвали!

Пихнув парня плечом, ЮнМи устремляется в раздевалку.

— Всем должна! — доносится оттуда секунду спустя, — Не так сидишь, не так пердишь! Задолбали!

--

(СынРи и ЮнМи)

— Говорят, ты назвала ДжуБона ненормальными?

— А что он, нормальный что ли? Дерётся на занятиях!

— Ты с ума сошла? Он всегда такой был! Знаешь, сколько известных айдолов он воспитал?

— Ну и… Плевать я хотела! Кому нравится, пусть терпят, когда их дубасят! Я терпеть не собираюсь!

(в этот момент по громкой связи звучит объявление: "Ученице Пак ЮнМи, срочно пройти в дисциплинарную комиссию. Вас там ожидают. Повторяю…)

— Ну, всё, — говорит СынРи подняв голову к потолку, где из динамика раздаётся голос диктора, — конец тебе!

— Мой конец, это чьё-то начало, — непонятно отвечает ему ЮнМи и, неожиданно хлопая его по плечу, предлагает, — Хён! Как смотришь на то, если я вечером проиграю вам в карты классную песню? А?

У СынРи, у которого от обращения "хён" слегка "клинануло" мозги, вытягивается лицо.

— Ты говоришь об игре в карты? — неверяще смотря на странную девчонку, спрашивает он, — В такой момент?

— А чем плох этот момент? — интересуется ЮнМи, убирая руку, — Никто не умер, все живы. Раз так, то это всего лишь кризис. А как сказал лорд Черчилль, — "всякий кризис несёт в себе новые возможности". Вот, этот кризис принёс твоей группе шанс получить неплохую композицию, а мне — свалить из этой школы.

— Ты не хочешь учиться в Кирин?!

— Честно говоря, я перестаю понимать, что я здесь делаю. Ну, как насчёт — перекинутся вечером в картишки? Хочу расслабиться.

— А что за композиция?

— Вещь! Hot100 гарантированно!

— Ты её написала для агентства?

— Почти… Ладно, сонбе, я пошла. Ждут.

— Файтин!

— Файтин!

Место действия: школа Кирин. Дисциплинарная комиссия.

Дверь открывается и в коридор выглядывает симпатичная девушка-секретарь.

— Опять ты? — спрашивает она, глядя на ЮнМи, и сообщает, — в этот раз у тебя получилось "громко".

ЮнМи в ответ молча пожимает плечами, мол, вышло так.

— Заходи, — приглашает девушка, — тебя уже ждут.

ЮнМи вздыхает и направляется к двери.

Время действия: второй час ночи

Место действия: школа Кирин. Коридор женской части общежития.

По коридору идёт ЮнМи, держа за длинную ручку зелёную пластмассовую корзину и катя её за собою по полу. В корзине, горкой навалены друг на друга чёрные пластиковые пакеты. ЮнМи идёт по коридору, поглядывая на номера дверей. Видно, что ищет какую-то определённую. Наконец, дойдя до нужной, она останавливается, делает два шага к двери и начинает дубасить в неё кулаком.

— Кто там? — наконец спрашивает изнутри испуганный женский голос.

— Сова, открывай! — наклонившись к щели кричит ЮнМи, — медведь пришёл!

— Какой медведь? Нет тут никакого медведя! Уходите!

— ЁСыль, открывай! Это я, ЮнМи! Срочное дело!

— С ума сошла? — выглядывая в приоткрывшуюся дверь, спрашивает ЁСыль, кутаясь в мягкий белый халатик, — Чего надо?

— Купи шмотьё, — улыбаясь, предлагает ЮнМи.

— Чего? — нахмурившись, переспрашивает ЁСыль.

— Офигительные вещички, — говорит ЮнМи, оборачиваясь и нагибаясь к стоящей на полу корзине, — всё мужское, эксклюзив.

— Вот, — говорит она, взяв в руки лежавший сверху мешок и прочитав написанное на приклеенной к нему бумажке, — вещи господина СынРи… Рубаха, джинсы, носки, туфли…

— А вот, — беря следующий мешок, говорит ЮнМи, — вещи барабанщика… Но он оказался хитрецом и носки ставить на кон не стал… Поэтому… (ЮнМи с разочарованием цокает зубом) носков в комплекте нет…

— Купи! — предлагает она онемевшей потенциальной покупательнице, — Оптом — дешевле, любой комплект на выбор, — дороже.

— Что ты с ними сделала?! — ужасается ЁСыль, — Ты что, их… убила?!

— Зачем? — обижается ЮнМи, — Я совсем не кровожадная. К тебе вот первой пришла, зная, что ты большая поклонница, хоть мы с тобою не ладим. Да живы они! Я их в карты обыграла.

— В карты?! Ты что, играла с ними в карты на раздевание?

— Всё было совсем не так, онни, как тебе приходит в голову.

— Как ты могла их обыграть?!

— Слушай, брать будешь или нет? Они там голые сидят, а ты всё ахаешь да охаешь! Сколько можно?

— Голые?!

— В трусах. А барабанщик ещё в носках. Я сказала, что поехала за помощью. Они ждут. Ждут и надеются. Будешь брать? А то у меня ещё есть адреса поклонниц. Уж они-то без вопросов спасут СынРи.

ЮнМи угрожающе встряхивает пластиковым пакетом с вещами.

— Сколько? — спрашивает ЁСыль.

— Миллион вон, — называет цену ЮнМи.

— Ссссколлько? — вытаращивается на неё "покупательница".

— Думаешь, любовь стоит дёшево? — осуждающе смотрит на неё "продавщица", — все только и болтают о чувствах, а как только нужно подтвердить их чем-то реальным, сразу "Ой, это так дорого, давайте я подумаю"!

— Но миллион, это действительно дорого! — возмущается ЁСыль.

— Ты не правильно оцениваешь, — говорит ЮнМи, — миллион стоит не мешок с вещами, а уникальный шанс продемонстрировать крепость своих намерений. Когда тебе ещё представится возможность спасти парня из трагической ситуации? Да никогда, в обозримом будущем!

ЁСыль задумывается.

— Бери! — убеждает её ЮнМи, — оппа всё одно тебе деньги вернёт, он же благородный. А если не вернёт, то будет должен до гробовой доски.

— Давай, восемьсот тысяч? — делает последнюю попытку сбить цену ЁСыль, — А?

Выпятив нижнюю губу, ЮнМи отрицательно крутит головой.

— Уникальный случай, — говорит она, — плюс эксклюзивная доставка. Даром, считай, отдаю.

— Но у меня нет столько наличными, — растеряно лепечет ЁСыль.

— Банкомат внизу, — напоминает ЮнМи и торопит, — если решила, давай быстрее, я спать хочу. А мне ещё четыре комплекта пристроить нужно…

(Чуть позже. Коридор общежития школы Кирин. Не смотря на то, что часы показывают два часа ночи, в коридоре царит внезапное оживление. Постоянно растущая толпа девочек в пижамах и наброшенных на них сверху халатиках зажала в углу ЮнМи, отговорившуюся от них зелёной корзинкой. Девочки хватают из корзины мешки, вытаскивают из них вещи, достают их, трясут вещами в воздухе, торгуются с хозяйкой, ссорятся друг с другом начиная делить приглянувшиеся вещички. ЮнМи приходится и следить, что бы всё не растащили, отбирать вещи, которые тянут в разные стороны с риском порвать, торговаться, объясняя — "почему так дорого?", принимать деньги, в общем, торговля идёт нешуточная.

Девчонки обсуждают событие, бегают за деньгами вниз по лестнице к банкомату, бегают за подругами, те кто купил, бегают одеваться и краситься… В коридоре стоит гомон и гвалт.

(примерно полчаса спустя. Подволакивая ноги, ЮнМи входит в свою комнату)

- ЧуЫн, ты спишь? — спрашивает она, с размаху плюхаясь задом на свою постель и откидываясь на спину, — Ах!

— А? Что? — просыпается ЧуЫн, — ЮнМи? Ты чего? Пора вставать? Я проспала? Сколько времени?

— Третий час ночи…

— Третий час? А… А почему ты не спишь? Почему в одежде?

— На распродаже была, — с сарказмом в голосе отвечает ЮнМи, собираясь с силами, что бы встать с кровати и пойти в душ.

— На распродаже? Но…разве не поздно… ходить в такое время на распродажи?

ЧуЫн озадаченно смотрит на соседку, плохо соображая после сна.

— Я сама продавала, — говорит ЮнМи, упираясь руками в кровать перед "рывком", — шмотки "Am-kiss". Я тебе принесла носки барабанщика…

— Носки барабанщика? — ошарашенно повторяет ЧуЫн, перестав вообще что-то понимать, — Зачем?

— Как соседке, — говорит ЮнМи и, собрав волю в кулак, поднимается на ноги, — бесплатно.

— Должны же у тебя быть бонусы от проживания со мной? — говорит она, начиная расстёгивать на себе одежду и советует, — иди быстрее, пока парни от девчонок не поразбежались. Я носки для тебя от них спрятала. Если бы они их у меня нашли — убили бы!

ЧуЫн начинает думать, что из них двоих кто-то сошёл с ума.

Место действия: школа Кирин

Время действия: следующий день

Лежу щекой на парте, умираю, хочу спать. Просто нет никаких сил человеческих. Спать, спать…

— Ты, — несильно пихает меня в плечо подошедшая ко мне одноклассница, — ты, ЮнМи! Почему вчера ко мне с вещами не зашла?

Не меняя положения, открываю глаза и смотрю на неё с уровня столешницы.

— Сорри, — говорю я, — по дороге всё расхватали. Тебе не повезло. Твоя комната по коридору далеко от лестницы. А мешков было всего пять. Не судьба…

Девчонка обиженно надувает щёки, но больше ничего не говорит, понимая, что на судьбу грех жаловаться. В этот момент у меня в кармане задёргался, вибрируя, телефон.

Это кто там, такой добрый, в восемь ночи звонит? А-а, президент!

— Добрый день, сабо-ним, — здороваюсь я в трубку.

Левой щекой я лежу на парте, а телефон приложил к правому уху.

— Здравствуй ЮнМи, — приветствует в ответ меня президент СанХён, — что там у тебя происходит?

— Что именно вас интересует, господин президент?

— Я говорю о твоём конфликте с господином ДжуБоном.

— А-а, это, — вяло отвечаю я, — мы разошлись с ним во взглядах на методы обучения…

— Мне сказали, что он выгнал тебя с занятия?

— Я сама ушла.

— О, чёрт, как не вовремя! Придётся ехать в Кирин, заниматься ещё твоими вопросами, а у меня на сегодня другие планы!

— Не нужно никуда ехать, господин СанХён, — просто заберите меня отсюда и всё.

— Что значит — заберите?!

— Бессмысленно здесь. Зачем я тут?

— ЮнМи! Мы договорились с тобой, что ты будешь учиться! Ты сама об этом просила! И вот теперь, ты говоришь…

— Ой, простите, господин СанХён! У меня урок начинается! Я перезвоню.

Встаю вместе со всеми, кланяюсь, приветствуя вошедшего в класс учителя. Что может быть хуже, чем начать день с математики?

Место действия: Школа Кирин, большой класс, в нём — педагогический совет. Присутствуют практически все учителя школы и виновники — ЮнМи с парнями. Администрацию школы представляет ДонХё. Выстроившись возле классной доски, парни стоят, виновато опустив головы. ЮнМи же держит спину прямо, голову — ровно, как будто ничего и не происходит.

— Ну? — вопрошает ДонХё, обращаясь к шеренге "кающихся грешников", — И чья это была идея?

— Моя! — ту же отзывается ЮнМи.

— Безобразие! — отзывается одна из преподавательниц — пожилая женщина в очках и осуждающе поджимает губы.

— Правда? — не верит ДонХё, — Мне кажется, что идеи на игру в карты на раздевание, в головы девочкам не приходят. Приходят они исключительно парням.

— А вот мне пришла такая идея, сонсен-ним! — утверждает ЮнМи.

— Да? И почему она тебе вдруг пришла?

— Вы же знаете, сонсен-ним, что я проиграла батл? Просто хотела отыграть своё "рабство".

Парни с благодарностью во взглядах выглядывают из строя, смотря на ЮнМи, как она берёт на себя всю вину.

— Я их еле уговорила, сонсен-ним! — продолжает выгораживать группу, ЮнМи.

— И школьница уговорила студентов, — задумчиво смотря на парней, произносит ДонХё, — как же это получилось, СынРи?

— Простите, господин ДонХё, — кланяется в ответ тот, — это была ошибка. Простите.

— Ошибка… — произносит ДонХё.

Заложив руки за спину, он начинает ходить на несколько шагов туда-сюда, размышляя. Все наблюдают за тем, как он ходит, поняв, что его задумчивый вид — не спроста!

— Тогда, я не понимаю, ЮнМи, — остановившись и повернувшись к девушке, говорит он, — если вы играли на твоё рабство, то, как пятеро из вас остались без одежды?

— Всё просто, господин ДонХё, — спокойно отвечает ЮнМи, — сначала я отыграла своё "рабство", потом они захотели отыграться, а потом, второй раз, они проиграли…

СынРи бросает быстрый взгляд на ЮнМи и опускает глаза вниз, закусив губу.

— Одежду? — удивлённо приподнимает брови ДонХё.

— У них было нечего поставить в тот момент на кон, — объясняет ЮнМи, — а отыграться — очень хотелось…

Учитель танцев, ДжуБон, с ухмылкой смотрит на опустивших голову парней.

— Просто крайне неудачное стечение обстоятельств, — продолжает пояснять ситуацию ЮнМи, — и я, и они оказались азартными людьми. Не смогли вовремя остановиться. Но, оправданием нашему поступку может служить наша молодость и неопытность…

Некоторые учителя начинают улыбаться, смотря на ЮнМи.

— Хорошо, допустим, — кивнув, говорит ДонХё, — ну, а дальнейшее? То, что происходило в женской половине общежития?

— Что там происходило? — округляет глаза ЮнМи.

— Распродажа вещей, которую ты устроила!

— А вы об этом… — грустнеет ЮнМи, — это опять, крайне неудачное стечение обстоятельств, сонсен-ним…

— Каких в этот раз? — язвительно спрашивает ДонХё.

— Понимаете, господин ДонХё, — вздыхает ЮнМи, — это как с новой машиной. Как только она, купленной, выехала из автосалона — она сразу же подешевела процентов на пятнадцать. Через пару месяцев эксплуатации, она подешевеет ещё процентов на десять, даже если все эти два месяца она простояла в гараже. А потом будет только дешеветь и дешеветь. Те вещи максимально стоили в момент, когда их проиграли. Утром за них не дали бы и половину того, что за них давали ночью. Я не устояла перед соблазном и продала. Знаете, сонсен-ним, деньги, это такая нужная вещь… Впрочем, уверена, вы знаете.

ДжуБон как-то по-новому, оценивающе смотрит на ЮнМи.

— Почему ты тогда не продала вещи их владельцам? Почему ты это сделала у себя в общежитии?

— Потому, что посчитала, что выручу там больше, сонсен-ним.

— Вот как? И сколько, позволь узнать, ты выручила?

— Почти восемь миллионов вон, сонсен-ним, — окинув ДонХё взглядом и, видимо, при этом подумав — "говорить или не говорить?", всё же приподнимает завесу тайны над вопросом ЮнМи.

По классу пролетает шёпотки из уст изумлённых учителей. Парни дружно поднимают головы и выставляются на ЮнМи.

— Ого! — восхитившись, выражает общие эмоции ДонХё, — Неплохо! Как тебе это удалось?

— Опять стечение обстоятельств, — чуть пожав плечами, говорит ЮнМи, — у "Am-kiss" поклонниц много, а вещей — было мало. Я хотела продать всё по фиксированным ценам, но девчонки начали рвать шмотки друг у друга из рук. Пришлось устраивать аукционы на каждую вещь. А на аукционе, сами знаете, господин ДонХё, потолка нет…

ЮнМи делает скорбное выражение и опускает лицо вниз. ДжуБон насмешливо хмыкает, уже с явным удовольствием наблюдая за ней.

— ЮнМи, а ты случаем не перепутала учебные заведения? — интересуется ДонХё.

— В смысле? — не понимает та, поднимая голову.

— С такими талантами как у тебя, может, тебе стоило поступить в экономический университет, а не в школу Кирин?

— Эстрада — это деньги, — пожав плечами, несколько удивлённо отвечает ЮнМи, — не будешь уметь считать, враз в одних трусах останешься, по гроб должна…

В классе раздаются смешки преподавателей.

— Ты не хочешь вернуть деньги?

— Кому?

— Тем, кто их давал?

— С чего бы это вдруг, сонсен-ним?

— Считаешь, что всё было сделано справедливо?

— Да сонсен-ним. Я проиграла батл, взяла на себя обязательство по проигрышу, проиграли мне, я воспользовалась результатами выигрыша. К чему эти сентиментальные метания — справедливо — не справедливо?

— Угу… — глубокомысленно гукает ДонХё, — понятно… А то, что на территории школы азартные игры запрещены — ты не знала?

— Именно так, — кивает ЮнМи, — вы же знаете, господин ДонХё, что поступление у меня произошло… несколько внезапно, скажем так. А потом сразу навалилась учёба. Правила школы я так и не успела изучить. Я раскаиваюсь и прошу меня сильно не наказывать, как полностью осознавшую свою вину…

ЮнМи кланяется, в классе смеются.

— ЮнМи, ты в юридический поступать не думала? — спрашивает ДонХё, — На адвоката?

— Очень скучное занятие, сонсен-ним…

— Ну да, играть с парнями в карты на раздевание, это гораздо интереснее. Кстати, а ты на что играла? Что ты поставила на кон?

— Господин ДонХё, вам не кажется, что вы уходите в сторону, выясняя подробности? — неожиданно задаёт сердитым голосом вопрос из класса женщина в очках, — это непростительно, что в нашей школе происходит подобное! Игра в карты на раздевание! И инициатором этого, этой игры, является девочка! Да она просто агдан!

Все присутствующие поворачиваются к возмущённой женщине.

— И нам следует решить, что нам следует предпринять, как примерно наказать этих учеников, а не выяснять, кто, что и сколько ставил на кон!

…

Так вот ты какой, карцер школы Кирин…

Стою, оглядываю свои новые владения. Только что отсюда ушёл господин ДонХё, ободряюще сказав на прощание — "Обживайся!". Вот, созерцаю.

Вообще-то никакой это не карцер. От карцера — одно название. Обычный класс, только почему-то заброшенный. Потолок не крашен, похоже, пару сотен лет и слегка уже почернел. Лампочки, с потолка, свисают самые примитивные. Пожелтевшие когда-то белые провода, чёрные электропатроны, кое-где обляпанные белой краской или побелкой, издали не разобрать, и вкрученные в них обычные лампы накаливания и всё, привет! Никаких абажуров, плафонов… Один голый свет. Но, работает. ДонХё мне это продемонстрировал, пощёлкав выключателем.

Немытые окна не видели ухода, похоже, столько же времени, сколько и потолок и до середины разрисованы чёрно-белыми граффити. Черно-белая гамма, это, наверное, для того, чтобы тоску нагонять шибче… Могу даже предположить, что их сам ДонХё, самолично разрисовывал, что бы получить эффект +10 к унынью. Пол — грязный и голый, мебели на нём нет, правда, в углу класса, навалена гора бэушных стульев и парт.

— Найдёшь там себе стул и парту, — сказал мне ДонХё, показав рукою на эту гору.

Ладно, пороюсь. Может, чего и найду…

В общем, по итогам педсовета, я получил наказание в виде этого "карцера", а если точнее, "класс отстающих", так написано над дверьми этого помещения. Здесь я должен проводить не менее трёх часов в день, делая задания, заданные учителями для самостоятельного выполнения. Парням влепили "минус баллов", а мне — как организатору шабаша, и "минус баллов" отвалили, и в "карцер" определили. А всё из-за этой очкастой тётки, учительницы корейского языка. Прям, кипело у неё всё внутри от возмущения: "Да как это так, да что это такое, ты же девочка?!" Ну и что, что девочка? В карты теперь, что ли, не играть? Потом эта очкастая аджума подхватила флаг, опущенный ДонХёном, начала требовать, что бы я вернул деньги, поскольку они получены в результате азартной игры! Ага, ЩАСССС!

— Нунним, — сказал ей я, — похоже, тут есть какое-то недопонимание. Я сама видела и участвовала здесь в спортивных соревнованиях. Вы говорите, что азартные игры в школе запрещены? Но как можно соревноваться на стадионе без азарта? Это же тоже — игры. Они так и называются — спортивные игры. Или участвовать в конкурсах без азарта? Нонсенс! Наверняка в правилах, которые я не читала, написано — "азартные игры на деньги". Так мы и не на деньги играли. Первый раз — играли на интерес, второй раз — на вещи. Уверена, что школьные правила не нарушены. А то, что я вещи продала — так это была разовая продажа. Я же не организовала поставку вещей из Китая и не открыла тут бутик. У меня были вещи, принадлежащие мне, которые я решила продать. Я их и продала. Имела полное на то право.

Аджума осеклась, но потом опять врубила свою пластинку про правила приличия, что вещи это не мои, что торговать на территории, нарушение распорядка дня… Короче, всякая ахинея которая приходит тёткам в голову, когда они борются за чью-то нравственность и порядочность.

Я уж не стал с нею спорить, поняв, что бесполезно, да и мои возражения в поисках истины вызывали неодобрение присутствующего педагогического состава. Чё гусей дразнить? Тем более, на пустом месте? Так, стоял, заткнувшись, слушал, ожидая, чем дело кончится.

Не получая от меня реакции, тётя взялась "полоскать" парней. Что это де, архиаморально, играть со школьницей на раздевание. И нужно поставить в известность родителей о моральном облике их сыновей, чтобы те посмотрели, кого они воспитали.

Когда речь зашла о родителях, парни резко оживились и, крутя головами, стали напоминать сусликов, которые уже решили стопроцентно куда-то бежать, но направление своего бега ещё не выбрали. Барабанщика "распёрло" и он, открыв рот, дал признательные показания, что на раздевание играла ЮнМи, а они — играли на музыкальную композицию, которую она, то есть я, обещала им написать.

От такого пассажа, педагогический состав, похоже, "слегка припух" и опять всё внимание обратилось на меня.

— А на что я ещё с ними должна была играть? — пожав плечами, объяснил я "выбор ставки", — Взять с них нечего, на деньги в школе играть нельзя, а аукционы по продаже вещей знаменитостей легитимны во всём мире…

Преподы от моего практицизма на несколько секунд онемели.

— Хочешь сказать, что ты всё заранее спланировала? — переварив услышанное, поинтересовался у меня ДонХё, — как же тебе удалось так всё точно рассчитать?

— У меня голова есть, — ответил ему я, одновременно взглядом отвечая на пронзительный взгляд СынРи, — иногда, я ей думаю…

— Наверное, это хорошо, что только иногда. Страшно представить, чтобы было, если бы ты думала ей постоянно…

Тут тётка с чего-то решила, что парни обманывают, и никакой договорённости о композиции между нами не было, а на самом деле было одно только моральное разложение. Отбиваясь от этого наезда, парни предъявили доказательства. Оказалось, моя обработка их композиции сделанная для батла, грубо говоря, за неделю, набрала почти половину от числа просмотров их варианта, только они копили свои циферки почти три месяца.

— Вот я решил… — объясняя, промямлил СынРи.

А я и не знал, — сказал я сам себе, услыхав о таком деле, — кто бы мог подумать…

В общем, от "облико аморале" я и парни, кое-как, отбились.

Тогда тётка переключилась на денежный вопрос. Стала требовать возвращения моих богатств нажитых непосильным трудом. На что я изволил ей заметить, что в нашем обществе, в котором пропагандируется свободное предпринимательство и равные права для всех, требовать аннулировать результаты сделок совершённых по взаимной договорённости дееспособными людьми — это очень странное требование, никак не совпадающие с интересами государства.

После этого моего вброса, очкастая онемела секунды на две, а половина преподов разулыбалась, опуская лица. Похоже, учительницу корейского тут не очень любят, больно шумна.

Но, рано праздновал я победу. Своей последней фразой я подставился, и аджума подняла вопрос о моей дееспособности по возрасту. Парни да, они уже совершеннолетние, я — ещё нет. Значит, не могу и не имею никакого права. Короче, всё вернуть и отдать.

— Хорошо, — выслушав тётю и, пожав плечами, сказал ей я, — я верну. Скажите парням — пусть раздеваются!

— Зачем?! — подпрыгнув на месте, не поняла тётя.

— Но, как же? — сказал я, — Сначала они снимают с себя одежду, потом идут и отдают свои вещи тем девчонкам, которые им их возвращали, девочки отдают вещи мне, я отдаю им их деньги, а парням отдаю вещи. А как по-другому?

Аджума после этого "зависла", а половина преподов откровенно захихикала, видимо представив предложенную мною процедуру в деталях.

— Что за ерунду ты говоришь! — возмутилась учительница, — просто верни деньги девочкам и всё! Вещи уже у мальчиков! Зачем усложнять?

— А я не помню, кто у меня покупал, — ответил я.

— Как не помнишь? — не понял ДонХё.

— Я же недавно поступила, — объяснил я, — всех не знаю, было поздно, два часа ночи. Я сильно устала и хотела спать. Моих сил хватило только за вещами следить. А лиц было так много, что они у меня в голове просто все слились в одно. Вот убей, не помню, кто, что покупал!

После этого все задумались, смотря на парней. Те, видимо испугавшись, что дальше события пойдут по предложенному мною варианту, подали голос. Сказав, что всех вещей им не вернули. Кто-то из поклонниц, то ли решил оставить тряпки себе, на вечную память, то ли задумал совершить акт передачи позже, в более интимной обстановке. Один на один, так сказать, без толпы свидетелей. Всю свою одёжку в группе получил только СынРи, остальные лишились примерно половины вещей.

После того, как это выяснили, я, молча, пожал плечом, смотря на тётеньку. Мол, я же говорил? А вы не верили…

Тётя, от демонстрации того, что я умнее её, похоже, крепко разозлилась. В итоге, за то, что я выделывался, а не блеял, опустив голову — "простите, сонбе-е-е", мне "впаяли" по полной. Очкастая зараза на этом шибко настаивала. Два месяца в "карцере", написать от руки двести извинений, убраться в этом свинарнике и минус сто баллов за поведение… Охо-хо, грехи мои тяжкие…

Зато в школе — я сегодня популярен, как никто. Реально ходят на меня смотреть толпами, словно на слона в зоопарке. Школьница, обыгравшая парней в карты! Причём, на раздевание! Последняя деталь — придаёт истории особую пикантность. Встанут и смотрят издали. И ещё так делают: Оооо! И головами трясут. Сущий цирк. С реакцией, в общем-то, понятно, помню, читал, что с личностными отношениями у молодых корейцев, задавленных учёбой, всё непросто. Но, поскольку тема интересует и природа требует, а времени ни на что нет, кроме уроков, остаётся только болтать "про это" перебегая между занятиями из класса в класс. А тут ЮнМи такая, дерзкая…

Ладно, это уже всё в прошлом. Теперь настоящие. Нужно пойти, найти хотя бы стул, чтобы было на чём сидеть на этой помойке. Хоть грязь и неприятна, спешить с уборкой не буду. Подождём. Буду следовать известной мудрости — "не спеши выполнять, может, отменят". Не сказано же, что убираться именно сегодня? Не сказано. Просто — навести порядок. За два месяца — как-нибудь уберусь. А сегодня просто на это настроения нет…

Тэкс, приступим к раскопкам в мебельной куче…

Место действия: дом мамы ЮнМи.

Время действия: вечер

Мама, только что, закончив телефонный разговор, смотрит круглыми глазами на старшую дочь, продолжая держать телефон возле уха, лишь чуть отставив его в сторону.

— Мама, что? — нетерпеливо спрашивает СунОк, — Что ты так смотришь? Кто звонил?

— Звонили из школы ЮнМи, — отвечает мама, опуская руку с телефоном.

— И что? Что-то случилось? С ЮнМи всё в порядке?

— Не совсем…

— Что с ней случилось?! Она заболела?!

— Она обыграла парней в карты… на раздевание…

— ??!! ЮнМи?! В Кирин??!

— Сказали, что моя дочь дурно влияет на учащихся. Расшатывает устои школы…

— Не может этого быть! Никогда не поверю, что бы ЮнМи играла в такие игры! Она ещё слишком молода и неопытна, чтобы играть в такое. Наверняка это парни устроили, а она на это попалась. Знаешь, все эти дурацкие шутки с новичками? Уверена, что это именно это, а не что-то там… такое!

— Сказали, чтобы я поговорила со своей дочерью о недопустимости такого поведения… — говорит мама, прислушиваясь к словам дочери.

— Так она их обыграла! — восклицает СунОк, вспомнив начало разговора, — Молодец, сестрёнка, так им и надо, этим придуркам! Сели, играть со школьницей, обмануть вздумали! Не на ту напали!

— Надо позвонить ЮнМи, — говорит мама, вспомнив про телефон в руке, — узнать, как она там?

— Я тоже позвоню, — кивая, говорит СунОк, — скажу, пусть мне говорит, если кто вдруг обижать станет! Сразу приеду!

Место действия: школа Кирин комната ЮнМи

Время действия: вечер

— А ЁСыль всё отдала СынРи и теперь ходит, злая, что ничего себе оппиного не оставила, — с удовольствием пересказывает мне ЧуЫн последние школьные новости, — старается виду не показывать, но всё равно, всё по лицу у ней видно.

Это она про шмотки рассказывает, которые девчонки придержали у себя, не отдав парням. Обладать хотя бы одной вещью из "сета школьной звезды" в глазах других фанаток, не имеющих такого, оказалось очень круто. И вот эти девочки теперь думают над вопросом — "отдавать или оставить"? ЁСыль сразу всё отдала и теперь злится, что не сообразила придержать у себя хоть одну статусную вещь. Теперь у кого-то есть, а у неё — нет! Понятное дело… Сглупила.

ЧуЫн тоже входит в круг "избранных". У неё есть носки. Считай, целых две вещи. Один можно на что-то обменять или продать. Как я думаю, на волне нынешнего ажиотажа — "оторвут с руками". Когда до ЧуЫн дошло, что именно я ей притащил, она была очень-очень благодарна. "Ты настоящая соседка!" — поблагодарив, сказала она мне. Вчера, со сна, она ничего не поняла, никуда не пошла, и вот теперь она — владелица двух артефактов.

— Говорят, "Am-kiss" громко кричали друг на друга у себя в комнате, — сообщает мне следующую новость ЧуЫн, — говорят, они поругались…

Ну, не удивительно. СынРи после педсовета конкретно наехал на меня.

"Так ты всё заранее рассчитала?" — нависая надомной, видимо в попытке напугать, вопросил он, — "Ты просто использовала нас?!"

"Справедливости ищешь?" — ничуть не испугавшись, спросил я, — "А чего тогда молчал, когда фанатки на батле голосовали только за вас?"

"Так это была месть? Мелкая месть за то, что мы лучше, и они голосовали за нас?"

На что я ему ответил: "Раз вы лучше играете музыку, то я — лучше играю в карты! Кто-то успешнее в одном, кто-то в другом! Справедливо? Справедливо! Чего ты ещё хочешь?"

После этого СынРи сказал мне больше не попадаться ему на пути, если у меня есть намерение закончить учёбу и жить дальше. На этом мы с ним и расстались, не став выяснять отношения дальше, тем более, что рядом с нами в коридоре появился ДжуБон, учитель танцев, остановившись и взявшись на нас смотреть.

Тогда ЧжуВон обещал мне голову проломить, теперь, СынРи… Тенденция, однако. Нервные они какие-то, эти корейские парни. Наверное, это от сыроедения морских продуктов у них…

— А что про меня говорят? — спрашиваю я ЧуЫн.

— По-разному, — немного подумав, отвечает она, — одни говорят, что это круто, так обыграть парней. Другие считают, что тебя нужно повесить, за то, что ты так поступила с "Am-kiss"… Но, это, в основном так говорят фанатки. Наверное, просто злятся, что ничего не успели купить!

Понятно… разброд и шатания…

В этот момент у меня звонит телефон. Беру, смотрю, кто. О! Мама звонит! Чёрт, а я о ней с СунОк совсем забыл за последние дни. Неужели из Кирин позвонили, наябедничали? Если так, то сейчас я получу…

— Добрый вечер, мама, — говорю я, поднеся телефон к уху, — слушаю тебя…

Время действия: вечер

Место действия: дом директора агентства FAN Entertainment господина СанХёна. СанХён разговаривает по телефону с директором школы Кирин, господином СокГю.

— Что она сделала?! — изумлённо спрашивает СанХён, — обыграла в карты?!

При этом, выражение у него на лице — "ушам своим не верю!". Некоторое время он слушает, что ему говорят с другого конца трубки.

— Хорошо, — наконец говорит СанХён, — я всё понял, спасибо СокГю. Думаю, мне следует приехать в ближайшее дни.

… (СокГю ему что-то говорит)

— Буду просить ДжуБона, чтобы он её простил и взял в ученицы. Иначе, он её выгонит.

…

— А что делать? С детьми, всегда сложно. А с талантливыми — вдвойне. Думаешь, стоит не спешить и подождать итогов? Хмм… Наверное, ты прав.

СанХён вздыхает в телефон.

— Хорошо СокГю, спасибо тебе ещё раз. Сразу приеду. Да, обязательно позвоню. Всего хорошего.

— Пфф! — надув щёки выдыхает СанХён, убрав от уха телефон, но, по-прежнему держа его в руке, — Ну ничего себе! Карты! Она ещё и картёжница! Где она так научилась?

Место действия: школа Кирин. Урок музыки.

Время действия: вечер

Сижу, спать хочу. Нет, что-то определённо нужно делать с этим "эмоциональным журналом"! Это невозможно, постоянно ложиться во втором часу ночи! Какие, к чертям, эмоции? Эмоция только одна — послать всё на… и завалиться спать! Надо что-то делать… Вот только, что? Штемпель купить? Робот тогда мне со штемпелем приснился… Но ведь это тогда будет нужно много штемпелей… Дорого… Но, а сколько стоит мой сон?

— А что нам скажет об этом ЮнМи? — достигает моего разума вопрос учителя, возвращая меня в класс.

Сегодня на уроке мы обсуждаем любовную лирику в музыке в целом и виды её проявления в к-поп, в частности.

— Знаете, сонсен-ним, — говорю я, вылезая из-за парты и вставая на ноги с нею рядом, — моё мнение таково, что это всё исключительно из-за денег. Паразитическая эксплуатация доминантного инстинкта размножения с целью увеличения продаж с последующей бессмысленной растратой полученных средств.

— Ого! — озадаченно говорит учитель, берясь правой рукою за подбородок и, судя по сделанной им паузе, пару раз прокрутив у себя в голове сказанною мною фразу, чтобы понять её смысл, — Никогда мне ещё не доводилось слышать, чтобы девушка так говорила о любовной лирике!

— Мы же с вами — профессионалы, сонсен-ним, — доверительным голосом говорю ему я, — Вы — уже, я скоро. Мы с вами не потребляем, а производим. Наш разум холоден, а сердца бьются спокойно. И поэтому, мы знаем, что к чему и как на этом заработать денег.

— Нда-а, — оценивающе оглядывает меня учитель, — ты-то уж, похоже, точно знаешь, как их заработать. Однако, я слышу по твоему тону, что ты недовольна таким положением вещей. Или, мне показалось?

— Мне кажется, — отвечаю я, — что столь гипертрофированное внимание, направляемое к всего лишь одному аспекту человеческой деятельности, неизбежно приводит к перекосу. Для иллюстрации своих мыслей приведу в качестве примера спортсмена, занимающегося бодибилдингом. У этого вида спорта есть одна постоянная проблема — гармония. Для того, чтобы создать себе красивое тело, следует равномерно развивать все его части. Только тогда, тело получается красивым. А часто бывает так — спортсмен упускает это из виду и "прокачивает" всего только одну, или несколько частей. В итоге получаются уродцы с огромными бицепсами на тонких ножках, или, наоборот — с огромными ногами и тоненькими ручонками, которые, ничего кроме смеха, не вызывают. Любовная лирика — это вот такой же смешной уродец. Где песни про врачей, лётчиков, водителей, инженеров? Где песни про освоение океана, про покорение космоса? Да, они есть, но на фоне океана "соплежуйства", это такой мизер, такой ничтожный процент, которого просто не видно. Включаешь радио, каждый раз зная, что с вероятностью в девяносто восемь процентов услышишь — "я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, что б посмотреть, не оглянулся ли я?" Просто безобразие какое-то, сонсен-ним, а не музыка!

— Эк! — аж крякнул на мою обличительную речь сонсен-ним, — Так ты против песен о любви?

— Совершенно не против, — отрицательно помотал я головою в ответ, — я даже буду их писать, потому что они хорошо продаются, сонсен-ним. Просто за… музыку обидно.

— Раз хорошо продаётся, разве это не показатель того, что людям это нужно? Что же тут может быть обидного?

— Понимаете, сонсен-ним. Музыка может вести за собою вперёд, мотивировать, звать в завтрашний день, побуждать к подвигу. А мы, музыканты, всё одно и тоже, уже миллион раз сказанное, перепеваем. На что мы тратим свою жизнь?

— Гм, гм — задумчиво теребя подбородок, после некоторого обдумывания ответил мне учитель, — интересный взгляд на вопрос. Неожиданный. Но, повторюсь — может людям другое не так уж интересно, как ты утверждаешь?

— Думаю, — отвечаю я, — это исключительно из-за отсутствия предложения на рынке. Все привыкли слушать про любовь, вот и слушают. А другого практически нет. Так и получается.

— Хмм, может быть причина здесь не только в этом, — возражает сонсен-ним, — для того, чтобы написать песню о какой-нибудь профессии, наверное, нужно в ней что-то понимать? Иначе получится смешно. А любовь, это чувство, которое каждый человек, хоть раз в жизни, но переживал. Оно понятно всем.

— Ну-у, не знаю, — задумался я над его словами, — может быть. Хотя, мне кажется, что совсем не обязательно быть специалистом в чём-то, чтобы об этом петь. Не обязательно быть монтажником-высотником, чтобы написать о них песню.

— Что ж, давай это проверим. Вот тебе задание — написать песню, не содержащую любовной лирики. Справишься?

Пфф… Ну, барин, вы и задачки задаёте! Чё я опять умничать вылез? Оно мне надо было? Ну, поют себе, да и пусть поют, раз нравится! А теперь голову ломать. И вроде отказываться неудобно, как бы сам вызвался. Это у меня, наверное, с недосыпа, голода и возможно, снова месячные где-то рядом. Я от них — зверею…

— Хорошо, сонсен-ним, я попробую, — обещая, киваю я и с неудовольствием поджимаю губы.

— Отлично, — кивает в ответ тот, при этом внимательно смотря на меня, — будем надеяться, что у тебя получится и, в ближайшее время, мы услышим твоё сочинение. Садись. Я помню, что тебе пока нельзя петь, но ты можешь написать текст и музыку, а кому их исполнить я найду. Договорились?

— Договорились.

— Теперь — продолжим…

Место действия: школа Кирин. Следующий урок математики

Время действия: день

Сижу, разбираю вместе с классом тест, потом будем его писать. Готовимся к сунын. Сунын — это экзамен, которым должен закончиться этот выпускной учебный год. Слышал, что для корейцев он очень важен, но подробностей пока не знаю. Нужно будет поинтересоваться…

Смотрю, не так уж и сложно тут требуют… Всё-таки институт за моими плечами сказывается. Как я не старался высшую математику и физику забыть, но, похоже, что что-то в голове, всё равно, осталось… Крепко заколотили… Мастерство не пропьёшь…

Неожиданно в кармане моего форменного пиджачка несколько раз, вибрируя, дёргается мобильник, извещая о приходе эсмэс. Потом ещё раз. И ещё.

Что такое? — думаю я, хватаясь за карман, — Реклама? Или… дома что случилось? С семьёй я договорился о связи в определённые часы, на занятиях сотовым пользоваться нельзя. Может, что-то срочное?

Решительно лезу в карман, достаю телефон, открываю крышку, нахожу смску пришедшую от СунОк, читаю текст: "Bye Bye Bye" поднялась на девятое место в хит-параде! "FreeStyle" — молодцы! ЮнМи — поздравляю!"

— Яя-я! — подпрыгивая на стуле, выкидываю я вверх руку с зажатым в ней сотовым телефоном, — "FreeStyle" на девятом месте в мировом хит-параде! Яя-а!

Вздрогнув от неожиданности и обернувшись от своих листков с тестом, весь класс непонимающе смотрит на меня.

— ЮнМи! — строгим голосом и строго смотря, обращается ко мне учитель, — Почему ты пользуешься телефоном во время занятий? Ты не знаешь правил?

— Простите, сонсен-ним! — быстро кланяюсь, не вставая, извиняюсь я, — Но "FreeStyle" занял девятое место в мировом хит-параде! Е-ее!

— А кто это? — спрашивает меня учитель, — Это вообще корейская группа?

— Сонсен-ним, вы что, телевизор не смотрите? — поражаюсь я заданному мне вопросу.

— Считаю это бессмысленной тратой времени, — спокойно отвечает мне он, — расскажешь мне после урока, кто это такие. А пока — минус десять баллов за нарушение правил поведения на занятии!

Вокруг меня раздаются довольные хмыканья учеников.

— Пфф… — выдыхаю я, пряча телефон в карман.

Вот это да… А ещё — школа искусств! Преподы не знают, кто такие "FreeStyle"! Тссс…

(разговоры в сети. Сообщество Кирин)

…

(*) — ЮнМи сегодня так закричала на уроке, я думала умру от испуга!

(**) — Почему она кричала? Она ненормальная?

(*) — Радовалась, что "FreeStyle" занял девятое место в мировом хит-параде.

(**) — Она их фанатка?

(*) — Похоже, да. Тогда на концерте посветила им музыку, теперь на уроке радовалась.

(**) — Надо же… Кто бы мог подумать? Такие, как она, любят только себя.

(*) — Ага. Ходит как королева. Терпеть такое не могу!

(**) — А может она не фанатка? Может, просто хочет, чтобы на неё обратили внимание? Вот и примазывается к чужой славе. Это ведь первый раз в истории, когда корейская группа заняла девятое место в мире!

(*) — Не знаю… Может и так. А "FreeStyle" — молодцы! Жаль только, что судьба была к ним столь жестокой. Такие красавчики!

(**) — Да, они мне тоже нравятся. "FAN Entertainment", наверное, плачут сейчас крокодильими слезами. Если бы не эта авария, они бы столько денег заработали!

(*) — Ага. А ты слышала о том, что вроде бы не все из "FreeStyle" погибли? Один участник остался в живых.

(**) — Где ты это такое слышала?

(*) — Говорят, об этом написал в сообществе кто-то из их поклонников. Ещё говорят, что журналисты начали расследование. Хотят проверить и найти этого мембера.

(**) — Интересно… Я об этом не слышала. Нужно будет поискать в сети.

(*) — Поищи. Если что найдёшь — мне расскажи. Мне тоже интересно!

Место действия: школа Кирин, школьный коридор

Время действия: день

(действующие лица — ДонХё и ЮнМи)

— ЮнМи?

— Здравствуйте, сонсен-ним!

— Здравствуй. ЮнМи, у меня к тебе вопрос. Ты решила проблему мусора в твоём шкафчике?

— Да, сонсен-ним, уже давно.

— Хм… Мне поступила жалоба, что шкаф для вещей плохо пахнет. Оказалось, что в твоём шкафчике начал портиться мусор. А ты мне говоришь, что решила проблему!

— Да, сонсен-ним, решила!

— Как же ты её решила, если на тебя жалуются?

— Я теперь просто не пользуюсь шкафчиком, вот и всё, сонсен-ним!

— Вот как? Хмм… Ты меня разочаровала. Я рассчитывал, что ты найдёшь другое, более активное решение, чем просто пассивно отказаться от того, что тебе принадлежит по праву.

— Активное решение?

— Да, ЮнМи. Я не говорю о драке. Я говорю о тебе и твоём взаимодействии с твоим антагонистом. Умении превращать врагов в союзники.

— Не уверена, что мне в союзники требуются какие-то мудаки… Простите, сонсен-ним, вырвалось.

— Если не союзники, то тогда, признающие твою силу. Шкафчик по-прежнему твой. И за мусор в нём отвечаешь по-прежнему ты. До конца дня наведи в нём порядок. Не хорошо, когда другие страдают из-за твоего неумения наладить отношения со сверстниками. Ты меня поняла?

— Да, сонсен-ним, — вздохнув, отвечает ЮнМи и недовольно пожимает губы.

— Хорошо, — кивает ДонХё, — я буду следить за ситуацией.

Кивнув, он уходит. ЮнМи смотрит ему вслед, пока он не поворачивает за угол.

— Ну ладно, — говорит она, философски пожав плечами.

Место действия: школа Кирин, комната ЮнМи

Время действия: поздний вечер. ЮнМи сидит на кровати с гитарой в руках, рядом — листки с текстом и аккордами.

— ЧуЫн, — перестав тренькать струнами, спрашивает ЮнМи вышедшую из душа соседку, — у тебя знакомый программист — есть?

— Нет, а что? — на пару мгновений задумавшись, отвечает та, придерживая рукой полотенце на голове.

— Да так, программку одну нужно написать. Может у твоих знакомых есть знакомые — "кодеры"?

— Я поспрашиваю, — обещает ЧуЫн и интересуется, — а что ты делаешь?

— Песню придумываю, — отвечает ЮнМи, — сегодня преподаватель музыки задал задание — написать что-нибудь, в чём не было бы ни слова про чувства и любовь. Вот, мозгую…

— Написать песню?! — восхищается ЧуЫн, — Эх, мне бы так уметь! И что, что у тебя получается?

— Так, — неопределённо двигает правым плечом ЮнМи.

— Сыграй, пожалуйста, — просит ЧуЫн, — мне интересно.

— С голосом — у меня плохо, не взыщи, — предупреждает ЮнМи и, поудобнее перехватив гитару, откашлявшись, объявляет, — "Холодное железо".

— Здорово! — восхищённо говорит ЧуЫн, когда ЮнМи заканчивает петь, — Действительно, без "любви" получилось. Прямо гимн железу, а не песня. А ещё — сыграй? Что-нибудь тоже, не про любовь?

ЮнМи задумывается.

— Знаешь, — говорит она, — у меня в репертуаре пока больше ничего такого нет. Нужно будет подумать.

— Жаль, — слегка опечаливается ЧуЫн, и спрашивает, переводя разговор на другую тему, — а ты слышала, что в группе "FreeStyle" не все участники погибли? Ходят слухи, что был ещё один парень и он жив. Только почему-то скрывается. Журналисты ведут расследование, думают, что его скрывает агентство. Пиар-ход.

ЮнМи озадаченно вытаращивается на соседку.

— Зачем ты это мне говоришь? — спрашивает она.

— Ну, я думала, тебе это будет интересно, — объясняет ЧуЫн, — ты ведь их фанатка. Музыку им посвящала на концерте.

— А, ну да, — кивает ЮнМи.

— В "FreeStyle" — все такие красавчики, — продолжает между тем ЧуЫн, — Если есть ещё один из них, наверное, он тоже, так же красив? Так хочется посмотреть на него!

Она сжимает перед собою кулачки и трясёт ими, издавая при этом звук: Ииии-и!

ЮнМи, приоткрыв рот, смотрит на неё.

— Я бы хотела, чтобы он стал моим оппой! И-иии!

— Хватит ерунду говорить! — перестав сидеть с отвисшей челюстью, хмурясь, говорит ЮнМи, — Давай спать! Ещё "эмоциональный дневник" нужно заполнять.

— Почему — ерунду? — не понимает ЧуЫн, — В сообществе пишут, что их могут наградить. За вклад в корейскую культуру. Пусть посмертно, но всё равно. Награды отдадут родителям. Утешение для них конечно слабое, но всё равно, есть чем гордиться!

— Пффф, — выдыхает ЮнМи, — я уже опухла от стольких слов. Так, всё! Я делаю последнее задание — и спать! Не отвлекай меня!

Место действия: вход в школу Кирин

Время действия: следующий день, вечер

ЮнМи получает у курьера сделанный ею заказ. Расплачивается. Курьер уезжает, ЮнМи возвращается на территорию школы. Идёт, "потроша" на ходу бумажный пакет. Остановившись, достаёт из него красную картонную коробку, открывает, заглядывает.

— …Одобрено министерством здравоохранения по запросу министерства внутренних дел, — читает она вслух, смотря на её содержимое.

— Ага, то, что нужно! — с удовлетворением говорит она и запихивает вырезы на крышке в стенки корпуса, закрывая назад коробку, — Ну-с, господа присяжные заседатели, теперь посмотрим, как вы заседаете!

Довольная, слегка в припрыжку, ЮнМи идёт в сторону общежития, держа серый бумажный пакет за угол и помахивая им в воздухе в такт шагам.

Место действия: возле комнаты ЮнМи

Время действия: вечер

— Вот, смотри, что получилось, — ХаНыль протягивает мне фотографии, — это ты на занятиях танцами, когда в углу сидела.

Беру, смотрю. Ну да, я.

Нормально так получилось. Из-за скрещенных впереди рук даже вроде бы сиськи какие-то есть, которых нет… Хм…

— Жалко фотки не получились, когда ты с ДжуБоном ругалась! — искренне сокрушаясь, говорит ХаНыль, У тебя такие глаза были яростные! А у него — бешенные! Эх, такой момент упустил! Можно было сразу на выставку отправлять. Я бы назвал их — "Конфликт"!

ХаНыль качает головой, показывая, как он огорчён этим фактом.

— Но и эти фотографии неплохие, — начинает успокаивать он меня, видимо решив не печалить сорвавшимся стопроцентным выигрышем, — я бы назвал их — "Труд" или "Усталость"… Как тебе?

"Усталость?" Скорее "Заморённость". На второй фотке ЮнМи вообще, никакая. И грустная и уставшая. Что-то она у меня неважно выглядит…

— Какую хочешь выставить? — спрашивает между тем меня ХаНыль, — Или, может, обе?

— Давай, обе, сонбе, — говорю я, протягивая ему снимки, — с двумя — больше шансов.

— Хорошо, — явно радуется тот и отодвигает ладонью фото назад, ко мне.

— Это твои экземпляры, — говорит он, — я себе сделаю сколько надо.

Место действия: дом мамы ЮнМи, прихожая

Время действия: субботний вечер

Мама, СунОк, ЮнМи с Мульча на руках суёт поочерёдно ноги в свои домашние тапочки.

— Чем там тебя таким кормят в твоей школе? — оценивающе смотря на сестру, спрашивает СунОк.

— Гадостью всякой, — отвечает ей ЮнМи.

— Хммм… Я бы тоже не отказалась поесть такой гадости. Ты каждый раз всё красивее и красивее приходишь. Хорошеешь прямо на глазах.

— Мама готовит вкуснее, — отвечает ей на это ЮнМи и сообщает, — я домой денег принесла. Пять миллионов вон.

— Ох, ты! — изумлённо восклицает мама, взмахнув руками, — Откуда же ты столько взяла?

— Спор выиграла.

ЮнМи, не вдаваясь в дальнейшие подробности, достаёт одной рукой из внутреннего кармана узкий конверт с деньгами и протягивает его маме.

— Вот, мама, — говорит она.

Мама берёт конверт, открывает, заглядывает. Сзади к ней подходит СунОк, тоже смотрит из-за её спины, через её плечо.

— Два с хвостиком я себе оставила, — говорит ЮнМи, почёсывая шейку котёнку, — на расходы. Думаю, может мне секвенсор для Корга прикупить? Или, дно к нему новое заказать, а то смеются все.

— Это ты в карты выиграла? — держа в руке деньги и внимательно смотря на дочь, спрашивает мама.

— Да, — не отпирается ЮнМи, — и если ты сейчас будешь опять мне читать мораль, то, пожалуйста, давай это сделаем за ужином. Я так есть хочу!

Мама пару раз дёргается на месте, пытаясь выбрать, что важнее — бежать кормить голодную дочь, или — заняться её воспитанием? Это же тоже важно?

— Пойдемте, поедим, — вмешиваясь, предлагает СунОк, — я тоже есть хочу. А ЮнМи за ужином нам всё расскажет, как было на самом деле. А то, мало ли что нам из школы рассказали?

— Идите, мойте руки! — командует мама, сделав выбор.

(Несколько позже. Ужин закончился. ЮнМи, как сытый питон лежит на спине, на полу. На груди её пристроилась Мульча.)

— Мульча, иди отсюда! — сгоняет с себя кошку ЮнМи и ругается, — Итак после ужина дышать нечем, ещё ты тут на грудь давишь, последний кислород перекрываешь!

Мульча обиженно мяукает в ответ.

— СунОк, — повозившись на спине в поисках самого удобного положения и закрыв глаза, обращается к сестре ЮнМи, — у нас паяльник есть? Вроде где-то валялся…

— Мм? — удивляется онни, отрываясь от телевизора, где идёт дорама, — Паяльник? Зачем тебе — паяльник?

— Так, — туманно отвечает ей ЮнМи, — припаять кое-что надо…

— Не знаю, — пожимает плечами СунОк, — если ты видела, значит, где-то есть. А ты что, сама паять будешь? Ты умеешь?

— Ой, ладно онни, — отвечает ЮнМи, — забудь! Завтра разберёмся. А сейчас — так хорошоооо… Ещё бы кто удавил эту наглую кошатину, чтобы она по мне не лазила… Вообще было бы супер… Мульча! А ну слезь с меня! Ужин сейчас выдавишь!

Мяяя!

Время действия: понедельник

Место действия: школа Кирин. Доска успеваемости, на которой впервые вывесили результаты учащихся поступивших в этом году. Толпа учеников перед нею сравнивает себя с другими, при этом порой весьма энергично обмениваясь впечатлениями и мнениями.

Стою, задумчиво созерцаю доску с результатами усилий учеников школы Кирин. Месяц закончился, и результаты титанических усилий Кириновцев стали достоянием общественности. Мда, перефразируя известную поговорку, поступали — веселились, поучились — прослезились… Мой номер — последний. Длинный список имён и фамилий, отсортированный по количеству общих набранных балов. Я — в самом его низу. Красссавец…

В принципе — полно объективных причин объясняющих сей феерический результат. Ну, во-первых, выпали языки. Английский и японский мне заменили дополнительными заданиями китайским языком, а раз их нет, то значит, и оценки по ним не положены. Первый минус. Петь мне нельзя, занятий вокала нет — тоже нет баллов. Вот второй минус. По общеобразовательным предметам у меня неожиданно неплохо, почти в топе. Но, заработанных на этих предметах очков вообще никак не хватает на покрытие минусов по дисциплине. Дисциплина у меня не то, что хромает, как старая лошадь. Она у меня уже упала на пузо и умерла, раскинув копыта. И подковы раскатились во все стороны. Одно посещение дисциплинарной комиссии сразу тянет на минус пятьдесят баллов! А я её, за месяц, посетил не один раз… Да… С такими походами не стать мне передовиком производства, а точнее — учёбы, ох, не стать…

Ладно. Буду считать, что это был первый блин, вышедший комом. Привыкание к новому месту, новому распорядку, новым требованиям, то, да сё… Уж следующий месяц я точно не буду основанием списка! Ведь у меня же не только одни проколы здесь, но и успехи тоже есть! Китайский язык, например, отлично идёт. По нему, у меня высший балл среди всех изучающих. Причём, даже имею значительный отрыв по очкам от моего ближайшего преследователя. Как-то китайский у меня здесь неожиданно "пошёл", хотя до этого, ещё в институте, пару раз его "ковырнув", я решил, что это слишком сложно для меня, да и преподаватели тогда не особо рекомендовали его к изучению. А тут вдруг — нормально. Конечно, по сравнению с остальными школьниками я уже владею полученной в институте методологией в изучении языков, да и практика изучения не одного иностранного языка тоже сказывается. Уже как-то представляю, на что нужно обратить внимание, на что — особое внимание, а что — потом. Так что по этому предмету у меня всё нормально. Иероглифы запоминаю без проблем, тональности произношения слышу тоже, без напряга. Учительница изумляется моему прогрессу. Я тоже радуюсь, представляя себе размеры китайского музыкального рынка. Вот только смущает то, что китайских песен я не знаю. Единственное, что приходит на ум при попытке "вспомнить что-нибудь на китайском" — это композиция T-ara, "Little apple". И то, не уверен, что я её вспомню. Хотя, судя по тому, как я лихо запоминаю иероглифы, "что-то с памятью моей, стало". Но, стало лучше. Может и вспомню, если сильно захочу…

Ладно, будет день, будет и пища, как говорится. Будет язык — будут и песни. Найдутся, куда они денутся. Особенно, когда появится обещанный голос… А пока, сегодня у меня операция — "Капкан"!

Время действия: понедельник, вечер

Место действия: школа Кирин. По пустому коридору первого этажа, важно и неспешно двигаются директор школы, господин СокГю и заведующий воспитательной частью, господин ДонХё. СокГю совершает свой традиционный вечерний проход по зданию, направляясь к машине, на которой он поедет домой. ДонХё торжественно сопровождает его в этом пути, так как сегодня его очередь среди замов, провожать директора домой. В пути, господин ДонХё развлекает господина директора рассказами о школьной жизни учеников, не давая тому заскучать.

— А чем закончилась история с ЮнМи? — остановившись у стеллажа с ящиками для вещей школьников вопрошает директор, память которого видимо простимулировалась их внешним видом, — Ей по-прежнему кидают мусор в ящик, или эта ситуация разрешилась? Вы решили эту ситуацию?

— Пока нет, господин директор, — чуть лебезя и сгибаясь вперёд, отвечает ДонХё, — но я ей дал пару советов относительно этого. Думаю, она теперь справится.

— Да? — важно произносит директор, разворачиваясь животом к шкафчикам, — Это будет очень хорошо, если она самостоятельно сумеет с этим справиться. Талантливая девочка. Таким в жизни приходится не просто. Давайте посмотрим, господин ДонХё, может она уже — справилась? Где её шкафчик?

— Эээ, вот… — забегая вперёд, указывает рукою ДонХё, — вот этот, господин директор!

— Откройте, ДонХё. Я хочу посмотреть, есть ли там мусор?

— Пожалуйста, господин директор! Вот…

ДонХё распахивает дверцу шкафчика ЮнМи.

Бах!! ПШШШшшшИИИИииии…и!

Оглушительно ударивший по ушам хлопок заканчивается постепенно сходящим на нет зловещим шипением. Из-за открытой дверцы вылетает облако ярко-красных точек, обдав собою и директора, и господина ДонХёна. Последний, в испуге отскакивает в строну, а господин СокГю, зажмурившись, мужественно стоит под струёй краски, некоторое время бьющей наружу из недр шкафчика. Наконец, зловещее шипение смолкает. Наступает не менее зловещая тишина. Постояв, и поняв, что больше ничего не происходит, директор начинает осторожно ощупывать себя спереди, при этом всё так же, не открывая глаз.

— Господин СокГю… — шёпотом, в ужасе, произносит ДонХё, уже разлепивший свои глаза и видящий, во что превратился его начальник.

— ДонХё, я жив? — спрашивает СокГю, — Что это было, ДонХё?

Директор открывает глаза.

— ДонХё, что с тобой случилось?! — восклицает он, увидев своего подчинённого.

— То же, что и с вами, господин директор… — скорбным голосом отвечает тот.

Оба они, и СокГю и ДонХё сверху и примерно до середины тела покрыты ярко-красной краской.

— Чёрт! — произносит СокГю, оглядев себя, — Мой новый костюм!

(чуть позже)

— Едем домой, ДонХё. Завтра будем разбираться, кто это сделал, хотя это и так понятно. Нужно смыть с себя эту краску! Мы не можем в таком виде появиться перед учениками, а тем более, искать виновных! Поэтому — домой, ДонХё! Домой!

— Слушаюсь, господин директор!

Время действия: следующий день, утро

Место действия: приёмная директора. Секретарша разговаривает по телефону.

— Да, звонили из полицейского участка, спрашивали, работает ли у нас Пак ДонХё… Нет, на него не напали. Его задержали вчера вечером по подозрению во взломе банкомата… Да, конечно-же, ужасная ошибка! Бедняжка всю ночь провёл в полицейском участке… Да, я вас очень прошу, съездите, опознайте его… Да что вы такое говорите, жив он! Просто полицейские хотят чтобы его личность подтвердили… Да… Зайдите перед этим ко мне, нунним, я вам дам справку для полиции… А господина СокГю ещё нет. Задерживается. Наверное, пробки… Спасибо вам, нунним! Справка у меня!

Время действия: этот же день, время ближе к обеду

Место действия: агентство "FAN Entertainment". Господин СанХён звонит в приёмную дирекции школы Кирин.

— Добрый день госпожа ХанБель, — приветствует он секретаршу, — это господин СанХён, президент "FAN Entertainment"…

— Добрый день, господин СанХён, — радуется секретарша, — рада вас снова слышать. Чем могу вам помочь?

— ХанБель, — говорит СанХён, — я договаривался с директором СокГю, что позвоню ему. Но на сотовый он не отвечает. Я начинаю беспокоиться. Президент на месте? Ничего не случилось?

— Ой, господин СанХён, — ойкает секретарша, — даже не знаю… Но вам, как хорошему другу господина директора… Наверное, я могу сказать. Утром, господина СокГю, когда он ехал на работу, его задержала полиция!

— Полиция?! — никак не ожидавший такого известия изумляется СанХён, — Почему, полиция? Вернее, — почему его задержали?

— Господину СокГю предъявлено обвинение во взломе банкомата.

— Во взломе банкомата? Чушь какая!

— И не говорите, господин СанХён, — вздыхает секретарша, — что-то странное в полиции происходит. Вчера, по такому же обвинению задержали нашего заведующего учебной частью, господина Пак ДонХё, сегодня, господина директора… Непонятно…

— Да, непонятно, — озадаченно соглашается в трубку СанХён, — ладно, госпожа ХанБель, — спасибо вам, что вы мне рассказали. Я перезвоню.

— Пожалуйста, господин СанХён, — щебечет в ответ секретарша, — была рада вам помочь. Всего доброго, господин СанХён!

— До свидания, — говорит СанХён и кладёт трубку.

Некоторое время он молча сидит, смотря в правый угол кабинета, затем поворачивает голову и смотрит в левый угол комнаты, потом, смотрит в потолок.

— Чёрт! — в конце-концов чертыхается он, опуская голову, — никак не могу представить, как СокГю и ДонХё вдвоём потрошат банкомат! Зачем им это? Чушь какая-то!

Время действия: этот же день, время ближе к вечеру

Место действия: класс, в котором проходит экстренное заседание педагогического состава. У классной доски, со слегка озадаченным видом стоит ЮнМи.

День начался интересно. Сначала ЧуЫн, которая, как проснётся, сразу хватается за свой сотовый телефон, чтобы зайти на общий чат Кирин и "пропалить" ещё до начала уроков все новости, сообщила мне, что этой ночью в школе кого-то убили.

Честно говоря, я опешил с такого известия. Корея, вроде же, как бы страна с низким уровнем преступности? А тут — убийство! Причём, в школе! Маньяк? Может, пришла пора — "курлы-курлы!", отсюда быстро делать?

Тут ЧунЫн, читавшая всё это время чат, пока я соображал — "что бы это значило?" сообщила, что убийство произошло в коридоре, там, где стоят индивидуальные шкафчики школьников. Там до сих пор на полу целая лужа крови.

После этого уточнения, до меня дошло, что, скорее всего, речь идёт о моей сработавшей ловушке, а "кровь на полу", это краска, с чьих-то пьяных, или, скорее всего, сонных глаз, принятая за кровь.

Моё настроение, от того, что-кто-то попался в первый же день, и все мои расчёты оказались верными, хорошо так скакнуло вверх, что я, даже с удовольствием, побежал вместе с ЧуЫн смотреть на "место происшествия" ожидая найти там "крашенную морду" любителя проникновения в чужие шкафчики.

"Место происшествия" порадовало своим антуражем. Здоровенная красная лужа на полу и подтёки краски из шкафчика, смотрелись весьма впечатляюще. Я вообще-то никогда в жизни не видел целой лужи крови, и утверждать, что краска выглядела именно так, как настоящая кровь, не берусь. Кровь ведь на воздухе должна темнеть, а тут — яркий такой цвет, но, девчонки, которые прибегали смотреть, искренне ахали и ужасались. Так что, нормально всё было. Особенно зловеще смотрелись багровые подтёки из-под низа дверцы моего шкафчика, уже опечатанного кем-то белой бумажкой с подписью. Настолько зловеще, что я соизволил пошутить, сообщив оказавшимся рядом слушательницам, что в нём, внутри, лежит отрубленная голова, из которой всё ещё вытекает кровь. Поэтому, ящик и опечатан. Ждут приезда полиции. Девчонки после этого с визгом разбежались, ЧуЫн убежала тоже с ними, а я, оставшись в одиночестве, взялся озираться по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь, крашенного. Но, никого такого не было. Помня, что по законам жанра преступник должен вернуться на место своего преступления, я решил чуток подождать, благо у меня было ещё немного времени. Ожидая, начал внимательнее разглядывать лужу на полу и заметил две цепочки следов, выходящих из неё наружу и быстро исчезающих в направлении выхода из школы. К моему удивлению, отпечатки больше походили на следы мужских ботинок, чем на девчачьи следики.

Это показалось мне странным. Я стопроцентно был уверен, что мусор в моём шкафчике — проделки каких-то девчонок или девчонки, но, никак не парней. Пока я таращился на следы, соображая — "что бы это значило?", время вышло и пришлось идти на занятия, на которых все ученики, несмотря на запрет, активно пользовались сотовыми, получая и передавая дальше свежие сплетни. На перемене, от ЧуЫн я узнал, что господина ДонХё арестовали. И он всю ночь провёл в полиции.

"Всё чудесатее и чудесатее" — подумал я, услышав эту новость, — "это за что же его так"?

А на следующей перемене, озираясь и шёпотом на ухо, мне сказали, что якобы и господин директор, тоже того… в тюрьме! Вместе с господином ДонХё…

"Его-то за что?" — совсем уж озадачился я, услыхав про директора, — "с виду — приличный кореец…"

Пока я "переваривал" полученную информацию, меня вызвали по общешкольной громкой, призвав явиться к своему шкафчику. Пошёл, пришёл. У шкафчика, кроме директора по безопасности, его помощников и зевак, меня ждали двое полицейских и собака. Здоровенная, такая, овчарка без намордника, которая весьма и весьма мною заинтересовалась. Подошла, и начала внимательно меня обнюхивать.

— Отвали! — сказал я ей, когда она совсем обнаглела и начала мордой лезть ко мне под юбку, — иди, вон, краску нюхай!

Овчарище озадаченно посмотрела на меня своими выпуклыми глазами, но, почему-то послушалась. Оглянулась через плечо на своих полицейских, потом посмотрела на меня, фыркнула и почапала к ним, стуча по полу когтями, вызвав у них удивление своим поступком.

— Это твой шкафчик? — спрашивает меня один из полицейских, похоже старший, указывая стилусом в руке на мой шкафчик.

— Да, господин офицер, — не отпираюсь я.

— Как тебя зовут? — спрашивает он, держа в левой руке планшет, а в правой стилус и собираясь записывать.

— Я Пак ЮнМи, — представляюсь я, — ученица выпускного класса школы Кирин.

— ЮнМи-ян, ответь мне, пожалуйста, на несколько вопросов…

— Простите, господин офицер, — невежливо перебиваю я его, — но я не буду этого делать.

— Не будешь? — удивлённо поднимает голову от своего планшета полицейский, — Почему?

Все присутствующие, тоже, удивлённо смотрят на меня.

— Всё, что сказано мною, может быть обращено против меня, — говорю я, стараясь произносить слова с той интонацией, с которой их говорят в фильмах американские копы, арестовывая преступников, — а поскольку я несовершеннолетняя, то я буду давать показания только в присутствии своего адвоката или родителей!

Пауза. Все таращатся на меня, видно соображая — "то это такое она только что сейчас сказала?".

— В качестве опекуна несовершеннолетнего имеет право выступать учитель, — внимательно смотря на меня, говорит полицейский, — тут присутствует директор по безопасности школы. Он может выступить в роли твоего опекуна.

Полицейский смотрит на директора по безопасности. Тот, под его взглядом, делает вид, что он как бы тут, но его как бы нет. И не спешит подтверждать только что прозвучавшие слова. Не рвётся изображать из себя моего опекуна.

Чуть наклонив голову к плечу, оглядываю критическим взглядом мнущегося мужика. Похоже, что-то говорить полиции, не согласовав предварительно позицию с руководством школы, он не хочет. Но, и супротив представителей власти идти ему, похоже, тоже желания нет. Сложная ситуация. Пожалуй, нужно помочь человеку. ЮнМи девочка, ей скидка. Надеюсь, директор — он это оценит?

— У меня есть сомнения в вашей легитимности исполнять роль моего опекуна, сонсен-ним, — говорю я, поворачиваясь к директору по безопасности и непрозрачно намекаю, — думаю, что из всех преподавателей в школе, моим опекуном может выступать только её директор — господин СокГю. И всё. Про остальных преподавателей мне нужно сначала будет узнать в комиссии по правам несовершеннолетних.

— Комиссии несовершеннолетних? — приподняв брови, удивлённо переспрашивает меня полицейский.

— Да, — отвечаю я и с простодушным видом поясняю, — они ведь защищают права несовершеннолетних?

— То есть, давать показания ты отказываешься? — подводит черту под нашим разговором полицейский.

— Не отказываюсь, но без доверенных лиц говорить с представителями власти — не буду, сонсен-ним, — наклоняя голову, вежливо отвечаю я.

— Хорошо, — после нескольких секунд задумчивого созерцания меня, говорит полицейский и пожимает плечами, — значит, тебя вместе с мамой пригласят в полицейский участок.

Я тоже пожимаю в ответ плечами — мол, как скажите. Надо, значит надо.

Закончив разговаривать со мною, полицейский отворачивается от меня и переключается на директора по безопасности. Вдвоём с ним они подходят и открывают мой опечатанный шкафчик, заглядывают внутрь, начинают что-то негромко и неслышно для меня обсуждать, иногда кивая друг другу. Наклонившись вбок и издали, из-за их спин заглянув внутрь своего шкафчика, вижу развёрнутый "розочкой" край "Химическая ловушка с выбросом краски — "Катапульта" — так называлась эта штуковина в каталоге, по которому я её покупал. Действие — одноразовое, площадь поражения — два на два метра, расстояние от ловушки до объекта воздействия — максимально два метра, краситель — "родамин", стойкость на коже человека — пять дней, с одежды краска — не смывается, привод на срабатывание — от батареи гальванических элементов напряжением три вольта… А главное — "…безопасен при попадании на слизистые оболочки глаз. Одобрено министерством здравоохранения по запросу министерства внутренних дел…". То есть, глаза не вытекут, если этот самый "родамин" в них попадёт. Зачем такое надо? Я же не садист…

"Катапульта"

Отлично бахнуло! — думаю я об увиденном разорванном корпусе, — Вообще-то, в шкафчик, я две "Катапульты" рядышком "зарядил", продублировав для надёжности все цепи питания и управления. Судя по размеру пятна краски на полу, сработали обе. Разве я не молодец?

Вижу одновременно обращённые на меня взгляды полицейских и директора по безопасности. Похоже, надо отсюда сваливать, а то, как пить дать, расспросы начнутся — откуда, да почему? Ветром надуло! И овчарка, вон, тоже пялится… Глаз не сводит. Чем я ей так понравился? Неужто, собака, сердцем чует? Валим!

Время действия: этот же день, позже

Место действия: кабинет директора по безопасности. В кабинете присутствуют его хозяин и ЮнМи.

— ЮнМи, признайся, — из-за своего стола спрашивает стоящую посреди кабинета ЮнМи директор по безопасности, — это ты сделала?

— Что именно я сделала, господин директор? — с невинным видом спрашивает ЮнМи, вопросительно приподнимая брови.

— Установила в своём шкафчике бомбу с краской!

— Прошу меня простить, господин директор, но могу ли я узнать, на основании чего вы сделали такой вывод?

— У тебя есть мотив, — оценивающе смотря на спокойно выглядящую девушку, объясняет директор, — ты хотела наказать тех, кто кидал в твой шкафчик мусор, поэтому, ты купила "химическую ловушку" и установила её в своём шкафчике. Только, в результате твоего безответственного шага, пострадали не твои хейтеры, а директор школы господин СокГю и его заместитель, господин ДонХё!

— Кто?! — искренне изумляется ЮнМи, распахивая глаза, — Что, правда?!

— А как ты думаешь, почему их задержала полиция? А потому, что их лица были испачканы краской! Это специальная сигнальная краска, которая устанавливается в банкоматы и пачкает взломщиков при попытке их открыть!

— Пфф… — надув щёки неспешно выдыхает с ошарашенным видом ЮнМи и, судя по её виду, стремительно обдумывая возникшую ситуацию.

— Я жду твоего признания, — внимательно наблюдая за её лицом, требует директор.

— Я этого не делала, — отрицательно качает головою ЮнМи, — вы исходите из ошибочных предположений, господин директор. Почему вы не рассматриваете вариант, что целью этого хулиганского поступка была я? Ведь это же мой шкафчик в который уже кидали мусор. Могли теперь поставить банку с краской.

Директор по безопасности задумывается.

— Зачем им так делать? — спрашивает он, — Это уже более серьёзный поступок, чем просто мусор.

— Сложно сказать, почему ненормальные люди поступают так, а не иначе, — пожимает в ответ плечами ЮнМи, — Я вполне успешна в школе, господин директор и не обращаю внимания на потуги недоброжелателей. Возможно, это вызвало у них всплеск агрессии.

ЮнМи спокойно смотрит на оппонента. Оппонент смотрит на неё.

— Значит, не ты? — спрашивает директор, беря со своего стола пульт дистанционного управления, — Здесь, — не ты?

Вытянув руку с пультом в сторону видеомагнитофона, директор включает воспроизведение записи. На большом мониторе под потолком появляется изображение. Видно, как какая-то девушка с сумкой на плече идёт по коридору, опустив голову вниз. Подходит к стойке со шкафчиками, открывает дверку и, повернувшись спиною к камере, что-то делает.

— Похожа на тебя, — констатирует директор, остановив воспроизведение и поворачиваясь к ЮнМи.

— Запись — невысокого качества, — поворачиваясь к нему от экрана, спокойно отвечает ЮнМи и перечисляет дальше, — лицо объекта скрыто длинным козырьком кепки, одежда не имеет никаких уникальных меток, по которым её можно идентифицировать. По внешнему виду, одежда, в которую одета злоумышленница, похожа на спортивную форму, которая есть у каждой девушки в школе. Каким образом вы определили, что здесь я, господин директор?

— Как ты смогла сразу всё это заметить? — прищуривается на неё директор.

— Я наблюдательна, сонсен-ним, — отвечает ЮнМи.

— Или… заранее всё обдумала, как это будет выглядеть на записи с камеры! — предлагает другой вариант ответа директор.

ЮнМи смотрит на директора, директор смотрит на ЮнМи.

— Ваше предположение неверно, сонсен-им, — вновь говорит ЮнМи, — и это очень просто доказать. Достаточно сравнить предыдущие записи, на которых мне вываливают мусор в шкафчик, и эту, последнюю. Сразу будет понятно, — тот же самый этот хейтер, или нет.

Директор задумывается.

— Угу, — понимающе кивает он, — но, если на записи будет другой человек, ты скажешь — что это, другой хейтер. Ведь так?

— Мне никем не запрещено — иметь больше, чем одного недоброжелателя, — отвечает ЮнМи и спрашивает, — но, ведь у вас же есть эти предыдущие записи, сонсен-ним? На которых совершают преступление против моей личности, нанося мне моральный вред и, тем самым, снижая мои показатели в учёбе из-за возникших личностных переживаний?

Сонсен-ним на секунду замерев, смотрит на ЮнМи. ЮнМи, не опуская взгляд, с вопросом смотрит ему в глаза.

— Видишь ли, ЮнМи, — кладя перед собою на стол переплетённые в пальцах руки, неспешно отвечает ей директор, — школа Кирин, это не только место, где обучают искусствам. В Кирин, готовят звёзд эстрады. Но, чтобы стать звездою, одного таланта в умении петь или танцевать — недостаточно. Звезда должна ещё иметь устойчивую нервную систему, способную выдержать психологические перегрузки, которым подвергается публичный человек. Поэтому, обучение в школе строится таким образом, что все её ученики подвергаются некому, скажем так, эмоциональному давлению. По окончанию учёбы, каждый выпускник, кроме экзаменационных оценок получает ещё и свой психологический портрет, составленный школьными психологами на основании наблюдений за годы учёбы…

Сонсен-ним вопросительно смотрит на ЮнМи, ожидая реакции на свои слова.

— То есть, это было… испытание для меня? — подумав, спрашивает та.

— Да, — кивает директор, — санкционированное школьным психологом, который, как и обо всех, собирает информацию о тебе. Я знаю, чья ты трени. И в администрации школы, не все, но тоже знают. У тебя есть хорошие задатки, которые, можно развить. Поэтому, к тебе особое внимание. Уверяю, что ситуация с мусором находилась под полным контролем и никакой настоящей травли допущено не было бы. Психолог просто хотел посмотреть на твою реакцию. Если хочешь, можешь поговорить об этом с директором СокГю, когда он выйдет из больницы…

— Из больницы?! А что с ним?

— Он сильно пострадал…

— Но ведь краска — безопасная для глаз! Как он мог пострадать?

— Откуда ты знаешь? — подавшись вперёд, с огромным интересом спрашивает у ЮнМи директор.

— Но… но… — на мгновение теряется та, и тут же находится, — а вы сами об этом сказали, сонсен-ним! Вы ведь сказали, что эта краска применяется в банкоматах! Значит, должна быть безопасна для здоровья людей. В нашей полиции ведь не садисты же служат?

— И всё-таки это ты сделала! — делает вывод директор, несильно хлопает по столу директор смотря на ЮнМи.

Та в ответ поджимает губки, ничего не возражая.

— Первый раз в жизни вижу такую девочку-агдан, — задумчиво говорит сонсен-ним и качает головой.

— Хорошо, будем считать, что наш разговор с тобою закончен. Прошу, в школе о нём никому не рассказывать. Ты меня поняла?

ЮнМи молча кивает.

— Вернётся директор СокГю, будем решать, что с тобою делать. А пока, иди на занятия!

— Спасибо, сонсен-ним, — благодарит, кланяясь ЮнМи и спрашивает, — а что случилось с господином директором?

Сонсен-ним несколько мгновений думает — говорить или не говорить?

— Информация не для распространения, — приняв решение сказать, предупреждает он ЮнМи, — господин директор попал в больницу потому, что у него воспалилась кожа на лице. Он сильно натёр её, когда пытался стереть краску…

У ЮнМи на лице выражение — И кто бы мог подумать?

— Господина СокГю арестовали в больнице, когда он приехал туда за помощью. А господина ДонХё задержали, когда он возвращался вечером домой на метро. Кто-то из пассажиров сообщил в полицию о человеке с красным лицом…

Сонсен-ним осуждающе смотрит на ЮнМи. Та стоит и, поджав губы, смотрит в сторону и вниз. Однако раскаянья в её позе мало. Скорее — больше упрямства.

— Хорошо, — помолчав, говорит она, — спасибо, господин директор. Я пойду?

— Иди.

Повернувшись, ЮнМи идёт к двери кабинета.

Сонсен-ним, качая головой, смотрит ей вслед.

Время действия: этот же день, поздний вечер

Место действия: комната ЮнМи

Сижу на кровати, подвернув под себя ноги. На коленях держу старенький ноут ЮнМи, читаю, что пишут в школьном чате о происшествии с краской. Узнал у ЧуЫн где всё это находится в сети, нашёл, зарегистрировался под красивым итальянским именем — Basso, вот, сижу, "курю форум". Все пишут, что это я установил "бомбу" на которой "подорвались" такие уважаемые люди и что мне теперь однозначно конец — отчислят из школы. Вот выпишется директор из больнички — и отчислят.

Написал в чат, что это не ЮнМи поставила "бомбу", а ей её поставили. Был жёстко высмеян, за такую глупость и в конце мне задали вопрос — "Ты что, на её стороне?". Понял, что снисходительности и сочувствия мне тут не найти, решил немножко "поторолить" публику. Кинул, для затравки срача, якобы свежую новость о том, что тут не всё так однозначно, как видится. Что директор СокГю вместе с ДонХё на самом деле — действительно пытались вскрыть банкомат, и их на самом деле — облило краской. Настоящей. А в школе — это всё для отвода глаз сделано. Чтобы спасти репутацию школы и директора. В чате аж замолкли секунды на две, от такого кощунства. После чего меня просто "растоптало стадо слонов спасающихся от пожара в джунглях". Как я понял, директор школы, да ещё такой, школы, по корейским понятиям не может грабить банкоматы, чтобы там не случилось. Вплоть до прилёта инопланетян.

"А может человеку скучно стало?" — пишу я в чат, — " Может, он с детства мечтал грабить банки, но родители не разрешали, а тут подвернулся шанс осуществить мечту детства?"

О! О! Пошли очень возмущённые отклики общественности… А вот и очень-очень, возмущённые отклики пошли. Ладно, надо с этим заканчивать. Дразнить, это, конечно интересно, но народ уже начал задавать друг другу вопросы — "кто может писать такие глупости?" Пора уходить по-английски, не прощаясь. Догадаются ещё, кто может такую хрень писать, отличную от общего мнения. Побьют… Да и про людей хватит слухи распускать. Это не культурно, пусть я на них и зол. Вот что их понесло исследовать мой шкафчик? Не сиделось им на попе ровно! Свербело! Ну и получили… Эх… Невезуха какая-то сплошняком! Теперь ещё СанХёну придётся объяснять, зачем я покрасил директора школы. Если бы я покрасил какую-нибудь школьницу, это одно, а директор — совсем другое! Можно ничего, впрочем, ему и не говорить. Тупо отпираться до последнего, как я делал это у директора по безопасности, и всё. Но там не очень вышло. "Спалился" когда сказал про безопасность краски. Эх, когда я врать прекращу? Ой, чёрт! Ещё и про директора сплетню запустить попытался. Сплетня это сколько к карме? Минус пятьдесят? Или, может, ВСЕ СТО?!

Время действия: следующий день, вторая половина дня

Место действия: один из коридоров школы Кирин

Иду по коридору в столовую, с намерением откушать, перед следующими занятиями. Думаю сразу над тремя вопросами. Первым, самым сложным является вопрос — идти на занятия к ДжуБону, или не идти? Он меня выгнал, могу не ходить. Но! Занятия прописаны в учебном плане, значит, идти нужно… Нужно идти, чтобы он меня опять выгнал! Чтобы у меня не было прогула! Ну и жизнь, мдаасс… Как там у Юрия Антонова?

Жизнь, впрочем, как бы, не совсем моя, но… я её живу и идти к ДжуБону совсем не хочу. Ладно, даю команду своему подсознанию найти лучшее решение. Подсознание — думай! Ты умное, вечером спрошу, что ты придумало. Я на тебя надеюсь.

Вторая мысль, которая второй день крутится в голове — а не купить ли мне нормальный сотовый телефон? А то, когда я достаю и открываю крышку своего мелкого несчастья, доставшегося мне по наследству от ЮнМи, народ вокруг, видя сий "обмылок" снисходительно улыбается. Эти улыбки начинают потихоньку доставать…

Корейцы, я смотрю, вообще слегка помешаны на сотовых. Постоянно он у них в руках, постоянно они что-то с ним делают — набирают тексты, тычут стилусами… Как свободная минутка — сотовый сразу у них в руках. А телефоны тут продаются классные, с яркими большими экранами с насыщенной цветопередачей. Но, не три копейки стоят. Вот и встаёт вопрос — а на кой он мне? У корейцев семьи большие, они всегда в каком-то коллективе, группе крутятся. А мне куда звонить? Маме и онни? Для этого и старого телефона хватит. Да и не так уж часто я звоню. Как навигатор? Не так уж часто я где-то брожу. А теперь так вообще, всю неделю за ворота школы выходить нельзя. Единственно, для чего можно приобрести дейвайс, чтобы от него была хоть какая-то польза, это набирать в нём тексты — песен, книг. И ещё найти программу для нотной записи. Что бы стилусом натыкивать на линейку нотные знаки, а потом бы телефон генерил бы уже готовые ноты в каком-нибудь доступном для компьютера или принтера, формате. Но сначала нужно найти подобную программку, посмотреть её функционал, а потом уже решать — стоит брать для этого телефон, или, нет…

Ну и третья мысль, над которой я думаю, это мысль по поводу обещанных песен учителю музыки. Повспоминав, я остановился на творчестве Эрени Корали, она же — Льдинка. Вещи под гитару, можно с них бонусных и баллов набрать в счёт обучения и под свой голос, которого нет. Сделал достаточно успешный, как мне кажется, перевод двух её песен — "Холодное железо" и "Спина к спине!", но, вчера, читая школьный чат наткнулся на фразу о себе — "словно со звезды упала!". Чем-то меня она задела. И всплыло у меня вдруг в памяти — "Песня космодесантника". Раз меня всё одно отсюда выгонят, то, почему бы не уйти — красиво? Ну, пусть не красиво, это красивым не назовёшь, но, хотя бы как космодесантник — с "шумом пылью и гамом"? Пусть помнят, перебирая разбитые черепки…

— Здравствуй, ЮнМи!

Раздавшийся рядом голос возвращает меня из размышлений в обычный мир. Поворачиваюсь на голос. Молодая девушка в голубой полицейской форме. Смотрю. Узнаю. Это же моя кураторша из отдела по борьбе с несовершеннолетними! Точнее, наоборот, по их защите.

Ну, всё, хана! — думаю я, глядя на неё, — Приплыли! Сейчас все узнают про суд и про то, что я стою на контроле… Пфф…

Вежливо здороваюсь и вопросительно смотрю на полицмэншу, ничего хорошего не ожидая от будущего разговора.

— Вот уж не думала, что ты поступишь учиться в такую школу, — приветливо улыбаясь, говорит кураторша и, повернув голову, окидывает взглядом пространство, показывая им — куда.

Я тоже смотрю в сторону окна, куда смотрит она. На начинающие потихоньку уже надоедать сараи из красного кирпича, называемые — "корпуса учебные".

— Пути господни неисповедимы, госпожа лейтенант, — пожав плечами, философски говорю я, продолжая смотреть на здания, — никто не знает, что с нами будет завтра…

Поворачиваю голову. Госпожа лейтенант с удивлением смотрит на меня.

— У тебя всё хорошо, ЮнМи? — спрашивает она, — Тебя никто здесь не обижает?

— Учитель танцев, — буркаю я.

— Как он тебя обижает? — настораживается девушка.

— Танцевать учит. А у меня — не получается…

— Ах-ха-ха! — жизнерадостно смеётся лейтенант, закидывая назад голову и показывая ровную дугу белых зубов, — Ты такая забавная, ЮнМи-ян! Но тут я тебе ничем помочь не могу. Слушай учителя внимательно и делай так, как он говорит. Думаю, что ты справишься. Файтин!

Лейтенант делает известный жест рукою.

— Файтин, — вяло салютую я в ответ, думая при этом о том, что форма ей идёт, а мне всегда нравились девушки в форме.

— ЮнМи, ты уже ела? — спрашивает меня лейтенант.

— Нет, только вот собираюсь.

— Пойдём, поедим! И за едой ты мне расскажешь как твои дела. Мне можно будет тут поесть?

— Да, в кафе, — киваю я, — там за деньги. А в столовой — там шведский стол для учеников.

— Пойдём скорее! Я так проголодалась!

Что-то странное, — думаю я, провожая весёлую лейтенатшу к кафе. Она что, не в курсе случившегося в школе? А что она тогда тут делает? Зачем было меня так подставлять, своим появлением? Может, это хитрый психологический ход? Сейчас начнём вкушать яства, и она меня начнёт исподволь, "колоть"? Тут же одни сплошные психологи! То на мусор реакцию проверяют, то в доверие втираются… Только и гляди, как бы не облапошили…

А в это время…

(разговоры в сети. Сообщество Кирин)

…

(*) — За ЮнМи приехала полиция!

(**) — Где? Я не видела.

(*) — Женщина-полицейская! Которая работает с подростками! ЮнМи ставят на учёт в отдел несовершеннолетних нарушителей!

(**) — А за что?

(*) — Ты разве не знаешь?! Она поставила бомбу с краской у себя в шкафчике! А бомба взорвалась и облила краской господина директора и господина ДонХё! И они попали из-за этого в полицию, потому, что там подумали, что они пытались взломать банкомат! Об этом уже все знают!

(**) — Пфф… Ну ничего себе! А я думала, что это ЮнМи хотели краской испачкать. За такое действительно, отчислят.

(*) — Всё, ЮнМи конец! Её выгонят после этого из школы! Так ей и надо, задаваке!???

Время действия: следующий день, вторая половина дня

Место действия: главный корпус школы Кирин. С лицом, выражающим озабоченность, на входе в здание появляется президент "FAN Entertainment", господин СанХён. Двигаясь по большому холлу, он замечает у одной из стен высокий выставочный стенд с фотографиями. Что-то на нём привлекает его внимание. Изменив траекторию движения, СанХён подходит к стенду, останавливается и с некоторым недоумением, секунд десять, разглядывает большое фото ЮнМи в спортивной форме. Наконец, он непонимающе пожимает плечами и отправляется дальше, в танцкласс, на встречу с господином ДжуБоном. Проходя по длинному коридору, президент замечает на полу у шкафчиков учеников, большое пятно засохшей ярко-красной краски. Пятно частично растоптано и на полу видны чьи-то следы ведущие наружу из лужи. СанХён осуждающе качает головой, видя подобное безобразие, и обходит разлитое по краю, стараясь в него не наступить.

Девушка, идущая ему на встречу, внимательно приглядывается к мужчине, который явно не из школы. Внезапно на её лице появляется выражение узнавания. Ловким жестом американского ковбоя, она выхватывает из кармана свой сотовый и делает снимок. СанХён в это время смотрит себе под ноги, озабоченный выбором правильного пути.

А в это время…

(разговоры в сети. Сообщество Кирин)

…

(*) — В школе президент "FAN Entertainment" господин СанХён! А-а-аа!

(**) — Правда, что ли?

(*) — Да! Его многие видели и даже сделали фото! Вот ссылка.

(**) — … И правда, он. Кто-нибудь знает, зачем он приехал? Что пишут?

(*) — Думают, что он приехал для поиска нового мембера. Он пошёл к ДжуБону! Хочет наверное у того узнать, кто самый лучший танцор! "FAN Entertainment" будут снимать новый клип!

(**) — Разве для того, чтобы узнать, кто лучший, обязательно самому приезжать в Кирин и разговаривать с ДжуБоном? И так известно, кто в школе лучший. Не проще ли было сразу пригласить на просмотр к себе в агентство?

(*) — Ну, не знаю… Может, он хочет устроить здесь конкурс? А может, ему нужна целая группа?

(**) — Странно как-то…

(*) — Побежали ждать президента СанХёна в коридоре?! Он будет возвращаться и увидит нас. Все девчонки, кто могут, уже ждут! Идёшь?

(**) — Иди одна. Я сейчас не смогу.

(*) — Как хочешь. Я тебе потом всё расскажу!

(**) — Хорошо.

Время действия: тот же день, примерно час спустя

Место действия: "карцер" школы Кирин. Открыв дверь в класс, президент СанХён, чуть кланяясь, благодарит своих провожатых.

— Пожалуйста, господин президент СанХён! — отвечает ему дружный хор девичьих голосов.

Президент входит в класс. От стоящего в углу Корга к нему поворачивается сидящая за ним ЮнМи.

— О, господин президент! — искренне радуется она, стаскивая правой рукою с головы наушники, — Добрый день!

— ЮнМи! Как это понимать?! — грозным тоном вопрошает президент, не ответив на приветствие и упирая руки в свои бока.

— Понимать — что? — уточняет ЮнМи, вопросительно приподнимая брови.

— Вот это! — делая движение головой, обводит взглядом класс СанХён, показывая, что он имеет в виду.

— А, это… — поняв, о чём речь, кивает ЮнМи, — Дела пошли в гору, сонсен-ним, и теперь у меня есть свой, собственный кабинет!

СанХён на несколько мгновений теряет дар речи.

— В гору?! — подпрыгивает он на месте, обретя возможность вновь говорить, — Класс для отстающих, ты называешь — в гору?!

— Сонсен-ним, — смотря на вспотевшего от переживаний директора, миролюбивым тоном произносит ЮнМи, — результаты моих тестов по общеобразовательным предметам весьма высоки. Здесь я нахожусь из-за ряда технических накладок, крайне неудачно наложившихся друг на друга.

— Это что ещё за накладки такие?

— Ммм… Скажем так, сонсен-ним. Мы с администрацией школы по-разному толкуем смысл параграфов правил поведения. Из-за этого у нас возникли кое-какие противоречия, которые закончились выделением мне этого отдельного кабинета.

ЮнМи спокойно смотрит на сонсен-нима. Сонсен-ним, обалдевая, смотрит на неё.

— Игру в карты, ты называешь — разное толкование правил? — внезапно спокойным голосом спрашивает СанХён.

— Да, — подтверждающе кивает ЮнМи, — в правилах запрещены азартные игры на деньги, но слова — "карты" в правилах нет. И играла я не на деньги. Согласно букве правил, никаких нарушений нет.

— На что ты играла?

— На композицию.

— На композицию?! Мы ведь с тобою договорились, что ты никому ничего не будешь говорить! И всё, что напишешь, будешь вначале показывать мне!

— Я так и делала. Сонсен-ним, вам легко так говорить, а знаете, как сложно быть дипломатом, особенно когда ты к этой роли не готовился? И этих нужно не обидеть и с этими нужно дружить, поскольку мне ещё не один год тут учиться. Вот и приходится выкручиваться в меру возможностей. Мне нужно было отыграть обратно своё "рабство". Как их было ещё заманить в игру? Пришлось пообещать написать им хит.

— А если бы ты проиграла?

— Вряд ли, — пожимает плечами ЮнМи, — я хорошо играю в карты. А если бы даже и проиграла, то… Песню можно долго писать, сонсен-ним. Мы же договорились не под готовую композицию, а под будущий проект.

— И как же они на такое согласились?

— Азартные люди, — опять пожимает плечами ЮнМи, — азарт до добра не доводит… Наверное, это у них после моего выступления на батле. Перспективу почувствовали…

СанХён молча смотрит на девушку, потом спрашивает, меняя тему разговора.

— Почему у тебя тут на полу мусор кругом?

— Это антураж, сонсен-ним, — посмотрев по сторонам, поясняет ЮнМи.

— Антураж? Разве тебе не сказали здесь убраться?

— Сказали, — не отпирается ЮнМи, — но сроков выполнения не задали. Значит — никогда. А антураж нужен для создания соответствующей атмосферы. Если я помою окна и пол, повешу занавески и вообще, наведу тут красоту неописуемую — какой же это тогда будет "карцер"? Многие сразу захотят сюда въехать, а меня — выселят. И весь мой труд пропадёт зря. А так… Люди ходят, смотрят, что тут свинарник, что провинившийся несёт наказание… Всё нормально, всё хорошо. А я могу спокойно заниматься своими делами. Мне разрешили держать тут синтезатор, сонсен-ним!

Сонсен-ним смотрит на улыбающуюся ЮнМи. Внезапно его лицо перекашивает гримаса боли, и он хватается правой рукой за живот.

— Что с вами, шеф? — пугается ЮнМи, — Сердце?

— Желудок, — спустя секунду, с трудом выдыхает из себя СанХён, — изжога. Вода есть?

— Есть! Сейчас! Садитесь пока на стульчик, сонсен-ним… Сейчас…

ЮнМи хлопочет вокруг президента. Усаживает его на единственный вымытый и годный к использованию в классе стульчик, наливает из бутылочки в пластиковый стакан воды. СанХён запивает её лекарство из пузырька, который он достал из кармана.

— Сонсен-ним, — участливо обращается к переводящему дух президенту ЮнМи, — может, вам стоит сходить к врачу?

— А, ерунда! — взмахивает правой рукой СанХён, которого слегка уже "отпустило", — У меня это бывает, когда понервничаешь. Давай закончим наш разговор. Я вообще удивлён, что за столь короткое время, здесь, с тобою, произошло столько событий. Что это за твоя фотография, которая висит на стенде выставки?

— А! — легкомысленно отмахивается ЮнМи, — Это местный факультет фотографов пытается в люди выбиться. Бегают по школе с фотоаппаратами, снимают всех подряд, а потом устраивают выставки, — у кого лучше вышло. Тренируются.

— Понятно, — кивает головою СанХён, — а что у вас вообще происходит в школе? Я когда шёл, видел в коридоре большое пятно засохшей краски, которое никто не убирает. Что это такое?

— Кто-то неосторожно обращался с краской, — пожимает в ответ плечами ЮнМи глядя на президента "FAN Entertainment" честными глазами.

— Постой! — вскидывается тот, осенённый пришедшей ему в голову мыслью, — А это случаем не та краска, которой испачкался директор СокГю? А?

Нагнув голову к плечу, СанХён вопросительно смотрит на ЮнМи.

— Господин президент, — твёрдым голосом отвечает та, — отдел безопасности школы занимается расследованием произошедшего инцидента. В самое ближайшее время они сообщат всем, кому нужно, обстоятельства случившегося.

— "Всем, кому нужно"? — удивляется такой формулировке президент.

— Давайте лучше поговорим о более интересном, — предлагает ЮнМи решительно меняю тему, — Я набросала тут общую музыкальную тему для фильма. Помните, я вам тогда говорила. И я хотела бы услышать, как поёт СыХон. Можно в агентстве это устроить?

— В сети полно клипов с его песнями, — не понимает её СанХён, — бери и слушай. Зачем именно в агентстве?

— Хочу слышать его голос без всякой обработки, чтобы знать, на что он способен. Я работаю над вашим заданием, сонсен-ним, — поясняет свою просьбу ЮнМи, — думаю над композицией для него.

— Отставим СыХона в сторону, — говорит президент, — сейчас меня больше интересуешь ты. Что у тебя за проблема с ДжуБоном?

ЮнМи в ответ пожимает плечом, ничего не говоря в ответ.

— Мы с тобою договаривались, что ты будешь учиться, — напоминает СанХён, — а в результате мне приходится приезжать в школу, чтобы урегулировать твои проблемы с преподавателями. Сегодня ты пропустила его занятия. В чём дело, ЮнМи?

— У него ретроградные методы обучения… — с недовольным лицом отвечает ему та.

— Какиее-е? — сведя брови, переспрашивает СанХён, не поняв слова.

— Древние, — переиначивает ЮнМи, — вся Корея уже отказывается от физических наказаний в педагогическом процессе, а господин ДжуБон, такое впечатление, как в каменном веке живёт!

Онемев второй раз за полчаса, СанХён вытаращенными глазами смотрит на ЮнМи.

— Да ты что, с ума сошла, что ли?! — после трёх секунд молчания возвращается к нему дар речи, — Да ты знаешь, сколько известных айдолов учились танцу у ДжуБона?! Сколько желающих мечтают учиться у этого мастера?!

— Вот пусть он их и дрессирует, этих желающих, так, как хочет, а я не собака, чтобы меня били палками!

— ЮнМи, немедленно извинись, — помолчав, требует СанХён.

— Простите господин президент, — делает кивок ЮнМи, — я несколько увлеклась.

— Значит так, — для солидности ещё немного помолчав, перед тем как начать говорить, произносит СанХён, — перед своим приходом сюда я был у господина ДжуБона. Извинился за твоё поведение и пообещал, что подобного больше не повторится. Рассказал ему о твоей амнезии и о "FreeStyle". Он согласился взять тебя учить ещё раз. Но ты должна будешь перед ним извиниться. При всех.

ЮнМи в ответ недовольно морщится и неуступчиво поджимает губы.

— ЮнМи, — мягко произносит СанХён, — послушай, что я тебе скажу, и постарайся это запомнить, — Когда ты, идя по жизни, будешь подниматься вверх, ты встретишь на своём пути много разных людей. Больших и маленьких, умных и глупых. Но никогда не обижай никого из них, потому, что ты встретишь этих людей ещё раз…

СанХён делает паузу.

— … Когда ты будешь спускаться вниз, — со значением в голосе произносит он, предлагая задуматься над его словами.

— Я не собираюсь спускаться, — тут же, не задумываясь, недовольным голосом отвечает ему ЮнМи, — я собираюсь остаться наверху навсегда. Сонсен-ним, вы видели, как на вершинах гор ставят кресты альпинистам? Вот и мне, на вершине музыкального олимпа поставят такой же крест. И бирку на верёвочке повесят — Пак ЮнМи.

— Для начала тебе нужно подняться туда, — недовольно говорит СанХён, видя, что его мудрые слова, похоже, не достигли цели, — сначала ты должна преодолеть преграду — ДжуБон. Это моё условие. Никаких других учителей, только он. Не научишься танцевать, о сцене можешь даже не думать. У меня ты на неё точно не выйдешь! Да, ты талантлива, но и неуправляема. Не задумываясь, делаешь то, что тебе приходит в голову. Для сцены это недопустимо! Сцена это тяжёлый труд, а не ежеминутные хотелки. Не можешь трудиться, не можешь смирять свою гордыню — мне такие айдолы не нужны! Можешь тогда прямо сейчас идти, куда хочешь!

— Ты меня поняла? — спрашивает СанХён молчащую ЮнМи.

— Да господин президент, — кивает та, не поднимая глаз, — я подумаю и приму решение.

— Хорошо, — кивает президент, — думай. Со своей стороны я сделал всё, что мог. Кстати, ДжуБон тобою заинтересовался.

— В каком плане? — поднимает взгляд ЮнМи.

— Он старый игрок. Любит пораскинуть карты и любит, когда ему сопротивляются.

Взгляд ЮнМи становится задумчивым.

В этот момент по громкой связи объявляют, что всем ученикам нужно выйти и построиться на торжественное построение всей школы.

— Что за построение? — спрашивает СанХён у ЮнМи.

— Не знаю, — пожимает плечами та, слезая с парты, на которой сидела, — с утра готовятся. Всех предупредили, что бы были готовы, телевиденье приехало.

— Интересно, — говорит СанХён.

Время действия: тот же день, суббота

Место действия: площадка для построения перед главным зданием. По периметру, ровными рядами стоят ученики. На небольшом возвышении с микрофонами стоят заместитель директора школы и главы школьной администрации. Рядом с возвышением стоит ЮнМи с ошарашенным видом. Недалеко от неё, с боку, стоят тайком от ЮнМи приглашённые мама и СунОк, и любуются ею.

Два сеульских телевизионных агентства, с разных углов площадки, снимают происходящее.

— … Не побоявшись хитрого преступника, матёрого эксгибициониста… — читает по бумажке микрофон полицейский в звании майора, — …которому долгое время удавалось избегать рук полиции, эта смелая девочка… вступила с ним в неравный бой и смогла одержать победу!

Оратор делает паузу.

Куратор ЮнМи из отдела несовершеннолетних, тоже, присутствующая на церемонии, начинает хлопать в ладоши. К ней присоединяется сначала администрация школы, а потом и вся школа, вся ученики. ЮнМи явно смущена таким большим вниманием к своей персоне. Издали, за церемонией, наблюдает СанХён

— … внутренних дел, решило наградить почётной грамотой и значком — "народный помощник полиции"!

Представитель силовой структуры спускается с возвышения, идёт к ЮнМи. Начинается процесс награждения. Мама, улыбаясь, вытирает слёзы счастья и радости. СунОк, видя такое дело, спохватывается и лезет к себе в сумочку за платком для неё.

— … слово предоставляется Пак ЮнМи, грозе маньяков! — громко объявляют в микрофон.

Школа разражается аплодисментами.

(минуту спустя. ЮнМи произносит в микрофон знаменитую во всём мире фразу)

— Ээ-э…

(разговоры в сети. Сообщество Кирин)

…

(*) — Кто бы мог подумать, что она смогла задержать маньяка! Я думала, её в полицию заберут, на учёт поставят. Пфф…

(**) — Я тоже подумала, что её в комиссию определять приехали… А теперь, она будет очень популярна!

(*) — Кто-нибудь узнал, зачем СанХён заходил к ней в "карцер"?

(***) — Я знаю! Она его дочь! Он приехал, чтобы её отругать!

(*****) — Совсем с ума сошла?! Разве она похожа на него?! И у президента СанХёна нет дочерей!

(*) — Она незаконнорожденная! Отца-то у неё нет! Вот! Значит, президент СанХён — её отец!

(***) — Точно! Он и устроил её в школу в обход всех правил!

(*) — И преподавателей ей нанял, которые научили её музыке. Всё сходится!

(****) — Бред. Почему тогда до этого она училась в такой низкоуровневой школе? Наверное, президент СанХён мог бы найти для своей дочери школу и получше…

(*) — Может, он только недавно узнал, что у него есть дочь? Знаешь, как в дорамах показывают? Мать скрывала от отца всю жизнь, а потом он случайно узнал и решил заняться её судьбой, чувствуя за собою вину.

(***) — Дорам меньше смотри. Подумай сама. Если это так и есть на самом деле, то, когда ЮнМи успела научиться, так хорошо играть на рояле? На это ведь время нужно! И языки. За месяц их не выучить.

(**) — Да, английский и японский так просто не выучишь. Наверное, она жила в Японии. Мне кажется, в её лице есть японские черты. Мне одной это кажется, или кто-то ещё их видит?

(***) — Мне кажется, ты права. Я тоже об этом как-то думала, но потом забыла. А ты сказала — я сразу вспомнила. Да, что-то японское у неё есть в лице.

(*) — ЮнМи — тайная дочь президента СанХёна и японской гейши!

(****) — Прекращайте с ума сходить! Хватит писать всякие глупости! Как она может быть дочерью гейши, если всю жизнь прожила в Корее? У неё же в документах всё записано!

(*) — Онни, так я ведь и говорю — тайная. А документы — это понарошку. Чтобы это скрыть.

(***) — Напишите ещё, что она японская шпионка… Скорее всего она трени "FAN Entertainment".

(*) — Она?! Трени??

(**) — Пфф! Не смеши!

(****) — А что? Тогда всё сходится!

(**) — Что, сходится? Её же спрашивали, — "что тебе сказал СанХён?", она ответила — "без комментариев". Если бы она была трени, то, сказала бы. А так, получается, что президент — её родственник!

(***) — Она не только с СанХёном разговаривает, она ещё с СыХоном спокойно беседует. Не так, как это делает девушка с известным парнем, а так, как будто они вместе работают. Потом, президент СанХён говорил с ней за закрытыми дверями. О чём может президент агентства беседовать со школьницей из Кирин? С простой школьницей он разговаривать вряд ли будет, а вот со своей трени, которая оказалась в "карцере" — очень даже станет. Наверное, ругал её. И её посвящение на концерте группе "FreeStyle". Это ведь тоже — "FAN Entertainment"! Может, они были знакомы в агентстве?

(*) — "FAN Entertainment" учат своих трени сами!

(****) — Ну, не знаю… А вдруг, у них в агентстве места больше нет? Или, не хотели говорить, что она их трени.

(**) — Что-то в этом есть…

(*) — А когда она всё успела? И трени стать и музыке научиться, и золотых сертификатов наполучать?

(****) — Может, потому, что она — талантлива? Поэтому и успела?

(*) — Скажи тоже! Просто у неё большие знакомства. Будь у меня тоже такие знакомства, я бы тоже смогла!

(****) — Что бы ты смогла? Английский выучить? Сколько у тебя балов за тест, а?

(*) — Да ну тебя!

Время действия: воскресенье

Место действия: казарма воинской части морской пехоты "Голубые драконы". Солдаты смотрят телевизор. По телевизору показывают короткую новостную вставку перед началом сериала. Парни с явным удовольствием следят за молодой, красивой дикторшей.

"… — К приятным новостям, — улыбаясь с экрана, произносит диктор, — Сегодня, во всемирно известной школе Кирин, произошло неожиданное событие. Одна из учениц этого престижного заведения была награждена значком — "народный помощник полиции" и грамотой. Свою награду Пак ЮнМи, так зовут эту девушку, получила за то, что не побоялась вступить в схватку с опасным преступником…"

Диктор исчезает с экрана и вместо неё появляются кадры видеозаписи. Сначала главный вход в школу Кирин, потом — крупно, во весь рост, скромно стоящая ЮнМи, затем камера отъезжает и становится виден двор, с построившимися учениками, и майор полиции, начинающий читать свою торжественную речь.

— Ого, вот это девчонка! — говорит кто-то из солдат, по ходу рассказа майора об обстоятельствах происшествия и восхитившись ею содеянным, — Смелая какая!

— Угу… Угу — кивая, соглашаются с ним некоторые из бойцов.

— Да и на вид, она… ничего так…

— Интересно, у неё оппа есть? — спрашивает кто-то вслух.

— Зачем тебе, хён?

— Я бы познакомился с такой девушкой. В увольнение бы к ней ездил. А то, не к кому.

— Она ещё школьница.

— Старшего класса!

— Это не твой уровень, хён. Она из Кирин! Она на тебя даже не посмотрит.

— Почему это она на меня не посмотрит? Я же из "Голубых драконов"! Да на меня все девушки будут смотреть, если я одену парадный мундир!

— Забудь. У девчонок из Кирин тебе ловить нечего. Если они на кого из нас и посмотрят, так только на нашего "предводителя".

Парень, сказавший это, делает движение головой в сторону ЧжуВона, который в этот момент, нахмурив лоб, с недоверием вглядывается в изображение на телевизоре, щуря глаза.

— Да, ЧжуВон? — обращается к нему говоривший.

Видя, что тот не отвечает, а продолжает пялиться в экран с выражением, что он кого-то никак не может узнать, вопрошавший тоже поворачивается к телевизору, а парни вокруг продолжают обмениваться впечатлениями.

— Зачем она так коротко обрезала волосы? Разве это красиво?

— Ты ничего не понимаешь. Короткая причёска это визитка агдан! Все хулиганки носят короткую причёску.

— Она — агдан?

— Конечно! "Нежный лепесток лотоса" вряд ли бы справилась с маньяком. Уверен, она проводит в спортзале не менее восьми часов в день. И она специально носит такую причёску, чтобы показать всем, кто она такая.

— А-аа! Хочу девушку-агдан!

— Тссс… Посмотри на себя. Тебе с ней не справиться.

— Почему это?

— Потому. Она маньяка голыми руками задержала. А вот ты, сколько маньяков задержал?

— А за что она его… голыми руками задержала?

— А-га-га! Га-га-га!

Молодые самцы радостно ржут над скабрезной шуткой.

— Постойте, — раздаётся чей-то голос, после того гогот стихает, — мне кажется, что я где-то уже видел… О! Вспомнил! Она похожа на ту девочку, что провожала ЧуВона на проводах. Помните, мы видео смотрели? Она ему ещё хён сказала напоследок!

— Да ну… это не она!

— Кажется она…

— Не. Та на мальчишку была похожа.

— Хён, так и эта тоже. Давайте у ЧжуВона спросим! — предлагает один из парней и поворачивается к нему, — Хён, это же та девушка, что тебя провожала? Или нет?

— Не понимаю, — смотря на спросившего удивлённым взглядом, отвечает тот, — как она смогла поступить в Кирин? Мистика какая-то!

— А, так это всё-таки она? Эта та девушка, с проводов?

— Ну да, это она. Пак ЮнМи. Но как она оказалась в Кирин?!

— Так, — обращается ко всем разговаривающий с ЧжуВоном парень, — все заткнулись и прекратили ржать! Это девушка "предводителя".

— Это не моя девушка! — пытается отбрыкнуться от сомнительной, на его взгляд, такой чести, ЧжуВон.

— Как не твоя? Она же тебя провожала?

— Она просто знакомая.

— Просто знакомая будет писать музыку, чтобы выступить на проводах парня в армию?

ЧжуВон видит в обращённых на него взглядах недоверие.

— Ну, вот такая она, — уже вяло, без огонька объясняет он, — любит музыку…

— Отказываешься от такой девушки? — удивляется кто-то ещё из присутствующих и предупреждает, — Она теперь будет очень популярна!

— Да я не отказываюсь, — включает "задний ход" ЧжуВон, — просто мы с нею поругались… На проводах.

— Ну, так позвони, извинись, — советуют ему, — пригласи приехать.

— Приехать? Зачем? — озадачивается на такое предложение ЧжуВон.

— Как зачем? — удивляются в ответ, — С концертом! Пусть берёт подружек и приезжает. Расскажет, как маньяка ловила.

— Ээээ… — мычит ЧжуВон, не зная, что сказать.

— Так всё равное ещё полгода службы не закончились, — находится, наконец, он с ответом, — если только потом.

— Ну, потом, так потом… — соглашаются с ним.

До ЧжуВона доходит, что он внезапно что-то пообещал, не желая того.

(где-то примерно в это время…)

— О! — изумляется госпожа МуРан, глядя круглыми глазами поверх чайной чашки на телевизор, — Она уже в Кирин! Только посмотрите на это!

Озадаченно качая головой, бабушка ставит чашку с цветочным отваром на блюдце.

— Какая… подвижная девочка! — с толикой осуждения в голосе произносит она, — ЧжуВону бы так…